51

Был уже поздний час, когда Маргарет вернулась к себе. Она только что закончила приятную возню с устройством подруг в комнате, выделенной для них в Гринвич-Паласе. Небольшая, но очень уютная и нарядная – веселая материя обтягивает стены, мебель в светло-серых тонах, окно затенено разросшимися кустами жасмина, – комната очень понравилась обеим француженкам. Маргарет от всего сердца радовалась, что какое-то время Бертранда сможет жить вдали от невыносимого в разгар лета, пыльного Лондона.

Женщины подробно обсудили предстоящую работу, и Маргарет принялась с воодушевлением готовиться к ней, несмотря на усталость.

Прежде всего, необходимо было тщательно разгладить манжету, которая будет образцом для копирования узора. Потом ее нужно надежно прикрепить булавками к пергаменту, на который будет переноситься узор. Когда все было готово, Маргарет поудобнее уселась за стол с двумя свечами и начала копировать узор, прокалывая дырочки в пергаменте толстой иглой. Это была очень кропотливая, долгая и нудная работа, но ей не терпелось поскорее ее закончить, чтобы перейти к самому сложному и интересному – к разгадке тайны сплетения нитей, которая и должна привести к воссозданию изумительного звездчатого кружева.

Она увлеченно работала, низко склонившись к столу и что-то мурлыча себе под нос, когда пришел Джонатан. Маргарет сразу воткнула иголку в кружево и, быстро достав из буфета тарелки с вареным мясом и хлебом, а также кувшин с пивом и две кружки, поставила все это на свободный край стола и пригласила мужа ужинать.

Подождав, когда он насытился, она задала вопрос, который не давал ей покоя весь вечер:

– Джонатан, как тебе пришло в голову предложить меня в учителя?

Он откинулся на стуле с кружкой в руке и с хитрой усмешкой посмотрел на нее.

– Думаю, так же неожиданно, как тебе – идея самой школы. Я угадал?

Маргарет рассмеялась и кивнула.

– Я ужасно испугалась, когда поняла, что они не хотят принимать Бертранду, и, наверное, с отчаяния у меня и родилась эта мысль.

– Ну что ж, хоть это и было с бухты-барахты, но, по-моему, неплохо получилось. Я уже потом сообразил, что тебе придется заниматься одновременно и созданием школы, и обучением. Конечно, это трудновато, но не для твоей деятельной натуры, притом рядом будут Бертранда и Мари. А после, если еще кто-то захочет открыть новую школу, он обязательно придет к тебе за советом, и выходит, что ты стоишь… как бы это сказать… в самом начале, у истоков, что ли, нового дела, которое так любишь. Кажется, это как раз то, что ты хотела, верно?

Маргарет задумчиво смотрела в ласковое лицо мужа.

– Я как-то не подумала об этом… Но мне нравится все, что ты здесь понапридумывал.

– Все так и будет, поверь мне. У тебя получится, я-то тебя знаю.

Он потянулся к ней и запечатлел дружеский поцелуй на порозовевшей от смущения щеке жены. Скрывая охватившее ее волнение от нарисованного Джонатаном будущего, Маргарет проворно убрала посуду и вернулась к работе.

– Маргарет, а теперь у меня к тебе неприятный разговор, – неохотно начал Джонатан.

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась она.

– Зачем ты привела в Гринвич этого юного прохвоста? Это же уличный воришка!

– Ах, ты про Тима! – с облегчением вздохнула Маргарет. – Я же тебе рассказывала о нем, помнишь? Очень удачно, что он попался мне у гильдии после собрания. Славный парнишка, только ему нужны дом и забота.

– А, по-моему, в чем он действительно нуждается, так это в хорошей порке.

– Но, Джонатан, я думала, что ты сможешь взять его к себе в подмастерья!

– Ну, уж нет! – неожиданно для нее взорвался Джонатан, и она невольно вздрогнула. – Только такого подлеца мне в помощники и не хватало!

