Туристов на улицах было не много, потому что сезон еще не наступил, и доносившиеся со всех сторон обрывки фраз были преимущественно немецкими. Впервые в жизни Лесли была поражена подобной чужеродностью своего окружения, среди которого ей довелось почувствовать себя иностранкой. Клиника, так же как и больница Святой Катерины, существовала как бы сама по себе, и находясь в ее замкнутом мире можно было запросто позабыть о том, что вне больничных стен, оказывается, существует какая-то совершенно иная жизнь.
      Радостно верещали малыши, которых возрослые возили на маленьких санках по деревенской улице. Тепло закутанные так, что оставались видны только глаза, они были похожи на маленьких эскимосов, и усмехаясь про себя, Лесли даже подумала о том, что и живут они не иначе как в иглу - в эскимосских хижинах из затвердевшего снега. По пути ей попалось несколько небольших магазинчиков, в витринах которых были выставлены часы с кукушками, шерстяные свитера ручной вязки и спортивные костюмы. Но она стоически противостояла соблазну остановиться и разглядывать вещи за стеклом - если цена выставленных выставленных здесь товаров была такова, что мимо этих витрин можно было запросто пройти, то вряд ли она сможет позволить себе купить что-нибудь. Как и получилось на самом деле, лыжный костюмчик для Бобби обошелся ей гораздо дороже той суммы, на которую она первоначально рассчитывала, но тем не менее, к этой покупке Лесли расточительно добавила еще парочку теплых свитеров и покинула магазин, унося с собой две коробки, и пускаясь в обратный путь по деревенской улице, взбирающейся вверх по крутому склону. К тому времени, как она добралась до клиники, у нее от холода онемели пальцы, а мочки ушей больно обжигало крепчавшим морозцем. Остановившись под аркой, она оглянулась на картину, открывавшуюся там, внизу. Хотя солнце уже давно село, его лучи все еще золотили горные вершины, окрашивая снег в горах в оттенки розоватого перламутра. Это длилось всего какое-то почти неуловимое мгновение. В следующий же момент цвета изменились, теплое сияние померкло, и весь мир, казалось, был теперь окутан синей тишиной.
      Зябко дрожа, Лесли поднялась по ступенькам крыльца и вошла в холл. Она успела пройти еще несколько шагов, прежде, чем неловко ступив, она поскользнулась и упала, отчего свертки с ее покупками тут же разлетелись по полу.
      - Да, доктор Форрест, вряд ли это можно назвать величественным появлением!
      Лесли села на полу, снизу вверх глядя в лицо Филипа Редвуда. Он произнес это без тени улыбки, и смущенно зардевшись, словно провинившаяся школьница, она неловко поднялась на ноги.
      - Вон там за дверью, есть жесткая щетка, - объяснил он. - Ею нужно стряхивать снег с обуви. Тогда меньше шансов поскользнуться - или развести грязь на полу.
      Лесли виновато посмотрела на лужицы талой воды у себя под ногами.
      - Извините, - неловко сказала она. - Меня никто не предупредил...
      Наклонившись, он поднял с пола ее свертки, и Лесли подумала, не напомнит ли ему этот небольшой инцедент о том дне, когда они впервые встретились. Но Редвуд просто снова вручил ей оброненные вещи, только и всего. Как же все-таки он изменился за эти годы, если уже не смог обратить этот небольшой казус в шутку! И в самом деле, скорее всего он счел это небольшое происшествие проявлением неловкости с ее стороны, и тогда Лесли, гордо подняв голову, с достоинством проследовала за ним к лифту.
      - И вот еще что, - сказал Редвуд, закрывая за ней двери лифта, нейлоновые чулки, хоть это и очень красиво, все же не очень подходят для местного климата!
      Лесли ничего не успела ответить ему на это, так как лифт увез ее наверх. Но сердиться ей долго не пришлось, потому что когда она вместе с племянником радовалась его обновке, то недавняя обида на Редвуда оказалась как-то сама собой позабыта.
