Виктор Лысенков
      Мементо!
      Об авторе. Виктор Лысенков родился в 1936 году в г.Душанбе. Всю жизнь посвятил журналистике, литературе и искусству. Член Союза Журналистов, Союза кинематографистов, Союза театральных деятелей. Он - автор нескольких десятков документальных фильмом, получавших всесоюзные и международные призы, кинокритик, литературовед. С 1991 года живет и работает в России
      МЕМЕНТО!
      (Помни!)
      КНИГА СТИХОВ О РУССКОМ ЗАБЛУЖДЕНИИ И РАСПЛАТЕ ЗА ЭТО
      К ЧИТАТЕЛЮ
      Дорогой мой русский человек! К тебе, в первую очередь, обращаю я эти строки. Если бы каждый (если бы каждый!) хоть на минуточку мог представить, какой клубок мыслей и чувств теснятся в моей груди и голове, какой силы крик сдавлен в горле человека, прошедшего через весь кошмар избиения и изгнания русских в Таджикистане, уверен, он не стал бы читать эту, даже небольшую книжку, а, заразившись моим страданием, моей болью, моими мыслями, начал бы действовать. Действовать как угодно, ибо самое страшное для нынешнего поколения русских - бездеятельность. Ведь дело не только в нашей трагедии в Таджикистане - это только частичка нашей общей катастрофы. Невиданные страдания и унижения, которыми подвергся один из самых великих народов на земле, этот народ усыплен и деморализован ложными целями, умолчанием (хотя бы массовых насилий над русскими женщинами в том же Таджикистане), игрой в бирюльки демократии, и не видит глумления всех, кому только не лень, и над нами, русскими, и над нашей историей, тех, кто низвергает наши святыни и вносит в наши храмы (как прозорлив оказался В.Шукшин!) своих идолов и заставляют нас молиться на них.
      В такой ситуации одни, чувствуя что их обманывают, плюют на навязываемых идолов в лице денег, секса, убийств, наживы, и, чаще всего, со стаканом в руке, находясь в наркотическом анабиозе, "пережидают" смутные времена, не понимая, что это только и нужно нашим новым властителям, этим бесконечным березовским, гусинским, смоленским и прочим авенам и фридманам с чуждыми нам всем этими немцовско-чубайсовскими фамилиями. Другие (о, славное племя коллаборционистов, этих гиен при разделе трупа хищниками) пытаются сговориться с оккупантами всего русского и принять участие в разграблении и разоре своей Родины, третьи равнодушно ждут новых Минина и Пожарского, не понимая, что только тогда, когда каждый русский почувствует себя таковыми, мы не только сможем встать с колен, но и заставить заплатить по всем счетам тех, кто принес столько бед и страданий на и русскую землю.
      Глумление над русскими приняло настолько открытый и наглый характер, что в школьных учебниках для русских детей - стихи и проза, чужие нам по духу и языку. По телевидению, принадлежащему тоже иноземцам по происхождению - бесконечное славословие потомков всесветных бродяг из далеких для нас палестин "великим" "русским" поэтам и прозаикам.
      Читатель вправе спросить: ну а сам ты, что делаешь, каков твой вклад в то, чтобы если и не открыть, то хотя бы приоткрыть глаза нашему оглупленному народу? Отвечу: пытаюсь, насколько хватает сил, пробудить русских от спячки, взорвать это равнодушие, с каким русские смотрят на трагедию русских.
      Пытаюсь сделать это на примере нашей трагедии в Таджикистане, и множество статей в газетах и журналах, и написанная книга прозы, и вот решил сказать о том же самым звонким из письменных слов. Книга неслучайно называется латинским словом "Мементо" (помни!). Ведь многие не хотят помнить ничего: ни антирусских погромов в Казахстане и Узбекистане, или в том же Таджикистане, и (вот смех и слезы!) - в Бурятии и Якутии.
