– Мое имя Доннелли, – представился я портье. – Меня должен ждать мистер Лоуи. Он не оставлял сообщения?

Девушка за стойкой просияла, словно получила королевские чаевые.

– О да, разумеется! Добро пожаловать, мистер Б.! Ваш номер ждет вас.

Она позвонила в колокольчик, подзывая коридорного. Публика стала оборачиваться, интересуясь вновь прибывшим. Я смутился.

– Мистер Б.?

Смуглый лакей учтиво поклонился и проводил в номер, который выглядел так, словно сошел со страниц «Архитектурного журнала». Все белое и розовое, на столе возле балкона с видом на океан – чаша со свежими фруктами, сыр и шампанское. На сводчатом потолке бесшумно вращались лопасти вентилятора. Кровать в спальне могла вместить, наверное, десяток человек. Гостиная, столовая, кухня, офис – все по высшему разряду. Зажигая везде по очереди свет, коридорный доверительно сообщил, что крабовая паста в сливочном соусе сегодня превосходна и он ее особо рекомендует. Напоследок мне были обещаны массаж, маникюр, парикмахер, машина с водителем, билеты на концерт и все что угодно – достаточно позвонить вниз и спросить Энрико. Это он – Энрико. Счастлив услужить вам, мистер Б.

Я почувствовал себя последним скрягой, когда дал ему доллар.

На столике рядом с телефоном лежала открытая пачка моих любимых «салемов».

Лежа в горячей бурлящей ванне, окруженной зеркалами, и попивая шампанское, я заметил, что готическое «L» повторяется буквально повсюду: на полотенцах, на хрустальных пепельницах, на корпусе настенной сушилки для волос, на дне самой ванны… даже на куске ванильного мыла. Только на мыле название приводилось полностью: «Лоуиз».

– Сол?! – воскликнул я, обращаясь к своему изумленному отражению в зеркале.

Неужели весь этот золоченый притон принадлежит ему?

– Ну что, как устроился? – раздался знакомый голос из гостиной.

– Супер! – крикнул я и услышал в ответ самодовольное хихиканье.

– Я знал, что тебе понравится.

Сол появился в дверях с толстой сигарой во рту, в том же сером пиджаке, в котором я видел его в последний раз.

– Ты сам-то как? – озабоченно спросил я.

– Лучше некуда.

– Я тебя ждал в Сент-Луисе.

– Фараоны забрали, ничего не мог поделать.

– Где?

– Дай вспомнить… Сначала я попал домой, поболтат с Джеком, потом перескочил в Лас-Вегас. В казино попался кто-то из знакомых… Короче, они навалились, надели наручники и стали допрашивать.

– Били?

– Не-а. Не решились, куда им, сосункам.

Наши голоса долго отдавались эхом от зеркальных стен огромной ванной комнаты, и прежде чем ответить, приходилось несколько секунд ждать.

– А откуда ты звонил мне в Аризоне?

– Из какой-то занюханной тюрьмы, пока они ждали вертолет, чтобы переправить меня в Вашингтон. Я потребовал свой положенный телефонный звонок.

Мне хотелось расцеловать его.

– Я так рад тебя видеть, Сол…

– Что-то ты слишком расчувствовался. А, понимаю, шампанское…

Сол вышел в комнату и вернулся с подушкой, которую бросил на пол. Сел, снял со стены телефонную трубку, заказал две пасты и апельсиновый сок.

– У тебя, наверное, накопились вопросы…

– Так, не больше сотни.

– Валяй.

– Где машина времени?

– Здесь, в городе, в одной из киностудий. Поедем туда завтра.

– Я не опоздал? В том смысле, что… Лору еще можно остановить?

– Не уверен, док. – Он вынул сигару изо рта и стряхнул пепел. – Ты же знаешь, у холоков теперь есть твое семя, они получили все, что хотели. Их будущее обеспечено. В их распоряжении было лишь одно маленькое временное окошко, когда на тебя можно было повлиять. Один год, в который, как они знали, родился твой ребенок. Год прошел. Впрочем, это еще не значит, что мы потеряли все шансы… У тебя были плохие сны?

– Только один, но просто ужасный.

– Значит, ищут, – кивнул он.

Я рассказал об изображении Богородицы, которое купил по пути.

– Весьма разумный шаг. Это могло сбить их со следа. Где она?

