Семейство Мэлори - Дикарь и простушка

Генри залился краской, поняв, что его и в самом деле провели.

— По-видимому, этой комнатой почти не пользуются… кроме как для того, чтобы дурачить гостей.

— О нет, сюда переводят маток с ягнятами, когда начинается метель и в овчарне не хватает места. И разумеется, во время сезона стрижки. Когда отовсюду съезжаются Мактавиши, необходимо помещение побольше, чтобы всех накормить, а тут можно усадить хоть целый полк-Сэр Генри так и не понял, дурачат его или нет, но предпочел не выяснять этого, тем более что после упоминания о теплом кабинете готов был идти за незнакомцем хоть на край света.

Оказалось, что остальная часть дома в самом деле обставлена вполне традиционно, модной удобной мебелью.

Если бы сэр Генри так не торопился к камину, а коридор был освещен получше, он наверняка заметил бы это еще до того, как вошел в странное помещение со шкурами на окнах. Но теперь, когда в передней на столе горела лампа, можно было видеть, что меблировка дома вполне соответствует общему стилю величественного здания.

Кабинет, куда ввели сэра Генри, оказался маленьким, но чистым и уютным. В углу горела большая жаровня: очевидно, приезд нежданного гостя оторвал шотландца от работы. Сэр Генри решил, что молодой человек — доверенное лицо или управляющий имением Арчибальда Мактавиша, поэтому его и послали встретить приезжего. Памятуя о том, к скольким неверным выводам уже успел прийти, поверенный поторопился узнать имя горца сразу после того, как устроился в мягком кресле напротив бюро.

Однако ответ «я, разумеется, тоже Мактавиш» ни о чем ему не сказал, тем более что в этих местах каждый второй, вероятно, носил такую фамилию. Сэр Генри слишком устал и промерз, чтобы требовать дальнейших объяснений.

— Лорду Арчибальду уже сообщили о моем приезде? — осведомился он.

— Старик давно третий сон видит. Он ложится с петухами и поднимается до восхода солнца. Но вы вполне можете сказать мне, что привело вас сюда, а я ему передам.

Очевидно, молодой Мактавиш действительно управляющий или секретарь и ведет дела сэра Арчибальда, поскольку обзавелся собственным кабинетом. Сэр Генри не видел причин скрывать от него цель своего визита.

— Я здесь для того, чтобы забрать с собой и увезти внука сэра Невилла.

Как ни странно, это откровенное заявление позабавило горца: уголки губ чуть приподнялись, совсем чуть-чуть, но сэр Генри сразу это заметил. Да и в голосе собеседника зазвучали шутливые нотки.

— Неужели? — протянул он. — А если этот внук не хочет, чтобы его забирали и увозили?

Сэр Генри тяжело вздохнул. Поделом ему за то, что не пошел к главе дома, а начал распинаться перед жалким служащим!

— Пожалуй, мне в самом деле стоит обсудить это с лордом Арчибальдом, — объявил он.

— Вы так считаете? А не думаете ли вы, что его внук, достигший совершеннолетия, вполне способен сам решить свою судьбу?

К этому времени сэр Генри был уже так измучен, что дал волю раздражению.

— Тут нечего решать, молодой человек, — отрезал он. — Обещание было дано, и теперь лорд Невилл требует его выполнения.

Услышав это, молодой человек резко выпрямился и угрожающе свел брови:

— Какое еще обещание?

— Лорду Арчибальду это известно, как и то, что настало время…

— Какое… еще чертово… обещание?! Я и есть внук Арчи, да и Теккерея тоже, и мне виднее, как поступить!

— Вы и есть Дункан Мактавиш?!

— Да, и вы немедленно объясните мне, какого дьявола все это значит!

Глава 5

— Господи, неужели вам до сих пор не сказали? Дункан вскочил как ошпаренный и, опершись о бюро, заорал едва не во весь голос:

— А что, разве похоже, будто я знаю, о чем вы тут толкуете?!

