Добро пожаловать в дикий лес. Часть 1.
      Добро пожаловать в дикий лес, - она сказала?
      Дарен прижался к земле, распластавшись на мягкой черной почве, и замер, напрягшись, ожидая движения. Оно пришло - одетая в черное фигура с копной кудрявых темно-русых волос.
      Ага, нашел тебя! - Дарен мрачно ухмыльнулся, заскользив между деревьями следом за Иласэ. Его движения были бесшумны (по крайней мере, Дарен на это надеялся), и передвигался он только там, где деревья давали самую густую тень, закрывали обзор, пряча его от ее глаз.
      Хлопья белесого тумана висели между деревьями, сверху давили темно-серые облака, грозя в любой момент разродиться обильным ливнем.
      Добро пожаловать в дикий лес.
      Дарен постоянно повторял про себя эту фразу, прокручивал ее на все лады:
      Добро пожаловать в дикий лес, Иласэ.
      Не хочешь попробовать свое собственное лекарство?
      Дарен шел почти вровень с ней, но очень сильно забрав вправо. Приглядись Иласэ повнимательней - могла бы и заметить: понимание этого щекотало ему нервы.
      Вся земля вокруг, казалось, состояла из бесчисленных луж и редких островков густой жирной грязи, но Дарена это не заботило. Не заботило и то, что он давно уже выглядит, как дикарь, растрепанный, в насквозь мокрой, грязной, облепившей тело одежде. Впрочем, Дарен весьма сомневался, что внешний вид Иласэ сейчас хоть на йоту лучше.
      Должно быть, она услышала шорох его движения, потому что начала испуганно оглядываться по сторонам.
      Могла ли девчонка знать, что он рядом? - задался Дарен вопросом. Сомнительно, ведь Иласэ не умела, как он, читать следы; кроме того, Дарен старался быть осторожным. Однако, вот уже несколько дней, как он выслеживал ее, и всякий раз умудрялся найти - возможно, она вновь ожидает его появления?
      Добро пожаловать в дикий лес, крошка.
      А закон дикого леса гласит - выживает самый приспособленный. Кто же это из них?
      Три недели назад Дарен без колебаний назвал бы себя. Он был физически сильнее и выносливее, умел охотиться. Тем не менее, и Иласэ оказалась отнюдь не домашним цветком, с ее знанием местных растений, животных и способностью различать опасность. А сейчас у нее было преимущество - кинжал.
      Однако Дарен оставался самим собой, и это тоже было преимуществом.
      Закон дикого леса.
      Сильный всегда пожирает слабого.
      Он пробежал вперед, параллельно ее тропе, и притаился за деревом, рядом с которым Иласэ должна была пройти. Приготовился к прыжку. Потом услышал топот быстрых шагов, прерывистое дыхание.
      Вот она проходит мимо…
      Дарен потратил одно мгновение, убедился, что кинжал безопасно убран в ножны, в руках ее ничего нет, и прыгнул вперед. Иласэ закричала, когда он попытался повалить ее на землю, обхватив за пояс, прижимая руки к бокам.
      Только вот что-то у него не получилось.
      Правая рука Иласэ выскользнула из захвата и метнулась к серебряной рукояти, и, вместо того, чтобы попытаться удержать ее, Дарен с силой оттолкнул девушку от себя, в результате сам поскользнулся в грязи. Он упал на четвереньки, в то время, как она ударилась о дерево, а потом кинулся прочь, за деревья. Над его пригнувшейся вовремя головой, одно за другим, мелькнули два убийственных разряда. Повинуясь инстинкту, Дарен на мгновение упал на землю, и только так избежал третьего, нацеленного между лопаток.
      Теперь, когда она была настороже, соседство с Иласэ равнялось самоубийству. Кто знает, в какой момент ей может придти в голову отправится за ним на охоту или устроить засаду, как это пытался сделать он?
      Дарен кружил между деревьев, пока не нашел подходящее место для отдыха, под широким раскидистым тополем, если скудные познания в ботанике не обманывали его; растянулся на почти сухой земле, посмеиваясь себе под нос. Отпор Иласэ впечатлил его, но на самом деле это не имело значения: главное, он заставил ее несколько раз использовать кинжал. Заставил ослабить себя. А значит, выиграл по большому счету он, и они оба это понимали.