      Теперь, когда у Бобби появился лыжный костюм, он начал подумывать о том, что не плохо было бы научиться кататься на лыжах, и был весьма огорчен тем, что его пребывание на улице ограничивалось лишь очень непродолжительными прогулками. Для того чтобы отвлечь его внимание от мыслей о лыжах, Лесли заняла его изготовлением бумажных гирлянд к Рождеству. Поначалу Бобби еще недовольно ворчал, но очень скоро он вошел во вкус и рьяно взялся за дело, поставив рядом с собой баночку с клеем, брызги которого теперь разлетались во все стороны.
      За день до Рождества доктор Бертью сказал Лесли, что она может не выходить на дежурство в праздник.
      - Вам наверное захочется побыть вместе с малышом, поэтому давайте, я подменю вас.
      - Но это не честно, - запротестовала было Лесли. - Завтра ваш выходной.
      - Я просто подумал о том, что мне-то без разницы, а вот ребенку будет скучно остаться в праздник одному.
      Лесли была тронута такой заботой.
      - Вы очень добры к нам. И может быть вы не откажетесь и зайдете к нам на чай?
      Бертью улыбнулся.
      - Обязательно приду, с большим удовольствием.
      - Ну тогда мы будем ждать вас в четыре часа.
      Проснувшись рождественским утром, Лесли загрустила. Это было первое в ее жизни рождество без Жанет, и при мысли об этом становилось тоскливо на душе. Бобби никогда не заводил разговора ни о матери, ни об отце, и хотя по-началу Лесли никак не могла решить, можно ли в его присутствии упоминать вслух о Тоде, в конце концов она все же решила, что делать этого не стоит.
      На Рождество Лесли подарила племяннику тобогган, и Бобби тут же опробовал его, увлеченно пытаясь прокатиться по до блеска начищенному паркету, отчего на полу оставались следы от полозьев, и горничная наверняка устроит скандал из-за этого.
      В полдень они отправились в небольшую церковку - кирху, что стояла на горе неподалеку от катка. В тому времени как Лесли с племянников вступили под церковные своды и расположились на одной из расставленных рядами скамей, служба уже началась. Внутреннее церковное убранство не отличалось роскошью: изо всей утвари здесь был лишь крест над алтарем и статуя Святой Девы с Младенцем. Служба трогала своей простотой и проникновенностью, и хотя Лесли не понимала языка и не могла присоединиться к общему пению церковных гимнов, но в душе у нее воцарилось спокойствие и умиротворение.
      Жители деревни тихо молились, склонив головы и их одухотворенные лица светились радостью. Какими счастливыми казались они; теперь это были беззаботные люди, не отягченные грузом житейских проблем и сомнений! Взгляд Лесли медленно скользил по рядам молящихся, пока к своему большому изумлению она не признала в одном из них самого Филипа Редвуда! Он полуобернулся, и Лесли тут же отвела взгляд, оселившись снова тайком посмотреть в его сторону только через несколько минут. Редвуд сидел в одиночестве, и это обстоятельство опять заставило Лесли задаться вопросом о том, чето же такое могло случиться с его женой и отчего она не отмечает Рождество вместе с ним.
      - Пойдем, а? Когда мы пойдем? - шепот Бобби прервал ее раздумья.
      - Скоро. Нужно дождаться, когда закончится служба.
      - Но я ничего не понимаю. Ну пожалуйста, тетя, идем же!..
      Тут сно запел хор, и тогда Лесли, пользуясь всеобщим оживлением, тихонько повела племянника по проходу. Краем глаза она видела, что Редвуд слегка обернулся и смотрит в их сторону, но сделав вид, будто бы она ничего не замечает, Лесли поспешила поскорее выйти из церкви на улицу.
      Они были уже на полпути к клиннике, когда у них за спиной послышались шаги, и Лесли, тут же догадавшись, кто это может быть, нарочно пошла медленнее, давая Редвуду возможность поскорее обогнать их. Но когда тот поравнялся с ними, Бобби первым заговорил с ним.
      - Знаете, сэр, а мне уже можно гулять на улице. Мне лучше. Вам не нужно будет делать мне снимки.
      - Я рад слышать, что ты так считаешь.