      Ну разве что в Чечне... Так это Ельцин виноват. Что войну затеял. А то, что русские часто были рабами в той же Чечне и до этой войны - знать не хотим. Мы даже не задумываемся, что мы - единственный на планете народ, представителей которого в мирное время продают в рабство на территории, образующей его государственность - Российской Федерации. А кто что слыхал о русских заложниках в таком далеком для нас, Таджикистане, как все мы вдруг стали тем знаменитым горьковским пингвином, только коллективным? Мы что, нация - навоз истории? Где наша гордость, наша солидарность? Или причина в том, что руководят нами не русские люди, или, в лучшем случае, маргиналы? Так гнать их - только и делов, а не терпеть.
      То, что я видел своими глазами в Таджикистане, хватит не на одну книгу. Но дело не в этом. При нашем всеобщем равнодушии хоть сто томов напишите все сгинет втуне. Эта книжечка с латинским названием должна не только напомнить нам о гибели великой цивилизации и великого народа, но и вспомнить о судьбах беспечных народов, сгинувших буквально на наших глазах с исторической арены, попытаться заставить посмотреть другими глазами на то, что происходит с русскими сегодня. И не только нам, русским. Надо бы помнить: сильная Россия - сильная Европа. Сомнут, перетрут нас через тысячи ухищрений - от лишения национальности в паспорте до ликвидации самого имени русских, заменив его пока на переходный термин "рассияне", - не устоит и Европа перед Азией, перед исламом. И, может, сильная Россия, сильный и здоровый русский народ убережет от грядущих катаклизмов и саму Европу?
      Пока там не понимают этого и всячески стремятся подорвать нашу экономику, закрепить за вчерашними нашими "братьями" исконно русские земли, укрепляя националистические режимы от Запада до Востока, измотать народ на ложном пути в никуда, лишив его последней веры и последней надежды. Пусть помнят в Европе пока о немногочисленных заброшенных своих могилах в Азии! Смотрите, чтобы и у себя на родине не пришел час, когда некому будет поклониться могилам предков. Загляните вперед на немного: ну хотя бы на полторы тысячи лет. Помните, что произошло полторы тысячи лет назад в Европе? Кто вам гарантирует вашу безопасность, ваше существование? Или римляне были глупее? Так раздавили их, изничтожили, перемешали. Нам, русским, это реально грозит в самом ближайшем будущем. А потом и ваш черед. Мементо!
      Но как бы нам не нужна была Европа дружественная, и, если хотите, добродетельная, она может нам помочь только единением с нами, не участием в играх всех антирусских сил как на Востоке, так и за океаном. Главная опора должна быть в нас, русских. Мы должны отстаивать нашу национальность, свою государственность, свою культуру, свою литературу, свое искусство. И мы должны участвовать (каждый, каждый!), где бы мы не находились, в том, чтобы оказывать помощь русских - русским. И словом, и делом. Нас тыкают новоявленные учителя носом в Америку. Так Америка не постеснялась разбомбить чужой город - из-за сомнительной вины ливийцев за взрыв западного самолета. Я не призывают посыпать головы других народов бомбами. Но надо же и меру знать в терпении! Нас уничтожают тысячами, изгоняют миллионами - и нам хоть бы что. Россия, что - ад? Это ведь только в аду, где миллионы лет горят в огне и кипят в смоле грешники, отупев от боли, никто не думает о другом, а если и подумает, то знает: мучается и страдает поделом. Но разве мы все грешники? Почему у нас равнодушие ада? Что с нами, русские люди? Что с нами, брат мой?
      Автор
      РУБАИ
      Читаю, читаю в веках рубаи,
      Как много в них мыслей, как много любви.
      И даже звучат богохульный строки!
      Но
      о "не убий"
      ни строки!
      ЗАСАДА
      ...На кладбище продолжают убивать людей. И даже похоронные процессии к могилам не допускают, вернее, допускают, но за мзду.
      (Из письма близкого друга, вынужденно - нет средств на выезд проживающего в Душанбе, городе, построенном русскими.
