Что скажут Тори и Рис о ее сюрпризе для Рейфа? Близился день его рождения, и Джилли хотела подарить ему нечто особенное, надеясь, что он не откажется. Девушка быстро вытерлась полотенцем, набросила белый халат и прошла в спальню, где Нэн уже расстелила постель. Джилли сбросила халат и, обнаженная, легла под одеяло.
Последняя мысль, пришедшая в голову, была о том, спит ли Рейф обнаженным? Трудно представить его в длинной ночной рубашке.
Свернувшись калачиком под мягким и теплым одеялом, Джилли уснула. Ей снился любимый.
* * *
Покормив дочь, Тори подошла к мужу. Его нежные сильные руки обвили ее талию и притянули к себе.
– Господи, как сильно я тебя люблю, моя дорогая, – прошептал мужчина с акцентом, выдающим уроженца Британских островов, хотя он прожил в Техасе вот уже одиннадцать лет. Почувствовав прикосновение мужа, Тори сладко вздохнула.
– Порой не верится, что ты родила мне четверых детей, – возбужденно произнес Рис, начиная расстегивать платье жены, но та остановила его. – В чем дело? – разочарованно спросил он.
– Я хочу поговорить с Джилли, но если ты продолжишь в том же духе, мы долго не покинем спальню.
Мужчина засмеялся.
– Прекрасная идея, дорогая.
– Повернувшись к мужу, Тори нашла его губы.
– Подожди немного, – прошептала она, взъерошивая густые черные волосы мужа.
У него на губах играла насмешливая улыбка.
– Мое ожидание дорого тебе обойдется.
– Посмотрим, – ответила женщина, и, так же лукаво улыбаясь, вышла из комнаты.
Закрыв дверь, Тори сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. В ушах все еще стоял мягкий, дразнящий смех мужа. Как хотелось вернуться в спальню и сделать все, чтобы улыбка Риса стала еще радостнее! Но всему свое время. Сначала нужно поговорить с Джилли и выяснить причину столь внезапного приезда. Телеграмма золовки показалась Тори тревожной, но когда девушка приехала, она выглядела такой же спокойной и жизнерадостной, как обычно. Единственное, чего прибавилось в ее облике, это выражения решимости, а в серо-голубых глазах пряталось беспокойство.
Спеша по коридору к комнате Джилли, женщина гадала, что же случилось? Рейф вернулся из Англии темнее ночи, а потом еще это письмо, в котором девушка расспрашивала о якобы готовящейся женитьбе парня.
Тори всегда казалось, что Рейф и Джилли прекрасно подходят друг другу, но она никогда не говорила об этом, считая, что будет лучше дать им возможность самостоятельно, без подсказок и давления, обрести любовь. Но теперь, наверное, настало время дать совет молодым людям, которые были ей очень дороги.
Подняв руку, женщина негромко постучала. Джилли распахнула дверь и крепко обняла невестку.
– Входи, – сказала она. – Я ждала тебя. Тори сразу перешла к главному, решив обойтись без светской болтовни.
– Что случилось, Джилли? Твой приезд был полной неожиданностью для нас. – Женщина присела на мягкий стул в углу комнаты. – Ты знаешь, как мы любим, когда ты гостишь у нас, и очень приятно, что тебе хорошо в Энкантодоре, но к чему вся эта секретность?
Свернувшись клубочком в постели, девушка улыбалась.
– Обещай, что будешь держать в секрете все, что сейчас узнаешь.
– В секрете от кого?
– От Рейфа и Риса.
– Но почему?
– Это очень важно для меня, – упрямо повторила Джилли, наматывая на палец прядь черных волос и явно нервничая.
– Я никогда ничего не скрываю от Риса, – запротестовала Тори.
– Я тоже, но, пожалуйста, сделай это для меня. – Джилли с беспокойством смотрела на невестку.
Встретившись взглядом с девушкой, Тори задумалась и несколько секунд сидела молча.
– Хорошо, – сказала она, наконец. – А теперь рассказывай о своих тревогах.
Джилли начала несколько неуверенно, с трудом подбирая слова.
