Кори вырвалась и отошла на безопасное расстояние, растерянно глядя на барона. Откуда он может знать, что у них здесь произошло?
      Но тот еще не закончил. Он обвел взглядом коридор в обоих направлениях и подчеркнуто озадаченно посмотрел на Норриса.
      – Любезный сэр Уильям, вы приказываете мне уйти, но мне не кажется, что это ваши личные покои. Разве вы обладаете королевской властью, чтобы распоряжаться в дворцовых помещениях? Если так, то виконтесса с удовольстсвием вам подчинится. Дорогая, – он склонился в насмешливом поклоне, – как это получается, что я вынужден спасать вас вторично? Похоже, беды к вам неравнодушны! Не ожидая повторного приглашения, Корделия подхватила свои юбки и ринулась к зеленой гостиной. Радость от своевременного появления барона смешивалась в ней с раздражением. Ну почему ей так не везет? Сэр Уильям – неприлично настойчив, барон Грейсток – оскорбительно насмешлив. Конечно, ей было приятно наблюдать, как барон играючи расправился с Норрисом, но Кори никак не ожидала, что затем он обратит свою язвительность против нее. Она чувствовала себя так, словно ее обвинили в воровстве.
      Не зная, что и думать, Кори влетела в полутемную комнату и опустилась в глубокое кресло, мечтая спрятаться от всех на свете. Господи, что за ночь! Если бы королева пришла, как обещала, Кори объяснила бы ей, что не собирается вообще выходить замуж. Уж во всяком случае, не за этого отвратительного сэра Уильяма. Но похоже, что взамен себя королева послала именно его. Или он сам все это подстроил?
      Едва слышные шаги дали ей знать, что она не одна в комнате. Обернувшись, Кори увидела барона. Он стоял перед окном с частично раздвинутыми шторами, и лунный свет четко обрисовывал его силуэт. Широкие плечи и могучая спина, тонкая талия, сильные мукулистые ноги. Кори могла долго им любоваться, но она знала, что стоит ему заговорить, и ее красавец-пират мгновенно пропадет, превратившись в колкого, саркастичного барона Грейстока.
      Это было несправедливо. Как может мужчина быть таким неотразимым внешне и при этом иметь совершенно невыносимый характер? С замирающим сердцем Корделия отложила диадему и тихо подошла к нему, решившись на невероятный поступок. Ей следует поблагодарить его за избавление от сэра Уильяма, и она сделает это.
      Охваченная порывом, Кори обняла его за талию обеими руками и прижалась щекой к его бархатному камзолу, такому теплому и мягкому. Ей показалось на миг, что он и есть рыцарь ее мечты, тот единственный человек, кому она может доверять, с кем узнает, что значит любовь.
      И пусть на самом деле это лишь ее иллюзии, она все равно дотронется до него, чтобы хоть на мгновение ощутить силу его могучего мужского тела.
      Барон медленно обернулся и обнял ее. Кори смело встретила взгляд его темных глаз. Встав на цыпочки, она прикоснулась губами к его губам, и Мэтью с силой прижал ее к себе. Когда он ответил на ее поцелуй с неожиданной страстью, она ахнула от изумления, а он продолжал сжимать ее крепко и в то же время нежно. Когда он снова приник к ее губам, голова у нее закружилась.
      Господи, неужели вот таким и должен быть поцелуй? Невероятное смятение охватило Кори, заставив забыть обо всем. Внезапно в ней вспыхнула искрящаяся радость, странное ощущение восторга наполнило ее. Такое возбуждение она чувствовала лишь при игре в карты.
      Грешница! Как же она может испытывать такое от поцелуя мужчины, который совершенно не подходит ей? Ведь его притягивает к ней только похоть. Отец Кэрью был напрочь лишен сердечности и теплоты, однако тот огонь, что вспыхнул сейчас между ними, грозил спалить обоих дотла. И это был греховный огонь, она это знала, но по какой-то странной причине не сердилась на барона за то, что тот пробудил в ней желание грешить.
      Кори чувствовала, что теряет самообладание. Ее никогда раньше так не целовали. Жар, зажженный в ее крови поцелуями барона, проникал во все клеточки ее тела. Его руки ласкали, даря неизведанные до сих пор ощущения. Его губы доводили до сладкого изнеможения.
