Глава 25

Занималась заря, небо у горизонта уже порозовело, но в доме было еще темно, и Джейрду пришлось зажечь лампу. Взяв из сваленных в кучу вещей дорожное платье Коринны, он направился в свою спальню, поручив повару-китайцу заняться сборами в дорогу.

Коринна сладко спала. Ее золотистые волосы разметались по подушке, лицо разрумянилось и казалось безмятежно-спокойным — как и в ту ночь, когда Джейрд ее оставил, в их первую и единственную счастливую ночь, после которой он так и не отказался от своих мстительных планов.

С тех пор прошел ровно год. Интересно, помнила ли эту ночь Коринна? Джейрд, как ни странно, никогда не забывал их первую брачную ночь. Еще ни одна женщина не была ему так близка и необходима, как Коринна. Он тосковал по ней. Коринна являлась к нему в сновидениях, и нередко он просыпался с ее именем на губах. Это не давало Джейрду покоя и раздражало, поскольку он считал такое состояние слабостью, недостойной мужчины, Коринна была дочерью его заклятого врага и, значит, не заслуживала ни жалости, ни любви. А теперь, когда она пала так низко, о ней и вовсе не стоило думать.

Джейрд направился в ванную комнату. Он умывался, стараясь посильнее шуметь в надежде, что Коринна встанет и оденется, и это отчасти удалось. Коринна проснулась и сидела на кровати, с удивлением глядя по сторонам: она с трудом сообразила, где находится.

— Немедленно одевайся! Мы должны выехать до рассвета, — бросил Джейрд, мгновенно разозлившись и понимая, что причиной гнева была его собственная слабость. Он никак не мог себе простить мгновений, когда восхищался красотой спящей женщины.

Не успела Коринна обернуться на голос мужа, как он снова скрылся в ванной, громко хлопнув дверью. Ем пришлось сдержать свои эмоции. Сейчас речь шла о вещах гораздо более важных, нежели собственная гордость. Ее сын, ее обожаемый Михаэль, был в опасности. Вот уже скоро сутки, как он лишен материнского молока, и она сделает все, чтобы вырваться на свободу и вернуться к нему.

— Джейрд, прошу тебя, будь благоразумен. Я приехала на остров не одна. Со мной служанка. Не могу же я ее вот так бросить, ни о чем не предупредив.

— Твоя служанка ждет тебя в экипаже. Так что нет никаких причин для того, чтобы откладывать отъезд.

Коринна поспешила отвернуться, чтобы не выдать страха и тревоги. Ее лицо покрывала восковая бледность, а по телу пробежал озноб: «Боже, что же с Михаэлем, если Флоренс здесь? Где он? С кем?"

— Что ты сказал? — спросила она слабым голосом.

— Я сказал, что привез сюда твою служанку. Ночью, пока ты отсыпалась, я съездил к тебе домой — кстати, очень уютное гнездышко для влюбленной парочки! — собрал твои вещи и предложил твоей Флоренс поехать вместе с тобой. Она, как ни странно, согласилась. Поразительная женщина! С грудным младенцем на руках отправиться за своей хозяйкой через океан. Редкая преданность! Но твой эгоизм меня поразил не меньше. Неужели ты не могла оставить ее в Бостоне, а с собой взять кого-то другого?

Известие о том, что с Михаэлем все в порядке и она скоро его увидит, вернуло Коринну к жизни. Сейчас она готова была броситься Джейрду на шею и расцеловать его. Не прошло и пяти минут, как она была одета, причесана и готова в дорогу. Какой же умницей оказалась Флоренс! Не забыла об их уговоре и пустила в ход хитрость, придуманную Коринной. По крайней мере, теперь они все вместе.

Флоренс сидела в экипаже, рядом с ней стояла колыбелька Михаэля, а он сам мирно посапывал у нее на руках.

— Надо положить ребенка в колыбельку и завесить ее от солнца. Скоро будет очень жарко, — заметил Джейрд, располагаясь на месте кучера.

— А может, ты просто поднимешь верх у экипажа, а то мы с Флоренс тоже рискуем получить удар.

