Глава 1

1192 год, Англия, Клайдонский замок

Снова и снова ужасный грохот сотрясал сводчатые стены замка. Удары стенобитного орудия заглушали все остальные звуки, тонувшие в их чудовищной силе. Не слышно было ни жуткой неразберихи, царившей на внутренних укреплениях, ни полных смертельного страха криков, доносившихся с внешнего двора. Эти зловещие удары проникали во все уголки замка и, как стрелы, пронизывали невыносимой болью голову Рейны де Шампенье.

Слишком Стремительна и неожиданна была атака. Когда отчаянный крик «Измена!» разбудил Рейну, весь наружный двор замка был почти полностью занят неприятелем. На рассвете внешние ворота Клайдона были открыты предателем, укрывшимся в замке от царившей накануне непогоды под личиной пилигрима. Рейна с пламенными молитвами обратилась к Богу, горячо благодаря его за то, что он уберег ее от гораздо большей ошибки. Ведь если бы она все-таки поддалась просьбам странника и впустила его во внутренний двор или даже в главную башню, то сейчас ей пришлось бы руководить обороной внутренних укреплений сторожевого поста, не смея и надеяться на победу. К сожалению, это была ее единственная удача.

Атакующих, казалось, насчитывалось не больше сотни, однако и в самом замке находилась лишь жалкая кучка воинов, способных сражаться. После того как отец Рейны большую часть гарнизона взял с собой, отправившись в Крестовый поход, в ее распоряжении осталось всего пятьдесят пять воинов, лишь немногие из которых находились в замке, когда произошло нападение. Двадцать тяжеловооруженных всадников, десять арбалетчиков и столько же лучников мужественно отражали атаки нападающих. Но уже шестеро из их числа нашли свою смерть в сражении или были ловко завлечены в хитроумно устроенные ловушки на внешних стенах, которые совсем не грозили нападающим огнем защитников замка, ибо в нем не было ни одного искусного стрелка, сумевшего бы навредить флангам атакующего войска.

— Усильте огонь! — крикнула Рейна что было сил одному из слуг, также вставшему на защиту замка наряду с воинами. — Скорее же! Кипяток нам нужен немедленно, а не когда ворота окажутся в руках противника!

Она перегнулась через укрепление как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромная каменная глыба с ужасным грохотом упала в нескольких футах от стенобитного орудия, лишь подняв вокруг него облако серой пыли. Разгневанная Рейна обрушилась с упреками на своего верного слугу Теодорика. Несмотря на то что ему едва исполнилось восемнадцать, этот упрямец настоял на том, чтобы сражаться на укреплениях вместе со своей госпожой. И хотя она не раз пыталась отослать его вниз после того, как он помог ей облачиться в специально изготовленные доспехи, все было напрасно.

— Идиот! — в негодовании крикнула Рейна. — Ты должен был разбить орудие, а не поднять вокруг него пыль!

— Но эти глыбы так тяжелы! — раздраженно сверкнул глазами Теодорик, как будто хотел оправдать свое неумелое использование и так небогатого арсенала сражавшихся.

— Послушай-ка, Тео. Если ты недостаточно силен, чтобы справиться с ними, лучше убирайся отсюда и займись тем, что тебе под силу… Торопитесь! Кипятка еще! И добавьте огня, у нас остается совсем мало времени!

Рейна отвернулась от Тео, обиженного ее грубостью, и чуть было не сбила с ног маленького Оулмера, также спешившего на помощь своей госпоже. Семилетний ребенок обхватил ноги Рейны своими худенькими ручонками. Сердце девушки чуть не выпрыгнуло из груди, когда она осознала, что из-за своей хромоты мальчик, не умея держать равновесие и не обладая достаточной ловкостью, мог запросто вывалиться из укреплений.

— Что ты болтаешься под ногами? — хрипло проговорила Рейна, скорее со страхом за жизнь мальчика, нежели с раздражением из-за его появления.

Мгновенно карие глаза Оулмера наполнились слезами, и сама Рейна почувствовала, как предательская влага щекочет ей ноздри. Прежде она никогда не кричала на мальчика, а, наоборот, утешала его добрым словом, переживала вместе с ним его детские невзгоды. Рейна заменила ему мать, и поскольку никто из вилланов не хотел брать его на воспитание из-за уродливой хромоты, она сама вынянчила его, отвоевав у множества детских болезней. Поэтому она и думала о нем как о своем собственном сыне, считая себя обязанной заботиться и защищать его от несправедливостей жизни.

— Я хочу помочь вам, миледи! — пробормотал Оулмер. Рейна опустилась перед ним на колени, чтобы отереть слезы с его вымазанного сажей личика, надеясь, что, подарив мальчику полную нежности улыбку, она сможет помочь ему забыть проявленную ею недавно грубость.

— Конечно же, Оулмер! Я очень рада, что ты пришел, — солгала она, стараясь защитить его от града стрел, сыпавшихся на них со всех сторон, своим закованным в броню телом.

— Видишь ли, я так торопилась на укрепления, что не успела отдать служанкам все необходимые приказания. Может быть, ты сходишь вниз к леди Алисе и передашь ей, что я просила приготовить внутри башни все для приема раненых? Пусть разорвут как можно больше материи — нам понадобится много бинтов. Помоги им, пожалуйста. Останься с ней и с госпожой Хилари и постарайся быть полезным. А также успокой юных леди, скажи им, что бояться вовсе нечего. Ты же знаешь, как неразумны они бывают порой, — добавила Рейна, натянуто улыбаясь.

— Да, миледи. Они ведь совсем еще девочки. «А ты всего лишь маленький мальчик», — с нежностью подумала она, глядя, как он, прихрамывая, ковыляет к лестнице.

По крайней мере гордость его не была задета. Однако другая проблема занимала уже ум Рейны; как избавиться и от Теодорика. О! Если бы это было так же просто!.. И тут взгляд Рейны упал на юношу, помогавшего опрокинуть на нападавших огромный котел с кипятком. Страх сжал ее сердце, и она с трудом сдержала крик, но в то же мгновение стрела со свистом пролетела мимо нее, едва не расцарапав лицо Рейны, и она неожиданно для себя обнаружила, что лежит на полу, сбитая с ног Оубером Манфредом.

— Слезь с меня, пустоголовый идиот! — прорычала она, глядя в мертвенно-бледное лицо Оубера.

— Но, миледи…

Рейна раздраженно прервала его:

— Неужели ты думаешь, что мне нравится прогуливаться под градом стрел? Но ведь в замке нет больше никого, кто мог бы возглавить оборону, ведь сэр Уильям, которого, несомненно, отравил этот чертов странник, прикован недугом к своей постели.

— Я могу.

— Нет! — Ответ Рейны прозвучал уже менее враждебно. О, как бы ей хотелось, чтобы оруженосец сэра Уильяма на самом деле мог защитить Клайдон! Но ему было всего пятнадцать лет… К тому же в замке не было никого, за исключением самой Рейны, кто был бы хоть немного знаком с непостижимо трудной наукой обороны замков. Сама Рейна, в течение недели изучавшая сей предмет под неусыпным контролем сэра Уильяма, мало что могла вспомнить в этот ответственный момент.

— Именно меня они пытаются получить, значит, мне и принимать вызов своей судьбы. И если они все-таки одержат верх, то в этом буду виновата лишь я одна.

— По крайней мере, миледи, держитесь подальше от стен, — умоляюще проговорил Оубер, помогая Рейне подняться на ноги.

— Да, но… Тео!!!

Ее хриплый крик заставил обоих юношей вздрогнуть. А Теодорик, успевший в последнее мгновение отскочить в сторону, чтобы не обвариться кипятком, который выплеснулся прямо у его ног, обернул к Рейне свое разгневанное лицо. Но Рейна и так уже слишком долго терпела.

— К черту тебя, Тео, с твоим ослиным упрямством и глупой бравадой! Марш вниз! Сейчас же! Я слишком люблю тебя, чтобы спокойно наблюдать за тем, как на моих глазах тебя или продырявят стрелой, или окатят кипятком, и всего лишь потому, что ты возомнил себя героем, который запросто выполнит любую сложную работу. И это с твоими тонкими соломинками, что торчат у тебя вместо рук! Тео! Если ты сию же минуту не уберешься, я прикажу запереть тебя в башне. И ты, Оубер, ступай вниз. Мне нужны настоящие воины, а не младенцы, что путаются под йогами. От твоего меча нет никакого толку, пока они не взобрались на стены и не взяли ворота. Так что проваливайте и не смейте спорить со мной!

Оубер вспыхнул, однако не согласиться с Рейной не мог. Его мастерство действительно было бесполезно, пока он не сражался с врагом один на один. А Теодорик тем временем лишь ухмылялся, не спеша направляясь к лестнице. Если бы она не добавила, что слишком любит его, он, несомненно, чувствовал бы себя униженным. Но сейчас он удалялся достойно. Теодорик был всего на год старше Рейны, но от одного лишь вида крови он неизменно терял сознание, и они оба прекрасно это знали.

Как только оба юноши удалились, Рейна почувствовала неимоверное облегчение. Наконец она могла сосредоточиться на сражении. Кипяток все-таки был опрокинут на нападавших — и снизу послышались их дикие вопли. Однако уже через несколько мгновений вновь раздался оглушающий грохот. Будь прокляты эти дьяволы! Наверное, они уже перебили всех ее питомцев, для того чтобы сделать из их сырых шкурок надежное укрытие, которому не были страшны ни кипяток, ни огонь. Рейна побледнела от негодования. Нападавшие приложили последние усилия, чтобы сломить сопротивление ворот, и разобрали одну из повозок, стоявших во дворе, чтобы подпереть ствол дерева, срубленного в ее лесах. О!

— Миледи?

Она обернулась и увидела своего лакея, Жильбера Кемпе, принесшего ей ломоть хлеба с сыром и флягу вина. Его одежда была насквозь мокрой, ибо он помогал поливать здания и внутренний двор замка холодной водой, несмотря на то что атакующие еще не пустили в ход горящие стрелы.