      Не в силах сопротивляться, Кори полностью отдалась этому блаженному чувству.
      Когда Корделия его обняла, все чувства Мэтью мгновенно вырвались из-под его обычно жесткого контроля. Он последовал за виконтессой в зеленую гостиную лишь для того, чтобы исполнить неприятную обязанность – объяснить ей, что сама королева желает ее брака. Но этот неожиданный поцелуй все перевернул в нем. Как он мог отказаться, когда она с таким доверием приникла к нему? Едва ее роскошное тело прижалось к его телу, как в нем вспыхнул ответный огонь. Без сомнения, нахлынувшие ощущения отступят, как только она услышит от него плохие новости, она будет думать совсем о другом, но сейчас Мэтью хотел насколько возможно продлить это восхитительное мгновение.
      Он понимал, что это только вожделение. Он узнал дьявола, бежавшего по его жилам. Мэтью старался не заводить отношений с порядочными женщинами, чтобы избежать нежелательных соблазнов, но, когда Корделия прикоснулась губами к его губам, Мэтью понял, что не может оттолкнуть ее. Держать ее, такую податливую и полную желания, в своих объятиях, было счастьем. Возбужденный ее трепетом, который говорил об истинном удовольствии, Мэтью прижался бедрами к ее бедрам, давая ей почувствовать силу своего желания.
      Корделия не дернулась, не оттолкнула его. Вместо этого, к его радости, ее губы стали совсем покорными. Ее тело словно таяло в его объятиях, сливаясь с его телом.
      В коридоре послышался скрип, и Кори испуганно отпрянула.
      – Это королева. Она велела мне ждать ее здесь.
      – Она не придет. – Мэтью знал, что Елизавета послала сэра Уильяма обольщать девушку. Теперь ему придется сказать ей, с какой целью она это сделала, хотя он с гораздо большим удовольствием вместо разговоров раздел бы ее и предался радостям любви.
      «Что за ерунда?» – одернул себя Мэтью. Он не может овладеть этой женщиной. С ней подло поступили как свекор, так и королева. Не хватало еще, чтобы и он повел себя так же.
      Но его тело мучительно требовало обладания ею. Погладив нежную шею девушки, Мэтью наклонился, чтобы коснуться ее губами.
      – Жалко, что вы сбрили бороду, – прошептала Кори, запрокидывая голову и подставляя шею под его поцелуи.
      – Королеве она не понравилась. – Он поцеловал ее в ушко.
      Кори засмеялась и обвила его шею руками, побуждая повернуться к ней лицом.
      – А мне так нравилась ваша борода. – Она легонько провела пальцами по его гладкой щеке.
      Мэтью вздрогнул, отреагировав на это неожиданно остро.
      – Почему? – еле вымолвил он, с усилием подавляя желание опять целовать ее. – Сейчас в моде маленькие бородки или полное их отсутствие.
      – Но вы же искатель приключений. – Ее губы, которые, как он знал теперь, отличались шелковистой мягкостью, изогнулись в улыбке, а слова «искатель приключений» она произнесла с особым почтением. – Я так и вижу вас на вашем корабле, плывущем по ветру к свободе и неизвестным мирам. Это должно быть чудесно! Мне хотелось бы вот так уплыть отсюда.
      – Правда? – изумился Мэтью. Она не переставала удивлять его. Обычно женщины побаиваются неизведанного. Единственным известным ему исключением была его сестра Розалинда, отважная, всегда уверенная в себе. Если она что-то вбивала себе в голову, то переубедить ее было невозможно. Конечно, она могла быть и любящей, и нежной, но если что-то ее не устраивало, сразу становилась упрямой и несговорчивой. Ее муж настолько привык подчиняться ей, что Мэтью лишь удивленно пожимал плечами. Его Джоанна была полной противоположностью Розалинде.
