Глава 8

В поисках Бабетты Ванесса открыла дверь в коридор и обнаружила ее болтающей с мистером Сиднеем, одним из двух лакеев, постоянно соперничавших между собой за право пользоваться ее вниманием.

— Иди сюда, девочка, — нетерпеливо позвала горничную Ванесса, бросив на Сиднея недовольный взгляд, который заставил лакея немедленно ретироваться. — Я сумела уговорить ее прилечь с холодным компрессом на лбу, но она все равно не успокоится до тех пор, пока не услышит, что узнал Алонсо. Тебе ведь известно, что он узнал?

— Ну конечно, — ухмыльнулась Бабетта, и ее искусно завитые кудри весело запрыгали, когда она быстро вошла в номер герцогини. — Алонсо выяснил, куда направился американец, но вот сколько он там еще пробудет… — Горничная пожала плечами.

— Ну, лишь бы он пробыл достаточно для того, чтобы она успела осуществить задуманное. Хоть я и понятия не имею, что именно она хочет. Ведь, по ее собственным словам, от службы он отказался. — Нахмурившись, Ванесса посмотрела на закрытую дверь спальни герцогини. — Вообще-то, если хорошенько подумать, ей вовсе незачем встречаться с ним еще раз. В последний раз она так рыдала, когда умер герцог.

— Ничего удивительного, после того, что сегодня произошло…

— Да знаю, знаю, — отмахнулась Ванесса, все еще не в силах поверить, что в устроенной засаде никто из них серьезно не пострадал. Двое были ранены и уложены в постель под присмотром врача, но в принципе могли в случае необходимости спокойно продолжить путешествие. — Но она плачет совсем по другой причине. Ну и наглец этот американец! Как он мог ее проигнорировать?

— Но, может быть, он ее и не видел, правда?

— Возможно.

Однако Ванесса ни секунды в это не верила. Ее, безусловно, удивлял настойчивый интерес Джослин к этому мужчине, и она вовсе не была уверена, что герцогиня поступала так уж мудро, столь явно его проявляя. Особенно если учесть то, что Джослин рассказала об их беседе. Этот человек был слишком… необычен.

— Алонсо выяснил, что значит «полукровка»? Голубые глаза Бабетты округлились, когда она припомнила эту часть доклада.

— О да! Но боюсь, вам не понравится.

— А я на это и не рассчитывала, — сухо заметила Ванесса. ; — Пошли.

Прежде чем открыть дверь в затемненную спальню, графиня легонько постучала. Солнце зашло совсем недавно, но небо за открытыми окнами было еще достаточно светлым, что позволило вошедшим увидеть: Джослин не спит. Герцогиня сидела и выжидающе смотрела на молоденькую горничную.

Жестом велев Бабетте зажечь свет. Ванесса сообщила:

— Я взяла на себя смелость заказать легкий ужин, который скоро доставят. Не знаю, как ты, а я совершенно не в настроении переодеваться к ужину.

Наморщив лоб, Джослин посмотрела на подругу.

— Это тебе нужно было лечь в постель, Ванесса, особенно после утренней жуткой головной боли. А со мной как раз нет ничего такого…

— ..чего нельзя было бы поправить, немного поев и отдохнув, — не допускающим возражений тоном докончила за нее Ванесса.

Джослин вздохнула. Когда у графини случался приступ материнской заботливости, спорить с ней было бесполезно. А именно в таком состоянии духа Ванесса и находилась с того момента, как Джослин поддалась этому глупому всплеску эмоций. Герцогиня перевела взгляд на Бабетту, снующую от лампы к лампе. В одной только этой комнате их было шесть.

Номер оказался вполне комфортабельным, не оправдав их худших ожиданий: им было сказано, что большинство городов на Западе маленькие и гостиницы в них без особых удобств. Томбстоун — первый город на Западе, с которым они познакомились, — приятно поразил их размерами и огромным выбором гостиниц. Конечно, «Гранд-Отель» не шел ни в какое сравнение с фешенебельными гостиницами восточного побережья, но все же был на приличном уровне. Герцогине удалось снять весь второй этаж, что было совершенно идеально с точки зрения безопасности.