— Нет, милая моя женушка. Этого я делать не буду. Ты видишь, у этого экипажа верх поднимается так, что разделяет возницу и пассажиров. Если я его подниму, то не буду тебя видеть и знать, что ты затеваешь. Нет уж, моя милая! Я хочу ехать спокойно. Чтобы не напекло головы, вы можете надеть соломенные шляпы. Поля у них широченные и прекрасно защитят вас от солнца.

Коринна, не возражая, заняла свое место, и экипаж тронулся в путь. Женщинам не терпелось обменяться впечатлениями о прошедшем дне, но первое время они не решались произнести ни слова. Когда же экипаж свернул на шумную улицу, Флоренс наклонилась к хозяйке и прошептала:

— Как вы себя чувствуете, милочка моя?

— Со мной все в порядке. А что с Михаэлем? Что ты сказала Джейрду?

— Все, как мы договаривались, — улыбнулась Флоренс.

— И он поверил? В самом деле?

— Да, да! Он был немного удивлен, что я решилась на такое путешествие.

— Ты умница, Фло! А Рассел? Где он?

— Его не было дома, когда ваш муженек заявился. Ну и устроил он мне ночку! Не человек, а порох, прости меня. Господи. А Рассел отправился вас искать, да так и не вернулся до моего отъезда. Вот удивится, когда вернется домой…

— Господи, как я рада, что мы снова вместе, Фло! Я так тосковала без Михаэля! Ни минуты не могу без него оставаться.

— Ну, ну. Кори, успокойтесь. А то еще мистер Бёркетт услышит.

Уже на окраине Гонолулу малыш проснулся и заплакал. Флоренс достала из корзинки с провизией, заботливо упакованной поваром-китайцем, бутылочку с подслащенной водой.

— Я не кормила его утром, — прошептала она, — надеялась, вы покормите его грудью. Знаю ведь, как вы мучаетесь, да и ему коровье молоко впрок не идет.

Сейчас напою его, а как приедем на место, уж вы ему дадите грудь.

— Нет, он не может ждать. Дай его мне!

— Кори, вы с ума сошли! Вас могут увидеть! Прохожие появляются, да и супруг ваш может ненароком оглянуться.

— Глупости! Я сижу к нему спиной, а он занят дорогой. Я покормлю Михаэля прямо сейчас. Ни я, ни он не можем больше ждать.

— Ну, хорошо, хорошо, мисс… Даю, даю… Коринна расстегнула платье, и младенец жадно припал к материнской груди. Они замерли, охваченные блаженством, а экипаж тем временем несся в глубь острова, все дальше и дальше от шумного города.

Глава 26

Экипаж подъехал к одноэтажному особняку, раскинувшемуся на берегу океана, когда стемнело и на небе высыпали звезды.

Обе женщины устали до изнеможения. Их потные лица были грязны от дорожной пыли, кожа обгорела на солнце и саднила, ноги затекли. Один Михаэль спал себе как ни в чем не бывало, убаюканный покачиванием экипажа.

Первая половина пути оказалась особенно утомительной. Дорога вилась среди зарослей тростника, солнце палило нещадно, пыль стояла столбом, но стоило им обогнуть подножие знаменитой горы Кулао, которую островитяне считали священной, как окружающий ландшафт резко изменился.

Тропический лес местами был похож на непроходимые джунгли. Лесная прохлада возвратила путешественников к жизни. Коринна с любопытством смотрела по сторонам, прислушиваясь к незнакомым звукам чуждого ей края. Здесь, как и везде на острове, экзотические растения пестрели и переливались всеми цветами радуги, птицы распевали, а в воздухе разносились сладкие ароматы. Коринне почудилось, что она попала в рай. Но лес остался позади, и дорога вышла к побережью океана. Жара спала, и вскоре бархатная чернота ночи окутала все вокруг, пока не высыпали яркие звезды и не взошла луна.

Белоснежный и просторный дом Джейрда показался Коринне сказочно красивым. От проезжей дороги к нему вела основная аллея. Кокосовые пальмы покачивались на ветру, как огромные опахала. Из темного сада доносились запахи еще более экзотические и пьянящие, чем из леса.