      – Один раз я плавала во Францию с моим отцом. – Корделия, казалось, не заметила его удивления или неодобрения, в ее глазах появилось мечтательное выражение. – Это было восхитительное путешествие! Я ни минуты не страдала от морской болезни. Я знаю, что могла бы без труда доплыть до тех чудесных мест, где вы бывали. Это правда, что на Карибских островах никогда не бывает зимы и снега? Что у них круглый год зреют фрукты, а вокруг растут дикие пальмы? – Мэтью кивнул, и она глубоко вздохнула. – А есть какое-то место, которое вы особенно любите?
      – Да, есть один необитаемый остров около побережья Америки, – ответил он. – Это просто тропический рай.
      – Как бы мне хотелось хоть раз в жизни побывать там!
      Ее горячность тронула Мэтью. Внезапно он представил себе, как они, обнаженные, занимаются любовью теплой тропической ночью в хижине. Сможет ли она достичь удовлетворения так же легко и быстро, как вступает с ним в спор? Будет ли в ее глазах так же гореть пламень страсти?
      Боже, о чем он только думает!
      – Вы знаете, почему сэр Уильям встретил вас здесь, виконтесса? – спросил Мэтью довольно сухо, решив, что самое время прервать эти глупые мысли и перейти к делу.
      – Нет, а почему? Это какая-то шутка? И, пожалуйста, зовите меня Корделией. Обращение «виконтесса» в такой момент уже кажется слишком официальным, вы не находите?
      Но Мэтью и должен был вести себя с ней официально. Иначе просто не сможет совладать с собой.
      – Это не шутка, – резко произнес он, ощущая ее дыхание у своей шеи и зная, что сейчас разрушит все очарование момента. – Королева хочет выдать вас замуж и считает, что сэр Уильям – подходящая кандидатура.
      Дрожь пробежала по ее телу, и Кори сникла, в отчаянии закрыв лицо руками.
      – О нет! – прошептала она. – Только не это!
      Мэтью крепче обнял ее, желая поддержать, но ощущение ее теплого женского тела под шелком сразу направило его мысли в другую сторону.
      – Вы этого не знали? – тихо спросил он, сдерживаясь из последних сил.
      – Нет. – Кори выпрямилась, положив руки ему на плечи и всматриваясь в его лицо. – Но почему она этого хочет? Я всегда считала, что она не любит, когда ее придворные женятся. Я была бы счастлива всю жизнь оставаться одной, чтобы служить ей.
      Слова не шли у него с языка. Что он мог ей ответить?
      – Кажется, в вашем случае все по-другому. Кажется… – Мэтью запнулся, подыскивая слова.
      – Что кажется? – спросила она, видя его нерешительность.
      Мэтью посмотрел в ее широко раскрытые, ясные глаза, такие зеленые, напоминающие о весне, о жажде чего-то нового, неизведанного. Но за нее уже все решено. Ее еще раз используют люди, которым наплевать на ее чувства и желания.
      – Кажется, ваш свекор заплатил ей, чтобы она…
      Кори отпрянула с выражением ужаса на лице.
      – Лорд Уитби? Он заплатил королеве, чтобы она выдала меня замуж? Нет! – Она задохнулась от возмущения. – Как он мог? Это ужасно!
      – Мне очень жаль, но я подумал, что лучше вас предупредить. – Мэтью сразу же почувствовал себя злодеем, нанесшим смертельный удар невинному существу. Он вывалил на нее все как есть, не сумев смягчить удар.
      Нетвердой походкой Кори двинулась к креслу, ничего не видя от слез. Упав в него, она закрыла руками лицо. Ее хрупкие плечи содрогались от рыданий. Внезапно Мэтью вспомнил, когда ему было десять, маленькая Люсина поранила босую ножку о камень и пришла к нему вся в слезах. Прошло столько лет, а он прекрасно помнил, что он сделал тогда. Но вот вопрос: стоит ли делать то же самое сейчас? Прикасаясь к Корделии, он с трудом мог себя контролировать.
      Но ее очевидное отчаяние заставило Мэтью решиться. Предательство ее свекра было, по-видимому, сильным ударом для девушки. Лично он готов был убить мерзавца. Встав на колени около ее кресла, он обнял ее. Кори спрятала лицо на его плече и разрыдалась.
