Его слова как будто подхлестнули ее, заставив еще прибавить шагу.
      - Эй, Пат! - снова позвал он. - Подожди меня! Нам надо поговорить.
      Она даже не одернулась, и тогда, после секундного колебания, Ричард повернул обратно и помчался вдоль все того же переулка к тому месту, где, как он мог догадаться, она снова выйдет, и пути их должны будут пересечься. Вскоре он услышал скрип снега - ее шаги! - и тогда он остановился, скрывшись за зарослями кустарника и принялся напряженно ждать. Здесь было гораздо темнее, небо скрывалось за верхушками высоких елей, и в то время, как Пат наконец поравнялась с ним, Ричард, выступая из-за деревьев, поймал ее в свои объятия.
      Пронзительный визг тут же принявшейся отчаянно вырываться Пат разорвал тишину, и жалобное эхо заметалось среди деревьев, словно вспугнутый жаворонок.
      - Ради бога, не кричи так, - запыхавшись выпалил он, - это только я!
      - Ты, чертов дебил, - задыхаясь от злости начала она. - Сейчас же убери лапы! Ты что, намека не понял? А ну, проваливай отсюда!
      - Какого намека?
      - А такого, что я не желаю с тобой разговаривать. - Она продолжала вырываться из его объятий. - Пусти, тебе говорю!
      - Только если ты обещаешь не убегать.
      - Ничего я не собираюсь обещать.
      - Тогда не отпущу. - Он легонько встряхнул ее. - Ты наверное обиделась из-за сегодняшнего?
      - Какой ты догадливый!
      - Я могу все объяснить.
      - Не сомневаюсь. Но только мне это не интересно.
      - Тебе все равно придется меня выслушать. Я весь день разрывался на части между своими больными и еще пациентами Лесли.
      - А о такой штуке как телефон ты никогда не слышал?
      - Я был слишком занят и мне никак не удавалось позвонить. И только когда я говорил Лесли, что...
      - Ты вдруг вспомнил обо мне! - Пат так зло выпалила это, что он теперь уже просто изумленно разглядывал ее.
      - Да что такое на тебя нашло?
      - Ничего, просто я прозрела. Ты назначал мне свидания только потому, что хотел угодить Лесли.
      - Это не правда! Сперва, может быть, так оно и было, но только на этой неделе я встречался с тобой только потому, что сам этого хотел.
      - С твоей стороны это было очень великодушно! - наконец ей удалось вырваться, и она побежала прочь.
      - Пат, вернись!
      - Уйди от меня!
      - Не уйду, пока не скажу тебе всего.
      Он бежал вслед за ней, и постепенно расстояние между ними сокращалось. В том месте, где узкий переулок несколько сворачивал в сторону, Пат немного задержалась, а затем решительно шагнула сквозь заросли какого-то кустарника, собираясь таким образом, значительно сократить себе путь до дома фрау Дорфен. Ветви сомкнулись у нее за спиной, и Ричард тут же услышал тихий испуганный вскрик, а затем наступила тишина. Осторожно сойдя с тропинки, он раздвинул кусты и увидел, что Пат по самую грудь провалилась в глубокий сугроб.
      Не в силах сдержаться, он расхохотался.
      - Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата!
      - Ты... ты сволочь, - задыхаясь от переполнявшего ее гнева, выдавила из себя Пат. - Этого я тебе никогда не прощу!
      - Я тут не при чем. Если бы ты только вела себя чуточку разумнее...
      - Еще чего захотел! Да если бы я была умнее, то никогда не стала бы с тобой встречаться. Почему ты наконец не оставишь меня в покое! - Пат пыталась выбраться из сугроба, но все эти попытки привели лишь к тому, что она еще глубже провалилась в снег, и тогда, беспомощно откинувшись назад, она расплакалась.