      На русских засада!
      На русских засада!
      В нас бьют автоматы!
      В нас бьют автоматы!
      И прутья могильных оград не преграда,
      За ними - засада, за ними - засада!
      Что горем убиты - насмерть убиты,
      Покойник и гроб - тоже насквозь прошиты,
      Кто умер уже - убит еще раз!
      Чей это злобный, фашистский приказ?
      От глуши азиатской,
      До "европейской" Риги,
      До самых седых Карпат,
      Для русских "демократические" порядки:
      Дубинка, кастет, автомат.
      Ну, что, мой народ?
      Депутаты, крестьяне,
      Стреляющиеся
      офицеры...
      Что с вами, родные,
      Что с вами, родные,
      Не в школе же мы
      Чтобы нам приводить
      Геройства примеры?
      Позор обожравшимся,
      Награбившим до отвала,
      Свою набивших мошну,
      Продали, сдали, промотали
      Историю, совесть, страну.
      Народ трагедийный!
      У которого "заступники",
      Что ни слово, ни шаг
      К позору ведут!
      А что за стеной, за Кремлевской?
      Слепые, немые?
      Чего они ждут?
      Кто бьет в нас сегодня из автомата,
      Кто тупо молчит - ничего, мол, нет...
      Помните, знайте - и тем, и другим
      и тем и другим!
      По высшему счету
      держать ответ!
      Очнуться бы надо,
      Проснуться бы надо,
      Ударить в набат - разнести эту весть!
      На русских засада,
      На русских засада,
      Нам вспомнить пора
      Про русскую честь!
      Март 1998 г.
      х х х
      Прощай, моя Родина милая!
      Прощай. Никого не виня
      Пришел я к тебе обессиленный
      Пришел на закате дня.
      И душит слеза бессилия
      Не я виноват
      в этом
      долгом
      пути.
      О, моя боль, Россия
      За невиновность - прости!
      Держали меня не застенки
      Двадцатый век хитрей!
      Не вырвешься, не выскочишь
      Из всех открытых дверей.
      Советское рухнуло рабство
      Для нас, для русских людей.
      Из-под обломков всеобщего братства
      Мы выбрались всех бедней.
      И на краю могилы
      Не жалуясь никому
      Родина моя милая,
      Сделаю, что могу!
      Потомки тысяч иуд!
      Вы мните, что нас одолели?
      Вас ждет беспощадный суд.
      Во всей своей прошлой жизни
      Наполненной света и сил
      О, дорогая Отчизна
      Как я тебя любил!
      О, что с моей Родиной сделали!
      Незваные "господа"!
      Мы и в краю безлесном
      Для всех осины найдем,
      Мы здесь устроим кару небесную
      Очистим наш русский дом!
      Во мне - моя сила и ярость
      И чувство своей правоты
      Пусть это только строкой прорвалось,
      Но бурей поднимешься ты!
      Порука - предсмертная крепость!
      Ни жалоб, ни стонов, ни слез.
      Врагов наших счеты - подсчеты, вселенская подлость
      В нашу российскую, силу сплелось!
      И в хаосе мыслей и жизни
      Я из последних сил
      Правду твою обидную
      Людям как мог, доносил.
      Прощай, моя Родина милая
      Последние строки - тебе.
      Быть может, и малые силы
      В твоей помогут судьбе.
      Ростов-на-Дону. 21 августа 1996 г.
      х х х
      О, бойтесь слез моих - прозренья и страданий
      Сквозь них я лучше вижу, кто мой враг,
      И час расплаты неожиданно настанет
      До пальцев синевы уже сжал меч кулак.
      Прозренья слезы - горечи и злости...
      Бесхозный мой народ в плену
      чужих поводырей,
      Которых мы не звали, не просили в гости
      Да кто же в свой дом зовет бездомных упырей!