– Я полюбила Рейфа с первого взгляда, с того самого дня, когда мы впервые встретились. – Закрыв глаза, девушка представила себе четырнадцатилетнего мальчика-подростка, с которым познакомилась много лет назад, накануне Рождества. – Тогда мне казалось, что моя любовь нужна ему, может чем-то помочь. Знаю, поначалу это была лишь детская влюбленность. – Джилли нежно прикоснулась к своему кольцу с гранатом.
– А когда появились более серьезные чувства? – осторожно спросила Тори.
– Когда мне исполнилось тринадцать. Я видела, как сильно вы с братом любите друг друга, стараетесь использовать любую возможность, чтобы поцеловаться, и поэтому стала задумываться, какие чувства испытала бы, дотронься до меня Рейф с той же страстью. Понравились бы мне его поцелуи, как тебе поцелуи Риса, возбуждалась бы я от его прикосновений, как ты от прикосновений Риса.
Щеки Тори слегка порозовели. Джилли права – стоило мужу дотронуться до нее, как он воспламенял в ней жаркую страсть, и это случалось всегда, как только супруги оставались вместе. Если чувство, которое испытывает Джилли к Рейфу, так же глубоко, как их любовь, то оно истинное и будет длиться вечно.
– Когда Рейф дарил это кольцо и наши руки соприкоснулись, меня охватило какое-то странное, но очень приятное чувство, – призналась девушка. – Ни раньше, ни после этого случая со мной не было ничего подобного. – Джилли встала с постели и накинула халат, погруженная в приятные воспоминания. – Потом мы поцеловались, уже по-настоящему, несколько месяцев назад, и мне открылось, что значит быть женщиной, жаждущей настоящей сильной любви. Я вспоминала, что ты рассказывала о своей любви к Рису, наверное, наши чувства схожи. Если бы Рейф попросил, я отправилась бы за ним хоть на край света! Джилли подняла глаза на Тори. – Мое признание удивило тебя?
Молодая женщина улыбнулась.
– Если бы услышала его от какой-нибудь другой хорошо воспитанной англичанки, пожалуй, сказала бы «да». Но эти слова произнесены тобой, видевшей, как развивался наш роман с Рисом, и, кроме того, я знаю некоторые факты из истории вашего рода, и потому говорю – «нет».
– Потянувшись к Джилли, Тори взяла ее за руку.
– Это тогда Рейф сказал, что скоро женится на другой?
– Да, – ответила девушка и поведала невестке детали их недолгого пребывания в доме леди Алленвуд. – Как ты думаешь, зачем ему понадобилось лгать? И если не существует другой женщины, почему он не принял мою любовь?
Тори полагала, что ей известны ответы на эти вопросы. Джилли была слишком маленькой, чтобы знать, почему Рейф появился в их доме, когда ему исполнилось тринадцать лет, она не подозревала, что жестокий отчим превратил жизнь мальчика в сущий ад. Эту историю Рис с Тори договорились хранить в тайне. Прошлое должно остаться в прошлом, но даже та любовь, которой они щедро окружили Рейфа, не могла стереть из его памяти ужасных воспоминаний.
Сможет ли Джилли любить его так же сильно, когда узнает обо всем?
Тори понимала, что только любовь способна исцелить Рейфа, сжечь в сердце горькие воспоминания, превратить их в пепел и заменить светом и радостью. Ему нужна нежная и ласковая женщина, способная залечить его душевные раны, и в то же время достаточно сильная, чтобы защитить от окружающего зла.
Джилли могла стать такой женщиной, Тори в этом не сомневалась.
– Думаю, у Рейфа были свои причины, – только и сказала она.
– Но это же нечестно, – упрямо твердила Джилли. – Тебе они известны?
Тори пожала плечами.
– К сожалению, я не могу тебе всего рассказать. Рейф – очень сложный человек, – прибавила она. – Мрачный и задумчивый, как герои романов сестер Бронте. В Сан-Антонио живет человек, с которым, мне кажется, тебе следует встретиться.
– Кто это?
