ЛИНДСЕЙ РЭЧЕЛ
      Любовь и доктор Форрест
      Все персонажи этой книги существуют только в воображении автора, и всякое сходство между ними и теми, кто живет в реальном мире, случайно и непреднамеренно.
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      Яркие витрины магазинов, выстроившихся вдоль Кингз-Роад, Челси, призывно пестрели, демонстрируя самые последние новинки мира моды и стараясь во что бы то ни стало обеспечить себе непрерывный приток покупателей. Время от времени в утренний шум улицы вдруг ненадолго врывались обрывки какого-нибудь шлягера, занявшего почетное последнее место в двадцатке популярности, и плотный поток машин тянулся по шоссе в сторону лондонского Вест-Энда, чтобы с наступлением вечера устремиться в обратном направлении.
      В том месте, где Кингз-Роад становилась заметно уже, а на смену престижным бутикам приходили магазины, торгующие дешевыми товарами, за высокими, ажурной ковки чугунными воротами открывался въезд на небольшую, извилистую аллею, с одной стороны к которой вплотную подступал ряд высаженных здесь темно-зеленых кипарисов. Для праздного прохожего это было не более, чем просто необычный оазис тишины и покоя посреди городской суеты, а для тех, кто изо дня в день проделывал короткий путь по этой аллее и переступал порог величественного особняка, массивные, выложенные из красного кирпича, стены и изящные башни которого навевали воспоминания о старинных усадьбах и фамильных замках, это место было символом надежды или отчаяния, жизни или смерти.
      Но вот для Лесли Форрест, медсестры-практикантки, это было просто "Дворцом Коридоров, и причем каждый длиной в целую милю, не меньше!"
      - Ох уж эта "Больница Святой Катерины"! Бедные мои ноженьки! - как-то раз мученически вздохнула она, входя в комнату отдыха для медсестер и устало опускаясь в мягкое кресло с несколько потертой обивкой. - И чего ради я выбрала себе для практики такое древнее заведение, как это?
      Пат Роджерс, миловидная, но несколько полноватая девушка, в одиночестве сидевшая здесь до того, как появилась Лесли, оторвала взгляд от страницы раскрытой книги:
      - Ради учебы, разумеется, потому что курсы медсестер при нашей больнице считаются одними из самых лучших в Лондоне. Но я уверена, что если ты хорошенько попросишь Матрону, то она обязательно переведет тебя в другое место. Кто-кто, а уж она-то должна знать хотя бы одну такую больницу, где ходить тебе вообще не пришлось бы!
      Лесли усмехнулась и принялась растирать рукой лодыжки.
      - Еще слава богу, что мне в эти выходные не придется работать. В пятницу я уеду к сестре, и рассчитываю все два дня не выбираться из постели!
      - И чтобы сестрин муж подавал бы тебе прямо в постель всякие там завтраки и обеды!
      - Куда там! Он наверняка станет расчитывать на то, чтобы это я прислуживала бы ему!
      Пат отправила в рот очередную конфету из лежавшей у нее на коленях коробки с шоколадом, после чего протянула коробку подруге.
      - Кстати, как он там?
      - Не плохо. Мы с ним успешно поддерживаем отношения вооруженного нейтралитета.
      - А как Жанет на это смотрит?
      - Она ничего не замечает. К тому же она глубоко убеждена, что Тод во всем и всегда поступает исключительно правильно.
      - Ничего, прожив с ним еще лет несколько, она наверняка станет считать иначе, - сухо сказала Пат. - Кстати, как долго они уже женаты?
      - Немногим больше трех лет; они поженились через полгода после того, как умер папа. Тогда мы с Жанет переехали в квартиру, а дом начали сдавать внаем, под мебелированные комнаты. Тод был нашим самым первым квартирантом - пока он не женился на Жанет.
      - После чего он вселился в твою квартиру и перестал платить за жилье!