      – Ну тише, тише, – уговаривал ее он, удивляясь, как далеко успел продвинуться с той ночи на Темзе. У сурового воина, никогда никого не утешавшего, кажется, неплохо получалось. Мэтью не знал, что надо говорить, но понимал, что даже одно только сочувствие другого человека может утешить. Он просто много лет не оказывался в подобной ситуации.
      Взяв девушку на руки, он сел в кресло и усадил ее себе на колени. Кроткая, словно младенец, она всхлипывала на его плече, а он укачивал ее, бормоча всякую чепуху.
      – Все еще не могу поверить. – Кори вздохнула, трогательно прижала руки к щекам и, как будто извиняясь перед ним, продолжила: – Мне-то казалось, что я могу не бояться замужества, с тех пор как приехала сюда. Наш брак с Томасом был так ужасен, что я не собиралась больше выходить замуж.
      – Мне очень жаль. – Мэтью очень хотелось помочь ей, но он не знал как.
      – Мне было всего тринадцать, когда Томас попытался затащить меня в постель, – проговорила Кори сквозь новые всхлипывания. – Все знают, что в таком возрасте слишком рано заводить ребенка. Его отец велел ему ждать, пока нам не исполнится семнадцать, но он не захотел. Как только графа не было поблизости, Томас приставал ко мне. Вскоре он попытался взять меня силой. Он вел себя как избалованный ребенок, а не как виконт, и никогда не думал, что лучше для меня. Его интересовали только свои собственные желания.
      – Ваша жизнь, наверное, была ужасной.
      – Да. Мы жили в одном доме с тех пор, как… – Ее голос сорвался, и Кори умолкла, всеми силами стараясь удержать слезы… – С тех пор, как умерла моя мать. Отец умер спустя год. Я не могла никуда деться от Томаса, поэтому все время придумывала, что сделать, чтобы он оставил меня в покое. Я пинала его в голень, когда он хотел меня поцеловать. Я убегала в лес и залезала на самое высокое дерево, на которое он не мог забраться. Однажды я даже сунула ему сосульку за шиворот, когда он никак не хотел отпускать меня.
      – Вас можно поздравить с такой находчивостью. Судя по всему, он был весьма настойчив. – Она ответила на комплимент неуверенной улыбкой, и Мэтью понял, что каким-то образом ему удалось найти правильные слова. Кажется, они даже помогали.
      Кори выпрямилась, сидя на его коленях, и взяла предложенный им платок.
      – Я держалась твердо, и со временем он отстал. Правда, то, чего он не мог добиться от меня, он получал от других женщин. Ему любая годилась.
      Кори высморкалась, а он погладил ее по спине.
      – Вы так терпеливы, раз выслушиваете эту чепуху… – Она посмотрела на него. – Я только сейчас сообразила, что даже не знаю вашего имени. Как вас зовут?
      – Мэтью. – Он притих, с удивившим его самого нетерпением ожидая впервые услышать свое имя из ее уст.
      – Спасибо, Мэтью. – Ее искренняя благодарность тронула его до глубины души. – Я никогда ни с кем не говорила о Томасе, кроме бабушки. – Она лукаво засмеялась. – Вы были так добры ко мне, что я совсем забыла, что, по словам Кэрью, вы просто дракон, изрыгающий пламя. Хотя временами вы действительно бываете похожи на дракона. Но иногда я с трудом могу поверить, что вы – тот самый человек, о котором мне рассказывал Кэрью. И вы так хорошо умеете целоваться. Странно, как все это может сочетаться в одном человеке.
      Мэтью поморщился от ее откровенности и причудливого сравнения. Другие женщины восторгались прежде всего его романтической репутацией путешественника, который плавает в диковинные страны и привозит домой удивительные сокровища. Но Корделия воспринимала его в первую очередь как отца Кэрью, а в этой области его достижения оставляли желать лучшего. Ни с одной женщиной у него не было таких странных отношений. То он сгорал от желания, то утешал ее, словно это была четырехлетняя Люсина. Но самое удивительное, что он не переставал мечтать о новых поцелуях.
      Как будто прочитав его мысли, Кори подняла голову.
      – Знаете, меня никто никогда так не целовал. Я и не знала, что это может быть так чудесно. Вы такой мастер!
