7

Поднявшись наверх, Маргарет прежде всего послала горничную разжечь в ее комнате камин: в доме с толстыми каменными стенами и полом даже в жару было зябко и неуютно. Затем поспешила показать Пэйшенс доктору, который, по словам горничной, только что приехал и ожидает ее милость в детской.

Старый добродушный доктор, которого ее дочка очень любила за возможность беспрепятственно теребить его великолепные седые усы, внимательно осмотрел горло девочки и тщательно проверил подвижность суставов, выясняя при этом у трепещущей Маргарет подробности случившегося.

Наконец старик распрямился и весело посмотрел на мать.

– Что ж, миледи, нам с вами повезло: малышка отделалась только испугом. А при ее жизнерадостной натуре она забудет об этом через полчаса, так что можно не опасаться осложнений. Просто счастье, что этот человек вовремя оказался рядом. Представляю, какую горячую благодарность вы к нему испытываете. И ты, коза, скажи дяде спасибо.

Ну, а теперь, миледи, забирайте свое бесценное сокровище, переоденьте, согрейте и напоите ее теплым молоком. Очень, очень рад, что все так благополучно кончилось.

Маргарет принесла Пэйшенс в свою комнату и, усадив ее на пушистый турецкий ковер перед веселым огнем в камине, раздела и осмотрела. На нежном тельце не оказалось ни единой царапины.

– У тебя болит что-нибудь, радость моя?

– Ничего, мамочка.

Лежа на спинке, Пэйшенс безмятежно улыбалась и теребила пряди маминых волос. Маргарет облегченно вздохнула и возблагодарила Всевышнего.

– Или ко мне, маленькая, я тебя согрею. В речке такая холодная вода.

Она завернула девочку в шерстяное одеяло и начала согревать дыханием босые ножки.

– Ой, щекотно! – засмеялась Пэйшенс и, выскользнув из рук матери и одеяла, стала играть на ковре пустыми катушками.

Маргарет внимательно наблюдала за дочкой. Девочка была в своем обычном веселом настроении и, казалось, действительно успела забыть о страшном купании. И хотя все было позади, Маргарет вдруг разразилась слезами.

«Господи, – думала она, раскачиваясь взад и вперед, – я ведь чуть не потеряла дорогую дочку». Она проклинала свой брак, но Пэйшенс стала для нее наградой небес за несчастную жизнь с Оливером, желанной и бесконечно любимой.

Как она гордилась собой, когда смотрела на счастливое лицо деда во время ее венчания! И Оливер казался настоящим джентльменом – до свадьбы. Она узнала его только после того, как у святого алтаря они оба произнесли клятвы любви и верности. Маргарет с содроганием вспоминала брачную и все последующие ночи, когда Оливер терзал ее в стремлении зачать наследника графского титула. Его невыносимую грубость и бесцеремонность, отвратительный запах перегара изо рта, полное равнодушие к ее ощущениям и тяжелый храп после всего. К счастью, во время беременности он не испытывал к ней влечения, а потом произошли все эти гнусности в Лондоне, и Маргарет отказалась впускать его в свою спальню. Позже – извещение о его смерти в Нидерландах… и невероятное чувство свободы! С ней оставалась бесценная крохотная дочурка и ее кружево, до которого Оливер не допускал жену, только чтобы унизить и огорчить ее.

Охваченная горькими воспоминаниями, Маргарет не замечала, что слезы продолжают течь по щекам.

– Мама, не плачь, – захныкала Пэйшенс, забираясь к ней на колени и заглядывая в глаза.

– Нет, милая, мама не плачет, – прошептала та и поцеловала дочку в сладко пахнущую головку. – Мама так счастлива, что ты не утонула. Но как ты упала, малышка?

– Прыгнула, – гордо сообщила Пэйшенс, – плавать!

– Но, доченька, нельзя прыгать в речку, если не умеешь плавать, она глубокая и быстро течет, а ты еще очень маленькая.

– Меня спас волшебник! – торжествующе объявила девочка.

