СВЕТЛЯЧКИ

Взрыв разнёс первый пост охраны компаунда и уничтожил шестерых охранников. Майк ощутил жар на лице даже стоя за углом, прижавшись к стене рядом с Кио; они держали пистолеты наготове, подняв к уху. Он отдёрнул голову, и точки света закружились под его веками, как светлячки. Когда он открыл глаза, у его ног лежала дымящаяся кисть руки, и Кио сказал:

— Пусть твои пальчики погуляют.

ОПЕРАЦИЯ

Сигналы тревоги выли по всему компаунду как сирены «скорой помощи».

— Это что за чертовщина? — спросил Дэниел.

— Пластиковые бомбы, — ответил доктор, хлопая ладонью по интеркому на белой стене. — Доложите обстановку!

Дэниел спросил:

— Что происходит?

Клиндер поднёс палец к губам, и интерком ответил:

— Они прорвались! Мы контролируем ситуацию.

— Где они?

— Второй уровень под обстрелом. Клиндер пробормотал, поражённый:

— Они никогда ещё не забирались так далеко. — Он знаком поманил Дэниела в коридор. — Мы должны найти Шона.

— Разве ты не можешь просто выяснить по интеркому?

— Кто-нибудь может услышать.

— В последний раз я видел его в кафетерии.

— Одиннадцатый уровень, — сказал Клиндер. — Дотуда они никогда не доберутся.

— Кто они? — спросил Дэниел.

— Как ты думаешь?

— Ты не можешь просто запереться от них?

— Здесь нет замков. Только охрана.

— Почему?

Клиндер испустил раздражённый вздох.

— Они не разрешают замки. Но они не понимают кодов, так что мы используем их.

Дэниел высоко поднял брови.

Клиндер ударил кулаком по интеркому на пересечении двух коридоров.

— Доложите обстановку!

— Кто говорит? — спросил нервозный голос.

— Клиндер.

— Доктор! Думаю, мы зажали их в угол на третьем уровне.

— На третьем?! — Паника исказила его черты.

— Они забаррикадированы в эпидермической.

— Черт! Оттуда по крайней мере семь выходов!

Идя дальше по коридору, Клиндер хлопнул по следующему интеркому.

— Рапорт.

— Прорвались. Четвёртый уровень.

— Как им это удалось?

— Они, должно быть, разделились. Все входы разрушены. У нас потери. На втором уровне стрельба.

— Подавите.

— Слушаюсь, сэр.

— Попробуйте газ.

— Они вывели из строя газовые шашки. Не могу понять, каким образом. Сэр…

Голос на заднем плане воскликнул:

— Господи, Джейкоб! Там ещё новые! Отдалённая стрельба. Дэниел подумал: как попкорн в

микроволновке. Клиндер:

— Подавить огонь!

— Мы не можем, сэр.

— Господи! — Клиндер побежал, всасывая в себя воздух и со свистом выдыхая.

Дэниел бежал следом, спрашивая на бегу:

— Они не разрешают замки? А газовые шашки — это нормально?

Они были на одиннадцатом — почти на самом дне. Сигналы тревоги раздавались со всех сторон, пока они мчались вниз по лестнице. Затем мощный приглушённый удар раскатился эхом по лестничному пролёту и, казалось, сотряс весь компаунд. Клиндер споткнулся, потеряв равновесие на ступеньке; Дэниел поймал его.

— Боже мой, — сказал он, поднимая доктора на ноги.

— Это было что-то серьёзное, — сказал Клиндер, открывая дверь холла.

— Доктор Клиндер! — надрывался отдалённый интерком. — Здесь прорыв!

Клиндер, раздражённый и запыхавшийся, подбежал к переговорнику на стене. — Клиндер слушает.

— Они разнесли весь пятый уровень. Что-то вроде бомбы. Нам пришлось использовать спасательный проход.

— Сколько?

— Мы не знаем, сэр. Докладывают, что они везде. Похоже, они планировали это несколько месяцев.

Женский голос внезапно перехватил интерком.

— Скажи лучше — несколько лет.

