- Может быть пойдем и закончим ужин, - хрипло сказал он. - А потом еще потанцуем.
      Снова оказавшись за столом, Лесли принялась с подозрением разглядывать десерт из ежевики, залитой вином и увенчанной сливками.
      - Что тебя так беспокоит? - спросил он. - Это вполне безобидный десерт.
      - Мне очень интересно, действительно ли это взбитые сливки?
      Тогда он первым снял пробу.
      - Ну и как, теперь ты довольна?
      - Вполне, спасибо. - Она последовала его примеру. - Ты заказал замечательный ужин.
      - Я очень рад, что тебе понравилось. Может быть еще чего-нибудь хочешь?
      - Нет, что ты. Подумай о моей фигуре.
      - Если бы я только мог ее забыть!
      Воцарилось неловкое молчание, и Лесли отвела глаза, избегая встречаться с ним взглядом.
      - Ты как будто чего-то стыдишься, - сказал он.
      - Тебя это удивляет?
      - Вообще-то нет. Извини.
      - Ничего, все в порядке.
      И снова наступила пауза, и тогда он вздохнул.
      - Кажется вечер не слишком-то удачно, да?
      - Что не слишком-то удачно?
      - Наша попытка забыть обо всем и жить одним лишь этим моментом. - Он вытащил сигарету и закурил, мрачно глядя на дымящийся конец. - Я расстроил твои планы на вечер. Тебе следовало бы провести это вечер без меня: по крайней мере тогда ты бы лучше провела время.
      Она натужно сглотнула.
      - Вот как?
      - Черт, что я говорю, нет! Конечно же нет. Тем более, что здесь не принято, чтобы по вечерам сюда приходили женщины без спутников. И тогда ты нарушила бы все правила приличия.
      - Ну тогда не жалей, что пригласил меня.
      - Я никогда не жалел об этом! - он взял ее за руку. - Пойдем, потанцуем?
      Весь остаток вечера они провели в замечательно настроении, которое для Лесли было несколько омрачено ее осознанием того, что всему хорошему когда-нибудь приходит конец.
      Стрелки часов перевалили уже далеко за полночь, когда они вышли из ресторана и пошли вдоль одной из узких улочек по направлению к шоссе. Все проезжавшие мимо такси уже везли пассажиров, и Лесли вздрагивала всякий раз когда холодные снежные хлопья попадали ей в лицо.
      - Лучше держись за меня, - посоветовал Филип, - а то еще поскользнешься. Такие дороги не приспособлены для того, чтобы на них ходили на высоких каблуках.
      Он взял ее под руку и они продолжали медленно идти вперед. Она снова вздрогнула, и тогда он привлек ее поближе к себе.
      - Извини, что так вышло. Я представить себе не мог, что мы не сможем сразу поймать такси. Может быть ты подождешь вот здесь, у двери магазина, пока я попытаюсь найти машину? - С этими словами он отошел в сторону и закричал, что было мочи. И практически тут же рядом с ним, у тротуара притормозило свободное такси, объезжавшее улицы в поисках пассажиров.
      Когда они сидели на сидениях в темном салоне, он вздохнул с облегчением.
      - Ну, слава богу! А то я уже начал было волноваться.
      Она улыбнулась.
      - Я бы не стала возражать, если бы здесь было еще и чуточку потеплее.
      - Хочешь, я дам тебе свой шарф?
      - Нет-нет, я не очень замерзла.
      Но он уже успел развязать шарф, который был тут же обмотан у нее вокруг шеи. Она прижималась подбородком к мягкой шерсти, которая все еще хранила тепло его тела и снова не смогла сдержать дрожь.
      - Ты уверена, что тебе уже удалось согреться? - обеспокоенно поинтересовался он.
      - Да, я..., - у нее в горле стоял ком, Лесли изо всех сил старалась сдержать подступившие слезы, и не смогла больше выговорить ни слова.
      Наверное некоторые из переживаемых ею ощущений передались и ему, у него тоже перехватило дыхание, и тогда он обнял ее за плечи, прижимая к себе.
