– Вы что-то потеряли, мадам? – вежливо поинтересовался Ла Файе.
      – Мне показалось, что я вижу знакомого, – ответила Кори. – Кажется, я ошиблась, – добавила она, искренне надеясь, что так и есть.
      – Во Франции в это время мы собираем груши, – продолжал Ла Файе, пытаясь поддержать светскую беседу, хотя Кори едва слушала его.
      Впереди послышался крик:
      – Осторожнее! Берегись!
      Люди отскакивали с дороги. Кори словно приросла к месту, увидев несущуюся прямо на них карету. Кучер стоял во весь рост, тщетно пытаясь сдержать испуганных лошадей.
      – Бегите! – Ла Файе толкнул ее с дороги, но неудачно. Споткнувшись и упав на колено, она как раз оказалась на пути кареты.
      С силой, порожденной ужасом, Кори рванулась в сторону и врезалась прямо в своего спутника. Ла Файе упал, и Кори свалилась прямо на него. При падении француз сильно ударился головой о камень.
      Карета прогрохотала рядом, едва не наехав на них.
      – Господи! Помогите, кто-нибудь! – жалобно закричала Кори, склоняясь над бесчувственным телом. – Месье, скажите хоть слово! – Она поискала глазами жилку на его шее и убедилась, что пульс есть, даже ускоренный, но Ла Файе был страшно бледен и не подавал признаков жизни.
      Наконец он пошевелился и страдальчески застонал:
      – Боже, моя голова!
      – Как мы можем помочь, мадам? – спросил появившийся тут же пристав, почтительно прикасаясь к козырьку.
      – Умоляю вас, приведите доктора, – попросила она. – Надо посмотреть, насколько сильно месье пострадал. А затем нам понадобится карета, чтобы отвезти его домой.
      – Сию минуту, мадам. – Пристав отошел, оставив троих подчиненных сдерживать толпу.
      Ла Файе опять застонал, и Кори наклонилась к нему. На его лбу выступили капли пота, явный признак сильной боли. Удар мог оказаться опасен, у француза вполне могло быть сотрясение мозга.
      Нужно скорее доставить его во дворец и обратиться за помощью к дворцовым лекарям. Он пострадал, пытаясь спасти ее, и она должна позаботиться о нем.

* * *

      – Что это за разговоры о несчастном случае в Лондоне? – спросил Мэтью, разыскавший Кори, как раз выходившую от француза. Он отправился на ее поиски сразу же, как только вернулся во дворец и услышал неприятное известие. Ее глаза закрывались от усталости, платье было заляпано грязью, а подол разорван.
      – Месье Ла Файе немного пострадал, но сейчас он отдыхает. Я проследила, чтобы его устроили поудобнее. – Она повернулась и пошла по коридору, но слегка покачнулась, так что он сразу же взял ее под руку.
      Увидев ее в таком состоянии, Мэтью еще больше разволновался.
      – Я же просил вас никуда не ходить одной.
      Кори устало улыбнулась ему, отстраняясь, чтобы дать пройти слугам.
      – Я была не одна. Со мной был месье Ла Файе. – Она двигалась с заметным усилием. – Да и улица была полна народа.
      – Он не смог бы защитить вас в случае опасности.
      – Но он смог. Вернее, он пытался. Он и пострадал, пытаясь помочь мне. Я должна была…
      – Что вы имеете в виду? – Поняв, что его страхи воплотились в жизнь, Мэтью отвел Кори в нишу окна и усадил на скамью. – Так вы действительно подвергались опасности! И что же случилось? Что это был за несчастный случай?
      – Лошади понесли, и карета чуть не сбила меня. Он хотел спасти меня, я упала. И тогда я сама отпрыгнула и сбила его с ног, так что он ударился головой. – Помолчав секунду, она спросила как-то отстраненно: – Вы ведь не думаете, что кто-то опять пытался убить меня?
      Ее вопрос поставил Мэтью в тупик. Он не знал, что и как там случилось, просто его сердце чуть не остановилось, когда он представил себе Кори, лежащую на дороге под копытами несущихся лошадей.
      – В будущем вам следует слушать меня и делать то, что я говорю, – сурово произнес он, потрясенный собственной реакцией. Он обхватил ее за плечи, словно пытаясь убедиться, что она тут, с ним, живая и невредимая. Она тут же разрыдалась, уткнувшись ему в грудь. – Не плачьте, – прошептал он, прижимая ее к себе. – Все закончилось. Все хорошо. – Как же она была соблазнительна. Ему хотелось иметь право держать ее вот так всю жизнь. Ему хотелось бы иметь право и на большее… Но он вернулся с небес на землю, поняв, что она смеется. Или это истерика?