Сэр Генри не верил собственным ушам. Насколько ему было известно, Дункану исполнился двадцать один год! И за все это время никто, даже родители, не позаботился просветить его? Лорд Невилл ни о чем подобном не предупреждал. Оставалось гадать, в курсе ли этих странных событий наниматель сэра Генри!

Поверенный упрекал себя в том, что сразу не догадался, кто перед ним. Стоит лишь заглянуть в глаза этого человека. Они были той же полуночной синевы, как и у лорда Невилла! А нос! Та же аристократическая горбинка, что и на фамильных портретах Теккереев, висевших в галерее Саммерс-Глейд! На этом сходство с маркизом, однако, кончалось. Генри не знал лорда Невилла в молодости, зато видел миниатюру, где того изобразили в возрасте Дункана, и можно было с уверенностью утверждать, что во внешности Невилла Теккерея, четвертого маркиза Бирминдейла, не было ничего особенно выдающегося. Обыкновенный, довольно невзрачный молодой человек из хорошей семьи. С годами он не стал красивее и теперь, на пороге восьмидесятилетия, был почти уродлив. Но вот о его внуке такого не скажешь!

Должно быть, рост и силу Дункан унаследовал от Мактавишей вместе с темно-рыжими волосами. И негодник красив, очень красив, грубоватой мужской красотой. Именно эта мощь в сочетании с суровой мужественностью делала его старше. Не знай сэр Генри, сколько в действительности лет Дункану, посчитал бы, что он уже достаточно умудрен жизнью. Возможно, горцы просто рано взрослеют, чему причиной нелегкие условия жизни в этом холодном уголке земли, затерянном на краю света.

Но как теперь отвечать на вопросы Дункана? Жаль, что Арчибальда Мактавиша нет рядом! Уж он-то знал о договоре, от первого пункта до последнего. Недаром после обмена письмами, при котором обе стороны не стеснялись в выражениях, они наконец пришли к соглашению. Мактавишу следовало с самого начала открыться молодому Дункану.

— Клятва была дана вашей матерью еще до того, как вы родились, — наконец выдавил сэр Генри. — Иначе ей не позволили бы выйти замуж за вашего отца. Но она сделала это с радостью и по собственной воле. Видите ли, она очень любила своего жениха. И в то время никто не подумал возражать против договора: ни ваш отец, готовый на все, лишь бы добиться возлюбленной, ни его родитель, сэр Арчибальд.

— Сэр Генри, если вы немедленно не выложите, в чем суть этого проклятого обещания, я собственноручно и незамедлительно выкину вас на улицу! — заявил Дункан. Его лицо при этом оставалось бесстрастным, но сэр Генри ни на секунду не усомнился в правдивости каждого слова. И вряд ли стоит винить молодого человека за такую непочтительность. Ну почему от него все скрыли?

— Вы или, вернее, первенец вашей матери, коим оказались вы, должны стать наследником лорда Невилла, поскольку своих сыновей у него нет и не было.

Дункан почти рухнул на стул.

— И это все?

Сэр Генри никак не мог сообразить, как уговорить парня. Любой другой на его месте наверняка посчитал бы этот день счастливейшим в жизни! Еще бы! Стать наследником богатого знатного аристократа, превратиться из деревенского мальчишки в маркиза Бирминдейла!

Но поверенный знал также, как горцы относятся к англичанам, а Дункан Мактавиш — настоящий горец. Кроме того, он никогда не видел своего деда, сэра Невилла, и нога его не ступала на землю Англии.

— Надеюсь, вы понимаете, какая это великая честь, лорд Дункан? — попытался выполнить свой долг сэр Генри.

— Никакой я не лорд, и прекратите величать…

— С этого момента — лорд, — возразил поверенный. — Титул перешел к вам вместе с поместьем…

— Черта с два! — взорвался Дункан, снова вскакивая. — Никто не превратит меня в сассенаха только потому, что это взбрело в голову какому-то старикашке!

