Хаджи только покачал головой, размышляя о ее упрямстве. Но без него Рахин не была бы Рахин.
      - По-моему, для начала тебе следует позаботиться о том, чтобы сохранять свое прославленное самообладание, когда дело касается этой девушки. Похоже, она единственная, кроме твоего сына, кто способен вывести из себя мать дея.
      Главный евнух улыбнулся, услышав в ответ нечто напоминающее рычание. Но его собеседница быстро взяла себя в руки, и раздражение тут же уступило место обычным заботам.
      - Полагаю, ты не сидел без дела и уже распорядился, чтобы ее отвели в бани?
      - Конечно. Пир наверняка продолжится еще несколько часов.
      - Мы снова вынуждены творить чудеса. Что ж, попробуем. Какого цвета одежду ты для нее подобрал?
      - Голубого. Это успокоит ее нервы и смягчит его раздражение, если ему вновь суждено возникнуть, да избави нас от этого Аллах.
      Губы Рахин наконец шевельнулись в некоем подобии улыбки.
      - И раз уж ты сумел так прекрасно позаботиться обо всем этом, пойду-ка я за своими сапфирами. Они должны подойти к выбранному тобой наряду. Будем надеяться, что к следующему разу, когда дей призовет ее к себе, у Шахар будут уже собственные драгоценности.
      - Ну вот, хоть твое отношение к происходящему слегка улучшилось, Рахин.
      - Будем просить Небо, чтобы и ее тоже.
      Но Небо их мольбы, как видно, не услышало, в чем они убедились уже через несколько минут. На полпути от хаммама они увидели спешащую им навстречу рабыню.
      - Поспешите, лалла! - выкрикнула она, тяжело дыша от быстрого бега и чуть не плача от страха. - У Кадара едва хватает сил, чтобы сдерживать англичанку, не причиняя ей вреда!
      - Сдерживать? Зачем?
      - Она дерется с ним, лалла! Рахин помрачнела.
      - Неужто какой-то дурак сказал ей, что ее хочет видеть дей?
      Испуганное выражение лица рабыни было самым красноречивым ответом.
      - Не стоит их винить, Рахин, - рассудительно сказал Хаджи, лицо которого, впрочем, тоже стало мрачнее тучи. - Ведь помимо всего прочего, это большая честь - принимать участие...
      - Весь гарем знает, почему ее отправили на кухню! Здесь ничто невозможно сохранить в тайне. - Мать дея усилием воли заставила себя успокоиться и, вздохнув, заговорила уже своим обычным тоном:
      - Ладно, не будем вешать нос. Что сделано, то сделано. Есть надежда, что она будет посговорчивее на этот раз. - Затем, обращаясь непосредственно к Хаджи, она добавила:
      - Лучше принеси побыстрее что-нибудь, что может успокоить ее. В любом случае мы должны подготовить ее к встрече с Джамилем. Стоять и молчать нам некогда. Иди, встретимся в хаммаме.
      Рахин продолжила свой путь. К счастью, был уже вечер, и поэтому в банях сейчас находились лишь несколько служительниц. То, что предстало ее глазам, очень походило на любовные объятия. Правда, Шахар стояла спиной к Кадару, но он обвил ее руками, прижимая к своей груди, и склонил голову к самому ее уху, что-то нашептывая. Иллюзия, однако, сразу исчезла, когда Рахин повнимательнее взглянула на руки евнуха, с явным усилием сдерживающие запястья девушки: они все были в мелких царапинах. Два глубоких красных следа от ногтей виднелись и на черной коже его щеки. Лицо самой Шахар пылало. Она явно изо всех сил пыталась вырваться, не слушая успокаивающие слова, которые шептал ей Кадар.
      - Так, значит, мы опять надумали бунтовать, не так ли?
      Шантель посмотрела прямо в лицо матери дея и, нисколько не смущаясь читавшимся на нем осуждением, огрызнулась:
      - Идите к черту, мадам.
      - Ого! - Рахин щелкнула языком. - Но я думаю, нам не стоит продолжать обмен подобными аргументами. Последствия сопротивления твоему хозяину тебе известны. Ничего не изменилось.
