Дмитрий Липскеров
      Школа с театральным уклоном
      (Школа для эмигрантов)
      Пьеса в двух действиях.
      Действующие лица
      Трубецкой - учитель физкультуры.
      Серж - учитель географии.
      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
      Действие пьесы происходит в спортивном зале средней общеобразовательной школы с театральным уклоном. Шведские лестницы, укрепленные на обшарпанных стенах, завешаны газетами. С покосившегося баскетбольного щита, с кольца, свисает драная сетка... Огромные баки с краской, штабель кирпича, распылитель для окраски стен и потолка, доски - все говорит о предстоящем ремонте, именно о предстоящем, потому что ни одна капля свежей краски не легла на стены, ни один кирпич не вытащен из штабеля...
      Посреди зала на борцовском ковре стоит передвижная вешалка с большим количеством театральных костюмов, прикрытых газетами. Стационарный магнитофон, гитара, декоративная пальма с огромными листьями, чучела для тренировок - все аккуратно прикрыто газетами, предохраняющими от порчи все вышеперечисленное. На стеклянном столике стоят металлические биксы с медицинским инструментом.
      У одной из стен - металлическая кровать с железными шишечками, на которой лежит в распахнувшемся кимоно Трубецкой, вяло пускающий к потолку сигаретный дым. Безвольно опущенная к полу рука перекатывает баскетбольный мяч. За кроватью куцей лежат пачки связанных книг, стопки газет, старая обувь и свернутый матрац. На произвольно стоящей школьной парте - столовая посуда. Из жестяного чайника со вставленным в него кипятильником валит пар, образуя капли воды на висящей на стене черно-белой фотографии красивой женщины с чувственно приоткрытым ртом, обнажающим ровные, крупные, голливудские зубы...
      Трубецкой толкает мяч, который катится, задевая газеты. Газетный шорох... Появляется Серж. Это маленького роста мужчина в черной паре. Белый воротник рубахи стягивает шею. Из рукавов пиджака неестественно далеко высунулись белые манжеты. Над буденовскими усами и бесформенным носом маленькие улыбающиеся глаза. В руках у Сержа сумка и сетка с апельсинами. Серж слегка покашливает, на что
      Трубецкой выпускает из себя клуб дыма.
      Серж. Это я.
      Трубецкой. Вижу.
      Серж. Это я, с апельсинами.
      Трубецкой. Мне?
      Серж. Жене.
      Трубецкой. Скучно... Даже апельсины не мне.
      Серж. Ты болен?
      Трубецкой. С чего бы это? Жара на улице. Градусов тридцать поди...
      Серж (приложив ладонь трубочкой ко рту. Громко). А-а!
      По залу разносится эхо.
      Какая здесь все-таки акустика, не то что у меня в классе... А-а!
      Трубецкой. У тебя жена больна?
      Серж. Да вроде нет... (Кричит.) А-а!.. (Вслушивается в эхо.)
      Трубецкой. Дай апельсин!
      Серж (достает из сетки апельсин). Лови. (Кидает Трубецкому.) А-а!
      Трубецкой чистит апельсин, Серж ставит к стене свои сумки, подбирает с пола баскетбольный мяч и прицелившись, бросает его в кольцо. Промахивается. Кидает еще, опять промахивается.
      Трубецкой (ест апельсин). Кислый твой фрукт.
      Серж (снова кидает мяч и опять промахивается).
      Совсем разучился,
      Трубецкой. А ты умел?
      Серж. Да нет... (Стучит мячом об пол.) Чайник кипит.
      Трубецкой. Знаю.
      Серж. А-а!.. (Вслушивается.) Как в церкви...
      Трубецкой. Я съем еще один?
      Серж, Ешь. (Кидает ему всю сетку.) Выкипит чайник...
      Трубецкой. Выключи.
      Серж (вытаскивает из чайника кипятильник), Я жене лифчик и трусы купил.
      Трубецкой, Зачем?
      Серж. На всякий случай, чтоб довольна была,
      Трубецкой. Тоже кислый,
      Серж. Не ешь.
      Трубецкой. Ты бы ей лучше в морду дал,
      Серж. Кому?
      Трубецкой, Жене.
      Серж. За что?
      Трубецкой. Чтобы довольна была.
      Пауза.
      Серж. Как ты думаешь, хороший подарок?.. И календарь с японками купил (Показывает календарь.)
      Трубецкой. Чай будешь пить?
      Серж. Буду. (Убирает календарь.)
      Трубецкой. Тогда завари. Чай в банке, завари в кружке.
      Сахара нет.
      Пауза.
      Серж. Ты думаешь, тебе хватит краски? Трубецкой. Не хватит, так недокрашу. Серж. Где, ты говоришь, чай?
      Трубецкой. В банке.
      Серж. В банке только деньги и охрана.
      Трубецкой. Очень смешная шутка.