      - Это было не совсем так, - печально проговорила Лесли. - Мы жили все вместе, в одной квартире, пока у Жанет не родился Бобби, и к тому времени я поняла, что продолжать учебу в университете мне не по средствам, поэтому я решила все разом бросить и заодно съехать и от них тоже.
      - Ты могла бы и продолжать учиться, если бы только не отдавала сестре половину своей стипендии, - возмущенно выпалила Пат. - У меня в голове не укладывается, как у нее вообще хватало совести брать у тебя эти деньги!
      - Жанет никогда не понимала того, что каким трудом мне это доставалось.
      - Неужели она такая бестолочь!
      - Она не бестолочь, - возразила Лесли. - Она просто ничего не смыслит в том, что связано с деньгами.
      - Однако для того, чтобы забирать половину твоей стипендии и не дать тебе стать врачом, ее понятия оказалось вполне достаточно.
      - Но ведь на те деньги, что тогда зарабатывал Тод, она бы не прожила. - Лесли стоило большого труда придать своему голосу некоторую веселость. - Но в любом случае, я скорее всего рано или поздно бросила бы это учение. Даже первый курс оказался для меня слишком трудным.
      - Если бы у тебя была возможность, ты бы доучилась до конца. Не болтай ерунды. И вообще, тебе с самого начала не следовало бы нисходить до столь простецких отношений с Жанет. - Заметив, однако, как погрустнела подруга от одного лишь упоминания об этом, Пат решила, что будет лучше переменить тему для разговора. - Но все-таки мне кажется, что тут тебе будет лучше; а если и по окончании учебы здесь медицина тебе не надоест, то может быть ты даже и выйдешь замуж за какого-нибудь врача - если они и тогда будут приударять за тобой, так же как сейчас!
      - Они не прочь приударить за каждой юбкой! - Лесли встала с кресла, сладко потянулась и подошла к зеркалу, висевшему над каминной полкой. Из зеркала на нее смотрело ее отражение - сероглазая девушка, у которой было в точности такое же, как и у нее овальное лицо с высокими скулами; в глазах девушки из зазеркалья внезапно блестнули золотистые, искорки, так подходившие по цвету к ее длинным, густым волосам цвета меда, которые были теперь старательно зачесаны и прочно заколоты под туго накрахмаленной белой шапочкой. - Пойдем, Пат. Работа ждет.
      - Не надо о работе! Эх, поспать бы сейчас... У меня сегодня утром не было времени даже на то, чтобы тихо прикорнуть где-нибудь в уголке!
      Разнося по палатам подносы с чаем, Лесли не переставала раздумывать над тем, решилась бы она снова на то, чтобы пойти в медсестры, если бы только ей было бы известно заранее, о долгих бесконечных часах угнетающе монотонной работы, которая также станет частью ее обязанностей. Это настолько не соответствовало ее былым романтическим мечтам, в которых она видела себя легко порхающей от пациента к пациенту, неся в руках животворящую плазму! На деле все оказалось гораздо прозаичнее: порхать по большей степени приходилось от постели больного в уборную с судном в руках.
      Лесли мельком взглянула на часы, висевшие на стене, над дверью палаты. До окончания дежурства оставалось еще больше трех часов, а тремя днями раньше исполнился месяц, как она начала учиться на курсах медсестер. Хватит ли у нее душевных сил и терпения на то, чтобы закончить обучение, или же она оправдает насмешливое пророчество Тода и уйдет отсюда, так и не доучившись, чтобы затем подыскать себе занятие менее утомительное? Лесли поспешила поскорее избавиться от этой мысли. Всю жизнь, сколько она себя помнила, ей хотелось стать врачом, и поэтому, когда смерть отца и последовавшее вслед за этим несостоятельное с финансовой точки зрения замужество Жанет стали преградой на пути осуществления этой заветной мечты, Лесли, не находя другого выхода, решила выучиться хотя бы на медсестру. Но теперь, ощущая себя усталой и подавленной, она уже не была так уверена, что то принятое ею решение было единственно верным.