      - Моего так называемого хозяина здесь нет. Но будь он здесь, можете мне поверить, черт побери, я бы...
      Завершить слишком опасную фразу не дал Кадар, так сдавивший грудь Шантель своими ручищами, что у той перехватило дыхание. Подойдя вплотную, Рахим приподняла пальцами подбородок девушки. Сузившиеся от ярости фиалковые глаза, смотревшие на мать дея, досказали то, что их обладательница не смогла выразить с помощью слов.
      - Как я вижу, ошибки ничему не научили тебя. Неужели ты не хочешь вернуться в более приятные для жизни условия?
      - Нет! Никогда! - выкрикнула Шантель. - Вы же сказали, что он забудет обо мне, - добавила она, как бы уличая собеседницу.
      - Боюсь, что я приняла желаемое за действительное, - парировала мать дея.
      - А что случится, если я окажу ему сопротивление и на этот раз?
      - Честно говоря, не знаю, дорогая. Ты уже достаточно испытала его терпение. А Джамиль не из тех, кто привык долго ждать того, чего он хочет.
      - Это тоже нехорошо, - произнесла девушка с таким мастерским сарказмом, что даже Рахин хмыкнула. Шантель же продолжала глумиться:
      - Но я теперь просто не пойду. Скажите ему, что я упала в котел с тушеным мясом и утонула.
      - Не будь смешной, дитя. Ты же прекрасно знаешь, что у тебя...
      - Нет выбора? - перебила Шантель. - Как бы не так! Вы говорите это, потому что должны доставить меня к нему. Но клянусь, как только он положит на меня свою лапу, его глаза я тоже украшу синяками.
      - Тоже? - произнесла ошеломленная Рахин, внимательнее приглядываясь к евнуху. Тот попытался изобразить на лице некое подобие улыбки. - Значит, Кадар, то, что я вижу у тебя под глазами, - это и есть "украшение" от Шахар?
      Нубиец стоически промолчал. Но за него говорила подозрительная припухлость, отчетливо заметная на одной стороне лица, правда, "синяком" ее благодаря черной коже назвать, пожалуй, было нельзя. Удивленная мать дея повернулась к девушке.
      - Ты все еще полна неожиданностей, Шахар! И сюрпризы твои сами по себе не кончатся, насколько я понимаю. Я права?
      - Конечно, - ответил из-за ее спины главный евнух. Услышанного для него было достаточно, чтобы понять, что Рахин уже догадалась о сделанном им. Хаджи все-таки решился опоить девушку, прежде чем отправить ее к дею. Вообще в таких случаях мать дея была противницей применения наркотических средств. Да, собственно, в этом и не было необходимости с тех пор, как на трон взошел Джамиль. Чтобы окончательно доказать ей, что иного выхода не было, главный евнух продемонстрировал еще один метод успокоения - страх.
      - Поскольку мы в любом случае обязаны доставить ее к Джамилю, - мрачно произнес Хаджи, - не стоит ли нам дать ей попробовать вкус палочных ударов по пяткам?
      Угроза, как он и предполагал, не помогла. Шантель, устремив на него неподвижный взгляд, закричала:
      - Ну так давайте же, вперед! Я согласна на все, что вы сделаете со мной, черт побери! Все, что вы можете придумать, не будет хуже, чем подчиниться этому чудовищу, которому вы все здесь поклоняетесь, этому двуличному растлителю, этому кровавому ти...
      Конец слова застрял у нее в горле вместе с вуалью, которую засунул в него в качестве кляпа Хаджи. Шантель при этом с такой силой стиснула зубы, что, окажись у нее во рту не ткань, а стекло, она в момент бы разгрызла его и порезалась. Но в этот раз единственным пострадавшим оказался главный евнух. Девушка резко отпрянула назад, пытаясь высвободиться, и чуть не упала. Удерживая равновесие, она дернула ногой, угодив ею в голень Хаджи. Тот вскрикнул от боли и повалился на спину.
