- Так не забудь. После нескольких месяцев там, мне наверняка захочется оказаться в женской компании, чтобы не было уж слишком тоскливо!
      Хоть Лесли и говорила тогда в шутку, более серьзено она задумалась об этом вечером того же дня, уже лежа в постели. Должно быть Дебора Редвуд будет единственной, кроме нее, англичанкой во всей клиннике, и Лесли даже не допускала мысли о том, чтобы наладить хотя бы некоторое подобие дружеских отношений с той невозмутимой, своенравной девицей, с которой ей довелось познакомиться шесть лет назад. Она не могла себе представить, каким образом Дебора согласилась жить там, где веселая курортная жизнь и развлечения бывали доступны лишь на протяжении каких-нибудь трех месяцев в году. И вот так, все еще думая о красавице-жене Филипа Редвуда, она заснула, твердо решив для себя, что по крайней мере у нее, почти все свободное от сна время будет занято работой.
      На следующий день рано утром они с Бобби вылетели в Цюрих. Полет прошел нормально, без приключений, хотя затем им пришлось мчаться на вокзал, находившийся на другом конце города, чтобы успеть на поезд, на котором предстояло добраться до Кура*, станции у подножия Альп, откуда брали свое начало дороги, ведущие ко множеству лыжных курортов, находившихся высоко в горах.
      В Куре они пересели на другой поезд, который повез их еще дальше в Альпы, и по мере того, как пути пролегали все выше и выше в горах, зеленая растительность продолжала исчезать под покрывавшим землю и становящимся все глубже покровом снега. Проложенная здесь железная дорога казалась чудом инженерной мысли, и в тех местах, где не представлялось возможным проложить пути через вершины, в горах были проделаны длинные туннели. Поезд жался к горному склону, и с левой стороны в окно вагона были видны лишь отвесные каменные стены, поднимавшиеся высоко к небу, в то время как за противоположным окном открывался вид на глубокую пропасть.
      Когда они прибыли наконец в Аросу, на землю уже начинали спускаться сумерки. Пассажиры высыпали из поезда, и веселая разноголосица звонко отдавалась эхом в морозном воздухе. За станцией стояли ряды выкрашенных в яркие цвета саней, и лошади, фыркая, потряхивали гривами, отчего колокольчики на сбруе начинали мелодично звенеть.
      Лесли выжидающе огляделась по сторонам. Она заранее послала мистеру Редвуду телеграмму, указав в ней время своего приезда, и теперь размышляла над тем, поручал ли он кому-либо встретить ее. Толпы туристов на платформе быстро поредели, и очень скоро они с Бобби остались здесь в полном одиночестве, стоя рядом с локомотивом, готовящимся вот-вот пуститься в обратный путь, в Кур.
      - А чего мы ждем? - спросил Бобби. - Я замерз. - Он притоптывал ногами на снегу, и Лесли посмотрела на его раскрасневшееся от холода лицо.
      - Я думала, что нас здесь кто-нибудь встретит. Мы подождем еще немного, и если никто так и не придет, то тогда сами сядем в сани и поедем в клинику.
      К тому времени уже совсем стемнело, и в деревне зажглись фонари; у каждого домика был свой фонарь, и издалека она казались светлячками, взбирающимися вверх по склону. На небольшой площади перед станцией был припаркован небольшой автофургон, и Лесли подошла поближе, чтобы заглянуть внутрь. В машине никого не было, но на полу она заметила сложенные носилки. Это наверняка больничная машина, но только куда запропастился водитель?
      - Потопчись немного, Бобби, только не стой на месте. Так ты быстрее согреешься. А я пойду поищу водителя.
      Она повернула обратно к станции, пригибаясь под порывами ледяного ветра и при входе на платформу столкнулась с крепкого телосложения человеком, оттуда выходящим.
      - Извините, - заикаясь проговорила Лесли. - Я нечаянно.
      - На поезд? Тогда schnell, schnell! 1) Он скоро уходит.