      Он уже было собрался обогнать их и пройти вперед, но тут Бобби снова заговорил.
      - А вы не можете отдать мне старые?
      - Старые что?
      - Старые снимки.
      - Но для чего они тебе?
      - Чтобы дома показать ребятам. Если это действительно хорошая штука, то я бы выменял бы за них шариков.
      - А это возможно?
      - Конечно. Но лучше всего иметь что-нибудь посущественнее. Вот, например, когда я лежал в больнице Святой Катерины, то у нас там у одного мальчика был его аппендикс в банке, и он собирался выменять за него футбольный мяч.
      Услышав об этом, Редвуд рассмеялся и обратился к Лесли.
      - У вашего племянника какой-то зловещий ход мыслей.
      - Как у большинства мальчишек.
      - Никогда бы не подумал. Мне очень редко приходится иметь дело с детьми.
      Еще какое-то время они шли рядом и молчали, и наконец, желая нарушить затянувшееся молчание, Лесли нервно задала ему первый вопрос, который пришел ей на ум.
      - А вы надолго сюда приехали?
      - А это, смотря что подразумевать под "долго". Если вы имеете в виду "на всю жизнь", то нет. Я пробуду здесь ровно столько, чтобы усвоить все то, чему сможет научить меня Зекер.
      - А какой он, Зекер?
      - Он гений. - Редвуд указал на видневшуюся впереди клинику. - Он многие годы боролся, отстаивал свою идеи, и все ради того, чтобы построить и оборудовать этот центр. Когда мне приходится думать о тех миллионах, что тратятся на войны, я невольно вспоминаю и о той мышиной возне, что разворачивается вокруг выделения пары тысяч на нужды профилактической медицины! - Он внезапно замолчал, как будто сердясь на самого себя за подобное проявление чувство. - А вот что побудило вас заняться медициной, доктор Форрест?
      Лесли очень хотелось сказать ему правду - "Вы", но пока она смущенно молчала, Редвуд продолжал говорить:
      - Вряд ли вам удастся заниматься практической работой сколь-нибудь длительное время. Скорее всего вы выйдете замуж и таким образом те деньги, что были затрачены на учебу, окажутся выброшенными на ветер!
      - Я ни за что не брошу медицину, даже если я выйду замуж, - гневно возразила Лесли.
      - А, - он глубоко вздохнул. - Так вы, значит, одна из тех женщин, кто считает, будто бы им удастся сочетать обе вещи: брак и карьеру.
      - Естественно.
      - Я бы сказал неестественно! Брак может губительно сказаться даже на карьере мужчины - не говоря уж о женщинах.
      Он сказал об этом с такой надсадой в голосе, что Лесли тут же вспомнила то, как он ссорился с женой, а она слышала все это еще в свою бытность медсестрой; это была та самая ссора, что привела к ее уволнению из больницы и последующему возвращению туда же уже в качестве врача! Боясь, что ее собственные воспоминания, могут напомнить ему о том инцеденте - и тогда только чудо поможет ей6 если он тоже помнит об этом - Лесли быстро проговорила:
      - Я думаю, что медицина увлекла меня своей логикой.
      - Ну, хорошо хоть так. А то я боялся, что вы с детства мечтали стать вторым Пастером!
      - Подобные мечты я считаю прерогативой мужчин - ведь они намного способнее и умнее!
      Он бросил на нее пронзительный взгляд, но Лесли как ни в чем не бывало смотрела на него такими невинными глазами, что после короткой заминки Редвуд снова продолжил разговор.
      - А вы уже успели хорошо зарекомендовать себя здесь.
      - Спасибо на добром слове. Было очень любезно с вашей стороны разрешить нам остаться здесь.
      Он пожал плечами.
      - Вообще-то, я на досуге немного поразмышлял над этой проблемой. С моей стороны несправедливо в полной мере относить мои личные предубеждения на ваш счет. Вы уже успели хорошо проявить себя, и я... В общем, я хочу сказать, что мне бы хотелось, чтобы вы остались здесь, если, конечно, пожелаете.
      Лесли отвела взгляд.