— Достаточно, Бабетта, — нетерпеливо приказала Джослин. — Насколько проясняет ситуацию сообщение Алонсо?

Молоденькая француженка широко улыбнулась, довольная тем, что ее маленькая хитрость — протянуть время — удалась.

— Все не так уж плохо. Во всяком случае, по словам Алонсо, это всего лишь местные предрассудки. Здесь полукровка — все равно что индеец, а к индейцам относятся с презрением и отвращением.

— Презрением?

— Чтобы не показать страха, понимаете? Индейцев здесь еще очень боятся. Они до сих пор бродят по округе, нападают, убивают и…

— Какие-индейцы?

— Апачи. Мы ведь о них слышали еще в Мексике, да?

— Действительно, слышали, но я не припоминаю, чтобы кто-то утверждал, что они все еще настолько враждебны.

— Только Хоронимо. Алонсо говорит, это отщепенец с небольшим количеством сторонников. Он скрывается в Мексике. Но его шайка совершает налеты и по эту сторону границы тоже.

— Хорошо. Но Кольт Сандер не апач! Он наполовину шайенн, — возразила Джослин. — Что Алонсо удалось выяснить об индейцах-шайеннах?

— Здесь о них ничего не знают.

— Тогда почему мистер Сандер посчитал, что я должна его опасаться?

— Мне кажется, ты упустила самое главное, дорогая, — вмешалась Ванесса. — Предрассудки направлены не против какого-то определенного племени. Похоже, на этих западных территориях так относятся ко всем индейцам и полукровкам, независимо от того, к какому племени они принадлежат.

— Но это ужасно! — разгорячилась Джослин. — Не говоря о том, что просто несправедливо! В Кольте Сандере нет ничего, за что его можно презирать. Мне он показался очень воспитанным человеком… ну, почти. И он оказал нам неоценимую помощь. Боже мой, да он в течение часа дважды спас мне жизнь!

А еще он нетерпеливый, вспыльчивый, упрямый и упорно отказывается иметь с ней дело, но об этом говорить не стоит.

— Джослин, дорогая! Мы все бесконечно благодарны этому человеку за своевременную помощь. Очень благодарны. Но сегодня днем он совершенно ясно показал, как ко всему этому относится. Он даже не захотел с тобой разговаривать!

— И мне теперь понятно почему. Сегодня утром он вел себя так, словно я совершаю огромную ошибку, просто находясь рядом с ним. Но это так глупо!

— Однако он явно так не считает.

— Знаю. И он думает, что оберегает мою репутацию, избегая общения со мной в городе. Весьма любезно с его стороны, но вряд ли в этом есть необходимость. Я никогда не позволю поддаться влиянию чьих-то предрассудков! И меня совершенно не интересует общественное мнение. Если я захочу общаться с этим человеком, то так и сделаю. И никто мне запретить не сможет.

Увидев упрямо вздернувшийся подбородок Джослин, Ванесса изогнула золотистую бровь. Как-то однажды герцог сказал ей, что герцогиня очень мила, любезна и покладиста. С тех пор Ванесса неоднократно имела возможность убедиться, что это не совсем так.

— И какую же форму общения ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовалась графиня, подозревая, что заранее знает ответ.

Джослин пожала плечами, хотя в ее зеленых глазах светилась решимость.

— Ах, сама не знаю! Возможно, это будет так, как мы с тобой говорили утром.

— Я боялась, что именно это ты и скажешь.

Глава 9

— Я открою, — крикнул Билли и скатился с кровати, где лежал, наблюдая за Кольтом, который, как обычно, торопливо сбривал редкие волосы на подбородке.