– Мать Рейфа.
– Его мать? – Джилли ничего не понимала. За все годы их знакомства Рейф никогда не рассказывал о своей матери. – Я думала, его родители умерли.
– Марта жива. Она может рассказать о сыне. Будь с ней так же откровенна, как и со мной, и, думаю, получишь ответы на все вопросы. Мать очень любит Рейфа, несмотря на то, что видятся они редко.
– Я должна встретиться с его матерью, – решительно заявила Джилли. Она немного помолчала, размышляя, потом неуверенно спросила: – Она больна?
Тори заметила в голубовато-серых глазах золовки выражение испуга.
– Сумасшедшая ли Марта? Это ты хочешь знать?
– Да, – призналась девушка.
– Нет, не беспокойся, – успокоила ее Тори. – Но она нуждается в физическом и душевном покое.
– Наверное, именно в этой женщине и заключается причина отказа Рейфа от моей любви.
– А если бы она в самом деле оказалась психически неполноценной, что тогда?
– Думаю, сумела бы убедить Рейфа, что это никак не отразится на наших отношениях. Я люблю его, Тори. И буду любить несмотря ни на что.
– Верю, и постараюсь, чем смогу, помочь. Завтра мы съездим к матери Рейфа. Скажи ей, что любишь ее сына.
– Обязательно.
– Вот и хорошо, – задумчиво произнесла Тори. – Я очень рада, что ты открылась мне, я всегда считала, что Рейфу нужна именно такая женщина.
– Ты никогда не говорила ничего подобного, – удивилась Джилли.
– Не хотелось вмешиваться в ваши отношения. – Ответила невестка. – Я люблю вас обоих, и без особого труда могла сделать так, как считала нужным, но ничего не предпринимала, надеясь, что рано или поздно вы сами придете к этому. Тори, наклонившись вперед, заговорила очень мягко. – Ты понимаешь, что, завоевав любовь Рейфа, потеряешь все пути к отступлению?
Джилли улыбнулась.
– Я приехала не для того, чтобы отступать. Менять что-либо поздно, мосты сожжены.
Тори встала, поднялась и Джилли. Взявшись за руки, подруги вместе подошли к двери.
– Оказывается, мы обе однолюбки, – произнесла Тори, остановившись на пороге. Они обнялись. – Я горжусь тобой.
– Обещай, что не станешь рассказывать об этом Рису.
– Я дала слово и не нарушу его.
– Спасибо. В свое время я сама все ему расскажу.
– Мудрое решение. Ведь он по-прежнему воспринимает тебя лишь младшей сестренкой. Не знаю, сумеет ли он признать тебя взрослой женщиной, способной любить мужчину и делить с ним супружеское ложе. – Губы Тори расплылись в улыбке. – Увидимся позже, за ужином.
Открывая дверь в спальню, хозяйка дома решила, что следует все хорошенько обдумать. Но как только она увидела обнаженного мужа, лежащего на кровати, все мысли ее спутались.
Тори тихо прикрыла дверь, сбросила шлепанцы и быстро разделась.
Рис с нетерпением ждал жену. Разве можно любить еще сильнее, чем когда они только поженились? Но с каждым годом его чувства становились все глубже, чище, сильнее, жена все больше и больше воспламеняла его, наполняя огнем любви, всегда желанная, всегда любимая. А взаимность Тори наполняла его счастьем.
Женщина тут же оказалась в страстных объятиях мужа. С трудом сдерживая возбуждение, он хотел продлить минуты блаженства.
ГЛАВА 16
Вспоминая события вчерашнего дня. Рис Фицджеральд Бьюкенен, улыбаясь, густо намазывал тост апельсиновым джемом.
Он несказанно обрадовался приезду любимой сестры, по которой постоянно скучал, и, судя по крепким объятиям Джилли при встрече, она испытывала те же чувства. Обед прошел легко и непринужденно. Супруги делились с девушкой последними новостями и сплетнями. Рис с гордостью сообщил сестре, что все три ее племянника овладели искусством верховой езды и, как только их тетушка приедет в Энкантадору, продемонстрируют свое мастерство.