      С того ужасного случая на поляне прошло уже четыре дня, каждый из которых был хуже предыдущего.

* * * * *

      (четыре дня назад)
      Дарен остановился на секунду, отпихнул ногой ветку, и вновь начал яростно мерить шагами поляну. Его висок пульсировал болью, горло покрывали потеки засохшей крови.
      Он хотел уйти отсюда, и неважно, куда. Он хотел притворится, что ничего не произошло, но воздух здесь, над поляной, звенел от напряжения, и Дарен ненавидел каждую лишнюю минуту, проведенную в этом месте. Он хотел уйти, только вот Иласэ еще не вернулась.
      Дарен посмотрел наверх, отмечая пройденный солнцем путь: больше двух часов. Почти три. Он очень старался быть терпеливым, очень.
      Когда Иласэ, наконец, вернется, он постарается извиниться. Наверное, какое-то время она откажется разговаривать с ним, но постепенно поймет, что он серьезен. Он добудет что-нибудь съедобное, она сумеет развести костер, они найдут для ночевки теплое и сухое место… Через несколько дней Иласэ простит его.
      И все будет замечательно.
      Уже в сотый раз Дарен нервным быстрым движением провел по волосам. Вздохнул.
      Его жизнь, должно быть, оказалась мозаикой в руках неведомого бога с извращенным чувством юмора. И этот бог вновь и вновь переставлял местами все кусочки, так что теперь Дарен уже не был уверен, кто он и что должен чувствовать. На редкость неприятное состояние.
      Сейчас Дарен злился, и держался за это чувство, потому что оно было привычным, безопасным, потому что он всегда делал так прежде, в ответ на неудачи и проблемы. Злился и тогда, когда одолевали сомнения.
      Юноша не мог бы сказать, на кого направлялась эта злость: на Иласэ, на себя, на весь мир? Но ему нужен был гнев: не мог же он, в самом деле, постоянно чувствовать себя виноватым!
      Имел ли он право злиться? Какая разница? Все равно, эмоции не зависят от разума.
      Она унизила его. Дарен был беззащитен. Одно неловкое движение - и безумная девчонка располосовала бы ему горло. Он никого в жизни так не боялся, кроме, возможно, отца. Не боялся, потому что никто прежде не пытался его убить.
      Как он мог так в ней ошибиться? Еще час назад Дарен побился бы об заклад на все свое будущее состояние, что Иласэ Аллеманд не способна на подобную дикость. Всем известны ее пацифистские наклонности! Она уверена, что убивать - плохо!
      Может быть, все это время она притворялась? Все эти годы? - Дарен остановился, задумавшись. И никто этого не разглядел? За все то время, что она провела в Ордене? Никто из ее друзей и наставников? Немыслимо.
      «Следи за тихими, кто молча стоит в стороне», - сказал ему однажды Амадей, - «никто не знает, о чем они думают».
      Что ж, сейчас Дарен знал, что тихоня Иласэ думала об убийстве.
      Должно быть, у каждого человека наступает момент излома. Все и так было неважно, а уж он постарался сделать ситуацию и вовсе отвратительной. Вряд ли Дарен имел право винить ее за такую реакцию, хотя и очень хотел это сделать.
      Ну и что теперь? Он должен понять и принять все случившееся, как заслуженное наказание? Если он попробует сейчас что-то сделать, Иласэ сорвется с катушек полностью. Так что, никак не ответить ей за случившееся? Разве у него нет права отомстить?
      Месть - такой была его первая мысль. Никому не позволено заставлять его чувствовать себя слабым и беспомощным. Никому не позволено так с ним обращаться!
      Проклятье, он ведь ничего ей, на самом-то деле, не сделал! Так в чем дело? Да, у нее есть право злиться, но не убивать же его!
      Нет, больше всего ее интересовал набег на южную границу.
