Кори опустилась на обтянутую парчой табуретку напротив своей подруги фрейлины Энн Симс. Королева сегодня обедала в узком кругу, и у них было всего несколько минут, чтобы перекусить перед тем, как сопровождать ее величество на послеобеденную прогулку.
      – Я так беспокоюсь насчет Молл. Как ты думаешь, что могло с ней случиться? – спросила Кори подругу.
      Энн озабоченно поморгала голубыми глазами.
      – Даже представить не могу. Я не помню, чтобы за два года она пропустила хоть один день, а теперь вот пропала и ни слова никому не сказала…
      Кори потерла виски, чувствуя, что начинает болеть голова.
      – Энн, ты знаешь, может быть, у нее была близкая подруга? Кто-то, кому она могла рассказать, куда идет?
      – Насколько я знаю, она была близка с этим французским посланником. Однажды она даже упомянула, что после работы пойдет поговорить с ним.
      Кори кивнула, решив про себя расспросить Жака Ла Файе. Слова Энн только подтвердили то, о чем она догадывалась и на что намекала сама Молл.
      – А что ты можешь сказать о бароне Грейстоке? – спросила она, меняя тему.
      Энн улыбнулась мечтательной улыбкой.
      – О, это большой любитель приключений. Он очень достойный человек, к тому же красавец. Каждая незамужняя женщина при дворе имеет на него виды. Он привозит домой огромные богатства из всех стран света, особенно из испанских колоний, где проводит большую часть времени.
      Кори пропустила мимо ушей сплетни, ухватив только суть.
      – Ее величество желает, чтобы я поговорила с ним о его сыне. Ты знаешь, он заботится о Кэрью по-настоящему?
      Энн моргнула в раздумье.
      – Не знаю, тут нельзя сказать наверняка. Но парень так довел весь двор своими проделками, что ему еще повезет, если отец не возьмется за кнут.
      – В последние дни он вел себя не так уж плохо, – возразила Кори.
      Энн закончила есть и поднялась.
      – Может быть, но не знаю, надолго ли его хватит. Я восхищаюсь твоей решимостью поговорить с бароном, но тебе придется нелегко. – Она вздохнула. – Он необщительный человек, но неизменно приезжает каждый год, чтобы увидеться с сыном. Он никогда не пропускал такой возможности, если не считать прошлого года, когда он попал в ураган в тропических морях. В тот год его преследовали испанские галеоны в Карибском море, и говорят, что он спасся просто чудом. Тебе повезло, что именно ему поручили разобраться с тем, что случилось с тобой прошлой ночью. Просто не могу представить, кто мог желать тебе зла!
      – Вот и я не представляю! – Кори вздохнула. – Но я совершенно уверена, что здесь, во дворце, я в безопасности, тем более когда я не одна. А теперь скажи-ка мне, Энн, Кэрью говорит, что его отец очень… – Она запнулась, подыскивая слова. – Строгий. Это правда?
      – Думаю, что да. Он моряк и строго следует правилам корабельной жизни, даже сойдя на берег. Ест простую пищу, рано встает, и все в этом роде. Он участвовал в кругосветном плавании сэра Фрэнсиса Дрейка в 1578 году.
      Больше десяти лет назад, отметила Кори. Покончив с едой, они с Энн переобулись в уличные туфли. Конечно, думала девушка, следует уважать человека, который от многого отказывается, чтобы вести жизнь, полную риска, и добивается при этом таких успехов. Но ей было трудно простить ему то, что он не желает понять своего тринадцатилетнего сына, который так в нем нуждается.

* * *

      Несколько часов спустя Кори стояла на палубе знаменитого корабля барона Грейстока «Мститель», с интересом наблюдая за царящей вокруг суетой. Всюду сновали матросы. Они чинили паруса, заменяли снасти, делали еще множество самых разных дел, приводя в порядок большой боевой галеон.
      – Я виконтесса Вентворт, – обратилась она к коренастому моряку с деревянной ногой, который представился ей как Хью Мэннерли, боцман. – Не могли бы вы сказать мне, как найти барона? Я хочу поговорить с ним.