— Спасибо, Жильбер. — Она благодарно улыбнулась и взяла еду, хотя и была слишком напряжена, чтобы есть в такой момент. Услышав грохот стенобитного орудия, Жильбер вздрогнул.

— Вы знаете, кто это может быть? — спросил он.

— Это люди сэра Фолька, — без промедления ответила Рейна. Ее замечание не на шутку встревожило лакея.

— Но ведь на их щитах отсутствует изображение рыцарского герба, кроме того, и рыцарей-то среди них нет, и пришли они явно неподготовленные к долгой осаде, — возразил Жильбер.

— Они предполагали, что с изменником в замке без труда захватят и саму башню. Да почти так и произошло. Если бы один из слуг случайно не заметил, как пилигрим подавал сигнал противнику, то у нас бы не хватило времени для того, чтобы вывести народ из внешнего двора и закрыть внутренние ворота… А кто еще, Жильбер, по твоему мнению, мог осмелиться напасть на меня? — Она понизила голос и добавила:

— Кто, кроме него, мог знать, что отец мой мертв?

Слуга лишь покачал головой.

— — Несчастье постигло нас вот уже больше года назад, так что наверняка многим за это время стало известно о смерти лорда Роджера. Впервые нам сообщили об этом четыре месяца назад. Неужели вы думаете, что отправившиеся с королем Ричардом в Крестовый поход рыцари не сообщают своим родным о случившемся с ними и их друзьями?! К тому же сам епископ осведомил смотрителя замка в Шеффилде о потере вассала одновременно с тем, как послал нам сообщение об этом. Неизвестно, с кем мог поделиться смотритель этой новостью за прошедшее время. Не забывайте также, миледи, что вы еще не замужем и пока неясно, когда состоится свадьба. А епископ в своем последнем письме настоятельнейшим образом требует, чтобы вы поторопились назвать окончательную дату этого торжества.

Несмотря на то что лакей был абсолютно прав, Рейна не желала с ним соглашаться. Ей все еще было тяжело говорить о смерти отца и о своем незавидном положении богатой беззащитной наследницы. Глубокая скорбь захлестнула ее после получения известия о гибели отца. Только месяц спустя, слегка оправившись от удара, смогла она приступить к подготовке заключения столь необходимого ей союза. А теперь из-за ее непростительной медлительности Клайдон оказался в осаде, не имея достаточных сил, чтобы отразить нападение!.. Однако Рейна почему-то была уверена, что из всех охотников за легкой добычей под стенами замка находятся именно воины Фолька де Рочефорда, страстно мечтавшего завладеть как самим Клайдоном, так и его хозяйкой. И Рейна решила напомнить Жильберу, что у нее были все причины полагать так.

— Возможно, ты забыл о визите де Рочефорда, состоявшемся всего две недели назад? Не просил ли он меня выйти за него замуж? А когда я отказалась, не он ли, как подлый негодяй, прокрался ночью в мои покои, чтобы взять меня силой и таким грязным способом все же получить желанное?! Если бы Тео не услышал мой крик…

— О миледи, прошу вас не вспоминать ту ужасную ночь. Возможно, именно сэр Фольк решил отомстить вам за то, что вы вышвырнули его из замка прямо в ров с водой! Но я говорю, что далеко не он один готов рискнуть, чтобы получить вас.

— Я не такая уж богатая наследница, — раздраженно сказала Рейна.

Жильбер в ответ неодобрительно на нее посмотрел:

— Согласен, не настолько, чтобы соблазнить епископа. Но для всех этих безземельных рыцарей, толпами шляющихся без дела, Клайдон со всеми его воинами и вассалами — достойная упорной борьбы награда!

Она не могла не согласиться со сказанным лакеем, но каждая новая его реплика вызывала у нее бурю негодования. Она могла бы выйти замуж еще два месяца назад, если бы так долго не провозилась с составлением и отправкой писем. Конечно же, она прекрасно понимала, насколько уязвимым было ее положение. Ведь епископ Шеффордский все еще оставался в Святой Земле, а вместе с ним и половина ее верных вассалов, трое из которых, включая ее отца, уже никогда не вернутся домой. И эта чертова атака застала ее совсем врасплох, она даже не успела послать гонца к своему вассалу Симону Фитц Осберну с просьбой о помощи.

— Кроме того, на нас могли напасть и те бандиты, что скрываются в лесах, — продолжал Жильбер.

Рейна с трудом подавила улыбку, не желая обидеть слугу. Но вдруг страх подступил к ее горлу, и моментально исчезло былое легкомыслие.

— Эти лесные крысы не посмеют…

— Но ведь среди напавших нет ни одного рыцаря, — напомнил Жильбер.

— Де Рочефорд тоже не настолько богат, чтобы снарядить своих людей… Все, хватит, Жильбер, не важно, кто пытается ворваться в замок, ибо, пока у нас есть силы, мы будем сражаться с ними за честь своего дома, будь они хоть слугами самого дьявола!

Лакей не вымолвил больше ни слова, ибо был совсем не в настроении спорить с хозяйкой. Однако когда Рейна снова осталась одна, беспощадные тиски страха стальными объятиями сжали ее сердце. Да, с собой-то она могла быть откровенна — ей действительно было безумно страшно! Если бы Клайдон просто осадили, она могла бы продержаться под прикрытием его надежных стен многие месяцы, и тогда отряды Симона или Джона де Ласкеля, прибытия которых она ожидала на следующей неделе, спасли бы замок от разорения. Но увы. Эти негодяи, посмевшие напасть на ее замок, действовали поспешно, стараясь завершить свое грязное дело как можно скорее. Наверняка они были осведомлены о том, что в Клайдоне в этот момент почти не было воинов, иначе они не начали бы штурм, едва Рейна отказалась добровольно открыть внутренние ворота замка. Несомненно, они спешили заполучить Клайдон прежде, чем могла прибыть помощь, ибо силы их были невелики.

Казалось, Рейна использовала все, что имела, и ничто теперь не могло спасти замок. Ее надежная защита, внешний пояс укреплений с огромным рвом, для преодоления которого неприятелю потребовалось бы много сил и времени, был при помощи пилигрима почти сломлен. Бесспорно, в распоряжении Рейны находилось слишком мало воинов для обороны такой большой крепости, какой являлся Клайдон, неприятель понес бы огромные потери, пытаясь Преодолеть внешние стены и, возможно, отказался бы в конце концов от своих грязных намерений…

Стены внутренних укреплений замка защищали гораздо меньшее пространство, в одном из углов которого находилась главная башня, однако и эту часть замка не могла спасти Рейна, ибо у нее почти не было времени, чтобы подготовиться к достойному отпору нападавших. Она постаралась выполнить все указания сэра Уильяма: проверила и подготовила оружие, раскаленные песок и воду, чтобы обрушить все это на врага, рогатки, чтобы не допустить врагов внутрь замка по приставным лестницам, смочила вещи, которые могли загореться. А в это время строения внешнего двора были разобраны для защиты от стрел и постройки нового моста, чтобы пересечь по нему ров, а ее животные истреблены из-за их драгоценных шкурок, служивших нападавшим надежнее всяких щитов… Но Рейна все еще не теряла надежды, удвоив свой маленький гарнизон, вооружив всех слуг. И несмотря на то что они ничего не понимали в военном деле, они могли отлично швырять камни на головы нападавших, сбрасывать лестницы… К сожалению, когда стенобитное орудие все-таки завершит свою ужасную работу и ворота не смогут больше защитить жителей замка, помощь слуг окажется совершенно бесполезной, и самой Рейне останется лишь укрыться в главной башне со всеми обитателями бывшего некогда столь неустрашимым и мощным Клайдона.

Глава 2

Негромкое мяуканье разбудило его: это Леди Элла напомнила о своем желании приступить к завтраку. Ранульф Фитц Хью, не открывая глаз, протянул длинную руку, бережно взял комок свалявшегося меха и положил его на свою широкую грудь.

— Думаю, пора вставать, — сонно проговорил он своей кошке, совсем не надеясь, что получит ответ, который, однако, незамедлительно последовал:

— Милорд?

Ранульф недовольно скривил лицо. Черт возьми, и как это он мог забыть, что вчера вечером, направляясь спать, он прихватил с собой не только кошку, но и кое-кого еще. Это была одна из тех женщин, что постоянно сопровождали его отряд. И теперь она лежала рядом с ним и нежно поглаживала его голую ногу своей, призывая возобновить страстные ласки прошлой ночи. Но Ранульф был абсолютно безразличен к этим заигрываниям. Блудница, оказавшаяся столь кстати под рукой накануне вечером, не вызывала у него никаких эмоций на следующее утро, ибо, раз удовлетворив свое желание, Ранульф забывал о женщинах до следующего сеанса любви. В это же утро присутствие девки особенно раздражало его, так как ему предстояло выполнить ответственное задание, и Ранульф хотел снова тщательно все обдумать. Он поднялся и со словами «Пошла прочь!» шлепнул ее по обнаженному заду, смягчив грубость мимолетной лаской и давая тем самым понять, что не желает больше видеть ее в своей палатке.

Она завывающе улыбнулась, но Ранульф предпочел не заметить недвусмысленный намек этих вызывающе прекрасных губ. Хоть его сегодняшняя гостья и была самой очаровательной блудницей из тех, что посещали его ложе в последнее время, этот факт нисколько не воодушевлял Ранульфа, ибо он привык к тому, что умопомрачительные красотки слетались при одном лишь его появлении, как мухи на мед. Их на самом деле было так много, что в это утро он не мог даже вспомнить имя той, что так часто делила с ним неприхотливое походное ложе, А звали ее Мэй, и как только Ранульф нашел монетку, чтобы расплатиться за ласки, она знала, что уже забыта. Однако молодая женщина никак не могла забыть Ранульфа… Сколько раз заставляла она себя не думать об этом мужчине и тем не менее постоянно ловила себя на том, что ее мысли обращены только к нему. Мэй прекрасно понимала, что совершила огромную ошибку, позволив чувствам вмешаться в работу, однако менять что-либо было уже слишком поздно. Впервые Мэй была влюблена. Как и любая другая женщина, взглянувшая хоть однажды на Ранульфа, она не смогла устоять перед чарами его мужественной красоты. А за то, что из всех женщин, следовавших за отрядом, лишь ее одну хоть изредка приглашал в свою палатку Ранульф, Мэй ненавидели ее подруги.