      И действительно, на протяжении последующих месяцев ею более чем однажды овладевало труднопреодолимое желание бросить все и уйти, и не поддалась она этому искушению лишь из-за того, чтобы не дать мужу сестры лишний раз доказать свою правоту. Но со временем работа стала казаться проще, и Лесли уже с любопытством и не без некоторой зависти поглядывала на совершавших обходы врачей, за которыми преданно следовали группы студентов-медиков. Если бы она только могла стать одной из них; слушать, как зачитывается вслух история болезни пациента или ставится диагноз. Время от времени Пат выражала недовольство тем, что им приходится слишком много заниматься, но вот Лесли была готова с радостью пожертвовать даже своим свободным временем, если бы у нее только была возможность посвятить его лекциям более серьезным и глубоким, чем те, что читала им сестра-наставница.
      Лесли провела в больнице св. Катерины уже целых пять месяцев, когда с приближением рождественских праздников темп больничной жизни заметно ускорился. Все были охвачены стремлением делать добро, и оказалось, что даже неприступная Матрона тоже умеет улыбаться.
      Лесли также жила в предвкушении праздника, и теперь почти все свободное от дежурств в больнице время она проводила в поисках подарков. Вот и в тот декабрьский день она возвращалась в больницу после похода по магазинам, чудом удерживая в руках неимоверное количество самых разнообразных свертков и коробочек, унести которые за один раз было, наверное, под силу лишь человеку, обладающему сноровкой циркового жонглера. Холодный, колючий ветер дул прямо в лицо, и несколько тонких прядок волос выбились из-под шарфа, тут же разметавшись по лбу, но Лесли все равно продолжала самоотверженно прокладывать себе путь к главному входу. Глаза слезились от холода, она шмыгала носом и безрезультатно шарила по карманам в поисках носового платка. В пальто его не оказалось, и тогда ей ничего не оставалось делать, как попытаться открыть сумочку. И вот когда ее пальцы уже нащупали металлический замочек, какой-то прохожий, спешивший мимо, с ходу натолкнулся на нее, и все свертки, а вместе с ними и сумочка оказались на тротуаре. Лесли торопливо наклонилась, чтобы поскорее подобрать их, и еще один из прохожих остановился, чтобы помочь ей.
      - Как это любезно с вашей стороны, - проговорила она, с трудом переводя дыхание. - Я сама виновата. Мне следовало бы быть поосторожнее.
      Мужчина улыбнулся.
      - А вы, как я погляжу, подходите к делам весьма основательно, или я не прав? - он проворно наклонился вперед, как раз вовремя, чтобы не дать губной помаде и термометру скатиться в сточную канаву. - И вообще, сестра, как вы относитесь к больничной собственности? - он так точно передал интонации Матроны, что, не сумев сдержаться, Лесли рассмеялась от неожиданности.
      - А вы что, знакомы с ней? - спросила она.
      - Да.
      Свет фар проезжавшего мимо автобуса осветил его, и она мысленно отметила, что у него узкое, загорелое лицо и густые, темные волосы.
      - А я никогда не видела вас раньше в больнице, - сказала она.
      - Возможно это от того, что вы чрезмерно загружены работой, но согласитесь, что это все-таки в порядке вещей, разумеется, если вы и в самом деле хорошая медсестра!
      - А теперь вы говорите совсем как Матрона! - подобрав с земли последние свертки, Лесли выпрямилась. Еще какое-то время они продолжали стоять, глядя друг на друга, она почувствовала, как у нее вдруг вспыхнули и зарделись щеки.
      - Я очень спешу, - нервно сказала она. - Мое дежурство должно было начаться пять минут назад.
      - Тогда не смею вас задерживаить, - с этими словами он вежливо приподнял шляпу, а Лесли, резко развернувшись на каблуках, бросилась опрометью бежать к больничным воротам.
      На протяжении последующих нескольких дней Лесли жила в постоянном ожидании встречи с тем человеком, с которым так неожиданно свела ее судьба, и каждый раз, когда ей на глаза попадался какой-либо высокий, темноволосый врач в белом халате, она так явно вздрагивала, что в конце концов Пат не удержалась и отпустила по этому поводу замечание.