      - Так никуда не годится, - прошептал он. - Я хочу чтобы этого больше не было.
      - Правда? - переспросила она.
      - А ты что, не знаешь? - он говорил, и Лесли чувствовала щекой его теплое дыхание. - Разве ты не знаешь о моих чувствах?
      - Я не была уверена, - прошептала она в ответ. - Ты целыми днями совсем не обращал на меня внимания. Я думала, что я просто нравлюсь тебе, но...
      - Ты мне не просто нравишься, - резко перебил он. - Иначе все было бы намного проще! Но как еще мне вести себя, когда со всех сторон за нами следят сотни глаз! Ты что, думаешь, что мне хочется все время быть с тобой? Что я не сгораю от желания обнять тебя... прикоснуться к тебе?
      Но прежде, чем она смогла что-либо сказать он вдруг припал своими губами к ее губам, раздвигая их. Это был их первый столь тесный физический контакт, мечта, вопротившаяся в реальность, и она полностью отдалась наслаждению, не желая думать о том, что будет дальше.
      Вскоре такси въехало во двор отеля, и Филип помог ей выйти из машины.
      - Мне кажется, что нам следует выпить за нашу любовь, - сказал он в то время как они шли к лифту. - Бар уже закрыт, но у меня в номере есть виски. - Он вопросительно взглянул на нее. - Или может быть это претит твим представлениям о нормах приличия?
      Она покачала головой, и они вошли в лифт и поднялись к нему в номер.
      Но когда он закрыл дверь на ключ, и они снова остались одни, Лесли вдруг овладело неизвестное ей ранее тревожное чувство, и тогда она быстро подошла к окну и отдернула штору.
      - А у тебя окно тоже выходит на озеро. Красиво, правда? А летом здесь, должно быть, все это смотрится еще замечательней, когда там катаются на лодках.
      Он подошел и встал рядом, держа два бокала, один из которых затем протянул ей.
      - Ты слишком много говоришь. Как будто беспокоишься о чем-то.
      - Та, это так.
      - А мне показалось, что ты не станешь переживать из-за каких-то там условностей.
      - Из-за них нет. Я переживаю из-за себя! Ты сейчас здесь рядом со мной... мы совсем одни..., - она опустила глаза, и неожиданно он взял у нее из рук бокал, и поставив его вместе со своим на каминную полку, нежно обнял ее.
      - Ты такая неиспорченная, - глухо сказал он. - Ты говоришь совсем как маленькая девочка, и временами я даже не могу поверить, что передо мной высокообразованный врач.
      - Но только во всем остальном я остаюсь просто легко ранимой женщиной.
      - Тогда ты должна быть уверена, что я не причиню тебе зла.
      И они снова слились в долгом поцелуе, и его сильные, но такие нежные руки ласкали ее, перебирая медового цвета волосы, оглаживая упругое девичье тело, разжигая в ней желание, о котором она столько раз читала в книжках или слышала от подруг, но сама никогда прежде, до сего момента, не испытывала.
      - О, Филип, - задыхаясь, прошептала она. - Я так люблю тебя.
      Эти слова словно разрушили колдовские чары, потому что он вдруг отстранился, и снова протянул ей дрожащей рукой бокал с виски.
      - Будет намного безопасней, если мы с тобой сейчас выпьем вот это, сказал он. - Возможно мы оба неплохо осведомлены о подобных жизненных проявлениях, но только я не уверен, что именно сейчас я готов полностью контролировать ситуацию!
      Его насмешливый тон несколько разрядил обстановку, и Лесли подняла свой бокал.
      - Так все же, Филип, каков будет тост?
      - А тост будет самый очевидный. За наше будущее.
      Эти слова заставили ее внезапно вспомнить о настоящем, и то ощущение счастья, что наполняло ее живительной энергией, вдруг куда-то улетучилось.
      - Я не представляю, какое у нас с тобой может быть будущее, - сухо отозвалась она.