      - Нет, я не на поезд. Я только что приехала сюда на нем. - Она оглянулась на стоящую на площади машину, а затем снова обратилась к собеседнику. - А вы случайно не знаете, эта машина не из клиники?
      _______________________________
      1) Быстро, быстро (нем.). (Здесь и далее примеч. перев.)
      - Из клиники.
      - А водителя вы случайно не видели?
      - Это я.
      - Слава богу! А то мы с племянником прождали вас здесь целую вечность.
      - Liebe Gott, 1) так это вы и есть доктор Форрест?
      - Да, это я.
      Вне всякого сомнения шофер был крайне удивлен этим обстоятельством, но он не произнес ни слова все то время, пока вел своих пассажиров к машине, а потом еще помог им расположиться на заднем сидении. Затем он занял место за рулем, звякнули цепи, и автомобиль покатился по узкой деревенской улочке. Вся дорога была занесена снегом, кое-где встречались ледяные бугорки, выступавшие из-под снега на манер небольших холмиков, и наезжая на них колесами, машина угрожающе кренилась набок. Было слишком темно, чтобы разобрать что-нибудь за окном, хотя бегущая впереди дорожка от падающего на снег света фар подсказывала, когда лучше свернуть немного в сторону. Шедшая в гору улица закончилась, и автомобиль выехал на плато, где дорога поворачивала налево, и откуда Лесли становился виден большой отель, название которого яврко сверкало огнями в темноте.
      - Вон там находится каток и малышовые спуски, - бросил через плечо водитель.
      - Вы имеете в виду, для детей, да?
      Он рассмеялся в ответ.
      - Ach, нет, для новичков, которые не умеют толком стоять на лыжах!
      Машина въехала под деревянную арку, на которой была выведена надпись в одно слово: "КЛИНИКА". Лесли нервно стиснула зубы, беспокоясь за собственную безопасность, заметив, что подъездная дорога шла дальше под уклон, но водитель как ни в чем не бывало продолжал все так же быстро вести машину, и вскоре затормозил перед ступеньками крыльца.
      - Идите в дом, фройляйн доктор. Я позабочусь о вашем багаже.
      Держа Бобби за руку, Лесли вошла в холл, и еще не успела как следует оглядеться, стоя на белых ступеньках белой лестницы, в окружении белых стен и яркого света, как к ней вышла медсестра.
      - Guten abend.2)
      - Sprechen Sie Englisch? 3) - запинаясь, Лесли с трудом подбирала слова.
      - Bestimmt! 4) - улыбнулась ей медсестра. - И вы хотели бы видеть...?
      - Мистера Редвуда. - Тут Бобби закашлялся, и медсестра, взглянув на него, улыбнулась.
      - Ach so? Fursie junge? Fa. Fa. 5)
      ___________________________
      1) Боже мой (нем.).
      2) Добрый вечер (нем.).
      3) Вы говорите по-английски? (нем.)
      4) Определенно (нем).
      5) Вот как? Для тебя, мальчик? (нем.).
      Она подошла к небольшому столику и нажала кнопку звонка. Через мгновение в комнату вошла еще одна медсестра, после чего последовал быстрый диалог по-немецки, из которого Лесли, чье знание языка было очень ограничено, совсем ничего не поняла. Кончилось все тем, что вторая медсестра, взяла Бобби за руку, собираясь его увести его с собой.
      - Куда вы его ведете?
      - В badzimmer 1). Но не беспокойтесь, вы еще сможете увидеться с ним до того, как он ляжет спать.
      - Но это должно быть какая-то ошибка, - быстро проговорила Лесли. Бобби не пациент. Он мой племянник. А я доктор Форрест.
      Медсестры в замешательстве переглянулись между собой. Затем одна из них, старшая по возрасту, выступила вперед.
      - Entschuldigen Sie mir bitte. 2) Мы действительно ошиблись. Я немедленно провожу вас к герр Редвуду - он вас ждет. Может быть мальчику лучше остаться здесь? Сестра Гретхен даст ему теплого молока.