      Серж (хмыкнув). Действительно... Могу тебе помочь красить, если хочешь.
      Трубецкой. Справлюсь.
      Серж. Можешь не успеть, месяц остался. А так бы взялись вдвоем, сэкономили несколько дней и на рыбалку поехали бы, я как раз мотоцикл починил.
      Трубецкой. Она тебя не отпустит.
      Серж. Я ей еще что-нибудь подарю... Она в принципе добрая... Только щитовидку лечить надо.
      Трубецкой. Дай ей в морду и отправь к врачу.
      Серж. Не пойдет. То ли не доверяет, то ли боится.
      (Заваривает чай.)
      Глаза вылезать стали... Тебе наливать?
      Трубецкой. Покрепче и блюдцем накрой, пусть заварится...
      Пауза.
      Есть нечего! Если хочешь, спустись в пельменную.
      Серж (машет рукой). Она на килограмм каждый день поправляется, все шире становится, кожа рыжеет, вся в веснушках, сама вся жаркая, а мне в постели места все меньше остается, того и гляди упаду... Или заспит меня, как младенца...
      Трубецкой. Заварился поди...
      Серж (дает ему кружку с чаем). А потом просыпаюсь, смотрю на нее нет, вроде такая же худая и грудь махонькая, просто сон мне такой снится, что поправляется она...
      Пауза.
      Хорошо, конечно, леща завялить, но одному не хочется ехать... Может, все-таки помочь? Трубецкой. Посмотрим...
      Пауза.
      Серж. Вроде и прогнать хочется, да жалко вдруг становится.
      Трубецкой. Гони.
      Серж. Чего ты злишься-то?
      Трубецкой. А чего радоваться?
      Серж. А я тут при чем?
      Трубецкой. Ты ни при чем, но местами раздражаешь...
      Пауза.
      Пей чай, не слушай, все ерунда... Может, и съездим на рыбалку...
      Серж. Ты не представляешь, какая красота там сейчас... Лодку возьмем, бабенку какую-нибудь позовем, чтобы она нас в избе поджидала, пожрать бы чего сделала... Потом в баньке погреемся...
      Трубецкой. В такую жару?
      Серж. Ну не в баню, так еще что...
      Трубецкой. Опять какую-нибудь крокодилиху притащишь, а я смотри на нее! Нет, спасибо.
      Серж. Можно и вдвоем ехать... А что ты, собственно, выдрючиваешь все! Можешь вообще не ехать. Валяйся себе на здоровье... Бабы ему, видите ли, мои не нравятся... Своих заимей, потом чужих хули!.. Ишь!.. Сколько у тебя баб-то было, что моих хаешь?.. Раз-два и обчелся!..
      Трубецкой. Чай вон на штаны пролил.
      Серж. Тьфу ты!.. (Стирает со штанов чай.) Знаешь, какие у меня бабы?
      Трубецкой. Хорошо, хорошо...
      Пауза.
      Серж. Выпить хочешь?
      Трубецкой. Не хочу.
      Серж. Чего это?
      Трубецкой. Так.
      Серж. Я принес бутылку водки!
      Трубецкой. Как принес, так и унесешь.
      Серж. Нет, все-таки интересно!.. Сегодня ты, понимаешь ли, хочешь пить, завтра - нет, а я прыгай перед ним!
      Трубецкой. Да не прыгай... Чего ты взъелся? Не хочу пить, потому что не хочу... Я тебе, собственно, должен объяснять что-то?
      Серж. Злой ты все-таки... И чего я к тебе таскаюсь каждый день, будто занятия другого нет?
      Трубецкой. Не таскайся...
      Серж. Месяц как учебник получил, по которому уроки вести буду,- так нет же, в руки не брал... А у нас к Филиппинам отношение изменилось, следовательно, и в их географии что-то изменилось. Могу впросак попасть, а у меня ученичок есть один, страсть как сечет в географии - все знает...
      Пауза.
      Трубецкой. Давно хочу тебя спросить: как ты ведешь географию, если дальше своей деревеньки никуда не уезжал?
      Серж. Ну хватит, хватит...
      Трубецкой. Небось живописуешь лихо... "Течет река Амазонка, величаво неся свои воды"...
      Серж. Да, да...
      Трубецкой. И про Колизей небось паришь...
      Серж. Парю, парю. А ты у нас все знаешь...
      Трубецкой. Да уж немало.
      Серж. Всюду побывал, все видел...
      Трубецкой. Повидал...
      Серж. Ага... Ты ж у нас князь, голубая кровь...
      Трубецкой. Не чета вам, плебеям... Я князь! Я потомок! Моя фамилия Трубецкой! Да, я князь!
      Серж. Князь, князь...
      Трубецкой. А ты плебей.
      Серж. Великий князь, потомок!.. Учителишка физкультуры. Нищий князь.
      Трубецкой. Нищий, но зато князь. Ты тоже нищий, но плебей. Плебей!.. А я Трубецкой!..