      - Никогда бы не подумала, что вы измените свое решение.
      - Решения своего я не менял. Я просто понял, что было бы по крайней мере неразумно оплачивать вам обратную дорогу, в то время как вы добросовестно справляетесь со своей работой здесь. Вы хорошо относитесь к пациентам, и это тоже немаловажно.
      Лесли молчала, желая в душе гордо отказаться от столь бестактного приглашения.
      - Ну и? - отрывисто переспросил он. - Каково ваше решение?
      Здравый смысл одержал верх над эмоциями.
      - Я останусь. Но только мне тоже хочется быть до конца с вами откровенной и сказать, что я не люблю работать с людьми предвзято относящимися к другим.
      - Так почему вы тогда остаетесь?
      - Из-за племянника. Если бы не он, то ничто не удержало бы меня здесь.
      Редвуд усмехнулся в ответ, отчего Лесли почувствовала вспышку раздражения.
      - Надеюсь, что вы не бываете столь остры на язык при беседе со своими пациентами.
      - Мои пациенты, мистер Редвуд, нуждаются в моем сострадании, которое вам ни к чему!
      В этом месте дорога делала последний поворот, и Бобби, который то и дело забегал вперед, теперь направлялся обратно, к ним навстречу, скользя на плотно утоптанном снегу.
      - Тетя, а ты пригласила мистера Редвуда на наш рождественский вечер?
      - Нет, - коротко ответила Лесли.
      - А о чем идет речь? - поинтересовался Филип Редвуд.
      - Нет-нет, пустяки, - поспешно сказала Лесли. - Это...
      - Это мой рождественский вечер, - перебил ее Бобби. - Вы придете?
      - Бобби! - несколько раздраженно одернула Лесли племянника. - У мистера Редвуда хватает своих дел, чтобы беспокоиться еще из-за твоего вечера.
      - И вовсе нет, - сказал Редвуд, сосредотачивая все свое внимание на мальчике. - Я бы с радостью пришел, но просто твоя тетя стесняется пригласить меня!
      Смущенно покраснев и глядя строго перед собой, Лесли небрежно сказала:
      - И вовсе это никакой не вечер. Просто чай с пирожными, и еще Аксель обещал прийти, чтобы это было хоть немножно похоже на настоящий праздник.
      - Аксель? - переспросил Редвуд. - Вы хотите сказать, что вы уже называете друг друга просто по имени. Я же знаком с ним вот уже несколько лет, а друг для друга мы все равно "герр доктор"!
      - Это все Бобби, - быстро объяснила Лесли. - Он никак не мог выговорить "Бертью".
      Редвуд остановился перед дверью, ведущей в его квартиру.
      - И в какое время вы собираетесь?
      - В четыре. Но вам вовсе не обязательно беспокоиться. Бобби не следовало бы...
      - Ну раз в четыре, так пусть будет в четыре, - перебил ее Редвуд. - И пожалуйста, доктор Форрест, не сердитесь, ведь сегодня как-никак праздник, день, когда все мы должны благожелательно относиться друг к другу!
      Подавив в себе желание сказать в ответ какую-нибудь колкость, Лесли улыбнулась и вошла в клинику.
      Ровно в четыре часа в квартире Лесли появился Аксель Бертью, торжественно вручивший ей букет цветов и подаривший Бобби настоящие швейцарские часы с кукушкой, украшенные искусной резьбой.
      - А правда, что там внутри сидит настоящая кукушка? - спросил Бобби.
      Аксель достал из кармана маленький ключик.
      - Вот, заведи их и поставь на полку над камином. А в пять часов ты получишь ответ на свой вопрос.
      Сосредоточенно нахмурившись, Бобби делал все в точности так, как ему сказали, в то время, как молодой швейцарец прошелся по комнате и посмотрел на стол, на котором стояли блюда с сэндвичами и огромный рождественский пирог.
      - А когда у нас будет чай? - поинтересовался он. - Рядом с таким столом я чувствую себя по-настоящему голодным.
      - Когда придет мистер Редвуд, - ответила Лесли, скрывая улыбку, заметив изумленние Акселя.