      Дарен вспомнил безликий ужас в ее глазах и странное оцепенение, когда он заявил о своем участии в том побоище. Юноша сглотнул, чувствуя легкий стыд. Сам он не знал никого из присутствовавших там, для него они все являлись безликими ствурами, но для Иласэ могли быть чем-то большим…
      Дарен вновь посмотрел на деревья, чуть ли не рыча от нетерпения.
      Проклятье, да где ж она? Ей уже давно пора вернуться!…
      Он замер.
      Не может быть… Она бы никогда…
      Великая Бездна, какой он дурак!
      Иласэ не вернется!
      Она бросила его!
      Эта ствура!
      Не задерживаясь больше, Дарен кинулся в лес. Чтобы найти девчонку, ему потребовалось несколько часов. Дарен примерно знал, куда указывал компас, и умел читать следы, однако и так, при всех его особых способностях, поиск оказался не из легких. Счастье еще, что юноше повезло с местностью: равнина, покрытая редким лесом, кое-где с пятнами заболоченых низин, не была создана для пряток.
      Эта полу-болото кишело жизнью, причем водились там и такие существа, сказки о которых в детстве читала ему Кларисса. Например, над первым, встретившимся ему по дороге, ручьем проносилось огромное количество стрекоз, а их с визгом и воплями ловили крохотные феи - малышки размером едва с его ладонь, с зелеными и красными волосами и белоснежными зубками. Остроту этих зубок Дарен испытал на своей собственной руке, когда из баловства попытался схватить одну такую кроху.
      Дарен прошел мимо плотины, построенной целым семейством бобров. Увидев юношу, животные повыскакивали из воды и выстроились в ряд, как маленькое войско, глядя на него с вполне человеческим любопытством в круглых черных глазках. Так же вели себя и олени, пришедшие на водопой: поводили острыми ушами, но ничуть не боялись, словно никогда прежде не видели человека.
      Несколько раз вдалеке начинали заливаться лягушки, и каждый раз от этого, вполне невинного звука, Дарен вздрагивал. К счастью, все попадавшиеся ему амфибии оказались вполне нормальными существами, и не пытались запугать или загипнотизировать его странными словами. Даже огромная толстая красная жаба, ловившая длинным липким языком зазевавшихся фей, только задумчиво подмигнула ему, прервав на мгновение свое вкусное занятие.
      И где-то здесь была Иласэ, неутомимо шедшая вперед. Уже приближался вечер, когда Дарен нашел ее, присевшую отдохнуть на пригорке под невысоким деревом, грызшую какой-то фрукт.
      - Эй! - крикнул ей Дарен, - Иласэ!
      Она испуганно привстала, глядя на него с выражением растерянности и ужаса, но тут же взгляд ее изменился, стал холодным. Девушка расслабилась, снова села на место, зажав руке недоеденный, напоминающий яблоко, плод.
      Дарен подбежал ближе и прислонился к ее дереву, переводя дыхание:
      - Куда ты пропала? - спросил он, глядя на нее сердито, хотя в душе от облегчения был готов рассмеяться.
      Всю дорогу Дарен пытался решить, что ей сказать, разрываясь между желанием искренне извиниться и наорать на нее. В конце концов он мысленно построил десятиминутную идеальную речь, но сейчас все заготовки вылетели из головы.
      - Не могу поверить, что ты меня бросила! - заявил он, возвращаясь к привычному надменному тону. - Или ты сошла с ума? Проклятая спятившая ству…, - выражение лица Иласэ заставило его оборвать предложение.
      Сперва Иласэ ничего не говорила, только смотрела на него особым отстраненным взглядом ученого, и Дарен растерянно молчал, пытаясь не нервничать.
      Потом Иласэ слегка подкинула недоеденное яблоко в руке, выражение ее глаз стало пугающим.
      - В чем… - начал было говорить Дарен.
      - Не могу поверить, - резко перебила его девушка, - ты как один из тех никчемных псов, к шеям которых привязывают камень и бросают с моста, только чтоб по возвращении найти их у своего порога.
      Дарен моргнул:
      - Ты… Великая Бездна, ты действительно пыталась меня бросить!