Однако от брата не укрылась перемена, произошедшая в девушке, сделавшая ее более спокойной, мягкой. Джилли и его жена то и дело обменивались взглядами, словно зная нечто такое, что неведомо ему. После разговора жены с Джилли он спросил, не связан ли неожиданный приезд сестры с какими-то неприятностями, но Тори искусно повернула ход его мыслей в другую сторону и, оставив вопрос без ответа, прильнула к нему, после чего Рису хотелось лишь одного – поскорее уложить жену в постель.
Он не придавал особого значения тому, что Тори не пожелала ответить на вопрос, так как знал, что у нее могли быть секреты только в том случае, если пообещала никому не говорить ни слова.
– Доброе утро, Рис, – весело поприветствовала брата Джилли и, прежде чем сесть за стол, поцеловала в гладко выбритую щеку. – Как вкусно пахнет! – воскликнула она, приподняв крышку на блюде с яичницей и поджаренным беконом. Девушка положила себе на тарелку понемногу того и другого, а Рис налил по чашечке ароматного кофе.
– В Англии мне так не хватает крепкого американского кофе, – призналась Джилли.
Рис молча наблюдал, с каким удовольствием Джилли уплетает завтрак, и только после того, как она справилась с едой, задал вопрос:
– Мы очень рады, что ты снова с нами. – Мужчина ласково коснулся щеки сестры. – Хотя твой приезд был для нас полной неожиданностью.
Джилли подняла глаза на брата.
– Мне захотелось навестить вас.
– Всегда рады, моя маленькая сестренка, ты знаешь это. Можешь приезжать, когда захочешь.
– Я вам очень благодарна.
– Не стоит. Матушка все так же пытается водить тебя на поводу?
– Мама желает нам обоим только хорошего, хотя никак не может понять, что мы давно выросли.
– Хотя ты и выглядишь не старше многих школьниц, – заметил Рис с искоркой лукавства во взгляде.
– И ты туда же!
Он тихо рассмеялся.
– Нет, моя дорогая. Хотя на твоем прелестном личике по-прежнему осталось выражение младенческой невинности, ты далеко не ребенок. – Снова наполнив чашки, мужчина прибавил: – Однако, сомневаюсь, что это остановит матушку, действующую, по ее словам, нам во благо. Она еще пытается отговорить тебя от занятий благотворительностью?
– Вероятно, она никогда не перестанет делать это. Мама считает благотворительность пустой тратой времени, которое гораздо лучше использовать на поиски подходящего мужа.
– Ах, вот оно что, – снисходительно улыбнулся Рис. – Она снова взяла на себя функции свахи.
– Мама никогда с ними не расставалась. Чего стоит утверждение, что ее счастье возможно только тогда, когда я удачно выйду замуж, А это, в свою очередь, означает, что мужа будет выбирать она.
– А ты не согласна?
– Конечно же, нет! – воскликнула девушка.
– Знаешь, сестренка, наша матушка не единственный человек, который считает, что тебе пора замуж.
– И кто придерживается такого же мнения?
– Рейф, – с улыбкой ответил Рис. Ответ застал Джилли врасплох.
– Рейф?
– Да. Вернувшись из Англии, он заявил, что пора устраивать твое будущее. И, по его словам, лучшая партия для тебя – это какой-нибудь достойный англичанин.
– Рейф действительно так сказал? – спросила девушка неожиданно дрогнувшим голосом.
Такая реакция показалась Рису подозрительной. Он внимательно следил за сестрой и заметил, что при упоминании имени Рейфа ее глаза темнели.
Мужчина решил во что бы то ни стало докопаться до истины.
– У тебя есть поклонник, к которому ты испытываешь симпатию?
Не чувствуя себя готовой открыться брату, Джилли ответила уклончиво:
– В Англии я не встречала ни одного, которого хотела бы видеть своим мужем. – Это было чистейшей правдой, поскольку Рейф жил в Техасе.
– Ты считаешь себя готовой к замужеству?