      - Вы хотите сказать, что мистер Редвуд тоже будет?
      - Да. Его пригласил Бобби, и мне кажется он не смог отказать ребенку.
      - Что ж, очень хорошо. Ему это пойдет на пользу. Тем более сейчас, когда это время года всегда напоминает ему о...
      Тут в дверь постучали, и Лесли, желая в душе, чтобы этот стук раздался хотя бы минутой попозже, поспешила открыть. На пороге стоял Филип Редвуд. На нем был темно-серый костюм, и когда он вошел, то комната вдруг стала казаться меньше.
      - Веселого Рождества! Надеюсь, я не опоздал. - С этими словами он протянул Бобби один из двух находившихся у него в руках свертков, а второй достался Лесли. - Это духи для вас, так как ни на что другое у меня фантазии не хватило, - добавил он.
      - Ну что вы, вам совсем не стоило беспокоиться, - запротестовала Лесли и открыла коробочку, в которой оказался флакон "Arpege". - Какая прелесть! Право же, мистер Редвуд, вы ставите меня в неловкое положение.
      - Вздор! - Он взглянул на Бобби, разворачивающего свой подарок. Надеюсь, старина, тебе это понравится. Настоящие часы с кукушкой.
      - Аксель уже купил мне часы!
      - А я-то надеялся, что окажусь оригинальным! - Редвуд бросил взгляд на своего ассистента.
      - Не стоит беспокоиться, - поспешно вставила Лесли. - Я уверена, что Бобби будет просто счастлив получить в подарок сразу двое часов. Он сможет поставить одни часы в спальне, а другие здесь.
      - Мне не нужны сразу двое часов с кукушкой, - возразил Бобби. Почему бы мистеру Редвуду вместо часов не подарить мне пару лыж?
      - Ну а теперь чай будем пить, да? - весело сказала Лесли, крепко взяв племянника за руку. - Я знаю, что Бобби не терпится поскорее сесть за стол.
      Но когда мальчишка, оказавшись за столом, принялся уплетать искусно приготовленные сэндвичи и пирожные с кремом, ничто уже не могло омрачить его радости, и он весело смеялся шутливым выходкам взрослых. Как ни странно, но больше всех в этом смысле отличился Филип Редвуд. Он стрелял хлопушками, раздавал бумажные колпачки и даже надел один из них на себя, приобретя такой залихватский вид, который никак не вязался с его обычно очень сдержанной манерой поведения.
      Потом наступило время зажигать рождественскую елку. Одну за другой Лесли зажигала свечи, даже не подозревая о том, как замечательно смотрится ее стройная фигурка в золотисто-медового цвета платье, так сочетающемся по цвету с ее волосами, на фоне зеленой елки.
      - Готово, - сказала она наконец. - Все свечки горят. А теперь может быть кто-нибудь из вас выключит свет?
      Аксель щелкнул выключателем, и комната тотчас же погрузилась в темноту, и теперь лишь свечи на елке в углу горели мерцающими огоньками.
      - Как же давно мне не приходилось видеть вот такой красоты. - Позади Лесли раздался тихий, с оттенком грусти, голос Филипа Редвуда. - А елки на Рождество я не видел уже - ну надо же, я уже и сам забыл, когда у меня в последний раз была елка. Я очень рад, что пришел к вам сегодня. И еще мне вспомнились старые добрые времена.
      - Я тоже рада, что вы пришли.
      - Вот как? Но всего еще час назад вас это как будто злило.
      - Мне казалось, что вам будет скучно у нас, - беззаботно сказала Лесли, и тут же обратилась к Бобби. - Иди же, открой остальные подарки.
      Бобби с радостью сделал то, что ему сказали. Под елкой он нашел пуловер и лыжную шапочку от Марты, анорак от Пат и огромную коробку разнообразных игр, присланную Тодом. Узнав, что это подарок от отца, мальчик ничего не сказал, но Лесли заметила, что он так и оставил ту коробку лежать под елкой, а сам тут же отвернулся, и было заметно, как у него дрожат губы.
      Видя это, Лесли тут же поспешила исправить положение.
