Пошел дождь. Нужно сказать, что одной из самых больших неожиданностей на маршруте для меня оказалась погода. В Большой Советской Энциклопедии не была приведена таблица осадков (в зависимости от месяца) на острове Новая Гвинея да и во всей Индонезии. Поэтому за основу своих прикидок погоды в Ириан Джая я взял данные (из БСЭ) по городу Дарвин, который находится на самом севере Австралии, то есть совсем рядом с Ириан Джая. Из этой таблицы следовало, что дожди начинают лить в начале осени, а весной и летом осадки -- минимальные. Но в действительности оказалось,что дожди идут в Новой Гвинее в июле каждый день, причем часто это ливни с грозами. Благодаря этому и глинистой почве, тропы в горах Маоке в июле практически не просыхают. И вот, когда мы начали круто спускаться с перевала вниз (а я уже упоминал выше, что местность здесь резко пересеченная, приходится преодолевать очень крутые подъемы и спуски), тропа стала кошмарной. Мокрая глина и мокрые корни деревьев (направленные, как назло, вдоль тропы) не "держали" меня, и я несколько раз "уезжал" вниз. Портеры шли босиком и, благодаря этому (они цеплялись за почву и корни всеми пальцами ног), падали реже, чем я. А затем мы попали вообще в дикие джунгли (кстати, отмечу, что за два дня треккинга до Угимбы нам не встретился на пути ни один человек). Мы проваливались по колено в жидкую глину, местами тропа вела по сплошному переплетенью корней. Часто для перехода использовались упавшие деревья. А иногда вокруг было откровенное болото. При этом нужно отметить, что благодаря круглогодичной положительной температуре и обильным осадкам, деревья здесь очень высокие, и их кроны практически перекрывают друг друга. Поэтому мы ползли в какой-то полутьме. Да, джунгли -- это не место для приятных прогулок. Следует сказать, что ниже Угимбы (по течению Кемабу) тропа станет несколько лучше. Но там, из-за мощнейших проливных дождей, мы часто будем идти прямо по ручьям по пояс в воде. И лишь ниже Селемамы тропа примет более-менее приличный характер.
      По карте выходило, что между Сугапой и Угимбой по прямой километров 20. Я даже сначала думал, что нам хватит одного дня добраться до Угимбы. Но из-за плохой тропы (к тому же она очень сильно петляла) дойти за день не удалось. Переночевали у какой-то речки перед началом подъема к перевалу на водораздельном хребте. Папуасы-портеры натаскали на ночь много дров и спали возле костра. Ночь в целом выдалась спокойной, хотя временами кто-то ходил вокруг, да иногда раздавались крики то ли птиц, то ли животных.
      Утром следующего дня мы продолжили свой треккинг. Повторилось все неприятное, что было накануне. Но, в конце концов, мы все-таки добрались до Угимбы. И здесь я впервые увидел реку Кемабу.
      Теперь я расскажу, что представляет собой Кемабу. На том участке (между Угимбой и ниже Билая), где я побывал, она имеет средний уклон около 30 м/км. Туристы-водники знают, что это достаточно большой уклон. Здесь Кемабу является рекой 5-6 категории сложности, вернее, 5 к.с. с многочисленными элементами 6 к.с. Местами река буквально завалена каменными глыбами, хотя, в основном, препятствия носят струйный характер (и они усложняются в период дождей).
      Но самое опасное -- не это. Только в экс-СССР я руководил и участвовал в десяти водных "шестерках". Но Кемабу была опасна тем, что ее практически нельзя было нормально разведать. Тропа часто идет вдали от реки, а берег -непроходимые джунгли. Осмотреть более-менее протяженный участок реки впереди невозможно, то есть во время сплава нужно большинство препятствий проходить с ходу. Но еще хуже другое. В случае переворота, если тебя оторвало от судна, теряешь практически все -- и катамаран, и все вещи. При этом на кон ставится твоя жизнь: ведь чрезвычайно сложно выбраться к тропе через непроходимые джунгли и болота, а тропа порой отходит от Кемабу километров на десять. К тому же, как подчеркивается во всех справочниках по Ириан Джая, большую опасность для людей представляют в изобилии населяющие эту местность ядовитые змеи и пауки, после укуса которых человек умирает через несколько минут.