      Улыбка вмиг исчезла с лица Ричарда, и он осторожно начал пробираться вперед, и затем, ухватив ее за плечи, принялся тянуть к себе. В какой-то момент он едва и сам не потерял равновесия и не ввалился в снег рядом с ней, но каким-то чудом ему все же удалось удержаться на ногах, и вот, сделав еще один, последний рывок, он вызволил девушку из снежного плена. Она была вся в снегу и сильно дрожала от еще не прошедшего раздражения и испуга. Прежде Ричарду еще не доводилось видеть кого-либо, кто был столь же убит горем, как Пат тогда.
      - Какая же ты непоседа, - улыбнулся он, снова обнимая ее и притягивая к себе. - В следующий раз будешь знать, как убегать от меня.
      Она ничего не ответила ему на это и молча принялась отряхивать от снега волосы.
      - Ну так как, я прощен? - продолжал настаивать он.
      Она продолжала упорно молчать, и тогда он привлек ее еще ближе. Посмотри же на меня, Пат.
      Она отвернулась, и тогда он взял ее рукой за подбородок, и осторожно поднял обратил ее лицо к себе. Она дерзко взглянула на него, и вдруг ее глаза наполнились слезами.
      - Милая моя, не плачь, - хрипло прошептал он. - Я не вынесу этого. Ведь я люблю тебя.
      Эти слова как будто оказались неожиданностью для них обоих. Сперва они недоуменно смотрели друг на друга, но все объяснения оказались напрочь позабытыми, когда их губы слились в долгом поцелуе. Когда объятия наконец разжались, Ричард лишь что-то нечленораздельно бормотал и собрался было снова подступить к ней, но только на этот раз Пат решительно шагнула в сторону и отрицательно замотала головой.
      - Нет, Ричард, не надо.
      - Почему же?
      - Потому что это не честно.
      - По отношению к кому?
      - К нам обоим. Ты просто жалеешь меня. А уже завтра станешь раскаиваться.
      - Да зачем мне, скажи на милость, нужно тебя жалеть? Я ведь только что сказал, что люблю тебя.
      - Я сегодня не расположена шутить.
      - И я тоже, - возразил он. - Если только конечно шуткой можно считать то, что я схожу по тебе с ума.
      - А я как раз это и имею в виду. Мы по-настоящему знакомы всего лишь неделю, и к тому же я совсем не красивая... - тут она замолчала, и Ричард тут же воспользовался наступившей паузой.
      - Что тревожит тебя, Пат? Это из-за Лесли, да? - увидев, что она еще ниже опустила голову, он лишь вздохнул. - Так вот, значит, что. Мне следовало бы самому обо всем догадаться. Скорее всего ты не поверишь мне, но только еще до того, как ты появилась здесь, я принял для себя решение поскорее забыть о ней.
      - И для такой цели я окаазалась самым лучшим противоядием, - горько заметила Пат.
      - Пусть будет так, если тебе так больше нравится. Но только какая разница в том, как то произошло? Я люблю тебя, и это главное. Откровенно признаюсь, что я не собирался говорить ничего подобного, когда шел этим вечером к тебе, но только что, совершенно внезапно я понял, что мне больше не нужен никто, кроме тебя.
      - И что все это значит?
      - А ты сама как думаешь? Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
      Она стояла потупившись, глядя себе под ноги. При виде такой реакции, уверенная улыбка на его лице померкла.
      - Извини, - резко переменив тон, отрывисто сказал он. - Когда ты только что поцеловала меня, я подумал... наверное это была просто ошибка. Давай забудем об этом недоразумении, и без обид. Прощай, дорогая. - Он провел рукой по ее волосам и резко развернувшись, быстро зашагал прочь.
      - Ричард! Постой! - раздался ему вслед дрожащий голос Пат, и обернувшись, увидев, как смотрит она на него, он бросился к ней. В это время на луну набежало легкое облачко, и два силуэта снова стали одним, слившись в объятиях.
      * * *
      - В это невозможно поверить! - воскликнула Лесли, когда на селдующее утро Пат пришла к ней в клинику, чтобы объявить о своей помолвке с Ричардом. - Все это так внезапно!
      - Но тем не менее это так. Жаль только, что мне приходится сегодня уезжать.
      Лесли с некоторым недоверием покачала головой.