      - Ты только посмотри, дорогой, сестра Лисель подарила тебе коробку с шариками.
      Эти слова произвели поистине волшебный эффект, и в следующий момент все трое мужчин разлеглись на полу и начали игру. Лесли умилялась, глядя на то, как рядом с Бобби быстро прибавляется шариков, в то время как Аксель и Филип Редвуд очень скоро остались без единой штуки.
      - Без доктора Вайса здесь не обойтись, - серьезно проговорил Аксель. - Вот он смог бы устроить здесь настоящее состязание. Ведь он у нас заядлый спортсмен.
      - Но только сомневаюсь я, чтобы это имело значение применительно к игре в шарики! - отозвался Редвуд, поднимаясь с пола и отряхивая брюки на коленях.
      - И тем не менее, ему наверняка повезло бы в этом больше нашего, ответил ему Аксель. - Кстати, он что, и в самом деле приезжает сегодня, или это как всегда сплетни?
      - Нет, не сплетни. Он действительно должен приехать сегодня вечером, - Редвуд взглянул на Лесли. - Когда он снова приступит к работе, то у вас поубавится забот.
      - Но я же ведь никогда не отказывалась от дополнительных обязанностей, - запротестовала Лесли. - По крайней мере меня не вызывают по ночам, и на том спасибо. - Она наклонилась, чтобы поднять с пола закатившийся к ней под ноги шарик, и при свете елочных свечей на ее волосах заиграли отблески цвета карамели, и тогда Редвуд вдруг щелкнул пальцами и воскликнул:
      - Все! Теперь я вспомнил, где я вас видел! В "Святой Катерине" рождественский бал!
      Лесли намеренно медленно выпрямилась, благодаря судьбу за то, что в тот момент он не мог видеть ее лица.
      - У вас прекрасная память.
      Аксель недоуменно переводил взгляд с Редвуда на Лесли.
      - Вы хотите сказать, что вы раньше уже встречались?
      - Я имел возможность встретить доктора Форрест в ее бытность медсестрой.
      - Медсестрой?! - глядя на Лесли, Аксель не сумел скрыть своего изумления. - Ну надо же! Это так редко случается - оставить работу медсестры, ради того, чтобы стать врачом.
      И тогда после секундного замешательства Лесли все-таки отважилась на тот самый решительный шаг. Она сказала:
      - Вообще-то можно считать, что меня вынудили к этому сложившиеся обстоятельства. Просто как-то раз мне довелось совершенно случайно услышать высказанное вслух мнение одного хирурга о то, что женщинам не место в медицине.
      Редвуд всплеснул руками.
      - Так, значит, тогда это были вы?
      Аксель с интересом наблюдал за происходящим.
      - А прилично ли поинтересоваться, о чем идет речь?
      В общих чертах ЛЕсли перессказала ему суть произошедшего, постаравшись придать своему рассказу некоторую веселость, хотя прежде она никогда не имела склонности шутить по этому поводу.
      - И вот теперь так получилось, что вам приходится работать под началом у этого самого человека, - заключил Аксель, когда она закончила свой рассказ. - Странная все же штука судьба, правда?
      - Да, очень странная, - согласилась Лесли, - но то уже дело прошлое. Мистер Редвуд предложил мне остаться работать здесь.
      - Это замечательная новость. И вашему малышу это тоже пойдет на пользу.
      - Я не малыш, - обиженно поправил его Бобби. - Мне уже девять лет.
      - Конечно-конечно, все об этом знают, - с готовностью подхватила Лесли. - Для мышей и кроликов это весьма подчтенный возраст.
      - Дети обычно без ума от животных, - сказал, посмеиваясь, Редвуд. - У меня в лаборатории живет кролик, и Бобби сможет взять его себе, если захочет, конечно.
      Бобби востороженно подбежал к нему.
      - Правда, сэр? Я правда смогу взять его себе?
      - Да, но только на том условии, если пообещаешь не приносить его в клинику.
      - Конечно, обещаю! Тетя, ты слышала? У меня будет живой кролек и много-много маленьких крольчаток!