      В конце концов я решил сплавляться без вещей на участках реки, где тропа идет не очень далеко от нее (а это я проверю заранее). На других участках катамаран буду обносить. Эта стратегия, единственно верная в моих условиях (ее можно было существенно изменить, если участников было бы двое или трое), потребовала дополнительных усилий, так как сначала надо было пешком пройти некоторый участок тропы, убедиться, что она идет невдалеке от реки, в наиболее удобном месте спуститься к реке и на берегу оставить какой-то легко различимый знак (для этой цели я использовал свою ярко-красную ветровку). При этом меня сопровождал портер со всеми моими вещами, кроме катамарана. Затем я возвращался обратно к катамарану и сплавлялся по реке до своей яркой метки и портера. Таким путем я сплавился по участку Кемабу сразу ниже Угимбы, участку перед селением Эмонди и перед Билаем.
      При сплаве особых ЧП у меня не возникало. Во вторник днем я уже был перед мостом через Дарево (в нее превратилась Кемабу несколько ранее) между Билаем и Погапой (Билай -- на правом берегу реки, Погапа -- на левом, а тропа после Угимбы шла по левому берегу). Завтра утром должен был лететь самолет из Билая в Набире, а нам (мне и портеру) предстоял еще крутой подъем от моста к Билаю, поэтому я спешил, но решил все-таки напоследок пройти на катамаране еще два участка реки. На этот раз уже перед многочисленными зрителями, собравшимися возле моста. Первый участок преодолел без проблем, предварительно его разведав. Разведать второй времени не было. К сожалению, гондолы катамарана сильно "травили" (то есть спускали воздух). К тому же, обратные клапаны на гондолах (для подкачки их воздухом) были крайне неудачной конструкции, и требовалось много времени, чтобы гондолы накачать, а этим временем я не располагал. Поэтому не стал подкачивать гондолы катамарана, хотя они и сильно сдулись. Видимо, сказался также синдром финишного настроения, когда в мыслях ты уже закончил сплав и расслабляешься. Короче, в одной из "бочек" весь воздух в гондолах ушел в носовую часть, и катамаран через корму перевернулся. Я схватил одной рукой весло, а другой вцепился в катамаран. Тут нас потащило в какой-то сложный порог, но я цепко держался за свое судно и не позволил себя оторвать от него. Сразу за порогом я перевернул катамаран, забрался на него и хотел было причалить к берегу, но сделать это уже не успевал, так как нас втянуло в очередной сложный (5 или 6 к.с.) порог. Пришлось его проходить с ходу. Больше всего я опасался, что меня опять подведут спущенные гондолы, и всячески уходил от всех "бочек". К счастью, все закончилось благополучно, и после порога я спокойно пристал к левому берегу.
      Тропа оказалась невдалеке от реки. Как только я поднялся наверх, ко мне подбежали три парня-папуаса. Мы вместе спустились вниз, я разобрал катамаран, и эти ребята перетащили его к мосту, где меня встретила толпа аборигенов, с недоумением (и даже с разочарованием) смотревшая на меня. Позже выяснилось, что кто-то им сказал, что я погиб, они уже обсудили мою смерть и успокоились на этом, а тут вдруг появляюсь я как ни в чем ни бывало. Мы уже сильно опаздывали. Поэтому я быстро уложил гондолы в рюкзак, связал катамаранные трубы, и мы пошли в Билай. Когда уже стало темнеть, мы достигли цели. Там нам встретился католический пастор-папуас, говорящий по-английски. Пастор пригласил меня переночевать в его доме. Я, конечно, принял приглашение. Любезного хозяина звали Джэк Такимаи. У него были жена и трое детей. На мой вопрос, как это у католического наставника может быть жена (ведь, насколько мне известно, это не допускается -- сколько мы знаем трагических историй о нереализованной любви молодых католических священников!), пастор Джэк ответил, что для коренных жителей Ириан Джая сделано исключение. Беседовать с пастором Джэком было очень интересно. Жена его -- учительница в местной школе. У них один сын и две дочери. Сыну они дают возможность выбрать самому свое будущее, но лишь из трех вариантов -летчик, врач или пастор. Сыну 4 года, и пока он окончательно свою будущую профессию не выбрал.