Маргарет удивилась, что Пэйшенс запомнила прозвище своего спасителя. Впрочем, она наверняка слышала разговоры слуг о скором приезде героя и по-детски связала свое чудесное спасение с его именем.

– Давай мама оденет тебя, – Маргарет быстро переодела девочку в сухое. – А теперь послушай, что я скажу тебе, Пэйшенс. Ты всегда должна слушаться меня, а то я буду недовольна тобой, потому что может случиться плохое. Нельзя думать, дочка, что капитан всегда будет рядом, чтобы тебя спасти. У него есть свои дела, так что, дорогая, приучайся к порядку. Обещаешь слушаться?

Пэйшенс с готовностью покивала и умчалась перебирать любимые лоскутки.

Маргарет вспомнила, что сама до сих пор в сырой одежде, и с удовольствием сбросила на пол тяжелое разорванное платье. Затем завернулась в одеяло и села на пол возле камина, задумчиво глядя на огонь. Перед ее мысленным взором возникали сегодняшние события, полные страшной тревоги и необыкновенной радости. Успокоившись за Пэйшенс, она обратилась думами к Джонатану. Как он изменился, возмужал и как он волнует ее! Она вспомнила, как он с доброй усмешкой назвал ее миссис Своеволие. Какими ласковыми были его темные бархатные глаза…

Маргарет одернула себя. Опять она поддается его магическому обаянию, из-за которого утрачивает собственную волю и забывает обо всем на свете.

Как она могла забыть свой горький опыт, который доказал, что пренебрежение долгом заканчивается несчастьем! Ведь именно так она потеряла отца и могла бы потерять дочку, потому что не находилась рядом с ней. Нет, нет, она больше никому не доверит свою девочку, будет сама о ней заботиться.

А Джонатан, оказывается, не изменил своему обыкновению первым бросаться на помощь… И все-таки как замечательно, что сбылись ее мечты и она снова его увидела. Маргарет прижала ладони к загоревшимся щекам. Как он чистосердечно и заразительно смеялся, когда узнал, что она первая обратила на него внимание и добилась его любви тогда, в давние времена, в далеком Лулворте…

Он был веселым парнем, любил пошутить над ней и, если она попадалась на удочку, весело хохотал, и глаза его искрились от смеха. Но сегодня они были необыкновенно мрачными, когда он запретил ей называть себя грешной… Что же с ним произошло за эти пять лет, что ему пришлось вынести?

И что за тайны у него с дедом? Хорошо бы узнать, тем более такая возможность есть: в стене, которая разделяет кабинет деда и его спальню, устроено потайное отверстие. Но посмеет ли она? Кажется, Джонатан сам обещал все рассказать ей, но наверняка этого не сделает, не в его натуре посвящать женщину в серьезные мужские дела. Значит, она имеет право все выяснить сама. Но тогда надо поспешить, а то можно пропустить их встречу.

Маргарет стала торопливо одеваться и подозвала дочку.

– Знаешь, куда мы с тобой пойдем? В комнату прадедушки.

Услышав о грозном прадедушке, Пэйшенс испуганно закрыла глаза ладошками.

– Ну не бойся, дорогая, я не дам ему кричать на тебя за то, что ты полезла в воду. Да его там и не будет. – Она мягко убрала ручки девочки от лица. – Мы с тобой послушаем у потайной дырочки, хочешь?

Эта игра девочке понравилась, и она немедленно согласилась.

Маргарет взяла дочку на руки и выскользнула из комнаты.

8

Маргарет удачно добралась до спальни деда, не встретив никого из слуг на лестнице. Дверь едва скрипнула, и она с дочкой оказалась внутри. Их встретили одуряющий запах любимого графом мускусного мыла, таинственный полумрак и мертвая тишина. Пэйшенс крепко прижалась к матери, пока та стояла у дверей, привыкая к скудному свету. Высокие окна были завешены тяжелыми парчовыми шторами. В сумрачной глубине комнаты, как призрачный корабль, высилась огромная кровать под свешивающимся с потолка широким балдахином. Пол устилал толстый персидский ковер, заглушающий шаги. Стены спальни были обиты деревянными панелями, на которых выделялся бордюр из резных повторяющихся изображений – лилия, голова льва, рыба с изогнутым хвостом.