      Несчастный мой народ. Обманут и ограблен,
      Куда бредешь в ярме невидимых цепей,
      Опутан ложью, водкой отуманен
      Не видишь для тебя
      в пресподнюю распахнутых дверей.
      Разорванный народ. В плену ты у двуликих,
      Меч над тобой, а ты склонил главу.
      Пусть хоть Коран вас мужеству научит
      Как защитить свой дом, семью, страну.
      Ушли все "измы". Нам теперь в спасенье
      Хоть книжки черные, хоть обоюдоострый меч.
      О, слезы горечи! Прозрением пробейтесь,
      Чтоб в душу русскую опорой лечь!
      2 октября 1996 г.
      х х х
      Быстрые тучи Родины - землю заволокло,
      Что это они так низко? - стало совсем темно.
      Быстрые тучи Азии - реки, летящие вниз,
      Тучи, на пики надетые, к звездам почти поднялись.
      Острые молнии Родины - все полыхает огнем...
      Что над тобой, родимая, так часто грохочет гром?
      Быстрые воды Азии летят, как шальные года.
      Над Родиной все клубится хмаревая темнота.
      Тучи висят над Азией - мягкие, как курпача...
      Ах, как под этим небом убитый ребенок кричал!
      Что в этой Азии делали, где так неподвижность скал!
      О, мой народ доверчивый! - Ты - счастья-несчастья искал?
      Быстрые воды Азии о нашей победе молчат,
      Сады цветут равнодушно и горы не говорят.
      Гул, словно эхо истории, мимо скалистых громад
      Реки несут в долины много веков подряд.
      Низкие тучи Родины почти вцепились в траву...
      Что для себя в тех горах мы наделали - я до сих пор не пойму.
      На Родине, как на чужбине, о нас не болит голова.
      Хотят забыть все ошибки, и с ними - нас забыть?
      Как тяжело, моя Родина, такую тебя любить!
      Низкие тучи Родины. Летящие облака...
      Как молнии полыхают! И бьют в нас наверняка!
      *Курпача - мягкое узкое одеяло.
      10 октября 1996 г.
      ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
      Апрель - это сказка Азии!
      В травах холмов - васильки!
      И синие колокольчики - в зелени синим цвели!
      И как полыхали маки - в зеленом и синеве!
      И небо - так нежно плакало
      Редким дождем по траве.
      Весна сорок пятого года - радость и благодать!
      С зеленых холмов над городом
      Так далеко видать!
      И кладбище за спиною
      в густом цветеньи акации.
      Ограды, кресты, могилы
      не страшные декорации.
      Вот мало гороха спелого - подспорья голодных годов,
      И мы по лощинам бегаем - восемь голодных ртов.
      Уже воробьев настреляли
      в пустынных могильных садах
      военного времени дети
      неведом нам был грех и страх.
      Но что там - чуть выше кладбища
      Вспаханная земля,
      Этого здесь не было
      Назад всего лишь три дня.
      И что-то глаз угадывал
      С высокой холмистой гряды,
      И вспученность почвы подсказывала,
      Что это там за ряды.
      Вот мы подскакали близко
      По склону, в синих цветах
      И увидали убитых, с дырками в головах.
      Их ночью зарыли небрежно
      До города - много верст,
      От южного солнца в сутки
      Вспух необычный погост.
      Осыпались рыхлые комья
      С убитых недавно людей...
      Был пласт похоронный тонкий
      И всех обнажил до локтей.
      Славянские светлые лица
      Уже начинали темнеть
      И в дырочках над бровями
      Начали мхи гудеть.
      Потом мы куда-то звонили
      Мол, вспучились животы...
      Расстрелянных захоронили
      И кто-то поставил кресты.
      Такое ненужное дело
      Расстрелянным - кресты!
      Власть их убрать велела
      И скрыть расстрела следы.
      И снова апрель. Пасха.
      Как кладбище разрослось!
      Расстрелянных захороненье
      С трудом отыскать удалось.