      Он полагал, что Иласэ оставила его в приступе злости, но отказывался даже думать, что действие это с ее стороны было целенаправленным. Если бы он потерял ее, то без кинжала, без компаса, без знания окружающего мира был бы обречен. Это то же самое убийство, только растянутое во времени.
      - Не представляю, как ты сумел меня выследить, - продолжила говорить Иласэ тем же спокойным, слегка раздраженным тоном. Потом пожала плечами:
      - Ну да ладно, это не имеет значения.
      - Что не имеет значения? - проговорил Дарен растерянно, наблюдая, как она поднимается, аккуратно заворачивает фрукты в полу плаща. Девушка казалась спокойной, но теперь за этим спокойствием он ощущал напряжение.
      - Уйди! - это прозвучало все так же ровно и холодно.
      Он уставился на нее:
      - Иласэ…
      Она швырнула в него недоеденным яблоком, оно отскочило от его плеча:
      - Убирайся с дороги, и убирайся из моей жизни! - плавным движением Иласэ вынула лезвие, и оно засветилось, просыпаясь. Дарен отшатнулся, против воли вспомнив ощущение холодного металла на собственной коже.
      - Я больше не буду о тебе заботиться, - продолжила говорить Иласэ, - хочешь выбраться отсюда - ищи дорогу домой сам. А еще раз приблизишься ко мне - я тебя убью.
      - Послушай…, - начал Дарен своим лучшим успокаивающим тоном, шагнув было вперед, но Иласэ подняла кинжал, и он торопливо отступил, умиротворяюще показывая ладони.
      - Ладно, ладно, как скажешь. Я понимаю, что тебе нужно некоторое время.
      - Продолжай идти! - велела Иласэ, а когда решила, что он отдалился достаточно, повернулась к нему спиной и пошла прочь.
      Ладно, - сказал он себе, злой и разочарованный, - ладно, ей просто необходимо время остыть.
      Не проблема, не будь юноша так голоден. Дарен представления не имел, какие из растений были съедобны. Он мог бы охотиться, дичи вокруг было в изобилии, но кинжал, чтобы освежевать животное, оставался у Иласэ.
      Быть может, поймай он для девушки добычу, она бы позволила ему освежевать и приготовить ее. В любом случае, без него ей не видать мяса.
      Какое-то время Дарен следовал за ней на безопасном расстоянии, сердито глядя ей в затылок. Ладно, думал он мрачно, пусть пока будет, как она хочет. Надо дать девчонке время остыть. Но когда ситуация вернется в норму, он заставит ее заплатить за все.
      Сперва Дарен хотел поймать оленя, однако стадо несколько раз чуть не затоптало его. В конце-концов он удовольствовался только парой птиц, похожих на слишком разноцветных куропаток.
      Уже стемнело, когда он вернулся со своей добычей к Иласэ. Она сумела-таки развести костер, хотя вокруг и царила всепроникающая сырость. Дарен приблизился с дальней стороны, так что между ними был костер, и осторожно позвал ее, задремавшую у дерева.
      Девушка очнулась моментально, тут же выхватив кинжал, и Дарен был готов поклясться, что слышал исходящее от оружия тихое мурлыканье.
      - Что я сказала тебе раньше? - прорычала Иласэ, вскакивая на ноги, как недовольная волчица, потревоженная в своем логове.
      - Подожди! - Дарен предупреждающе вытянул руку, - я подумал, что ты, может быть, голодна. Я принес еду, - он показал на добычу, сложенную на землю.
      - О, как это мило. А теперь прощай! - и она без предупреждения махнула кинжалом в его сторону. Дарен с проклятьем отпрыгнул, однако недостаточно быстро, и магический клинок рассек его плечо.
      - Что ты делаешь? - воскликнул он, схватившись за рану. - Я же пытаюсь извиниться! Пытаюсь показать тебе, как сильно сожалею. Я знаю, что не должен был так с тобой поступать! У меня нет оправданий, я понимаю, что тебе сложно меня простить, но я пытаюсь загладить свою вину!
      - Ну да, мертвыми животными, - отозвалась Иласэ ернически, надсмехаясь над ним.