Но если бы они только знали, что Ранульф уже отправил своего оруженосца за другой, соперницей, «очаровательной блондинкой», как он ее называл, если бы они знали и то, насколько мало она для него значила, что он даже не мог запомнить ее имени, они бы так не завидовали ее печальной участи. Для Ранульфа она была не больше чем просто блудницей, доставляющей удовольствие, торгующей любовью шлюхой.

Она тяжело вздохнула, наблюдая за тем, как обнаженный Ранульф выходил из палатки, чтобы освежиться. Как и большинство мужчин, он никогда не скрывал свою наготу, если рядом не было впечатлительных леди, смущавшихся от подобной вульгарности. Женщины такого поведения, как Мэй, в расчет не шли. Однако при мысли о том, что ни одна из этих слабонервных леди не стала бы скромно опускать глаза при виде обнаженного Ранульфа, Мэй злобно рассмеялась. Лишь немногие мужчины могли похвастаться таким огромным ростом и внушительностью форм. И то, что сэр Ранульф постоянно избегал общения с благородными дамами, будто был прыщавым недомерком, по мнению Мэй, было абсолютной глупостью.

Очнувшись от своих размышлений, Мэй отругала себя за подобные мысли. К тому же она и так слишком долго оставалась в палатке Ранульфа, утреннее ворчание которого хоть и было обычным делом, но могло превратиться в настоящий ураган, застань он по возвращении ее все еще нежащейся нашего ложе.

Однако в это утро у Ранульфа было самое прекрасное расположение духа, что являлось, по убеждению его оруженосца Ланзо Шерферда, настоящим чудом. Вместо того чтобы пнуть его не совсем нежно носком сапога, Ранульф лишь слегка взъерошил его жгуче-рыжие волосы, а Леди Элла радостно прыгнула к нему на колени, кокетливо мурлыкая в ожидании завтрака.

— Думаешь, сегодня ночью Мэй доставила ему небывалое удовольствие? — Ланзо подмигнул своему приятелю, оруженосцу Кенрику, который сосредоточенно сворачивал свой матрац.

Увидев, что господин уже скрылся в кустах и бояться как будто нечего, Кенрик, который был постарше Ланзо, а потому и опытнее, глубокомысленно произнес:

— Вряд ли в эту ночь произошло что-нибудь особенное. Она каждую ночь ублажает его так, как нам и не снилось.

Оба юноши, как, впрочем, и другие воины их отряда, привыкли становиться незаметными для женщин в присутствии Ранульфа. Но Ланзо, которому едва исполнилось четырнадцать лет, был еще неопытен в подобных делах, ему это было абсолютно безразлично.

— Просто он возбужден из-за предстоящей работы, — продолжал Кенрик, обратив свои узкие, как у турка, глаза к Ланзо. — Старый Грил, что порекомендовал нас для этого дела, сказал, что оно будет несложным, но ты же знаешь, что Ранульф ненавидит браться за работу, если придется возиться с женщинами.

— Серл сказал, что из-за этого он даже может отказаться от исполнения задания.

— Вполне справедливо, но пока он вроде не принял окончательного решения. Хоть он и позволил людям Ротвелла присоединиться к нашему отряду, Ранульф еще не взял с него денег за работу.

— Все, на что оказались способными люди этого старикашки, — так это мешать нам продвигаться более быстрым темпом. Но вот чего я на самом деле не понимаю…

— Опять сплетничаете, как маленькие девочки? Увидев подошедших к ним Серла и Эрика, Ланзо покраснел и быстро вскочил на ноги, а Кенрик лишь многозначительно ухмыльнулся. Оба юноши только что были посвящены в рыцари во время службы у одного лорда, к которому нанялись вместо выплаты долга.

Ранульф, конечно, мог бы и сам посвятить их в рыцари, но ему хотелось, чтобы церемония была по-настоящему торжественной и чтобы свидетелями ее были не только воины его отряда. Обоим рыцарям было всего по восемнадцать. Серл Тотнес был немного выше Эрика, со светлыми волосами и лучистыми серыми глазами, а Эрик Фитцстефел был ярким брюнетом с узкими карими глазами, как и у Кенрика, неизменно придававшими ему немного сонный вид. Оба рыцаря сопровождали Ранульфа и сэра Уолтера де Брюта во всех их походах значительно дольше, чем Кенрик и Ланзо, и тем не менее эти четверо юношей очень сдружились, ибо были похожи друг на друга. Все они были незаконнорожденными детьми лордов, появившимися на свет в деревне или на кухне замка и отвергнутыми своими почтенными отцами, навсегда потеряв таким образом надежду на обеспеченную и беззаботную жизнь. Наполовину простолюдины, наполовину благородные, они были изгоями как для одних, так и для других. Если бы Ранульф не распознал в них настоящих воинов и не выкупил их, они все еще были бы обыкновенными рабами, прикрепленными к земле тех людей, что произвели их на свет. Сам Ранульф, будучи незаконнорожденным, лучше, чем кто-либо другой, понимал все горести жизни бастарда.

— Мы тут размышляли над тем, почему это сэр Ранульф отказался взять у старика Ротвелла часть денег, причитающихся нам за работу, — полушутливо-полусерьезно сказал Ланзо.

— Если ты, мой милый маленький друг Ланзо, подумаешь над этим, то ответ сам придет тебе в голову.

— Но единственный возможный ответ, приходящий мне в голову: он просто не уверен в том, что выполнит задание до конца.

— Именно так, — кивнул Эрик.

— Но почему же? Эрик усмехнулся:

— Все не так уж просто, дружище. А ты-то что обо всем этом думаешь, Серл? Ранульф же терпеть не может Ротвелла, думаешь, он просто взял и поверил россказням старикашки о разорванной помолвке?

Серл лишь пожал плечами.

— Ранульф не раз выполнял поручения тех, кто ему не нравился. И те точно так же лгали, но ничего от этого не менялось. Деньги есть деньги.

— Следовательно, это может быть лишь оттого, что здесь замешана женщина.

— Возможно, эта причина переплелась со множеством других. Но если он уже решил…

— Мы же так долго шли и почти что у цели теперь. Ему нужно было раньше принимать решение. И неужели он сможет отказаться от пятисот марок? — рассудительно проговорил Ланзо, устремив взгляд на друзей, ожидая их ответа, которого, однако, не последовало. Ланзо повернул голову и увидел приближающегося к их компании Ранульфа. И только тогда мальчик вспомнил, что все еще держит в руках Леди Эллу. Она, как назло, именно в этот момент издала такое пронзительное мяуканье, которое могло бы разбудить и мертвого, и несомненно, с намерением показать Ранульфу, что умирает с голоду. О! Избалованная негодяйка! Сколько раз Ланзо еле удерживался, чтобы не свернуть ей шею, но сознание, что Ранульф с него живого шкуру сдерет, если он посмеет хоть один волосок вырвать у этого облезшего чудовища, удерживало юношу от столь необдуманного поступка. Господи! И как только может мужчина любить такую уродину?!

— Ты что же, еще не накормил Леди?!

— Да… нет… сэр… — запинаясь, промямлил Ланзо.

— Может быть, я не совсем разбудил тебя?

— Я как раз собирался, — пропищал Ланзо и поспешил удалиться от Ранульфа, прикрывая согнутую спину от гневной руки хозяина.

Ранульф одобрительно фыркнул, глядя, как Ланзо стремительно исчез, и вошел в свою палатку. А двое юных рыцарей, взглянув друг на друга, многозначительно ухмыльнулись.

— Он все же решился. Мы сопроводим юную леди к ее новому мужу. Ланзо оказался прав: пятьсот марок — слишком большая сумма, чтобы ею можно было пренебречь, когда вопрос стоит о приобретении владения. А это именно то, о чем он постоянно думает, — проговорил Серл, выразив мнение обоих рыцарей.

— Возможно, он с самого начала решил выполнить задание, а прикидывался лишь для того, чтобы заставить поволноваться этого черта Ротвелла?

— Все может быть. Ранульф уж слишком сильно ненавидит старого лорда и даже не пытается скрыть свое к нему отношение. Вот спросить бы обо всем этом сэра Уолтера…

— Спросить сэра Уолтера о чем? — раздался сзади негромкий голос Уолтера.

Застигнутые врасплох повернулись с виноватыми лицами и увидели кровного брата сэра Ранульфа, однако страх ненадолго объял их сердца, ибо они сразу же заметили лучики смеха, сверкавшие в его глазах.

Невозможно представить себе двух более непохожих людей, чем Ранульф Фитц Хью и Уолтер де Брют. Ни малейшего сходства не было ни в их характерах, ни во внешности, однако с первой встречи между ними завязалось нечто большее, чем просто братская дружба. Имея семь футов роста, Уолтер был выше большинства мужчин, а Ранульф, имевший еще полфута сверх, казался просто великаном. Уолтер был брюнетом с оливковой кожей, а Ранульф — золотоволосым блондином, с кожей цвета солнечных лучей. И если Ранульф бушевал, даже будучи в прекрасном расположении духа, то Уолтер говорил так мягко и тихо, что иногда приходилось напрягать слух, чтобы уловить его музыкальную речь. Уолтер смеялся над самой безобидной остротой, тогда как Ранульфа вообще редко видели улыбающимся.

Уолтер никогда не унывал. Третий сын мелкого барона, он был таким же нищим, как и Ранульф, с той лишь разницей, что этот факт нимало его не волновал. Он был бы одинаково счастлив, обладая огромным поместьем, или ничтожно малым владением, или не имея вообще ни акра земли. Для него это было не важно. Уолтер вовсе не стремился к власти, богатству или почету. Человек дружелюбный и приятный в общении, он пользовался любовью и уважением своих старших братьев, которые, несомненно, поддержали бы его и предложили бы остаться в своих имениях, окажись Уолтер в затруднительном положении.