      - Большое вам спасибо, это очень любезно с вашей стороны. Нагнувшись, Лесли поцеловала Бобби. - Я скоро вернусь, дорогой.
      Выпрямившись, она поспешила вслед за медсестрой, которая тем временем уже успела дойти до половины коридора, в самом конце которого они поднялись вверх еще на один пролет, и открыв дверь, оказались в апартаментах Редвуда. Отделка и украшение помещений здесь, как и во всей клиннике, было неброским и ненавязчивым, но только по сравнению с английским домом, мебели здесь было меньше.
      Медсестра сделал ей знак подождать.
      - Я скажу герр доктору, что вы здесь.
      Она куда-то ушла, а Лесли подошла к окну и раздвинула портьеры. На улицее царила непроглядная тьма, и блики, отбрасываемые на стекло светом ламп не позволяли ничего разглядеть в такой темноте. Тогда Лесли снова задвинула шторы, и обернулась, чтобы оглядеться в комнате, при этом неловко роняя перчатки. Она наклонилась, чтобы поднять их с пола, и вновь выпрямилась, оказываясь лицом к лицу с самим Филипом Редвудом.
      Эти годы совсем не изменили его, если не считать седины, появившейся у висков. Он по-прежнему оставался высок и темноволос, таким, каким она запомнила его, и глаза его были все того же чистого серого цвета, и как будто даже загар на лице был в точности таким же, как тогда, несколько лет назад.
      - Пройдемте ко мне в кабинет, прошу вас. - Тон его был столь холоден, что Лесли уже было подумала, а не узнал ли он ее. Но ничем не обнаруживания подобного знакомства, он проводил ее в другую комнату, оказавшуюся больше первой.
      - Присаживайтесь, - сказал он, указывая на стул, стоявший у него перед столом.
      _______________________________
      1) В ванную (нем.).
      2) Извините, пожалуйста. (нем.).
      Лесли покорно села и смотрела на то, как он принялся перебирать стопку писем, и наконец вытащил из него листки, которые она немедленно узнала - это было ее письмо. Редвуд быстро перебрал странички, а затем недовольно бросил их к себе на стол.
      - На что вы расчитывали, решив заполучить это место обманным путем?
      - Я вас не понимаю.
      - Жаль, а мне казалось, что я достаточно ясно выразился. Почему вы с самого начала скрыли от меня то, что вы женщина? Райе очень ххорошо знал о том, что я подыскивал на эту должность врача-мужчину.
      - Но я ничего не скрывала... вы должны были узнать об этом.
      - Каким образом? - он снова взял в руки ее письмо. - Не будете ли вы столь любезны и не подскажете ли мне, откуда по-вашему я это должен был узнать? Вы ни слова не упомянули об этом.
      - А мое имя. Я подписала письмо своим полным именем.
      - И с каких же это пор Лесли стало женским именем?
      - А вы не поленитесь, обратитесь в "Сомерсет Хауз", и там обязательно удовлетворят ваше любопытство!
      - А вот грубить незачем.
      - Это уж точно!
      Редвуд слегка покраснел.
      - Прошу прощения. Просто для меня это оказалось такой неожиданность. Мне никогда и в голову прийти не могло, что вы окажетесь женщиной.
      - Боюсь, что я не в силах изменить свой пол.
      - Но зато мне вполне под силу найти себе другого врача на этом место.
      Услышав об этом, Лесли даже слегка подалась вперед.
      - Но вы не можете просто так взять и отправить меня обратно - я ведь только что приехала!
      - Весьма сожалею. Я возмещу вам расходы на дорогу, и вы сможете уехать уже завтра.
      - Но мне некуда ехать. У меня больше нет работы.
      - Я выплачу вам зарплату за три месяца.
      - Но вы не можете уволить меня просто так, не имея на это причины. Я буду жаловаться в Б.М.А. 1)
      - Их юрисдикция не распространяется на эту клинику.
      Лесли от досады закусила губу и тут же постаралась хоть как-то исправить положение.
      - А как же мой племянник? Для него очень важно остаться в Швейцарии.
      В какой-то момент у него был действительно растроенный вид.
