Глава 27

Андрей сидел в офисе, в собственном кабинете, который он когда-то обставлял с такой любовью, и тупо смотрел перед собой. Несмотря на то что его окружали белые стены, все вокруг казалось черным. Предательство Ирины совсем выбило его из колеи. Он как последний дурак поверил в то, что наконец-то в его жизни появилась настоящая любовь и настоящая женщина, которой нужны не его деньги, не его связи, а которой он нужен сам по себе. Как больно разочаровываться в том, во что уже всей душой поверил…

— Андрей Леонидович, — раздался по селектору звонкий голос Леночки, — к вам Софья Ивановна.

— Пусть войдет. — Андрей устало нажал кнопку. Софья Ивановна молча вошла в кабинет и так же молча положила на стол исписанный листок.

— Что это? — Андрей машинально пробежал его глазами.

«Прошу уволить меня по собственному желанию…» Андрей отшвырнул листок в сторону:

— Подписывайте. Или вы ждете от меня каких-нибудь комментариев? По-моему, вопросы с кадрами в бухгалтерии вы всегда решали сами.

— Андрюша, — неожиданно произнесла Софья Ивановна, — я не знаю, что с тобой происходит в последнее время. С тех пор как появилась эта девица, все в твоей жизни пошло наперекосяк. Хочешь, я дам тебе один совет?

— Я не нуждаюсь в ваших советах, — хмуро отозвался Андрей. — Идите работать.

Софья Ивановна обиженно поджала губы и вышла. Андрей снова нажал кнопку селектора:

— Леночка, кофе, пожалуйста.

Леночка впорхнула в кабинет с подносом в руках. Быстро и аккуратно поставила перед Андреем чашку с кофе, сливки и сахар. Подошла к двери и замялась на пороге.

— Что? — Андрей бросил на нее быстрый взгляд. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

— Андрей Леонидович, — быстро затараторила Леночка, страшно боясь, что ее прервут, — это, конечно, не мое дело и вы мне можете не верить, но я была у экстрасенса и…

— У кого? — Удивлению Андрея не было предела.

— Не сомневайтесь, Изольда Аркадьевна — настоящий маг, у нее даже диплом есть и свидетельство мага, она пропавших людей находит, к ней даже милиция иногда обращается…

— Уже интересно. А при чем здесь я?

— Я подумала, что у вас проблемы, и показала ей ваши фотографии. — Леночка слегка покраснела. — Я хотела как лучше, чтобы вам… лучше, ну понимаете… Я подумала, что вы должны это знать… Изольда Аркадьевна сказала, что ваша жена одержима бесом, в смысле злым духом, и вам нужно держаться от нее подальше…

— Это для меня давно не новость, — усмехнулся Андрей, не зная, то ли плакать, то ли смеяться от такой заботы.

— Еще Изольда Аркадьевна сказала, что Ирина — очень светлая и чистая женщина и может спасти вас, только есть два человека, которые всеми силами пытаются вас разлучить. Вы должны узнать, кто это. И тогда все козни рассыпятся в прах. И вы будете вместе… — Последние слова Леночка произнесла еле слышно.

— Леночка, сколько тебе лет? — мягко поинтересовался Андрей.

— Восемнадцать, а что?

— И ты до сих пор веришь в сказки?

— Это не сказки! — загорячилась Леночка. — Если бы вы знали, скольким людям она помогла! Поверьте мне, это чистая правда!

— Ладно, верю. — Андрей даже улыбнулся такой наивности. — Так что же я должен сделать по совету твоей гадалки?

— Узнать, кто именно пытается вас разлучить, — серьезно повторила Леночка. — И тогда все в вашей жизни будет хорошо.

— Мне бы твою веру, — вздохнул Андрей. — Ладно, иди, я приму к сведению.

— Это очень серьезно! — Леночка умоляюще прижала пустой поднос к груди. — Поверьте мне! Сделайте так, как велит Изольда Аркадьевна!

За Леночкой закрылась дверь. Андрей отхлебнул кофе и уставился в чашку. Все это, конечно, бред. Но тем не менее слова Леночки поселили в душе какое-то беспокойство. Может быть, действительно произошло то, о чем он не знает, и Ирина вынуждена была поступить именно так, а не иначе? Может быть, ее просто заставили, наконец? Ну вот, он опять пытается искать ей оправдания и хватается за соломинку. Чтобы в очередной раз получить граблями по морде. Зачем? Андрей неожиданно вспомнил запах Ирининых волос. Черт, да что же это за наваждение!