— Дот, — сказал Клиндер. — Чего вы надеетесь добиться этой резнёй?

— Я знаю, и ты тоже скоро узнаешь. Мы позаботимся об этом.

— Убейте здесь всех, и через час мы будем опять на своих местах.

— Ну и что?

— Вы там на ногах-то ещё держитесь? Что, у студентов-Корректоров так принято отмечать выпуск? Или это какая-нибудь долбаная семейная вечеринка?

— Можешь назвать это хирургической операцией.

— Сэр! Я не знаю, как она перехватила канал! У них, похоже, кто-то есть среди нас.

— Выключи, — сказал Клиндер.

— Ты можешь убегать, но спрятаться тебе не удастся, — успела сказать Дот, прежде чем связь прервалась.

Сильный взрыв. Отдалённые крики. Дэниел:

— Это где-то близко.

— Доктор? Они на восьмом. Они приближаются. Но как только я их засёк, они разнесли камеру. Они знают, где расположены камеры!

— Восьмой? Это же практически сейф!

— Без замков? — спросил Дэниел. Клиндер только закатил глаза. Голос сказал:

— Сэр? Это Джейкоб. Я бы не хотел, чтобы это ещё раз повторилось.

Клиндер вздохнул.

— Ты знал цену, когда подписывался, Джейкоб. Ты дал присягу.

Человек на интеркоме плакал.

— Я боюсь. Это так больно!

— Успокойся, сынок. Может быть, до этого не дойдёт.

— Я иду к Шону, — сказал Дэниел.

Он побежал, заворачивая за угол белой стены. Двери кафетерия, раскрытые настежь. Запах макарон и сыра. Стерео содрогается от хип-хопа. Нержавеющая сталь раздаточного стола перед кухонным окошком. Пластиковые подносы в стопках. Ящик со столовыми приборами. Столы и стулья. Белые стены. И — о облегчение! — спокойно сидящий в белом углу — Шон. Раскладывает карты. Солитёр. Приблизившись, Дэниел почувствовал поток холодного воздуха, идущий от потолка. Шон сидел прямо под вентиляционным отверстием; сквозняк трепал светлые завитки волос на его макушке. Дэниел поёжился и почувствовал — избитая фраза — как у него стынет кровь.

— Привет, дружище.

— Привет.

Он должен был слышать взрывы. Почему он никуда не спрятался?

— Здесь Корректоры.

Клиндер, совсем выдохшийся, возник в дверях.

— Двенадцатый — самый надёжный. Нам лучше спуститься.

Дэниел сказал:

— Думаю, нам стоит поискать какое-нибудь укрытие.

— Зачем? — спросил мальчик с невозмутимым спокойствием.

— Шон, не создавай трудностей. Там стреляют.

— И что?

— Нам лучше…

— И что?

Дэниел мягко положил руку мальчику на затылок:

— Дружище, да что с тобой такое?

— Пойдём скорее, — сказал Клиндер.

— Твои глаза ещё болят? Поосторожнее там на лестнице.

Шон начал ловко тасовать колоду, не глядя, профессионально.

— Это не имеет значения, — сказал он, свирепо глядя на Клиндера. — Они все врут. Они зовут меня Птенцом, но они не хотят дружить со мной. Они только хотят посмотреть, — он посмотрел на потолок. — Вы знаете, что это так. И что?.. Мне все равно… ей наплевать на меня… тогда почему она ушла?

Дэниел спросил:

— Ты слышишь их?

— У нас нет на это времени, — сказал Клиндер.

— Что они говорят? — спросил Дэниел.

— Это неважно, — сказал Шон. — Посмотри, какой фокус, — он разложил колоду у себя на ладони и одним движением веером разбросал её по столу. Он улыбнулся. — Полный расклад — пятьдесят две.

Дэниел присел на корточки, чтобы заглянуть мальчику в лицо.

— Ты говорил о своей маме, да?

Рот мальчика вытянулся в прямую линию. Он рассматривал разбросанные карты.