      Боцман тут же пошел за капитаном, стуча по палубе своей деревяшкой. Кори решила поговорить с бароном сразу же после прогулки с королевой, но его не было во дворце. Грум сообщил, что найти лорда Грейстока можно в доках Дептфорда, и она отправилась туда верхом в сопровождении слуги.
      Вскоре боцман вернулся и поклонился ей.
      – Барон просит миледи пройти к нему в каюту, если она будет столь добра, – произнес он с подчеркнутой любезностью. – Если миледи не возражает, это будет лучше, чем оставаться на солнце.
      Кори кивнула и последовала за ним до трапа, ведущего на нижнюю палубу. Нижний его конец тонул в темноте. Трап оказался вполне устойчивым, хотя спускаться по нему в пышных юбках было весьма затруднительно.
      Когда она оказалась на нижней палубе, боцман провел ее к корме и распахнул дверь в капитанскую каюту. К изумлению Кори, каюта напоминала тропический рай. Окна были открыты, и все помещение заливал яркий свет. По сторонам окон стояли тропические пальмы в горшках, у стены зеленел кружевными листьями папоротник. С потолка свисала сеть со сверкающими раковинами, а воздух наполнял пряный запах корицы.
      Но самым загадочным ей показался висевший на стене белый костяной рог. Он был гораздо тоньше слоновых бивней, которые она видела раньше. Какому же таинственному существу он мог принадлежать?
      – Барон тотчас же присоединится к вам, виконтесса Вентворт, – сказал боцман, шире открывая дверь и приглашая ее зайти.
      Кори вошла в каюту, ступая по яркому мягкому ковру, и направилась прямо к рогу на стене. Когда Хью закрыл за собой дверь, она прикоснулась к холодной блестящей поверхности, полная любопытства.
      – Так вы пришли повидаться со мной или посмотреть мою коллекцию?
      От неожиданности Кори чуть не подскочила на месте. Барон сидел за столом, закрытый от двери необычной ширмой из плотной бумаги, вставленной в деревянную раму.
      От королевы Кори уже знала, что барон и есть ее вчерашний спаситель. Так что удивляться ей вроде бы было нечему. Но она никак не ожидала, что он, как и моряки на верхней палубе, окажется обнаженным по пояс. Онемев, она стояла, уставившись на него, не в силах пошевелиться.
      Барон не поднялся, чтобы приветствовать ее, как того требовали приличия. Вместо этого он откинулся в своем кресле с высокой спинкой, пристально глядя на нее, причем в этом экзотическом окружении он выглядел совершенно как принц-пират из ее грез. Не хватало только одного, к сожалению, он сбрил свою великолепную пиратскую бороду.
      Но и от одного только вида его мускулистых плеч и загорелой груди у Кори перехватило дыхание. Конечно, она и раньше видела полуобнаженных мужчин, но ни один из них не мог сравниться с Мэтью Кавендишем.
      Он был великолепен, и его мужественность говорила с ней на языке малознакомом, но завораживающем. К своему удивлению, Кори обнаружила, что ее тело слишком хорошо понимало этот язык. Она ощутила дрожь и незнакомое томление.
      Он устремил на нее суровый, пристальный взгляд. Она же стояла в растерянности, не в силах отвести от него глаз. Внешне этот мужчина почти полностью соответствовал идеалу, созданному ее воображением.
      Но барон Грейсток имел душу жестокого сварливого старика, напомнила она себе. Недаром он только что рявкнул на нее, как злобный старый медведь.
      – Должно быть, я неправильно поняла вашего боцмана. Я полагала, что буду ждать вас в каюте, а вы подойдете сюда, барон. – К большому облегчению Кори, ее голос звучал твердо и холодно. – Я действительно пришла поговорить с вами, но просто не могла не обратить внимание на этот рог. Он чей? – Она сознательно перевела взгляд на спиралевидный рог, делая вид, что тот интересует ее гораздо больше, чем его хозяин.
      – Это рог единорога, – торжественно объявил барон, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть ее получше.
      Краем глаза Кори заметила его движение. Его обнаженное тело ожило, мышцы перекатывались под кожей, и у нее сразу же пересохло во рту.