Ранульф же не имел подобной поддержки. Его отец был влиятельным лордом и вполне мог бы забрать Ранульфа из деревни, где тот в течение девяти лет находился под присмотром своего приемного отца. Лорд мог бы обеспечить достойные будущего рыцаря воспитание и подготовку сына, но Ранульф ненавидел этого чужого для него человека и никогда не унизился бы до того, чтобы обратиться к нему с самой ничтожной просьбой, даже если бы от этого зависела его жизнь.

У Ранульфа не было дома, и он страстно мечтал обрести его. Эта цель была единственным двигателем, единственной пружиной, заставлявшей его работать, продавать свои силы и ум любому нуждающемуся в его помощи вне зависимости от сложности предстоящего задания или его личных чувств. Столь манившая идея не оставляла и шанса его совести, не позволяя ему быть слишком щепетильным. Ранульф отвоевывал поместья для лордов, сражался под их знаменами, изгонял грабителей и разбойников из их городов и владений. Ни разу еще не постигла его неудача. Его считали чуть ли не всемогущим волшебником, способным вернуться с победой даже тогда, когда у другого не осталось бы уже и последней надежды. И платили Ранульфу за его труд соответственно, не смея обратиться к нему с пустяковым заданием. Вот почему лорд Ротвелл именно его выбрал для выполнения своего грязного плана, предлагая невообразимо высокую даже для Ранульфа плату за услуги. Действительно, пятьсот марок было слишком много даже за то, чтобы выкрасть Рейну де Шампенье, наследницу Клайдона и других богатых вотчин.

— Ну что ж… — Уолтер улыбнулся, не услышав ответа ни от одного из юношей. — Неужели Леди Элла утащила с собой ваши языки?

На этот раз Кенрик решился ответить. Любопытство пятнадцатилетнего подростка не выдержало, и он без обиняков спросил:

— Сэр Ранульф делится с вами своими планами, вы единственный, кто хоть немного знает о его мыслях и намерениях. Скажите, Ранульф не взял деньги у лорда Ротвелла только из-за того сильнейшего отвращения, которое к нему испытывает, или потому, что не уверен, что на этот раз все пройдет так же благополучно, как и всегда?

— Но он ведь он отказался категорично.

— Но и не дал четкого согласия, — вставил Эрик. В ответ Уолтер рассмеялся:

— А я-то подумал, что сказанное Ранульфом «Посмотрим!» в ответ на предложение было самым красноречивым доказательством того, что мы беремся за работу.

— Думаете, именно поэтому Ротвелл и настоял, чтобы мы взяли с собой пятьдесят его воинов?

— Конечно. Люди, подобные ему, не привыкли доверять, особенно когда решается вопрос такой огромной для него важности. Ведь он не доверяет даже своим собственным вассалам, иначе зачем ему тогда понадобилось нанимать нас? Думаю, что если бы не подагра, приковавшая его к постели, то сейчас и он был бы здесь. Несомненно, он думает, что его люди, превосходя нас численностью, будут напоминать нам о том, что работа должна быть выполнена наилучшим образом.

— Ну, тогда он просто не знает Ранульфа! — засмеялся Серл.

— Да, не знает, — сказал Уолтер, не скрывая улыбки.

— Но что же так раздражает Ранульфа в этом старикашке? — не удержался от вопроса Эрик. — Ведь он кажется именно безобидным, хоть и чуточку коварным.

— Безобидным?! — фыркнул Уолтер. — Тебе следовало бы поговорить с его людьми, чтобы побольше интересного узнать об их лорде.

— А вы-то сами знакомы с ним?

— Нет. Но я видел то, что видел Ранульф, и потому могу смело заявить, что таких, как он, знаю как облупленных. Он ничуть не отличается от лорда Монтфорда, на воспитании у которого находились мы с Ранульфом. Мы были его оруженосцами, хоть и предпочли бы иметь хозяином любого из его вассалов. И если ты думаешь, что с Ранульфом нелегко поладить, клянусь Богом, ты и не представляешь, каким может быть настоящий ад. Безумная жестокость и алчность — вот что почувствовал Ранульф, поближе познакомившись с Ротвеллом.

— Но что такого в этом поручении? По-моему, это совершенно обычное дело, хоть для нас и в новинку доставлять невест к алтарю. Сэр Ранульф просто не хотел связываться с этим заданием или обещать что-либо конкретное Ротвеллу?

Искорки смеха вновь появились в глазах Уолтера, когда он взглянул на застывшие в напряженном ожидании, измученные любопытством лица.

— Если я сейчас вам скажу об этом, ребятки, то о чем же вы будете сплетничать после моего ухода?

Серл и Эрик обиженно надулись, услышав, что Уолтер, которому и было-то всего двадцать четыре года, назвал их «ребятками». Но возглас Кенрика заставил их забыть об этом, ибо, повернувшись, они увидели, что Ранульф вышел из своей палатки в полном вооружении.

— Да поможет нам Бог И что это Ланзо так быстро сегодня управился? — без тени юмора сказал Уолтер.

— Не стыдно ли тебе, Кенрик? Ведь именно из-за тебя я стою здесь в одном нижнем белье и болтаю, как женщина! Двигайся, бестолочь, а то он уедет без нас. Живо!

То, что Ранульф мог запросто оставить своих друзей позади, недоуменно размышляющими о причинах столь быстрого отъезда, было вполне правдоподобно и наверняка случилось бы, если бы Леди Элла приняла приглашение Ланзо к завтраку и не отправилась самолично добывать себе пищу Естественно, Ранульф не мог доверить Ланзо столь ответственное дело, как поиск его любимой кошки, хотя конечный пункт их путешествия и находился лишь в часе езды. Им пришлось ждать до тех пор, пока эта хитроумная тварь не вернулась с полевой мышью в зубах и не была усажена на телегу, где наконец-то могла насладиться столь запоздавшим в это утро завтраком.

Глава 3

Рейна успела подхватить раненого прежде, чем он упал, но вес его тела был все же слишком велик, чтобы эта хрупкая девушка могла удержать его, поэтому им обоим пришлось опуститься на пол. Воин вытащил стрелу из плеча, не дав Рейне и шанса помешать ему, и теперь на этом месте образовалось огромное багровое пятно, которое с каждым мгновением все увеличивалось, а у Рейны, как назло, не было под рукой ничего, что помогло бы остановить хлынувшую кровь. Она не смогла разглядеть даже лица раненого, так сильно оно было покрыто пеплом и дымом из-за быстро распространявшегося пожара. Из-за нечеловеческой боли воин потерял сознание, и теперь Рейна ни за что не смогла бы бросить его одного истекать кровью на укреплениях, — Оубер, мне нужен лоскут материи, чтобы перевязать раненого! — Но Оубер не слышал, вернее, не мог слышать приказа Рейны из-за продолжающегося грохота стенобитного орудия. Подъемный мост и одна из двух опускных решеток ворот были уже разрушены. Воины неприятеля, усердно старающиеся при помощи стенобитного орудия сломить сопротивление надежных ворот, находились уже возле самой сторожки. Ни кипяток, ни раскаленный песок не могли им теперь повредить, ибо воины находились вне пределов досягаемости сражающихся на укреплениях защитников Клайдона. Однако жаровни еще пылали, и огромные чаны наполнялись кипятком, ибо неприятель все плотнее сжимал кольцо осады вокруг замка.

Пришло время укрыться в главной башне. Слуги, поддерживавшие огонь в жаровне, в изнеможении спускались со стен, но вооруженные защитники Клайдона продолжали осыпать градом стрел тех из воинов неприятеля, что имели неосторожность высунуться из-за укрытий. Остальные же жители Клайдона застыли от ужаса, наблюдая за тем, как стенобитное орудие завершало свою проклятую работу, лишь изредка кто-то из них выпускал одинокую стрелу с отчаянием обреченного.

— Оубер! — снова прокричала Рейна стоявшему рядом с ней слуге, который, не отрываясь, наблюдал за происходившим во внутреннем дворе, но грохот стенобитного орудия снова заглушил ее голос. Когда наконец шум немного утих, Рейна, раздраженная тем, что Оубер не обращает ни малейшего внимания на ее отчаянные просьбы, с силой ударила его по ноге. В этот момент ей было уже безразлично, захватил неприятель замок или нет, ибо думала она только об одном — как помочь умирающему воину.

— Дай мне твой меч или нож! — угрожающе прорычала Рейна. Она не имела своего оружия, поскольку было совершенно лишним добавлять к ее и без того невыносимо тяжелой мужской кольчуге, весившей никак не меньше пятнадцати фунтов, меч, которым она все равно не сумела бы воспользоваться, ибо понятия не имела о том, что с ним вообще нужно делать. Целью бесконечных и утомительных уроков сэра Уильяма было научить юную леди, облаченную в доспехи, умело вести переговоры с неприятелем, если в этом вдруг появится необходимость, но отнюдь не сражаться наравне с мужчинами.

Эта идея пришла на ум рыцарю буквально несколько дней назад, когда страх прокрался в его сердце при виде того, как еще двое вассальных рыцарей покидают замок с поручением Рейны, возлагая всякую ответственность за оборону на него. И хотя Рейна согласилась с его предложением неохотно, лишь из простого нежелания обидеть рыцаря, она и представить тогда не могла, что когда-либо у нее появится возможность проявить свои познания в военном искусстве и что от ее решений будет зависеть судьба Клайдона и всех его обитателей.

Но подобное испытание все же было ей послано небом. С самого раннего утра Рейна не покидала укреплений, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, чему учил ее cap Уильям. Она обратилась к нападавшим, разговаривая с ними не от своего собственного имени, ибо не хотела выдавать себя. Никто из них не догадался, что этот не выдавшийся ни ростом, ни мощью воин на самом деле и есть та самая женщина, из-за которой они и атаковали Клайдон. Действительно, с забранными под мужской шлем волосами она совершенно не была похожа на единственную наследницу всех богатств лорда де Шампенье… Наконец-то Оубер все же соизволил посмотреть на свою госпожу, и его серые глаза расширились от страха: Рейна почти полностью была придавлена к земле отяжелевшим телом воина.

— Миледи! — в ужасе воскликнул Оубер.