— Мне кажется, что я напоминал ей о чем-то, от чего она становилась печальной. Я думаю, что она меня не очень-то любила.

— Шон! Что за ерунда! — он тронул его за плечо. — Твоя мама любила тебя. Очень сильно. Она обожала тебя.

Шон посмотрел на Дэниела. В его взгляде было потрясающее одиночество — выражение, которое любой родитель страшится увидеть на лице своего ребёнка, ибо оно означает, что его лишили чего-то дорогого и невозместимого. Дэниел уже видел его раньше. Такое же выражение было на лице Майка после Буффало. Шон сказал:

— Я уже не маленький ребёнок.

Рёв сирен резко оборвался. Внезапная тишина после столь продолжительного шума вмешалась в мысли Дэниела как раз в тот момент, когда он был готов понять что-то. Он пытался провести параллель между своим сыном и своим братом. Здесь было что-то, о чем не говорилось. Что-то общее было между ними. Что-то, что касалось специализации Клиндера: дети и гипноз.

На этаже над ними раздалась стрельба, словно кто-то колотил по стене трубой; это окончательно спутало его мысли.

Клиндер закричал:

— Идём со мной!

— Ох, заткнись ты, — сказал Шон.

Дэниел смотрел, как Клиндер вытаскивает из кармана курносый пистолет тридцать восьмого калибра, и не уловил яростного взгляда, который Шон бросил на доктора.

Дэниел потерял свою мысль, так и не успев додумать её.

— Пистолеты разрешены? — спросил он в полном замешательстве. — Почему пистолеты разрешены?

— Для них это просто инструменты, — Клиндер нетерпеливо вздохнул. — Смотри. Если они отнимут пушки и патроны, им придётся также отнять все тяжёлые предметы. Лопаты. Доски. Большие палки. Понимаешь?

— Нет, — признался Дэниел.

— Оружие можно сделать из чего угодно. Послушай, Дэниел. Мы должны идти. Я слышал, они говорили, что их целью является мальчик.

Дэниел подумал: единственный мальчик здесь Шон.

Он стащил Шона со стула и повёл его к выходу.

Они спускались вслед за Клиндером по узкой потайной лестнице на двенадцатый уровень, когда услышали свист пуль, отскакивающих от цементных стен и стальных перил.

— Быстрее! — сказал Клиндер.

Бросок через выкрашенный жёлтым теплоцентр, затем петляющий коридор с грязным губчатым ковром, который привёл их к чулану. Клиндер набрал код и открыл дверь. Потом тихо закрыл её за ними.

Комнатка была маленькой и пахла аммиаком. Она напомнила Дэниелу грязную дворницкую в их старой школе. Светло-зеленые стены. Старый настенный календарь, застрявший на июне 1990 года. Кофеварка «Mr. Coffee», которую явно не чистили месяцами. Ряд серых шкафчиков. Рукоятка швабры, торчащая из металлической раковины. Помойное ведро на колёсиках. Зелёный линолеум на полу. Дэниел прошёл вперёд и уселся на стул за большим дубовым столом в углу. Шон сел к нему на колени и положил голову ему на грудь. Стул скрипнул.

— В верхнем ящике — револьвер, — сказал Клиндер.

Дэниел взглянул на него.

— И что?

— Полагаю, он может тебе пригодиться.

Он открыл большой ящик и тут же закрыл обратно.

— Я не прикоснусь к нему.

Клиндер пожал плечами.

— Твоё дело.

На столе была медная пепельница, полная старых окурков. И большой блокнот из белой бумаги в бордовом кожаном переплёте, изрисованный завитушками, заметками и рожицами. Клиндер щёлкнул выключателем, и флюоресцентные лампы над их головами погасли.

Внезапная темнота.

Щелчок кнопки интеркома.

— Рапорт, — прошептал Клиндер.

Молчание.

— Доложите обстановку.

Ничего.

— Джейкоб?

Тишина.

Клиндер с чудовищным треском выпустил газы. Он не извинился. Он продолжал вести себя так, словно ничего не случилось.