Маргарет приблизилась к стене, граничащей с кабинетом, и надавила на одну из деревянных чешуек рыбы. После легкого щелчка глаз рыбы превратился в крошечное отверстие, пропускавшее луч света. Оно позволяло видеть и слышать происходящее в соседней комнате, маскируя глаз человека таким же изображением рыбы на стене кабинета.

– Пэйшенс, сначала ты посмотри, только тихонько, чтобы тебя не услышали. Это наш с тобой секрет.

И Маргарет подняла девочку. Пэйшенс заглянула в дырочку и начала было слушать, но сразу потеряла интерес к непонятным взрослым разговорам и соскользнула с рук матери. Куда важнее было успеть поиграть чудесными шахматными фигурками на столе у кровати прадедушки, строжайше запрещавшего дотрагиваться до них.

Затаив дыхание, Маргарет заглянула в святилище, откуда дед полновластно правил своим миром. В камине потрескивал огонь, шелковые портьеры сдержанного бежевого цвета были раздвинуты, и комнату заливал яркий солнечный свет.

Маргарет поискала глазами деда и увидела: Вильям Клиффорд, двенадцатый граф Клифтон, виконт Хэлли, барон Великого Дриффилда, Коксуолда и Мэрстона, величественно восседал в кресле с высокой резной спинкой, как памятник своему древнему знатному роду.

Интересно, знал ли Джонатан о громком военном прошлом деда, когда граф, командуя королевским войском, хитроумным маневром заманивал неприятеля в ловушку и наголову разбивал его? Так, он выиграл несколько сражений, что создало ему авторитет при дворе, где догадливо использовали его искусство выслеживать и беспощадно истреблять противников уже в политических закулисных сражениях.

С годами тело графа ослабело и согнулось, а из-за сильной боли в коленях он вынужден был пользоваться при ходьбе тростью, но его авторитет и властность по-прежнему не нуждались в доказательствах.

Маргарет передвинулась, чтобы посмотреть на Джонатана в низком кресле напротив графа, которое тот обычно предлагал не столь знатным посетителям, но капитана там не оказалось. Наконец она нашла его: он прислонился к широкому подоконнику, и его статная фигура, освещенная со спины, рисовалась четким силуэтом.

Раздался голос графа, и Маргарет поспешно припала к отверстию ухом.

– …сказать, что кто-то из моих домашних, – теперь она ясно слышала его возмущенный голос, – встречался с гонцом? Этого не может быть!

– С испанским гонцом, смею еще раз обратить ваше внимание, – отвечал ровный голос Джонатана, – посланцем короля Филиппа. Мы выяснили, что существует некий заговор, суть которого нам пока неизвестна. По всей вероятности, один из его участников прячется в вашем поместье.

Брови Маргарет подскочили: так вот какова истинная цель приезда капитана. Легко было представить потрясение деда.

– Я не могу поверить вам без доказательства, – справившись с собой, надменно проговорил граф. – Я прекрасно знаю своих людей и не допускаю возможности, чтобы здесь затаился изменник.

– Но я вовсе не настаиваю, что он именно из ваших слуг или домочадцев, – спокойно возразил Джонатан. – Этим связным вполне может быть один из тех, кто бывает в поместье время от времени. Вам следует подумать о наемных сезонных работниках или бродячих торговцах.

– Полагаю, я сам в состоянии определить направление моих личных расследований, – холодно произнес граф, давая понять, что советовать умудренному опытом воину со стороны юного капитана, по меньшей мере, неуместно. Затем, помолчав, все же поинтересовался: – Каковы ваши предположения о цели заговора? Не замышляют ли они убийство королевы?

Силы небесные, убить королеву! Маргарет ужаснулась подозрению и плотнее прижалась к отверстию, боясь пропустить хоть одно слово.