      – Кори, вам нехорошо? – испуганно прошептал Мэтью, отстраняясь.
      Она вымученно улыбнулась, а слезы, словно жемчужины, катились по щекам, напоминая ему о Титании, королеве фей.
      – Простите меня, – прошептала она. – Я так увлеклась заботами о Ла Файе, что совсем забыла о собственном страхе. Но вот теперь…
      – Теперь вы поняли, как близко вы были от настоящей беды, – закончил Мэтью. – Посидите минутку, а потом я отведу вас в комнату, чтобы вы могли отдохнуть.
      – В спальню фрейлин? Не хочу туда идти. Они все будут это обсуждать… – Кори наморщила носик и опять зарылась лицом в его камзол.
      Мэтью прекрасно понимал ее. Множество раз в молодости он мечтал о возможности побыть одному, но на корабле это было непозволительной роскошью. Только став капитаном, Мэтью получил в свое распоряжение каюту, да и то частенько отдавал ее тем, кто был ранен или болен. На корабле, как и при дворе, уединение было роскошью.
      – Идите в мою комнату, – сказал он, поглаживая ее по спине. – Я приготовлю вам травяной чай, чтобы вы поспали. А за Кэрью я сегодня сам послежу.
      – Пожалуйста, обнимите меня. Я чувствую себя так спокойно рядом с вами!
      Ее мольба вдруг растопила всю сдержанность Мэтью. Он крепче прижал ее к себе. Какое искушение представляла сейчас для него эта женщина! Но он не мог воспользоваться ее состоянием.
      – Вы видели Кэрью после того, как вернулись? – спросила она.
      – Да, но я пока не говорил со слугой и не знаю, как он себя вел.
      Кори промолчала насчет своих подозрений и спросила, как идет расследование.
      – Я должен поговорить с капитаном Уэллсом. Он пока ничего не выяснил про этот чертов платок, – ответил Мэтью, не подумав.
      – Какой платок?
      Мэтью тут же спохватился. Гром и молния! И зачем он только упомянул об этом?
      – Расскажите мне, Мэтью. Иначе я буду спрашивать всех подряд.
      Представив, как она будет выуживать факты из разрозненных сплетен и разговоров, он решил сам ей сказать.
      – Ткань, которой была привязана Молл, представляет собой очень большой платок. Когда я в прошлый раз говорил с Уэллсом, у него не было времени этим заняться. Берется, а потом не делает! – Черт, лучше бы он не говорил ей так много. – Только держитесь подальше от Норриса, пока я не смогу поговорить с Джеффри Холлом. Я собираюсь послать на корабль за Хью Мэннерли. Он будет охранять вас, когда я занят. А пока он не приехал, я прикажу кому-нибудь стеречь вход в комнату, чтобы вас никто не потревожил. – Мэтью проводил ее к своей комнате.
      – Спасибо, я так устала! – Кори вошла в комнату, прохладную даже в жаркий день, и потерянно огляделась, словно не зная, что делать дальше.
      Подавляя желание обнять ее, Мэтью запер дверь, развел огонь в камине и поставил на него чайник. Скинув туфли, Кори сидела на краю кровати, бездумно глядя в пространство.
      – Сон – лучшее лекарство для вас, – мягко сказал Мэтью. – Вам помочь раздеться?
      Кори кивнула, и он расшнуровал завязки на ее спине, затем помог ей снять расшитое платье. Когда она встала, развязывая завязки на юбке, он не мог отвести глаз от округлостей ее груди, просвечивающих под тонкой рубашкой. Какая же это пытка изображать ее друга!
      Через минуту она уже улеглась на подушки, благодарно улыбнувшись ему. Как ему хотелось разделить с ней ложе! Сгорая от желания, Мэтью почел за благо выйти, пока самообладание не изменило ему.
      Значит, на нее было совершено новое покушение, а он вместо того, чтобы защитить ее, наболтал лишнего. Скорее всего она, как только встанет, начнет думать, как собрать побольше сведений. И зачем он только сказал ей про платок?