Дэниел хихикнул и почувствовал тёплую голову и знакомую дрожь мальчика на своей груди. Как в те ночи, после кошмара. Он прошептал:

— Что с тобой, дружок?

— Что происходит после того, как тебя застрелят? — спросил Шон в темноте. Это звучало так, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову.

— Ш-ш-ш, — прошептал Дэниел и потрепал его по руке. Почему этого вопроса нет ни в одной книге? Должна же быть хоть одна книга об этом?

— Скажи, что?

Дэниел хотел посмотреть Шону в лицо, но его глаза ещё не приспособились к темноте. Он мог только смутно различить фигуру Клиндера, стоявшего около двери. В его левой руке поблёскивал металл.

— Что ты име… — начал было Дэниел, но тут увидел, что мальчик смотрит на него снизу вверх, слушая его с доверием, или по крайней мере пытаясь доверять его словам. Должен ли, может ли он действительно ответить на этот вопрос?

— Ну… — начал он, — довольно трудно сказать…

Он увидел, как разочарование поселяется в глазах Шона. Он вспомнил, как тот сказал: «Потому что вы лжёте». Дэниел потёр поясницу и сказал:

— Боль.

Шон удовлетворённо кивнул.

— А потом?

— Я не знаю, — сказал Дэниел, прижимая его к себе. — Никто не знает.

Знаешь что, а ведь мне совершенно все равно, кто твой отец. На самом деле все равно.

— Черт, — сказал Клиндер, роясь в пижаме. — Оставил сигареты наверху.

Крик, прозвучавший очень близко. Выстрел. Стук упавшего тела. Громыхание ног, бегущих по ковру: топ-топ, топ-топ, топ-топ, топ-топ.

Дэниел смотрел на золотистую полоску света под дверью рядом с ногами Клиндера.

Тишина.

Одна тень.

Две тени. Три тени.

Потом золотистая полоска опять стала целой.

Кто-то постучал в дверь. Три раза.

Стул скрипнул, когда Дэниел соскользнул с него с Шоном на руках и скрючился за столом.

Шорох пальцев, набирающих код.

Дверь распахнулась настежь.

Столб белого света из коридора моментально ослепил Дэниела, несмотря на то, что он был в тени, в углу.

В дверь просунулся пистолет, за которым следовала полная женщина в футболке с надписью «7-Eleven», держащая его обеими руками. Её прикрывал со спины молодой парень с рыжими волосами и дробовиком. К несчастью, женщина целилась не в ту сторону. Парень шлёпал по стене рукой в поисках выключателя.

Клиндер выстрелил парню в лицо. Потом — в женщину, начавшую поворачиваться. Пистолет женщины отлетел по линолеуму в сторону и ударился о ногу Дэниела, притаившегося за столом. Дэниел чувствовал, как Шон вздрагивает при каждом выстреле.

Кто-то высунул из-за угла зеркальце, прикреплённое к линейке. Сначала низко. Потом начал поднимать его вдоль по косяку до уровня глаз. Один выстрел из пистолета Клиндера разнёс его вдребезги.

Какой-то человек сунулся внутрь.

Клиндер дважды выстрелил. Звуки сотрясали маленькую комнатку, как взрывы. После второго выстрела раздался вскрик.

Знакомый голос:

— Выходи, Клиндер.

Пауза, потом Клиндер ответил:

— Кио? Что ты здесь делаешь?

— Давай, выходи наружу.

Дэниел узнал этот голос. Агент Такахаши. Человек, который извинялся.

Клиндер издал стон разочарования.

— Ты же был моей правой рукой! — Он рылся в карманах в поисках патронов. — Как ты мог? — Он тянул время. — После всего, ради чего мы столько трудились?

— Все это кончается здесь, доктор. Давай — у тебя осталась одна пуля.

— Подойди — и ты получишь её, — провоцировал Клиндер.

— Отдай нам мальчика.

Рука Дэниела потянулась к пистолету, лежащему у его ноги.

— Его здесь нет, — сказал Клиндер.

Дэниел прошептал Шону:

— Сиди тихо.