      - Я очень сожалею, что так вышло, но как я уже сказал вам раньше, ошибка произошла не по моей вине.
      Осознав всю бесплодность дальнейшего разговора, Лесли поднялась.
      - Тогда, если вы покажете мне, где находится моя комната...
      _______________________________
      1) Британская медицинская ассоциация.
      - Разумеется.
      Они снова вышли в коридор. Там Редвуд подошел к секретарскому столу и что-то сказал сидевшей за ним медсестре, а затем, мельком взглянув на маленького мальчика, сидевшего на стуле в углу, удалился.
      При виде племянника, у Лесли сжалось сердце. Он сидел на стуле, не доставая ногами до пола, сонно моргал глазами и казался таким маленьким и беззащитным.
      - Тетя, а можно я сейчас лягу спать?
      - Конечно, дорогой. - У Лесли не хватило духу добавить к этому еще что-нибудь, и она просто крепко сжимала его руку в своей, пока они шли за медсестрой, направляясь к лифту. Лифт остановился на последнем этаже, и тогда все они вышли и прошли из конца в конец другого длиннющего коридора, где и находились квартиры для врачей.
      - В конце коридора на каждом этаже расположено жилые комнаты для медицинского персонала, - объяснила девушка.
      - А сколько здесь всего работает врачей?
      - Кроме герр Редвуда, еще двое. Один из них англичанин, но до этого он некоторое время проработал в Цюрихе. А квартира еще одного нашего врача находится на другом этаже. В дальнем конце здания - днем вы сможете увидеть это из своего окна - живут медсестры, а еще дальше находятся лаборатория и кухня.
      - Такое большое хозяйство.
      - Настоящая больница в миниатюре, - с гордостью сказала девушка. Первое время вы еще станете путаться в коридорах, но потом быстро привыкнете.
      Лесли не стала разубеждать ее, что это будет именно так, и теперь она с кроткой улыбкой обозревала квартиру, в которую они только что вошли. В гостиной стояли два кресла, широкий диван и стол с откидной крышкой, и еще спальня с двумя кроватями и яркой расцветки коврами на натертом до блеска полу. Все это выглядело очень уютно, совсем по-домашнему.
      - Фройляйн доктор, может быть мне прислать вам кого-нибудь, кто помог бы вам распаковать вещи?
      - Нет, спасибо.
      Пройдя в гостиную, медсестра отодвинула в сторону небольшую ширму, за которой стояла небольшая газовая плитка, а также были разложены ножи и расставлена фарфоровая посуда.
      - Это на тот случай, что может быть вам как-нибудь захочется перекусить, - объяснила она, - а так, еду нам всем приносят из кухни. Когда у вас появится время пройтись по магазинам, вы сможете варить здесь себе свой собственный кофе или шоколад. А сегодня я скажу, чтобы вам это все принесли сюда.
      - Большое вам спасибо. Я сейчас же выкупаю Бобби и уложу его спать.
      Лесли быстро подготовила племянника ко сну, а потом, уставшая и разочарованная, она сама приняла горячую ванну, после которой, переодевшись в домашний халат с цветочных рисунком, расположилась перед электрическим камином в гостинной. Ровно в семь часов принесли ужин, и она тут же потянулась к кофе.
      Раздумья Лесли были неожиданно прерваны раздавшимся из спальни детским плачем, и бросившись туда она увидела, что Бобби, тяжело дыша, лежал в своей кровати, а его светлые волосы и рубашка пижамы были мокрыми от пота. Торопливо порывшись в чемодане, она достала новую рубашку и принялась переодевать мальчика, который непонимающе глядя на нее, бормотал что-то о путешествии.
      - Не надо, ничего больше не говори, - увещевала его Лесли. - Уже очень поздно.
      Бобби замолчал, но когда она повернулась, чтобы уйти, он сел в своей кровати.
      - Не уходи, тетя. У меня спинка болит.
      Лесли тут же оказалась рядом.
      - Где, дорогой?
      - Везде.
      - Все время?