      - И все же, когда я вспоминаю, что ты о нем только ни говорила...!
      - Знаю. Когда-нибудь я сама скажу ему об этом!
      - И когда вы собираетесь пожениться?
      - Все зависит от того, как быстро нам удастся скопить денег для этого. Мы еще не остановились на какой-то конкретной дате.
      - Полагаю, что теперь Ричард отсюда уедет?
      - Но не раньше, чем ему удастся найти себе подходящую работу, где бы платили так же хорошо, как здесь. Он бы хотел заняться практикой в Англии, но без денег и счета в банке об этом нечего и думать. Иначе мы просто умрем с голоду, пока обзаведемся своей клиентурой! Ричард считает, что такую сумму удастся набрать не ранее, чем через год. - Сияющее до того радостью лицо Пат, помрачнело. - Я даже подумать боюсь о том, что мне придется так долго не видеться с ним.
      Лесли сочувственно кивнула.
      - А может быть у мистера Редвуда есть возможность порекомендовать его на работу где-нибудь в Англии?
      - Ричард не хочет, чтобы он знал, что он собирается уехать, - быстро проговорила Пат. - Он говорит, что как только Редвуд прознает об этом, он перестанет отдавать ему интересные случаи, а будет поручать таких больных Бертью. Ведь действительно, нет смысла продолжать дальше учить Ричарда, если тот в любом случае собирается уехать отсюда.
      - Я не думаю, что мистер Редвуд станет так уж мелочиться, - возразила Лесли.
      - Но все равно Ричард не хочет, чтобы он об этом узнал. Обещаешь, что не скажешь ему ничего?
      - Ладно, не скажу. Но только все равно это очень уж по-детски.
      - Может быть. Но Ричард хочет, чтобы было так... - Пат вздохнула. - Я буду ужасно тосковать без него. Но вот только мне почему-то все еще не верится, что он любит меня. Я всегда думала, что ты и он...
      - Ричард уже давным-давно перестал нуждаться в моем обществе. Просто он никогда не желал признаться себе в этом.
      Поздне тем же утром Пат уехала из Аросы, и еще несколько дней после ее отъезда Ричард был словно сам не свой, и видя его такое удрученное состояние, Лесли старалась проводить в компании с ним как можно большую часть своего свободного времени, считая это почти своим долгом.
      К концу той же недели в клинику приехала медсестра-шотландка, выписанная сбда исключительно ради Деборы, и Лесли смогла снова вернуться к выполнению своих привычных обязанностей. С Филипом она виделась изредка, иногда вдруг случайно встречаясь с ним в какой-нибудь из палат, и тон его при этом был настолько формальным, что Лесли даже время от времени начинала задумываться над тем, а не померещился ли ей тот их разговор на заснеженном плато, и тот, другой, состоявшийся после, в тот вечер, когда ему позвонил Каспер. Может быть тогда, пребывая в крайне подавленном душевном состоянии Филип сказал ей то, о чем теперь стал сожалеть? И все же она была твердо уверена в том, что ему на сама деле нужна ее дружба; она даже верила в то, что все же настанет тот день, когда это чувство, возможно, перерастет в нечто большее...
      Единственным ее утешением было лишь то, что он очень редко оставался наедине и с женой, и его визиты к ней были очень непродолжительны и были обусловлены скорее должностными обязанностями лечащего врача - и как того и следовало ожидать, подобное поведение не могло ускользнуть от внимания подчиненных из персонала клиники.
      - Какая жалость, - как-то раз тихонько шепнула Лесли сестра Лисель. Было бы намного лучше, если бы герр доктор...
      - Перестаньте, сестра, - наредкость резко одернула ее Лесли. - Мистер Редвуд может самостоятельно позаботится о своих делах.
      Густо покраснев, девушка отвернулась, чтобы уйти, и тогда Лесли, сердясь на себя за такую несдержанность, остановила ее.
      - Извините, - быстро поправилась она. - Я, конечно, понимаю, что вами движут самые добрые чувства, но вот только мистеру Редвуду вряд ли пришлось бы по душе, если бы он только узнал, что мы тут сплетничаем о нем.