— Но вы наполовину англичанин, — настаивал сэр Генри. В награду он получил такой презрительный взгляд, что даже поежился.

Однако Дункан уже успел обрести хладнокровие. Просто удивительно, как быстро удается взять себя в руки столь молодому человеку!

— Надеюсь, вы понимаете, что я имею полное право отказаться и от титула, и от поместья? — спросил он.

— А вы? Неужели еще не осознали, что все-таки станете маркизом Бирминдейлом?

Последовало долгое, неловкое, по крайней мере для сэра Генри, молчание.

— В таком случае, — процедил наконец Дункан, — зачем вы явились сюда, если, по вашим словам, маркиз не умер?

— Вы стали совершеннолетним. Ваша мать заверила, что именно в двадцать один год вас отошлют к сэру Невиллу, если тот еще будет жив, с тем, чтобы дедушка смог наставить вас в ваших обязанностях. Он намерен убедиться перед неминуемой кончиной, что вы остепенились и устроены, как подобает маркизу.

— Устроен?

— Женаты.

— Полагаю, он успел выбрать мне невесту? — саркастически осведомился Дункан.

— Собственно говоря, так и есть, — с величайшей неохотой признался сэр Генри.

И тут Дункан, наконец не выдержав, залился смехом.

Глава 6

Дункану действительно стало весело еще и потому, что он не считал нужным подчиняться чьим-либо повелениям, а тем более наглому старикашке, вообразившему, что может управлять внуком, как марионеткой! Невилл Теккерей волен выбрать ему хоть десяток невест, но кто может заставить его жениться? Он сам себе господин. Если Невилл желает командовать им, как утверждает поверенный, следовало привезти его в Англию раньше, когда он еще на имел права принимать самостоятельные решения.

И вообще вся ситуация крайне не правдоподобна, если не сказать абсурдна. В тот день, когда Дункану исполнилось восемнадцать, Арчибальд передал в его руки управление фермами, рудниками и другой собственностью Мактавишей. Зачем это понадобилось ему, если было известно заранее, что вскоре его внук покинет Шотландию? Глупейшая клятва дана до рождения Дункана, и всем это известно, кроме него самого. Невероятно!

Дункан ничего не имел против англичан, ведь его мать была родом из этой страны. Правда, после того как она приняла фамилию Мактавиш, об этом почти забыли. Но общая атмосфера неприязни и недоверия к англичанам, в которой он вырос, конечно, повлияла и на него. И теперь от него требуют уехать в Англию? Жить там? Даже жениться? Будь он проклят, если пойдет на это!

Веселье его продлилось недолго. Как только Дункан препоручил коротышку-англичанина экономке и велел проводить в спальню, на него навалилась глухая тоска. Он провел ночь без сна, попеременно злясь и удивляясь бесцеремонности людей, вообразивших, что имеют право распоряжаться судьбой близкого им человека. Наконец под утро он сообразил, что Арчибальд скорее всего давно составил план, как избежать его отправки в далекую Англию. Наверняка так и есть, не может быть, чтобы Арчи равнодушно позволил Дункану уйти из его жизни! Что ж, завтра, с утра пораньше, он все выведает у деда.

Как и ожидал молодой Мактавиш, Арчибальд появился на кухне с первыми лучами солнца. Дункан по обычаю присоединился к деду. Оба вставали чуть свет и завтракали на кухне, самой теплой комнате в доме. Есть в столовой они не любили: по огромному помещению из угла в угол гуляли сквозняки.

Обычай этот укоренился четырнадцать лет назад, когда погиб последний из четверых сыновей Арчибальда, отец Дункана. Двое старших умерли по чистой случайности, остальные — по воле бушующей природы. Родители Дункана отправились на небо вместе. Они отплыли во Францию, чтобы подписать контракт на торговлю шерстью с ферм Мактавишей. Совсем короткая поездка… но грозный шквал налетел столь неожиданно, что судно не смогло добраться до французского порта.