– Он, правда, немного неотесанный, но я не вижу других причин жаловаться на него. Я уверена, что Тим будет очень стараться.

– Ну, а если твой Тим стащил кошелек у стражника, это может быть причиной для неудовольствия? – ядовито поинтересовался Джонатан.

– В самом деле? – ахнула Маргарет и даже отложила иголку. – Ну, я с ним поговорю так, что он навсегда забудет эту привычку.

– А еще лучше проучить его розгами. Не маленький, сразу поймет, что к чему.

– Нет, Джонатан, только не это, прошу тебя! Только что же мне с ним делать, если ты от него отказываешься?

Маргарет наморщила лоб, что-то прикидывая в уме.

Дочиста отмытый, прилично одетый и аккуратно причесанный мальчуган ничем не напоминал того оборванца, с которым Маргарет когда-то столкнула судьба. На худеньком симпатичном лице привлекали умные и озорные ярко-синие глаза в длинных, как у девочки, ресницах. Она ни за что не уступит доброжелательного и смышленого парнишку мерзкой Паучихе.

– Устрою я его, пожалуй, обслуживать деда. Уж он-то научит его манерам и дисциплине. Тем более что я не смогу как следует ухаживать за ним из-за этой работы.

– О чем это ты?

– Ой, Джонатан, я же не сказала тебе самого главного! Я должна сделать для королевы новую манжету вместо той, которая не то потерялась, не то украдена. А ее величеству к приезду герцога Алансона необходимы обе, ведь это его подарок. Времени остается не так уж много, а работа очень сложная, так что даже не знаю, успею ли я к сроку, а здесь еще школа…

Так вот что передала Роберту Джейн в ту ночь! Джонатан протяжно свистнул.

– Дело-то непростое, оказывается.

– Да, Джонатан. Не верится мне что-то, что манжета потерялась, мы ведь все обыскали, ей и деться-то некуда было. Но если ее украли, тогда непонятно зачем. Задумай я испортить отношения между Францией и Англией, я бы изобрела что-нибудь посерьезнее.

Джонатан молча покачал головой, не желая делиться с женой своими соображениями. Стоит сказать одно неосторожное слово, и тогда даже не будешь догадываться, во что еще она ввяжется со своим безрассудным характером. Лучше уж прикинуться туповатым.

Но какова его Маргаритка! Не успела появиться при дворе, а уже ей поручено оказать такую важную услугу самой королеве! Он с восхищением посмотрел на сосредоточенно работающую жену, невольно задержав взгляд на волнующих очертаниях полных грудей, выступавших из-под тонкого голубого капотика, и подавил тяжелый вздох.

– Маргаритка, ты все-таки не сиди всю ночь. День у тебя был тяжелый, ложись скорей.

– А ты когда ляжешь?

– Боюсь, не скоро. Надо обязательно заглянуть в мастерскую, а потом мое дежурство в приемном зале, сменяю Корнелиуса. Ты не жди, я приду под утро.

– Не хочешь поцеловать меня на ночь? С деланным ужасом Джонатан отпрянул.

– Боже упаси, знаю я, чем это кончится. Нет, правда, Маргаритка, не сейчас, хорошо?

Он шагнул и, быстро поцеловав ее волосы, отскочил к двери и оттуда послал еще и воздушный поцелуй.

Маргарет заставила себя весело улыбнуться ему на прощание.

Выйдя из комнаты, Джонатан стремительно направился к выходу из дворца, но вдруг остановился и с размаху стукнул кулаком по стене. Непросто было отказаться от призывного тепла Маргарет, которое обещало его жаждущей душе рассвет.

Оставшись одна, Маргарет с грустным вздохом снова принялась, было за работу, но усталость брала свое, и она сдалась. Она легла в постель и попыталась уснуть, но еще долго ворочалась с боку на бок, переживая события длинного дня… Последнее, что всплыло в воображении перед тем, как, наконец, ее сморил сон, это было видение большой светлой комнаты с рядами столов, за которыми сидят молодые женщины, устремившие на нее внимательные глаза, она с упоением рассказывает им о чуде создания волшебных узоров, а рядом, расположившись в удобном кресле, ее дорогая подруга и наставница одобрительно кивает ей. Маргарет так и уснула с улыбкой на губах.