      Кроме приятной беседы, мне предложили душ (правда, холодный), чистую постель и, самое главное, вкусную европейскую пищу и кофе. Дело в том, что проблема еды возникла уже вначале сплава. В Угимбе у меня стащили все продуктовые запасы, кроме чая и половины сахара. Кстати, в этой деревне живет человек сорок, не более, и местному полицейскому (каковым оказался мой портер на участке пути от Сугапы до Угимбы) узнать, кто это сделал, не составляло бы труда (а я попросил его вернуть мне украденные вещи и продукты). Но он не только не сделал этого, но и "содрал" с меня 35000 рупий за ночлег в холодном сарае без окон (такой отдых в сарае у них называется "бисок"). Вообще, как оказалось (впрочем, это можно было и предвидеть), местные полицейские не упускали меня из виду. Правда, я думал, что (как лайсон-офицеры в Непале) они (или их люди) просто будут меня сопровождать. Однако в Ириан Джая полицейские добровольно и безоговорочно превращались в портеров и несли мой рюкзак. Причем только на своей территории, от своей деревни до следующей. Таким образом сменилось шесть портеров. При этом не я их менял, а они ставили меня в известность, что вот отсюда пойдет такой-то человек. И чем ближе мы продвигались к Билаю, тем запросы у этих портеров-полицейских возрастали. Если первому я дал 15000, то последнему -уже 30000 рупий. Но я несколько отвлекся от проблемы, связанной с едой.
      После того, как у меня украли практически все продуктовые запасы, я стал голодать -- в местных деревнях люди питались только кореньями, и не было даже намека на магазин. Мне, правда, давали по 2-3 картошины в день (это норма питания у папуасов), но этого явно было недостаточно. Я заглушал голод чаем (сначала с сахаром, а когда он кончился -- и без него). Я пил чай в большом количестве и утром, и днем, и вечером. И вот после 4 дней такой "голодухи" в пасторском доме мне предлагают кофе, чай с сахаром, а затем -отличный диннер (обед/ужин). И все очень культурно: вилки, ложки, ножи, салфетки. Кстати, в Индонезии (в том числе и в ресторанах) пищу употребляют с помощью ложки и вилки одновременно, без ножа. Причем, в правой руке держится ложка, а в левой -- вилка.
      Самолет в Набире улетал утром. И тут оказалось, что пастор по совместительству работает и радистом на аэродроме, и продавцом авиабилетов. Причем рация и билетная касса находятся в одной из комнат его двухэтажного коттеджа. Напоследок он дал мне книгу отзывов о крае и о приеме в его доме. Я написал, что всем очень доволен. И собирался уже уходить, как вдруг заметил, что пастор чего-то ждет. Я догадался, что дружба дружбой, а платить за приют все-таки надо, и спросил пастора: 50000 рупий -- нормальная плата? Он ответил, что вполне. Я расстался с этой суммой без малейшего сожаления -ведь после того, что я испытал в джунглях, отдых в доме пастора был просто раем.
      Самолет прилетел из Набире в 7 часов утра, а в 7.15 мы полетели обратно. Пилотировал молодой парень из Уэльса, работающий по трехлетнему контракту с авиакомпанией АМА. Он был очень доволен условиями работы, но жаловался на местную кухню. Во время полета пилот показал мне рукой на Пунчак Джая (Карстенс), самую высокую вершину Океании. Она была удивительно красива.
      В Набире удалось достать билет до Биака на 11 часов утра. Но... На этот раз самолет был в исправности, однако не было пилота. Он появился (прилетел из другого населенного пункта) только в 14 часов, и мы прибыли в Биак в 15.30. Снял комнату за 52000 рупий в аэропортовской гостинице "Ириани" (в которой уже ночевал) и поехал в полицию.