Дункану тоже предстояло плыть на этом корабле, но вмешалось провидение в образе страшного приступа морской болезни, начавшегося еще до того, как успели поднять паруса. Арчи, приехавший проводить сына с невесткой, настоял, чтобы внука оставили с ним. Дункан помнил, как огорчился в тот день. Он ужасно хотел увидеть Францию. Для семилетнего мальчика это было бы первым увлекательным путешествием. Теперь ясно, что оно стало бы и последним.

Два других сына Арчибальда были женаты, но их дети либо умирали во младенчестве, либо рождались мертвыми, так что после кончины мужей его снохи вернулись к родителям. Самый младший стал священником и случайно свалился с крыши церкви, которую пытался починить.

И Дункан, и Арчи пережили немало трагедий. Тем более удивительно, что глава клана не ожесточился и не озлобился. Он даже не казался дряхлым, хотя окружающие называли его стариком. Арчи рано женился, и все дети были погодками, родившимися в первые несколько лет после свадьбы. Жена, вероятно, подарила бы ему еще детишек, если бы сама не скончалась при родах. Второй раз Арчи так и не женился, хотя вполне мог бы найти себе невесту даже в шестьдесят два года. В его рыжих, немного потускневших волосах почти не было седины, а борода придавала ему представительный вид, по крайней мере когда он давал себе труд как следует ее расчесать. Но теперь, передав бразды правления Дункану, он редко покидал дом, а поэтому не считал нужным следить за собой. Зная, что производить впечатление ему не на кого, если не считать поварихи, с коей он давно флиртовал, но которая, к сожалению, никогда не принимала хозяина всерьез, Арчи частенько целыми днями бродил по дому в халате. Удивительно, но сегодня он был тщательно одет, умыт и причесан, хотя смотрел исподлобья и недовольно морщился. Дункан заключил, что деду уже известно о появлении поверенного. Прекрасно. Значит, можно сразу переходить к делу, не дававшему ему покоя со вчерашнего вечера.

— Почему ты не сказал мне. Арчи?

Старший Мактавиш раздраженно передернул плечами, но вовсе не потому, что Дункан назвал его по имени. Дед не усматривал в этом непочтительности. И он не пытался уклониться от ответа, притворившись, будто не понимает, о чем толкует внук.

— Не хотел, чтобы ты раньше времени разрывался в своих привязанностях между Англией и Шотландией.

— Разрывался? Что за вздор! Ты отлично знаешь, где мой родной дом. Так было, есть и будет.

Арчи довольно заулыбался, но тут же вздохнул:

— Пойми и ты меня, парень. Мой Доналд потерял голову от любви к твоей матери. Был готов на все. И думать не желал о том, что она англичанка. Девушка была совсем молодой, еще восемнадцати не исполнилось. А ее отец рвал и метал, когда она без памяти влюбилась в Доналда. И к тому же он не хотел отпускать ее так далеко от дома. Маркиз любил девочку и, понимая, что ее сердце будет навеки разбито, если он не даст согласия на этот брак, наконец сдался. Но он потребовал, чтобы наследника Доналда, моего наследника, отослали к нему по достижении… совершеннолетия. Только дав такое обещание отцу, твоя мать смогла выйти замуж за Доналда.

— Я понимаю, отчего она дала клятву, но в толк не возьму, почему мне об этом не сказали ни слова.

— Честно говоря, парень, я все время надеялся, что старый ублюдок давно в могиле, а его поверенные ничего не знают о тебе. Наверняка у него есть и другие родственники, кому можно передать чертов титул. Но нет; этот сассенах еще нас с тобой переживет!

Последние слова Арчи произнес с таким отвращением, что Дункан засмеялся бы, не будь положение столь серьезным. Кроме того, он еще не услышал, каким образом Арчи собирался его отстоять.

— А мать? — напомнил он деду. — Почему она держала это в секрете от меня?