      - Кого ты все там высматриваешь? Или может быть тебе кажется, что из того конца коридора вот-вот должен появиться монстр Франкенштейна?
      - Не болтай чепухи!
      - Тогда чего же ты дергаешься, стоит лишь кому-нибудь из врачей пройти мимо нас? Ты что, натворила что-нибудь?
      В конце концов Лесли пришлось откровенно рассказать Пат, что произошло с ней в прошлый выходной, и Пат восторженно усмехнулась на это:
      - Так что же ты не спросила, как его зовут? Тогда можно было бы узнать, в каком отделении он делает обход и снова встретиться с ним. Как будто бы нечаянно, разумеется.
      - У меня и в мыслях такого не было.
      - Ну ладно. Если он работает здесь, то ты просто наверняка сможешь снова увидеться с ним на рождественской вечеринке.
      Рождественский бал. Лесли даже тихонько вскрикнула. И как ей только самой раньше не пришло это в голову. Рождественская вечеринка для персонала устраивалась в танцевальном зале здешней гостиницы, и обычно на нее собирались все, кто имел хоть какое-нибудь отношение к их больнице.
      Дождавшись следующего выходного дня, она отправилась домой, чтобы забрать оттуда свое единственное вечернее платье. С тех пор, как она в последний раз навещала сестру, прошло уже несколько недель. Лесли переступила порог квартиры, не испытывая при этом ставшего уже таким привычным ей чувства ностальгии. Она не считала больше этот дом своим, теперь это был дом сестры и ее мужа, и бесшумно проходя на цыпочках в свою бывшую комнату, где теперь спал маленький племянник, Лесли уже твердо знала, что прошлое безвозвратно ушло, и ничего вернуть нельзя.
      А затем они ужинали все вместе перед жарко затопленным камином, и глядя на ловко орудовавшего вилкой и ножом Тода, Лесли подумала про себя, что нет ничего странного в том, что Жанет так безотчетно влюбилась в него, потому что его безусловно можно было назвать привлекательным мужчиной,, безупречные нордические черты которого были слегка подпорчены обидчиво кривящимися губами и отнюдь не волевым подбородком.
      За ужином Жанет засыпала ее вопросами о том, как идут дела на работе, в больнице, и хотя Лесли изо всех сил старалась ответить на каждый из них, она в то же время знала Тода достаточно хорошо, чтобы догадаться, что как и большинство людей непосвященных и далеких от медицины, он наверняка станет интересоваться решительно всем, вплоть до самых мельчайших и несущественных подробностей. В конце концов, уже за дессертом, она наотрез отказалась продолжать этот разговор о работе.
      - У меня все-таки сегодня выходной как-никак, - запротестовала Лесли. - Так дайте же мне хоть на какое-то время забыть об этой больнице!
      - Конечно-конечно, - с готовностью подхватил Тод. - Тогда расскажи нам, как у тебя обстоят дела на любовном фронте.
      - Лесли еще очень молода, - твердо сказала Жанет.
      - Но вот только о жизни она наверняка знает побольше твоего!
      - Не болтай глупостей, Тод. Она ведь еще совсем ребенок! Вот когда я...
      - Жанет... Тод! Ради бога, не ссорьтесь из-за меня. Если я вдруг влюблюсь в кого-то, то обещаю, что вы узнаете об этом первыми. А пока что мой статус недостаточен даже для того, чтобы ходить на свидания к швейцарам! - она встала из-за стола. - Кстати, вы мне напомнили. У нас намечается рождественский вечер. Поэтому мне бы хотелось сегодня забрать свое вечернее платье.
      - Но ведь ты не можешь появиться в нем там, - возразила Жанет. - Оно было сшито для девочки...
      - Но это единственное из того, что у меня есть.
      - Было, - поправил Тод. - А отныне в нем щеголяет дочка нашей поденщицы.