Андрей тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли. Нужно срочно переключиться на что-то другое, а то так и с ума сойти недолго. Нужно позвонить Владу, узнать, как там Марго, и съездить в больницу к Ивану Алексеевичу. Андрей набрал мобильный Влада:

— День добрый. Это Андрей Витебский.

— Я узнал. — Голос Влада Андрею не понравился.

— Что-то случилось?

— Пока нет.

— Где Марго?

— Сидит под домашним арестом. Я спрятал от нее все спиртное, но во время обеда в ресторане она умудрилась напиться.

— Влад, я тебя предупреждал.

— Все нормально. Я знал, на что иду. Ты, как я понимаю, собрался к ее отцу?

— Да.

— Успокой его. С дочерью все будет в порядке. По крайней мере, до его выхода из больницы. Я гарантирую.

— Спасибо. Если тебе понадобится моя помощь — звони.

Андрей вышел из кабинета:

— Леночка, я уехал в больницу к Ивану Алексеевичу. Если кому-нибудь понадоблюсь — я на мобильном.

— Хорошо, — послушно кивнула Леночка.

К Ивану Алексеевичу Андрея не пустили. Лечащий врач сказал, что в данный момент он находится на необходимых процедурах и появление посторонних даже с хорошими новостями для больного нежелательно.

— Передайте ему, что с его дочерью все в порядке, — это было единственное, чего Андрею удалось от него добиться.

В офис возвращаться не хотелось. В пустую квартиру тоже. Андрей вышел из больницы на улицу, отпустил водителя. Он так давно не ходил по городу пешком. На улице было не холодно, светило солнце, почему не прогуляться и не развеять тоску.

Андрей шел по улицам родного города и не узнавал его. Оказывается, как много появилось в нем красивых и нарядных зданий, даже лица людей стали менее озабоченными, чем во времена его детства. Или это Андрею только казалось?

Ноги сами по себе привели его к родительскому дому. Он не был здесь тринадцать лет. С тех пор как похоронил отца и поменял квартиру. С замиранием сердца Андрей вошел в их старый двор. Странно, но здесь почти ничего не изменилось. Только выросла новая игровая площадка, на которой копошились малыши под присмотром заботливых мамаш, да не стало огромного, старого дуба, который рос перед окнами их квартиры. От ветвистого дерева остался только большой пень, слегка припорошенный снегом. Андрей снял перчатку и провел ладонью по сырой шероховатости древесины. Когда-то давно они с отцом мастерили скворечник, и потом отец забирался на этот дуб под испуганные причитания матери, Андрей стоял вместе с ней внизу, вокруг него были мальчишки — такие же жители их двора, и ему было радостно оттого, что это его отец так заботится о прилетающих птицах, а не просиживает каждый вечер за игрой в домино. Столик домино тоже остался. Он стоял, как и прежде, в углу двора, только Андрею показалось, что он стал совсем маленьким, словно врос в землю. Он даже удивился тому, как помещались за ним взрослые люди — отцы его друзей…

Накатила тоска. Захотелось обратно в безоблачное детство, в ласковые мамины руки, в отцовский кабинет, насквозь пропитанный запахом старых книг… Андрей отошел от стола и решительно направился к своему подъезду.

Старая лестница узнала его шаги. Сколько раз за семнадцать лет своей жизни он сбегал и поднимался по ней! Сколько раз помогал матери нести тяжелые сумки с базара, сколько раз скатывал звенящий велосипед — его мальчишескую гордость. Велосипед появился у него у одного из первых в их дворе. Андрей не просил о нем отца. Отец просто всегда прекрасно знал, какие подарки любимый сын ждет на день рождения… И мама знала…

Возле дверей их квартиры Андрей посмотрел на стенку и еле разглядел сто раз закрашенное послание, которое когда-то давно вырезал его лучший друг Мишка, за что был нещадно оттаскан за уши собственным отцом. «Андрон и его команда»… Тогда всем двором они играли в тимуровцев, им было лет по семь-восемь, не больше, и очень хотелось творить что-то прекрасное, доброе, вечное…

Андрей коснулся рукой старой надписи. На кончиках пальцев осталась белая штукатурка. Боже, как давно это было…

Рука словно сама собой нажала кнопку звонка.

За дверью было тихо, и Андрей подумал, что глупо надеяться на то, что кто-то есть дома в рабочие часы. Но видение того, что сейчас дверь откроет мама, улыбнется, притянет к себе, негромко скажет — так, как умела говорить только она: «Отец, ты только посмотри на этого чертенка! Он же в грязи с головы до ног!» — и сейчас же за маминой спиной появится отец, усмехнется добродушно: «Марш в ванную!» — в квартире будет пахнуть свежеиспеченными булочками, и уже по дороге в ванную Андрей услышит мамин голос: «Отмывайся — и за стол! Чай уже вскипел!» — заставило его нажать кнопку звонка еще раз.