      - Послушай, я же даю тебе только одного кролика, а не пару! - заметил вслух Редвуд. - Только одного!
      - А какая разница? - заинтересовался Бобби.
      - Давайте лучше поиграем в стульчики, - быстро вмешалась Лесли.
      Бобби тут же включил радио, и комнату наполнили звуки танцевальной мелодии.
      - Давайте, я буду включать и выключать музыку, - вызвался Аксель, - а вы трое можете начинать.
      Держась друг за другом, как индейцы в ритуальном танце, Бобби, Лесли и Редвуд принялись расхаживать вокруг двух стульев, выставленных на середину комнаты, и хотя Лесли изо всех сил старалась держаться достойно, но все же весьма непросто было памятовать о каких-то правилах приличия, когда музыка вдруг неожиданно смолкала, и они все втроем бросались к стульям, чтобы успеть занять себе место. Это была очень шумная игра, и взрослые специально подыгрывали Бобби, чтобы дыть ему возможность почаше выигрывать. Лесли еще никогда не видела, чтобы Редвуд пребывал в таком веселом расположении духа и еще никогда при ней он так заразительно не смеялся.
      - Тетя! Тетя! - закричал Бобби. - Быстрей, музыка кончилась - скорее!
      Лесли бросилась к стоявшему рядом стулу и присела на краешек узкого сидения в тот самый момент, когда Редвуд уселся на него с дургой стороны. Лесли не упала лишь потому, что Филип успел вовремя подхватить ее, и на какое-то мгновение она замерла в его объятиях. Сильные руки сомкнулись вокруг ее талии, и своей щекой она чувствовала тепло его дыхания.
      - Даже если бы я очень постарался, то наверняка не смог бы сделать лучше! - тихо сказал он.
      - Мне кажется, что на этот раз вы все же были первым, - сказав это, Лесли встала со стула. Снова заиграла музыка, и на этот раз Бертью подхватил Бобби и закружился с ним по комнате.
      - Пойдем танцевать, и я покажу тебе, как в у нас Швейцарии танцуют мазурку!
      Редвуд протянул руку Лесли.
      - Я, конечно, весьма далек от чего-либо столь напыщенного, ну а как насчет фокстрота?
      - С удовольствием.
      Лесли подошла к нему, но едва он успел обнять ее, как дверь отворилась.
      На мгновение Лесли замерла, глядя на человека, появившегося на пороге, а затем, изумленно вскрикнув, бросилась к нему. Сильные руки подхватили ее, и Ричард поцеловал ее в губы. Затем он снова опустил ее на пол и обратился к наблюдавшему за происходящим мужчинам.
      - Привет, Берти, Редвуд. С рождеством, господа!
      Вид у Акселя Бертью был озадаченный.
      - А вы... вы что... знакомы?
      - Вообще-то я не имею привычки приветствовать подобным образом незнакомых женщин! - рассмеялся Ричард.
      - Ну конечно же, - воскликнула Лесли, - Вайс - это тот же самое, что и Уайт, но только произнесенное на немецкий манер. И как это я сразу не догадалась! Я и представить себе не могла, Ричард, что смогу встретить тебя здесь. - Она обернулась и взглянула на Редвуда, безмолвно наблюдавшим эту сцену, стоя у камина. - Мы учились вместе на медфакультете при больнице Святого Эндрю.
      - Понятно, - это был отрывисто-грубоватый ответ, и в то время как Редвуд направился к двери, Лесли начало казаться, что она может явно ощущать его недовольство. - Прошу меня извинить, но мне пора. - Затем он обратился к Ричарду. - Зайдите ко мне попозже и прихватите с собой все данные из Цюриха.
      - Хорошо, сэр - часов в девять?
      Прошло еще совсем немного времени, когда Бобби уже был уложен спать, Аксель ушел к себе, а у Ричарда и Лесли появилась наконец возможность поговорить.
      - Извини, что я нечаянно нашла твое убежище, - шутя, сказала она. Но я надесю, что ты не станешь сердиться на меня за это?