      Слишком поздно Жанет упреждающе взглянула на мужа.
      - Дорогая, не сердись. Ты ведь из него уже давно выросла. И вообще, мы только вчера говорили с Тодом о том, чтобы купить тебе к Рождеству новое платье.
      - И даже не думай об этом. Я никогда не соглашусь на такое. Ведь это так дорого!
      - Чепуха, - громко объявил Тод. - И к чему тогда вообще иметь такую прелестную своячницу, если хотя бы время от времени мы не можем позволить себе делать ей сколь-нибудь приличные подарки?
      Лесли с явным подозрением посмотрела на Тода, но у того был столь безучастный вид, что она решила не вступать с ним в спор.
      - Спасибо Тод, - тихо сказала Лесли. - Вы так добры ко мне.
      И вот наконец наступил тот долгожданный день, когда, стоя перед зеркалом у себя в комнате и разглядывая свое отражение в нем, Лесли в душе радовалась тому, что у поденщицы была дочь, потому что не было, да и не могло быть никакого сравнения между тем ее прежним незатейливым синим платьицем и этим роскошным нарядом с пышной юбкой, из шифона изысканного цвета янтаря с бронзовым оттенком.
      В это время к ней в комнату заглянула Пат, которая, увидев Лесли в этом великолепии, даже привистнула от восторга.
      - Ты выглядишь потрясающе!
      - Ты сама выглядишь не хуже.
      - Но будь меня фунтов эдак на четырнадцать поменьше, все было бы просто замечательно! Поспеши же, Лесли! Пойдем, пока там без нас не расхватали всех кавалеров!
      К тому времени, как девушки оказались на месте, танцы уже начались, и оркестр играл так громко, что переговариваясь между собой, временами было не слышно даже собственного голоса. Лесли стояла у двери, затаив дыхание, пытаясь узнать в танцующих других медсестер, по случаю праздника сменившись свою привычную униформу на вечерние туалеты. Было также странно и непривычно видеть врачей в вечерних костюмах, хотя один или пара пиджаков подозрительно топорщились, словно под ними были скрыты стетоскопы. В дальнем конце зала хрупкая, изящная леди беседовала о чем-то с председателем больничного совета сэром Лайонелем Бруксом. Приглядевшись повнимательней, Лесли с удивлением обнаружила, что это никто иная, как их Матрона.
      Лесли продолжала озираться по сторонам до тех пор, пока взгляд ее не остановился на молодом мужчине, как раз в тот момент что-то увлеченно обсуждавшем с одним из опытнейших и признанных врачей.
      - Вон он, Пат, - быстро проговорила она. - Тот человек, что помог мне со свертками.
      Проследив взгляд Лесли, Пат тихонько присвистнула.
      - Ты хочешь сказать, что ты не знала, кто он такой? Это же Филип Редвуд - специалист по легочным заболеваниям. Не может быть, чтобы ты никогда не видела его в больнице.
      - Нет, почему же. Наверное один раз я его действительно встретила, мечтательно проговорила Лесли. - Но тогда он как раз выходил из операционной, и на нем все еще была маска.
      Пат недоуменно покачала головой.
      - А я была уверена, что у нас его все знают.
      И в самом деле, трудно было поверить в то, что во всей больнице Св.Катерины мог выискаться такой человек, которому не было бы известно имени одного из самых молодых и подающих большие надежды врачей. В свои тридцать лет Филип Редвуд добился невероятного успеха на профессиональном поприще, так как работу он считал делом всей своей жизни, а все остальное было всецело подчинено достижению этой главной цели.
      Теперь на нем был черный пиджак и галстук, темные волосы были убраны с высокого лба, зачесаны назад и блестели. Лесли казалось, что она в жизни не видела более красивого мужчины, и она с завистью глядела, на то, как он протянул руку миниатюрной, небольшого роста девушке, все это время стоявшей рядом с сэром Лайонелем Бруксом.
      - Мисс Брукс сегодня просто неотразима, правда? - прошептала Лесли, в то время как Филип Редвуд и его маленькая партнерша закружились в танце.