      Казалось, прошли столетья.
      Но только - двадцать лет.
      С бабушкой неродною
      Пришел на кладбище дед.
      Было грустно и странно
      своих и чужих поминать....
      Пришли мы на кладбище рано,
      Не стало пока припекать.
      Сначала родную бабушку
      Ушедшую в тридцать седьмом
      Мы навестили все вместе
      На дальнем холме крутом.
      Потом неродная бабушка
      Пусть пухом ей будет земля!
      Меня попросила с дедушкой
      То место, найти, мол, нельзя?
      Но все там давно перепахано
      Заметен едва старый ров...
      И тихо бабушка плакала,
      У дедушки не было слов...
      Был среди тех расстрелянных
      Бабушкин первый муж.
      Расстрелянный и потерянный,
      И стертый заданьем спецслужб.
      Но был я уже не ребенком,
      И профессия такова
      Нужны мне доказательства
      А не в слезах слова.
      "Быть может, они - награбили,
      Купили, быть может, вы дом?
      И все за его преступления
      У вас отняли потом?"
      "Куда там, - заплакала бабушка.
      Какие богатства у нас!
      Мотались мы по квартирам
      Две сумки да керогаз!
      В общем - они просчитались
      какой-то оптовый склад,
      И, как потом оказалось,
      Каждый был виноват".
      У деда губы дрожали
      Он слишком многое знал!
      И как его выселяли:
      Сума, Россия, вокзал.
      Я рад, что кошмары погромов
      Не увидать тебе, дед
      Это тебе спасибо
      За тракт на Курган-Тюбе.
      Раз строили - ну и ладно!
      Какой глупи Иван!
      Наверное, на Рассия
      Очин глубоки карман!
      Зачем он им строил дороги?
      Зачем он им строил дома?
      Что сделали им плохого
      не приложу ума.
      За что к нам жестоки боги?
      За что нам сума опять?
      Вокзал, чемодан, Россия
      Нам будут злобно орать.
      Все строили братья - славяне,
      Немного татар и армян.
      Такой ненасытной дани
      Мир никогда не видал...
      Я думал: в земле азиатской
      Мы свято законы блюли,
      И сколько душ славянских
      Там ни за что полегли.
      Зачем мы своих губили?
      Зачем мы стреляли в своих?
      Чтоб в нас автоматы лупили,
      Чтоб нас - клеймил даже стих?
      Россия - страна заблуждений!
      Без разума, без ветрил!
      И как твой сермяжный гений
      В такой тупик зарулил!
      Какая нам, русским, наука!
      Хребты на чужих ломать!
      Я научу внука
      Ради чужих интересов
      В своих
      Никогда не стрелять!
      12 апреля 1997 г.
      ОТ СЕБЯ ЛИЧНО,
      ПОЧТИ ПО МАЯКОВСКОМУ,
      А ПОТОМУ - НЕ СОВСЕМ ПОЭТИЧНО.
      Что я тебе сделал хорошего, что ты относишься ко мне так плохо?
      (Грузинская пословица)
      Угораздило же родиться на родине "великой" нации:
      Все у них - философы. И великих поэтов - тьма.
      Только вот ишачил я на званья их. На их диссертации,
      Перелопачивая авгиевы конюшни словесного дерьма.
      И что за награда? И что за расплата?
      Один - искалечен. Другой - убит.
      Меня ни в чем убеждать не надо:
      Не раз я и сам был "братьями" бит.
      Не верьте дебилам - политикам
      На корню продающим русский народ,
      И кто говорит: вы ТАМ поживите,
      Пусть сам поедет, и ТАМ поживет.
      Пусть в грузии едут. В таджикистаны,
      Может, место такое найдут,
      Где русским, пусть не поют осанну,
      Но в душу хотя бы им не плюют?
      Особенно мне нравятся идеологи в юбках,
      Убеждающих - живите, до лучшего, ТАМ.