      - А я, наоборот, и очень даже отчетливо, - возразил он. - И я вижу в нем семью - любящих и преданных супругов. Жена врач, а муж хирург - очень удачное сочетание, потому что у них всегда есть, о чем поговорить и с кем поделиться своими идеями - но все это, разумеется, в свободное от занятий любовью время! А любовь поможет им произвести на свет двух очаровательных детишек: милую девочку по имени Лесли и еще...
      - Не надо, Филип! - непрошенные слезы покатились у нее по щекам, и тогда она снова отставила свой бокал и положила голову ему на плечо.
      - Что такое? В чем дело? - обеспокоенно теребил ее он. - Может быть я сказал что-нибудь не то?
      - Просто это так неожиданно.
      Еще несколько мгновений он как будто раздумывал над ее словами, стараясь понять скрытый за ними смысл, а затем она почувствовала, как он вдруг отстранился.
      - А сама ты как думаешь, какого типа отношения я тебе предлагаю?
      Она не ответила, и ее молчание внезапно привело его в ярость.
      - Ради бога, Лесли! Ведь я не выбираю себе любовницу или еще кого-нибудь, с кем можно было бы просто переспать, когда у меня изредка выдается свободный уикэнд! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
      - Я не была в этом уверена, - заикаясь, оправдывалась она. - До сего времени - до сего момента - ты ведь никогда ничего такого не говорил.
      - Потому что тогда мне казалось, что я не имею на это права. Ведь было столько препятствий...
      - Они и сейчас остались.
      - Нет, больше ничего нет. Встреча с тобой вернула мне утраченное было чувство соразмерности. То о, чем я говорил тебе в тот вечер, когда в клинику попала Дебора. Мне казалось, что ты поняла, о чем я тогда пытался сказать тебе.
      - Я опасалась понять в тех твоих словах больше того, о чем ты на самом деле хотел мне сказать, - призналась она.
      - Это не возможно. Ты для меня все, Лесли. Все, ради чего стоит жить. Как только Дебора достаточно окрепнет, я объявлю, что даю ей этот ее развод. Даже если ей на этот раз не удастся прибрать к рукам Каспера, то можешь не сомневаться, что очень скоро объявится еще кто-нибудь, кого ей захочется со страшной силой.
      Глядя ему в лицо, проникнувшись его спокойствием, Лесли чувствовала, что сам он уверен в том, что говорит, и тогда робко вздохнув, она нежно погладила его по щеке:
      - Мне не верится, что это все происходит на самом деле - что я вот здесь, вместе с тобой и что мы вот так запросто строим совместные планы на будущее.
      - Вот подожди, пройдет еще всего несколько недель, и все будет проще. Я понимаю, как тебе не легко от необходимости видеться с ней каждый день.
      - Я не возражаю против этого, потому что я знаю, что ты не любишь ее. - Она ненадолго замолчала, а затем спросила: "А ты ее очень любил, да?
      - Я боготворил ее. Для меня она была богиней, а сам я находился в положении ослепленного и покорного раба. Если это можно назвать любовью....
      - Многие назвали бы...
      - Но не ты. - И хотя он произнес эти слова с убеждением, в его голосе все же слышалось скрытая обеспокоенность. - Наши отношения будут во многом превосходить обыкновенную страсть. У нас с тобой много общего, мы получаем удовлетворение от одной и той же работы. И поэтому нас будет соединять не только общая страсть, а вся наша жизнь! - Его губы были совсем близко к ее губам. - Хотя сейчас, в этот самый момент, я не могу думать ни о чем ином, чем о том, как я хочу тебя.
      - Я здесь, - откликнулась она, обвивая его руками за шею. - Я здесь, мой любимый.
      И снова они были вместе. И в уединенной обстановки его комнаты от ее было стыдливости не осталось и следа, ее тело приникало к его, как вянущий цветок тянется к воде. Он снова и снова целовал ее, ощущая на губах сладость ее поцелуев, чувствуя, какой гладкой и нежной была ее кожа. Его руки нашарили и расстегегнули застежку ее платья, и принялись ласкать упругую девичью грудь, и ее охватило столь сильное желание, что она позабыла обо всем на свете, кроме него, кроме своего непреодолимого желания сделать так, чтобы он стал бы частью ее.