      Мэтью смущенно хмыкнул, не зная, как воспринимать столь странный комплимент. Сейчас он не мог заговорить о том, что видел, как она целовалась с Эссексом. Значит ли из ее слов, что она не любит графа? Или просто тот не так хорошо целуется?
      – Дайте мне знать, когда захотите брать уроки. – Он привычно отгородился сарказмом, не желая говорить серьезно на эту тему. Черт, да какое ему дело до того, как целуется Эссекс по сравнению с ним.
      Кори засмеялась, хотя и немного неуверенно.
      – Да, теперь я понимаю, почему Томас занимался сексом, желая восстановить душевное равновесие. Его отец никогда его особенно не любил. Его мать умерла. Его бабушка готова была любить его, но он был слишком груб с ней даже в детстве и отталкивал ее. Так что все чувства он заменил сексом. О господи, и что это я говорю? – Она испуганно прикрыла рот ладонью. – Я совсем не хотела сказать, что вы хоть в чем-то похожи на Томаса.
      Так она думала, что его поцелуи – просто средство смягчить ее боль? Мэтью не хотелось признавать это, но разве она не права?
      – Дайте мне знать, если будете нуждаться в моем особом лекарстве, миледи. Я с удовольствием полечу вас. – Он сказал это еще язвительнее, раз уж она не обратила внимания на его сарказм в первый раз.
      – Ну-у, начинается! – Она сморщила носик, с упреком глядя на него. – Временами вы можете быть просто ужасным, Мэтью. Совсем как Томас.
      – Только на словах, но не на деле. – Ему не понравилось, что она сравнивает его со своим мужем. – А что я должен вам сказать? К вашим услугам, миледи? Верный раб моей госпожи, готовый утешить ее, как только потребуется?
      – Это звучит непристойно. – Кори с упреком посмотрела на него.
      – Безусловно. Вы вызываете во мне непристойные желания.
      – Ну вот, вы опять шутите. – Она нервно рассмеялась и отвернулась.
      – Я не шучу. Как ни странно, но это так. Естественно, я не поддамся искушению еще раз, но мне казалось, я должен объяснить. – Мэтью действительно не хотел поддаваться желанию, которое просто сжигало его изнутри. Он не должен, не имеет права использовать ее! Достаточно, что это пытались делать Эссекс и Норрис.
      – Если это не шутка, то благодарю вас, – гордо сказала она, выпрямившись. – Но я согласна, что лучше нам этого не делать. В конце концов, иногда достаточно и просто погладить по плечу.
      Если этого и впрямь достаточно, то первым делом он должен был бы снять ее с колен. Мэтью и так умирал от желания, сдерживаясь изо всех сил. Сегодня она не была для него бестелесной королевой фей. Прикасаясь к ней, он чувствовал, что она земная женщина из плоти и крови.
      – Разрешите мне дать вам совет, – осторожно сказал Мэтью, решив вести себя как джентльмен. – Если королева настаивает на вашем браке, ответьте ей, что вы готовы подчиниться ей, но должны сами подобрать себе жениха. Это будет гораздо лучше, чем соглашаться на любого по ее выбору. Я постараюсь вам помочь, – добавил он, вспомнив, что необходимо убедить девушку держаться подальше от Эссекса.
      – Правда? – Кори пристально посмотрела на него. В голову ей пришла новая мысль. – А как получилось, что вы удостоились доверия королевы по столь деликатному вопросу?
      – Мы обсуждали необходимость найти того, кто в вас стрелял, и этот вопрос всплыл сам собой. Той ночью вы были в опасности. И опасность может подстерегать вас в любой момент.
      Кори удивленно подняла брови.
      – Я не думаю, что мне что-то угрожает, пока я нахожусь во дворце. Конечно, я уже поняла, что не стоит выходить за его пределы одной.
      Мэтью вздохнул спокойнее, видя, что она приняла его объяснение. Она не должна догадаться, что именно ему была предложена честь стать ее мужем.
      – Может быть. Но мы не знаем этого точно.