      Так он нарочно дразнит ее, принимая за безмозглую дурочку! Кори знала, что единороги существовали лишь в легендах. А правила приличия требовали, чтобы он надел на себя рубашку, он же явно не собирался этого делать.
      – Вы что же, самолично сняли его с единорога? – спросила она насмешливо.
      – Нет, я купил его у человека, который в свою очередь купил его еще у кого-то, кто утверждал, что это рог единорога. Вы что же, не верите, что он говорил правду?
      – А вы? – спросила она довольно резко. Она сразу почувствовала ту холодную стену отчуждения, которую он воздвиг между ними. Вчера еще ее не было, но тогда обстоятельства были особыми. Видимо, он испугался, что подпустил ее тогда слишком близко, и сейчас давал ей понять, что такого больше не повторится. – Вы ведь и сами не верите этому, разве не так? – спросила Кори, глядя прямо ему в глаза.
      – Я приучен подвергать сомнению все, что мне говорят. – Грейсток поднялся из кресла с медлительной грацией пантеры и подошел к ней, встав напротив. – А это утверждение с самого начала вызывало сомнения. Со временем я узнал, что рог не принадлежал единорогу. Он принадлежал морскому существу, что-то вроде кита. Я видел таких в море у побережья Америки. Если быть точным, то в проливе Магеллана.
      А он циник, подумала Кори. Ведь он купил этот волшебный талисман, значит, по-настоящему желал его иметь, но все-таки разрушил свою же веру в чудо! И он упомянул Магелланов пролив специально, чтобы напомнить ей о своих далеких, опасных путешествиях.
      – Думаю, вы много повидали, – сказала Кори, чтобы проверить свою догадку.
      – Я видел очень многое, виконтесса. Может быть, даже слишком многое.
      И он видел ее, полураздетую, вспомнила она вдруг с содроганием. Видимо, и он подумал о том же, потому что в его взгляде вспыхнули горячие искры, почти как той ночью. Должно быть, такими вот влажными и жаркими бывают ночи в испанских колониях. Ее ладони вспотели, струйка пота потекла по спине. Кори судорожно поднесла руку к горлу, потому что ворот платья показался ей вдруг слишком тесным.
      – И вы устали от всего этого? – спросила она, твердо решив не поддаваться его чарам. – Вам все надоело до такой степени, что вы теперь часами сидите под дождем и ждете, пока одинокая женщина, оказавшись в опасности, не вернет вас вновь к жизни?
      – Я сижу где мне хочется, – произнес барон подчеркнуто вежливо. – Так что я могу для вас сделать, виконтесса?
      – Что вы действительно можете сделать – это хоть на минуту опять стать таким, каким вы были прошлой ночью, когда мы делили пряник, – выпалила Кори с присущей ей прямотой, забывая, как всегда, о здравом смысле и правилах хорошего тона.
      Ей показалось, что в его глазах мелькнуло новое выражение. Удивление? Интерес? Или же то была неприязнь? Нет, только не это. Он не испытывал к ней неприязни. Весь воздух был наэлектризован сексуальной энергией, и Кори интуитивно знала, что ему хотелось произвести на нее впечатление своей мужественностью. От этого у нее немного кружилась голова. Или виной тому была жара в каюте, тягостная, несмотря на открытые окна?
      – Виконтесса Вентворт, вы должны забыть все то, что я говорил прошлой ночью, – заявил барон.
      Она подошла к стулу и почти упала на него, охваченная самыми противоречивыми чувствами.
      – Я не хочу ничего забывать. И тогда вы нравились мне гораздо больше, – произнесла она с намеренной холодностью.
      – А теперь не нравлюсь. – Его тон был любезен, как будто он ожидал именно такой реакции.
      – Вот именно, потому что теперь вы ведете себя именно так, как и должен вести себя отец Кэрью, этот злой старый сухарь. Я едва могла поверить, когда узнала, что вы и он – одно лицо.
      Теперь в его глазах вспыхнуло откровенное раздражение.
      – Вот, значит, что он вам рассказал обо мне?
      – Кэрью не нужно было ничего говорить, я и сама догадалась по тому, с какой тревогой он вас ожидал.