      - Ты ублю.., ублюдок, - выплюнула Шантель оскорбление вместе с остатками вуали и медленно закрыла глаза. Затем вдруг снова открыла их и прошипела:
      - Черт бы вас всех... - Ресницы опять опустились.
      Рахин в тревоге схватила руку главного евнуха: было очевидно, что глаза девушки закрываются помимо ее воли.
      - Ради Аллаха, какую дозу ты подлил ей? Это средство еще никогда не действовало так быстро! Хаджи тоже встревожился.
      - Не большую, чем необходимо.
      - А ты учел, что она такая хрупкая?
      - Хрупкая? - Хаджи нахмурился, поглаживая ушибленную ногу. - Сейчас мне кажется, что я слишком поторопился, приняв ее худобу за признак слабости. По сравнению...
      - Простите за то, что перебиваю вас, хозяин, - вмешался в разговор Кадар, почувствовавший, что тело Шантель совершенно ослабло в его руках, - но я слышал от одной кухонной рабыни, что эта девушка готовила сегодня пищу для пира дея от рассвета до самого заката. Когда я пришел к ним, чтобы забрать Шахар, она спала в уголке без задних ног, несмотря на то, что не менее дюжины женщин шумели, болтая и расхаживая по комнате.
      - О Аллах, и после этого она смогла бороться со мною, будто демон, - с оттенком восхищения произнес Хаджи. - Откуда у нее взялись силы?
      - Она англичанка! - сказала Рахин так, будто это было ответом на все вопросы.
      Главный евнух с раздражением вздохнул, уловив гордость, прозвучавшую в словах старой подруги.
      - Англичанка она или нет, не думаю, что она очень долго останется без сознания, несмотря на изнеможение. Воля этой девушки слишком сильна, чтобы не справиться с обычной усталостью, даже усиленной моим успокаивающим средством. Сейчас нам лучше всего действовать решительно и, пока она не сопротивляется, помыть ее и приготовить к встрече с деем.
      Хаджи кивком головы дал указание Кадару, и тот понес Шантель в ближайшее помещение, в котором имелась ванна. За ним поспешили служительницы хаммама и насмерть перепуганная Адамма со своими косметическими принадлежностями в руках.
      - Подготовить нам ее сейчас, конечно, легче, - сказала Рахин, - но ты уверен, что Джамиль не рассердится, когда поймет, в каком состоянии ее привели?
      - Мы дадим ей кофе покрепче, он слегка нейтрализует действие зелья, предложил Хаджи, сам не очень веря в то, что говорит.
      - Думаешь, это поможет?
      - Должно, - ответил главный евнух, молясь про себя, чтоб так оно и оказалось в действительности.
      Уверенности, прозвучавшей в его ответах, хватило по крайней мере на то, чтобы успокоить Рахин, и ее мысли приняли другое направление.
      - Что ж, воспользуемся заодно этой возможностью, чтобы наконец избавить ее тело от оставшихся волос. Слава Аллаху, что в прошлый раз Джамиль не успел зайти так далеко, чтобы обнаружить этот грех...
      - Рахин, - перебил ее главный евнух, - он зашел так далеко. Он сам спрашивал меня, как она сумела сохранить свои кудряшки между ног.
      - И ты рассказал ему?
      Хаджи кивнул. Судя по его виду, главный евнух был смущен.
      - Дей при этом весело смеялся!
      - Смеялся оттого, что ему было весело? - Брови Рахин удивленно приподнялись.
      Главный евнух нахмурился, посчитав реакцию на свое сообщение слишком легкомысленной.
      - Да, так как ему было весело, - повторил он. - А потом особо предупредил меня, чтобы ее серебряные кудряшки были оставлены в покое.
      - Но это же запрещено, - вымолвила Рахин, искренне недоумевая по поводу того, что могло развеселить Джамиля.
      - Нет ничего, что было бы запрещено дею, - напомнил Хаджи.
      - Но другие женщины увидят это, когда будут мыться с ней рядом.
      - Естественно, и сами начнут отращивать волосы, стремясь не отстать от новой фаворитки. Мать дея вздохнула.
