Еще одно прекрасное летнее утро.
      Если только ты не умеешь спать, как бревно, и не носишь ушных затычек, рассвет в лесу пропустить невозможно. Среди деревьев звук разносится далеко, и огромное количество лесной пернатой фауны бескорыстно поможет тебе в этом убедиться.
      Подавляющее большинство из них отнюдь не малые птахи с ангельскими голосками; нет, это и солидные откормленные вороны с горлом простуженных пьяниц, и неугомонные дятлы. А если ты заберешься еще дальше на северо-восток, где принесенные Первыми птицы не смогли прижиться, то услышишь по утрам и заунывные вопли чоссо, похожие на крики грешника в инквизиции Ордена, и даже язвительный смех горгулий, встречающих таким образом солнце.
      С другой стороны, закоренелый оптимист может и порадоваться пробуждению на рассвете, поскольку мелкая лесная живность никогда не против подкрепиться задаром, и собранные тобой с таким трудом припасы способны исчезнуть в ее прожорливых глотках очень быстро.
      Иласэ протестующе завопила и бросилась к своей, успевшей значительно уменьшиться, съедобной горке. Рыжий бельчонок, несколько лесных мышей и подозрительно осмелевший бурый селка кинулись наутек, оставив ее оценивать размер понесенного урона: зажеванные фрукты, помятые ягоды, отпечатки грязных лап на кореньях.
      Где-то над головой Иласэ неизвестная летающая тварь издала крик, подозрительно напоминающий визгливый смех, как будто наслаждалась чужой неудачей. Девушка сердито посмотрела вверх на переплетенные ветви, потом тяжело вздохнула. Попыталась примоститься поудобнее и начала перебирать припасы, выбрасывая безнадежно испорченные.
      Угрюмо взглянула на своего беловолосого соседа, по-хозяйски раскинувшегося в ее норке. Дарен спал так крепко, что рассветный хор не заставил его даже пошевельнуться; и сейчас он казался самим воплощением довольства жизнью, чем раздражал совершенно не выспавшуюся Иласэ.
      Вчера, когда небо начало темнеть, Иласэ осознала, что импульс нерассуждающей щедрости сыграл с ней дурную шутку, и что свою самодельную кроватку назад она не получит. Девушка попыталась сделать вторую, но работать приходилось в сгущающихся сумерках, так что ничего толкового у нее не вышло. Еще одна причина для пакостного настроения. И все это - его вина!
      Иласэ разожгла костер и села рядом, скрестив ноги и наслаждаясь теплом, то и дело жадно поглядывая на еду. Она была очень голодна, но Тартис спал, а есть одной казалось как-то нечестно.
      Ладно, она подождет, пока Темный проснется. Размышляя прошлым вечером, Иласэ решила: ей необходимо узнать, что именно Тартис видел в лесу. Чем больше информации, тем легче найти выход. Кроме того, у Темного должно быть с собой что-то полезное. Вот этот его нож им точно пригодится…
      Солнце поднялось уже довольно высоко, когда Тартис, наконец, зашевелился. Он просыпался медленно, со вкусом потягиваясь, чуть ли не мурлыча. Какое-то время юноша мечтательно смотрел в небо, потом слегка повернул голову, и в поле зрения его еще затуманенных сном глаз попала она.
      - В Бездну, к демонам, - проговорил он слегка заплетающимся языком, - так мне это не приснилось.
      Тартис потянулся, как кот, широко зевнул и не совсем уверенно вскарабкался на ноги, отряхивая листья и землю с одежды. Не произнеся больше не слова, он повернулся и лениво пошел в лес. Испуганная, Иласэ открыла рот, чтобы спросить, куда это он, но Темный оборвал ее после первого же слова:
      - Тартис…
      - Заткнись, - буркнул он, даже не оглянувшись, - во имя Первых, я не собираюсь каждый раз говорить тебе, куда иду и что делаю.
      Он уже зашел за первые деревья, но Иласэ еще продолжала слышать недовольное бормотание:
      - Глупая ствура думает, что она мой надсмотрщик…
      Оскорбленная и смущенная, Иласэ ничего не могла поделать, кроме как молча злиться. Он, вообще, в принципе, мог быть не таким противным? Или, с точки зрения Темного, его поведение и так являлось демонстрацией хороших манер?