      Тут нужно остановиться на очень важном стратегическом моменте в моей экспедиции в Индонезии. Во время почти двухлетней переписки с туристскими властями Ириан Джая ими был предложен лишь один вариант сплава с горы Джая -- по рекам Кемабу и Дарево, так как все остальные реки -- труднодоступны и трудноразведываемы. Мне была прислана карта Ириан Джая (правда, плохонькая), которая подтверждала вышесказанное. Но так как эта карта была плохой, то в Джакарте я купил другую, более подробную карту. И вдруг на ней увидел дорогу вдоль реки Айква (Отомона Тамур), стекающей с массива Джая на юг от селения Тембагапура до Амамапаре и протекающей рядом с аэропортом Тимика. Это удивило меня: зачем, мол, в джунглях сделали дорогу. И вот во время перелета из Джакарты в Биак мне в руки попадает журнал "Гаруда" за июль 1995г., в котором есть статья. Из нее следует, что к югу от вершины Джая в районе горы Грасберг обнаружены огромные запасы золота и меди. По утверждению автора статьи Кэла Мюллера, гора Грасберг таит в себе самые большие в мире запасы золота и третьи в мире запасы меди. Здесь и находится знаменитый Фриипорт. А центром этого района является город Тембагапура. В журнале была даже приведена его фотография. И, оказывается, здесь здорово работают "зеленые", защитники окружающей среды. Они делают все, чтобы добыча золота и меди наносила как можно меньше вреда окружающей среде. И среди их сторонников есть высокопоставленные лица.
      Стало понятно, почему индонезийские власти построили дорогу в джунглях в рекордные сроки. Этой информации я несказанно обрадовался. Решил, что после сплава по Кемабу и Дарево сделаю попытку "прорваться" (но официально!) в район Тимика-Тембагапура и в течение хотя бы одного дня (а между этими населенными пунктами примерно 50 км) сплавиться по реке Айква. Затем, уже в Набире, посмотрев подробную карту Энгуса Финни, я увидел, что сама Тембагапура находится несколько в стороне от Айквы, и удобнее всего начинать маршрут от автомобильного моста через Айкву между Тимикой и Тембагапурой. Как раз в течение одного дня я смогу сплавиться без вещей, оставив их в Тимике.
      Но оставалась главная проблема -- даст ли мне полиция в Биаке "добро" на посещение района Тимика-Тембагапура, тем более, что там обнаружены золото и медь (а я могу быть причислен к российским шпионам). К тому же в визе, которую я получил в Москве, по моей просьбе были указаны места моего посещения Ириан Джая: Набире -- Сугапа -- река Кемабу -- река Дарево. На основании этой записи в визе полиция Биака мне и дала пермит на посещение вышеуказанных мест. О Тимике и реке Айква, естественно, в визе не было ни слова, и полиция Биака запросто могла мне не позволить посетить этот район. Поэтому я решил, что сначала сплавлюсь по рекам Кемабу и Дарево, а затем вернусь в Биак и попробую упросить полицейского, занимающегося пермитами на посещение Ириан Джая иностранцами, впечатать дополнительно в мой пермит слова "Тимика -- Тембагапура- река Айква", чтобы ему не носить на подпись шефу полиции Биака второе разрешение на мое имя. Скажу сразу, что мне удалось задуманное. Полицейский все-таки согласился и допечатал нужные слова в мой пермит. Самолет из Биака в Тимику вылетал 21 июля, а 23 июля я собирался из Тимики улететь (либо в Амбон, либо в Уджунг Панданг). Поэтому полицейский и поставил мне дату вылета из Тимики 23 июля. Но тут возникла очередная проблема. За два дня до рейса Биак-Тимика на него уже не было свободных мест. Следующий же рейс должен был быть лишь 23 июля, то есть в тот день, когда истекал указанный в пермите срок моего пребывания в Тимике. Поэтому я решил всячески постараться улететь туда 21 июля.
      Увы, в четверг (21 июля) ничего не решилось. Было так много желающих улететь в Тимику, что обо мне даже речь не шла, так как передо мной на "листе ожидания" "Мерпати" стояла чуть ли не сотня людей. Более того, оказалось, что до 1 августа свободных мест на самолеты на линии Биак-Тимика нет.