      – Вы думаете, я могу найти достойного мужа? – спросила Кори, с удовольствием возвращаясь к животрепещущей теме, но тут же опять помрачнела. – Если вы мне поможете, что я смогу для вас сделать? Единственное, что я умею, это показывать карточные фокусы и штопать чулки.
      «Ты можешь поцеловать меня еще раз», – хотелось сказать Мэтью. Его чресла были охвачены огнем, его тело жаждало ее. – Вы можете помочь мне с Кэрью, – сказал он вместо этого, хотя тут же готов был откусить себе язык. Его злило, что сын больше доверяет ей, чем ему, но он понимал, что ему и в самом деле нужна помощь. – Леди Рассел хочет вернуться домой в Дорсет, а стоит мне оставить мальчишку без присмотра, он тут же начинает озорничать. Даже сегодня, когда она еще не уехала, он пробрался на кухню и съел целый пирог с ягненком, предназначенный для королевы. Это при том, что перед этим он съел свой собственный обед.
      – Да, с ним бывает нелегко, – вздохнула Кори.
      Мэтью трудно было признаться, что он нуждается в помощи, особенно в ее помощи. Но он не мог представить себе, кто бы во дворце сумел совладать с его сыном. По словам леди Рассел, в первые недели при дворе Кэрью вел себя просто ужасно, пока Кори не взяла его под свое крыло. Раз уж у вдовы нет своих детей, за которыми нужно присматривать, а Кэрью так к ней привязан, казалось вполне логичным попросить помощи именно у нее. Кроме того, он должен был держать и ее, и Кэрью подальше от расследования.
      – Вы правы, – подтвердил он. – А я не могу быть с ним все время.
      – Это правда? Вы не против, чтобы я помогла вам с Кэрью? – Ее лицо озарилось радостью. – Спасибо вам! – Она порывисто обняла его.
      И в этот миг весь самоконтроль Мэтью, который он поддерживал с таким усилием, рухнул. Боже, это было уже слишком. Взяв ее за подбородок, он впился в ее губы яростным поцелуем. Кори не сопротивлялась, изумление первого мгновения сменилось вспышкой страсти, и она с жаром ответила на его поцелуи.
      Ободренный ее ответом, Мэтью, продолжая целовать ее, начал развязывать завязки корсета. Наконец он проник рукой под слой шелка и тонкого льна и коснулся ее груди, наслаждаясь шелковистой мягкостью ее кожи. Почувствовав, как мягкий сосок затвердел под его пальцами, он наклонился, целуя ее шею. Увидев, как под белой кожей забилась тоненькая жилка, он пришел в исступление.
      – Нам не стоило бы этого делать, – встревоженно прошептала Кори между поцелуями.
      – М-мм. – Животные инстинкты брали верх над доводами рассудка, Мэтью не мог оторваться от ее губ. Его кровь кипела.
      Кори отстранилась, прерывая поцелуй.
      – Тогда зачем же мы продолжаем? – Она тяжело дышала, явно возбужденная не меньше его.
      – А вы можете остановиться? – хрипло прошептал он, наклоняясь к ее шее. – Я лично не могу.
      – И я не могу, – вздохнула она и запрокинула голову, потому что он прикоснулся губами к ее груди. – Во всяком случае, не сейчас. Может быть, немного позже…
      Внезапно уютную тишину комнаты нарушил грохот разбитой вазы.
      Корделия вскочила, стягивая на груди расстегнутое платье, а с подоконника на пол свалился человек, запутавшийся в оборвавшихся портьерах.
      Мгновенно взяв себя в руки, Мэтью вскочил и выхватил кинжал, готовый к бою. Но, рассмотрев внимательнее фигурку, запутавшуюся в тяжелой ткани, он был неприятно удивлен, поняв, кто перед ним.
      – Кэрью, – заорал он в ярости. – Это ты? Ты ушибся?
      Из-под плотной ткани высунулась голова.
      – Я не хотел вам мешать, отец. Просто мне хотелось знать, станет ли Кори моей новой мамой.
      В коридоре послышались шаги, и в дверь заглянул распорядитель балов.
      – Что здесь за шум? Надеюсь, никто не пострадал?