      Да отправьте ТУДА хотя бы внуков,
      Глядишь, и дадут им ТАМ по мозгам.
      МЫ, русские, что, нация без ума,
      Что по доброй воле оказались в неволе?
      Сколько можно высасывать русские закрома?
      Спрашиваю каждого. И тебя! И тебя!
      ДОКОЛЕ?
      Все, что я вынес, все, что я понял,
      Разбазаривать Родину - нельзя!
      Мы никого теперь ни прикормим, и не прокормим,
      А потому - никому - ни гвоздя!
      И есть последняя мысль
      крамольная:
      Раз грабить готовы нас все подряд,
      Вольно или невольно, Завтра или сегодня
      Возьмемся мы
      за автомат!
      13 августа 1997 г.
      АНТИКАСЫДА
      Слушайте, слушайте, может быть, вы не забыли,
      Вспомните, может, когда вы русскими были.
      Вспомните, вспомните! - РУССКИМИ были,
      Пока вас совсем не забили. Пока вас совсем не убили!
      Сегодня до русской трагедии - ни действия, ни слезы!
      Неужто история запорашивает нации нашей следы?
      Пройдитесь по карте: Поволжье, Сибирь и Кавказ...
      Не ранит? Не жжет? Или там это все - не про вас?
      Ах, "добрая" Азия! Не русских ли жгли на кострах?
      Нам головы резали - и вселяя в нас страх.
      "Бедная" Азия! Сюда мы направили лучших сынов,
      Чтоб ты отряхнулась от мрачных и сонных веков.
      Но как мы ошиблись! Забыли слова про топор и про плеть...
      А грустный итог? - Не одна здесь погибла знатная русская ветвь.
      Тех самых, тех самых русских сынов,
      Что славою были российских веков!
      Он был самым первым коварно убит
      Еще до начала массовых битв.
      Он был Каратыгин. Последний из тех,
      Кто много оставил в истории вех.
      Пращур Андрей. Александринка. Он - у всех на устах
      Лучший на сцене был щеголь, пижон, как мы говорим, вертопрах.
      Был сын его старший далек от веселых ролей
      С трагизмом каким он играл королей!
      И в нашу культуру, в ее пантеон
      Навеки Василий Андреич внесен.
      А брат его, Петр, многое взяв у отца,
      В маске шута нередко являл мудреца.
      И часто на сцене славу делили
      Прекрасный актер и автор своих водевилей.
      И как педагог из своих многочисленных пьес
      Он с гордостью мог называть колоритные типы шутов и повес.
      А сыном, Петром же, перевернут талантов семьи еще лист:
      Дописывал век ученый историк и романист.
      Вот русская ветвь! Вот сила таланта!
      В имени каждом - грани брильянта!
      О, тень Рудаки! Я пишу не касыду,
      Не славлю тиранов, не прячу обиду
      Я - в веке ином. И другого столетья конец.
      Он русским несет разоренье, презренье, свинец.
      Великие пращуры! Если б вы знали,
      как вашего внука они убивали.
      Как цель выбирали.
      Как точно все знали!
      Два метра. Красавец. За тридцать чуть-чуть,
      И впереди - яркий творческий путь.
      Слышало ухо небесной гармонии звуки,
      Из плоти земли творили гармонию руки.
      И сочеталось легко и светло
      Стило гончара и простое перо.
      В остатках арычных копеечных вод
      Прервался могучий, талантливый род.
      И как по-шакальи следы заметали,
      Грозили семье. И все - отрицали.
      Это потом, через год, их родной шариат
      Поставит всех сверстников Димы - в смертников ряд.
      Пусть русские помнят о нашей беде
      О зверствах в далеком Курган-Тюбе.
      И как в Душанбе каждый дом и квартал
      День и ночь оборону держал и помощи ждал.
      Как из Куляба отряды таджиков рвались,
      Чтобы спасти от джихада русскую жизнь.
      Но не дошли. Я не знаю больше позора!