– Пока еще нельзя сказать наверняка, – признал Джонатан, – но я с сожалением вынужден допустить такую возможность. Во всяком случае, смерть бездетной королевы была бы на руку испанцам, особенно если помнить об их вторжении на север Европы. Есть признаки того, что заговор близится к завершению. В страну приезжают и покидают ее подозрительные люди. Для прикрытия они используют какое-нибудь неброское занятие, которое позволяет им передвигаться по стране, не привлекая внимания. Зная об этом, мы тщательно следим за дорогами, и, когда мне удалось перехватить донесение, в котором указана дата очередной встречи в Клифтоне, я не очень-то удивился. Сказать откровенно, я даже подумал про вас.

– Что-о? – негодующе вскричал граф. Маргарет слышала, как он стремительно вскочил на ноги, забыв о больных коленях. – Черт побери, вы заходите слишком далеко, капитан! Может быть, вам неизвестно, что я стоял за королеву, когда она была еще принцессой? Плечом к плечу я сражался вместе с ее отцом, когда о вас еще и родители не знали, молодой человек! Напрасно вы думаете, что я потерплю оскорбления, даже если они исходят от храброго воина с полномочиями ее величества!

В тревоге за Джонатана Маргарет приникла к отверстию глазом. Уж она знала, каков ее дед в ярости. Пропади пропадом этот глазок, через который нельзя одновременно и слушать, и смотреть! Она увидела, как Джонатан невозмутимо поглаживает усы, спокойно изучая побагровевшего и сжимающего кулаки графа.

Молодая женщина снова стала слушать. В кабинете зазвенел чистосердечный смех Джонатана.

– Прошу меня великодушно простить, милорд, вам не стоит беспокоиться. Но мне необходимо было лично удостовериться в этом. Вы, безусловно, понимаете, как важно знать, кому можно довериться в такой ситуации. Думаю, что на моем месте вы сделали бы то же самое. Говорю так, потому что при дворе узнал во всех подробностях о ваших уловках во время военных действий.

Наступила пауза, и Маргарет замерла, ожидая взрыва. Но, к ее удивлению, дед разразился громким хохотом.

– Ах, хитрый Кавендиш, использовал мой собственный прием, надо же. Как я сразу не догадался, что меня прощупывают? Обставил старика, молодец! И, разумеется, прощаю. Больше того… – послышался скрип выдвигаемого ящика. – Я намерен помочь вашему предприятию в Нидерландах. Опасная работа, но необходимая.

– Благодарю вас, граф. Но самое лучшее, что вы сможете для этого сделать, это поддержать слух о том, что я нахожусь здесь для набора рекрутов.

– Нет уж, простите, но одно другому не мешает. Я хочу посильно участвовать в вашем деле и надеюсь услышать победную реляцию. Поэтому прошу принять в качестве моего взноса сто фунтов.

Маргарет поразилась. Ее скупой дед дает целых сто фунтов!

– Милорд, вы очень великодушны, благодарю вас. С этими деньгами мы сможем организовать новую кампанию, что будет чрезвычайно выгодно для нас. Уверен, что ее величество это оценит по достоинству. Я соберу людей, экипирую и обучу их, как только вернемся в Лондон. – В голосе Джонатана звучало неподдельное воодушевление.

– А когда возвращаетесь в Нидерланды?

– Не могу сказать. Я всей душой рвусь туда, но пока я нужен ее величеству здесь.

Стремление капитана на войну одновременно и укололо, и удивило Маргарет.

– Я думаю, что королева милостиво задерживает вас, чтобы вы оправились после тюрьмы, – сказал граф. – Как может сражаться мужчина, который побывал в лапах смерти?

Маргарет рукой зажала рот, с трудом подавляя крик ужаса, сердце ее бешено заколотилось. В воображении встала сырая темная камера, на каменном полу которой распростерся умирающий Джонатан. Боже, что с ним было?

– Но это не совсем так, – напряженно заметил капитан.

– Поверьте, я достоверно подробно осведомлен, у меня есть связи во дворце. И из того, что мне известно, я понимаю, что ваши дела были очень плохи… Однако вам не нравится эта тема. Поговорим о другом… Королева намерена дать вам какое-нибудь поручение, пока вы в Англии?