Коринна слегка коснулась Флоренс:

— Мы приехали, просыпайся.

Джейрд остановил лошадей. Михаэль еще спал. Весь день он вел себя, как ангел. Коринна умудрилась несколько раз его покормить, и Джейрд, видимо, ничего не заметил. Малыша, казалось, совершенно не беспокоили ни жара, ни пыль. Он сосал молоко, мирно спал, а иногда даже с интересом смотрел на проносящийся перед ним загадочный мир.

Первый раз Михаэль захныкал, только когда его достали из колыбельки, чтобы отнести в дом. Коринна приняла его из рук Флоренс и стала укачивать.

— Не надо было давать ему целый день спать, — сказала Флоренс, — теперь всю ночь не даст вам покоя.

— Да, но теперь уже поздно об этом говорить, — ответила Коринна и, спохватившись, испуганно посмотрела на Джейрда.

Женщины совершенно забыли о его присутствии и чуть было не проговорились. Но он в этот момент также совершенно забыл о них и, не отрываясь, смотрел на дверь своего дома. Кто-то уже услышал шум подъехавшего экипажа, в одном из окон зажегся свет, входная дверь приоткрылась, а затем широко распахнулась, и на крыльце показалась гигантская толстуха. Несмотря на свой огромный вес и солидный возраст, она быстро и легко побежала навстречу Джейрду, и они обнялись. Джейрд оторвал толстуху от земли и принялся кружить.

— Иалека, немедленно отпусти меня! — грозно приказала она. — Я вовсе не хочу, чтобы ты надорвался, таская на руках старуху.

— Тетушка Акела, в тот день, когда я не смогу поднять тебя, можешь считать меня стариком, — со смехом ответил он и поставил толстуху на землю.

Великанша притянула его к себе, поцеловала в лоб и тут же оттолкнула, будто стыдясь своей нежности.

— Хотела бы я знать, почему ты не написал, что приезжаешь? И почему не приехал раньше? Мы ждем тебя каждый день, с тех пор как ты вернулся из Бостона, а тебя все нет и нет. Чем это ты так занят, Иалека?

— Ты же знаешь, сколько у меня дел в городе.

— Дела, все дела! А о том, что мы тебя ждем, совсем забыл? Сестра твоя извелась. Как услышит шум на дороге, бежит тебя встречать. Нехорошо-то как!

— А где Малиа? — с улыбкой спросил Джейрд, которого ворчание тетушки, казалось, только забавляло.

— Как это где? Явился среди ночи и еще спрашивает, где. Спит, конечно! Десятый сон видит.

— Вот и хорошо. Не станем ее будить, а то завтра не будет мне покоя. Я хочу хорошенько выспаться. Согрей воды, чтобы наполнить три ванны, и тоже ложись спать.

— Три? Это еще зачем?

— Для меня, моей жены и ее служанки, — ответил Джейрд и, заметив, как тетушка презрительно скривила губы, спросил:

— Значит, ты уже все знаешь? И сюда дошли слухи?

— Знаю, все знаю. И Малиа знает, из-за этого и бесится. И Нанеки знает. Счастье еще, что она уехала погостить к родственникам, а то сейчас бы устроила твоей жене торжественный прием!

При упоминании о Нанеки Джейрд даже вздрогнул. Как он мог о ней забыть? Что это с ним творится? И как теперь наладят эти женщины отношения между собой? Но Джейрд не успел обдумать сложившееся положение, потому что в этот момент тетушка Акела увидела младенца.

— Послушай, Иалека, кто на руках у твоей вахине? — спросила она и бросилась к экипажу.

Коринна и Флоренс испуганно ретировались, быстренько уложили малыша в колыбельку и загородили ее собой.

— Тетушка, не шуми. Там ребенок, — попытался остановить ее Джейрд.

— Кийки! Ребенок! — радостно воскликнула тетушка Акела и, осторожно отодвинув растерявшихся женщин, склонилась над ним.

Коринна теряла над собой контроль и уже готова была сцепиться с могучей старухой, но Флоренс вовремя встала между ними.

— Он спит, миссис Акела, не будите его, пожалуйста, — пролепетала она.