За дверью послышались осторожные, еле слышные шаги, Андрею даже показалось сначала, что там топчется какое-то домашнее животное, потом дверь неожиданно резко распахнулась.

На пороге его бывшей квартиры стоял мальчуган лет пяти-шести и внимательно смотрел на Андрея. Его темные волосы сбивались в кудряшки, милая мордашка была почти до самых глаз измазана вареньем.

— Тебе кого? — дружелюбно спросил пацан.

— Я здесь когда-то жил, — сказал Андрей.

— Я здесь живу, — важно сказал пацан. — Всегда. А еще мама, бабушка и дедушка. Ты к дедушке пришел?

— Нет, я сам по себе.

— Один? — удивился пацан.

— Один.

— Так не бывает, — авторитетно заявил мальчуган. — Вот я мамин, бабушкин и дедушкин. А ты чей?

— Ничей.

Мальчуган посмотрел на Андрея с искренней жалостью:

— Ты не плачь. Тебя обязательно кто-нибудь найдет. Я вчера домой котенка принес. Он был ничей, а стал мой, мамин, бабушкин и дедушкин. Он просто не знал, что он наш, пока мы его не нашли. Вот и тебя найдут.

— Спасибо, — улыбнулся Андрей и потрепал мальчугана по кучерявой голове.

— Димка, кто там? — раздался женский голос. Молодая женщина тревожно взглянула на Андрея и отодвинула в сторону сына.

— Тут дядя потерялся, — успел сказать Димка.

— Я не хотел вас напугать. Просто я жил когда-то в этой квартире.

Лицо женщины потеплело.

— Простите. Сами знаете, какое сейчас время. Хотите зайти?

— Нет, — отказался Андрей. — Я передумал. Но все равно спасибо вам. У вас замечательный сын.

Андрей отвернулся и быстро зашагал вниз по лестнице. В спину ему удивленно смотрела Димкина мать.

После безобразной драки, объяснений с милицией, написания объяснительной и уплаты штрафа за нарушение общественного порядка Игорь со Славиком вышли из участка. Сзади плелась зареванная Лиля.

— Доволен? — повернулся Игорь к Славику. — А еще лучший друг называется! Скажи на милость, где мне теперь Ирку искать?

Славик вздохнул и уставился в лицо Игоря, под глазом которого медленно наливался фиолетовым огромный синяк.

— Ты же первый начал.

— Кто бы говорил… Да ладно, — махнул рукой Игорь. — Поехали в студию. Возьмем сейчас водки и выпьем за примирение.

— Поехали, — тут же согласился Славик.

— А я? — подала голос Лиля.

— Шла бы ты домой, Пенелопа, — без всякого выражения в голосе сказал Игорь.

— Значит, это все? Игорь устало вздохнул:

— Я тебе позвоню.

— Обещаешь? — В голосе Лили забрезжила надежда.

— Обещаю. Слав, давай ее до дома докинем?

— Без проблем.

Лилю высадили у самого подъезда. Игорь довел ее до двери, чмокнул в щеку на прощание.

— Я позвоню. — И бегом, словно боялся, что она его окликнет, вернулся в машину.

— Ты это… Прости меня, — открыл рот Славик.

— Да я и сам не лучше, — отмахнулся Игорь. — Совсем нервы расшатались в последнее время.

— Тебе деньги были нужны. Сколько? Игорь повернулся на сиденье:

— Дашь?

— Дам, — произнес Славик, отчетливо понимая, что весь его сегодняшний бунт ничего не значит, он всегда был, есть и будет находиться в зависимости от Игоря. И с Ириной у него тоже не получится ничего и никогда. Нужно просто не думать об этом, не оглядываться на Игоря, а начать жить своей собственной жизнью. Получилось же у него с бизнесом, значит, он небезнадежен, значит, небезнадежно и все остальное. И обязательно рано или поздно найдется женщина, которая оценит его по заслугам. Поэтому будет даже лучше, если Игорь вместе с Ириной уедут. С глаз долой — из сердца вон, как говорится. И чем быстрее, тем лучше. Наконец Славик избавится от этой проклятой зависимости.

— Ты настоящий друг, — сказал Игорь, и Славик понял, что говорит он это серьезно. Вкладывая в понятие «друг» те чувства, что и должны испытывать друзья.