— Он нам нужен прямо сейчас, — сказал Такахаши.

Доктор метнул взгляд в Дэниела, словно говоря: «Вот видишь!»

— Живым или мёртвым? — спросил Клиндер.

— Пойдёт и мёртвый. — Это был новый, спокойный голос: мужчина. Он произнёс это слово, подумал Дэниел. Как он сделал это?

Клиндер приподнял брови, глядя на Дэниела, как бы говоря: «Ты понял?» Он открыл патронник и пытался тихо перезарядить пистолет.

— Майк? — сказал он.

— Привет, док.

— Что ты здесь делаешь?

— Я присоединился.

— Не могу поверить, что ты настолько глуп. Чем они заманили тебя? Едой? Сексом?

— Правдой.

Дэниел слушал спокойный голос брата. Он был рад слышать его снова. И он боялся увидеть его лицо. Он произнёс его. Майк произнёс слово на букву «С».

— Правдой, — фыркнул Клиндер, перезаряжая пистолет. Два патрона. Три патрона. — Терроризм — это не правда, Майк. Это безумие.

Пять патронов. Готово.

— Но не стоит верить мне в этом на слово, — Клиндер со щелчком закрыл патронник. — Спроси своего брата, — он кивнул Дэниелу, словно говоря: «Теперь он твой».

Через секунду:

— Денни?

Через секунду:

— Привет, Майк.

— Как ты там?

— Нормально. А ты?

— Со мной все в порядке.

— Где Шон? — спросил Майк тихо.

— Иди и возьми его, — сказал Дэниел, поднимая пистолет над столом и мягко отодвигая Шона подальше к стене.

— Не надо, — прошептал Шон, словно он снова привёл его в замешательство.

Такахаши кувырком вкатился в комнату, приник к полу и выстрелил — только один раз, перед тем как Клиндер срезал его двумя пулями.

— Ублюдок! — выкрикнул он, оседая на пол. Пауза.

Потом агент рассмеялся:

— Вы не поверите, куда уходят желтокожие. Пауза.

Кио перестал дышать.

Стремительная рука скользнула в комнату и щёлкнула выключателем.

Майк стоял на пороге. Пистолет в его руке был направлен на Клиндера. Доктор попятился назад, направляя пистолет на Майка.

Майк целился в Клиндера. Клиндер целился в Майка. Дэниел целился в Майка. Кадр для Джона By[60], сказал бы Майк, Все целятся друг в друга, подумал Дэниел. Почему же никто не стреляет?

— Брось пушку, Клиндер, — сказал Майк. И тот действительно бросил свой пистолет на пол и поднял руки над головой.

— Опусти свои долбаные руки, мудак, — сказал Майк. Клиндер уронил руки. Он тяжело дышал.

— Я говорил тебе, Дэниел, — сказал доктор.

Глаза Майка скользили по куче тел в комнате. Долгое время он не отводил взгляда от агента Такахаши. Шон скорчился на полу, нервно ёрзая. Майк повернулся и направил пистолет на Дэниела.

— Брось пистолет. Дэниел твёрдо держал руку.

— Ты первый.

Словно они опять были мальчишками, играющими в полицейских и грабителей. Повисла одна из тех долгих пауз, которых никогда не увидишь в кино. Если бы это было в кино, можно было бы подумать, что кто-то забыл свою реплику.

— Где мальчик? — спросил Майк.

— Я говорил тебе! — предупреждающе сказал Клиндер, его глаза были широко раскрыты в немой мольбе.

— Отойди от стола, — сказал Майк.

— Нет, — сказал Дэниел.

Майк опустил руку, держащую пистолет.

— Какого черта, Денни. Дэниел продолжал целиться.

— Не могу поверить, что ты действительно хочешь этого.

— У меня нет выбора.

— Дэниел, — сказал Клиндер сквозь стиснутые зубы. — Давай!

— Заткнись, — сказал Майк, направляя пистолет на Клиндера. — Это не твоё дело.

— Прекрати! — крикнул Майку Дэниел.

— Что прекратить?