      - Зато характер у нее прескверный, - передернула плечами Пат. - На прошлой неделе Фишер говорил мне, что сэр Лайонель ничего не может с ней поделать. Очевидно она с самых пеленок привыкла поступать исключительно по-своему, а значения слова "нет" ей и вовсе не известно. И поэтому если уж она положит глаз на Редвуда, то у того не остается ни малейшего шанса.
      - Я уверена, что он не женится еще по крайней мере несколько лет.
      Пат, судя по всему, была настроена довольно скептически, но лицо ее просветлело, когда в дверях зала возникла шумная толпа студентов-медиков.
      - Хей-хо! А вон и студенты. Осторожнее, Лес, побереги ноги!
      Лесли была захвачена радостным ощущением праздника, царившем на этой ее самой первой вечеринке. Льстивые комплименты молодых мужчин вскружили ей голову как вино, и она легко выпархивала из одних объятий, чтобы тут же оказаться в объятьях очередного партнера по танцу. Все веселились от души, и даже Матрона соблаговолила станцевать величественный вальс с самим сэром Лайонелем, в то время, как сэр Клайв Уотерс, главный врач больницы весело кружился в танце вместе с их сестрой-наставницей.
      После ужина Лесли вместе с Пат и шумной толпой молодежи, отправилась в гарбероб, чтобы там, перед зеркалом привести в порядок прическу, и снова возвратилась обратно в зал как раз вовремя, чтобы закружиться в следующем танце. Когда стихла музыка, она вдруг поняла, что стоит перед кем-то и смотрит на туго накрахмаленный перед белой рубашки. Подняв взгляд, Лесли даже слегка вздрогнула от неожиданности. Это был Филип Редвуд.
      Он слегка улыбнулся, приглашая ее на танец и заключая в свои объятья.
      - Ну вот мы и снова встретились. Мне кажется, что вопрос, нравится ли вам здесь, в данный момент не уместен.
      - Нравится. Еще как нравится! Все просто замечательно! Мне не хочется думать о том, что все это кончится, и завтра мне снова придется возвратиться в ту старую пещеру.
      - А "старая пещера" вам стало быть не по душе?
      - Не по душе, - просто согласилась она. - Там все всего боятся.
      - Не могу представить себе вас боящейся чего-либо.
      - Но это так. Я действительно боюсь. Штатных медсестер и Матроны. А уж когда врачи начинают свои обходы, то я просто рассудок теряю от страха.
      В глубине его темных глаз промелькнули озорные смешинки.
      - Так значит вам не нравится ваша работа?
      - Что вы! Я ее обожаю!
      - Обожаете? Эту тяжелую работу и все остальное?
      - Конечно. Ведь это часть профессии.
      Он усмехнулся.
      - Что ж... да, вы правы. Но только очень немногие женщины могут признать это. Во всяком случае, вы первая, от кого я это слышу.
      - Это все потому что сегодня я, наверное, выпила слишком много шампанского! Но все они придерживаются того же мнения, что и я. Я хочу сказать, если это было бы не так, то они не стали бы здесь работать, ведь правда?
      - Наверное, не стали бы, - с сомнением проговорил он.
      - Ну конечно же, не стали. Вы только подумайте, какую подчас ужасную работу нам приходится выполнять.
      Филип Редвуд хотел было от души рассмеяться, но взглянув ей в лицо, он сдержался.
      - Извините. Я не хотел вас обидеть.
      Лесли была великодушна.
      - Ну конечно же, не хотели.
      Музыка стихла, и он освободил ее из своих объятий.
      - Благодарю вас, мисс...э-э... Ириска. - Он нежно провел рукой по ее волосам. - И что бы вам ни приходилось бы делать, пожалуйста, не расставайтесь со своими иллюзиями. Быть медсестрой - это замечательно.