      - Нет, Лесли, - эти слова были произнесены чуть слышным шепотом, но по тому, как он сказал это, можно было без труда догадаться, что именно имелось в виду. - На еще работать вместе в этой клинике... там Дебора и было бы...
      Приложив свои пальцы к его губам, она не дала ему продолжить.
      - Я все понимаю, дорогой. И ты прав. Но я так долго ждала - сейчас мне кажется, что я ждала тебя всю свою жизнь.
      - И теперь осталось подождать еще совсем немного, я это обещаю.
      Дрожащими руками она торопливо одернула сбившееся платье и поправила прическу, прежде, чем снова взглянуть на него.
      - Ну и как, теперь-то я хоть пристойно выгляжу?
      - Достаточно пристойно для женщины, которая едва не... - он замолчал. - Тебе лучше пойти к себе, пока я еще пытаюсь изо всех сил не забыть о своих благих намерениях!
      Покраснев, она взяла сумочку и пальто.
      - Тебе не стоит провожать меня до комнаты. Это всего лишь этажом выше.
      Выскользнув за дверь, она поспешила по коридору, не обращая внимания ни на что, но тут из одного из номеров вышел мужчина, едва не столкнувшийся с ней.
      - Enschuldign Sie mir, - извинился он.
      Лесли приняла его извинение, но, когда она повернула, выходя на лестницу, ей показалось, что он провожает ее долгим взглядом.
      Когда она вошла к себе в спальню, там уже настойчиво звонил телефон, и тогда, поспешив к нему через всю комнату, она взяла трубку, не удивившись, услышав нежный голос Филипа.
      - Я решил позвонить, чтобы просто пожелать тебе спокойной ночи, сказал он.
      - А я как раз тоже раздумывала над тем, позвонить ли мне тебе по возвращении в свой номер, или не стоит, - призналась она. - Но мне кажется, я наверное не позвонила бы.
      - Отчего же, нет?
      - А потому что я все еще не могу поверить, что это случилось на самом деле - что ты любишь меня.
      - Я не могу сделать ничего более того, что уже было сделано, для того, чтобы убедить тебя в этом - по крайней мере сейчас. - Он говорил это с такой проникновенной нежностью, что в душе у нее все затрепетало, и она опустилась на кровать.
      - Филип, я люблю тебя. Боже, как я тебя люблю, - проговорила она в трубку.
      - И я тоже люблю тебя. Я все еще никак не могу смириться с мыслью о том, что ты так близко и в то же время... - Его голос внезапно изменился. Давай лучше поговорим о дне завтрашнем. Так во сколько мы встречаемся завтра утром?
      - Может быть за завтраком?
      - Нет, - быстро возразил он. - Я хочу, чтобы наш первый совместный завтрак был бы приурочен к особому для того поводу. - Эти слова были произнесены так недвусмысленно, и их значение было столь очевидным, что Лесли была даже рада, что в этот момент он не может видеть, как она смущенно покраснела. - Тогда давай лучше встретимся в холле в половине одиннадцатого, - продолжал он. - Спокойно ночи, моя любимая. Приятных снов.
      Раздеваясь, Лесли критически рассматривала свое отражение в большом зеркале, висевшем в ванной комнате; впервые за очень долгое время она занялась подобной самооценкой, придя к выводу, что ей не мешало бы пользоваться услугами косметолога и парикмахера, регулярно наносившись визиты в их клинику. Но она всегда была слишком занята; и теперь, разглядывая в зеркале свой профиль и придумывая себе различные прически, Лесли жалела об упущенном времени. Хотя, почему упущенном? Разве та их парикмахерша не говорила о том, что своему искусству она училась в Цюрихе в салоне как раз при этом самом отеле!