— Нож, болван! — проорала ему в самое лицо Рейна. Он как во сне вытащил из-за пояса кинжал и протянул его Рейне, но ее руки были настолько выпачканы кровью, что нож выскользнул и с зловещим звоном упал на каменный пол.

Наконец Оубер пришел в себя настолько, что поднял нож и даже помог Рейне распороть кольчугу. Он протянул ей кусок материи, который она немедля засунула в образовавшееся над раной отверстие.

Оубер окончательно вернулся к жизни и, растолкав одного из слуг, заставил его помочь другому раненому, что лежал рядом, но Оуберу и в голову не пришло помочь Рейне выбраться из-под воина. А она, к своему величайшему раздражению, поняла, что подняться в этих огромных и тяжелых доспехах одной ей будет не под силу. Только от Оубера ждать помощи не приходилось: не успел он закончить с распоряжениями, как опять обезумел. Рейна вдруг услышала, как дыхание его замедлилось, а потом из груди его вырвался нечеловеческий стон, и опять все звуки были перекрыты ударами этого проклятого орудия.

— Что случилось?! — воскликнула она.

— Господи! Господи милосердный!..

Рейна никак не могла добиться ответа от совсем лишившегося рассудка слуги.

Оубер судорожно перекрестился, но в конце концов все же произнес:

— Они, миледи… они… победили! Множество воинов въезжают в ворота, все на конях! О Господи! Да их больше тридцати, а сколько пеших… и рыцари, с ними рыцари… они ведут их.

Кровь застыла в жилах Рейны от слов слуги. Что же еще она может сделать? Наверное, сэр Уильям сошел с ума, когда предположил, что в такую минуту она сможет возглавить оборону, ибо от страха мысли смешались в ее голове, и она с трудом могла вообще о чем-либо думать. Если бы только в самом начале она не потеряла внешние стены! Если бы неприятель приступил к длительной осаде, все проблемы сразу же исчезли бы. Но этот ублюдок де Рочефорд, итог распутный нахал, он-то, несомненно, знал, что в замке почти нет воинов. Именно он теперь и находится под стенами ее замка, полагая, что сражение выиграно. Да он и не ошибался, ибо теперь, когда прибыли свежие силы во главе с рыцарями, было совершенно ясно, что Рейна проиграла. Несколько лестниц, которые они без труда могли бы отыскать в сарае, и неприступные стены замка не смогли бы защитить ее. Всего лишь несколько минут… и все.

А она лежит здесь, не в силах не то что подняться, но даже сдвинуть с места воина, прижавшего ее закованное в броню тело. Она не может даже отдать последние указания: отходить и скрываться в главной башне.

— Оубер! — снова отчаянно закричала она. — Ну помоги же мне!

Однако он все еще стоял, ошеломленный происходящим, и рассказывал ей то, о чем Рейне так не хотелось слышать:

— Они все еще подходят. Их уже семьдесят, восемьдесят, больше. О! Это же целая армия! Господи! Миледи… подождите. Что же это?

— Что?! — отчаянно крикнула Рейна и, не получив ответа, обрушила на слугу шквал брани:

— Черт возьми тебя! Идиот! Тупоголовый болван! Отвечай мне сейчас же, что там происходит?

Он одарил ее очаровательной улыбкой, способной затмить свет солнца:

— Миледи! Мы победили! Мы спа-се-ны!!!

Да, теперь она и сама отчетливо слышала: лязг мечей, ужасающие душу вопли, поздравления, слышавшиеся со всех сторон укреплений. А Оубер, улыбаясь, продолжал:

— О, они даже не заметили, как подошли наши спасители, а сейчас уже слишком поздно! О! Взгляните-ка, миледи, они наголову разбиты. Жалкие трусы! Как же быстро они уносят отсюда ноги!

— Эх ты, болван! Как же я могу это увидеть? — не в силах скрыть счастливой улыбки, спросила Рейна.

Когда же Оубер повернулся к ней и увидел, что она все еще лежит, придавленная к полу, то цвет его лица как-то вдруг изменился и ничуть не отличался теперь от оттенка его ярко-рыжих волос.

Он мгновенно оттащил безжизненное тело воина в сторону и помог Рейне подняться. И тогда она смогла собственными глазами увидеть то великолепное действо, что совершалось у стен замка. О! Это действительно было грандиозное зрелище. Воины неприятеля падали, разрубленные пополам с каждым новым взмахом меча рыцарей, а тяжеловооруженные воины, пришедшие ей на помощь, преследовали врагов, в ужасе бросившихся в разные стороны. Слезы радости появились на ее счастливом лице. Несомненно, эти посланные ей самим небом спасители так быстро, так легко поражали врага, что сражение было уже почти закончено. Рейна была теперь так счастлива, что забыла даже «поблагодарить» Оубера за всю оказанную им в это утро «помощь».

— Открой внутренние ворота для них, как только это будет возможно. Оубер! Господи! Я должна переодеться. Не могу же я встречать их в таком виде!

Она скорчила гримаску негодования, оглядев свой мужской наряд, и тут же покраснела от стыда, вспомнив, как много народа, ее народа, видело свою госпожу в таком облачении!

— Оубер! Окажи им достойный прием, достойный победителей прием! — прокричала она, уже перелезая через лестницу.

— Но, миледи, мы даже не знаем, кто они!

— Какого черта мне знать, кто они, если они спасли мой Клайдон!

Глава 4

Лишь оказавшись в Главном зале, полном детей и женщин, Ранульф снял шлем. Ему все еще не верилось, что в таком большом замке могло быть настолько мало мужчин, способных сражаться. Он не мог избавиться от подозрения, что где-то спряталась целая армия, которая покажется не раньше, чем убедится в его дружеских намерениях.

Однако из того, что он уже успел увидеть, Ранульф сделал вывод, что в замке было гораздо больше слуг, чем воинов, что и объясняло ту неумелость обороняться, свидетелем которой он оказался по прибытии. Замок был почти захвачен, причем оскорбительно небольшим количеством воинов, среди которых не было даже ни одного рыцаря. Но и с учетом всех сложностей, с которыми пришлось столкнуться защитникам замка, он не мог понять, каким образом могли нападавшие так быстро завладеть внешними стенами, способными выдержать длительную осаду. Поразительным казалось и то, что ряд других укреплений, для преодоления которых потребовались бы и время, и всевозможные осадные орудия, был так быстро, без видимого сопротивления, захвачен противником. Несомненно было одно: кто бы ни руководил обороной, был либо слабоумным, либо предателем.

— Если… если милорду будет угодно немного подождать, то… леди Рейна выйдет поприветствовать вас. , Ранульф взглянул на молодого человека, который, казалось, был не старше Кенрика. Он представился как Оубер Манфред, оруженосец некоего сэра Уильяма Фолвила. Манфред встретил Ранульфа и его людей во внутреннем дворе и, не задав ни единого вопроса, провел прямо внутрь башни. Несмотря на то что Ранульф привык к трепету, который испытывали окружающие его люди, подобное поведение оруженосца казалось ему непозволительным, отчего ему страшно захотелось всыпать этому бестолковому мальчишке за то, что он так опрометчиво поступает, открывая все двери замка перед чужаками. Однако Ранульф не мог позволить себе дать волю эмоциям, ибо они могли нарушить его план и сорвать успешное выполнение задания.

Он намеревался спросить о Роджере де Шампенье, хозяине Клайдона, как будто хотел окончательно убедиться, что тот уже мертв. Ранульф опасался, что лорда может заинтересовать дело, Приведшее его в Клайдон, что вызовет ненужные осложнения и может заставить леди сомневаться в искренности его добрых намерений, ибо прибыл он не просто в сопровождении своей свиты, как планировал, но во главе огромной армии.

Когда Ранульф наконец-то достиг замка, он обнаружил, что на Клайдон напали, отчего ему пришлось менять свои первоначальные планы. Необходимо было немедленно придумать какую-нибудь уловку, чтобы усыпить бдительность хозяйки замка и не дать ей возможности задуматься над тем, что могло привести Ранульфа во главе восьмидесяти воинов к, стенам замка.

Бесспорно, Ранульф помог, вернее, спас обитателей Клайдона от нападения, и пока они вроде бы отнеслись к нему с достаточным дружелюбием. Но когда-нибудь ему все же придется ответить на вопрос, что делал он в окрестностях Клайдона. И если он скажет, что «пролетал мимо, как жаворонок» и решил подоспеть на подмогу, его слова воспримут как не вполне удачную шутку. Как правило, рыцари не путешествуют с большим отрядом воинов без определенных военных целей и тем более они никогда не ввязываются в сражения на своем пути.

…Слишком подозрительным казался Ранульфу этот суетливый и бессвязный рассказ оруженосца о некоем соседе по имени де Рочефорд, который, объединив свои усилия с бандой разбойников, скрывающихся в лесах, вероятно, и был во главе войска, напавшего на Клайдон. Казалось, что его безостановочная болтовня была лишь своеобразной защитой от нежелательных расспросов. К тому же хозяйке замка давно пора было появиться, чтобы поблагодарить своих спасителей, и Ранульф был очень встревожен ее отсутствием. Быть может, именно в этот момент быстрый конь уносил ее прочь из Клайдона, туда, где Ранульф был бы бессилен ее схватить. В конце концов он поднял руку, требуя тишины.

— Где твоя госпожа? Я бы хотел убедиться в том, что она в целости и сохранности.

— О да. Она в порядке. Последний раз, когда я ее видел… о, но где она сейчас… я не уверен…

Подобный ответ вовсе не успокоил Ранульфа, и его грозный взгляд, обращенный к Оуберу, так испугал юного оруженосца, что тот с огромным трудом пролепетал:

— Я найду ее. — И стремительно выбежал из зала.

— Что ты обо всем этом думаешь, Ранульф? — задумчиво спросил Уолтер, стоявший позади брата и внимательно наблюдавший за молодым оруженосцем, который направился к лестнице, ведущей в угловую башню.

— Думаешь, что покои хозяйки находятся наверху?

— Этот замок настолько огромен, что нельзя с уверенностью сказать, что находится наверху, а что внизу. Так что лучше наблюдай за этой лестницей.