      Как только Мэтью закрыл за собой дверь комнаты, тревога опустилась на его плечи, подобно черному ворону – предвестнику беды. У него не было доказательств, что покушение на Кори и убийство Молл связаны между собой, но Кори дружила с Молл, а теперь ее снова пытались убить…
      И Мэтью твердо решил оберегать ее, нравится ей это или нет. Жалко, конечно, что он не может присматривать за ней постоянно. Соблюдая придворный этикет, им приходилось быть врозь большую часть дня. Оставалось надеяться, что вдвоем с Хью они смогут обеспечить ее безопасность.
      Проснувшись, Кори почувствовала себя спокойнее, но грусть не покидала ее. Вытянувшись под одеялом, она с нежностью думала о Мэтью, вспоминая ужас в его глазах, появившийся при мысли о грозившей ей опасности, его сильные руки, готовые защитить ее от всех бед на свете. Многие дамы больше оценили бы изысканные комплименты или поэтические оды, но Мэтью явно считал, что действия важнее слов. Когда он прижимал ее к сердцу, то явно был взволнован, даже больше, чем при их первой встрече. Кори чувствовала, что Мэтью испытывает к ней нечто большее, чем только физическое влечение. Как здорово знать, что у нее появился верный друг, а не просто учитель в греховных науках.
      Единственная проблема в том, что Кори не могла испытывать к нему лишь дружеские чувства. Ее тянуло к нему как к мужчине. Ее тело стремилось к наслаждению, которое, как она чувствовала, ожидало ее в объятиях Мэтью.
      Однако не стоило даже думать об этом. На примере Томаса девушка видела, что плотская страсть может стать потребностью. А когда она привыкнет к удовольствию, Мэтью покинет ее. Кори не позволит себе попасться в ловушку – привязаться к мужчине, который уедет от нее. Он может отсутствовать годами, даже не посылая весточки. Он может погибнуть, и она даже не узнает, что с ним случилось. И тогда она…
      Кори встряхнулась, осознав, что воображение унесло ее слишком далеко. Лучше написать письмо бабушке, Летти и Маркусу, чтобы еще раз рассказать им о своей любви. А затем она должна идти прислуживать королеве за ужином.
      И вообще, нужно подумать о серьезных вещах, например, кто мог хотеть ее смерти и смерти Молл. От пустых мечтаний будет мало пользы.
      Выйдя из комнаты Мэтью, Кори увидела у двери стражника. Отступив, он почтительно поклонился.
      – Надеюсь, вы хорошо отдохнули, миледи?
      – Да. Спасибо, что охраняли мой сон. – Она поспешила вперед, чтобы успеть навестить Ла Файе перед тем, как идти к королеве. Он лежал в постели, но не спал.
      – Мадам виконтесса, вы – сама доброта! Я так благодарен вам! – Он сделал попытку сесть, но тут же откинулся на подушки, морщась от боли.
      – Пожалуйста, лежите, – воскликнула Кори, сочувствуя его страданиям. Она придвинула к кровати табуретку. – Это вы были очень добры, пытаясь помочь мне избежать опасности. Мне страшно жаль, что вы пострадали!
      Он слабо улыбнулся:
      – Я поправлюсь, мадам. Но раз уж вы проявили такое великодушие, я считаю нужным сообщить вам кое-что интересное. Меня это очень встревожило, но я не мог придумать, с кем бы поделиться. Но теперь, в свете вашего дружеского расположения и учитывая вашу близость к королеве, я хочу сказать это вам. – Он поманил ее рукой, приглашая подсесть ближе, хотя его единственный слуга был в другой комнате. – Это касается графа Эссекса. Он открыто заявляет, что хотел бы сражаться во Франции, но королева против. Они ссорятся.
      – Это правда, – вздохнула Кори. Теперь даже посторонние лица знали о разногласиях между Елизаветой и графом, настолько они перестали их скрывать.
      – Однажды он зайдет слишком далеко. Молл говорила мне, что была с ним близка какое-то время. – Ла Файе устремил глаза в пространство, и недовольное выражение его лица вдруг стало почти злобным. – Мне было неприятно слышать об этом, но я не мог ее упрекнуть, потому что дело было до ее знакомства со мной. Молл пересказала мне некоторые разговоры. Он сердился на королеву, называл ее уродливой старухой, говорил вещи и похуже – что он может свергнуть ее и сам сесть на трон, потому что в его жилах тоже течет королевская кровь, а народ любит его больше.
      Кори ужаснулась, представив себе Эссекса на троне. Он действительно являлся дальним родственником королевы, но, будучи крайне эгоистичным, вряд ли мог править так справедливо и мудро, как Елизавета. Неужели граф замышлял заговор, а Молл узнала об этом? И он убил ее, чтобы она молчала?