      - Когда я дышу. - Он испуганно глядел на нее широко распахнутыми глазами. - Я заболел?
      - Ты простудился. Я сейчас спущусь вниз и принесу тебе лекарств.
      Она вышла в гостинную, и сняв трубку телефона местной связи, попросила секретаря, где можно взять антибиотики.
      - У моего племянника поднялась температура, и мне хотелось бы дать ему лекарство.
      - Я немедленно свяжусь с нашей аптекой.
      Опустив трубку обратно на рычаг, Лесли вернулась в спальню.
      Медленно тянулись минуты, а Бобби дышал все тяжелее. Румянец у него на щеках стал неестественно густым. Иногда ребенок начинал стонать, и тогда Лесли начинала успокаивать его, подумывая о том, а не стоит ли ей самой спуститься вниз, в аптеку при клинике.
      Внезапно раздался стук в дверь, и она поспешила открыть. На пороге стоял сам Филип Редвуд.
      - Мне сообщили, что ваш племянник заболел, - тихо сказал он, - вот я и подумал, что будет лучше, если я сам зайду к вам.
      - Вам вовсе незачем беспокоиться. Я и сама смогу позаботиться о нем.
      - Я в этом не сомневаюсь. Но в то же время он находится на территории вверенной мне клиники, а значит я тоже в какой-то мере несу ответственность за него. - С этими словами он прошел мимо Лесли и склонился над кроватью.
      Почувствовав прикосновение сильных рук, Бобби пошевелился.
      - Уходи, - захныкал он. - Уходи! Я хочу к мамочке. Грузовик! Папочка, вон грузовик! Смотри, папочка! Грузовик.., - его голос сорвался на визг, и он беспомощно откинулся на подушки.
      Редвуд вопросительно взглянул на Лесли, и она провела языком по пересохшим губам.
      - Это он об аварии - она случилась несколько месяцев назад. Его мать - моя сестра - погибла, и он тоже тогда был в машине вместе с ней.
      - Он пострадал?
      - Перелом ноги и ребер. С тех пор он и начал подкашливать.
      Не говоря больше ни слова, Редвуд отступил в сторону.
      - Будет лучше если вы сейчас дадите ему тетрациклин. Я не думаю, что это нечто серьезное. Просто переохлаждение и переутомление. Сколько ему лет?
      - Девять.
      - Довольно худенький мальчик, вам так не кажется?
      - Мне кажется, он все еще очень скучает без матери - хотя никогда не говорит о ней. А тут и не знаешь, что делать - говорить ли мне с ним об этом, нет ли... - слезы задрожали у нее на ресницах, и она тут же сморгнула их. - Если вы объясните мне, как пройти в вашу аптеку, мистер Редвуд, то я схожу туда сама.
      - Вам не надо никуда ходить. Я скажу, чтобы сюда все принесли. Не волнуйтесь, доктор, с ребенком все будет в порядке. Хотя утром я все же распоряжусь, чтобы ему сделали рентген. - Он направился к двери. - И вне всяких сомнений, завтра вы не сможете никуда уехать.
      Сдержанно пожелав Лесли спокойно ночи, он скрылся за дверью, и вскоре после этого пришла медсестра, принесшая несколько капсул с лекарством.
      Лесли сидела у кровати Бобби, пока он наконец не начал успокаиваться, а затем, чувствуя неимоверную усталость, не позволявшую размышлять о чем бы то ни было, она тоже легла в постель и быстро уснула.
      * * *
      Проснувшись утром, Лесли тут же зажмурилась от ослепительной снежной белизны. Комната была озарена белым сиянием, на которое было больно смотреть. Она быстро выбралась из постели и, подойдя, склонилась над Бобби. Он все еще спал, и тогла, слегка дотронувшись до лба ребенка, Лесли с облегчением отметила про себя, что жар немного спал. Зайте, подойдя к окну, она распахнула его настежь и тут же быстро захлопнула вновь, оттого, что в лицо ей пахнуло колким морозным ветром. Небо над горами было высоким и голубом, как над средиземноморским пляжем, но только температура определенно оказалась не такой, как на южном курорте.