      – Нет, никто, – обреченно ответил Мэтью, глядя на разгром, устроенный Кэрью. – Мой сын что-то тут разбил. Пожалуйста, доложите ее величеству, что я все возмещу.
      Распорядитель осмотрел осколки.
      – По-моему, это дар испанского посла. Ее величество говорила, что ваза столь безобразна, что действует на нее удручающе. Так что она вряд ли будет сердиться. – Он пожелал им доброй ночи и удалился с хитрым блеском в глазах, как будто догадывался, что именно произошло в гостиной.
      Во время разговора Кэрью выполз из-под драпировок и предусмотрительно отошел подальше от отца. Корделия ошеломленно переводила взгляд с отца на сына.
      – Кэрью, даже не надейся, что избежишь наказания за свою проделку, – грозно сказал Мэтью, донельзя смущенный, что его сын застал его в такой неподходящий момент. Боже, ведь он почти раздел Корделию! Его тринадцатилетний сын слышал, как он говорил, что хочет делать с ней непристойные вещи, видел, как тот целует ее грудь… Ему хотелось завопить от ярости и отчаяния.
      – Не сердитесь, – внезапно заговорила Корделия. – Он же просто хочет знать наши намерения. Это так естественно. Мне очень жаль, – обратилась она к Кэрью. – Я не буду твоей мамой, но я останусь твоим другом.
      – Нет? – Мальчик даже не пытался скрыть разочарование. – Но ведь вы целовались и делали вещи, которые отец запрещает мне делать. Разве те, кто это делает, не должны потом пожениться?
      – Необязательно… – начала было Корделия.
      – Прекратите сейчас же! – зарычал Мэтью, не понимая, как она может так терпеливо отвечать на вопросы провинившегося мальчишки. – Нечего ему объяснять! Вы сами поощряете его совать нос в чужие дела. Так он никогда не научится хорошим манерам и послушанию.
      Кори осуждающе нахмурилась:
      – Вы действительно старый вредный дракон, Мэтью Кавендиш. Но почему вы вдруг становитесь им?
      – Подслушивать нехорошо, а он должен отличать плохое от хорошего, – проворчал Мэтью, еще более раздражаясь из-за ее нежелания поддержать его.
      – Дядя Джонатан все время подслушивает, – запальчиво возразил Кэрью, потихоньку отодвигаясь к двери.
      – Твой дядя на службе у королевы, он собирает секретные сведения. И заметь, он при этом не лезет в личную жизнь своих родственников или друзей, – заорал Мэтью. – Сейчас же иди в свою комнату!
      – Это твоя комната, – сказал Кэрью, упрямо поджимая губы.
      – Ну так иди в мою комнату, и немедленно. И учти, тебе запрещается выходить из нее без моего разрешения. Ты уже давно должен быть в постели!
      – Сначала я должен почистить башмаки леди Лестер.
      – Ну так почисти, а затем – немедленно иди спать. Я буду ждать, и если ты не придешь вовремя, изобью тебя до полусмерти.
      – Да перестаньте вы оба! – закричала вдруг Кори, топнув ногой. – Разве вы не можете обсудить все спокойно? Мэтью, вы говорили, что я могу помочь вам с Кэрью, однако, когда я пытаюсь это сделать, вы начинаете сердиться. Вам просто неловко, потому что Кэрью видел, как мы целовались.
      Мэтью повернулся к ней, окончательно взбешенный. Она соображает, что говорит? Пытается объяснить ребенку его безумную страсть к ней!
      – Молчите, мадам. Я достаточно слушал вас сегодня.
      – Не собираюсь молчать. Я имею право говорить.
      – Если вы настолько глупы, что собираетесь объяснять ребенку все, что вы делаете, то вы вообще не имеете никаких прав, – прорычал он, окончательно теряя остатки самообладания.
      Глаза Кори заволокло слезами.
      – Вы просто ужасны. – Резко повернувшись, она выбежала из комнаты.
      Только тогда он понял, что Кэрью уже давно нет в гостиной.
      Ну и пусть, так даже лучше! Сегодня он смог подавить свою страсть. Так будет лучше для них обоих. И все-таки он растерялся. Первый раз за долгие годы он попытался заняться любовью с порядочной женщиной, и надо же такому случиться, что его сын все видел. Есть от чего сойти с ума!