      Ей нестерпимо хотелось сказать Тартису что-нибудь язвительное, когда он вернется, но сейчас у Иласэ просто не было достаточно энергии, чтобы выдержать последующую ссору. Ладно, она отложит выяснение отношений до более удачного времени.
      Двадцать минут спустя Тартис вернулся на поляну, почти проснувшийся. Его лицо было влажным и чистым, волосы мокрыми, причем их явно пытались причесать хотя бы пальцами - не очень успешно. Очевидно, умывался он в ручье, но за пределами поляны. Тартис медленно, с надменным видом, обвел глазами их лагерь, потом остановил презрительно-снисходительный взгляд на ней, и вопросительно поднял бровь.
      Иласэ мрачно задалась вопросом: придется ли ей выносить подобное представление всякий раз, когда он будет возвращаться? Тартис любил быть в центре внимания, даже если его единственным зрителем оказалась всего лишь низкорожденная девчонка.
      - У тебя есть что-нибудь съедобное? - тон не оставлял сомнений в уверенности, что ничего такого у нее быть просто не могло. Однако взгляд Тартиса скользнул сперва к кучке припасов, потом к ней, и Иласэ отчетливо поняла: он не постесняется отобрать еду силой.
      Внезапно девушка осознала, какой была дурой: нужно было поесть прежде, чем Темный проснется.
      - Да, - проговорила она ровным тоном, - фрукты, ягоды и коренья.
      Заботясь, чтобы и ей досталось хоть немного завтрака, Иласэ торопливо положила себе на колени два грушевидных фрукта и пригоршню ягод. Тартис поймал ее подозрительный взгляд, его серые глаза зло сузились; широким шагом он подошел к припасам, сел рядом, забрал себе, сколько смог, то есть почти все, отодвинулся в сторону и начал есть.
      Темный не поблагодарил ее, да Иласэ уж и перестала этого ожидать.
      - Ты уверена, что это съедобно? - спросил он, глядя на один, особо уродливый, корень.
      - Будет замечательно, если ты отравишься, - буркнула девушка сердито, стараясь побыстрее съесть свою долю, а то вдруг Тартис решит, что ему мало. Темный скривился, но проигнорировал ее слова, не желая отвлекаться от еды. Как Иласэ и предполагала, он оказался очень голоден, и даже не жаловался, что некоторые фрукты начали подгнивать, а другие еще недозрели, что ягоды уже дают сок. Тартис ел жадно и быстро, хотя довольно опрятно, но кожуру и косточки просто бросал, куда придется.
      - Нет, не оставляй их лежать здесь! - возмутилась Иласэ, - это привлечет муравьев, птиц, и кто знает, кого еще! Когда поешь, собери мусор в кучу и унеси подальше от поляны.
      Тартис зло глянул и нее и намеренно бросил кусок кожуры подальше:
      - Я что, похож на слугу? Если тебя это так волнует, убирай тут все сама.
      Иласэ вспыхнула: что за урод! Видно, что ему в жизни не приходилось ничего самому делать - жил всегда на готовеньком.
      - Здесь нет слуг убирать за тобой! Если не хочешь сидеть в грязи - приберешь!
      - Нет слуг, - с легкостью согласился Тартис, бросив в рот еще одну ягоду, - но есть кое-кто, великолепно подходящий для грязной работы. - Он сделал широкий жест в ее сторону. - Твои предки были слугами столько поколений, что тебе и учиться ничему не надо - все в крови.
      С каждым его словом Иласэ злилась все больше:
      - Ты, надменный аристократический ублюдок!
      - Мои родители женаты, - уточнил тот спокойно, - а так ты права.
      - Ты, ты…
      Пока она пыталась подобрать слова, он запрокинул голову и расхохотался:
      - Ну и легко же тебя поддеть, - проговорил Тартис весело. Иласэ вспыхнула, в ее голову тут же с готовностью пришло великолепное оскорбление, однако здравый смысл подсказал сменить тактику. Он казался в достаточно хорошем, для Тартиса, расположении духа. Если она продолжит с ним ругаться, то только разозлит, а ей нужно получить ответы на некоторые вопросы. Но ответит ли он, если она спросит его напрямик? Нет, лучше не рисковать.