— Прекрати разыгрывать из себя крутого. У тебя рука дрожит.

Майк улыбнулся и фыркнул.

— У тебя тоже.

— Дэниел, — сказал Клиндер.

— Денни, послушай меня… — сказал Майк, сглатывая. — Я это умею. Обещаю тебе — это будет чистый выстрел.

Дэниел набрал воздуха в лёгкие и сказал:

— Тебе нужно кого-нибудь застрелить? Стреляй в меня!

— Нет! — сказал Клиндер.

— Стреляй в меня, ты, ублюдок ебаный! Кончай это!

Майк на мгновение лишился дара речи. Дэниел не мог припомнить, когда Майк в последний раз слышал, как он матерится.

— Я не стану стрелять в тебя, Денни.

— Ты не станешь стрелять ни в кого.

— Дэниел! — молил Клиндер. — Он хочет убить нас всех!

Майк, нахмурясь, смотрел на пистолет, дрожащий в его руке. Его лицо говорило: какого черта я здесь делаю? Он с отвращением покосился на Клиндера.

— Это не настоящая смерть, ты, лжец. Ты знаешь это.

А потом Майк закрыл рукой лицо и уронил руку, держащую пистолет.

Вся атмосфера в комнате изменилась. Она внезапно перестала быть безумной.

Я сделал это, подумал Дэниел.

Я не могу поверить, что сделал это.

Я уговорил его не делать этого!

Он засмеялся про себя. Если бы только люди чаще говорили друг с другом!

— Сынок, — сказал Клиндер. — Он убийца!

— Закрой рот, — сказал Дэниел.

— Он Корректор!

— Закрой рот! — сказал Дэниел.

— Он трахал твою…

— Закрой! Рот! — проревел Дэниел, дважды стреляя в Клиндера. — Ты говоришь о моем брате!

Тело доктора сползло на пол, тяжело распластавшись поверх тела Такахаши, как гигантский мешок с мукой. Его голова была красной.

Дэниел был поражён тем, как мало это его беспокоило.

Через некоторое время он понял, что, глядя на тело Клиндера, лежащее на полу, все ещё целится в то место, где Клиндер стоял до того. Его рука дрожала от плеча до кончиков пальцев. Он засмеялся, осознав, как нелепо это выглядит, и опустил пистолет.

Теперь речь шла только о его семье. Его брат. Шон. Он сам. Дэниел был уверен, что они смогут найти выход.

Больше не будет стрельбы.

Слезы текли из глаз Дэниела, когда он обратил взгляд на брата.

— Пристрелить рыбу в бочке, — сказал он, хихикнув. Но Майк, казалось, не слышал его. Он смотрел на тело Клиндера.

— Помнишь? — спросил Дэниел, вытирая рукой с пистолетом текущие из носа сопли. — Сосунка?

Он обнаружил, что ему незнакомо выражение лица его брата.

— Майк? — позвал Дэниел, хотя сам не до конца понимал, что хочет спросить. Неважно: все шло как надо. Он справился с этим.

— Шон? — сказал Майк прерывающимся голосом, который казался выше, чем обычно.

Мальчик стоял позади стола, глядя на двух мужчин с пистолетами в руках.

Дэниел ненавидел отчитывать Шона. Он в негодовании воздел обе руки — одна была пуста, другая держала тёплый пистолет. Он упрекнул его:

— Разве я не сказал тебе, чтобы ты сидел тихо!

Дэниел горестно покачал головой, глядя на Майка, как бы говоря: дети! Что тут поделаешь? Но тут он увидел выражение его лица и мгновенно понял, насколько шокирующим должно было быть для него появление мальчика. Маленького мальчика с такими вот глазами, держащего колибри в своём кулаке.

— Ты бы объяснил мне эти синяки, Шон.

Мальчик смотрел на своего дядю, и его глаза становились все шире.

— Папа?

— Пойдём домой, — прошептал Майк.

— Это выглядит хуже, чем… — начал Дэниел, оборачиваясь к Майку как раз вовремя, чтобы увидеть, как он спускает курок.

НАШ ПУТЬ

Эти глаза.