      В просвете между деревьями виднелись деревенские домики и большое здание отеля, в то время как надо всем этим пейзажем высились островерхие горные вершины, отбрасывающие глубокие тени на соседние склоны. В небе над хребтами толпились белые облака, сами так походившие по форме на ослепительно сверкающие на солнце снежные пики, что по-началу их можно было запросто принять за настоящие горы. Но тут под порывом налетевшего ветра они медленно поплыли по небу, изменяя форму, и вся иллюзия тут же исчезла.
      Отсюда земля, укутанная пушистым снежным одеялом казалась совершенно ровной; и только тонкая темная ниточка подвесной дороги нарушала непорочную чистоту заснеженных склонов. Лесли со вздохом отошла от окна: скоро все это великолепие останется разве что в воспоминаниях.
      Она быстро умылась и оделась, как обычно уложив волосы в гладкий пучок на затылке. Длинные волосы потрескивали при каждом прикосновении расчески, а несколько маленьких прядок и вовсе не пожелали повиноваться гребешку, оставаясь непослушно виться тонкими колечками у висков.
      В восемь часов пришла горничная, неся расставленный на подносе завтрак, и Лесли с аппетитом принялась за хрустящие трубочки с маслом и вкуснейшим вареньем из черной и красной смородины, выложенное в две вазочки. Когда Бобби, просыпаясь, зашевелился в своей кроватке, она наливала себе уже вторую чашку кофе.
      - С добрым утром, дорогой! Ну как, тебе сегодня лучше?
      - Намного лучше, тетя, - ответил он срывающимся голосом и сам засмеялся. - Я квакаю как лягушка.
      - Скорее, как маленький лягушонок! Что ты будешь есть на завтрак?
      - Я хочу воды.
      Лесли налила ему стакан воды, который Бобби тут же выпил залпом и снова откинулся на подушку.
      - А есть ты что будешь?
      - Я ничего не хочу. Я не голоден.
      - Но ты все равно должен что-нибудь поесть.
      После долгих уговоров и увещеваний Лесли все же удалось уговорить его выпить теплого молока, и едва они успели покончить с застраком, как зазвонил телефон. Это был Филип Редвуд, который позвонил, чтобы предупредить Лесли, что скоро он пришлет за Бобби, чтобы его отвели в рентгенологическое отделение, и чтобы сама Лесли в полдень зашла бы к нему в кабинет.
      Ровно в двенадцать часов дня она открыла дверь его кабинета. Он продолжал сидеть, не отрывая взгляда от разложенных у него на столе документов, и даже не взглянул в ее сторону, когда она вошла, и прошло еще некоторое время, прежде, чем он отложил в сторону ручку и поднял голову. Лесли мысленно отметила, что при дневном свете у него в волосах видно больше седины, чем она заметила накануне, и что вокруг серых глаз уже появились морщинки.
      - Садитесь, - тихо пригласил он. - Мне бы хотелось поговорить с вами.
      Когда Лесли, приняв приглашение, села на стула, он подошел к окну и остался стоять там, повернувшись к ней спиной.
      - Я должен извиниться перед вами за свое вчерашнее поведение. - Он говорил тихо, но отчетливо произнося каждое слово. - Меня в некоторой степени может оправдать лишь то, что у меня вчера был очень тяжелый день. Но в любом случае, мне не следовало бы объявлять вам, что мне лично не нравится работать вместе с врачами-женщинами.
      - Вот как? - чуть заметно улыбнувшись переспросила она, но больше не произнесла ни слова, в то время как он снова занял свое место за столом.
      - Теперь, доктор Форрест, после того, как все акценты расставлены надлежащим образом, самое всермя перейти непосредственно к фактам. В таком состоянии ваш племянник не может никуда ехать.
      - Насколько это серьезно? - озабоченно поинтересовалась она.
      - Ничего страшного, и я уверен, что доктор Райе сказал вам то же самое. Просто слабая конституция, но со временем это пройдет. Вы уже пытались устроить его в какую-нибудь из здешних клиник?