      - Но ведь он такой хороший, - воскликнула девушка, - и он заслуживает того, чтобы быть счастливым.
      Лесли вспомнила эти слова позднее в тот же день, когда войдя в палату к Деборе, она увидела ее сидящей в кресле у окна.
      - Вот видите, вы уже встаете с кровати - если так пойдет и дальше, то очень скоро вы уже бегать сможете.
      - Не старайтесь обмануть меня. Вам не стоит себя так утруждать. Я знаю, что теперь я останусь инвалидом на всю жизнь.
      - Какой вздор! - Лесли присела на краешек подоконника. - У вас просто депрессия.
      - Уверяю, что у вас на душе было бы не лучше, окажись вы на моем месте.
      - Но вам же сейчас действительно уже намного лучше.
      - А что с того проку? У меня больше не осталось ничего, ради чего стоило бы жить!
      - Как это "не осталось"?! Все у вас есть.
      - Имеете в виду моего прославленного муженька? - отмахнулась от нее Дебора. - Между нами все было кончено еще несколько лет назад. Если бы мне не стало плохо в окрестностях этой Аросы, что я бы его больше так никогда, возможно, и не увидела бы. Ганс не должен был привозить меня сюда.
      - Но если бы он тогда этого не сделал, вас бы сейчас уже не было бы в живых.
      - Если Филип не даст мне развода, то я точно умру!
      - Вы не должны так говорить! - Лесли была потрясена истерическими нотками, послышавшимися в голосе Деборы.
      - А почему бы и нет? Сейчас самое время. Ганс даже не взглянет в мою сторону, пока я наконец не стану свободной женщиной.
      - И вы считаете, благоразумным рассказывать мне, постороннему человеку, о подобных вещах?
      - А тут нет ничего секретного. Все прекрасно знают о том, что Филип отказывается развестись со мной. Он очень печется о своем собственном добром имени.
      Лесли стоило большого труда продолжать сохранять видимое равнодушие.
      - А если бы вы сейчас были не замужем, то герр Каспер женился бы на вас?
      - Конечно. Он любит меня. Просто он не хочет афишировать это, пока я еще замужем за Филипом. Все швейцарцы очень целеустремленны, а Гансу тоже необходимо думать о своей карьере.
      - Как и вашему мужу, - сказала Лесли, прежде, чем ей удалось сдержать себя.
      - Развод со мной теперь уже не нанесет вреда Филипу, - возразила Дебора. - Он уже сделал себе имя. И в конце концов виноватой во всем оказалась бы я одна.
      На бледных впалых щеках начал постепенно проступать нервный румянец, и заметив это, Лесли поспешила перевести разговор на более отвлеченную тему.
      - Может быть вам все же лучше сосредоточиться на том, чтобы поскорее поправиться? А задумываться о будущем можно и потом, когда вам станет лучше.
      - Я не стану чувствовать себя лучше до тех пор, покуда мне приходится переживать из-за Ганса! Все женщины без ума от него, все они сразу же хотят заполучить его себе. А он мой! Мой!
      Дебора повысила голос, и Лесли тут же подошла к ней.
      - Прошу вас, не расстраивайтесь так. Я уверена, что мистер Редвуд тоже хочет, чтобы вы были счастливы.
      - И именно поэтому старается всячески привязать меня к себе все эти годы? Почему он до сих пор отказывается разговаривать о будущем? - Дебора усталым движением откинула со лба выбившуюся прядку волос. - Такой человек как Филип никогда не изменится! Мой единственный шанс вновь обрести свободу в том, что когда-нибудь мне все же удастся уличить его в чем-нибудь не слишком благовидном. - Она горько усмехнулась. - Но всерьез рассчитывать на это, увы, не приходится! Пуститься во все тяжкие - это не для него! У него все не как у людей!
      Лесли направилась к двери.
      - Надеюсь вы извините меня? У меня еще много работы.