      Как русские танки по нашим палили с косогора.
      По тем, кто хотел ваххабитов изгнать.
      Но по-иному решила кремлевская новая знать.
      Нам - танков не дали. В нас бил автомат!
      А "телек" трещал: там русские - коммунистический электорат...
      Так режьте их, бейте - от нас не убудет.
      Мы - здесь окопались, верхи захватив. Там - русские люди.
      То есть тот самый коммунистический электорат,
      Который, дурак, дерьмо-исламу не рад.
      Я - европеец. Я - русский. Закончу "касыду". Она - словно мина.
      Прости, Каратыгин - последний. Прости, милый Дима.
      Я сделаю все, чтобы нас не считали за стадо баранов,
      Чтоб с уваженьем звучало имя ИВАНА!
      Пусть никого не гложет обида.
      Но помните: это - антикасыда.
      О, русский народ! Чтоб счастлив ты был и богат
      Крепко держи в руках автомат!
      22 сентября 1996 г.
      * Рудаки - основоположник таджикской классической литературы. По преданию, блестящий мастер касыды, жанра восточной поэзии, преимущественно панегирического содержания. Творчество Рудаки падает на эпоху Саманидов, последнего века первого тысячелетия.
      Зная, что у Димы - коричневый пояс по карате, убийцы прыснули ему в лицо нервно-паралитическим газом, а затем бросили в арык лицом вниз в крошечные лужицы и держали его, потерявшего сознание, так до тех пор, пока он не захлебнулся.
      ПАВШИЕ?
      Какие огромные волны
      Могильных застывших холмов
      Здесь звезды и обелиски.
      И лес разноликих крестов.
      Недвижны все эти громады.
      О чем мне сигналят кресты?
      Как будто усопшие держат флаги
      В честь взятия высоты.
      А, может, кричат мне немо,
      Что тяжко им в этих холмах,
      И что чужое небо
      Навечно в мертвых глазах.
      Какая тяжелая осень!
      Долина - одни города.
      Сквозь пыль - горизонта просинь.
      И временами - пальба.
      Вот так. Расплодили. Настроили.
      И мертвыми здесь полегли.
      Немею от скромных надгробий
      Дань памяти и любви.
      По азиям, по кавказам
      Не счесть лежащий народ.
      О чем это там рассказывал
      Мудрый грек Геродот?
      Что, мол, миллион персов
      Вел на Элладу Ксеркс,
      И всех положил бесполезно
      Вдали от родимых мест.
      Кто помнит о тех погибших?
      (Ну хоть одного рядового?)
      И мы, столько лет проживши,
      А вывода - никакого.
      Мы поколения бросили
      В истории жернова:
      Везде, мол, нас очень просят,
      А были все это - слова...
      И так же вели на погибель
      Миллионы простых людей
      В век атома, в век двадцатый
      Полководцы безумных идей.
      Все так же народ непонятлив
      Он верил в чужую игру.
      Догадки немногих были невнятными
      Сказать по себе и друзьям я могу.
      Ответьте: высокие цели
      Могут нести обман?
      Так почему не сумели
      Развеять обмана туман?
      Что поняли и не поняли
      Из нашей трагедии мы.
      Готовы опять положить миллионы?
      Нам мало и слез и сумы?
      Как больно мне, одиноко.
      Не понял я многого раньше.
      Скорблю и страдаю жестоко
      По этим безумно павшим.
      8-10 сентября 1997 г.
      x x x
      Почти по В. Луговскому, из его шибко революционно-романтической книги "Большевики пустыни и весны". Хвала всевышнему, что он почил в 1957 году и не увидел, как отблагодарили "иванов" азиатские народы.
      Мы - русские люди - как нас называли
      ИВАНЫ...
      Мы первыми шли по пустыням, копая траншеи, шурфы, котлованы.
      Мы строили для азиатов каналы, дороги, мосты.
      Мы ставили им города. И сажали сады.