      Учтиво поклонившись, он ушел, а Лесли, не желая ничем нарушить магию этого момента, поспешила в альков, и опустившись там в свободное кресло, осталась неподвижно сидеть, устремив мечтательный взгляд куда-то вдаль. Именно там пятнадцать минут спустя ее и нашла Пат.
      - Бог ты мой, Лесли, вот ты, оказывается, где! А я тебя ищу повсюду! Я тут все уладила, и после танцев нас подвезут до больницы - или может быть ты уже сама о себе позаботилась?
      - Спасибо. - Лесли впервый раз за все это время посмотрела на подругу. - А ты, кажется, что-то сказала?
      - А ты что, не слышала?
      - Я думала.
      - Понятно. Да что такое с тобой происходит? Может быть ты неважно себя...
      Тут раздалась оглушительная барабанная дробь, и после того, как в зале наступила тишина, сэр Лайонель подошел к микрофону. Послышались вежливые апплодисменты.
      - Леди и джентльмены, - начал он свою речь, - я всегда с большим удовольствием и радостью принимаю приглашения на подобные торжества, организуемые в больнице Святой Катерины, но сегодняшний вечер особенный, так как сегодня я отмечаю помолвку моей дочери с одним из врачей вашей больницы. - На сей раз апплодисменты были громче, и тогда выступающий быстро закончил свое сообщение: - Леди и джентльмены, я уверен, что все вы разделите со мной эту радость и мы все вместе пожелаем счастья моей дочери и ее избраннику, вашему коллеге, мистеру Редвуду.
      Оркестр начал играть "Потому что он хороший парень", и все тут же стали подпевать. Пат перевела взгляд на Лесли и была немало удивлена, увидев, что подруга не спешит присоединиться к общему хору.
      - Что с тобой, Лес? Что-нибудь случилось?
      - Нет, - тихо ответила Лесли, - просто только что я как будто очнулась ото сна.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      В самом начале января Жанет и Тод решили обосноваться в Ливерпуле.
      - Мне очень нелегко думать о том, что мы больше не сможем видеться с тобой каждую неделю, - объяснила Жанет, - но Тоду предложили там очень приличную работу, и с теми деньгами, что мы сможем откладывать плюс к этому моя доля от продажи дома, он очень скоро сможет купить собственный магазин мужской одежды. Это его заветная мечта.
      - А о продаже какого дома идет речь? - поинтересовалась Лесли, не обращая внимание на заключительную часть сестриных доводов.
      Бледные щеки Жанет ярко зарделись.
      - Нашего дома, дорогая. Мы с Тодом так много уже говорили об этом, что совершенно забыла о том, что ты еще ничего не знаешь. - Каждое слово давалось ей с струдом. - В общем, Тод считает, что нужно быть законченным идиотом, чтобы не продать его сейчас, когда цены на недвижимость так высоки. А так как мы все равно уезжаем отсюда на север, а у тебя совершенно нет времени на поиск новых жильцов, если вдруг кто-нибудь из наших теперешних жильцов вдруг решит съехать с квартиры, то вполне логично, по-моему, просто отделаться от этого дома.
      - Понятно, - Лесли постаралась скрыть свое разочарование, но только судя по тому, как омрачилось лицо Жанет, ей это не удалось.
      - Конечно, если ты будешь возражать, то мы не станем продавать...
      - Нет, что ты. Я не возражаю, просто все это так неожиданно. А как ты думаешь, сколько мы сможем получить за него?
      - Тод говорит, что по крайней мере тысяч десять.
      - Так много!
      - Он того стоит. Возможно новый хозяин сможет перестроить его под отдельные квартиры. Если бы у нас были деньги, то мы сами занялись бы этим.
      - Но денег у нас нет, - сказала Лесли, - поэтому и вправду, лучше сделать так, как говорит Тод, и продать этот дом.
      Выражение облегчения на лице Жанет стоило тех усилий, которыми дались Лесли эти слова, потому что ей не составило труда понять, к чему сводился весь смысл рассуждений сестры: деньги от продажи дома будут существенной поддержкой Тоду не только при переезде на новое место, но и как начальный капитал для начала собственного дела.