52

Лихорадочно работавшей Маргарет никогда еще полет времени не казался таким стремительным. Не успела она оглянуться, как до приезда герцога осталось всего пятнадцать дней.

Ожидаемый визит французского герцога считался тайным, но в Гринвиче о нем знал даже истопник, и разговоры об Алансоне можно было услышать на каждом шагу, в любом закоулке.

За последнюю неделю страсти во дворце накалились чуть не до предела. Борьба между сторонниками и противниками этого брака не унималась, и несчастная королева под силой доводов, выдвигаемых то одними, то другими, едва ли не каждый день меняла свое решение.

Среди всей этой кутерьмы Маргарет пыталась сохранять спокойствие и неустанно трудилась. Конечно, создание школы пришлось отложить. Закончив копировать узор, Маргарет уже начала плетение. Ежедневно в ее комнату приходила помочь советом Бертранда, так как по временам молодая кружевница вставала в тупик.

Вот и сегодня она вдруг отбросила в сторону коклюшки и, устало выпрямив спину, расстроено пожаловалась подруге:

– Ничего у меня не выходит в этом месте. Наверное, я неправильно поняла стежки.

– Ты волнуешься, потому что торопишься, – мягко успокаивала ее Бертранда. – Но ты все правильно поняла, я ведь проверяла. Твое понимание техники безупречно. Я очень довольна тем, как ты справляешься с такой сложной работой.

Маргарет склонилась головой на плечо Бертранды, и та погладила ее по щеке слабой худой рукой.

– Ах, Бертранда, – вздохнула Маргарет, – что бы я делала без тебя? Ты так меня поддерживаешь, я перед тобой в вечном долгу.

– Не выдумывай, ma petite chere, не будь тебя, я бы уже не смогла наслаждаться тем, что больше всего на свете любила делать, но уже… никогда не смогу…

При этих словах она вдруг судорожно вздохнула и резко склонилась на стуле. Испуганная Маргарет обхватила ее.

– Ты больна, ma tante! – с отчаянием воскликнула она. – И уже давно. Сколько раз я просила, позволь послать за доктором.

Бессильно прислонясь к молодой женщине, та с трудом перевела дыхание.

– Не поможет мне доктор. У меня очень сильные боли вот здесь. – Бертранда медленно коснулась рукой правой груди, в первый раз признав, что в самом деле больна. Раньше она всегда объясняла свое недомогание усталостью и возрастом. – Как видишь, капитан был прав, настаивая, чтобы школу вела ты. У меня действительно совершенно нет сил.

Со слезами на глазах Маргарет выслушала горькое признание, что только сильное ухудшение здоровья могло вынудить на это ее мужественную подругу.

– Но мы можем… помогать друг другу, – шептала Бертранда, пересиливая боль. – Мне легче… когда ты плетешь кружева… а я надеюсь, что поддерживаю тебя… твою решимость… Ты… закончишь это дело, поверь мне.

Она тихонько пожала руку Маргарет, и та неуверенно взялась за коклюшки.

– Да, да, для меня это самое утешительное. – Старая француженка закрыла глаза, и на ее бледных губах заиграла слабая улыбка. – Это перестукивание как будто уносит меня от боли, и я представляю, как растет и расцветает кружево.

Так Маргарет работала около часу, заставляя себя торопиться, время от времени с болью поглядывая в посеревшее лицо подруги, умоляя Господа не дать ей понести еще одну невосполнимую утрату.

Вдруг в дверях замаячила чья-то фигура, и Маргарет подняла глаза.

– О, Тим, это ты, – улыбнулась она синеглазому мальчугану. – Каждый раз, как тебя вижу, у меня становится легче на сердце. Ты выглядишь уже получше. Видно, плохим аппетитом не страдаешь?