      – Я не могу сказать королеве, что Эссекс думает о заговоре, – ответила Кори. – У меня ведь нет доказательств. Но я подумаю, что можно сделать.
      Француз приподнялся на локте и взял ее за руку. Его лицо потемнело, и она на мгновение испугалась его пристального взгляда и той силы, с какой он сжимал ее руку.
      – Вам тоже следует опасаться, мадам виконтесса, – жарко прошептал он. – Эссекс не такой, каким кажется. Я очень беспокоюсь за вас после того, что случилось с Молл.
      Кори попыталась высвободить руку, но Ла Файе держал ее железной хваткой.
      – Вы меня понимаете? – настойчиво спросил он. – Он способен на такое, чего и представить нельзя. Он собирает вокруг себя преданных людей. У него столько оружия, сколько графу не пристало иметь.
      – Я… я понимаю, – пробормотала Кори, заикаясь. Она никак не ожидала, что Ла Файе может выглядеть таким угрожающе опасным, несмотря на болезненное состояние.
      – Ну еще бы! – Ла Файе отпустил ее руку и снова откинулся на подушки, как будто утомленный своим порывом. – Теперь идите, мне надо отдохнуть. Но я должен был сказать вам. Это лежало бременем на моей душе.
      – Благодарю вас, – прошептала Кори, осознавая, что сказанное им важно и для королевы, и для Молл. Француз явно считал, что Эссекс избавился от бывшей любовницы, и хотел, чтобы тот не избегнул наказания. – Я сделаю все, что в моих силах.

* * *

      Когда Кори вошла в столовую, то увидела Кэрью, стоявшего в сторонке под надзором верной Джейн, и вздохнула с облегчением. Хотя Мэтью и обещал присмотреть за сыном, его, видимо, вызвали по делам, и она была благодарна Джейн за помощь.
      Посторонних в этот раз не было, королева обедала лишь с несколькими приближенными, но Кори все равно была занята, подавая блюда. Когда все были обслужены и она могла передохнуть минутку, Кэрью незаметно подошел к ней.
      – Кори, эта карета направлялась прямо на тебя, – прошептал он едва слышно. – Лошади не неслись сами по себе, потому что, когда ты отступила, они изменили направление. Они не наехали на тебя только потому, что ты прыгнула прямо на месье Ла Файе.
      Так, значит, она действительно видела в толпе белокурую головку Кэрью! И пусть с его стороны это было серьезным проступком, Кори была рада, что человек, которому она доверяла, видел, как все произошло. Мальчик был слишком наблюдателен, чтобы ошибиться.
      – Ты уверен? – все-таки спросила она.
      Он озабоченнно кивнул.
      – Только не ругай меня, что я следил за тобой. Я беспокоился за тебя.
      – Твой отец будет вне себя. А стражник не заметил, что ты вышел?
      – Наверное, нет. – Кэрью так проказливо улыбнулся, что сразу напомнил ей Маркуса. – Первый раз, когда он зашел посмотреть на меня, я сделал вид, что сплю. Он даже не подходил близко. Разве так проверяют?
      Мальчик был прав, но Кори не следовало с ним соглашаться, тем самым провоцируя на дальнейшее непослушание.
      – А как ты скрыл свое отсутствие? – спросила она.
      – Положил свернутую одежду под одеяло, а сверху пристроил мой ночной колпак.
      – Кэрью, ты не должен поступать вопреки распоряжениям отца, тем более обманывать его. – Она чувствовала, что следует пожурить его, хотя его проступок объяснялся исключительно заботой о ней. Страшный смысл его слов внезапно дошел до нее. – Так ты уверен, что лошади не понесли?
      – Они мчались быстро, но кучер управлял ими. И мне кажется, что с этих пор для тебя безопаснее ходить не в обществе месье Модные Чулки. Он в своем красном костюме похож на вареного омара. Уверен, он окажется в кипящем котле.
      – Это жестоко. Он пострадал, стараясь спасти меня. И потом, сегодня он не был одет в красное.
      – На мой взгляд, он чуть не убил тебя, толкнув в ту сторону, прежде чем упасть, – упорствовал Кэрью. – Я так люблю тебя, Кори. Ну как кто-то может хотеть тебе вреда?
      Эти слова звучали в голове Кори, когда она подошла по знаку королевы, чтобы налить ей вина, смешанного с водой. Кто-то ненавидел ее. Кто-то стрелял в нее, а потом пытался сбить каретой. Кто-то хочет убрать ее с дороги.