Взгляд Ранульфа тем временем блуждал по залу, на мгновение остановившись на очаровательной блондинке, отметил все ее прелести, и рыцарь решил позже поближе с ней познакомиться. Наконец, закончив осмотр, Ранульф повернулся к своим спутникам:

— Эрик! Пойди и… Эрик!

Но парень уставился на ту же соблазнительную женщину, что привлекла и Ранульфа, с таким дерзким и нескрываемым обожанием, поглотившим все его существо, что отрезвить его не мог бы и удар меча.

— Сейчас не время любезничать с девками! — глухо прорычал Ранульф.

— Да, сэр, но, клянусь всеми святыми, я никогда еще не видел такой…

Эрик оторопело примолк, почувствовав толчок Серла с одной стороны и еще больше нахмурившийся взгляд Ранульфа — с другой.

— Я к вашим услугам, сэр.

— Пойди и расставь на каждые ворота по воину. Я хочу, чтобы ни одна женщина не могла покинуть замок. Ты слышишь? Ни одна.

Когда Эрик удалился исполнять приказ своего господина, Ранульф повернулся к Кенрику:

— А ты узнай у слуг, где находится их госпожа, — произнес Ранульф, но когда увидел, как Кенрик прямиком направился к той самой блондинке, угрожающе предостерег парня:

— Я, конечно, с твоего позволения, с удовольствием избавил бы тебя от одной, несомненно, лишней части тела. Запомни! Мы здесь находимся по делу, и об удовольствиях пока нужно забыть.

Кенрик побледнел, а рука его инстинктивно потянулась вниз, чтобы прикрыться от посягательств Ранульфа, однако, прежде чем удалиться, он кивнул в знак того, что понял и оценил предостережение.

А Уолтер и Серл громко смеялись над ним, глядя, как молодой воин пробирается к выходу, стараясь держаться как можно дальше от блондинки.

— Пойдем, Ранульф. Если нам приходится ждать так долго, так давай хоть присядем, — предложил Уолтер и предусмотрительно подвинул один из стульев ближе к камину, прежде чем сам сел на другой.

— Ланзо, разузнай-ка, не принесет ли нам кто-нибудь из этих застывших мумий немного пива. Я был бы не прочь освежиться после нашей небольшой разминки. Однако наш предводитель, как видно, внушает такой ужас Этим людям, что они боятся даже смотреть на нас, не говоря уже о том, чтобы приблизиться с угощением.

Уолтер подмигнул Ранульфу, взглянув на его мрачную физиономию.

— Ты же и сам прекрасно знаешь, что это правда, братишка. Женщины, возможно, и начинают толпиться вокруг тебя, не давая проходу, но никак не раньше, чем они поймут, что ты не так опасен и суров, как кажешься на первый взгляд.

— Уолтер, да ты, видно, совсем с ума сошел, раз решил подшучивать над ним в такой момент, — прошептал Серл, хотя Ранульф, не обращая внимания на Уолтера, спокойно уселся на предложенный ему стул.

— Ну, не настолько, — в тон Серлу проговорил Уолтер. — Если я не развею хоть немного его мрачное настроение, то он вскоре взорвется из-за того, что хозяйка так долго заставляет его ждать себя. И тогда бедной леди действительно придется несладко, ведь ты-то знаешь, что Ранульф страшен в гневе.

— Глядя на него, я почти уверен, что леди и так не миновать бури.

— Нет, все еще поправимо, — ухмыльнулся Уолтер. — Но в ее интересах поторопиться с выходом.

Вскоре появился Кенрик и сообщил, что никто из слуг не видел Рейну де Шампенье с рассвета, и Ранульф вскипел:

— Черт побери! Она улизнула, прежде чем началась атака! Она провела нас!

— Ну же, Ранульф. Успокойся. Похоже на то, что она просто надежно спряталась, и никто еще не успел сообщить ей, что опасность миновала и она может выйти из укрытия.

— Верно, — поддержал его Серл. — Ее служанки наверняка знают, где она, поэтому просто необходимо поговорить с ними. Я найду кого-нибудь и… Слава Пресвятой Деве! Вот и она, Ранульф!

Ранульф обернулся и увидел, что Оубер Манфред возвращается не один — из-за его спины выглядывала молоденькая девушка, робко наблюдая за незнакомцами. Она была весьма очаровательна, одетая в богато украшенный костюм из голубой парчи. Ее черные как смоль волосы были аккуратно причесаны и убраны под легкой белой вуалью. Она выглядела гораздо моложе, чем предполагал Ранульф, возможно, ей было не больше двенадцати-тринадцати лет, прикинул он. Но это его не особенно удивило, поскольку именной в таком возрасте было принято выдавать замуж большинство богатых наследниц. Ранульф не почувствовал ничего, кроме легкой досады из-за того, что такой лакомый кусочек достанется Ротвеллу, а он, Ранульф, сам и доставит эту девочку старому негодяю.

Подобные случаи бывали довольно часто, когда старые лорды брали себе в жены совсем еще юных девочек, и Ранульф, которому предстояло стать пособником в этом грязном деле, довольно успешно выдержал схватку со своей совестью, и теперь ему было все равно, кого везти Ротвеллу или кому-то еще, поскольку Ранульф решил, что мужчине, находящемуся в его положении, особенно выбирать не приходится, а уж тем более задумываться над тем, хорошо или плохо то, что он делает. Если не он, то кто-нибудь другой доставит ее к этому противному старикашке, так почему же, собственно говоря, он должен отказываться от возможности получить пятьсот марок только потому, что сам терпеть не может Ротвелла?

И уж точно не стал бы Ранульф отказываться от этой затеи потому, что ему не хотелось связываться с женщиной, пускай даже она и была леди. Уж он-то хорошо изучил на собственном опыте, что на самом деле они бывают совсем не такими наивными и непорочными, какими стремятся казаться.

И эта, какой бы смущенной ни выглядела сейчас, приближаясь к нему, могла быть не менее порочной, чем все те, кого он знал. Неприятные воспоминания нахлынули на него, и от злости Ранульф заскрежетал зубами, хотя и понимал, что обязан успокоиться и поговорить с хозяйкой замка. Не проявив и малейшего признака галантности, он не соизволил подняться со своего стула, хотя, возможно, и сделал это намеренно, ибо юная леди была намного выше его по положению в свете, а он привык к тому, что подобные ей слишком часто обращались с ним как с ублюдком и деревенщиной. И только из-за того, что он не скрывал своего к ним презрения. Но с этой ему все-таки придется иметь дело, поэтому он усилием воли состроил на лице гримасу вежливости, дабы не выказать своих истинных чувств.

А она между тем присела перед ним в глубоком реверансе, грациозно склонив голову. Но почему? Он привык к тому, что только слуги или те, кто не знал, что он был не кем иным, как простым безземельным рыцарем, называли его господином и проявляли почтение к нему.

— Я приветствую вас в Клайдоне, — выпрямившись, сказала она мягким голосом, немного срывающимся из-за волнения. — Прошу простить нас за то, что не приветствовали вас раньше, но все мы думали, что наша госпожа встретит вас в…

— Ваша госпожа? Так вы не Рейна де Шампенье?!

— О, милорд, конечно же, нет. Я Элен Фитц Осберн, хозяйка северных имений, а здесь нахожусь потому, что воспитывалась вместе с госпожой моего отца. Поверьте, это настоящая честь…

— Ранульф, успокойся, — предпринял Уолтер слабую попытку предотвратить бурю, заметив потемневший взгляд своего друга, но, увы, было уже слишком поздно.

— Клянусь священной кровью Господа нашего! — прогремел Ранульф. — Я узнаю, почему это ваша хозяйка не собирается появляться, чтобы оказать мне должное почтение! И узнаю немедленно! Манфред, вас отправили затем, чтобы…

— Милорд, прошу вас! — воскликнул в страхе Оубер, отступая подальше от ужасного великана вслед за Элен Фитц Осберн. — Я не нашел миледи там, где надеялся отыскать ее, но клянусь вам, она встретит вас как подобает!

— Пять минут! Или, клянусь Богом… — Ранульфу не пришлось повторять дважды.

Оубер со всех ног бросился бежать прочь, на этот раз по направлению к внутреннему двору. Ранульф же обратил свирепый взгляд на леди Элен, которая, заикаясь, проговорила:

— Могу я… могу… предложить… — И, слегка вскрикнув, она отчаялась закончить фразу и бросилась вслед за Оубером.

— Ну вот. Наше угощение благодаря вам, сэр, упорхнуло, — пробурчал Уолтер. — Ваша ярость испугала и остальных обитателей. Полагаю, что я смог бы найти кладовую и сам, но, клянусь Богом, в таком огромном замке это может занять целую вечность…

В ответ Ранульф лишь коротко прорычал:

— Если он скажет еще хоть одно слово, заткни ему рот кляпом, Серл.

Глава 5

Оубер чуть не сбил с ног Рейну, поднимавшуюся по лестнице вместе с Теодориком. И если бы Тео не подхватил ее, она наверняка сорвалась бы со ступеней. Но оруженосец, казалось, даже не заметил своей бестактности и, естественно, не подумал извиниться.

— Слава Богу! Вы наконец-то пришли, миледи. Господину не очень-то понравилось, что вы не спустились поприветствовать его, как видно, это даже не на шутку его оскорбило. И он до смерти перепугал леди Элен и…

— И тебя тоже, — нетерпеливо прервала его Рейна. — Господи, неужели я не приказала тебе организовать им достойный прием, Оубер? Надеюсь, ты хоть предложил им освежиться и проследил, чтобы все их желания были исполнены?

— Я… я не думал, что вы так сильно задержитесь, миледи, и потом, он так ужасен. Настоящее чудовище! Никогда не видал более…

— Болван! Ты что же, собираешься мне сказать, что никто не оказал им радушного приема?

— Но я думал, что вы спуститесь вниз!..