      В гостинице переселился в самый дешевый номер -- по 29000 рупий в день. Также съездил в полицию и упросил полицейских продлить мне срок пребывания в Тимике до 27 июля.
      А в субботу мне удалось забронировать место в экономическом классе на рейс Биак-Джаяпура 25 июля и купить билет на 24-ое на прямой рейс Биак-Тимика (но этот рейс -- дополнительный, "экстра", и будет ли он, или нет -- пока никто точно не знал). К тому же, у меня оставались шансы улететь 23 июля в Тимику, но они были чрезмерно малы.
      К вечеру вдруг воспалились раны на моих ногах, полученные при треккинге, неожиданно поднялась температура, и меня стал бить озноб. "Уж не подхватил ли в джунглях какую-то заразу?", -- подумал я. Срочно стал "съедать" разные лекарства, которые были у меня в аптечке. Не зная, что может лучше помочь, "откушал" и аспирин, и сульфадиметоксин, и парацетамол, и цитрамон. К утру температура спала, я почувствовал себя нормально. Но следующим вечером история повторилась. Проделал ту же процедуру, что и накануне. Опять к следующему утру все нормализовалось.
      23 июля я снова не смог улететь в Тимику, но улетел 24-го "экстра"-рейсом. В Тимике шел дождь. Но это было мелкой неприятностью по сравнению с тем, что было дальше. Когда я отмечался в полиции Тимики, оказалось, что сразу выше этого города начинается спецзона "Фриипорт" ("Свободный порт") министерства госбезопасности Индонезии, для проникновения в которую требуется специальное разрешение правительства. Слово "свободный" звучало издевательски по отношению ко мне, так как в эту зону меня не пустили. Более того, когда привели из полиции в аэропортовское отделение "Фриипорт сэкъюрити" (безопасности), местный МГБэшник не только не разрешил мне попасть в Тембагапуру, но мой пермит и мои анкетные данные сразу же ксероскопировал и разослал факсом куда только можно. Было впечатление, что он действительно предполагает, что я -- российский шпион. МГБэшник стал у меня спрашивать, почему слова "Тимика -- Тембагапура -- Айква Ривер" напечатаны на машинке с другой лентой (эти слова были напечатаны менее ярко, чем предыдущие). И кто это печатал? Фактически вопрос звучал так: не я ли допечатал это. Хорошо, что я не только этого не делал, но даже ранее указанную в пермите дату покидания Тимики (23 июля) на 27 июля исправил не я. Естественно, тут же был послан факс в Биак за подтверждением того, что это напечатали в полиции Биака. Подобной возни я ожидал в Тембагапуре, но никак не в Тимике.
      Короче, ехать в Тембагапуру мне запретили, и оставалось только одно -сплавляться по реке Айква от Тимики. Подготовкой этого я и занялся. Но сначала нужно было поселиться в гостинице. Аэропортовский МГБэшник любезно проинформировал меня о том, что в Тимике, кроме одной супергостиницы ("люкс"), есть лишь две гостиницы, где я могу остановиться -- "Серайю" и "Амоле". В "Серайю" самый дешевый номер стоил 47000 рупий, однако свободных таких номеров не было, а был лишь за 160000 рупий в день. Естественно, это меня никак не устраивало. К счастью, в "Амоле" оказались свободными комнаты за 35000 рупий. Здесь и остановился.