– У-у, Маргаритка, лучше не спрашивай. Ем без конца, а меня все равно тянет поближе к кухне. Уж я столько дров переколол, чтобы меня не гоняли.

– Ну и ешь на здоровье. Надеюсь, ты там ничего не тащишь? Еще один раз – и нам придется расстаться. Помнишь наш уговор? Все необходимое тебе я куплю сама, если, конечно, сочту необходимым. А уж то, что мальчишкам твоего возраста не положено, даже не проси.

– Увы, Маргаритка, я все помню, – удрученно вздохнул Тим, – не волнуйся, больше этого не будет, раз я дал слово.

– И, пожалуйста, не зови меня при дворе Маргариткой, это неприлично. Называй меня мадам.

Огорченный Тим шумно шмыгнул носом. Маргарет понимала его: на него один за другим сыпались запреты – не кради, не ругайся, а теперь называй ее мадам, когда он в душе относится к ней, как к подружке.

– М-м, мадам, – выдавил он и вопросительно посмотрел на нее, ожидая одобрения. Сдерживая улыбку, Маргарет кивнула, и он продолжил: – Так мы пойдем сегодня к тому старому джентльмену? Ох, и грозный он на вид, того и гляди, перережет горло, если ему не угодишь.

– Пойдем, только позже. – Не будь Маргарет так расстроена, она бы рассмеялась, такую комичную пару должны были представлять собой ее дед и Тим. – И помни, если ты хочешь стать подмастерьем, тебе нужно произвести хорошее впечатление на капитана. А для этого ты должен, как следует слушаться старого графа, ведь в случае чего он станет всем на тебя жаловаться, понял?

– А не пойти ли нам к графу сейчас? Можно взять Пэйшенс, если она уже проснулась, – раздался вдруг голос Бертранды.

Маргарет обернулась и с облегчением увидела, что та уже распрямилась и выглядит гораздо лучше, видно, приступ прошел.

Молодая женщина заглянула в переднюю комнату, где с удивлением обнаружила свою дочку не спящей, а раскачивающейся в одной рубашонке на лошадке-качалке, которую ей подарил Джонатан. Маргарет быстро одела дочку.

– Ну, пойдемте, познакомим дедушку с Тимом и заодно посмотрим, как он принимает горькое лекарство.

Этот ежедневный ритуал доставлял Маргарет какое-то озорное удовольствие, как и вообще возможность помыкать властным дедом, внезапно оказавшимся беспомощнее ребенка.

– А сказки? – Пэйшенс потянула Маргарет за рукав. – Дедушка расскажет?

– Посмотрим, есть ли у него настроение. Может, если хорошенько попросишь, он согласится.

К всеобщему удивлению, оказалось, что ее дед знает множество сказок и, если хотел, мог заставить долго безмолвствовать зачарованную ими Пэйшенс.

Новый слуга графу не понравился. Он сурово нахмурился, когда Маргарет подала горький настой, и выпил его, сморщившись. На Тима он даже смотреть не хотел.

– Зачем мне нужен этот оболтус? Что прикажете с ним делать?

– Дедушка, Тим целиком в вашем распоряжении. Требуйте от него все, что вам нужно.

Граф поставил на столик пустую кружку и нехотя щелкнул пальцами.

– Давай делай что-нибудь, бестолочь! Убери это и принеси мою накидку.

– Маргаритка, он теперь всегда будет меня так называть? – жалобно спросил Тим, исполнив приказание графа.

– А ты и есть бестолочь, и я буду тебя так звать, пока не докажешь другое, – сварливо ответил дед вместо Маргарет. – И не смей так фамильярно обращаться к моей внучке. Она мадам Кавендиш, заруби это себе на носу. Ты должен научиться ко всем во дворце обращаться подобающим образом, особенно когда прислуживаешь. А иначе тебя посадят на две недели под замок на хлеб и воду, понял? Стань прямо. Смотри мне в глаза и скажи: «Да, милорд».