– Думаю, да. – Голос девушки прозвучал серьезно. – Но я хочу, чтобы мой брак был похож на ваш с Тори. Мой избранник должен любить меня так, чтобы на первом месте у него стояла я, а не мое имя, богатство или связи нашей семьи. На меньшее я просто не согласна.
– Приятно, что ты видишь в нас предмет для подражания, – признался Рис. – Но прийти к тому, что мы имеем сейчас, было не так-то просто. Видишь ли, наш брак заключался по расчету. Любовь пришла позже.
Мужчина искренне рассмеялся. Решив быть откровенным, он был вынужден признать, что поступил скорее как американец, чем как англичанин.
– Хотел ли я Тори? Да. Никогда, ни одну женщину не хотел я так сильно, – честно признался Рис. – Сразу же понял, что мы просто созданы друг для друга. Меня постоянно тянуло к ней. Тори должна была стать моей, вот и все.
– А потом ты полюбил ее, да?
– Да, полюбил, – ответил мужчина, думая, что тогда это явилось для него настоящим откровением. Он вовсе не собирался влюбляться в богатую наследницу, на которой женился, но это случилось помимо его воли. – Полюбил и понял, что кроме Тори мне не нужен никто на целом свете.
– А ты когда-нибудь жалел о том, от чего пришлось отказаться ради Тори? Наверное, было нелегко расстаться с Англией, с привычной столичной жизнью?
– Если честно, сестренка, все это не так уж трудно, как может показаться. Конечно, я скучаю по родине и друзьям, но жить без Тори просто не смог бы. Это мой выбор. Я очень люблю Англию, но она – в прошлом. Мое настоящее и будущее – это Тори и наши дети. Придет день, и мой сын Травис встанет перед выбором: остаться в Техасе или сохранить графский титул в Англии. Я постараюсь помочь, но решать придется ему, как это когда-то случилось со мной.
Джилли никогда не думала об этом, хотя знала, что старший сын брата имеет право на титул графа, несмотря на то, что родился в Америке.
Разговор прервала вошедшая в столовую Тори. Она была одета в узкие, выгоревшие на солнце, голубые джинсы, такого же цвета рубашку и ковбойские сапоги из оленьей кожи. Длинные золотистые волосы женщина заплела в две толстые косы. Подойдя к мужу, сидевшему во главе стола, Тори наклонилась и нежно поцеловала его в щеку. Рис обнял жену за талию и привлек к себе.
– Вот и все, что мне нужно, – с гордостью объявил он сестре.
Тори не задержалась с ответом.
– Рис знает, стоит ему сказать что-нибудь другое, и я вырежу его сердце и скормлю стервятникам, – заявила она насмешливо. Супруги дружно расхохотались.
– Как могу я не любить жену в такие минуты? – смеясь, спросил мужчина.
Джилли прекрасно знала, что кто-кто, а ее старший брат любит жену больше всего на свете – так же, как она любит Рейфа.
– У меня назначена встреча. Придется поторопиться, чтобы не опоздать, – сказал Рис, глядя на золотые карманные часы. А чем сегодня займетесь вы, милые дамы? – Он задержался у выхода, взявшись за дверную ручку.
– Мы собираемся навестить одну приятельницу. Передавай привет сенатору Мэдисону.
– Непременно. Кстати, он согласился финансировать законопроект, который мы обсуждали на балу у губернатора.
Тори торжествующе улыбнулась.
– Я знала, что он решится на это. Ведь ему известно, что законопроект поддерживаем мы. Политик, признающий силу и могущество Энкантадоры, поступает дальновидно. Особенно накануне выборов.
Радостная улыбка озарила и лицо Риса.
– Из тебя получилась бы прекрасная жена премьер-министра, – заметил он, открывая дверь.
– Или даже неплохой премьер-министр, – улыбаясь, добавила Джилли.
– А почему не сенатор или не губернатор? – спросила Тори.
– Мне кажется, ты способна достичь всего, что пожелаешь, – ответила девушка.