      На следующее утро, ровно в восемь часов, Лесли уже сидела, удобно устроившись в глубоком кожанном кресле, в то время как возле нее хлопотали две женщины, со знанием дела пробуя уложить ее волосы и так, и иначе, но каждый раз неизменно отрицательно качая головой и о чем-то тихо переговариваясь по-немецки. Наконец одна из них обратилась к ней по-английски.
      - Мы бы посоветовали, чтобы фройляйн доктор подрезала бы волосы чуть-чуть покороче. Тогда овал вашего лица будет казаться мягче.
      - Я не имею ничего против любой прически, но только чтобы при этом мне не приходилось бы каждый вечер накручивать их на бигуди.
      - Но они у вас вьются сами по себе, - ответ не замедлил себя ждать, и поэтому, выбрав подходящую стрижку, у вас не будет никаких проблем с укладкой. Вы сможете носить как распущенные волосы, так и закалывать их гребнем над шеей.
      - Только не гребнем! - Лесли произнесла это настолько выразительно, что женщина улыбнулась и подала знак своей помощнице, которая тут же выложила перед Лесли несколько изящных позолоченных заколок.
      - Этим вы тоже сможете закалывать волосы, фройляйн доктор.
      Признав свое поражение, Лесли вздохнула, доверяясь опытным рукам парикмахера.
      Часы показывали десять, когда она вернулась в свою комнату, чтобы переодеться в свое шерстяное платье бледно-лилового цвета - самое нарядное изо всех - и лишь взглянув на себя в большое зеркало шкафа, она поняла, как разительно вместе с переменой прически изменилась вся ее внешность. Теперь на смену прежнему, привычному отражению заносчивой, надменного вида девушки пришло другое - из зазеркалья на нее смотрело нежное, трепетное создание, казавшееся слишком юным для того, чтобы называть себя врачом. Освобожденные из плена обычного пучка волосы рассыпались по плечам, обрамляя лицо облаком вьющихся темно-золотистого цвета локонов. Еще раньше, решив не останавливаться на полпути, Лесли в довершение ко всему отважилась на смелый макияж, и попутно признав полное свое неведение в подобных делах, попросила парикмахершу показать, как правильно следует наносить купленные ею тут же тени, тушь и уонтур для глаз.
      - У меня никогда не хватит ни времени, ни терпения, чтобы каждый раз проделывать это, - сказала Лесли, после того, как на веки ей были наложены лиловые тени, а ресницы выкрашены темно-синей тушью.
      - Всего несколько дней, и вы научитесь сами делать это так же быстро, как я, - ответила девушка. - Тем более, что вам нет нужды клеить искуственные ресницы. Они у вас такие густые и длинные.
      Действительно, подумала Лесли, в последний раз придирчиво взглянув на себя в зеркало, собираясь выйти из комнаты. И в самом деле, накрашенные тушью ресницы казались такими длинными, как будто и в самом деле были искусственными, и поэтому затем, уже в лифте, направляясь к ожидавшему ее Филипу, она обеспокоенно раздумывала над тем, как отнесется он к подобным переменам в ее внешности.
      Но в тот момент, когда перед ней раскрылись двери лифта, все ее сомнения развеялись сами собой.
      - Может быть мне все это только кажется, - восторженно выдохнул он, но только ты сейчас как будто стала еще красивее, чем была прежде.
      - Я просто изменила прическу.
      - Это просто замечательно. Ты кажешься такой хрупкой... такой нежной. - Они направились к свободному столику. - Наверное наши мужчины уже вконец ослепли, если допустили до того, что такая женщина как ты еще не замужем. Ничего удивительного в том, что Ричард увивается за тобой.
      - Его покорили не столько мои чары..., - она замолчала на полуслове, и он так недоуменно смотрел на нее, что Лесли уже пожалела о том, что дала Ричарду слово никому не рассказывать их с Пат тайны. И тогда она вздохнула от досады. Ведь все равно их отношения было невозможно передать словами.
      - Что это еще за вздохи такие? - поинтересовался Филип.