Но прежде чем успел коснуться дверной ручки, он услышал характерный звук взводимого курка и понял, что опять опростоволосился. Нельзя открывать кому попало дверь в городе, где ожидается заварушка, предварительно не выяснив, кто стучит. Или не подготовившись к любым неожиданностям, как только что сделал Кольт. К тому же Клентон еще в городе. Вряд ли, конечно, он станет искать Билли в отеле, но всякое возможно.

Билли подумал было, что Кольт снова спустит на него собак, как вчера вечером, когда он забыл запереть дверь, но сегодня утром братец явно пребывал в лучшем настроении.

— Валяй, — сказал он замершему в нерешительности Билли. — Только не стой на линии огня.

У слышав совет. Билли сглотнул, затем широко распахнул дверь на себя и остался стоять за ней. Когда он путешествовал один, то мало заботился о таких вещах и не поджидал опасности за каждым углом. Джесси не раз вдалбливала ему правила предосторожности, но во время своей поездки на Запад он благополучно выкинул их из головы. Удивительно, что он до сих пор цел.

Но на сей раз предосторожности оказались явно излишними. В коридоре стояли двое мужчин, ни один из которых не был Клейтоном. Они стояли совершенно неподвижно перед револьвером, который направил на них одетый лишь в брюки и высокие, до колен, мокасины Кольт. Билли несказанно изумился, когда Кольт отвернулся и быстро убрал оружие в висящую на умывальнике кобуру. Но уже в следующий момент юноша тоже узнал эти красные мундиры. Мужчины по-прежнему не произносили ни слова, хотя на них уже не смотрело дуло револьвера 45-го калибра. Но такая реакция была вполне объяснима. Конечно, направленный на них ствол удивил пришедших, но вид обнаженной спины Кольта просто лишил их дара речи.

Однако лучше Кольту не знать о произведенном впечатлении. Если что и приводило его в полное бешенство, так это исполненный ужаса взгляд, направленный на его шрамы. Джесси говорила, что гордость не позволяет ему демонстрировать другим пережитые муки. Но, с чем бы это ни было связано. Билли прекрасно знал, как болезненно реагирует Кольт на малейшие проявления сочувствия. Он предпочтет, чтобы его скорее ненавидели, чем жалели.

Выйдя из-за двери. Билли вынудил визитеров смотреть на себя, а не на Кольта. Вспомнив приличные манеры, он обратился к ним:

— Чем мы можем вам служить, джентльмены? Один из пришедших, ростом с Билли, но одного возраста с Кольтом, с коротко стриженными каштановыми волосами и орехового цвета глазами, еще не совсем оправившись от увиденного, неуверенно спросил:

— Позвольте узнать, я имею честь разговаривать с Кольтом Сандером?

В его голосе прозвучала такая надежда, что Билли с трудом сдержал ухмылку.

— Боюсь, что нет.

Мужчины в красных куртках переглянулись, очевидно растерянные, затем высокий произнес:

— Не думал, что… впрочем, не важно. Чуть отклонившись в сторону, он снова взглянул на Кольта, затем выпрямился и твердо сказал:

— У нас сообщение для вашего спутника, если он и есть мистер Сандер.

Улыбка Билли стала еще шире. Он не смог отказать себе в удовольствии повторить обращение, которое, как он знал. Кольт люто ненавидел.

— Мистер Сандер, это к вам!

— Слышал, но мне наплевать.

Перестав улыбаться. Билли круто развернулся и увидел, что Кольт натягивает рубашку. Может, Кольту и наплевать, но самого Билли съедало любопытство. Он прекрасно понял, от кого это сообщение.

— Да ладно тебе, Кольт! Это всего лишь сообщение. Ничего с тобой не случится, если ты его выслушаешь.