– В пикапе на приборной доске. Сол снова взял трубку.

– Энрико? Это Роки. Ты не мог бы сходить вниз за багажом мистера Бульвинкля? И еще… захвати у него с приборной доски стеклянную статуэтку. Ага, жду.

– Роки и Бульвинкль? – улыбнулся я. Сигара очертила в воздухе широкую дугу.

– Здесь же Голливуд, сынок! Кинозвезды постоянно этим балуются, – захихикал он. Я глотнул еще шампанского. – Давай-давай, отдыхай, у тебя впереди долгий путь.

– Сол, откуда взялся мой двойник?

– Ты имеешь в виду свою лучшую половину? – лукаво усмехнулся он.

– Ты знаешь, кого я имею в виду.

– Ну… разумеется, это ты сам. Что касается остального, кто его знает? Думаю, он из какого-то альтернативного прошлого. Во всяком случае, у Лоры уже побывал, иначе откуда бы взялось желе?

– Не понимаю…

– Опять ты за свое! – покачал головой Сол.

– Л правительство что с этого имеет?

– Оружие! – торжественно произнес Сол. С таким видом он обычно рассуждал о вопросах религии. – Холоки могут не дать человеку спать. Ты в курсе, что это смертельно? Военные инженеры и ученые, которые работают против нас, давно уже чувствуют неладное.

– Почему федералы охотятся за тобой?

– Потому что я нужен холокам. Оружие в обмен на заложников, – усмехнулся он. – По их вопросам я о многом догадался. Лора не могла бы найти тебя без их помощи. Вообще ты теперь довольно известная личность. Даже удивительно, что тебе удалось забраться так далеко.

– Понятно. – Я снова закурил. – Эдриен тоже работала на федералов. – Сол молча кивнул. – А Лора?

– Она скорее дипломат высокого ранга, обладающий неприкосновенностью.

– Ты знаешь, что она убила мою мать?

До сих пор я думал, что Сола в принципе невозможно чем-либо удивить.

– Что-о? – Он едва успел подхватить сигару, выпавшую изо рта, и стал лихорадочно сметать с колен горящие угольки.

– Она убила мою мать, – повторил я твердо, разглядывая сморщенную кожу на пальцах ног, выглядывающих из мыльной пены.

Нахмурившись, Сол покачал головой.

– Нет. Не верю.

Я рассказал то, что знал. Он прикрыл глаза рукой и долго молчал. Потом вздохнул.

– Док… Извини, что втянул тебя во все это. Никогда прежде я не видел Сола таким подавленным.

Его старческая пятнистая кожа совсем побелела.

– Послушай, Сол, – не выдержал я. – Ты-то тут при чем? Всю кашу заварили холоки…

Он растерянно заморгал, печально глядя на меня.

– Да, конечно. Я просто… – И запнулся, будто забыл, о чем хотел сказать. Долго смотрел в стену невидящими глазами, потом опустил голову. – Я вообще не знал свою мать. Она умерла, когда я был еще младенцем… – Почему-то покраснел и снова взглянул на меня. – Какая она была?

– Она… – Задрав голову, я посмотрел в зеркало па потолке. – Стерва она была.

– О!

Я попытался разрядить обстановку.

– Трудно поверить, что есть на свете вещи, о которых ты не знаешь.

– Я вездесущ, но не всеведущ, – улыбнулся Сол. Я рассмеялся. – Завтра заберем машину и встретимся с Вандой.

– Кто она?

Он задумчиво выпустил клуб дыма.

– Моя ассистентка.

– Не знал, что у тебя есть помощники.

– Были. Я ее уволил, но иногда мы вспоминаем старое.

– Сол, они могут нас опять найти?

– Не думаю. Официально этого номера в отеле нет. Вот… – Он дал мне телефонную трубку. – Спроси, здесь ли поселился Джон Доннелли.

Я спросил.

– В отеле не зарегистрирован никто с таким именем, – проворковал женский голос.

– Спроси, нет ли сообщений для мистера Бульвинкля, – шепнул Сол.

Ответ был также отрицательным.

Следующим утром мы долго сидели на балконе, наслаждаясь крабами, свежей земляникой и наблюдая сквозь легкую дымку тумана, как разбиваются о берег океанские валы. Потом сели в пикап и отправились к старой знакомой Сола.