— Вовсе он не спит. — На глазах великанши выступили слезы. — Вовсе он не спит, мой маленький!

Она взяла младенца на руки и прижала к груди, глядя на женщин увлажнившимися глазами.

— Наконец-то я тебя дождалась, солнышко мое, маленький кийки. Как я мечтала покачать ребенка Иалеки, боялась уже, что не дождусь.

— Тетушка, это не мой ребенок, — остановил ее Джейрд. — Это сын служанки.

Акела бросила на Джейрда вопрошающий взгляд, снова перевела его на Михаэля и покачала головой. Она не верила своему Иалеке. Разве этот малыш — не копия маленького Иалеки, которого она пеленала и кормила! Акела села на крыльцо и поднесла лампу к лицу малыша. Ну конечно, копия Иалеки, это его сын! Она ни с кем не спутает ребенка Иалеки, ведь это она двадцать семь лет назад принимала роды у Ранэль. Только глаза младенца, которого она держала на руках, не были похожи на глаза Иалеки. Их, наверное, он унаследовал от матери. Акела посмотрела на стоящих перед ней хаоле вахине. Ну вот, у той, что помоложе, глаза точно такие же. Значит, она и есть мать кийки и жена Иалеки.

— Ну зачем же ты шутишь над старой тетушкой? Как не стыдно! Это твой сыночек, копия ты, Иалека!

— Да нет же, я не шучу.

Момент был очень опасным. Эта огромная старая женщина, казалось, видела всех насквозь. У Джейрда, который до сих пор принимал историю Коринны всерьез, могли зародиться подозрения. Флоренс, почувствовав, что дело принимает серьезный оборот, подошла вплотную к Джейрду:

— Мистер Бёркетт, немедленно прекратите эти издевательства. Прикажите вашей родственнице вернуть мне ребенка. Мало того, что вы сорвали нас с места и потащили в такую даль неизвестно зачем, так еще и смеетесь над нами.

— Почему ты лжешь, женщина? Почему ты говоришь, что кийки твой? — спросила Акела невозмутимо, на нее эта тирада не произвела ни малейшего впечатления.

— Потому что он мой! — сорвалась на крик Флоренс. — Михаэль — мой сын!

— Отдай ей ребенка, тетя Акела! Что это тебе в голову пришло? Уж не перегрелась ли ты сегодня на. берегу? Разве можно так себя вести? Ты ошиблась, извинись перед миссис Меррил.

— Не я, а ты ошибся, глупый, глупый Иалека! Вот мамаша ребенка, — старуха указала на Коринну.

Джейрд внимательно посмотрел на жену. Было видно, что слова Акелы произвели на него впечатление разорвавшейся бомбы.

— Послушай, Коринна…

— Не смотри на меня так, Джейрд, — безапелляционно перебила его Коринна, — сколько можно! Даже не смешно! Этот ребенок не может быть твоим, ты и сам все прекрасно понимаешь. Конечно, я помогаю Фло возиться с малышом, ты ведь знаешь, что у нее больше никого не осталось, кроме Михаэля.

Джейрд тяжело вздохнул, обхватив голову руками. Только что разыгравшаяся сцена была совершенно безумной, впрочем, как и все его поступки за последний год. Зачем он привез этих женщин в свой дом? Уж если он кому и отомстил, так это самому себе.

Снова тяжело вздохнув, Джейрд обернулся к тетушке.

— Отдай ребенка, тетя. Это не мой сын. Мы поженились ровно год тому назад, в этот самый день. Кстати, а ты еще помнишь об этом, Коринна?

— Дорогой мой супруг, конечно, я давно забыла об этом. Я стараюсь не вспоминать о вещах, которые мне неприятны. Зачем бередить старые раны?

Джейрд почувствовал, как волна гнева захлестывает его: «Так она все забыла? Забыла ту единственную ночь, когда им было так хорошо вместе!» Удивленные взгляды троих женщин заставили его очнуться. Неужели его переживания так всем заметны? Или он разучился скрывать свои мысли? Да что с ним происходит в последнее время?

— Идите в дом, — приказал он, а сам отправился разгружать экипаж в надежде, что физическая работа поможет быстрее успокоиться.