      - Наоборот, я этому очень рад. Я все равно собирался написать тебе. Все это время мне очень тебя не доставало. Я ведь все еще хочу на тебе жениться, Лесли. Ты знаешь обь этом?
      Она сидела, смущенно закусив губу и казалось взволнованной.
      - Знаешь, Ричард, я ведь тоже осталась прежней. Я не люблю тебя и никогда не смогу полюбить.
      - Это из-за того, что я толстый? - мрачно спросил он.
      - Не говори ерунды. К тому же никакой ты не толстый. Просто немного полноватый. - Подавшись немного вперед, она заглянула ему в глаза. - Ты только теряешь время со мной, Ричард. Забудь меня.
      Он отвел взгляд и вздохнул.
      - Ты стала совсем другой, Лесли. Может быть ты в кого-нибудь влюбилась?
      - Нет, конечно. И прошу тебя, Ричард, не усложняй мне жизнь. Ты очень веселый, ты самый милый из тех, кого я только знаю, но вот замуж за тебя я все равно не выйду.
      - Ну ладно, - медленно проговорил он. - Оставлю свои чувства при себе - по крайней мере на данное время. - И затем он резко изменил тему разговора. - Я удивлен, что Редвуд позволил тебе работать здесь. У него пункт насчет женщин-врачей - и мне кажется, не только их одних; по-моему, это относится ко всем женщина м вообще.
      Не сразу, после некоторого замешательства, Лесли все же осмелилась задать вслух тот вопрос, что не давал ей покоя с того самого дня, как она приехала в клинику:
      - А что случилось с его женой? Прошло уже больше месяца с тех пор, как я нахожусь здесь, и за все это время я так ни разу и не увидела ее.
      - И скорее всего не увидишь. Если верить Акселю, то вот уже два года, как она не появляется здесь.
      Такой ответ не мог не поразить Лесли.
      - Я даже представить себе не могла... Они что, разводятся?
      - А я откуда знаю. По-моему ему все это глубоко безразлично. В настоящее время он женат на клинике, это и есть его единственная любовь. Зачем ему здесь жена?
      - Но ведь он живой человек.
      - Для этого жениться не обязательно!
      Лесли нетерпеливо отмахнулась от него.
      - Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. В конце концов он не может вечно оставаться здесь.
      - А тебя, похоже, необычайно взволновала его дальнейшая судьба.
      Признав правоту этого замечания, она поспешила переменить тему разговора, и была необычайно рада, когда наконец в девять часов Ричард тяжело встал с кресла.
      - Мне пора к Редвуду. Я привез ему кучу отчетов.
      - А все это время ты был у профессора Зекера?
      - Да. Это поистине большая честь, видеть как он работает. Вообще-то Редвуд единственный, кто может считать себя особой приближенной. - Он открыл дверь. - Спокойной ночи, Лесли, и не забудь о том, что я сказал тебе еще раньше сегодня вечером. Если ты все же передумаешь...
      - Спокойной ночи, Ричард, - решительно ответила она и закрыла за ним дверь.
      Оставшись в одиночестве, Лесли подошла к окну и долго стояла там, глядя в темноту на улице. Огни в деревне уже не горели, и единственным видимым ей источником света были несколько окон дальнего крыла, где жил Редвуд. Интересно, о чем он думал сейчас, оставшись наедине с самим собой в своем аскетически обставленном кабинете? Время, бесспорно, изменило его, но вот только что стало причиной тому: достигнутые им головокружительные успехи на профессиональном поприще или же то, что после весьма недолгой совместной жизни от него ушла жена.
      После рождественских праздников, когда пусть еще на какие-то неощутимые мгновения, но дни все же неотступно стали становиться длиннее, гостиницы и пансионы лыжного курорта стали заполнять толпы туристов. В сухом, морозном воздухе теперь то и дело слышались пронзительные английские голоса, певучая французская и итальянская речь, а также гортанные немецкие интонации. На катке с раннего утра и до позднего вечера играла музыка, а на склонах для начинающих лыжников всегда было шумно и весело, в то время как множество желающих, то и дело сталкиваясь друг с другом и падая, пытались освоить элементарные навыки, необходимые для спуска на лыжах с горы.