      - И ты в самом деле думаешь, что Шахар станет его первой икбаль?
      Хаджи на мгновение задумался, поджав губы.
      - Если Джамиль в гневе не убьет ее раньше, чем переспит с ней, так и будет, - уверенно ответил он затем.
      Глава 28
      В длинном широком коридоре, по которому они шли, Шантель пришлось крепко поддерживать под оба локтя. Казалось, что ноги ее двигались по какому-то собственному, не имеющему отношения к хозяйке, разумению, но саму девушку это нисколько не беспокоило. Спроси ее сейчас, куда они идут, она бы не смогла ответить и на этот вопрос. В данный момент ей это было совершенно безразлично. Мысли перескакивали с одного незначительного предмета на другой, а порою и вовсе тонули в какой-то вязкой тьме - в эти мгновения Шантель в буквальном смысле слова спала на ходу.
      Кофе, который силком влили ей в горло, взбодрил ее лишь настолько, чтобы она вышла из состояния полного забытья и стала способной двигаться. Сопровождающие довольно сильно потрясли девушку у дверей спальни дея и несколько раз повторили, что они пришли. Но и это не вызвало у нее ни страха, ни интереса. Когда ее опускали на колени, Шантель попыталась было вспомнить, кто такой Джамиль, но лишь до того, как ее голова коснулась пола. Почувствовав опору, она вновь погрузилась в сон.
      Дерек полагал, что Шахар не поднимает головы, ожидая, пока выйдут Хаджи и Кадар. Но прошло уже несколько минут с тех пор, когда они, кланяясь, удалились из комнаты, а девушка оставалась совершенно неподвижной. Граф вздохнул, подумав, что придется начинать все сначала - медленно и осторожно добиваться каждой уступки с ее стороны. Но, с другой стороны, было бы глупо надеяться, что сегодня он сможет начать с того состояния, на котором завершилась их первая встреча, как бы ни хотелось этого его телу.
      - Ты можешь подняться, Шахар.., а в дальнейшем тебе вообще не обязательно опускаться передо мной на колени. Я скажу об этом Хаджи.
      Такой привилегией из всех женщин гарема пользовалась лишь Шила. Даруя ее Шахар, Дерек, конечно, надеялся хоть на какой-то ответ. Но девушка оставалась неподвижной.
      - Шахар, - снова позвал он. Реакция была та же. Лишь после еще одного более громкого оклика она проявила признаки жизни - Что? - проговорила Шахар совершенно безразличным тоном, поднимаясь. Вставала она, видимо, слишком поспешно и, не удержавшись, снова упала. Дереку это показалось странным. Еще больше он изумился, когда услышал, как не сумевшая встать девушка залилась смехом и воскликнула:
      - О, что же это со мной происходит?
      Дерек молча подошел и, подав руку, помог ей встать. Она приняла помощь немедленно, удивив его еще больше, и вновь засмеялась.
      - Сердечно благодарю вас, сэр.
      - Не стоит. Добро пожаловать, - растерянно ответил граф, вглядываясь в ее лицо. - С тобой все в порядке?
      - Не может быть лучше, - промолвила почти весело девушка, да еще и улыбнулась при этом.
      У Дерека перехватило дыхание. Он протянул руку и нежно повел пальцем вокруг ее рта. Но Шахар, почувствовав прикосновение, отвернула голову.
      - Да что вы... Вы сами-то понимаете, что делаете? - раздраженно произнесла она, дергая плечом, чтобы сбросить его руку.
      Он отступил на шаг, но тут же вынужден был вернуться, так как девушка вновь покачнулась. Заняв наконец устойчивое положение, она забыла о недавнем раздражении и снова засмеялась.
      - Однако мне... Я какая-то неуклюжая сегодня, так? По-моему, мне необходимо сейчас сесть...
      Она стала обводить комнату взглядом, покачиваясь почему-то при этом в разные стороны, и Дереку приходилось пребывать в постоянной готовности, чтобы в случае необходимости поддержать ее. Вдруг глаза ее остановились на нем, и она, склонив голову поближе, доверительно зашептала:
      - Очень не хотелось бы говорить вам об этом, сэр, но вам совершенно необходимо срочно пригласить мебельщика. Ни единого стула... Как же так? Куда, я вас спрашиваю, я могу себя усадить?