Кольт подошел. Лицо его было невозмутимым, хотя Билли разглядел признаки нетерпения, заметные только тем, кто хорошо знал брата. Не потрудившись застегнуть рубашку, Кольт просто засунул ее в брюки. И брюки, и рубашка были черными, и, должно быть, поэтому англичане отступили на шаг, когда он встал в дверном проеме. Но скорее всего их смутил его немалый рост.

— Выкладывайте! — грубо сказал он. Высокий англичанин прокашлялся. Очевидно, говорить должен был он.

— Ее милость вдовствующая герцогиня Итонская просит оказать ей честь…

— Кто? — перебил Кольт, а Билли ахнул:

— Господи, английская герцогиня! Кольт метнул на Билли острый взгляд.

— Что, к черту, это означает?

— Ты хочешь сказать, что не… ну, конечно, нет… откуда тебе знать…

— Выкладывай, пока не подавился, парень! Билли вспыхнул, но был слишком взволнован, чтобы огрызаться.

— Герцогиня — это представительница английской высшей знати, жена герцога. Дворянство в Англии носит разные титулы — бароны, графы и так далее. Можно сравнить с индейскими мелкими вождями и военными предводителями. Но герцог и герцогиня — наивысший ранг. Выше них — только члены королевской семьи.

Кольт нахмурился и посмотрел на посланцев.

— Это правда, что он говорит?

— Более-менее, — ответил высокий, решив, что не стоит вдаваться в подробности относительно размеров земельных владений и степени влияния в обществе, поскольку ему хотелось как можно скорее убраться отсюда. — Как я уже сказал, мистер Сандер, ее милость просит оказать ей честь отобедать с ней в полдень в Мэйс… Мэйзи…

— «Мэзон Доре», — шепотом подсказал ему молчаливый спутник.

— Совершенно верно, в «Мэзон Доре». Передав сообщение, мужчина улыбнулся. Кольт глянул на Билли, который тоже улыбался во весь рот.

— Она хочет пообедать с тобой, — пояснил он Кольту.

— Нет, — коротко ответил Кольт и отвернулся.

— Подождите, мистер Сандер! На тот случай, если вы откажетесь от первого приглашения, мне приказано передать вам второе. Ее милость будет рада принять вас у себя в «Гранд-Отеле» в любое удобное для вас время.

— Нет.

— Нет?

— Я не собираюсь встречаться с этой женщиной нигде и никогда. Я ясно выразился?

Оба посланца, казалось, были шокированы. Но, как выяснилось, когда высокий англичанин снова заговорил, шокированы они были вовсе не отказом.

— Существуют предписанные формы обращения к герцогине, сэр. Вы можете называть ее либо «ее милость», либо «ее светлость», либо «леди Флеминг». Но ни в коем случае не «эта женщина». Так говорить нельзя, сэр!

— Ушам своим не верю, — пробормотал Кольт себе под нос и, направившись в комнату, бросил через плечо:

— Билли, избавься от них.

Билли не знал, кто разочаровал его больше — Кольт своим безразличным отношением к настоящей герцогине или ее посланец своим снобизмом.

— Не очень-то умно, мистер…

— Сэр Дадли Лиланд, — важно проинформировал его англичанин. — Второй сын графа…

— Черт возьми, парень, вы так ничего и не поняли, а? Вы находитесь в Америке! И на тот случай, если забыли, хочу напомнить: мы воевали с вашими предками лет сто назад именно для того, чтобы устранить сословные различия. Может, ваши титулы и произвели впечатление на этих матрон на востоке, но для воина-шайенна они ничего не значат.

— Да, вы правы, сэр. Приношу свои извинения. Но у меня есть еще одно сообщение для вашего друга.

Билли обернулся. Кольт стоял у окна и смотрел на незастроенный участок рядом с «Флайз Лоджинг Хаус». Внизу не было ничего такого, что могло бы привлечь его внимание, поэтому Билли знал: Кольт слышал слова сэра Дадли, Он просто не хотел, чтобы англичанин это понял.

— Может быть, вы скажете мне, а я передам ему? — предложил Билли.