Акела провела женщин через погруженный в темноту дом и усадила в просторной гостиной, обставленной множеством кресел, диванчиков, столиков из сандалового дерева и пальмами в кадках. В центре красивой комнаты стоял черный кабинетный рояль. Не успели Коринна и Флоренс осмотреться, как тетушка вернулась и позвала Коринну.

— Пойдемте-ка, я покажу тебе твою комнату, — сказала она, беря свою новоиспеченную родственницу за локоть. — Вот тут будет спать твоя служанка.

Отворив дверь, Акела пропустила Флоренс в уютную, устланную толстым ковром спальню. Она была обставлена со вкусом и явно предназначалась для дамы. Здесь была отдельная ванная комната и маленькая гардеробная. Флоренс осталась довольна и захотела немедленно лечь спать. Акела предупредила, что в соседней комнате спит Малиа, сестра Джейрда, и попросила по возможности не шуметь. Флоренс ей охотно пообещала, а про себя подумала; «Я-то шуметь не собираюсь, а вот как поведет себя Михаэль после столь долгого путешествия? "

Коринна поцеловала сына, громко пожелала спокойной ночи Флоренс и тихонько шепнула на ухо, что «тетушка» ей совсем не понравилась.

— Да уж, слишком проницательна, — чуть слышно ответила Флоренс, — но вы не беспокойтесь, мисс. Мы тут отлично устроимся. Все обойдется.

Коринна поспешила за нетерпеливо ожидавшей ее , в коридоре Акелой. Отворив дверь в спальню супруге своего любимого Иалеки, тетушка вперила в нее проницательный взгляд.

— Я знаю, что ты лжешь, милочка, но не сержусь на тебя. Ты подарила моему дорогому Иалеке сына, и я буду молиться о вашем счастье. Пройдет немного времени, ты образумишься, сама ему все расскажешь и сделаешь его самым счастливым, а пока можешь продолжать свое представление, — с этими словами Акела вышла из спальни, не дожидаясь ответа.

Вскоре она вернулась с ведром горячей воды и приготовила ванну, в которую Коринна тут же и нырнула. Погрузившись в теплую воду с ароматическими солями, она едва не задремала. Стук в дверь заставил ее встрепенуться, но она сообразила, что это, видимо, Джейрд принес ее багаж.

Почувствовав, что вот-вот заснет, она вылезла из ванны. Багаж и в самом деле стоял возле кровати. Коринна достала из чемодана ночную сорочку и нырнула в постель, с удовольствием вытянув затекшие ноги. Какое же это блаженство — лежать в прохладной комнате на свежих хрустящих простынях!

Прямо перед ней на стене висело два портрета. На одном, парном, были изображены молодые мужчина и женщина, родители Джейрда. Женщина была очень хороша собой: смуглое лицо обрамлено блестящими черными волосами, а серо-голубые глаза смотрели на Коринну с тревогой и грустью. Со второго портрета на Коринну с лукавой усмешкой смотрела хорошенькая черноволосая девочка с туго заплетенными косичками, видимо, та самая Малиа, о которой говорила Акела.

Коринна зевнула и уже хотела потушить свет, как вдруг дверь отворилась. Это был Джейрд. Через плечо у него висело полотенце, а в руке халат. Бороду он успел сбрить и сейчас выглядел так же, как и год назад.

— Что ты хочешь, Джейрд? — удивленно спросила Коринна.

— Ровным счетом ничего, — ответил он. — Просто это моя комната, и я собираюсь лечь спать.

— Но твоя тетушка привела меня сюда.

— Разумеется, ведь ты моя жена. Как же ей догадаться, что нам нужно спать в отдельных спальнях.

— Я не собираюсь находиться в одной комнате с тобой. Уходи немедленно!

— Ничего не выйдет. Вчера я уже уступил тебе свою постель, а сегодня мне надо выспаться.

— Ты, кажется, меня винишь в том, что не спал всю ночь? Разве я просила тебя везти меня в эту глушь? Никто не заставлял тебя разыгрывать этот спектакль. И я совсем не просила, чтобы меня поселили вместе с тобой. Тебе нужна твоя кровать? Ради Бога, я тебе ее освобожу. Посплю в другой комнате.