— С первого гонорара вернешь, — отшутился Славик, у которого почему-то ком подкатил к горлу. Игореха все-таки свой парень, ближе и роднее у Славика никого из друзей не было.

— Ты ко мне еще в гости приедешь в Голландию. На концерт.

— Почему бы и нет? С тебя два билетика на лучший ряд.

— Сделаем! — Игорь рассмеялся. — Черт, а здорово ты мне врезал!

— У меня у самого все ребра трещат, — улыбнулся в ответ Славик. — И скула болит.

— До свадьбы заживет!

— Это уж точно!

…В подвал студии Игорь со Славиком вошли чуть не обнявшись, таща впереди себя пакеты со спиртным и различной снедью.

— Гуляем, братва! — объявил Славик с порога. — На сегодня все репетиции отменяются, будем водку пить и провожать в дальний путь наших талантливейших музыкантов. Возражения имеются?

Возражений не было. Предложение было принято на ура.

Глава 28

Ирина, уйдя из кафе, долго бродила по городу. Домой не хотелось, да и не существовало в общем-то у нее больше дома, объяснять что-то матери не было сил, можно бы конечно, поехать к брату, там никто не будет особо ни о чем расспрашивать, но присутствия других людей, пусть даже очень близких, тоже не хотелось.

Вокруг каждого человека существует свое воздушное пространство, несколько сантиметров, в которые он не желает никого пускать. Если кто-то случайно, например в автобусной давке, пересекает это пространство, человеку становится физически плохо. От этого раздражение, скандалы и даже обмороки. Сейчас Ирине казалось, что ее воздушное пространство выросло до нескольких километров. Ей не хотелось рядом никаких людей. Даже не то чтобы не хотелось, это чувство было трудно объяснить словами, просто казалось, что все люди, встречающиеся на пути, гуляющие по улицам, стоящие в очередях в магазинах, мимо которых она проходила, что все эти люди пытаются претендовать на частичку ее, Ирины, и мало того что пытаются — им это удается. Они своим присутствием словно растаскивают на части ее душу, от которой и так уже ничего не осталось. Стало трудно дышать.

Ирина закрыла глаза и представила огромное летнее поле с желто-белыми улыбками ромашек, сине-фиолетовым приветствием васильков, с радостным шумом зеленой травы. Огромное поле, уходящее за горизонт, на котором нет ни деревца, ни дома, ни человека, а только ослепительное в своей синеве небо и огромный сияющий шар солнца над головой. Ей стало чуть легче.

Она шла по улицам, стараясь не замечать людей, чтобы не засорять это воздушное пространство, и думала о том, что в Голландию с Игорем она все же поедет. Не в качестве жены, разумеется. Хотя формально они так и останутся пока женаты, никто их до отъезда не разведет — слишком мало времени осталось. А в качестве переводчицы. Отъезд избавит ее от мыслей о том, что Андрей живет рядом, стоит только проехать пару автобусных остановок, или еще лучше поймать такси и через несколько минут почувствовать на своих плечах его руки, прикоснуться губами к его губам, взъерошить черные волосы… Ирина так ясно это себе представила, что почти ощутила эти прикосновения, и ей тут же стало дурно.

— Что с тобой, девонька? — Маленькая старушка поддержала ее за руку. — Ты бледная совсем. Плохо тебе? Может, «скорую» вызвать?

— Плохо, — призналась Ирина. — Но «скорая» тут не поможет.

Старушка внимательно посмотрела на нее:

— Все проходит. И это пройдет.

В этих простых, казалось бы, словах было столько души, старушка произнесла эту фразу так, что внутри Ирины снова все перевернулось.

— Я не хочу, чтобы это проходило.

— А не хочешь, значит, с этим нужно жить. Это не так сложно, как тебе кажется сейчас.

Старушка вздохнула и засеменила прочь. Ирина проводила ее взглядом и поняла, как сильно замерзла.

Игорь пришел домой на следующее утро. Долго топтался в коридоре, потом виновато заглянул в комнату. Ирина смотрела на него ясными глазами, как будто вовсе и не спала. Впрочем, она действительно почти не спала. Дрема, в которую она погружалась время от времени, не была дремой истерики или отчаяния. Ирина просто все решила для себя. А когда принимаешь какое-то решение — жить становится легче. В этом старушка была права.

— Сделай мне и себе кофе, — сказала Ирина, предупреждая оправдания Игоря. — Я сейчас встану.

Игорь моментально умчался на кухню.

По квартире разнесся запах свежесваренного кофе.

— Я поеду с тобой, — сказала Ирина, глотнув кофе, и закурила. — Но у меня одно условие.