      И тогда она намеренно солгала.
      - Просто мне кажется, что не совсем честно с нашей стороны говорить о любви, в то время, пока ты все еще женат.
      - Мой брак распался еще за несколько лет до того, как я повстречал тебя. Ты и сама это прекрасно знаешь. - Он подал знак офицанту. - Давай лучше выпьем кофе, а потом пойдем побродим по городу.
      Вскоре после полудня они вместе отправились на прогулку по старым кварталам города. Оказалось, что Филип хорошо знает Цюрих, и теперь он обращал внимание Лесли на средневековые дома на Шипф, на изящные синие с позолотой циферблаты башенных часов на церквях между Слифом и Лимматом, усадьбы, выстроенные вдоль Рамиштрассе, откуда открывался великолепный вид на город и озеро.
      После легкого обеда они прошли еще несколько миль по берегу и снова вернулись в отель, усталые, но счастливые.
      - Я еще никогда в жизни так много не ходила, - призналась Лесли, пока они дожидались лифта.
      - После горячей ванны и отдыха ты будешь чувствовать себя лучше.
      - По-моему, я могу уснуть уже сейчас, стоя!
      - И проспать наш сегодняшний вечер, который мы собирались провести вместе?
      - Никогда! А куда мы отправимся сегодня вечером?
      - Я думал, что лучше всего опять пойти в наш ресторан. Ты до восьми успеешь собраться?
      - Лучше к половине девятого.
      - Это слишком долго. Я не переживу столь длительной разлуки с тобой. Тогда давай договоримся на четверть девятого.
      Спустя четверть часа, лежа в душистой мыльной пене ванны, Лесли наслаждалась переполнявшим ее душу счастьем от дня, проведенного с Филипом. Единственное, что несколько омрачало ее радость, было осознание того, что в реальности их с ней будущее не будет таким уж безоблачным, как он на то рассчитывал сейчас. Он считало само собой разумеющимся, что как только Дебора будет себя чувствовать настолько хорошо, чтобы узнать правду о том, что Каспер не собирается на ней жениться, то она сразу же переключит свое внимание на какого-нибудь другого мужчину; что ж, вполне логично, если принимать во внимание ее обычное поведение. Но с другой стороны, поступки Деборы зачастую невозможно было соотнести с законами логики, и поэтому разве не может получиться так, что как только ей станет ясно, что с Каспером у нее все равно ничего не выйдет, она решит остаться с Филипом. И что тогда?
      Не находя себе покоя при мысли об этом, Лесли встала из ванной и набросила на себя большое полотенце. Хотя Дебора не хранила верность мужу, но признание этого факта Филипом может быть не принято во внимание судом. А значит, что ему придется постараться найти новое доказательство. А с уходом со сцены Каспера - что он неприменно постарается сделать при первой же возможности - новое доказательство супружеской измены будет найти совсем непросто. Единственным другим выходом из подобного положения будет просить Дебору дать Филипу развод. Подумав об этом и ощущая дрожь в коленях, Лесли беспомощно опустилась на стоявший рядом с ванной стул. Если только необходимость в сию минутном получении свободы у Деборы отпадет, то она вполне может назло ему воспротивиться разводу, памятуя о том, как он поступал с ней все это время.
      Сделав над собой некоторое усилие, Лесли постаралась сосредоточиться на процессе одевания, надеясь, что таким образом ей удастся прогнать от себя столь мрачные предположения, но вопреки всему, даже сидя вместе с Филипом за столиком в ресторане, она так и не смогла забыть о них. Или может быть их будущее счастье так и останется несбыточной мечтой? И неужели им будет уготована участь любовников, встречающихся тайком? Мысль об этом не давала ей покоя, и хотя по частым взглядам Филипа, Лесли догадывалась о том, что ее тревога передается и ему, но в то же время он чувствовал и ее нежелание обсуждать причины для беспокойства.
      После ужина они пили кофе в баре, и в десять часов он взглянул на часы и поднялся из-за стола.