Ванда жила в крошечном глинобитном домике на окраине города. В садике за калиткой росло апельсиновое дерево. Хозяйка дома была похожа на гангстершу, удалившуюся на покой. Высоко взбитые волосы, сильно тронутые сединой, черные шелковые брюки в обтяжку и расшитая блестками блузка, подчеркивающая тяжелый бюст. По дорожке Ванда шла медленно, маленькими, почти детскими шажками – возможно, из-за слишком узких брюк.

– Привет, Наташа! – воскликнул Сол, окинув ее фигуру плотоядным взглядом.

– Привет, Роки! – весело откликнулась она, чмокнула Сола в щеку и села в машину рядом с ним. Затрепетав ресницами, оценивающе взглянула на меня. – А вы, стало быть, Бульвинкль? Здорово!

Ее беспечное щебетание произвело на меня, как ни странно, жутковатое впечатление. После долгого одинокого путешествия я успел хорошо отдохнуть, отъесться и наговориться всласть. Погода стояла прекрасная, апельсины поспевали… Объяснить такую реакцию было просто-напросто нечем. Тем не менее, посмотрев на Ванду, я тут же понял, что она должна умереть, причем страшной смертью и очень скоро. Может, это просто ложная интуиция, порожденная детективными сюжетами? В конце концов, мы находились в мировой столице кинематографа. Как правило, зритель сразу чувствует, кто из персонажей представляет собой расходный материал, необходимый лишь для развития интриги. Обычно такой человек жизнерадостен, эксцентричен и доверчив, на него смотришь с улыбкой. Внешностью он не затмит главного героя, но достаточно привлекателен, чтобы вызвать жалость, когда произнесет все положенные реплики и угодит в лапы сумасшедшего или монстра. Ассистентка Сола идеально подходила на такую роль.

Хихикая, Ванда все поглядывала на нас, и я знал, что у нее на уме. Наши прозвища и в самом деле били прямо в цель: Бульвинкль, тощий и костлявый, рядом с кругленьким коротышкой Роки.

– Лос и Бьелка! – произнесла она с преувеличенным русским акцентом.

Мы покатились со смеху.

Следуя указаниям Сола, я подъехал к корпусам студии «Парамаунт». На обширной территории стояли рядами киносъемочные павильоны, старые и новые.

– Раньше здесь хозяйничал Луи Майер, – вздохнул Сол. – Бывало, играли с ним в теннис. Плутовал, собака, отчаянно.

Старик-охранник широко улыбнулся Солу и распахнул ворота. Мы оставили пикап и пошли дальше пешком. Ванда то и дело охала и ахала, вертя головой во все стороны. Я понял, что она когда-то здесь работала.

Павильоны, покрашенные в один и тот же желто-бурый цвет, напоминали ангары для самолетов: широкие раздвижные ворота, выпуклая гофрированная крыша, красные лампочки над входом. Как пояснил Сол, мигающая лампочка сигнализировала о том, что в павильоне идет съемка, и вход временно запрещен. Неподалеку мужчина в коричневом рабочем комбинезоне нес на плече огромный валун выше его собственного роста – бутафорский реквизит. По дорожкам проезжали самодвижущиеся тележки с разнообразными костюмами на вешалках. Человек-горилла курил трубку, прислонившись к стене павильона. Свою мохнатую голову он снял и держал в руке. Мы поднялись по стальной лесенке, вошли в боковую дверь и увидели перед собой нечто напоминавшее старую проржавевшую суповую миску метров двадцати в диаметре, наполненную зеленовато-голубой водой. Над поверхностью воды нависала сложная сеть балочных перекрытий пешеходных мостиков, сделанных явно без всякого плана – строители не позаботились даже о защитном ограждении. Один неверный шаг и…

– Ах, воспоминания… – вздохнула Ванда, взяв Сола под руку и опершись на него.

Стараясь не подходить к самому краю, я посмотрел вниз; Степы бассейна, закругляясь, уходили вглубь метров на десять. Примерно на половине глубины по периметру располагался ряд небольших квадратных отверстий.

– Что это?

– Плавательный бассейн Эстер Вильяме, – объяснил Сол. Ванда снова ностальгически всхлипнула. – Она была очень талантлива.

– Настоящая звезда! – воскликнула Ванда, залившись слезами.

Я вспомнил старые кинокадры: девушки в купальниках, выполняющие разные фигуры.

– Так это она занималась водной хореографией?