— Идиот, разве я поднималась наверх? О! Было так много раненых, и им всем требовалась моя помощь, и немедленно! Я все еще не могу оправиться от того, что ты мне сказал… Оубер! Ты слишком прогневал меня, так что убирайся отсюда и не попадайся мне на глаза по крайней мере неделю! А сейчас сделай все-таки что-нибудь полезное и помоги мне взобраться по этой дурацкой лестнице. Я до смерти устала, а по твоей милости не могу даже прошмыгнуть тихонько в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Тео! Что ты стоишь как вкопанный?! И прекрати свой идиотский смех — помоги же мне! — Произнеся столь длинную речь, Рейна почувствовала, что не способна даже разозлиться, и в изнеможении опустилась на одну из ступеней.

— Но, миледи! Вы должны согласиться, что нам не часто приходилось видеть вас в таком дурном расположении духа. — Тео ухмыльнулся, помогая своей госпоже преодолеть последние ступени как никогда крутой лестницы и поддерживая ее с одной стороны, в то время как Оубер поддерживал с другой.

— Это было в новинку для вас и оказалось весьма поучительным зрелищем для нас. Ну что, можете вы теперь идти сами? — спросил Тео, когда они наконец-то преодолели подъем.

— Если ты еще хоть раз позволишь себе посмеяться надо мной, то окажешься в услужении на кухне! Сегодня ты слишком далеко зашел, к тому же я еще и не в настроении. Черт возьми, куда это запропастились все эти бездельники? — сказала она, оглядев почти пустой зал, лишь в дальнем конце которого у камина сидели несколько человек.

— Я же предупредил вас, что он безумно страшен! — негодующе огрызнулся Оубер.

— Насколько я помню, ты назвал его чудовищем. Неужели этот незнакомец действительно так перепугал моих людей, что они предпочли держаться от него подальше?

— Я не видел, как они уходили, ибо сам я исчез слишком стремительно. Но думаю, что они поступили очень правильно, спрятавшись от этого ненормального. Именно поэтому, леди Рейна, я и советую вам поторопиться.

— Ты полагаешь, что мне на самом деле есть чего бояться? — без тени юмора спросила Рейна.

— Да нет. Он просто хочет убедиться, что вы невредимы и находитесь в безопасности, и все. Он не поверил мне, когда я попытался убедить его, что с вами все в полном порядке. Думаю, он подозревает что-то неладное в том, что вы до сих пор не появились. И должен заметить, что чем дольше он ждет, тем раздраженнее становится.

— Ну хорошо. Беги вперед и скажи ему, что я нашлась. Я просто не могу торопиться, потому что это проклятое снаряжение вдруг стало тяжелым, как лошадь.

— О! Миледи! Прошу вас! Не посылайте меня. Он наверняка свернет мне шею еще прежде, чем я успею и рот открыть, если вас не будет рядом. Давайте уж пойдем вместе…

Рейна зябко повела плечами и неохотно вошла в зал в сопровождении своих защитников, которые, казалось, были испуганы гораздо больше ее самой. О! Как бы ей хотелось, чтобы вместо этих трусливых мальчишек рядом с ней находились ее верные подруги, которые хотя и были еще совсем детьми, придавали ей гораздо больше уверенности.

Поистине физическое состояние Рейны немногим отличалось от ее душевного смятения: она шла ссутулив плечи, тело ее невыносимо болело, будто именно оно, а не ворота замка, выдержало несметное количество ударов стенобитного орудия. К тому же тот раненый воин, что упал на нее, чуть было не раздавил ее хрупкую девичью фигурку, голова же Рейны невыносимо болела от пережитых страха, отчаяния…

Приблизившись к гостям, она сделала реверанс, приветствуя своего спасителя, хотя и не была уверена, что ей удастся подняться без посторонней помощи. Но это было уже совсем не важно, ибо в следующее мгновение Рейна была как пушинка поднята на высоту шести футов от пола.

— Мне надоели ваши извинения, задержки и тому подобные увертки, так что, если вы пришли сюда не для того, чтобы сказать, где находится хозяйка замка, можете считать себя покойником! — нетерпеливо прогремел Ранульф.

Рот Рейны от удивления открылся, но она не смогла произнести ни слова, ибо они как будто все застряли в ее глотке и не собирались появиться перед слушателями. Он так легко ее поднял, схватив за мужскую кольчугу чуть повыше ее груди своей огромных размеров рукой, которая продолжала все поднимать и поднимать Рейну вверх, пока лица их не оказались на одном уровне. Девушка бросила быстрый взгляд вниз и с некоторым облегчением отметила, что незнакомец не стоял ни на какой скамейке, которая в любой момент могла развалиться под его весом, а был самым обыкновенным великаном… Как там сказал о нем Оубер — «чудовище»? Пожалуй, он был прав.

Рейна с содроганием подумала, что этот человек невообразимо большой. Ей даже показалось, что ширина его плеч могла поспорить с его ростом. Вообще-то если это и было преувеличением, то небольшим, ибо Ранульф действительно был невероятно широк в груди и плечах, к тому же, находясь на такой высоте, Рейна видела лишь мощные плечи воина, а о размерах остальных членов его тела могла лишь смутно догадываться. Он был похож не на длинный тростник, как ей сначала показалось, а на огромного медведя, издающего свирепое рычание.

Но не одна она была так изумлена: оба юноши, Теодорик и Оубер, словно приросли к полу, безмолвные, с широко открытыми от ужаса глазами. О! Этот господин, это гигантское страшилище — такое определение подходило ему гораздо больше, — как посмел он так вести себя с их госпожой! Разговаривать с ней в таком тоне и… так схватить ее, точно она была куль с мукой! А когда он не получил вразумительного ответа, Ранульф еще и хорошенько встряхнул их перепуганную госпожу.

Наконец Оубер пришел в себя, но опять растерялся, осознав, что только он один и может прийти на помощь Рейне. Вместо того чтобы объяснить незнакомцу о произошедшей ошибке, он, этот пустоголовый болван, не нашел ничего лучше, как именно в этот момент проявить свою храбрость. Он ринулся сзади на великана, однако уже через мгновение был отброшен в сторону, как беззащитный маленький бельчонок. Зато Рейна ощутила всю силу раздражения Ранульфа, когда он еще сильнее тряхнул ее.

И вдруг Рейна услышала единственный спокойный голос, сухо Произнесший:

— Возможно, если ты поставишь его на ноги, то парень вспомнит, что у него еще пока есть язык.

Однако тут и Теодорик решил вмешаться, как-то вдруг вспомнив, что тоже умеет говорить:

— Это же леди Рейна, милорд, вы душите ее… Черт бы побрал этого идиота! Неужели он не мог сказать об атом в более деликатной форме? Великан был настолько поражен, что отпустил Рейну, просто разжал пальцы — и она с грохотом упала на пол у его ног.

…Они стояли вокруг нее, три огромных, ошеломленных рыцаря. Они были слишком поражены, чтобы двигаться или говорить, просто стояли, уставившись на нее с самым возмутительным любопытством. Если бы Рейна так сильно не ударилась, она наверняка разразилась бы громким хохотом, ибо это действительно было достойным завершением проклятого дня.

Однако для девушки во всем том было мало смешного, и она с озлоблением произнесла:

— А вообще это неплохой способ проверить, нуждаются ли каменные плиты в замке в обновлении или ремонте.

Она вряд ли могла сказать что-либо, способное сильнее разозлить великана. И если бы это даже и было возможно, то лицо его, наверное, превратилось бы в настоящий костер, таким пунцовым от возмущения оно было в тот момент.

Тем временем Рейна немного пришла в себя, однако не настолько, чтобы подняться без посторонней помощи. Все, на что она оказалась способной, — встать на четвереньки. Господи! Как же сильно хотелось ей сбросить с себя эту груду железа! Никогда еще не была она такой неуклюжей и беспомощной. Рейна решила, что как только ей все-таки удастся снять доспехи, они будут брошены в огонь! Однако мысль эта принесла ей мало облегчения, ибо она не видела для себя ни единого шанса избежать гнева великана, который готов был вот-вот на нее обрушиться.

Два железных тисках, которые были, по предположению Рейны, его руками, сгребли ее в охапку и, на мгновение задержав в состоянии невесомости, поставили на ноги так, что глаза Рейны оказались чуть ниже груди великана. Она не рискнула взглянуть выше, ибо запросто могла свернуть себе шею, пытаясь разглядеть черты лица рыцаря. Поэтому Рейна просто отошла на несколько шагов назад и на мгновение замерла от удивления.

Это лицо, еще недавно казавшееся ей просто блестящим пятном, было теперь хорошо ей видно: золотые брови, прямые и густые, были гораздо темнее светлых волос, имевших тот же золотистый оттенок и ниспадавших на его необъятные плечи плавной волной. Между двумя скулами, обтянутыми загорелой кожей, выглядывал правильной формы нос, а над квадратной, немного тяжеловатой челюстью, красиво оттенявшейся темной бронзовой щетиной, находились плотно сжатые губы. Это было одновременно грубое и невыразимо красивое лицо. И картину эту завершали проницательные, чуть прищуренные глаза цвета фиалки. Представьте только, фиалки!..

Однако ярость снова вернулась к Ранульфу, и на этот раз ее объектом оказалась юная госпожа Клайдона, если она на самом деле ею была. А он-то принял ее за мужчину, щупленького, конечно. Да и кто бы мог подумать иначе, глядя на ее скрывавшую все формы женского тела мужскую кольчугу, доходившую ей почти до колен, мужские подвязки и мужской шлем, почти полностью защищавший ее лицо, оставляя видимым лишь небольшой овал лица. Даже ее брови и подбородок были защищены шлемом, а кроме того, всюду на ее одежде и на руках виднелись следы засохшей крови…

Возможно, у нее и не было меча или какого-либо другого оружия, но тем не менее она совсем не была похожа на женщину. И только голос ее выдавал, мягкий и мелодичный… О, если бы он услышал его раньше, то не позволил бы им так себя одурачить! Ранульф был также немало удивлен тем, что, взглянув на нее, он совсем не заметил той реакции, что проявляли женщины при его появлении, — и это обстоятельство, кольнувшее самолюбие рыцаря, еще сильнее рассердило его. Рейна все же была поражена, но быстро смогла овладеть своими эмоциями. В ее больших глазах цвета утреннего неба не было заметно и тени обожания или очарованности, когда она на него смотрела, но их прямой, бесстрашный взгляд был полон искреннего любопытства.