— Ты был слишком мал, когда она погибла. Мать непременно все объяснила бы тебе, останься она в живых. Кроме того, она с радостью дала это обещание. Не забывай, она была англичанкой и гордилась, что следующим маркизом Бирминдейлом будет ее сын. Бедняжка почитала титулы, как все сассенахи.

— Но тебе все же следовало рассказать мне, Арчи. Не стоило ждать до того дня, когда за мной явятся, чтобы увезти насильно. И что теперь делать с тем англичанином, который спит наверху? Он уверен, что я поеду с ним.

— Но ты действительно поедешь с ним!

— Этому не бывать! — взревел Дункан, взметнувшись со стула так быстро, что испуганная кухарка уронила нож — он едва не воткнулся ей в ногу.

Старушка пронзительно взвизгнула и обожгла Дункана негодующим взглядом. Но тот ничего не заметил, ибо в это самое время злобно смотрел на деда. Арчибальд мудро опустил глаза.

— Хочешь сказать, сам не знаешь, как нам выпутаться? — возмутился Дункан. — Ни за что не поверю. Интересно, как ты тут без меня управишься?

— Обходился же я как-то, когда ты был маленьким! Не настолько я стар…

— Ну и загонишь себя в могилу прежде времени… Арчи усмехнулся:

— Не думай, что я передал все в твои руки, потому что рвался уйти на покой. Нет, просто тебе требовалось приобрести опыт, парень, а это лучший способ его получить.

— Но зачем? Чтобы я мог применить его в поместьях чертова маркиза?

— Нет, чтобы ты мог передать знания своему сыну.

— Какому еще сыну?!

Глава 7

Оказалось, что старики несколько лет обменивались письмами, горячо спорили и никак не могли прийти к соглашению. Все это Арчи объяснил Дункану, который в расстройстве отказался от поставленного перед ним завтрака и потребовал у кухарки глоток виски, не обращая внимания на укоризненные взгляды старушки, не терпевшей, когда с утра пили спиртное. В довершение всего спор шел не о том, отправляться ли Дункану в Англию, а о том, чьим наследником станет его первенец.

— Кто-то должен следить за здешним хозяйством, — оправдывался Арчи. — Не разорваться же тебе. В Англии дел полно, но и тут их немало. Одному человеку со всем не справиться, и тебе придется постоянно ездить туда и обратно, а это не всякому под силу.

Дункан узнал, что оба старика желали его немедленной женитьбы с тем, чтобы сын родился уже в следующем году. При этом обоим было совершенно безразлично, как к их планам отнесется Дункан. Самое главное, что справедливость в их понятии восторжествовала: раз Невилл получает внука, значит. Арчи передаст имущество правнуку.

Выслушав все это, Дункан почти решился сесть на первое попавшееся судно, отправиться на край света — и черт с ними, с этими старыми самодурами! Но он любил Арчи и, хотя злился на него, не мог хладнокровно разбить сердце деда.

Подумать только — его бесцеремонно лишили свободы выбора, заранее определили, каким путем идти, и потребовали выполнять чужие приказы! Получи Дункан иное воспитание, это, вероятно, ничуть его не волновало бы, но шотландцы — народ независимый и неукротимый. Поэтому Дункан до сих пор не мог поверить, что Арчи действительно намеревался исполнить чертову клятву. Одно дело — дать ее, чтобы достигнуть цели и добыть Доналду невесту, и совсем другое — честно держаться своего слова.

Он получил ответ на свои сомнения, когда прямо спросил деда:

— А что, если я откажусь ехать? Арчи тяжело вздохнул.

— Я любил твою мать, как собственное дитя, — грустно признался он. — Не думал, что буду так относиться к англичанке. Но милее и добрее девочки на свете не было, и она тоже привязалась ко мне. Я понял давным-давно, еще когда она была жива, что не опозорю невестку, пойдя на попятную. Даже после ее кончины, когда все зависело от меня, я так и не сумел отказать ее отцу.