      - Вам не приятно выслушивать критику в адрес своего божества? Дебора громко рассмеялась, и в этот самый момент дверь открылась, и в палату вошел Ричард.
      - Чему мы так радуемся? - поинтересовался он.
      - Так, ничего, - поспешила ответить Лесли. - Ты что, меня ищешь?
      - Да. Я хотел переговорить с тобой об одном из твоих пациентов. - Он прошелся по палате. - Как себя чувствуете, миссиз Редвуд?
      - Отвратительно.
      - У миссиз Редвуд депрессия, - пробормотала Лесли.
      - Ничего, это скоро пройдет, - благодушно пообещал Ричард. - Еще через несколько недель снег сойдет, и вы сможете любоваться горной зеленью.
      - Просто нет слов! - воскликнула Дебора. - Никто не сможет заставить меня проторчать здесь до лета.
      - И меня тоже, - усмехнулся Ричард. - Правда, Лес?
      Дебора сидела, переводя взгляд с Ричарда на Лесли.
      - Вы что, собрались уезжать?
      Слишком поздно Ричард спохватился.
      - Нет, конечно же нет. Это было просто так... фигурально выражаясь. Он снова посмотрел на Лесли, засунул руки в карманы и вышел в коридор.
      - Между вами что-то есть? - спросила Дебора, когда дверь за ним закрылась.
      - Совсем не то, что вы думаете.
      - Да уж... странно как-то. Он пришел сюда, чтобы увидеться с вами, а потом вдруг бросился прочь. И не пытайтесь меня обмануть.
      - Я не собираюсь никого обманывать. Мне действительно пора идти. Я и так уже слишком здесь задержалась. - Лесли открыла дверь и столкнулась на пороге с Филипом Редвудом. - Извините, сэр. Я не вас не заметила.
      - Вот это да, - сказала Дебора. - И ты наверняка тоже пришел сюда для того, чтобы увидеться с нашей дорогой леди.
      - А почему ты решила сказать мне об этом? - мягко осведомился Филип.
      - Потому что за минуту до тебя здесь уже был доктор Уайт. И приходил он, разумеется, не для того, чтобы посмотреть на меня. Вам вовсе нечего стыдиться, доктор Форрест.. Я уверена, что Филип постоянно находится в курсе всего, чтобы ни происходило в его драгоценно клинике!
      - У меня есть куда более важные дела, чем слежка за персоналом, голос Филипа был холоден.
      - Ну и нечего тут злиться, - возразила ему жена.
      Не дожидаясь услышать продолжения этого разговора, Лесли вышла из палаты. Ей не было дела до острот, отпущенных Деборой по адресу Ричарда, но только она никак не могла забыть о том, что та говорила о Филипе. Его отказ обсуждать развод сейчас был, очевидно, напрямую связан с той выжидательной позицией, какую он решил занять в сложившейся ситуации; и все ради того, чтобы Дебора не узнала о том, что Каспер не собирается жениться на ней. Но ведь когда-нибудь она все же поправится настолько, что будет в состоянии узнать правд; к тому же ей, возможно, даже удастся каким-либо образом воздействовать на Филипа, чтобы тот ускорил дело с разводом. И как только она станет упорно настаивать на обретении свободы, Лесли сможет наконец узнать ответ и на тот свой вопрос, который не шел у нее из головы вот уже на протяжении последних недель: искренен ли был Филип, говоря о том, что ему безразлично, разразится ли связанный с разводом скандал или нет, что и сам он хочет обрести свободу, чтобы начать жизнь заново?
      Но даже если это и на самом деле так, то с чего это она вдруг решила, что сама она, Лесли, должна будет всенепременно стать частью его будущего? И есть ли у нее право на такую вольную интерпретацию нескольких комплиментов, считая их предзнаменованием чего-то намного более серьезного.