Сэр Дадли прекрасно видел, что Кольт не желает больше разговаривать, и согласно кивнул. Он ни секунды не сомневался, что Кольт прекрасно его слышит, но заговорил, обращаясь к Билли.

— Ее милость предвидела, что оба ее предложения могут быть отклонены. На этот случай мне дано указание сообщить мистеру Сандеру: ее милость последовала его совету и получила полный отчет по поводу предрассудков, касающихся его происхождения. Ее милость желает, чтобы мистер Сандер узнал: эти предрассудки ее не касаются и ничего для нее не значат. Она надеется, что мистер Сандер примет это во внимание и пересмотрит свое решение относительно любого из приглашений.

То, что Кольт так и не обернулся после этих слов, служило доказательством неизменности принятого им решения. Однако Билли заметил, что пальцы брата вцепились в подоконник и все тело напряглось.

— Думаю, вы выполнили поручение, джентльмены, — тихо сказал Билли. — Можете проинформировать герцогиню…

— Не пытайся говорить за меня, малыш, — раздалось позади Билли. — Ответа не будет. А теперь закрой эту чертову дверь.

Билли посмотрел на посланцев и пожал плечами, как бы извиняясь за грубость Кольта, но тем не менее закрыл дверь прямо у них перед носом. А затем медленно принялся считать про себя до пятидесяти. Но едва добравшись до десяти, не выдержал;

— Это наигрубейшая, наивозмутительнейшая выходка, которую мне когда-либо приходилось наблюдать! И, готов поспорить, преднамеренная! Но почему, черт побери?! Ты же знаешь, что они расскажут ей, и… И конец всему, так?

— Слишком много болтаешь, — буркнул Кольт, потянувшись за ремнем с кобурой. Билли покачал головой.

— Знаешь, я вчера ничего не понял и уж совершенно ничего не понимаю сейчас. Я ее хорошо разглядел, и мне показалось, что подо мной провалился тротуар. Она потрясающе красивая…

— И белая, — оборвал его Кольт. Застегнув ремень, он направился к лежащим на кровати переметным сумкам.

Билли затих. До него наконец дошла истинная причина такого поведения Кольта. И он нашел ее ужасной. Он никогда не мог смириться с горечью, которая появилась у Кольта с того времени, когда он чуть не умер. Билли любил своего брата. Он не знал человека лучше, храбрее и честнее его. Ему было физически больно видеть, что Кольт занимается самоуничижением, соглашаясь с позицией этих невежественных, набитых предрассудками белых, которые относили его к отбросам общества.

— Быть может, я упустил что-то? Могу поклясться, я собственными ушами слышал, что этой леди глубоко наплевать на то, какая кровь течет в твоих жилах.

— Она просто чувствует себя обязанной. Билли, — ровным тоном пояснил Кольт. — Обязанной, только и всего.

— Да? И по этой причине ты нахамил ее слугам? Потому что не нуждаешься в ее благодарности? А она так стремится снова с тобой встретиться, чтобы всего-навсего выразить признательность? Давай серьезно. Кольт…

— Я серьезно. И позволю тебе сохранить зубы в целости. А теперь отправляйся и приведи лошадей. Встретимся на улице через пятнадцать минут. Если поскачем достаточно быстро, к обеду будем в Бенсоне.

Ага, и насмерть загоним лошадей, мысленно буркнул Билли. Поскольку наступил уже почти полдень, а до Бенсона добрых двадцать миль, то скорее всего этим и кончится. Нет, это он зря! Кольт никогда не станет срывать злость на лошадях. Но он твердо вознамерился побыстрее убраться из Томбстоуна. Прежде чем герцогиня найдет способ с ним повидаться.

Кольт уже расплатился за номер, поэтому Билли собрал свои вещи и отправился выполнять поручение. До конюшни было недалеко. Камиллус С. Флай содержал позади своего пансиона фотогалерею, а прямо за ней, посреди площади, на которую можно было попасть через любой свободный участок Третьей и Четвертой улиц, а также с Фремонт и Аллен, находилась конюшня.