      - Ты выглядишь такой уставшей, дорогая. Тебе лучше лечь спать.
      - Просто сегодня вечером я была что-то не в духе, - извинилась она.
      - Это из-за того, что ты чем-то огорчена, так?
      - Я просто устала. Завтра все будет в порядке. Когда мы уезжаем?
      - После обеда. - Он увидел, как у нее на ресницах заблестели навернувшиеся на глаза непрошенные слезы и снова придвинулся поближе. Что-нибудь случилось, Лесли? Скажи, что тебя тревожит.
      Онна покачала головой.
      - Я всегда плачу от счастья.
      - Но сейчас ты плачешь не из-за этого. Тебя все еще тревожит наше будущее, ведь так?
      - Я ничего не могу поделать с собой, - призналась она.
      - Мы не совершаем ничего предосудительного, - сказал он, по-своему поняв ее ответ. - Вот уже на протяжение нескольких лет Дебора только и мечтала о том, чтобы отделаться от меня и вновь обрести свободу. И на этот раз она ее получит.
      - А что если она передумает, когда узнает, что Каспер не...
      - Перестань, - перебил он ее. - Я и так уже потерял уйму драгоценного времени, беспокоясь о ней, и не собираюсь больше делать этого впредь. - Он взял Лесли за руку. - Пойдем, любовь моя. Ты сегодня устала и тебе просто захотелось поплакать. Завтра утром не поднимайся рано, поспи подольше.
      После той их столь длительной прогулки Лесли действительно очень устала, и на следующий день она проснулась лишь после полудня, да и то лишь потому, что ее разбудил настойчиво звонивший телефон.
      - Что с тобой случилось? - в голосе Филипа слышалось нетерпение. - Я уже целый час жду тебя внизу.
      Она улыбнулась.
      - Но ведь ты сам сказал, чтобы я поспала подольше.
      - Конечно, но я не думал, что ты воспримешь мои слова столь буквально! Побыстрее собирайся и спускайся вниз, а то еще совсем немного, и я забуду, как ты выглядишь.
      - Дай мне полчаса. Мне надеть туфли для прогулки?
      - Оденься по-дорожному. После обеда мы сразу же отправимся на вокзал. Незачем терять время и возвращаться в отель.
      - Ну тогда ты должен дать мне еще пять минут на то, чтобы уложить вещи. - Выбравшись из кровати, Лесли приняла душ и принялась так быстро одеваться, что поневоле вспомнила о тех далеких временах, когда она работала медсестрой. Но зато даже меньше, чем через полчаса, отведенные ей на сборы, она уже стояла в холле отеля рядом с Филипом.
      Он крепко сжал ее руку в своей.
      - Еще пять минут, я сам поднялся бы за тобой! - сказал он, направляясь вместе с ней к двери.
      - Подожди, Филип. Мне еще надо оплатить счет.
      - Я это уже сделал. Я также распорядился, чтобы наши чемоданы отправили из отеля на вокзал.
      Она опустила глаза.
      - Ты, оказывается, уже позаботился обо всем. Ты даже не можешь себе представить, как это здорово, когда о тебе заботятся.
      - Я буду так неустанно заботиться о тебе, - нежно проговорил он, что тебе будет некуда деваться от моей заботы.
      - Поскорее бы уж!
      Он нагнулся и поцеловал ее в кончик носа, и от неожиданности Лесли тут же поспешила отстраниться.
      - Филип, не надо! А вдруг кто-нибудь увидит.
      - А кому какое дело? - сказал он, снова целуя ее, когда они проходили через двери.
      На обед они отправились в ресторан при "Сторхен-Отель", находившийся на площади у самого берега озера. Стены длинного зала были украшены гербами всех кантонов Швейцарии, в то время, как из длинной череды высоких окон открывалась панорама заснеженных гор на фоне неба - величественный бело-голубой пейзаж.
      - Я даже не знаю, что мне здесь больше нравится - щиты на стенах или этот вид за окном. Все так красиво.