      Очень быстро дом был продан вместе с мебелью, доля Лесли составила немногим больше четырех тысяч фунтов и была тут же положена на счет в банке, а Жанет, Тод и Бобби поселились в маленьком домике в Ливерпуле. Жанет писала восторженные письма. Наконец-то у нее появился современный дом, в котором было легко управляться по хозяйству. А еще они уже успели познакомиться и подружиться с несколькими молодыми семьями, и теперь она мечтает только об одном: чтобы Лесли перевелась работать в какую-нибудь из клиник Ливерпуля.
      Но здесь Лесли оставалась непреклонна. Она решила, что пришло ее время, и что ей пора начинать самостоятельную жизнь, а больница св.Катерины становилась теперь частью ее жизни, той ее частью, которую неосознанно делил с ней Филип Редвуд. За все время, прошедшее со дня той рождественской вечеринки, ей лишь мельком да и то очень нечасто доводилось видеть его в больнице, потому что младшей медсестре, какой она была в то время нечего было даже мечтать о том, чтобы выполнять распоряжения и указания, отдаваемые им тоном, не терпящим возражения!
      Женитьба Редвуда на Деборе Брукс была единственной темой для разговоров, и все, кто имел хоть какое-то отношение к персоналу больницы оказались приглашены на торжество. Лесли же была нерационально рада тому, что ее дежурство в больнице совпало со дней свадьбы, и поэтому она не смогла присутствовать на богато обставленной церемонии, проводимой в соборе св. Георгия на Гановер-Сквер. Но Пат, из любопытства все же отправившаяся туда, посвятила ее во все детали, не оставив решительно ничего воле воображения.
      - Это надо было видеть. Какие там были гости! Какие меха и бриллианты! - она тяжело вздохнула. - Рядом с ними я чувствовала себя распоследним огородным пугалом.
      - Не наговаривай на себя. Никакое ты не пугало.
      - Может быть здесь я еще и выгляжу более или менее прилично, но там, с ними... - Пат сбросила с ног туфли и принялась растирать затекшие пальцы. - Бедные мои ножки! Это вконец убивает меня! Даже в свой законный выходной день я чувствую себя медсестрой. Интересно, неужели возможно когда-либо привыкнуть ко всей этой беготне? - Она присела на краешек кровати и закурила сигарету. - Наша Дебора была неотразима. Я вообще-то не в восторге от нее, но тут, должна признать, что из нее получилась очень милая невеста. Бедный Редвуд был обречен с того самого момента, как она положила глаз на него.
      Стоя у раковины умывальника, Лесли принялась с большим ожесточением тереть мылом чулки.
      - Никогда бы не подумала, что среди мужиков выискался хоть кто-нибудь, кто пожелал бы перечить ей.
      - Конечно, я очень многого не знаю. Но ведь для того, чтобы быть чьей-то женой мало обладать просто смазливой мордашкой. Но в любом случае, я уверена, что относительно него у Деборы имеются далеко идущие планы, попомни мои слова.
      - Какие такие планы?
      - Ну, например, чтобы он обзавелся бы собственным кабинетом на Харли-Стрит и занялся бы частной практикой!
      - Нет, это невозможно! - Лесли резко обернулась. - Она не посмеет вмешиваться в его работу. У него же здесь такое прекрасное будущее!
      - Но ты забываешь, что нашей Деб неинтересно будущее без бриллиантов и норковых манто. А секрет больших денег кроется в частной практике. Но это уже не наша с тобой печаль. - Пат встала с кровати и зевнула. - Я сегодня собираюсь лечь спать пораньше. Кстати, не забудь, что с завтрашнего дня у нас начинаются ночные дежурства.
      - Разумеется. Я все это время только и думала об этом!
      Тем вечером, уже лежа в постели, Лесли вновь и вновь раздумывала над тем, что стало ей известно о Филипе Редвуде. И хотя он лишь дважды разговаривал с ней, но мысли о нем не шли у нее из головы.