      Она кивнула.
      - Там длинная очередь, а отправить его частным порядком, мне, увы, не по средствам.
      - А вам не приходилось думать о возможности устроить его в семью кого-нибудь из местных жителей?
      - У меня нет знакомых среди швейцарцев, - тихо ответила Лесли, - да и Бобби слишком переживает после смерти матери, что я скорее всего не решилась бы отправить его к незнакомым людям. - Редвуд пристально смотрел на нее, и после некоторой паузы она продолжила: - Я приношу вам свои извинения за причененные неудобства, мистер Редвуд. Мы уедем отсюда так скоро, как только сможем. И если я чем-нибудь могу способствовать...
      - Пройдет еще не один и не два дня, пока вашему племяннику можно будет отправлять в путь, - раздраженно сказал Редвуд. - Еще вчера вечером я мог запросто отправить вас отсюда на все четыре стороны. Но теперь, после того, как я сам увидел вашего мальчишку, поверьте, это совсем не просто. Ему в самом деле необходимо остаться здесь еще по крайней мере на несколько месяцев, до тех пор пока он окончательно не окрепнет.
      Изумление Лесли, должно быть, оказалось столь очевидным, что заметив его, Редвуд усмехнулся.
      - А вы, кажется, удивлены тому, что у страшного людоеда тоже есть сердце. Спешу вас заверить, что я никакой не людоед, но в то же время отнюдь не сентиментален. Я прежде всего врач, и я считаю, что ребенок в самом деле нуждается в лечении. Он может остаться здесь, пока его здоровье не улучшится. Но только после этого вы должны будете уехать. Вы меня поняли?
      - Я вас прекрасно поняла. Вы очень добры к нам, мистер Редвуд.
      - Не стоит благодарности, - отрывисто сказал он. - Я договорился, что днем за вашим мальчиком будет присматривать медсестра. Он не настолько болен, чтобы его помещать в палату, и к тому же у нас здесь вообще нет детского отделения. К концу недели ему можно будет встать с постели и гулять, и тогда лучшим лекарством для него будет свежий горный воздух. Я попросил доктора Бертью показать вам клинику.
      - Вы разрешите мне приступить к работе?
      Редвуд пожал плечами.
      - Если вы уж все равно здесь, то почему бы вам не заняться тем, за чем, вы, собственно, сюда и приехали. В ваши с Бертью обязанности будет входить наблюдение за общим состоянием пациентов. В настоящее время на лечении у нас в клинике их сто пятьдесят два, так что свободного времени у вас будет мало.
      - Да если бы оно даже и было, то девать его все равно некуда!
      Он ничего не ответил на это, и открыл перед ней дверь.
      - Доброе утро, доктор Форрест.
      Дожидавшийся в сосеедней комнате крепкого телосложения молодой человек с маленькими усиками, с готовностью вскочил со стула и по-военному сдержанно приветствовал ее наклоном головы.
      - Я доктор Аксель Бертью. Добро пожаловать в нашу клиннику. Мистер Редвуд попросил меня познакомить вас с нашим хозяйством.
      - Благодарю вас.
      Вслед за молодым швейцарцем Лесли вышла из комнаты и она вместе пошли по коридору. При дневном свете клинника оказалась большим четырехэтажным зданием с балконами, выходящими на южную сторону и высокими окнами от пола до потолка. Палаты здесь были маленькими, и редко когда в них находилось больше пяти пациентов. В клинике был так же большой штат медсестер, и Лесли начинала подумывать о том, а что бы сказала Матрона из больницы Святой Катерины, если бы она только увидела столько медсестер при столь относительно небольшом количестве пациентов. Разумеется, что вне всякого сомнения высокая плата за лечение подразумевала и постоянный комфорт и соответствующий уровень обслуживания, хотя Лесли тут же усомнилась в том, что лечатся здесь исключительно одни богачи.
      - Многие лечатся у нас бесплатно, - сказал доктор Бертью, невольно отвечая на так и оставшийся не заданным вопрос, как будто угадывая ход ее мыслей.