      Пауза.
      Серж. Зачем ты меня обижаешь?
      Трубецкой. Я?!..
      Серж. Какая тебе в этом радость-обидеть человека? Меня? Я ж к тебе в гости пришел. А ты...
      Трубецкой (садясь в кровати). Не обижайся.
      Серж. Право, что я тебе сделал... Мне иной раз кажется, что ты меня можешь просто, ни за что, избить, сломать руку... Но ты же князь, ты должен быть великодушным. Тем более если я плебей.
      Трубецкой. Ты что, действительно обиделся?
      Серж. Любовь верноподданных силой и злом не завоюешь! Их надо лаской брать, любовью.
      Трубецкой. Легче любить одного всем, чем одному - всех... Вот дай мне неограниченные материальные блага, надели любовью ближних, и когда я достигну всего желаемого на земле, в жизни повседневной, тогда я буду всех любить и обо всех заботиться...
      Серж. Ишь, чего захотел! Так бы и я всех любить смог!..
      Трубецкой. Ты не сможешь.
      Серж. Это почему?
      Трубецкой. Потому что тебе не нужны все материальные блага. Тебе прибавь четвертной к зарплате, прояви к тебе благосклонность пара шлюшек ты разжиреешь и позабудешь обо всем... Кровь в тебе красная,
      Серж. Ты спишь!
      Трубецкой. А тебя я люблю!
      Серж. Все равно ты сволочь!
      Трубецкой. Люблю, потому что ты несчастен, как и твой монарх.
      Серж. Ты больше, чем сволочь!
      Трубецкой. Давай водки выпьем?
      Серж. Давай... Только ты не решай за меня, счастливый я или несчастливый.
      Трубецкой. Мне иной раз кажется, что у тебя под пиджаком голое тело. Только воротничок, манишка и манжеты. Хорошо, если чистые.
      Серж (доставая из сумки бутылку водки). Давал бы ты платные уроки самбо, был бы в порядке, а то факультатив в школе ведешь... К тебе ходят только бездарности... Все эти поганцы мнят из себя гениев... Все Гамлеты, Джульетты и Роберты де Ниро... И надо же удумать школу с театральным уклоном, в артисты с малолетства готовить! И вот ведь поганцы - все они личности, их не тронь... Как бы не задеть ихнего самолюбия!... Они ведь творцы, для высокого призваны!.. Что им мы с тобой!.. Подумаешь, учитель физкультуры и географии! Тут искусство, а не глупости!
      Трубецкой. Не-ет!.. Меня уважают. Чувствуют во мне князя.
      Серж. Силу твою любят, но не уважают, если на то пошло! Мускулатуру... Но я-то... Тебя хоть любят, а я вообще никто... Эти козявки противные!
      Трубецкой. А с чего они должны уважать кого-то! За что? За усы и вставную челюсть?.. Мы их должны уважать, а не они нас.
      Серж. Это за что?
      Трубецкой. За то, что у них зубы свои. В них мир, целый всеобъемный мир, которого нам с тобой, сколько ни напрягайся, не понять!.. Для нас обыкновенная вещь, для них - вселенная! Все предельно просто... У меня мальчишка из второго класса отрабатывал прием с чучелом, ахнул его об пол, да так, что обшивка лопнула, оттуда опилки на пол, мальчишка в слезы, задыхается... "Я его убил! Убил!.." Полчаса пришлось успокаивать, даже подзатыльник дал, пока он не понял, что оно - не живое... Потом он неоднократно грохал об пол чучело, но ему было уже наплевать... Равнодушие. Мир для него стал другим, он стал воспринимать его, как мы... Я разрушил его мир!..
      Пауза.
      Серж. Злой ты... Все, что бы я ни сказал, все для тебя глупость. Чего я к тебе таскаюсь?
      Трубецкой. Нужно тебе с кем-то умным пообщаться... Духовный отец требуется. Ведь твой-то папаша с крана свалился по пьяному делу. Ты рад, что в моем лице отца обрел?.. А?
      Серж. Жалко, что сейчас не тридцать седьмой!.. Я бы тебя заложил! Настучал, что ты княжеских кровей... Тебя бы расстреляли, а гнусное твое тело использовали для удобрения наших бескрайних полей. Но сначала тебя бы пытали... Пить не будем?
      Трубецкой. Разливай, разливай...
      Серж разливает водку по стаканам.
      Недалекие люди всегда либо мещане, либо палачи.
      (Берет стакан, выпивает.)
      Серж. Хоть бы сказал что-нибудь... (Выпивает.)
      Трубецкой. Чего говорить... Все ясно. За мещанина или палача.
      Серж. Он летать хотел!
      Трубецкой. Кто?
      Серж. Отец мой.
      Трубецкой. Алкоголик?
      Серж. Он пил, потому что боялся летать на трезвую голову...
      Трубецкой. Чушь какая-то!..