      Дерек, брови которого совсем сошлись от удивления, решился проверить мелькнувшую догадку.
      - А может, тебе для этого подойдет кровать?
      - Ни в коем случае! - с прежним возмущением произнесла Шахар. - Что скажет об этом тетушка Элен?
      Это было последней каплей. Схватив девушку за руку, он буквально бросил ее на кровать. Она лишь негромко взвизгнула, а уже через мгновение закрыла глаза и поудобнее устроилась на мягком матрасе. Склонившись, Дерек смотрел на ровно задышавшую Шахар почти с испугом.
      - О нет, не засыпай, - бормотал он, тряся ее за плечи. - Посмотри на меня! - резко скомандовал он через несколько секунд и, когда она наконец очнулась, спросил:
      - Ты знаешь, кто я такой?
      С полминуты девушка рассеянно глядела на него, как бы изучая, потом произнесла:
      - Да.
      Все это графу не нравилось.
      - Так кто же я?
      - Ты - та кровожадная холодная рыба, которая осуждает невинных женщин на судьбу, худшую, чем...
      Сказано это было совершенно безразличным тоном, без малейших признаков враждебности. И все-таки он положил руку на рот девушки, заставив ее замолчать. Боже, будь сейчас на его месте Джамиль, он бы не задумываясь ударил ее еще до того, как она произнесла слово "кровожадная", не обращая внимания на состояние Шахар.
      Глаза ее между тем опять закрылись. Он отошел, неслышно ругаясь и стараясь взять себя в руки. Затем снова схватил ее и начал трясти.
      - Что, черт побери, ты приняла, рассчитывая облегчить то, что тебе предстоит? - спрашивал он, уже не пытаясь скрыть гнев. - Отвечай же, будь все проклято!
      Шантель растерянно моргала.
      - Приняла?
      - Не пытайся водить меня за нос, женщина! Я хочу знать, что ты выпила и кто дал тебе зелье! Вопросы, судя по всему, ее рассердили.
      - Вы обвиняете меня в том, что я пьяна, сэр? Я должна поставить вас в известность, что...
      Дерек буквально зарычал, отбегая от кровати. Из-за распиравшей его ярости он лишь с большим трудом вспомнил несколько жестов из знакомого ему с детства языка немых. Когда это наконец удалось, он послал одного из телохранителей за главным евнухом.
      В ожидании Хаджи граф ходил по комнате, изрыгая поток самых нелестных эпитетов в адрес окружающих и себя самого. Его разгоряченный взгляд то и дело упирался в Шахар. Ее это, впрочем, нисколько не тревожило, поскольку она опять спала. У Дерека было чувство, похожее на то, что испытывает человек, к которому предательски подкрались сзади и, обхватив шею, лишили возможности сопротивляться. Как же она смогла решиться ускользнуть от него таким способом? А если бы на его месте сейчас был Джамиль? О Боже! Да он бы приказал содрать с нее кожу за такую наглость! Да и с ее сообщников тоже ведь кто-то помог ей в этой дурацкой затее. Он еще больше рассердился на Шахар, представив, какому риску она себя подвергла. Упрямая маленькая дура!
      Вбежавший в спальню запыхавшийся Хаджи взглянул на распластавшуюся Шантель, тело которой наполовину свесилось с кровати, затем на смертельно бледное лицо дея и повалился на колени.
      - Необходимо было сделать это, мой господин. Клянусь! Она была буквально вне себя, и мы боялись, что она что-нибудь с собой сделает. Я дал ей совсем немного зелья, лишь для того, чтобы она успокоилась. Я же не знал, что она к тому времени уже утомилась так сильно...
      - Значит, она не сама придумала это?
      - Нет, Джамиль, нет. Вся ответственность лежит на мне...