Привыкший беззаботно распоряжаться собой, Тим, видимо, больше всего испугался угрозы своей свободе и, потрясенный, вытянулся, поедая графа глазами.

– Вот так с ними и нужно обращаться, – решительно заявил граф. – Я знаю этих негодных мальчишек. А вы, мадам, можете вернуться к работе. У вас важное дело, – дед со значительным видом смотрел на Маргарет. – Насколько я представляю, пропажа манжеты должна держаться в секрете, однако даже я, безотлучно находясь в этой самой комнате, знаю обо всем. Так что научитесь получше хранить тайны. Идите прочь, чего вы ждете? И вы тоже, мадемуазель, – приказал он Бертранде, не в состоянии скрыть своего удовольствия от возможности распоряжаться. – Никто не должен оставаться без дела. Вы ведь можете наматывать нитки или еще черт знает, что вы там делаете. Тим, согрей мне вина! Нет уж, – поднял он руку, прежде чем Маргарет успела возразить. – Не смей даже напоминать мне, что можно, а что нельзя. А ты, бездельник, что медлишь? Пойди на кухню и принеси молодого сидра. Уверен, что это не вызовет вашего возражения, мадам Приставала.

– А я – тоже? – тоненько спросила Пэйшенс, решившая, что, как и все, должна немедленно заняться каким-нибудь делом.

Дед бросил на правнучку притворно строгий взгляд, в котором можно было заметить гордость.

– А вы, мисс, будете упражняться в умении вести себя тихо, поскольку это для вас самое трудное. Когда мастер Бездельник вернется, я расскажу тебе сказку. Тим, прежде чем ты уйдешь…

Мальчуган остановился на полдороге к двери и быстро обернулся:

– Милорд?

– Не смей нигде говорить о кружеве, не то я убью тебя своей рукой. – В подтверждение граф показал кинжал, вытянув его из-под подушки.

Маргарет ахнула.

– Немедленно уберите это, дедушка. Вы не должны…

Она с изумлением обернулась к неожиданно рассмеявшейся Бертранде.

– Ну, Маргарет, вот теперь мне ясно, что твой дед выздоравливает. Я так рада!

Граф откинулся на подушки, заметно утомленный, хотя ни за что не признался бы в этом.

– Пришли ко мне этого… своего мужа, когда он сможет, – приказал он Маргарет. – Мне нужно с ним поговорить.

Дни мелькали, как во сне, и вот уже до назначенного срока оставалось двенадцать дней. Маргарет часами не вставала из-за стола, и работа медленно, но верно продвигалась.

Рано утром, войдя в комнату деда с чашкой целебного настоя, она застала там поразительную сцену.

Ее муж сидел на кровати рядом с дедом, опиравшимся на подложенные подушки. Через всю комнату один за другим со свистом пролетали кинжалы, брошенные рукой Тима, и вонзались в стену, на которой была укреплена мишень для стрельбы из лука. Двое раскрасневшихся, как мальчишки, мужчин бурно обсуждали каждый бросок, даже не заметив появления Маргарет.

– Опять даже в мишень не попал! – орал граф. – Вот тебе твоя самоуверенность!

– Тим, дай еще раз покажу, как надо размахиваться. – Джонатан вскочил и отвел мальчишку назад. – Вот так, резче, резче.

– Пусть еще раз попробует! – крикнул граф. – Ведь у него уже получилось два раза.

Закусив губу, Тим замахнулся, как его учили, и с силой швырнул кинжал, который на этот раз попал чуть ниже центра мишени.

Мужчины захлопали в ладоши.

– Попробуй теперь двумя одновременно, – велел граф. – Покажите ему, капитан.

Чувствовалось, что старик еле удерживается, чтобы самому не включиться в игру.

Улучив момент, когда ей не грозила опасность быть пригвожденной к стене, Маргарет решительно шагнула вперед.

– Вы с ума, наверное, посходили, все трое. Сообразили, где заниматься своими играми. А если кинжал полетит в дверь?! Вы хоть подумали, что в любой момент кто-нибудь может сюда войти?!