      Хотя лил непрерывно дождь, я пошел на разведку. Как понял из расположения многочисленных дорог, идущих часто почти параллельно друг другу, и по размещению контрольных постов госбезопасности, в районе Тимики есть три типа дорог -- для машин с рядовыми людьми и гостями (вроде меня), для машин и людей, работающих в зоне "Фриипорт", и, наконец, для грузовиков с рудой (или другим стратегическим грузом), несущихся по трассе с большой скоростью. Между Тимикой и рекой пролегали дороги разного типа. Причем, дорога второго типа была прямо перед той протокой реки Айква, где я собирался начинать сплав. И просто переехать с первой дороги на вторую невозможно, так как между ними канал с водой. А там, где эти дороги стыкуются (это уже выше аэропорта), стоит "чек-пост" (контрольный пост) службы госбезопасности. На следующий день (25 июля), когда нанятый мною шофер попробовал на машине подвести меня (с накачанными гондолами и собранной рамой катамарана) к реке через этот переезд, меня чуть не арестовали -- ведь я "пытался попасть" на стратегическую дорогу второго типа. Я приказал шоферу ехать обратно, и уже сам перетащил к реке гондолы и каркас через эту, второго типа, дорогу. На этот раз никто из "органов" на меня внимания не обратил, и я смог сплавиться по реке Айква.
      На реке Айква от Тимики препятствия не очень сложные. Правда, в самом начале правой протоки Айквы нужно прыгать с плотины и проходить через стоячий вал, величина которого варьируется в зависимости от уровня воды в реке. А затем пошли несложные перекаты. Встречались мели. Местами правая протока (по которой я преимущественно шел) пробивалась сквозь заросли бамбука. Быстрые участки чередовались с медленными. Так я сплавлялся полдня. И, наконец, примерно в 15 часов оказался в западне в бамбуковых зарослях у самого правого берега. Вода текла в протоке довольно быстро, но все пространство над протокой было перегорожено зарослями бамбука. Все, приехали. На этом сплав завершился, но еще нужно было выйти на берег. Полчаса у меня ушло на то, чтобы сначала самому добраться до твердой почвы, прорубив проход в этих бамбуковых зарослях, а затем перетащить на берег катамаран. Далее, предварительно разобрав свое судно, вышел на дорогу и на попутной машине доехал до Тимики. Итак, мне все-таки удалось сплавиться по реке Айква.
      А накануне мне, наконец, повезло с авиабилетом -- сотрудник компании "Мерпати" продал мне билет из Тимики в Джакарту (через Денпасар) не на 27 июля (как было забронировано ранее), а на 26-ое. Таким образом, по реке Айква я сплавился, а завтра улетаю в Джакарту. Настроение у меня поднялось. К тому же, сходил посмотреть на другую, текущую рядом с Тимикой (но в отличие от Айквы, западнее Тимики), небольшую реку Калга. На ее берегу расположена отличная база отдыха (с домиками в стиле "папуа", баром, рестораном, пляжем, мини-зоопарком). Это была база клуба пловцов и яхтсменов Тимики (я, правда, мысленно сыронизировал насчет яхтсменов в сухопутной Тимике; впрочем, они могут держать свои яхты на море в Амамапаре). Сотрудники базы зазывали меня остановиться там, но я понимал, что проживание на базе явно дороже, чем в "Амоле", поэтому отказался.
      Итак, я завтра должен буду вечером прилететь в Джакарту, и у меня еще останется в запасе 2 полных дня до вылета в Москву.
      26 июля был днем перелетов по маршруту Тимика-Биак-Амбон-Уджунг Панданг-Денпасар(на острове Бали)-Джакарта. Последний перелет (Денпасар-Джакарта) был на широкофюзеляжном ДС-10, машине с 10 местами в одном ряду (а всего в самолете 38 рядов). На разбег такой махине требуется полминуты.
      На перелеты ушло 9,5 часов плюс более часа -- добраться до хостела "Борнео", где я ранее ночевал в Джакарте. К счастью, еще был свободный номер за 23000 рупий в день. Здесь я собирался ночевать и две оставшиеся до отлета в Москву ночи.
      27 июля посетил Директорат туризма. От чиновников этого Директората узнал, что обычно сплавляются в Индонезии в двух местах -- на Сулавеси и Калимантане. Должно быть не менее 4 человек в команде.