      Остановившись посреди коридора, она устало прислонилась к стене. Во многом она представляла себе Филипа таким, каким ей хотелось, чтобы он был. А это могло запросто заставить ее сделать ошибочные выводы, которые в дальнейшем стали бы причиной самого большого разочарования. Но в то же время о какой логике могла идти речь, когда они виделись с ним каждый день, и хотя их разговоры неизменно оставались сугубо официальными, но только ей было достаточно услышать его голос, как ее сердце начинало учащенно биться, и она ощущала себя влюбленной девочкой-школьницей. Возможно всего нескольких дней было бы достаточно, чтобы сосредоточиться, расставить все по местам - и решить наконец для себя, сможет ли она относиться к нему просто как к начальнику, или же, сочтя это невозможным для себя, подумать над тем, а не стоит ли тогда для ее же собственного блага как можно скорее уехать из клиники. Если она поступит именно таким образом, а Филип в конце концов вновь станет свободным мужчиной, то первый шаг тогда останется за ним.
      Поразмыслив немного об этом, Лесли спросила у Филипа разрешения уехать на выходные, задав этот вопрос во время их случайной встречи во время обхода больных.
      - Разумеется, - ответил он. - Когда вы собираетесь уехать?
      - Если возможно, то на эти выходные.
      - Если вы желаете, то можете повременить еще неделю, и тогда Ричард тоже смог бы поехать с вами.
      - Я планирую провести выходные одна, - натянуто сказала Лесли. - И мне нет дела до досужих вымыслов миссиз Редвуд.
      - Извините, - Филип покраснел, и как будто собирался сказать еще что-то, но затем передумал. - Тогда знаете что, уезжайте вечером в пятницу. И если хотите, то можете не возвращаться раньше понедельника.
      С этими словами он отправился дальше, а Лесли смотрела ему вслед, и лишь только когда он повернул за угол, ей наконец удалось унять свое волнение. Зачем нужно было уезжать на несколько дней отсюда, якобы для того, чтобы подумать о жизни, когда чувство простой человеческой логики подстказывало ей, что она просто теряет здесь время. Она никогда не сможет заставить себя сделать свое отношение к Филипу чисто платоническим; единственный выход для нее - возвратитьсся обратно в Англию. Бобби заметно окреп, и не мог более служить веским оправданием для ее дальнейшего пребывания здесь. И все же она упрямо отказывалась прислушиваться к голосу разума; наверное впервые в жизни она позволила эмоциям одержать верх над логикой. И внутренне содрогаясь при мысли о том, какими безрадостными обещают стать для нее эти выходные, Лесли возобновила прерванный обход.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      В пятницу вечером Лесли приехала в Цюрих и в поисках непривычных ощущений решила остановиться в "Baur au Lac". Это был самый лучший отель во всем городе. Стройный, темноволосый человек, типичный служащий швейцарского отеля, радушно улыбаясь, вышел к ней, и записав ее имя в книге, проводил Лесли в огромную, впечатляющую своей шикарной обстановкой спальню, из окон которой открывался чудесный вид на озеро.
      - Какая прелесть! - воскликнула она.
      - Вам очень повезло, - улыбнулся ее провожатый. - Этот номер был зарезервирован, но в последний момент бронь сняли.
      Оставшись в одиночестве, Лесли принялась осматриваться по сторонам. Здесь стояла дорогая мебель с серой обивкой и позолотой, балдахин анд кроватью и такие же тяжелые портьеры на окнах были задрапированны на старинный манер. Современная, просторная ванная комната с огромной ванной и двумя умывальниками была выдержана в более созвучном времени духе, чем спальня. "Да в такой ванной жить можно, и больше ничего не надо," изумленно думала она, и желая найти себе хоть какое-то занятие, принялась пересчитывать блестящие хромированные краны. Их оказалось восемнадцать! Она покачала головой, рассмеялась и отправилась обратно в спальню, собираясь распаковать вещи.
      Она переоделась в прямое платье из черного бархата, провела руками по ткани, облегающей бедра, и теперь стоя перед зеркалом желала, чтобы этим вечером ей наконец удалось бы отрешиться от всех мыслей, связанных с клиникой и Филипом.
      - Я молодая, незамужняя женщина, и к тому же даже очень недурна собой. И кто знает, может быть мое счастье где-то здесь, совсем рядом.