– Благодарю. Но, поскольку женщины в Техасе не обладают избирательными правами, мне вряд ли стоит ожидать политического успеха. Возможно, когда вырастет Шарлотта, что-нибудь изменится, – серьезно заметила Тори.
Джиллиан вздохнула. Переживания невестки были ей близки и понятны.
– К счастью, на ранчо не часто сталкиваешься с неравноправием женщин. Здесь я могу оставаться собой, и никто не скажет, что занимаюсь не своим делом.
– А Рис любит тебя так сильно, как и ты его. Тори улыбнулась.
– Знаю и благодарю Бога за твоего брата. Не знаю, как сложилась бы без него и детей моя жизнь. Наверное, пришлось бы влачить жалкое, бесцельное существование. Но самое смешное, пожалуй, то, что до встречи с Рисом я вообще не знала, что нуждаюсь в ком-то. – Она коснулась ожерелья из сапфиров, прятавшегося под рубашкой. – Поначалу муж чувствовал себя не в своей тарелке, оставался чужаком, но стоило ему полюбить Техас как родной дом, и все изменилось. – Тори внезапно спросила: – А ты? Ведь жизнь в Англии – совсем другое дело. Смогла бы ты отказаться от всего, что знаешь и любишь, ради Рейфа?
– С радостью!
– Хорошо. Рейф вряд ли обретет счастье в Англии. Его дом – Техас.
– Я согласна. Техас слишком дорог ему, как и всем вам. Любить Рейфа, быть рядом – это и есть мое счастье. Англия или нет, какая разница?
Джилли пожала хрупкими плечами.
– В таком случае, давай поскорее закончим завтрак и отправимся к Марте Рейборн.
* * *
Мать Рейфа отдыхала на веранде своего скромного маленького домика в Сан-Антонио. Жилище было удобным и непретенциозным, вполне устраивая свою обитательницу. Марта Рейборн вела достаточно скромную жизнь. Гости в ее доме бывали нечасто, поэтому необходимости в большом штате прислуги не было. Хозяйка довольствовалась одной экономкой, сеньорой Лиз Сантьяго. Среди немногих посетителей, заходивших на огонек, чаще других появлялись священник Сет Тейлор и Виктория Бьюкенен.
Марта относилась к числу женщин, любящих одиночество. Окруженная тишиной и спокойствием, она часто размышляла, одновременно занимая руки какой-нибудь работой – строгий отец еще в детстве отучил ее от безделья.
Вот и сейчас мисс Рейборн мастерила игрушки к предстоящему Рождеству. Прекрасная швея, она с удовольствием делала выкройки, переносила их на ткань и сшивала из полученных деталей кукол и забавных зверюшек. Это занятие придавало уверенности в себе, которого ей так недоставало, и чувства собственной полезности. Женщина даже начинала надеяться, что когда-нибудь ее жизнь перестанет быть такой пустой и бесцельной, а ее игрушками будут играть не только дети бедняков, но и собственные внуки.
Рейф. В отношениях с сыном еще не растаял лед отчуждения, но Марта радовалась даже тем небольшим изменениям, которые происходили с каждым визитом сына. Накинутый на плечи пестрый платок – его подарок, привезенный из Англии, доказывал, что сын становится все внимательней.
На маленьком столике, рядом с креслом, стояла фотография Рейфа. Красивое, с правильными чертами, лицо молодого человека смотрело прямо на мать.
Порой Марта удивлялась тому, как ей, серой вороне, удалось подарить жизнь сыну-орлу. Да, он совсем не похож на нее, но черты сходства все же были, например, любовь к книгам.
До сих пор женщина не могла забыть язвительных замечаний мужа, который, издеваясь над Рейфом, называл его «невежественным дикарем». Марта сделала все возможное, чтобы доказать обратное. Она научила сына любить печатное слово, и он зачитывался всеми книгами, которые давала ему. Однако это длилось недолго. Однажды Толбот в приступе бешенства уничтожил всю литературу в доме. Ее сыну, заявил тиран, учение ни к чему. Пустая трата времени.
Если бы только начать действовать немного раньше, возможно, удалось бы спасти мальчика от ужасной многолетней боли! Как никто другой, Марта знала, что в далеком детстве не только на теле, но и в душе сына появились шрамы.