      Также занимался фотоделами: в одну из фотолабораторий отдал проявить негативные пленки и напечатать с них фотографии, в другое место -- проявить позитивные (слайдовские) пленки, в третье-- с фотографий сделать слайды. Заодно снял ксерокопии со своих дневниковых записей. Интересная получается картина: Индонезия стоит по уровню развития где-то между Японией и Непалом, вроде даже ниже нас. Но, извините, где в Москве или Новосибирске можно снять ксерокопию с листа за 110 рублей (50 рупий), проявить слайдовскую пленку за 8800 рублей (4000 рупий), а цветные фотографии (9 на 12 см) напечатать по 750 рублей (340 рупий). Ведь все эти ксероксы и автоматы-обработчики пленки такие же здесь, как и в Москве. И качество продукции здесь никак не хуже. Так что же, в плане использования различной оргтехники Индонезия обошла Россию?
      Денег у меня осталось совсем мало.
      28 июля купил сувениры (футболки и ручки), и деньги кончились. Поэтому решил оставшиеся до отъезда сутки провести в "общаге" (хостеле).
      29 июля рейсом Аэрофлота 566 в 18 часов вылетел из Джакарты и 30 июля приземлился в Москве. Все, моя индонезийская экспедиция на острове Новая Гвинея завершилась.
      Мне удалось сплавиться (причем, явно первым) по рекам Кемабу, Дарево и Айква, стекающим с горы Джая (Карстенс, 5030 м) -- самой высокой вершины Океании.
      Тем самым я завершил и серию сплавов с самых высоких вершин всех континентов и Океании, и в целом суперсерию сплавов с высочайших вершин мира (восьмитысячников и высочайших вершин всех континентов и Океании). Самая большая мечта в моей жизни сбылась.
      = СПЛАВ ПО ГОЛУБОМУ НИЛУ (ЭФИОПИЯ)
      После завершения своей серии сплавов с самых высоких вершин мира -восьмитысячников и самых высоких вершин всех континентов и Океании, у меня оставалась незаконченной еще одна небольшая (состоящая из двух маршрутов) серия сплавов по горным истокам двух величайших рек мира -- Амазонки и Нила. И если в марте 1993г. мне удалось пройти верхнюю часть Амазонки -- реку Мараньон, то один из истоков Нила -- Голубой Нил (Аббай) -- еще предстояло покорить. И сделать это в декабре 1995г. мне удалось с помощью редакции журнала "Вояж-С", Зыряновского филиала Кузбассоцбанка и СТК "Глушата".
      1 декабря рейсом Аэрофлота 455 я прибыл из Москвы в столицу Эфиопии Аддис-Абебу. Мой напарник Владимир Кузнецов в силу "производственной необходимости" не смог поехать вместе со мной и должен был попасть в Аддис-Абебу (через Каир) 6 декабря. До его приезда мне предстояло узнать обстановку в стране, провести разведку нескольких сложных участков Голубого Нила и самостоятельно пройти от озера Тана часть маршрута. Но сначала нужно было освоиться в Эфиопии -- ведь здесь никаких знакомых у нас не было, и ни с какой-либо эфиопской турфирмой мы не поддерживали связь. По прилете в Аддис-Абебу я был ошарашен суперкритическими оценками ситуации в стране рядом сотрудников нашего посольства. Они в один голос утверждали, что без соответствующих правительственных бумаг-разрешений на сплав и сопровождающих меня гидов из Аддис-Абебы мой сплав обречен на провал (меня либо посадят, либо, вообще, убьют). Эфиопия по уровню жизни населения занимает одно из последних мест в мире, где-то 192-ое, сплошная безработица. Конечно, все это здорово испортило настроение. Но не мог же я, приехав в Эфиопию, отказаться от сплава по Голубому Нилу! Единственное, с чем я согласился, что в Бахр-Дар из Аддис-Абебы нужно лететь самолетом, а не ехать автобусом (как я раньше планировал). Оказалось, что билет на самолет туда и обратно стоит 62 доллара, что было вполне терпимым. Один из сотрудников посольства Владимир отвез меня в гостиницу "Холидэй", где одноместный номер стоил 108 быров (1 доллар официально равнялся 6,35 бырам). Так как билет (на 2 декабря в Бахр-Дар и на 5 декабря -- обратно) я покупал в отеле "Хилтон" (там есть представительство "Эфиопских Авиалиний"), а встретившийся перед самым этим