— Какое? — с готовностью отозвался Игорь, согласный на какие угодно условия, лишь бы Ирка поехала с ним.

— Я поеду только в качестве переводчицы. Ни о каких супружеских отношениях не может быть и речи. Для всех окружающих мы будем мужем и женой, если ты на этом настаиваешь, но ты должен четко знать, что в этом плане между нами все кончено.

Игорь слегка опешил, потом подумал: да бог с ним, пусть говорит что хочет, главное, чтобы она поехала, а уж в Голландии они как-нибудь разберутся со всем остальным. Что он там, в конце концов, себе бабу не найдет? Или, наоборот, уедут, все утрясется, позабудется — и Ирка передумает. Уж он постарается приложить к этому максимум усилий.

— Хорошо.

— Когда мы уезжаем? Мне нужно еще предупредить маму и брата, они ничего не знают.

— Славик дал нам денег. За неделю сделают паспорта. За эту же неделю нужно разобраться с квартирой и записать пару новых песен.

— Разбирайся и записывай, — сказала Ирина. — Я этими вещами заниматься не буду. Это нужно тебе.

Игорь открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал.

— Да, и еще. До отъезда я поживу у мамы. Ничего о наших нынешних отношениях она не знает, я просто скажу ей, что мы уже сдали квартиру.

— К чему такие жертвы? Я же все равно всю эту неделю буду на студии торчать. Хорошо, если пару раз дома переночую.

— Это не жертвы. Я просто хочу последнюю неделю побыть рядом с родным мне человеком.

— Ладно, — возражать Игорю не хотелось. Самое главное то, что она едет! А все остальное такие пустяки!

Влад собирался на работу. Марго наблюдала за ним, откинув с роскошного тела одеяло. Вчерашнее заточение совсем не пришлось ей по нраву. Влад вернулся поздно вечером, когда она, совсем одуревшая от сна, безделья и безумного желания выпить, уже действительно подумывала о том, чтобы стукнуть милейшую Марью Ивановну по голове чем-нибудь тяжелым и сбежать на все четыре стороны. Потом была безудержная ночь любви, после которой оба заснули только под утро.

— Ты возьмешь меня с собой? — осторожно спросила Марго.

— Нет. У меня сегодня деловая встреча с братом, ты мне будешь мешать.

— Ты что, прячешь меня? — возмутилась Марго.

— Как это ты догадалась? Именно прячу. От тебя самой.

— Я могла бы за это время так много сделать для нашего нового ресторана…

— И опять напиться в стельку.

— Это унизительно, в конце концов! — воскликнула Марго. — Я не твоя жена и не твоя рабыня! Ты не смеешь так со мной поступать!

Влад приподнял ее лицо за подбородок:

— Когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо. Марго вырвалась и отвернулась к стене. Но надолго ее не хватило:

— Одежду хоть отдай! А то неудобно в туалет в простыне ходить!

Влад подумал и кивнул:

— Хорошо.

Он вышел из спальни и вернулся, неся в руках длинную шелковую рубаху Марго.

— Этого тебе хватит. Хотя раньше я что-то не замечал за тобой особой стеснительности.

Марго тут же надела рубаху.

— Я ушел. — Влад взял ее лицо в свои ладони, посмотрел прямо в глаза. — Умоляю, не делай глупостей. Ты перестанешь пить, и мы с тобой будем счастливы. Я сделаю для тебя все. Обещаю. Все что ты захочешь. — Влад крепко поцеловал Марго — Договорились?

Марго молча кивнула.

Как только за Владом захлопнулась дверь, Марго ловко, как кошка, забралась на подоконник. Окно было заклеено на зиму. Она открыла форточку и как можно сильнее высунулась на улицу. Повернув голову налево, она увидела то, что ей было нужно, — пожарную лестницу. Марго не пугало, что расстояние до лестницы почти метр, не останавливало ее и то, что на улице зима и минус пятнадцать, а на ней из одежды одна шелковая рубаха. Главное было — выбраться из этой ненавистной квартиры, а со всем остальным она разберется. Вряд ли найдется хоть один человек, который не пожалеет замерзающую женщину. Тем более что в ее квартире остались кое-какие деньги и за такси заплатить она будет в состоянии. Вот только лестница наверняка ледяная… Все руки обдерешь, пока спустишься. Черт с ним! Свобода дороже! А дома в баре — заветные бутылки с водкой, виски, коньяком, вином, шампанским… Марго сглотнула слюну. Нужно еще открыть окно так, чтобы эта дура экономка ничего не услышала. Марго спрыгнула с подоконника и принялась за дело.