      – До чего интересно, – произнес он тоном, говорящим, что это как раз его совершенно не интересует. – Так повторяю, мадам, перейдем к цели вашего визита. Чем я могу вам помочь?
      Его подчеркнутая любезность раздражала Кори больше, чем откровенная неприязнь. Как он отличался от вчерашнего мужчины, в чью душу, как она думала, сумела заглянуть, когда маска была на мгновение снята. Приходится признать, то, что о нем говорят, – правда. Это человек малообщительный, бесцеремонный и бессердечный. Неудивительно, что Кэрью называл его драконом. Ну что же! Кори набрала в грудь побольше воздуху.
      – Для начала вы могли бы попытаться быть не таким грубым. – Она сложила руки на коленях, стараясь казаться как можно более серьезной. – Затем вы могли бы поинтересоваться, пришла ли я в себя после того, как кто-то хотел меня убить. После того как я сказала бы: да, более-менее, хотя мысль об этом все еще беспокоит меня, – вы могли бы сообщить мне, что королева поручила вам расследовать это дело. Так она сама мне сказала. Затем вы могли бы задать мне несколько вопросов.
      Барон целую минуту молча смотрел на нее. Наконец легкая улыбка тронула его губы.
      – Вы сказали вполне достаточно за нас двоих, мадам.
      Ну вот, она заставила его улыбнуться, и он опять стал выглядеть почти по-человечески.
      – Мне приходится говорить за двоих.
      – Неужели приходится? Обычно люди предпочитают сами говорить за себя.
      – О, они могут вставить два-три слова, – поддразнила она его. – Вам я позволю и больше, если вы настаиваете. Но, прошу вас, будьте осторожны. – Кори стала серьезной и прямо посмотрела ему в глаза. – Если вы не будете участвовать в диалоге, мне придется стараться за двоих, потому что я пришла поговорить с вами о вашем сыне.
      Она тут же почувствовала, как холодный барьер опять вырос между ними.
      – Мой сын – это мое личное дело. Я не понимаю, почему вы вмешиваетесь.
      Его раздражение было слишком явным. Нелюбезный человек. Как она могла вообразить его принцем-пиратом? Он и в самом деле был драконом и сейчас готов был изрыгнуть пламя. Но Кори знала одну его тайну – в детстве он был любимым ребенком. А значит, она может завоевать его симпатию, затронув эту струну.
      – В жизни ребенка всегда есть место для людей, которым он небезразличен, – мягко сказала она. – У вас же были не только родители, но скорее всего и друзья семьи. Насколько я понимаю, вы видитесь с сыном только раз в год и в прошлый раз имели несчастье пропустить свой ежегодный визит. Последние две недели я общалась с Кэрью больше, чем вы, и прониклась к нему искренней симпатией, так что меня вполне можно назвать другом семьи.
      Его лицо вспыхнуло так, что Кори испугалась взрыва недовольства. Но, поскольку любое проявление чувств было хорошим знаком, она продолжала.
      – Я пришла сказать вам, что Кэрью проделал дырку в валике платья вдовствующей графини Лестер в церкви, – сказала она, умолчав о том, что, по ее мнению, в этом была и вина его отца, которому следовало бы больше внимания уделять мальчику, объясняя ему правила достойного поведения. – Но уверяю вас, с его стороны имели место самые добрые намерения. Графиня жаловалась, что у нее болит спина, вот он и решил немного убавить вес валика, а для этого сделал дырку. Я прошу вас, не наказывайте его за неразумный поступок. Гораздо лучше обсудить с ним, каким образом он мог бы действительно помочь леди Лестер. – Кори затаила дыхание, ожидая его ответа.
      – И какой у нас выбор? – спросил он.
      – Ну, если у нее болит спина, Кэрью может предложить ей свою руку на прогулке, – на ходу придумывала Кори, решив наступать до конца ради блага Керью. – Он мог бы предложить нести ее шлейф, чтобы ей было легче. Он мог бы даже убедить ее, что ей незачем надевать такие тяжелые одежды, потому что она и без них привлекательна. Главное, чтобы он приучался думать, прежде чем делать что-либо. Он умный мальчик, впрочем, вы и сами это знаете, раз вы его отец. – Тут она не удержалась от нотки сарказма.