      - Но ты все равно лучше всех. Ты так восхищаешься на первый взгляд простыми вещами, что приглашать тебя куда бы то ни было одно удовольствие.
      - Это все потому что, я до сих пор жила в уединении!
      - Чепуха! Ты не из тех женщин, чтобы оказаться разочарованной в чем бы то ни было.
      - Просто мне с тобой везде хорошо, - призналась она и опустила глаза, открывая меню. - Мне наверное не следовало бы говорить тебе об этом. В женских журналах это считается чем-то предосудительным.
      - Тогда на выпуск всех этих журналов надо было бы давно наложить запрет!
      Снова взглянув на него, она продолжила изучение меню.
      И только когда уже был принесен кофе, Лесли вдруг обратила внимание на человека, одиноко сидевшего за дальним столиком. Он ей определенно казался ей знакомым, и она уже было собиралась спросить у Филипа, а не один ли это из их бывших пациентов, как она внезапно вспомнила, что именно с этим человеком она столкнулась прошлой ночью в коридоре гостиницы, когда выходила из комнаты Филипа. И словно почувствовав на себе ее взгляд, странный человек поднял голову, на мгновение остановил на ней свой взгляд и тут же снова отвернулся.
      - Как странно, - сказала Лесли вслух.
      - Что странно? - поинтересовался у нее Филип.
      - Вон тот маленький человек. Вон тот, что обедает один за столиком в углу.
      Филип взглянул через плечо на незнакомца.
      - А чего в нем такого особенного. Ведь это простой тайный агент, скрывающийся под видом обыкновенного банковского клерка! И все же, почему ты обратила на него внимание?
      - Когда позавчера я выходила от тебя, то столкнулась с ним в коридоре. И все время, пока я шла до лестницы, он смотрел мне вслед.
      - Это является доказательством его хорошего вкуса!
      - Но он так странно смотрел на меня.
      - Скорее всего он итальянец! - Филип все еще пребывал в игривом настроении. - Тебе пора начать привыкать к восхищенным взглядам, дорогая. Потому что очень скоро подобные типы станут пытаться при возможности ущипнуть тебя за попку! - он подал знак принести счет, и Лесли смотрела, как он расплачивается с офицантом.
      "Ему не мешало бы подстричься", - критически думала она, глядя на начавшие завиваться у шеи прядки темных волос, и ей казалось, что сердце ее вот-вот растает от переполнявшей его нежности.
      - О чем это ты замечталась? - поинтересовался он.
      - Ни о чем. Я просто смотрела на тебя.
      - Может быть ты уже жалеешь о чем-нибудь, Лесли?
      - Да как у тебя язык повернулся сказать такое? Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что мы с тобой не встретились раньше.
      - Встретились, - тихо сказал он, - но тогда я был слеп. - Протянув руку через стол, он взял ее ладонь в свою. - Когда я думаю, о том понапрасну потерянном времени - о том как я мог бы быть счастлив...
      Выйдя из ресторана, они поехали прямиком на станцию. К их большому разочарованию в поезде оказалось слишком многолюдно, и им пришлось сидеть в противоположных концах вагона. Лесли время от времени начинала дремать, и когда они прибыли в Кур, на улице уже становилось темно. Сойдя с поезда, они пошли по платформе.
      - Надеюсь, что бог не допустит, чтобы в поезде на Аросу было так же много народа, - сказал Филип. - Для меня было невыносимо быть так далеко от тебя. Если бы только я..., - тут на них нечаянно налетел человек с огромным свертком в руках, и Филип с возгласом раздражения, на смену которому пришло удивление, взглянул в его сторону, узнавая Акселя Бертью. - А вы что здесь делаете! - воскликнул он.
      - Один из наших пациентов ждал посылку, но она по ошибке оказалась заслана по совершенно другому адресу, и мне позвонили со станции Кура.
      - А вы-то тут причем? - подумав о том, что им придется проделать весь дальнейший путь до Аросы в компании Акселя, Филип не смог скрыть своего раздражения. - Вы врач, а не почтовый рассыльный.