— Спасибо, — услышал Ранульф ее мелодичный голос, благодаривший его за оказанную помощь.

— Я и мои друзья приносим вам свои сожаления о произошедшем недоразумении. — Неужели это сказал он?! Ранульф был очень удивлен, услышав, как, именно его голос произнес эти невыносимо учтивые слова, в то время как сам он испытывал непреодолимое желание сорвать шлем с ее головы и окончательно убедиться, с кем он все-таки разговаривает: с ребенком или с женщиной! Ранульф терпеть не мог неизвестности.

Но удивление его еще больше возросло, когда она сама стала перед ним извиняться, вместо того чтобы обрушиться на него с потоком брани за проявленную им грубость. Рейна спокойно сказала, что его ошибка произошла только по ее вине.

— Нет, милорд, это я должна просить вас извинить меня за то, что не оказала вам должного приема, что и привело к этому неприятному замешательству. Я собиралась переодеться, прежде чем выйти приветствовать вас, однако Оубер сказал мне, что вам не терпится убедиться в моей безопасности, и поэтому я здесь.

И тут темноволосый рыцарь, стоявший чуть поодаль от великана, громко рассмеялся:

— Да, мадемуазель! Вы и были в полном порядке, пока не встретили моего друга. Позвольте мне представить вам этого безмерно раздосадованного за проявленную им глупость парня. Ранульф Фитц Хью и наш юный друг — Серл Тотнес.

— А кто вы?

— Уолтер де Брют, к вашим услугам, — закончил рыцарь, наклонив голову в знак почтения.

Рейна также поприветствовала каждого из рыцарей легким наклоном головы, с нетерпением ожидая, что скажет великан. Однако он молчал, лишь бросая сердитые взгляды в сторону Уолтера, что, впрочем, последнего нисколько не смущало.

Хотя Рейна и не была уверена в том, что гости назвали ей свои настоящие имена, она еще раз вежливо поклонилась и представилась:

— Рейна де Шампенье, имею честь приветствовать вас в Клайдоне. Думаю, вы догадались, что ваша помощь оказалась как нельзя кстати…

Уолтер не совсем учтиво прервал ее речь, задав конкретный вопрос:

— Как долго замок находился в осаде?

— На самом деле не было никакой осады, — охотно объяснила Рейна. — Они напали на нас на рассвете, после того как один из их людей, укрывшийся в замке накануне вечером под личиной монаха, открыл им внешние ворота.

— И вы сами сражались? — Теперь, когда великан снова заговорил, неприязнь его стала еще более очевидной, и в душе Рейна пожелала, чтобы он снова замолчал. — Вы послали за помощью?

— У нас не было для этого времени, — без промедления ответила Рейна и тут же побледнела, осознав, какую глупость она совершила, рассказав им об этом, не зная даже цели их визита в замок.

Было вполне вероятно, что, избавив ее от одного зла, он сможет причинить ей другое. К тому же Рейна могла поклясться, что ее бездумный ответ принес долгожданное облегчение рыцарю, ибо теперь его губы были уже не так плотно сжаты, да и сам он немного расслабился.

— Почему же вы не…

Рейна не дала ему закончить, прямо спросив:

— Что привело вас в Клайдон?

— Мы прибыли с поручением от вашего оверлорда. Как-то сразу напряжение исчезло, и хотя где-то в глубине у Рейны шевельнулось подозрение в том, что такой человек мог быть действительно послан Гаем Шеффордом, она усыпила свою мнительность, заметив, что этот рыцарь и сам по себе был очень необычным человеком. Скорее всего их просили доставить ей какую-либо депешу от смотрителя епископского замка по пути мимо Клайдона. Ведь Рейна еще не ответила на предыдущее послание, в котором содержалась убедительная просьба указать окончательную дату свадьбы. К сожалению, и на этот раз не могла она ответить смотрителю, по крайней мере пока не прибыл Джон де Ласкель, которого она ожидала в начале будущей недели, и не принял решения о заключении с ней союза или отказа от него. Сама Рейна предпочитала, чтобы ее мужем стал лорд Ричард, который, однако, по сообщениям смотрителя его замка, все еще находился в Ирландии, осматривая там владения своего отца. Точного срока возвращения Ричарда она не знала, стало быть, и выбора у нее не было… На этом Рейна прервала столь заботившие ее размышления, отложив решение проблемы до более подходящего случая.

Поскольку эти люди, как и она сама, являлись вассалами Шеффорда, она была просто обязана принять их помощь, и раскланиваться в изъявлениях благодарности было вовсе не обязательно. Но несмотря на то что они были всего лишь вассалами ее покровителя, она должна была оказать им радушный прием в своем замке.

— Прошу простить меня, сэр Ранульф, ибо события сегодняшнего утра порядком вывели меня из равновесия. Я бы с радостью ответила на все ваши вопросы, но только не прежде, чем отдам распоряжения о том, чтобы вас приняли в замке как почетных гостей.

Ранульф неохотно кивнул, и Рейна, с облегчением вздохнув, направилась к Оуберу, который старательно пытался очистить от грязи свой костюм. Сама же Рейна слишком устала, чтобы заботиться о чистоте своего наряда.

— Найди слуг и проследи, чтобы они хорошенько приготовили все к обеду, потом пришли ко мне ключника, и я сама отдам ему необходимые распоряжения. Он должен проверить, чтобы воины сэра Ранульфа разместились комфортно. Пусть леди Маргарет сама подготовит комнаты для почетных гостей. Не забудь также справиться у нее о здоровье сэра Уильяма. Что касается тебя, Тео, разыщи госпожу Хилари и скажи ей, чтобы она не забыла в каждой из комнат поставить чан с горячей водой, а также принести гостям вина. Слышишь, не забудь про вино! Да, пошли леди Элен к раненым, пусть учится штопать своей иголкой не только кокетливые наряды, но и тела воинов. Потом ты можешь прийти ко мне… — в изнеможении закончила Рейна.

Уолтер проводил удаляющуюся фигуру девушки долгим, внимательным взглядом и сказал:

— Да она ведь и на ногах-то еле держится, а собралась добраться до своей комнаты без чьей-либо помощи. Клянусь ранами Господа нашего, никогда еще не слышал, чтобы такая хрупкая штучка так бойко отдавала распоряжения! Пожалуй, я помогу ей…

Его слова повисли в воздухе, ибо Ранульф уже поднялся и отправился проводить Рейну до палаты, а друзьям его оставалось лишь наблюдать за ним, открыв от удивления рот.

В три прыжка он достиг Рейну и сгреб ее своими ручищами. Услышав слабый крик, полный ужаса, он не придал ему значения и продолжал подниматься по лестнице.

— Послушайте, — сказал он, — вам не следовало облачаться во все эти доспехи, раз вы и с места их сдвинуть не можете.

Ответом ему была лишь гробовая тишина.

Она, конечно же, прекрасно это знала, но не собиралась признаваться перед ним в своей глупости, к тому же смертельный ужас наполнил ее существо при догадке о том, с какими грязными намерениями этот великан отправился ее провожать. Однако все ее страхи развеялись, лишь только он преодолел лестницу, что сделал буквально за несколько мгновений, хотя в этом углу башни она поднималась больше чем на высоту двух этажей над Главным залом и заканчивалась на третьем ярусе башни. Закончив подъем, он поставил Рейну на ноги и, коротко кивнув, незамедлительно направился вниз.

"Как галантно!» — подумала Рейна и сразу же забыла о существовании рыцаря. Дверь, ведущая в хозяйские комнаты, находилась как раз перед девушкой, нужно было подняться еще на пару ступенек по лестнице, ведущей к укреплениям, которые опоясывали всю крышу. Однако Рейна медленно побрела по узкому коридору, тускло освещенному неярким светом, пробивавшимся сквозь узкие стрельчатые окна. Рейна прошла мимо комнат, где спали ее воспитанницы и их служанки и наконец достигла маленькой комнаты, находившейся в северной башне. Давно могла уже Рейна переместиться в просторные покои хозяина замка, но смерть отца так на нее подействовала, что она никак не могла заснуть в его комнате. К тому же, уверяла она себя, ей все равно придется скоро переехать туда из-за приближающейся свадьбы. Поэтому сейчас Рейна и не торопилась.

Как обычно в утренние часы, ее комната была пуста, и Рейна, с облегчением вздохнув, опустилась на пол, прислонившись к двери. Она была настолько измождена, что у нес не было сил добраться даже до кровати, от которой ее отделяло всего несколько футов. Она не могла думать ни об остатке дня, ни о развлечениях, которые она должна была приготовить для гостей, ни о том, что, однажды пообещав, ей придется ответить на все их вопросы. Ей всегда было сложно разговаривать с незнакомцами, посещавшими замок, поскольку она никогда не знала, как много им можно говорить о ее жизни, кто из них был осведомлен о том, что происходило в Клайдоне, а кто нет, кому можно было лгать, кому нет… Ложь Рейна считала самой мерзкой вещью в жизни, но ей приходилось обманывать, и все из-за ее отца, который затеял всю эту глупую историю, надеясь, что Рейна будет в конце концов счастлива и защищена.

Если бы только лорд Раймонд не умер, она вышла бы замуж еще два года назад, задолго до того, как отец ее покинул замок, чтобы отправиться в Крестовый поход. Она была помолвлена с Раймондом, когда ей едва исполнилось три года, и с тех пор не задумывалась даже о том, что она может возражать против этого союза, хотя и была едва знакома с Раймондом, которого видела не больше пяти раз за всю жизнь. Однако когда подошло время свадьбы, он стал фаворитом двора короля Генриха, и старый король старался как можно чаще пользоваться его безотказностью, посылал его с различными поручениями, передавая с ним свои приказы, распоряжения, пожелания… Казалось, у Раймонда совсем не было времени, чтобы послать за Рейной или самому приехать в Клайдон, чтобы дать друг другу обет супружеской верности. А потом она получила сообщение о том, что он погиб во время переправы через реку, бросившись спасать ребенка, вывалившегося за борт судна.