– Еще не знаю, – прежним спокойным голосом отвечал Джонатан. – Последнее время она очень вспыльчива и неспокойна. Но я постараюсь вернуться на континент как можно быстрее, сразу, как только наберу достаточно людей.

– Что до этого, – остановил его граф, – прошу вас не сманивать моих слуг, которые мне необходимы. За исключением изменника. Его забирайте без всякого стеснения.

– Если выясню, кто он, – усмехнулся Джонатан.

– Думаете, не получится?

– Кто знает? Во всяком случае, сегодня ночью может кое-что проясниться.

– Ну, это ночью, а вечером прошу с нами поужинать. И предлагаю ночлег вам и вашим людям, которые могут разместиться внизу в большом зале. А для вас будет приготовлена комната. Кстати, вы, кажется, холостяк? Такому молодцу нетрудно было бы найти себе жену.

– Увы, предпочитаю оставаться холостяком. Какой из солдата муж, если он все время отсутствует и может погибнуть каждую минуту?

– Не скажите, хорошенькая вдовушка, знающая свое место, может составить счастье для воина, привыкшего рисковать жизнью, – возразил граф со стариковским добродушием. – Я вот познакомлю вас вечером со своей племянницей. Присмотритесь к ней. За ней в приданое кругленькая сумма и хороший кусок земли.

Маргарет знала, о ком идет речь. Этой племяннице двадцать пять лет, она недавно овдовела и, оказавшись без средств к существованию, стала обузой для прижимистого деда. Хитрый старикан, заботясь прежде всего о себе, решил ее пристроить, подумала Маргарет.

– Что ж, земля всегда интересует человека, – с ревнивой досадой услышала она рассудительный ответ Джонатана. – Благодарю вас, мы с удовольствием присоединимся к вам за ужином. Также от лица моих людей признателен вам за крышу над головой. Но после ужина мне нужно будет пойти в деревенскую таверну якобы для набора рекрутов. При нашей утренней встрече буду иметь честь доложить о результатах ночной операции.

Мужчины замолчали, и Маргарет собиралась посмотреть, что там происходит, но тут заговорил граф:

– Слуги сказали мне, что мы обязаны вам спасением моей правнучки. Благодарю вас, капитан, и уверяю, что горничная будет немедленно уволена. Собственно, надо было сделать это раньше, девица всегда отличалась нерасторопностью.

– Так она у вас с детства в горничных? – задал Джонатан с виду невинный вопрос.

Но Маргарет, кажется, догадалась, о чем он подумал. Если девушка с детства в прислугах, она, как правило, не знает никакого ремесла и увольнение означает для нее крайнюю нищету или даже голодную смерть.

– Вот именно, – раздраженно ответил граф, – и представьте, ничему за эти годы не научилась. Удивительно бестолковая.

– А знаете, у моего отца когда-то была такая же несуразная горничная, он с ней мучился, мучился и решил приставить ее к бане для работников, рассудив, что уж там-то от нее вреда не будет. Ведь деревянную лохань не разобьешь, вы согласны, милорд?

Ловко он устыдил деда за бессердечное решение уволить девушку, восхитилась Маргарет. Что-то тот ответит? И в ту же секунду с негодованием сообразила, что Джонатан снова берет на себя ее хлопоты, хотя она его предупредила, что сама позаботится о Мэри, даже придумала, как это сделать… Она вздрогнула от оглушительного смеха деда.

– Вы хотите сказать, что в результате и волки остались сыты, и овцы, то бишь овца – цела. Вашему отцу не откажешь в находчивости, Кавендиш. Пожалуй, воспользуюсь его идеей и подыщу ей какое-нибудь занятие в поместье. Хоть она и недотепа, но девчонка преданная, родители ее давно мне служат, на что-нибудь да сгодится. Ну, а что касается Пэйшенс, то я выяснил, что она прыгнула в воду намеренно и будет наказана. Пусть запомнит, что нужно вести себя осмотрительно и слушаться старших.