      Последовала долгая тишина. Мэтью никак не реагировал, и Кори потеряла терпение. Как же ей пробиться к тому уязвимому месту, которое, как она знала, скрыто за стеной цинизма и холодности?
      – А вы уверены, что он не хотел просто подшутить над ней? – спросил наконец барон. Значит, она все еще не убедила его.
      – Совершенно уверена. Хотя должна признать, ее величество скорее всего получила удовольствие, когда вороны напугали леди Лестер до полусмерти. Но в этом Кэрью не виноват, он честно старался отгонять ворон. Подождите! Я покажу вам, как все было.
      Кори вскочила, почему-то уверенная, что отец простит Кэрью, если сможет представить себе всю сцену.
      – Отруби сыпались из валика леди Лестер, когда она вошла в церковный двор, вы знаете, где это. – Она изобразила леди Лестер, идущую с присущим ей высокомерием через двор. – Она прошла примерно до половины, когда целая стая ворон налетела на нее. И тогда она впала в истерику. – Увлеченная рассказом, Кори закрыла голову руками, изображая перепуганную леди Лестер. – Кэрью увидел, что произошло, и бросился к воронам, размахивая руками. – Она начала махать руками, имитируя действия Кэрью. – Но птицы Хэмптон-Корта очень настырны, особенно когда голодны. Они отказывались улетать. Леди Лестер кричала как безумная. Кэрью бегал и кричал на птиц. Вороны каркали на него, заглушая даже леди Лестер. – Она изобразила ворон, но остановилась, заметив, что Грейсток отвернулся. Господи, что ему опять не нравится?
      Его плечи тряслись, и она поняла, что он смеется.
      – Боже, я что, веду себя совсем по-дурацки? – растерянно спросила она.
      Он повернулся к ней, с трудом пытаясь придать лицу серьезное выражение:
      – Леди Вентворт, вам часто приходит в голову изображать ворон?
      – Только тогда, когда речь идет о них. – Кори ужасно хотелось, чтобы он подольше оставался таким. – Я готова изображать ворон целый день, если вы пообещаете мне не наказывать Кэрью физически. – Ее голос смягчился, когда она вспомнила покаянное выражение Кэрью во время их разговора. – Я уже просила его извиниться перед ее светлостью и предложила оказать ей небольшую услугу в знак своего искреннего раскаяния. Королева тоже просит, чтобы его не наказывали слишком сурово, – добавила она. – И я прошу. Кэрью слишком хороший мальчик, чтобы разрушать его самолюбие поркой. Он нуждается в любви и понимании. – По его выражению она поняла, что перешла границы вежливого интереса и вторглась на запретную территорию. Но раз уж она начала, она должна была высказать все. – Я заверила его, что вы все поймете, когда я вам объясню.
      За этими словами последовала тишина. Кори совсем пала духом. Наверное, она действительно зашла слишком далеко.
      – А что вы знаете о воспитании детей? – спросил внезапно Грейсток.
      Кори поджала губы. Грубый, невозможный, ужасный человек!
      – Я знаю достаточно. У меня самой двое детей, им сейчас девять и одиннадцать лет, и они ужасные проказники, так что я прекрасно понимаю, каково это – разбираться с их проделками. Но я никогда их не бью. Они…
      – Я думал, что вы бездетная вдова. – Мэтью подошел ближе и стал, нависая над ней.
      Кори поморщилась. Ей было нелегко говорить об этом, но она все равно должна сказать все, что хотела.