отелем один из прохожих сказал мне, что в пяти минутах ходьбы отсюда находится Императорский Дворец, где раз в году (как раз сегодня) христиане-ортодоксы (а это направление христианства имеет корни в Византии и Египте) открывают для посторонних подвал-мемориал, где хранятся мумии императора Менелика II, его жены и дочери, а также (в гробу) останки последнего императора Эфиопии (их привезли сюда недавно). После того, как я взял билет на рейсы до Бахр-Дара и обратно, и у меня появилось свободное время, я решил воспользоваться предоставившейся возможностью попасть внутрь мемориала. И как раз в это время меня окликнул какой-то молодой парень, который был готов довести меня до Императорского Дворца. Фотографировать этот Дворец (под предлогом, что кругом находятся военные объекты -- а смотровые вышки с солдатами действительно окружали Дворец) категорически запрещалось. Парень "передал" меня какому-то пожилому человеку, хорошо знающему английский язык и историю Эфиопии. Тот провел достаточно интересную экскурсию по Дворцу и прилегающим к нему сооружениям (кстати, одна из картин под сводами Дворца изображала победу местных жителей под руководством Менелика II над итальянцами в 1896г.). Интересно, что эфиопские христиане-ортодоксы ("православные") одеты практически так, как мусульмане в Пакистане, -- они носят белые длинные одеяния и шапочки. И все было бы отлично во время этой экскурсии, если бы не церковный священник (а в этот момент шла праздничная служба), который, увидев меня, подошел ко мне и совершенно неожиданно резким движением ткнул меня в губы крестом. С учетом того, что в Эфиопии полно всякой заразы, а этот крест целовали тысячи людей, я крепко сжал губы, а при первой же возможности (когда -- возле гробов с мумиями -- удалось скрыться от глаз моих сопровождающих) стал отплевываться.
      Затем оба моих сопровождающих показали мне более дешевую, чем "Холидэй" гостиницу "Бахр-Дар" с номером за 60 быров в день, а также предложили посетить церковную галерею-музей. Я согласился: коль уж попал в Аддис-Абебу, и свободное время есть, то грех не побыть обычным туристом. Галерея-музей также произвела хорошее впечатление (там были всевозможные статуэтки из серебра и слоновой кости, а также много разной интересной всячины). Однако после экскурсии мои гиды запросили за нее 200 быров, и пришлось долго торговаться, чтобы эту сумму существенно уменьшить.
      Вернувшись в отель "Холидэй", я пообедал, а затем с фотоаппаратами пошел смотреть город. Запомнилось огромное количество нищих, почти все встречавшиеся дети приставали ко мне с предложением спонсировать их. А сам город не произвел на меня особого впечатления. Затем я опять дошел до Императорского Дворца и "втихушку" сфотографировал его. Вернувшись в гостиницу, вскипятил чай. Завтра предстояло встать в 5.30 с тем, чтобы в 6 часов уехать в аэропорт, так как самолет до Бахр-Дара улетал в 7.30 (кстати, время эфиопское и московское совпадали).
      Утром следующего дня прилетел в Бахр-Дар. Неожиданно для меня (а за предыдущий день на улицах Аддис-Абебы я встретил лишь трех иностранцев, причем всех -- в районе отеля "Хилтон", где белые люди, в основном, и селятся) в самолете оказалось достаточно много белых интуристов. Практически все они останавливаются в Бахр-Даре в двух отелях -- "Тана"(самом дорогом) и "Блу Найл Спринг". Во втором остановился и я. От него до реки Аббай (Голубой Нил) примерно полкилометра. Сразу по прибытии в отель я оставил свои вещи в одной из комнат (она, кстати, стоит 50 быров в день) и пошел смотреть реку. Тут же ко мне примкнул один парнишка в качестве "гида". Нужно сказать, что из-за безработицы чуть ли не каждый второй в Эфиопии просит милостыню либо становится "гидом", то есть сопровождает вас туда, куда вам нужно, оказывает разного рода информационные услуги. Разумеется, не бесплатно. В Бахр-Даре ситуация никак не лучше, чем в Аддис-Абебе, и вас постоянно "отлавливают" разные "гиды".