Бедная женщина мечтала, что когда-нибудь сын станет ей ближе. Священник Тейлор не раз убеждал ее, что это вполне возможно. День и ночь напролет Марта молилась, умоляя Бога послать сыну женщину, способную согреть его своей любовью. Ей так хотелось, чтобы у Рейфа появилось все то, чего была лишена она.
Сантьяго прервала размышления хозяйки.
– К вам пришли, сеньора Рейборн. – Марта посмотрела на экономку.
– Как я выгляжу? – поинтересовалась она, вставая и поправляя прическу.
Лиз Сантьяго, улыбнувшись, смотрела на хозяйку.
– Прекрасно.
– Ты говоришь так потому, что не хочешь расстраивать. – Отвечала Марта. – Пусть войдут.
Через несколько минут Лиз вернулась с гостями. Тори подошла к хозяйке и тепло поздоровалась с ней.
– Виктория, я так рада видеть тебя. – Когда женщины закончили обниматься, Марта заметила, что рядом с графиней Дерран стоит молодая девушка. Окинув незнакомку внимательным взглядом, она отметила, что таких красавиц не часто встретишь.
– Я не одна, эта девушка хотела бы познакомиться с вами. Надеюсь, мы не помешали? – Хозяйка озадаченно глядела на обеих женщин. – Познакомиться со мной? – переспросила она недоверчиво.
– Да, мадам, – вступила в разговор Джилли, по акценту которой можно было догадаться, что она – англичанка.
– Марта, познакомьтесь с моей золовкой, леди Джиллиан Фицджеральд Бьюкенен.
Джилли подошла к матери Рейфа и протянула руку.
– Джилли, это мать Рейфа, Марта Рейборн. – Тори умышленно назвала девичью фамилию Марты, зная, что любое упоминание о чудовище-муже причинит женщине боль.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложила хозяйка. – Лиз, принеси нам чего-нибудь. – Тори опустилась в кресло, а Джилли присела на краешек маленького диванчика. – Моя экономка готовит превосходный шоколад, – объявила Марта.
– С удовольствием попробуем, – ответила Джилли.
– Что привело вас в мой дом?
– Ваш сын, мадам, – без обиняков сообщила девушка.
– Рейф? – Марта побледнела. – С ним что-то случилось? О, Боже, – прошептала она взволнованно, – скажите, в чем дело?
Тори поспешила успокоить женщину.
– Нет, нет, с Рейфом все в порядке. Марта облегченно вздохнула.
– Простите ради Бога, если мы причинили вам страдания, – извинилась Джилли. Ей не верилось, что эта женщина и есть мать Рейфа. Девушка представляла ее другой, хотя и не могла сказать точно, какой именно. Решив держаться с ней предельно откровенно, Джилли, сделав глубокий вздох, взволнованно произнесла: – Я люблю вашего сына, мадам.
Марта не сразу поняла, что происходит: богатая и знатная английская леди сидит на веранде рядом с ней и спокойно признается в том, что любит ее сына.
– Вы хотите получить мое благословение?
Джилли протянула руку, на которой носила кольцо Рейфа, и коснулась руки Марты. От этого жеста на поблекшие голубые глаза женщины навернулись слезы.
Джилли вытащила из кармана носовой платок и вложила его в руку женщины.
– Спасибо, – прошептала та.
– Не за что, – смутилась Джилли. – Что же касается вашего благословения, я была бы счастлива получить его, однако привело меня к вам другое.
– Я посоветовала Джилли поговорить с вами о детстве Рейфа, – объяснила Тори.
Джиллиан спокойно поведала Марте историю своей любви, закончив словами:
– Он отверг меня, и я чувствую, есть какая-то причина, объясняющая его поведение. Рейф сказал, что моя любовь безответна, но сердце подсказывает, что это не так.
Марта обратилась к Тори:
– Ты рассказывала ей о прошлом?
– Нет. Будет лучше, если Джилли все узнает от вас.
Марта кивнула, соглашаясь.