Выйдя из «Флайз Лоджинг Хаус», Кольт заметил, что Билли появился на Фремонт раньше времени, но без лошадей.

— Не смотри на меня так, — поспешно заявил Билли. — Мой конь потерял подкову, когда я выводил его из денника. Это займет лишь пару часов…

— Пару часов?

— Кузнец занят, — пояснил Билли. — Это он назначил время, а не я. Что скажешь насчет раннего обеда? А потом сыграем в бильярд у Боба Хетча на Аллен-стрит.

— На грубость нарываешься, а, малыш? — поинтересовался Кольт, но выражение его лица уже не было таким мрачным, как раньше.

— Вряд ли мы встретим молодого Клентона, если ты это имеешь в виду, — ухмыльнулся Билли. — К твоему сведению, я только что услышал, что его брат Айк сцепился сегодня утром с одним из братьев Эрпов, после чего был притащен к судье и отпущен. Должно быть, это с Уайетгом. Говорят, он обожает крушить рукояткой револьвера тупые головы. Наверное, в данный момент Билли везет братца на ранчо. Так где бы ты хотел пообедать? В «Мэзон Доре»? Ответом ему был легкий пинок под зад

Глава 10

Магазин модной одежды миссис Эдди Бурленд втиснулся на Фремонт-стрит между почтовой конторой и кабинетом врача. Меньше всего Джослин сейчас нуждалась в новой шляпке. Но она пришла сюда и намеревалась заказать одну, две, дюжину или сколько понадобится, чтобы пробыть здесь до тех пор, пока не увидит Кольта Сандера входящим или выходящим из гостиницы, расположенной прямо напротив. Ванесса предложила ей просто-напросто предстать перед его дверью собственной персоной, но Джослин не решилась на такой шаг. Люди, посланные ею утром, были встречены не очень дружелюбно, и это лишало ее возможности рассчитывать на более теплый прием. Нет, лучше случайная встреча на улице, которая, конечно, отнюдь не будет случайной, но мистеру Сандеру об этом знать не обязательно. Она не позволит ему проигнорировать ее еще раз!

Джослин приехала в магазин незадолго до двух, но, поскольку карету она тут же отослала, любопытствующие разошлись, и ничто не выдавало ее присутствия в магазине. Охранники, на этот раз шестеро, были необходимостью, от которой так просто не отмахнешься. Четверых она оставила у черного хода, а те двое, что вошли с ней в магазин, безуспешно пытались оставаться незаметными. Для начала они вывели из себя миссис Бурленд, не привыкшую видеть такое количество мужчин в своем маленьком магазинчике. Один и то был редкостью. Но она довольно быстро перестала обращать на них внимание, полностью захваченная перспективой большого заказа.

Ванесса стояла у окна и следила за улицей, стараясь не пропустить появления Кольта, а Джослин с миссис Бурленд занимались выбором фетра, перьев, цветов, оттенков и всего прочего, необходимого для создания элегантной дамской шляпки. Никогда прежде Джослин не выбирала так долго, но она представления не имела, сколько времени ей придется проторчать здесь. Описание европейской шляпной моды, которую она предпочитала, заняло около получаса, но тема оказалась исчерпанной, а Кольт все не появлялся. Притворяться, что никак не может сделать выбор, становилось для Джослин утомительным, владелица магазина тоже начала уставать, но делать было нечего. Однако если Кольт не появится до закрытия магазина…

— Джослин, дорогая, думаю, тебе следует подойти и взглянуть, — позвала Ванесса. — Кажется, там сейчас будет… что-то необычное.