* * *

      – Я же говорил, что он чудовище, Кори. Одно неверное слово, и он превращается в огнедышащего дракона с чешуей, которую ничем не пробьешь. Впрочем, я вообще сомневаюсь, что под ней есть сердце, так что нечего и пытаться. – Кэрью нагнулся над башмаком леди Лестер и начал ожесточенно тереть его щеткой. Они с Кори устроились в Рыбном дворике, около выхода из кухни, где был насос с водой. Кори была разочарована поведением Мэтью и никак не могла успокоиться.
      – Да, ты меня предупреждал, – вздохнув, ответила она, стараясь при этом скрыть отвращение от резкого запаха, исходящего от башмаков.
      – Готов поклясться, достопочтенная графиня нарочно наступила в собачью кучу, – пожаловался Кэрью, подставляя башмак под струю воды. – Она, возможно, очень благовоспитанная леди, но если ее рассердить, то даром это с рук не сойдет.
      «Последнее время вообще все идет не так», – мрачно подумала Кори.
      – Кэрью, ты обещаешь не грубить отцу? Это его только еще больше сердит.
      – А какая разница? Он все равно найдет причину сердиться.
      Кори и сама болезненно переживала взрыв гнева Мэтью, но она не могла просто отмахнуться от этого.
      – А как ты себя чувствуешь, когда он взрывается? – осторожно спросила она мальчика.
      – Прекрасно! На самом деле мне редко удается получить от него хоть какой-то ответ. Обычно он холоден, как ледышка, – беззаботно сказал Кэрью, старательно работая щеткой.
      Кори отказывалась принять такое объяснение.
      – Так ты хочешь просто добиться от него отклика, все равно какого? Или ты предпочел бы, чтобы он потрепал тебя по волосам и сказал, что любит тебя?
      – Чтобы мой отец сказал такое? – Кэрью даже перестал работать, пораженный этой мыслью. – Да он вообще никого не любит!
      – Я слышала, что люди, которые много страдали, часто избегают любви, потому что боятся.
      – Мой отец ничего не боится. Почему, как ты думаешь, он все время плавает по свету? И вообще, почему ты встаешь на его сторону? Он же и на тебя орал. – Кэрью с решительным видом взялся за другой башмак. – К тому же ты и сама знаешь, что он не обращал на меня внимания, пока я не стал вести себя неподобающим образом.
      Кори и сама не знала, почему она пытается защитить Мэтью. Он, конечно, оскорбил ее чувство собственного достоинства, но она беспокоилась о Кэрью, которому, как она прекрасно понимала, очень нужен отец.
      – Кэрью, – ласково обратилась она к мальчику, – ты сделаешь кое-что ради меня? В следующий раз, когда он начнет кричать на тебя, скажи ему: «Я не нарочно, папа. Прости меня», а когда он успокоится, скажи: «Папа, я люблю тебя».
      Кэрью скривился:
      – Но он-то в ответ ни за что не скажет, что любит меня.
      – Конечно, не скажет, по крайней мере сначала, – согласилась Кори. – Скорее всего он очень смутится и сменит тему. Но ты все равно скажи это, обещаешь? Ведь на самом деле ты же его любишь, разве не так?
      Кэрью поставил башмак, уже совершенно чистый, и задумался.
      – Нет, не люблю, – сказал он наконец. – Я любил его, когда был маленьким, но не верю, что ему есть до меня дело. Так с чего бы мне любить его?
      – Но он всегда приезжает домой, к тебе.
      Кэрью закатил глаза.
      – Да уж, приезжает! Раз в год! Дядя Чарльз и тетя Фрэнсис всегда со мной, а он? Его никогда нет! Когда я упал с дерева и сломал руку, обо мне заботилась тетя Фрэнсис. Дядя Чарльз учил меня ездить верхом. Я учился с двоюродными братьями, но, когда они поступили в Оксфорд, я вынужден был остаться дома, потому что отец еще ничего не решил насчет моего образования. Чего он для меня хочет? Разве он мне говорит? Он хоть раз спросил меня, чего хочу я? Нет!