      - А кто же платит за них? - поинтересовалась Лесли. - Правительство?
      - Профессор Зекер и мистер Редвуд, - был ответ. - Но об этом не принято говорить.
      Широким жестом он распахнул следующую дверь, и они оказались в большой операционной.
      - Как у вас здесь все замечательно оборудовано, - сказала Лесли, взяв в руки несколько инструментов, из тех, что были разложены на металлической тележке. - А это что? Я никогда не видела ничего подобного.
      Бертью улыбнулся.
      - Эти инструменты были изготовлены специально для мистера Редвуда. Он разработал кардинально новую технику проведения операции на легких. Пока что он считает ее экспериментальной, но с помощью именно этих разработок ему удалось вернуть жизнь и здоровье людям, которые, как счииталось, были уже обречены. - Лицо Бертью светилось гордостью. - Для меня большая честь работать вместе с ним.
      - Да-да, конечно, - тихо согласилась Лесли. - А каким будет мой график? Мистер Редвуд ничего не сказал мне об этом.
      - Три дня вы свободны после обеда, но отрабатывать эти часы вам придется поздно вечером. Еще у вас два полностью свободных вечера, а в остальное время вы будете заниматься неотложными случаями.
      - Я слышала, здесь есть еще один врач? И он тоже англичанин, да?
      - Да. Но в настоящее время доктор Вайс находится в Цюрихе. Может быть вы даже знакомы с ним?
      - Боюсь, что нет.
      - Вы очень скоро сможете увидеть его, доктор Форрест.
      - А почему бы вам не называть темя просто Лесли? - непринужденно предложила она.
      - Мистер Редвуд может возражать против этого. Нам необходимо всегда придерживаться строжайшего профессионального этикета.
      Лесли удалось с трудом скрыть улыбку, предвидя, что доктор Бертью, являясь столь занятным экземпляром, не заставит долго ждать и еще проявит себя в самом скором будущем. Жаль все же, что не суждено ему было учиться на врача на их медицинском факультете при больнице Святого Эндрю - уж там-то он наверняка очень скоро расстался бы со своими иллюзиями насчет профессионального этикета!
      Не прошло еще и недели, а Лесли уже успела прочно обустроиться на новом месте. И как только она привыкла к заведенному в клинике порядку, все пошло на лад, и ее теперяшняя работа казалась ей намного более разнообразной и интересной, чем то, чем ей приходилось заниматься в больнице Святой Катерины. На лечение сюда приезжали пациенты из разных стран мира: были здесь и англичане, и французы, и швейцарцы, и а также даже несколько пациентов из Южной Америки.
      Деборы Редвуд нигде не было видно, и хотя Лесли не терпелось поскорее узнать, где она, но расспрашивать медсестер об этом совсем не хотелось. Однажды она уже почти решилась на то, чтобы поинтересоваться у Акселя Бертью, но все-таки передумала в самый последний момент, подумав о том, как тот скорее всего, должно быть, воспримет такой ее интерес к личной жизни шефа.
      В конце недели, как и было обещано, Бобби разрешили встать с постели, после чего он немедленно захотел знать, когда ему будет разрешено выйти на улицу и поиграть на снегу.
      - Если погода не испортится, то завтра. Сначала мне нужно будет купить тебе лыжный костюм. Сегодня после обеда я освобожусь и выйду в деревню, посмотрю, что у них там.
      Придерживаясь данного обещания, в тот же день, после обеда, Лесли отправилась в деревню по занесенной снегом дорожке, пряча подбородок в толстый, вязанный шарф. Уже у самой деревни внезапно налетел сильный порыв ветра, распахнувший полы пальто и швыряющий ей в ноги пригоршни колючих ледышек. Дрожа от холода, Лесли поспешила мимо маленьких лавчонок, спеша поскорее оказаться в центральной части Аросы. Лыжный костюм нужен был не только Бобби; в свое время она совершила очень большую ошибку, заранее не купив себе в Лондоне эту столько нужную вещь.