      - А почему она была вне себя, как ты выразился? Только сейчас, когда был задан этот вопрос, Хаджи решился перевести дыхание. Дей отвел от него свой тяжелый, неподвижный сейчас взгляд. Но раздраженное выражение его лица все равно не предвещало ничего хорошего. Главный евнух знал, как скор бывает на расправу Джамиль, когда сердится, а в последнее время его гнев вызывали самые незначительные проступки. Хаджи очень опасался, что как раз ответ на заданный вопрос и станет той каплей, которая переполнит чашу терпения господина.
      - Вам не понравится причина, - начал старик, пытаясь хоть этим предупреждением смягчить ожидаемую реакцию.
      - А я и не рассчитываю на то, что понравится. Рассказывай тем не менее... Впрочем, погоди. Я и сам могу догадаться.
      Он бросил еще один злобный взгляд на девушку и позвал слугу. Тот, к счастью, появился немедленно.
      - Принеси коньяка, и побольше. - Заметив удивление, мелькнувшее в глазах Хаджи, Джамиль добавил:
      - Мне необходимо немного выпить. - В том, что это ему действительно необходимо, у Дерека не было сомнений.
      Боже, расчет на то, что страх сделает Шахар более покладистой, обернулся вовсе неожиданным результатом. А может, она просто больше не боится его? Наверное, ему следовало все-таки просто наказать ее, не очень строго, конечно, а не отпустить тогда в гарем просто так. Не возомнила ли она из-за того, что ей ничего не сделают за сопротивление дею? Но, проклятье, он чувствовал, что вообще не в состоянии отдать распоряжение даже о самом незначительном наказании для нее. Ведь он, если быть справедливым, не имел права винить девушку за ее отвращение к нему: оно было естественным после того, что проделал в ее присутствии Джамиль. То, что с ней встречался не Джамиль, а Дерек, значения не имело - она этого просто не знала.
      - Сукин сын! - произнес он неожиданно для самого себя вслух.
      - Мой господин?
      - О, поднимайся, Хаджи, - стараясь исправить свою оплошность, заговорил Дерек. - Ты уже слишком стар, чтобы елозить по полу на коленях.
      Растерянный главный евнух встал, теперь уже совершенно не понимая настроения Джамиля. Ко всему прочему, еще и коньяк. До этого нынешний дей никогда не прикладывался к спиртному. Вот его сводный брат Махмуд грешил этим. Об этом все знают, так же как и то, что под влиянием выпивки он часто приказывал казнить совершенно невинных людей. Мустафа тоже иногда выпивал, когда состарился, но всегда умеренно. Однако сам Джамиль? То, что дей затребовал коньяк в количестве, способном довести его до бессознательного состояния, удивляло даже необычностью самого поступка. Старый евнух опасался, что Джамиль находится на грани нервного срыва, грозящего при его характере самыми непредсказуемыми последствиями. Да и не странно ли услышать от совершенно непьющего человека, что он нуждается в коньяке...
      - Позвольте мне привести Шилу, мой господин. Она сможет облегчить...
      - Нет, - резко оборвал его Дерек. - Я хочу сейчас только эту. - Он махнул рукой в сторону Шахар. При этом он автоматически взглянул на девушку. Вид ее неподвижного, раскинувшегося на кровати тела вызвал в нем новый приступ злости. - Значит, она даже не смогла дождаться встречи со мной, чтобы продемонстрировать свое глупое упрямство. Хаджи? Ты знал, что англичанки так упрямы? - спросил он, поворачиваясь к главному евнуху, и хрипло рассмеялся, увидев его смущенное лицо. - Ах да, конечно. Я чуть не забыл, что ты все эти годы провел рядом с самой упрямой из англичанок, не так ли?
      Защищать Рахин Хаджи не стал, думая совсем о другом.
      - Присутствие Шахар раздражает вас, мой господин. Давайте я заберу ее.
      - Она останется.
      Последние слова были произнесены тоном, не оставляющим возможности возразить.
      - Конечно, мой господин.
      - А ты можешь идти. Только расскажи мне сначала, что же все-таки натворила моя маленькая икбаль такого, что вы опасались за ее состояние.