      - Ну так скажи, чего ты хочешь! - воскликнул Дарен.
      Иласэ сделала ленивый шаг в его сторону, глядя на него с презрением:
      - Я хочу, чтобы ты подох!
      Дарен уставился на девушку, потеряв дар речи.
      - Похоже, ты меня не понял, - продолжила Иласэ ласково, похлопывая плоской стороной клинка по ладони, - не важно, сколько мертвых животных ты мне принесешь. Ты теперь сам по себе, детка! - последнее слово Иласэ насмешливо протянула.
      - Но я нужен тебе, - прошептал Дарен, - мы вместе застряли в этом проклятом месте.
      Иласэ мягко засмеялась:
      - А, так мы теперь команда? Убирайся с глаз моих! - и она направила кинжал в его сторону.
      Дарен бросился в темноту. Больше в эту ночь он к ней не приближался. Наконец, юноша нашел место, которое было недалеко от ее лагеря, но хорошо укрыто за деревьями, и попытался уснуть, злой, замерзший и голодный.
      Иласэ ушла из своего лагеря раньше, чем он проснулся, осталось лишь несколько холодных угольков и кости от остатков его добычи. Иласэ освежевала, приготовила и съела их, а то, что не доела, отдала мелким грызунам или тщательно втоптала в грязь.
      Какое-то время Дарен с недоверчивым ужасом смотрел на остатки своей добычи, потом зло выругался. Мерзкая ствура!
      Все утро он шел по ее следу, и настиг, наконец, когда до полудня осталось едва пара часов. Дарен вновь осторожно, с трудом держа в узде собственную злость, приблизился к ней, надеясь, что девчонка немного успокоилась. В этот раз она даже не стала с ним разговаривать, сразу схватилась за кинжал. Дарен вновь бежал. И после того весь день он шел за ней следом, держась на безопасном расстоянии.
      Когда Иласэ находила что-то съедобное, он наблюдал, а после ее ухода доедал то, что оставалось от плодов, то, что она не пыталась испортить. Но прежде он всегда убеждался, что она действительно это ела, потому как несколько раз Дарен замечал: Иласэ срывала что-то, притворяясь, что ест, а потом, какое-то время спустя, тайком выбрасывала. Проверять, какую именно гадость она для него приготовила, Дарен желания не испытывал.
      Юноша уже всерьез обдумывал идею о том, чтобы поймать и съесть какое-нибудь животное сырым. Пока что он не мог заставить себя это сделать, но мысль о мясе, в любом виде, становилась все привлекательнее.

      Добро пожаловать в дикий лес. Часть 2.
      В низинах, как оказалось, водились и крупные хищники, выходившие на охоту по ночам. Спать на земле было небезопасно, и Иласэ первая решила ночевать на деревьях. Дарен последовал ее примеру.
      Ночевка на дереве оказалась ужасной. Холодно, жестко, ветки, впивающиеся в спину, древесные насекомые, ползающие по телу. Дарен постоянно боялся, что однажды упадет на землю и сломает шею. Не будь у него четырехнедельного опыта выживания в лесу и сна на голой земле, он бы вообще не смог заснуть. Очевидно, человек способен привыкнуть ко всему.
      Иласэ всегда уходила к тому времени, как юноша просыпался, и каждый день он шел по ее следу. Впрочем, со временем это становилось все легче. Еще Дарен обнаружил, как хорошо угроза голода помогает развивать память. Когда Иласэ невольно подводила его к очередному дереву со съедобными плодами, он старался запомнить все детали: рисунок коры, форму листьев, цвет и размер плода. И запоминал с первого раза.
      На третий день произошел забавный случай. Он шел по лесу, злой на весь белый свет, пиная все, что попадалось под ноги, когда почувствовал, что его преследуют. Обернулся: за ним копотило десять маленьких, синих, очень пушистых существ, обладателей круглых печальных глаз и блестящих черных носов. Ничего подобного Дарен прежде не видел. Он уставился на них, они - на него.
      Пожав плечами, Дарен решил проигнорировать их. Через минуту обернулся: существ стало в два раза больше.