Эти глаза…

Течение мыслей прервалось в тот момент, когда Майк увидел, как мальчик появляется из-под стола по ту сторону комнаты, как призрак из какого-нибудь второсортного фильма ужасов. «Ночь живых мертвецов». Лицо Шона сказало ему все, подтвердило то, на что Кио только намекал. Ничто из всего того, что увидел Майк за время их налёта на компаунд, не повергло его в такой шок, как эти глаза — ни разлетающиеся куски стекла и стали, когда взрыв разнёс вход, ни дымящаяся рука, ни меткая стрельба Дот, от которой тела извергали фонтаны крови и валились одно на другое, ни даже его собственные торопливые выстрелы, когда раны расцветали кровавыми цветами, счёт жертв рос, а они спускались с уровня на уровень, и Кио на протяжении всего пути успокаивал сигналы тревоги простыми волшебными словами — синица, ястреб-перепелятник, крапивник, ворона. Ни даже его старый друг Кио, оседающий на пол прямо перед ним и умирающий с последней шуткой на устах, ни даже Клиндер, тяжело валящийся сверху, ни даже вид его блаженного невинного братца, матерящегося и стреляющего в другого человека у него на глазах.

Но этот мальчик с лицом, взятым из фильма ужасов, и с этими глазами. Это было все равно что смотреть в зеркало. Он хотел стереть эти глаза — в своём поле зрения, в своей памяти, в своём существовании. «Пойдём домой», — сказал он и нажал на курок.

Его лучший выстрел за весь день.

Течение мыслей прервалось.

Время ползло.

И все окрасилось в красный цвет: стены, пол, его рука — словно Майк надел психоделические очки.

Красный пистолет, выплёвывающий длинную красную струю огня.

Красная пуля, выползающая наружу в алом облачке дыма.

Красное облако, вытекающее из красного дула, медленно принимающее форму кольца.

Красная вращающаяся пуля, останавливающаяся и зависающая в красном воздухе.

Стоп-кадр.

Стоп, сказали голоса.

Знакомые голоса. Майк был уверен, что слышал их прежде.

Почему? спросили голоса.

В его памяти внезапно возник хор мальчиков, певших латинские гимны в храме, полном красных обетных свечей. Полночная месса. Детские голоса, сливающиеся в гармонии, в совершенстве подражающие звучанию незнакомых иностранных слов, словно они действительно понимали, о чем поют.

Почему это так трудно?

На той стороне комнаты его красный брат начинал улыбаться ему, замерев в полупожатии плечами, посреди какого-то объяснения. Как всегда веря, что словами можно разрешить все что угодно.

Или вы не знали, о чем просите? «БАРРАДА НИКТО».

Слышал ли и Денни эти голоса? Видел ли и он красный цвет? Помнил ли он, как они произнесли эти слова на золотом поле тем летом, когда они видели тарелку?

Пожалуйста, послушай: существует другой путь. Наш путь.

Побуждаемый каким-то импульсом, который он не смог бы объяснить, Майк протянул руку за красной пулей, подвешенной в воздухе. Казалось, что его рука двигалась сквозь желатин.

Не надо, сказали голоса.

Майк дотронулся кончиком указательного пальца до пули и немедленно пожалел, что сделал это. Однажды, когда Майк был маленьким, он играл со спичками. Он зажёг пластмассовую соломинку над раковиной. Это был эксперимент: он хотел посмотреть, как она будет плавиться. Но капля с расплавленной соломинки упала ему на большой палец. Боль была адская, и он завопил. Он открутил кран и держал свой обожжённый палец под холодной водой, не прекращая вопить. Он вопил без передышки в течение трех минут. Расплавленный пластик прожёг его палец до мяса. Это было все равно что держать руку в пламени свечи.

Это было похожее ощущение.

Казалось, прошла вечность, пока он донёс палец до рта.

Мы можем сохранить вас. Оставить все так, как есть.

— Уходите, — сказал Майк, морщась от боли, посасывая палец, воззрившись на застывшую красную пулю, как если бы она была источником голосов.