      Слова дея, из которых выходило, что упрямая англичанка превратилась в фаворитку, обескуражили старого евнуха. Но уточнять, как следует к ним относиться, он не стал. Очевидно было, что Джамилю сейчас не до вопросов. Возникшую в разговоре паузу, к счастью, разрядило появление слуги. Раб внес поднос, на котором стояло несколько бутылок коньяка, ловко наполнил из одной из них имеющийся там же бокал и исчез. Произошедшее в следующий момент совсем удивило Хаджи. Дей мгновенно опустошил содержимое бокала и налил новую порцию.
      - Ну так, я жду. Рассказывай. Главный евнух прокашлялся, понимая, что от ответа не отвертеться.
      - Она начала прямо-таки драться, когда узнала, что вы призываете ее.
      - С кем же она дралась?
      - С одним из моих рабов, которого зовут Кадар. На лице бедняги отлично видны следы ее сопротивления. Но клянусь, он сам действовал в отношении нее со всей возможной осторожностью. Практически он просто не позволял ей драться.
      - А ты не подумал, что было бы лучше сообщить об этом происшествии мне, а не накачивать ее всякой дрянью? Уж если она решила с кем-то подраться, то противником ее предпочитаю быть я сам.
      - Но, мой господин! - воскликнул испуганный Хаджи. - В этом случае мы вынуждены были бы ее наказать...
      - Черта с два я ей что-то сделаю! - выпалил забывшийся на мгновение Дерек, затем более спокойно добавил:
      - Не обращай внимания, Хаджи, и дай этому Кадару что-нибудь, чтобы он забыл о сегодняшних неприятностях.
      - Он ничего не возьмет, мой господин, - удивил его своим возражением старик. - Ему нравится эта девушка.
      Дерек не взорвался лишь потому, что успел напомнить себе, что речь идет не о полноценном мужчине, а о евнухе. Но и после этого, к его удивлению, он не мог избавиться от раздражения при мысли о том, что кто-то еще может быть неравнодушен к его Шахар.
      - Она ему нравится? - переспросил он и, помолчав с полминуты, приказал:
      - Пришли его ко мне, Хаджи.
      - Прямо Сейчас, мой господин? - переспросил на всякий случай главный евнух, очень опасаясь, что именно бедный Кадар станет сегодня главным объектом гнева дея.
      - Да, прямо сейчас.
      - Как прикажете.
      Дерек как раз успел опустошить второй бокал коньяка, когда в дверь постучал молодой евнух. Граф приказал войти, и на пороге появился чернокожий гигант. Кадар старательно прятал глаза, но страха в его поведении не чувствовалось. Он поклонился в знак уважения дею, но не распростерся на полу, как сделали бы на его месте многие другие. Впрочем, граф на это особого внимания не обратил. Его сейчас интересовало лицо евнуха.
      - Клянусь Аллахом, она прямо маленькая дикая кошка, не так ли? - произнес он, рассмеявшись, чем удивил встретившегося наконец с ним глазами Кадара.
      - Маленькая англичанка, мой господин?
      - Да, маленькая англичанка.
      Улыбка сохранилась на губах Дерека и тогда, когда он покачал головой и более строго сказал:
      - Не она ли поставила тебе этот синяк под глазом?
      - Она совсем не хотела этого делать, - быстро отреагировал евнух.
      - О, не сомневаюсь. Наверное, не собиралась она оставлять и эти следы коготков на твоей щеке?
      - Это действительно так... Дерек нетерпеливо прервал его.
      - Тебе не следовало бы защищать ее передо мной. Твое прощение ничего не значит. Но мне приятно, что ты пытаешься сделать это. Дело в том, что я хочу лично тебе поручить ее защиту.
      - Не понимаю, мой господин.
      - Надеюсь, я смогу уговорить Хаджи-агу передать тебя Шахар. Как ты к этому отнесешься?
      - Служить маленькой англичанке? - просиял Кадар. - Это мое самое большое желание. Благодарю вас!