На меня взглянули так, словно я испустил неприличный звук во время церковной службы.

– В ваших устах это звучит так прозаически, мистер Бульвинкль…

– Прошу прощения, – смутился я, отступая от края бассейна.

– Ну что? – довольно потер руки Сол. – Вот она!

Я недоуменно поднял брови.

– Кто?

– Машина!

Я оглянулся.

– Где?

– Как где? На дне, разумеется!

Ванда опустилась на колени и заглянула в бассейн.

– Я вижу ее, Роки!

Я опасливо наклонился, пытаясь проследить за ее взглядом. Она захихикала и показала пальцем:

– Глупенький… Гляди! Вон она, прямо в центре!

Вытянув шею и прищурившись, я различил в самой глубине бассейна смутные очертания какого-то прямоугольного предмета.

– Какого черта она там делает?

Сол не торопясь раскурил сигару и встал на краю, заткнув руки за пояс.

– А что, место надежное. Ленни – голова!

– На дне бассейна? – фыркнул я. – И как же мы будем ее доставать?

– Лучше спроси, как ты будешь ее доставать. Я уже давно отплавался.

Я оглянулся на Сола. Потом снова посмотрел на воду. Потом на Ванду. Сол нахмурился.

– А что тут такого? Ныряешь, отвинчиваешь и поднимаешь ее. Вот и все. Ванда…

Она достала из кармана гаечный ключ и протянула мне.

Я покачал головой и отступил на шаг. Снова заглянул в воду, проникшись новым уважением к таланту и смелости Эстер Вильяме. Беспомощно огляделся по сторонам.

– Может, наймем кого-нибудь?

– Ты что, с ума сошел? Это должно остаться в тайне!

– Хороша тайна – на дне бассейна в Голливуде!

– Всего десять метров! – презрительно подбоченился Сол. – Ты что, не можешь чуть-чуть задержать дыхание?

Я затряс головой.

– И не думай!

– Да что с тобой?

– Я не умею плавать.

Сол возмущенно вытаращил глаза. Они с Вандой переглянулись.

– Как можно не уметь плавать! – засмеялась она. – Мы все вышли из океана!

– Это же обыкновенная вода! – подхватил Сол.

– Тогда сам и прыгай! – парировал я.

– Не могу поверить, – вздохнул он. – Проделал такой путь, а теперь не можешь даже…

Его слова прервал громкий плеск, и ледяная вода залила мне кроссовки. Мы дружно обернулись. Ванда стремительно, по-дельфиньи уходила в глубину, с силой отталкиваясь ногами. На бортике бассейна остались лишь красные туфли и сумочка.

– Ну что за женщина! – восхищенно воскликнул Сол.

Она пробыла под водой минуты две, ловко действуя гаечным ключом. Пузырьки воздуха плавно поднимались один за другим, тревожа гладкую поверхность бассейна. Выскочив наружу как пробка, она сделала несколько глубоких вдохов, отлепила от лица спутанные волосы и снова нырнула.

– Работала с Эстер, – многозначительно кивнул Сол.

– Супер-класс, – согласился я. Ванда снова вынырнула.

– Семь шестнадцатых, – проговорила она, отплевываясь. Сол порылся в сумочке и подал ей какую-то блестящую деталь. – Лоси не умеют плавать, – насмешливо бросила она и исчезла под водой.

На этот раз мне показалось, что ее не было дольше. Наконец из воды появилось то, ради чего мы пришли. Ванда забросила конец машины на бортик и с помощью Сола вытащила ее целиком наружу. Не знаю, что я ожидал увидеть, но уж точно не допотопные носилки времен Второй мировой из брезента, натянутого на тонкую раму, с массивным подголовником.

– И это все? – удивился я.

Бросив на меня свирепый взгляд, Сол снял пиджак и накинул его Ванде на плечи. Тяжело дыша, она скорчилась на краю бассейна.

– Ключ остался там. Извини.

– Ну и черт с ним. – Сол присел рядом и обнял ее. – Ты у меня просто чудо.

– Да, здорово, – восхищенно подтвердил я, опустив голову под их презрительными взглядами.

– Выходит, я еще что-то могу, – пробормотала Ванда, стараясь унять дрожь и сжимая посиневшие губы.

– Ты все можешь, девочка, – шепнул Сол, целуя ее обвисшие серебристые локоны.