      - Не могу поверить, что ты продержался так долго без слуг. Как ты это сумел, Тартис?
      Он презрительно скривил губы:
      - Я вполне способен сам о себе позаботиться. Ничего сложного.
      - Должно быть, и впрямь было легко, - кивнула Иласэ, - раз даже ты выжил в лесу и вернулся.
      Он прищурился:
      - У тебя бы не получилось.
      Так, непрямая тактика не срабатывает: он не отвечает ей, а просто пытается поддеть. Хорошо, попробуем иначе.
      - Но что там было? Что ты видел?
      Тартис тяжело, страдальчески вздохнул, как если бы она была надоедливой малолеткой, достающей его глупыми вопросами, однако начал, со множеством драматических преувеличений, рассказывать о своем путешествии. Иласэ постаралась запомнить все детали и мысленно порадовалась, что Тартис так обожал себя слушать. Эту особенность Темного она открыла еще давно: за два года совместного обучения сложно не заметить столь выдающееся тщеславие.
      - Значит, вокруг ничего нет, - подвела девушка итог, когда он закончил рассказ.
      - Абсолютно ничего, - согласился Тартис мрачно, - только деревья, деревья, и опять деревья.

* * * * *

      Темный быстро потерял интерес к теме своего трехдневного путешествия. Кивнув на аккуратно сложенные растения, надеясь, видимо, что это тоже еда, он поинтересовался:
      - Для чего они?
      - Я собирала полезные части тех растений, которые смогла узнать, - с готовностью начала рассказывать девушка. - Вот ватша, если понадобится долго не спать, а эта лоза, - она взяла в руки раздвоенный прут из незнакомого Тартису дерева, - поможет найти источник воды.
      Темный хмыкнул:
      - А зачем он тебе нужен? Вода, вот она - прямо здесь!
      Иласэ открыла было рот, но передумала и только сердито посмотрела на него: ведь все прекрасно понял, но, видите ли, хочет поиздеваться!
      Тартис довольно заухмылялся, когда она ничего не ответила:
      - Итак, ты наконец-то поняла, что никто не явится нас спасать. Величайшая всезнайка Иласэ Аллеманд в чем-то ошиблась, и даже признает это! Что подумает Старший магистр? Лишит тебя статуса самой многообещающей ученицы? Ай-яй-яй, какая потеря! - насмехаясь, он на мгновение прикрыл левой ладонью глаза в траурном жесте. - Ну да ладно, рад, что ты это осознала. Я-то был уверен, что придется силой тащить тебя с поляны.
      Иласэ презрительно фыркнула:
      - Это что, приглашение выбираться из леса вместе?
      - Точно. Я сердечно приглашаю тебя вытащить меня отсюда. И будь благодарна: не реши я, что ты мне пригодишься, оставил бы здесь.
      Где-то в глубине ее существа начал тлеть маленький пожар гнева, заставивший ярко вспыхнуть щеки:
      - Позволь мне догадаться, - проговорила Иласэ ласково, однако слишком сильно показывая в улыбке зубы, - ты хочешь, чтобы я искала для тебя еду, убирала за тобой и спасала твою никчемную жизнь в случае опасности?
      - Что-то вроде того, - хмыкнул Тартис, - но сперва ты должна понять, в какую сторону нам идти.
      Иласэ вскочила на ноги, зло зашипев:
      - Ты жалкий тупой паразит! Если я и отправлюсь куда-нибудь, то уж точно без тебя! - нелепость собственных слов была ей сейчас безразлична. В данный момент девушка предпочла бы слепо и в полном одиночестве шагнуть в непроходимую чащобу, но только не идти вместе с ним.
      Тартиса ее слова сперва разозлили, но потом он засмеялся:
      - Как будто ты сможешь меня остановить. Если уйдешь одна, я просто пойду следом. И вспомни свои собственные слова: мы исчезли вдвоем, и, если вернется только один, ему или ей не избежать неприятностей.
      - Ты прав, я не могу тебя остановить, - выпалила Иласэ с горечью, - но, если собираешься пойти со мной, ты тоже должен внести свою лепту. Что у тебя есть полезного?