Мужчины смутились, огорошенные ее нападением. Только Тим смело подошел к ней забрать кружку.

– Мадам, позвольте мне самому прислуживать его милости. И прошу простить, но это я попросил обучить меня искусству метания кинжала. Обещаю вам, больше этого не будет.

Несмотря на раздражение, Маргарет не могла не подивиться бойкой и складной речи мальчугана, не говоря уже о том, что он, по всей видимости, успел расположить к себе и деда, и мужа.

Сменив гнев на милость, она подошла к кровати.

– Простите, дедушка, что накричала на вас. Понимаю, что вам скучно целыми днями лежать без дела, но согласитесь, что вы придумали безрассудную забаву.

– Ладно, Маргарет, не будем об этом, – ворчливо уступил дед. – Тим, убери кинжалы на место. А ты, внучка, садись рядом. У нас для тебя есть новость. Капитан, прошу вас.

– Манжета у Роберта, – коротко начал Джонатан. – Джейн Шелтон украдкой взяла ее из шкатулки и передала виконту, который поклялся, что берет манжету только на время для невинной шутки, которая понравится ее величеству.

Маргарет изумленно уставилась на него.

– Но почему же она не призналась, когда обнаружили пропажу? Мы с ног сбились, где только не искали.

– Просто побоялась гнева королевы, ты ведь помнишь, в каком она была состоянии. А когда я узнал, для кого ты плетешь новую манжету, я поговорил с Джейн, потому что у меня были некоторые основания… Впрочем, сейчас это неважно. Короче она призналась, что манжета пропала по ее вине.

– Значит, я могу больше не корпеть над ней? – обрадовалась Маргарет. – Пусть Джейн потребует вернуть ее, и дело с концом.

– Нет-нет, Маргарет. Тебе придется закончить работу, хотя я знаю, как ты устала. Дело в том, что после того, как поднялся шум, Джейн попросила Роберта немедленно принести манжету, но он заявил, что сюрприз еще не готов, и умолял подождать.

– Ничего не понимаю… Какой может быть сюрприз?

– Думаю, манжета давно у испанцев, поэтому-то Роберт и не смог отдать ее Джейн, – заявил граф. – Но напрашивается такой вопрос – как они собираются ее использовать?

– Мы можем только гадать, но ожидать надо самого худшего, – Джонатан нахмурился. – Мне кажется, настал момент заняться Робертом. В последнее время он что-то зачастил к испанцам, видимо, развязка стремительно приближается.

– А почему бы просто не арестовать его, чтобы как следует допросить? – живо поинтересовалась Маргарет.

– Здесь надо действовать очень осторожно. Понимаешь, мы хотели его использовать, чтобы он сообщал нам о планах испанцев. Но, чтобы вынудить Роберта работать на нас, необходимо прижать его к стенке. А на сегодня у нас нет ничего, кроме его довольно частых посещений испанской резиденции. Да он может придумать любое оправдание, вплоть до ухаживания за дочкой посла. Ведь всем известно, что он ни одной юбки не пропустит. – Джонатан презрительно усмехнулся.

– И этот подлец чуть не обставил меня! – вдруг взорвался граф. – Я-то, старый осел, за его землями и родством с королевой ничего не видел. Наши предки в гробу перевернулись бы, если бы грязный предатель стал моим зятем!

Видя его гнев на самого себя, Маргарет удержалась от злорадного замечания и обратилась к мужу:

– Так что же делать?

– Гм-м… Собственно… мы поэтому тебе все и рассказываем, что хотели попросить об одном одолжении, – смущенно сказал Джонатан, вертя в пальцах один из кинжалов.

Маргарет не верила своим ушам. После решительных требований держаться в стороне от его дел он сам обращается к ней за помощью?!

– Конечно, я постараюсь сделать все, что в моих силах, – скрывая ликование, сдержанно сказала она. – Что же от меня требуется?

– Необходимо обыскать дом Роберта, – Преодолев неловкость, деловито заговорил Джонатан.