      За мрачной оградой кладбищ на холмах
      С чужою землею смешался их прах.
      Вам были просторы России тесны?
      Большевики пустынь для России и
      азиатской весны...
      Как вам повезло!, что вы раньше почили,
      И, как говорится, свое получили!
      Вы - первые были. Вы - раньше ушли,
      И получили... кусок персональной земли
      А рядом - надрывно урчит "Беларусь"
      Хоронит он тех, что забросила Русь.
      Вы - первыми шли. Копали траншеи, шурфы, котлованы.
      Последним копают общие ямы.
      Кладут без гробов - как убитых врагов!
      Прошу это помнить большевиков!
      14 сентября 1996 г.
      РУССКОЕ КЛАДБИЩЕ В ДУШАНБЕ
      Таращат глаза азиаты,
      Как русских в траншеи кладут,
      Таджикские пастушата
      Сжимают тряпичный кнут.
      Засыпят кафиров* землею,
      Закончится тамошо*
      Как на могилах русских
      Пасется скоту хорошо!
      Как будто все знанья, все силы
      Лукавым народам отдав,
      Они и травой себя прорастили
      Кормом чужому скоту на года.
      Не видит позора Россия,
      И жалок Никольский храм*
      КОЛОКОЛА
      НЕ
      ЗВОНИЛИ,
      Когда могилы крушили,
      скот привязав к крестам.
      Не помнит Россия забытых
      Погибших солдат старых вдов...
      У нас - равнодушья избыток,
      Нет даже сочувственных слов.
      Последний приют славянина
      Поруган, растоптан, разбит...
      Ты не воскреснешь, Россия!
      Пока на далекой чужбине
      хоть маленький холмик забыт!
      *Кафир - неверный. Частое определение русских в Азии.
      *Тамошо - зрелище, развлечение.
      *Никольский храм - церковь при русском кладбище в Душанбе.
      P.S. Поскольку автор уверен, что найдутся ниспровергатели варварского отношения к могилам русских в Таджикистане, могу сообщить, что в ходе гражданской войны по существу было разгромлено русское кладбище в Курган-Тюбе и разрушена церковь. В Душанбе, уже после написания этих строк, городская газета "Дайджест пресс" сообщила в двадцать первом номере (23 мая 1997 года): "Не верится, что руководство города безразлично к происходящему, а уж тем более, что есть разрешение на строительство частных домов на территории кладбища. Это же вообще беспредел!". Управляющий городских кладбищ Махмади Насруллаев: "Ну что я могу сказать по этому поводу! Да, на территории кладбища ведется строительство частных домов, вернее, достройка: с 1992 года разрешения выдавать прекратили. Что мы можем сделать с теми, у кого есть такие разрешения!".
      ЗАПОМНИТЕ ЭТО, МОИ БЕЗРАЗЛИЧНЫЕ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ!
      ЛЕЖАЩИЕ ПОЛЕМИСТЫ
      У кладбища в этой столице
      У входа - номенклатурная часть,
      Покойный народ не теснится
      За каждой оградой - почти что гробница,
      Не то что повыше,
      Где яблоку негде упасть.
      Вот там, где простые строители
      И прочий рабочий люд
      Орудовали осквернители,
      Тревожа последний приют.
      Славянские белые кости,
      челюсти, черепа
      Попавшие под лопату
      Могильщиков рать погребла.
      Был знатный могильщик Наимов
      С дюжиной смуглых детей...
      За вздрючку они научились
      Могилы копать - до костей.
      По-братски лежат друг на друге
      Сын, отец и дед.
      И крест их всеобщий срублен,
      И в общем - могил их нет.
      Ну что ж - к номенклатуре
      Судьба благосклонней была
      Не плотники. Не штукатуры
      Их жизнь по-другому текла.
      За долгие-долгие годы
      Их тяжко уже считать
      По старому доброму городу
      Мне довелось всех знать.
      Вы бились за равенство, братство
      Велик был у вас запал...