* * *

      Кори вошла в спальню фрейлин, чтобы переодеться к вечернему концерту. Хоть душа и не лежала к развлечениям, она постаралась придать себе беззаботный вид.
      Энн Симс сразу заметила, что что-то не так.
      – Какие новости про Молл? – тихо спросила она, переодеваясь.
      – Вот именно! Вы слышали, скольким мужчинам она отдавалась? – презрительно спросила Мэри Айлингтон, надевая красивую юбку, явно готовясь пофлиртовать вечером.
      – А ты видела ее с кем-то конкретно? – спросила Кори.
      – Ничего я не видела, – недовольно ответила Мэри.
      – А ты видела, чтобы она проводила время с каким-нибудь мужчиной? – спросила Кори другую фрейлину.
      – Она же была камеристкой, – надменно бросила та, словно это уже все объясняло. – Естественно, она дарила свое расположение кому угодно.
      – Но кто-нибудь видел ее с мужчиной? Пожалуйста, скажите! – Кори обвела взглядом всех девушек, но они хранили молчание.
      – Ты просто ревнуешь, Мэри Айлингтон, – внезапно заговорила Энн Симс. – Ты неравнодушна к графу Эссексу, а он предпочел уложить в постель Молл Дейкинс.
      Мэри обернулась, явно пораженная столь резкой отповедью Энн, которую все считали тихой мышкой.
      – Если бы он уложил в постель меня, то уж наверняка женился бы на мне.
      – Ничего подобного, – тихо, но уверенно возразила Энн. – Он похож на этого повесу, лорда Оксфорда. Он бы переспал с тобой, а затем пошел дальше, даже не обернувшись. Разве тебе не известно, что Эссекс ухаживает за леди Сидней? Если он на ком-то и женится, то только на ней. – Она подошла к кровати Мэри Айлингтон и вытащила из-под подушки кусок белой ткани. – Если граф и подарил тебе свой платок, то это еще не обручальное кольцо. – Она потрясла платком, так что он развернулся.
      – Что ты можешь знать? – Айлингтон бросилась к Энн и выхватила свой платок. – За тобой вообще никто никогда не ухаживал!
      – Я знаю достаточно, потому что не провожу все время в пустой болтовне, – вспыхнула Энн. – Я видела, как ты строила глазки Эссексу, и знаю, что он никогда тобой не заинтересуется, раз ты так открыто себя предлагаешь. И считай, что тебе повезло. Этот человек говорит такие ужасные вещи! Можно подумать, что он готовит заговор против королевы. Это измена! Если ты свяжешься с ним, то вскоре твоя жизнь не будет стоить ни гроша.
      Кори в изумлении смотрела на Энн. Она явно недооценивала свою подругу, считая, что та, будучи робкой и скромной, не сможет помочь в трудную минуту. А Энн так решительно подтвердила слух о заговоре Эссекса, о котором говорил и Ла Файе.
      Кори повернулась, наблюдая, как Мэри Айлинготон прячет платок под подушку. Он был явно больше обычных платков, как будто сделан по специальному заказу, и напомнил ей о полотне, в которое было завернуто имущество Молл. Вполне возможно, что и у Молл был такой же платок, подаренный графом в начале их знакомства.
      Обняв Энн за талию, Кори прошептала ей слова благодарности за поддержку.
      – Я спрашивала, кто еще спал с Молл, – решительно повторила она, обращаясь к Мэри. – Эссекс был одним из них. А кто остальные?
      Айлингтон слегка хмыкнула, взяла зеркало и стала сосредоточенно рассматривать свои волосы.
      – Один раз она ушла с сэром Уильямом Норрисом. Я видела, как они выскользнули из зала вдвоем.
      Кори расспросила и остальных фрейлин, но, похоже, они сказали все, что знали. Поблагодарив их, Кори уложила волосы, с болью в сердце думая о Молл. Очевидно, она так отчаянно нуждалась в деньгах, что готова была пойти со всяким, кто предлагал.
      А Кори, которая гордилась своим великодушием и пониманием людей, не замечала, в каком положении оказалась девушка. Да и сильный характер Энн, таящийся под внешней скромностью, она проглядела. Она не видела главного в людях, которых любит!
      В будущем ей надо быть внимательнее. А сейчас, когда все уйдут, она должна сравнить платок, который Мэри Айлингтон держала под подушкой, с платком, в который были увязаны вещи Молл. Кори еще не знала, что это даст, если они окажутся одинаковыми, но она хотела знать точно.

17