      - Я бы не торопился с благодарностями на твоем месте. Сомневаюсь, что это легкая работа - служить такой своенравной женщине. Но я не слугой к ней направляю тебя. Для этого найдутся другие. Твоя служба будет заключаться именно в том, чтобы с ней не случилось ничего плохого, когда она не со мной.
      "А когда она с вами?" - чуть было не спросил Кадар, но вовремя сдержался.
      - Пока я жив, она будет вне опасности, - заверил он вместо этого.
      - Как раз это я и хотел услышать от тебя. Но имей в виду, защищать ее надо будет и от нее самой.
      - Мой господин?
      - Она паниковала сегодня. Мне бы не хотелось, чтобы это повторилось. Очень скоро она с радостью будет встречаться со мной, примет она и здешнюю жизнь и даже будет счастлива. Надеюсь, мы поняли друг друга?
      Задачу Кадар понял прекрасно. Сомневался он в возможности выполнить ее. Как убедить маленькую англичанку принять любовь дея, если это не удалось до сих пор никому, в том числе и самому Джамилю Решиду?
      Глава 29
      Просыпаться Дереку не хотелось. Он с удовольствием поспал бы еще, но что-то давило на его тело. Минуту-другую он пытался в полудреме представить, что бы это могло быть, но ответ не приходил. Граф приподнял голову и тут же, стараясь сохранить нахлынувшее приятное ощущение, опять осторожно опустил ее на подушку: первое, что он увидел, были лежащие на его груди серебряные локоны Шахар.
      Девушка мирно спала, впервые забыв в его присутствии о своих страхах и ненависти. И лежала она не свернувшись калачиком рядом, а обнимая его: голова покоилась на груди Дерека, согнутые в коленях ноги сжимали его икры, одна ладонь - рядом с головой, другая - под его спиной. Сам он во сне раскинул руки, и левая сейчас находилась чуть ниже ее грудей. Граф боялся шевельнуться, боялся даже дышать, чтобы не разбудить ее. Он не сомневался, что, проснувшись, Шахар тут же нарушит эту идиллию.
      Вчера вечером он поначалу не собирался спать с ней. После ухода Кадара Дерек, пожалев девушку, прикрыл ее покрывалом и снял с нее драгоценности, чтобы они не беспокоили ее. Когда он притронулся к Шахар, она даже не пошевельнулась, и можно было легко снять с нее и все остальное. Но раздевать женщину в таком состоянии граф посчитал недостойным себя.
      Он долго сидел возле нее на кровати и просто рассматривал ее лицо, пока не вспомнил, что в комнате они не одни. У изголовья постели, как всегда, на страже стояли нубийцы. Телохранители замерли в неподвижных позах, ничем не напоминая о своем присутствии. Граф не сомневался, что, будучи глухонемыми, они не могли понять, о чем он говорил с Шахар. Но глаза-то у них есть! А еще у них есть язык жестов, с помощью которого они могут общаться между собой и, со всеми, кто его понимает. Понимающим же является практически любой, выросший во дворце. Все это и натолкнуло Дерека на мысль остаться здесь на ночь. Джамиль никогда бы не отправился в другую спальню, предоставив свою не угодившей ему наложнице. Это было очевидно. Можно было бы, конечно, отослать Шахар в гарем. Но граф, несмотря на все раздражение, которое он периодически испытывал от ее присутствия, был просто не в состоянии расстаться с ней.
      Приняв окончательное решение, он еще довольно продолжительное время не ложился, собирая в кулак всю свою волю. Решился он расположиться рядом с ней только тогда, когда почувствовал, что способен пересилить свое желание. Коньяк в этом, конечно, был плохим помощником. Хотя Дерек и опустошил целую бутылку, к концу вечера он чувствовал себя практически трезвым. Утром это пошло ему на пользу - никаких признаков похмелья не ощущалось. Но ночью граф довел себя чуть ли не до бессознательного состояния. Он чертовски долго проворочался в бесполезных попытках уснуть. Дремота, лишь коснувшись его век, мгновенно улетучивалась, как только он вспоминал о лежащей рядом красавице. Забылся Дерек только под утро. Зато сейчас, проснувшись, он наслаждался приятным ощущением близости Шахар.