      - Полезного? - переспросил он, томно развалившись у потухшего костра, потом лениво пожал плечами:
      - Ничего такого у меня нет.
      - А как насчет ножа?
      Лицо Тартиса потемнело, он резко сел, рука инстинктивно метнулась к поясу:
      - Ни за что! Это кинжал моего отца, редкий магический клинок, он не предназначен для грязных загребущих рук ствур!
      Глаза Иласэ испуганно распахнулись, она невольно отшатнулась, не ожидая услышать в его голосе такую злость на свой невинный вопрос:
      - Да пожалуйста, если тебе так жалко!
      - Я серьезно. Коснешься кинжала - пожалеешь об этом.
      - Хватит, Тартис, все уже ясно. Есть у тебя что-нибудь еще?
      - Ничего, - с непроницаемым выражением лица ответил тот.
      Иласэ разочарованно вздохнула:
      - Тогда я не знаю, что делать. У нас нет полного Посвящения, и без колец обратиться к магии нам не проще, чем южным варварам. Вот если бы у нас был станин, ну хоть маленький кусочек…
      - И что бы ты смогла из него сделать? Новое кольцо? - с ленивым интересом спросил Тартис.
      Иласэ невольно фыркнула:
      - Не говори ерунды! Только таирты в ранге магистров могут создавать кольца!
      Дарен вновь пожал плечами:
      - При твоем самомнении я бы не удивился. Другой вопрос, что бы из этого получилось… Так зачем все же станин?
      - Ну, - Иласэ слегка покраснела, - существуют способы сделать из станина амулет пути, указывающий нужное направление.
      - Что-то я не припомню, чтобы в Ордене учили такому, - заинтересовался Тартис.
      - Я вычитала это в одной старой книге, - Иласэ выглядела теперь заметно смущенной.
      - А не участвовала ли, случаем, в создании амулета кровь мага?
      Иласэ кивнула.
      Дарен расхохотался:
      - Ну и ну! Святая Светлая изучает запретные книги по Магии крови! Что скажет Ролан! Ильмар! Старший магистр, наконец!
      - Я просто читала! Я ничего оттуда не использовала, ничего! Это всего лишь информация! И эта книга не запретная, иначе ее бы не продавали в открытую! - отчаянно защищалась Иласэ.
      - Ну, конечно, - посмеиваясь, закивал Тартис, - конечно, раз ты так говоришь. И все же, каким образом ты сумеешь создать такой амулет, будь у тебя, допустим, станин? Просто возьмешь и сделаешь, по рецепту, который читала Первые знают когда?
      - Я помню! Это совсем не сложно, диаграммы можно начертить прямо здесь, на земле, необходимую для ритуала синюю разновидность Молчальника я видела на той стороне ручья, а вместо освященной в храме жертвенной осины прекрасно подойдет кора Золотой Лиственницы! - Иласэ выпалила это на одном дыхании и замолчала, зло глядя на Тартиса своими карими, яростно блестящими глазищами.
      Ничто не вызывало в Светлой такой гневной реакции, как сомнение в ее идеальной памяти и великолепных способностях. По мнению Дарена, при такой гордыне ее напускная скромность выглядела еще противнее. Но если девчонка и впрямь способна создать амулет пути…
      Какое-то время Дарен сидел, склонив голову набок, внимательно глядя на Иласэ, как на очень необычное насекомое. Забавное, говорящее и умное. Глядя с брезгливым уважением в глазах. Потом вытащил из-под одежды и медленно, неохотно, снял через голову широкую цепь с необычной формы кулоном. Иласэ моргнула: она не могла понять ощущения, которые вызывал в ней кулон, но цепь, обычному человеку показавшаяся бы серебряной, слепила ее внутреннее зрение, хоть и ослабленное утратой кольца, яростным блеском. Такая сильная аура могла быть только у станина.
      Тартис отмерил на цепочке расстояние пальца в три длиной, развернулся спиной к Иласэ и что-то сделал, вызвав яркую вспышку. Это словно пробудило ее, и только тогда девушка догадалась захлопнуть изумленно приоткрытый рот. Она, конечно же, знала, что Тартисы невероятно богаты, прямые потомки Первых и все такое. Но Дарен носил на шее целое состояние, нет, несколько состояний, с таким видом, словно то была сущая безделица!