Послушай: есть способ обмануть энтропию, повернуть её, перенаправить время к туманному пространству, где оно не сможет коснуться вас.

— Заткнитесь, — сказал Майк свирепо, желая вырвать голоса из своей головы. Потому что он наконец узнал их. Он был хорошо знаком с ними. Они преследовали его всю его жизнь. Это были голоса Буффало — вибрирующие голоса, которые пели свой жуткий хорал, в то время как порождённый ими кошмар неумолимо ширился, заполняя гостиницу как ползущие виноградные лозы, убаюкивающие и душащие детей ради утоления своего бессмысленного голода.

Это наш дар. Это то, чего вы просили. Почему для вас так трудно принять его? — Я никогда не просил у вас никакого долбаного дара! — заорал Майк. — Дайте мне уйти отсюда!

И они послушались. И красная комната исчезла.

НЕТ

Пуля вращалась против часовой стрелки, постепенно ускоряя своё движение сквозь пространство, отделяющее дуло пистолета от мальчика. Её жар прожёг и выгрыз кусок ткани из рукава бумажной одежды Дэниела. Дым поднимался над пистолетом, образуя в воздухе причудливый завиток в форме вопросительного знака, в то время как пуля проходила точно сквозь ребра Шона, сквозь его сердце, отражаясь от костей его спины, увлекая за собой узкую струйку тёмной жидкости, приобретая на своём нелёгком пути новую форму и размеры, В конце концов она нашла пристанище в светло-зеленой оштукатуренной стене.

Дэниел закричал.

Тело мальчика дёрнулось, потом упало набок, не сделав никакой попытки воспрепятствовать своему падению.

Сначала пола коснулось бедро, затем локоть, затем плечо, затем ухо.

Его колибри упала на пол вслед за ним с мягким стуком.

Дэниел уронил свой пистолет.

Дэниел посмотрел на мальчика, которого уже не было.

Он посмотрел на Майка, все ещё державшего пистолет перед собой.

Он увидел, как Майк закрывает глаза и исчезает.

Дэниел был один в комнате, полной тел.

Дэниел встал на колени рядом с крохотнейшим телом и ощутил.

Дэниел встал на колени рядом с крохотнейшим телом и ощутил.

Дэниел встал на колени рядом с крохотнейшим телом и ощутил.

Он ощутил, как слово «нет» эхом отдаётся в пустоте его груди.

Нет, этого не может произойти.

Нет, это невозможно.

Нет, он шёл слишком долго, чтобы найти его.

Нет, он не может потерять его во второй раз.

Нет, Майк не мог сделать этого.

Нет, Шон, прекрати это.

Нет, Шон, не смотри на меня так.

Нет. Пожалуйста. Нет.

Вспышка в памяти Дэниела озарила маленького потерявшегося мальчика в пелёнках. Мальчика, который пропал и спрятался в нижнем ящике своего столика, и заснул глубоким сном.

Тогда было легче, решил он.

Гораздо легче иметь дело с пропавшим, которого ты не можешь видеть.

Позади тела, из устья дыры, проделанной пулей в тонкой зеленой стене, маленькое облачко пыли клубком выпорхнуло в комнату, подобно извержению какого-нибудь подводного растения, опорожняющего семенные коробочки. Облачко поплыло в воздухе, ненадолго образовав маленький вихрь, потом, крутясь, осело на линолеум.

ТРИ УДАРА, И ТЫ ВНЕ ИГРЫ

Майк не помнил, как он проснулся.

Он лежал на кровати, глядя в окно своей комнаты в отёле. День был туманным.

Потом снаружи немного прояснилось, и в течение неопределённого времени он глядел на облака. Наконец он вылез из кровати и посмотрел вниз на изгиб реки Детройт, на город Виндзор, штат Онтарио, на том берегу — единственную территорию Канады, вспомнил он, которая лежит к югу от территории Соединённых Штатов. Майк понял, что находится в просторном люксе в Центре Возрождения. Отель «Вестин». Шестьдесят девятый этаж, не меньше.