      Но такой ее приподнятый душевный настрой совсем не вязался с атмосферой, циравшей в огромном полупустом ресторане, и тогда Лесли, поспешно ретировавшись, поспешила в холл, где она еще некоторое время разглядывала изумительной красоты гобелены, которыми были увешаны стены. Со вздохом сожаления Лесли заставила себя вернуться к суровой прозе жизни: будет наверное лучше одеться и выйти в город, чтобы поужинать в каком-нибудь маленьком, уютном кафе, чем ужинать здесь, в одиночестве.
      Подойдя к дверям лифта, она слышала, как кабина спускающегося гидравлического лифта бесшумно остановилась на этаже, звякнул колокольчик, распахнулись двери, и одновременно с тем, как она вошла в лифт, из него вышел мужчина. Оба они остановились и оглянулись.
      - Филип!
      - Лесли!
      Он первым сумел оправиться от изумления.
      - А Ричард сказал мне, что ты вроде собиралась в Литцирутти.
      - Я передумала. Мне показалось, что я слишком устала для того, чтобы отправляться в горы пешком или на лыжах. А я не знала, что ты приедешь сюда.
      - Я и сам этого не знал. Но вчера вечером Зекер вернулся из Штатов, и он попросил меня приехать к нему.
      - Тогда не смею тебя задерживать.
      - А я уже встретился с ним. А ты, кажется, собиралась выйти куда-то?
      - Да. В ресторане слишком пусто. Ужас, как неуютно.
      Он улыбнулся.
      - Большинство постояльцев отправляются ужинать в гриль-бар. Это очень известное место.
      - Ты заставляешь меня чувствовать себя идиоткой.
      - Я вовсе этого не хотел. - Он снова улыбнулся. - Может быть ты не откажешься поужинать со мной? Я все равно тоже собирался сейчас выйти пройтись, и было бы по крайней мере не разумно, если бы каждый из нас отправился на ужин в одиночестве.
      - Какое тактичное приглашение!
      - А теперь я чувствую себя полнейшим идиотом.
      На этот раз наступил ее черед улыбаться.
      - Несомненно мы начинаем это вечер на весьма опказательной ноте! Но за приглашение спасибо. Я его с удовольствием принимаю. Вот только поднимусь в номер и надену пальто.
      Оказавшись в своей комнате, Лесли еще какое-то время раздумывала над тем, а не переодеться ли ей в другое, более нарядное платье, но все же сумела устоять перед подобным соблазном. Но вот отказать себе в том, чтобы надеть пару длинных, блестящих сережек, которые так дивно покачивались при каждом повороте головы, и от которых ее скромный наряд сразу начинал казаться как-то изящнее и утонченее, она так и не смогла.
      Когда Лесли вышла из лифта, Филип тут же подошел к ней, и уже вместе они направились к такси, ожидавшему их у входа в отель.
      - И куда мы поедем?
      - Во "Францис Канер". Это мой любимый ресторан.
      К тому времени уже совсем стемнело, и за окнами мела пурга. На улицах было скользко, и машину то и дело заносило, пока они ехали по узеньким, извилистым улочкам, направляясь в старую часть города. Наконец такси остановилось перед массивной дубовой дверью с табличкой "Францис Канер". Потом Филип вел ее по узкому коридору, из которого они вошли в небольшой зал, где пианист что-то наигрывал на рояле. Они прошли еще дальше, через всю комнату, и заняли столик у стены.
      Сев за стол, Лесли с интересом огляделась по сторонам. Они как будто находились в подвале: каменные стены были покрыты белой штукатуркой, а под самым потолком темнели балки. Подоконники, расположенные по всей длинне одной из стен, были сплошь уставлены цветочными горшками с буйно зеленеющими в них растениями - это было единственный островок цвета среди океана кипельно белых скатертей.
      - Здесь прекрасно готовят, - сказал Филип, передавая ей меню.
      Взглянув на немецкие слова, Лесли покачала головой.