Джослин подошла к окну, Эдди Бурленд следовала по пятам. Герцогиня мгновенно поняла, что имела в виду Ванесса. Посередине пыльной улицы неторопливо, но целеустремленно шагали четыре одетых в черное джентльмена. В одинаковых костюмах с узкими галстуками и с одинаково свисающими усами на мрачных лицах, они выглядели близнецами. Каждый из них нес на себе целый арсенал. Поджидавшие их на расположенном в конце улицы пустыре пятеро мужчин смотрелись менее элегантно.

— Вот оно, начинается! — восторженно вскричала Эдди Бурленд.

— Что начинается? — поинтересовалась Джослин.

— «Шоудаун», — ответила Эдди, не отрываясь от окна. — Давненько намечался.

— Что такое «шоудаун»? — спросила Ванесса.

Женщина окинула Ванессу странным взглядом, затем рассмеялась.

— То-то мне показалось, что вы, леди, как-то странно разговариваете! Вы не здешние, верно? — Не дожидаясь ответа, она продолжила:

— «Шоудаун» — это перестрелка. По улице идут наш шериф Вирджил Эрп и его братья Уайетт и Морган. Тот, что с карабином, — доктор Холлидей, приятель Уайетта.

— Доктор, принимающий участие в перестрелке? Никогда в жизни Ванессе не доводилось слышать о столь неслыханном нарушении этики.

— Когда-то на Востоке он был дантистом, мэм. А теперь зарабатывает на жизнь игрой. Странно, что он в такую рань на ногах. Этот парень ведет ночной образ жизни.

— А те джентльмены, которые их поджидают?

— Эти бездельники? — фыркнула Эдди. — Все они хулиганы и воры. Члены банды Клейтона. — Встретив непонимающий взгляд Ванессы, она пояснила:

— Айк и Билли Клейтоны, Фрэнк и Том Маклори и вроде как Билли Клэйборн с ними. Должно быть, вы недавно в городе, раз не слыхали о банде Клентона. Они — заклятые враги Эрпов.

— Действительно, мы приехали только вчера вечером. Но раз здесь присутствует представитель закона, то почему должен случиться «шоудаун», как вы это называете? Не логичнее ли предположить, что шериф собирается просто арестовать этих людей?

— Ой, может, он и собирается! Скорее всего собирается. Только это не имеет значения. Эти парни в конце улицы стоят не для того, чтобы дать себя арестовать. Они намерены начать стрельбу. Готова поспорить на свой магазин, так оно и будет. Потому что уже давно все к этому шло.

Ванесса с Джослин переглянулись. Они не могли понять, серьезно говорит эта женщина или шутит. Им действительно никогда прежде не доводилось видеть такого количества вооруженных людей, открыто носящих револьверы, как в Томбстоуне. Повсюду в городе можно было встретить мужчин с револьверами на бедре. Но этому, несомненно, существовало какое-то иное объяснение, чем готовность к так называемому шоудауну.

Четверо одетых в черное джентльменов уже приблизились к пустырю. Джослин завороженно смотрела, как они развернулись и встали спиной к магазинчику. Пятерка на пустыре тоже встала полукругом, лицом к ним. Послышался приказ насчет сдачи оружия, который был проигнорирован. И прежде чем Джослин успела сообразить, что за этим последует, началась стрельба.

В следующее мгновение ее оттащили от окна и чуть ли не швырнули на пол. То же охранники проделали с Ванессой и бурно выражающей протест Эдди Бурленд. Джослин и не думала возражать, особенно услышав, как шальная пуля впилась в стену магазина. Казалось, пальба никогда не кончится, хотя на самом деле все заняло не более тридцати секунд. Однако встать ей позволили не раньше, чем один из охранников убедился в завершении «шоудауна».

Эдди уже высвободилась и теперь стояла у окна, жадно пересчитывая тела.

— Похоже, оба Маклори полегли и юный Клентон тоже. Жаль мальчишку, ему не больше шестнадцати. Но его папаша был дурным человеком и парнишку таким же воспитал. Так чего еще ожидать?