– Вы говорите, что любите моего сына, леди Джиллиан? – Ответ на свой вопрос женщина нашла в искренних и открытых глазах англичанки.
– Да, очень. И пожалуйста, зовите меня просто Джилли.
Марта по-доброму улыбнулась.
– Значит, вам ничего неизвестно о жизни Рейфа до того, как он стал жить у Виктории и вашего брата в Энкантадоре?
– Нет. Я познакомилась с ним в Лондоне еще девочкой и знала лишь то, что Рис – его опекун.
С лица женщины медленно сошла улыбка.
– И он никогда не говорил ни обо мне, ни об отце?
– Нет, мадам. Поэтому я и думала, что вы… умерли.
Материнское сердце сжалось от нестерпимой боли. Господи, неужели сын настолько далек от нее? Стыдится и никому не говорит о ее существовании? А впрочем, кто станет винить его в этом?
– Отец Рейфа умер еще до его рождения, – тихо произнесла несчастная.
– Мне очень жаль, – прошептала Джилли, подумав, как ужасно ждать ребенка, зная, что человек, который должен быть его надеждой и опорой, мертв.
– Хотите, я оставлю вас вдвоем? – предложила Тори.
– Все, что я собираюсь рассказать, тебе хорошо известно.
– Вы можете довериться Джилли.
На веранду вошла экономка, держа в руках поднос с тремя чашками горячего шоколада.
– Принести чего-нибудь еще? – спросила она. Хозяйка покачала головой, и Лиз вышла. На веранде воцарилось молчание.
Собираясь с мыслями, Марта поднесла к губам чашку. Ей нравилась эта девушка, и оставалось надеяться, что у леди Джиллиан хватит мужества продолжать любить ее сына после того, что она сейчас узнает. Сама не зная почему, пожилая женщина верила этой красивой аристократке.
– Когда мне исполнилось шестнадцать, я была помолвлена, – начала она свой рассказ. – Мне безумно нравился жених – наш сосед и друг отца. Папа считал, что настало время отдать меня замуж, и одобрял мой выбор. – Дрожащими руками Марта поставила чашку на столик. Женщина понимала, что должна рассказать эту историю до конца. Ради Рейфа, единственного сына, придется разворошить то ужасное прошлое, которое безуспешно пыталась забыть. – Как и положено жениху, тот молодой человек ухаживал за мной, и весной мы собирались пожениться. Я была так счастлива…
Джилли с нетерпением ждала продолжения, надеясь, что рассказ матери Рейфа поможет ей понять его самого.
– Но потом произошло нечто ужасное. Порой, когда человек молод, он не думает, что может произойти непоправимое. – Марта на секунду закрыла глаза, и на ее лице отразились следы боли тех лет. – Жених подарил мне молодую красивую кобылу, очень нежную и покорную. Однажды я решила сделать своему избраннику сюрприз, приехав к нему верхом. Даже для января погода была чудесной, разве что немного холодной. Дождавшись, пока папа уедет по делам, я пробралась на конюшню, оседлала кобылу и, оставив отцу записку, чтобы он не волновался, когда вернется, отправилась на поиски приключений.
По дороге мне встретился человек, лошадь которого потеряла подкову и хромала. Он провел ночь под открытым небом, на территории нашего поместья и, заметив меня, окликнул. Я оказалась настолько глупой, что остановилась. Он спросил, нет ли поблизости кузнеца, и я предложила помощь Фрэнка, который работал кузнецом в поместье, и уже собралась съездить за ним.
Но как только я развернула лошадь, незнакомец схватил ее за уздечку и остановил. Я спросила, в чем дело, но мужчина молча пожирал меня взглядом, а потом пробормотал, что давно не видел женщин. – Марта задрожала, не в силах сдерживать стыд и гнев, скрываемые столько лет. – Я испугалась, но, как доверчивая дурочка, сказала незнакомцу, что не могу задерживаться, так как еду к жениху. Мне показалось, что этот ответ удовлетворил незнакомца, и я решила спешиться, сделав еще одну ошибку.