      - Ничего не могу разобрать. В таких местах как это есть какие-нибудь особые, фирменные блюда?
      - Да. И предоставь это мне.
      Она согласно кивнула, и тогда Филип подозвал жестом офицанта и сделал заказ.
      - А я и не знала, что ты так хорошо говоришь по-немецки, воскликнула Лесли. - В клинике...
      - Давай не будем о клинике, - резко перебил ее Филип. - Мне так редко удается вырваться из нее, что сейчас мне очень хочется забыть о том, кто я такой, и чем я там занимаюсь. - Он усмехнулся. - А вы всегда принимаете приглашения на ужин от незнакомых мужчин?
      - Только от тех, кого мне удается подцепить в лифте, - сказала Лесли, принимая его тон. - И вообще-то, молодой человек, вы мне все так еще и не соизволили представиться.
      - Тогда называй меня просто Филип. А тебя как зовут.
      - Лесли.
      - Очень красивое имя - Лесли.
      Они сидели за столом, глядя друг на друга и улыбаясь, и их окружала атмосфера той доверительности, как это было несколько недель тому назад в "Пост-Отеле". Как и прежде он отрешился от своего официального имиджа и все тут же было позабыть, даже тот факт, что его тяжело больная жена осталась в больнице, отделенной от Цюриха не столь большим расстоянием.
      - Тебе очень идет черный цвет, - мягко сказал он. - Ты часто так одеваешься?
      - У меня нет такой возможности.
      - Возможно это и к лучшему - у многих могла бы подняться температура! - Он пристально смотрел на нее. - Что ты сеогдня сделала с собой? Ты как будто выглядишь не так как всегда.
      - Может быть это из-за сережек.
      - Красивые серьги. Недавно купила?
      - Что ты! Нет, конечно! Ричард подарил их мне по случаю окончания учебы.
      Как только эти слова были произнесены, Лесли почувствовала, что он как будто снова замкнулся в себе, и наступило неловкое молчание, нарушенное приходом официанта, подавшего горячие блюда. Здесь была форель в винном соусе, после чего последовала грудка молочного поросенка, горох и помидоры, фаршированные чем-то белым, по виду напоминающим взбитые сливки, один из которых Лесли решила попробовать.
      - Ой! - На глаза навернулись слезы, которые тут же обильно покатились по щекам. Она торопливо схватила стакан воды, одним залпом выпила его, и откинувшись на спинку стула, принялась вытирать глаза. - Боже мой, мне показалось, что я вся загорелась изнутри. Что это такое?
      - Соус из хрена, взбитый со сливками. Очень многих это и вводит в заблуждение.
      - Ты хочешь сказать, что ты знал об этом?
      Он усмехнулся в ответ.
      - И поделом тебе. В следующий раз, когда я скажу, что нужно забыть о прошлом, не заводи разговора о своих воздыхателях.
      - Нету у меня никаких воздыхателей, - осторожно сказала она и снова отпила глоток воды. - Вот теперь лучше, можно снова приниматься за еду.
      За ужином они болтали о чем-то незначительном, и время от времени Лесли начинала напевать мелодии, доносившиеся из алькова, где стоял рояль.
      - Хорошо он играет, правда? - сказала она наконец.
      - Если у тебя есть любимые песни, я могу попросить его сыграть.
      - Мне очень нравится Коул Портер.
      - Прекрасно. И мне тоже. Пойдем, скажем ему об этом.
      Она встала из-за стола и проследовала вместе с ним к алькову, подождав, пока Филип разговаривал с пианистом, который понимающе кивнул, улыбнулся и заиграл "День и ночь". Филип снова обернулся к ней, и только теперь она заметила, с какой нежностью он глядел на нее. Горели неяркие светильники, и она почувствовала, как он обнимает ее за талию. Она ощутила дрожь во всем теле, но ничего не смогла с собой поделать, а он обнял ее еще крепче.
      Он не разжал своих объятий даже когда музыка закончилась. Каждая новая мелодия казалась лучше предыдущей, и Лесли была как будто даже рада, когда Филип наконец отступил назад.