— Боюсь, что это невозможно, Коринна. Свободных комнат больше нет.

— Тогда я пойду к Флоренс. Она меня не прогонит.

— Никуда ты не пойдешь. Это вовсе не входит в мои планы. Я не хочу, чтобы мои домашние знали о наших отношениях. Ты моя жена и должна спать в моей спальне. Ложись спать!

С этими словами Джейрд начал расстегивать брюки.

— Нет, Джейрд, этого не будет. — Коринна сжала кулаки. — Я не позволю даже прикоснуться ко мне.

— Что это ты так расшумелась? Не собираюсь я к тебе прикасаться — слишком много мужчин этим занималось! Я, знаешь ли, брезглив. Но и спать одетым тоже не собираюсь, так что уж извини…

Для оскорбленной Коринны эти слова прозвучали как пощечина. Однако она почла за лучшее промолчать, чтобы вполне усыпить бдительность Джейрда, достала из шкафа пару простыней и направилась к маленькой кушетке в углу спальни. Обида была так сильна, что слезы покатились у нее из глаз, но напряжение и усталость мгновенно взяли свое, и вскоре по ее ровному дыханию Джейрд догадался, что Коринна крепко спит.

Сам же он еще долго мучился бессонницей, вспоминая все, что произошло в Бостоне, и помимо воли мечтал о женщине, как две капли воды похожей на Коринну Бэрроуз.

Глава 27

Утром Джейрд проснулся первым, сразу встал и быстро оделся. Коринна безмятежно спала, раскинувшись на кушетке. Ее пышные волосы свешивались до полу. На щеках играл нежный румянец. Джейрд невольно залюбовался ею, но тут же одернул себя: «Эта женщина — не для меня, ее надо выкинуть из своей жизни раз и навсегда». Сейчас ему предстоит встреча с Малиа и нелегкий разговор.

При крещении сестру Джейрда нарекли Марией, но так ее никогда не называли ни домашние, ни друзья. Для всех она была Малиа, так произносили ее имя на Гавайях. Джейрд не видел свою младшую сестру восемь месяцев — с тех пор, как уехал в Бостон. Да и до этого, пожалуй, целый год он не уделял ей серьезного внимания и теперь чувствовал себя виноватым. Это было совсем не похоже на него.

С самого рождения младшей сестренки Джейрд неустанно заботился о ней, взяв на себя не только обязанности старшего брата, но и родителей. Это он учил ее ходить и правильно произносить буквы, это он гулял с ней вдоль берега и показывал диковинных рыб и птиц. Это он научил ее плавать и носиться вдоль линии прибоя на серфинге — любимое развлечение не только детей, но и взрослых островитян. Джейрд в совершенстве овладел этим искусством и с удовольствием делился им с Малиа. Какая бы срочная работа ни наваливалась на старшего брата, он находил время, чтобы навестить сестру, и всегда был в курсе всех ее дел. Малиа рассказывала ему о всех своих бедах и печалях.

Но все переменилось год назад, когда Джейрд узнал, где живет ненавистный Бэрроуз, и целиком посвятил себя мщению. Малиа ничего не знала о трагической истории своих родителей.

С тех пор как в феврале Малиа вернулась на побережье, она пребывала в мрачном настроении: обижалась и сердилась на брата, не понимая, что заставило его так отдалиться от нее. Из писем Акелы Джейрд знал, что настроение сестры день ото дня становится все хуже. Она была крайне возмущена тем, что узнала о его женитьбе от случайных людей. Только сейчас Джейрд наконец понял, что слухи о распутстве жены докатились и сюда: дальние расстояния не помеха для сплетен.

Джейрд, очнувшись от своих невеселых мыслей, поспешно вышел из спальни, осторожно притворив за собой дверь. Он направился на кухню, откуда доносились женские голоса: Малиа в отсутствие гостей предпочитала завтракать в уютной чистенькой кухне с веселой тетушкой Акелой.