      Богатство никогда не являлось главной целью в жизни Светлых, но столько станина, этого бесценного металла, овеществленной магии! Цепь Дарена была чуть ли не в палец шириной!
      В голове Иласэ замелькали образы всех редких и невероятно дорогостоящих ритуалов, где требовался станин, и на проведение которых ей оставалось лишь облизываться. И надеяться, что когда-нибудь, лет через десять, когда она получит степень магистра, ей позволят экспериментировать с собственностью Ордена…
      - Этого достаточно? - спросил Тартис, протягивая девушке бесценный кусочек, каким-то образом отделенный от цепи. Только тогда Иласэ вспомнила, что ей следовало разозлиться из-за его вранья:
      - Ты же сказал, что у тебя нет ничего полезного! - возмутилась она.
      - Я забыл, - Тартис невинно улыбнулся, - я так давно это ношу, что уже перестал обращать внимание.
      Несколько мгновений девушка смотрела на него с подозрением, потом пожала плечами: ладно. Главное - вот он, станин!
      Иласэ начало охватывать знакомое возбуждение близящегося ритуала. До чего же она любила слияние с Силой, когда магия кипит внутри жидким огнем! И как долго была его лишена!
      Магичка начала подготовку к созданию артефакта, не обращая больше не на что внимания, впервые за четыре дня чувствуя себя - собой. Тартис сперва стоял рядом, необычно молчаливый, и когда девушка попросила его что-то принести, сделал это быстро и не огрызаясь. Но вскоре ему надоело наблюдать, как Иласэ самозабвенно ползает по земле, выверяя правильное расположение диаграмм, и что-то бормочет себе под нос.
      Подготовка к ритуалу - не самое интересное зрелище. Да и проведение - тоже, если, конечно, маг не сошел с ума и не пытается вызвать парочку демонов из Бездны. В таком случае всех присутствующих ожидает самое незабываемое событие в жизни, и для большинства из них - последнее.
      Магия же крови, несмотря на громкое название и нехорошую репутацию, не представляет из себя ничего особенного. Никаких девственниц в жертву, никаких грома и молнии, ни даже небольшого землетрясения - в общем, полное отсутствие спецэффектов.
      Единственным неприятным моментом для Иласэ оказалось добывание нескольких капель собственной крови - не кусать же ей себя, в самом деле. Можно было бы найти Тартиса, который, заскучав, куда-то убрел; но представив, как она будет просить ухмыляющегося Темного порезать ей, скажем, палец, Иласэ вздрогнула и выбросила страшную картинку из головы. Нет уж, спасибо, лучше она как-нибудь сама.
      Проблема решилась легко - стоило попытаться выдернуть из земли несколько стеблей осоки - и продолговатые кровоточащие царапины были ей обеспечены. Три красных капли - в самый центр диаграммы, нарисованный корой Золотой Лиственницы, три - на обернутый Молчальником станин, и три - символическая жертва Бездне. И все. Несколько мгновений над диаграммой клубился желтоватый туман - кора распадалась в пыль, потом вспыхнул маленький огонь - очищался станин. Готово.
      Иласэ наклонилась, осторожно беря в руки кажущийся добела раскаленным металл. На самом деле, как и говорилось в книге, станин приятно холодил кожу ладоней. Только ей, давшей свою кровь. Любому другому человеку магический компас очень быстро прожжет руки до кости, даже если взять его в толстых кожаных перчатках - побочное свойство, приобретенное во время ритуала, наряду с основным, способностью указывать путь.
      Станиновая цепочка изменила форму. Теперь это была маленькая стрелка в сетчатой сфере, всегда указывающая нужное направлении. В качестве искомого объекта Иласэ выбрала орденский амулет, такой же, как тот, что носила на шее.