      - Все, все, хватит! Пошли отсюда! - юноша замахал на них руками, и зверьки бросились в рассыпную, жалобно попискивая. Довольный, Дарен пошел дальше, однако топоток за спиной подсказал, что избавиться от преследователей не удалось. Дарен развернулся, готовый снова их прогнать: но теперь синих малышей было не меньше шести десятков.
      - Ну, и чего вам нужно? - крикнул он во весь голос, и зверьки в ужасе разбежались, но, как только Дарен замолчал, вернулись на прежнее место.
      Дарен неуверенно переступил с ноги на ногу: вряд ли эти малыши опасны, но если так пойдет и дальше, они его попросту затопчут. Потер лоб, не зная, что с ними делать. Во имя Первых, хоть бы девчонка его поскорей простила!
      Дарену было неприятно себе в этом признаваться, но он скучал по Иласэ. Он был в ярости на нее за все то, что она заставила его пережить. Будь у него такая возможность, он бы, наверное, попытался ее придушить… не до конца, конечно. Но ему все равно ее недоставало. Наверняка она знала, кто были эти маленькие пискуны, и чего они хотели… Впрочем, сейчас она бы лишь посмеялась над ним и ушла прочь.
      Дарен скучал по прежней Иласэ. Наверное, он привык к ней. Привык к ее забавным гримассам, привычке кусать при размышлении нижнюю губу, к ее беспокойству из-за его порезов и синяков, даже самых пустячных. Как бы неблагодарно он себя ни вел, она все равно хлопотала над ним. Это было непривычно, но… приятно.
      Дарен постоянно думал о ней, пытаясь догадаться, что бы она сделала на его месте. Вот и сейчас он представил, как бы она восторженно взвизгнула и наклонилась поговорить со зверьками. Эти лилипуты в нее бы влюбились.
      Дарен наклонился и заглянул ближайшему пушистику в мордочку:
      - Ну, и в чем дело? - поинтересовался он сурово, грозя зверьку пальцем. Пушистик с нервным видом наблюдал за его движениями, скосив глаза. Дарен хмыкнул. Потом повел руку дальше, и, следуя движению, пушистик развернулся к нему спиной. Одновременно с ним развернулись и остальные шесть с лишним десятков. Теперь они все смотрели в том направлении, откуда Дарен пришел.
      Юноша нахмурился и сделал шаг в ту сторону. Пушистики засеменили туда же впереди него. Они хотели, чтобы он пошел назад? Ладно.
      Чем дальше они возвращались, тем меньше зверьков оставалось, - они постепенно разбегались в лес. Наконец, остался только один, остановившийся возле толстой длинной веткой. Существо посмотрело грустными глазенками на нее, потом на Дарена.
      - И чего? - уставился на него Дарен, потом понял, увидев отпечаток в грязи, что сбросил этот огрызок полого дерева в грязь, когда проходил здесь. Синий пушистик посмотрел на бревно с потерянным видом и пнул его крохотной ножкой.
      Дарен наклонился и передвинул деревяшку, вернув на законное место:
      - Так лучше? - поинтересовался он у зверька, однако тот уже исчез. Дарен удивленно оглянулся, потом пожал плечами: «Похоже, это все, что требовалось».
      Он продолжил свой путь, постоянно оглядываясь, но забавные пушистики так больше и не показались.
      Мысли Дарена вновь вернулись к Иласэ. Сперва он полагал, что кинжал быстро ее ослабит, но прошло уже почти десять дней, как она несла оружие, а девушка все еще не выказывала признаков утомления. А его за более короткий промежуток времени кинжал чуть не убил! Может, по какой-то неведомой причине, магическое оружие не забирало у нее энергию так, как у него?
      В любом случае, не стоило рассчитывать на помощь оружия. Дарен мог полагаться только на себя. Каждая маленькая победа, будь то самостоятельно найденное дерево со съедобными плодами или разведеный-таки в этой влажной местности костер - все давало ему чуть больше уверенности, чуть больше надежды на победу в игре, которую затеяла Иласэ. Как он мечтал увидеть ее сломленную и потерянную, и посмеяться над ней так, как она смеялась над ним!