Как только дверь за Джейрдом захлопнулась, Коринна вскочила. Она уже давно не спала, ожидая ухода мужа. По ее расчетам, Джейрд должен был сегодня же отправиться в Тонолулу, и она тоже не собиралась надолго задерживаться в этой глуши. У Коринны еще оставалось достаточно наличных денег, чтобы нанять лошадей и провожатых, в крайнем случае можно продать драгоценности.

Услышав из комнаты Флоренс плач Михаэля, Коринна поспешила к сыну. Но малыш уже успокоился. Флоренс, склонившись над колыбелькой, трясла погремушкой, и Коринна присела рядом.

— Проснулся?

— Он уже часа два как не спит, — ответила Флоренс, — и представьте себе, Кори, он лежал тихо-тихо и рассматривал все вокруг, а сейчас, наверное, решил, что пора покушать.

— Иди сюда, мой маленький, — проворковала Коринна, — сейчас мамочка тебя накормит…

— Кори, подождите, пока я запру дверь, — остановила ее Флоренс.

— Ах, Фло, все это пустяки. Джейрд уже уехал.

— Зато Акела осталась. Она и без того нам не верит и без труда убедит Джейрда в своей правоте. Не стоит рисковать, мисс.

— Знаешь, наверное, эта тетушка растила Джейрда с младенчества и заметила сходство между сыном и отцом. Слава Богу, хоть сам Джейрд его толком не успел рассмотреть!

— Да, сходство очень сильное, Кори, ведь мы с вами это давно заметили.

— Ах, Фло, ну что ты так разволновалась! Я надеюсь, мы сегодня же уедем отсюда обратно в Гонолулу.

— Хотела бы я знать, как вы собираетесь это устроить?

— Пока не знаю. Но я уверена, это совсем не так сложно, как кажется. В общем, не спеши распаковывать вещи.

После того как Михаэль был перепеленут, накормлен и водворен в свою колыбельку, женщины решили отправиться на кухню, чтобы подкрепиться. В коридоре они услышали громкие голоса: Джейрд спорил с какой-то молодой женщиной, а Акела пыталась их вразумить.

— Ну вот, Кори, а вы еще уверяли меня, что он уехал… Что там у них стряслось? Может, старуха опять взялась за свое…

— Пойдем выясним, в чем дело, — ответила Коринна и решительно открыла дверь на кухню.

Джейрд стоял, упершись руками в край стола, и в упор смотрел на сестру. Как выяснилось, она знала обо всем. Ей были известны все похождения его жены в мельчайших подробностях. Малиа с пылающим от гнева лицом стояла по другую сторону стола точно в такой же позе, как и брат.

— Малиа, в последний раз тебя спрашиваю: от кого ты узнала об этом?

— А тебе не все равно? Разве это не правда? А, молчишь… Теперь-то я понимаю, почему ты держал в тайне свою женитьбу! Тебе было стыдно! Ты не хотел, чтобы о ней узнали.

— Кто тебе сказал?! Отвечай немедленно!

— Не все ли равно кто? — Малиа гордо вскинула голову. — Разве я не имею права знать, на ком женился мой брат? Джон Пирс мне сказал. Он-то понимает, что нельзя скрывать такие вещи, особенно когда о них говорит уже весь остров.

Джейрд обессиленно опустился на стул. Джон Пирс! Снова этот Джон Пирс — какой-то демон и проклятие семьи Бёркеттов! Это он много лет назад не поленился оставить свое поместье и отправиться в Гонолулу, чтобы донести Роднёю Бёркетту о приезде незнакомца, с которым его жена гуляла по берегу. Всего только прогуливалась по берегу! Один раз этот Пирс уже нанес удар их семье, а теперь сделал вот снова. Завидное постоянство…

— Как ты мог жениться на такой женщине, Джейрд? — спросила Малиа с такой тоской в голосе, что брат снова сорвался:

— Это не твоего ума дело, поняла?!

— Как у тебя язык повернулся сказать такое? — возмутилась Малиа. — Ведь теперь эта женщина стала моей сестрой! Я не желаю иметь невестку-шлюху!

— А ну-ка, Малиа, прикуси язык, — вмешалась Акела, стоявшая у плиты. — Замолчи немедленно.