      – Вы правильно думали, – согласилась она, опуская глаза, чтобы скрыть мелькнувшую в них боль. – Маркус и Летти – внебрачные дети моего мужа. Я заботилась о них с младенческого возраста и люблю их, как своих собственных. Не думаю, что вы меня поймете. Кэрью говорил мне, что вы не способны никого понять, и я начинаю верить, что он прав. – Кори набрала в грудь побольше воздуха и решительно продолжала: – Невзирая на это, вам придется меня выслушать. Кэрью одолжил мне пять фунтов, потому что я осталась без денег, а мне надо было купить белое шелковое платье для королевского маскарада. У меня не было выхода, и я согласилась, но только при условии, что отдам ему эти деньги. По словам ее величества, вы считаете, что он проиграл эти деньги в карты, но ведь это совсем не так. Если вы подождете, пока мой свекор пришлет мне причитающееся содержание, я отдам вам деньги с процентами. Но умоляю вас не наказывать его за игру на деньги, потому что ничего подобного не было. – Совершенно выдохшись, она ждала ответа на свою страстную речь.
      – У меня остался один вопрос, виконтесса, – произнес барон. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
      – Какой же? – Начнет ли он выспрашивать подробно ее историю? Будет ли задавать нескромные вопросы? Спросит ли совета, как управляться с сыном? Кори собралась с духом, готовая ко всему.
      – Почему вы вчера дежурили при королевском попугае?
      – Откуда вы узнали, что я была там? – воскликнула Кори, сбитая с толку этим неожиданным вопросом. – И вообще, какая вам разница?
      – Королева попросила меня осмотреть птицу. Я заходил и видел, что вы устроились на скамье. Почему вы взяли на себя чужую работу?
      – Потому что у Томазины был приступ ревматизма, и я отослала ее домой, – повысила голос Кори, выведенная из себя его непоследовательностью. Не в силах больше выносить этот разговор, она вскочила с места и устремилась к двери, расстроенная и сердитая. Они говорят о таких важных вещах, а его интересует, почему она отослала домой Томазину!
      Люди, неспособные любить своих детей, не должны становиться родителями, думала она. Как ужасно для бедного Кэрью быть на всю жизнь привязанным к этому бесчувственному грубому дракону! И пусть он великий путешественник, плававший вокруг света с самим Фрэнсисом Дрейком, он мог бы с тем же успехом развлекаться при дворе! На ее взгляд, гораздо важнее было умение сопереживать людям.
      – Виконтесса, – окликнул ее барон.
      – Что? – В крайнем напряжении Кори обернулась к нему. Но, увидев его бесстрастное лицо, тут же сжала кулаки и зажмурилась. – Если я сейчас же не уйду отсюда, я буду изводить вас разговорами о Кэрью до тех пор, пока вам не захочется выкинуть меня из окна прямо в Темзу. Мне он слишком дорог.
      Последовало молчание. Кори приоткрыла глаза и увидела, что он стоит гораздо ближе к ней, чем она ожидала.
      – К несчастью, мы ничего не обсудили по делу, в котором мне поручено разобраться, – сказал он спокойно. – Вы имеете представление, почему кто-то хотел застрелить вас?
      Страстно увлекшись проблемами Кэрью, она совершенно забыла о происшествии.
      – Нет, – устало произнесла она, опуская плечи. Весь ее боевой дух сразу куда-то исчез.
      – У вас есть враги? Возможно, вы… кого-то разочаровали?
      – Нет и нет. – Кори чувствовала, что отвечает почти грубо, но ей было наплевать. – Меня многие любят, впрочем, вам это может показаться странным, ведь вы сами не умеете никого любить.
      – Я вижу, у вас истерика, мадам. Мы продолжим разговор в другой раз. – На его лице Кори увидела маску ледяной надменности, полностью скрывающую его истинные чувства. – Но хочу сообщить вам, что намерен найти того негодяя. С вашей помощью или без нее, неважно.
      – Я живу во дворце. Вы можете найти меня в любое время. – Она попятилась к двери, затем развернулась и выбежала, словно спасаясь бегством.
      Когда Кори поднялась по трапу на верхнюю палубу, она успела немного успокоиться и решила, что может понять недовольство барона. Ему не понравилось, когда она вторглась в его душу вчера ночью, и особенно возмутило то, что она попыталась повторить то же самое сегодня.
      Ну и пусть. Она не будет больше применять подобную тактику. Ей нет дела до того, что он не может достичь взаимопонимания с собственным сыном. Но в то же время Кори чувствовала, что он глубоко переживает свое неумение наладить отношения с Кэрью.