      Аборигены северо-востока континента, если таковые поблизости имелись, славились враждебностью по отношению к Империи, и потому казались девушке опаснее неразумных обитателей дикого леса. Можно было бы направить амулет на станиновое кольцо, но мысль встретить еще одного Темного мага, да еще прошедшего полное Посвящение, (а других так далеко от столицы быть не могло) пугала ее. Перемирие перемирием, но слухи о деятельности Темных среди подмастерьев ходили разные. Кто знает, по сравнению с этим гипотетическим незнакомцем Дарен мог показаться белейшим и пушистейшим существом на свете. Нет, их целью будут только Светлые маги, даже если ради этого понадобится пройти пару сотен лишних миль.
      Иласэ мысленно порадовалась, что Тартис, несмотря на хваленое высокое происхождение, не озаботился подробно изучить Магию крови. Иначе он настоял бы на том, чтобы на амулет пути попала и его кровь.
      Иласэ прекрасно помнила: Тартис вернулся потому только, что не знал, куда идти. С него бы сталось забрать компас и бросить ее. Старший магистр сказал однажды: «Темные способны на все, что только можно себе представить, и еще на многое помимо этого».
      - Эй, Тартис, все готово!
      Тот явно бродил неподалеку, поскольку почти сразу вышел из-за деревьев и окинул девушку привычно-надменным взглядом:
      - Ну, и как это будет действовать? - с явным сомнением поинтересовался он, глядя на результат ее многочасовых усилий.
      Иласэ с гордостью показала на стрелку, сейчас четко указывающую в направлении юго-юго-востока. Тартис наклонился, и, ничего больше не говоря, схватил амулет с ее ладони… И тут же бросил на землю с громким, больше удивленным, чем испуганным, воплем:
      - Бездна! Эта гадость обожгла мне руку! - он зло уставился на Иласэ, - я видел: ты спокойно держала его. Что это значит?
      - Поскольку проводила ритуал я, амулет будет слушаться только меня, - Иласэ кротко улыбнулась.
      У Тартиса на мгновение отвисла челюсть:
      - Да что ты себе… - начал он было говорить, запнулся, моргнул, потом запрокинул голову и громко расхохотался. Теперь черед удивляться пришел для Иласэ: какого демона Темный смеется?
      - Может, для тебя еще не все потеряно, - выдавил он наконец, справившись со смехом. Потом подпихнул ногой амулет в ее сторону.
      Пытаясь выжить, девчонка, наконец, чему-то училась, и это показалось Дарену восхитительно-забавным. То был жестокий способ обучения, способ Темных, но Тартису понравилось давать ей уроки.
      С того момента, как Дарен вернулся на поляну, Иласэ вела себя (если забыть трехчасовое сидение на дереве), словно они были старыми друзьями, словно они должны были вцепиться друг в друга, как испуганные восьмилетки, помогать друг другу и делать прочую чушь из детских нравоучительных сказок.
      Это нервировало его. Выбивало из колеи.
      Она была милой с ним, слишком милой, как никогда прежде, ожидая, должно быть, что они станут лучшими друзьями.
      Но в реальном мире все иначе. Друзья есть друзья, враги есть враги, и порой первые куда опаснее вторых. Для Тартиса Иласэ являлась лишь способом выбраться живым из этого проклятого леса, и, будь девчонка действительно такой умной, какой ее считали в Ордене, смотрела бы на него точно также. Как на средство своего собственного спасения. Но Иласэ не понимала этого, она была слишком мягкой, слишком далекой от реальности. Печально - для нее.
      Не следует думать, что Темные не помогают друг другу, отнюдь. Особенно последнее время, когда Орден все больше набирает силу. Теперь старые Семьи стараются держаться вместе: в конце концов, в стае выжить легче, чем поодиночке. Однако каждый помнит: до конца верить можно только самому себе. Это открытая истина, и никто не оскорбится, если на званом обеде гости проверят вино и яства на наличие яда.
      Это естественно, это в природе вещей: ведь и в диких лесах выживает самый сильный и коварный хищник, процветая на костях своих жертв. Да и по статистике, во время последней войны на каждого погибшего Темного приходилось до трех Светлых: идиоты просто не понимали, что иногда следует бежать, чтобы потом тайно вернуться и ударить противника в незащищенный тыл. Если бы не Старший магистр Белого Ордена, да заберет его поскорей Бездна, и не его тайное оружие, вынудившее Повелителя подписать перемирие, последняя война стала бы действительно Последней. Для Светлых.