— Но ты забыл обо мне, Арчи. Неужели мои желания ничего не значат?

— Ты ведь тоже любил мать и не запятнаешь ее памяти, верно?

Дункан не ответил. Да и что говорить, когда Арчи прав? Но в этот момент он ненавидел мать за то, что поставила его в столь ужасное положение, и сознание свершившейся несправедливости душило его.

Молчание внука несколько ободрило Арчи.

— Ты пока еще не понял, чего я добился, оставив тебя здесь до совершеннолетия. Если бы Невилл призвал тебя к себе, как намеревался, три года назад, ты полностью оказался бы в его власти. Теперь же он увидит, что с тобой не так легко сладить и ты не собираешься во всем ему потакать. Ради своей матери ты примешь на себя всю тяжесть обязанностей будущего маркиза, но при этом многое сделаешь по-своему — как пожелаешь, а не как велит Невилл.

Старый Мактавиш долго утешал внука, но цели не добился. Дункан хотел одного: пинками вышибить ни в чем не повинного Генри Майрона из дома и гнать до самой границы с Шотландией. Мысль эта казалась ему настолько привлекательной, что он едва не выбежал из кухни, чтобы немедленно ее осуществить. Разве он не прав? Ни мать, ни дед не подумали принять в расчет его желания. Всю свою жизнь Дункан провел в горах. Как они могли вообразить, что он захочет перебраться куда-то еще?

Но если один раз Арчи провел Невилла Теккерея, то это можно сделать еще раз. Дункан решил все узнать поподробнее. Поэтому он поднял стул и уселся.

— Итак, как тебе удалось оттянуть мой отъезд? Арчи, гордый собой, широко улыбнулся:

— Прежде всего я напомнил ему, что ты и мой наследник, а поскольку ты живешь у меня, пусть он попробует явиться и отобрать тебя! Черта с два у него это получилось бы.

— И это несмотря на то что ты уже решил принести меня в жертву? — с горечью пробормотал Дункан.

— О-о-о, парень, не стоит расстраиваться! Я, конечно, блефовал, но он-то этого не знал. Целых полгода мы обменивались угрозами и оскорблениями, потом еще девять месяцев ругались и спорили, и наконец я объявил, что удовольствуюсь твоим первенцем, которого он тоже сначала не хотел отдавать. Похоже, старик рассчитывал, что, если ты не сумеешь стать достойным, по его мнению, преемником, он успеет воспитать твоего парнишку по своему образу и подобию. Но, по правде говоря, маркиз уже плохо соображает, если не понял, что не доживет до того времени, когда получит возможность начать это самое воспитание.

— А ты? Думаешь, ты доживешь? Арчи лукаво усмехнулся:

— Вижу, ты еще не понял, в чем твоя выгода, малыш! Разве плохо, если твоему сыну перейдут мои владения? Ему же будет лучше, если он приедет сюда как можно раньше и начнет учиться вести хозяйство. Кроме того, я переживу старого ублюдка Теккерея на много-много лет, и ему это известно.

— Итак, свара продолжалась пятнадцать месяцев, — напомнил Дункан. — Как же тебе удалось вымолить еще полтора года?

— Ну… видишь ли… разговор о детях, естественно, привел к теме выбора невесты. Он настаивал, чтобы ты женился на англичанке, и ни за что не хотел уступать. Стоял, как скала, так что прошло еще почти полгода, прежде чем мы… это самое… пришли к согласию. Ну, а потом я потребовал, чтобы девушка была прекраснее утренней зари, и ему стоило немалых усилий отыскать такую.

— Английская леди, полагаю?

— Да, — усмехнулся Арчи, — поэтому он так долго и перебирал невест. Титулованная красавица… Такую нелегко найти.

— Все это пустая трата времени, — заключил Дункан. — Я, разумеется, могу отправиться в Англию, но никто не заставит меня жениться на выбранной кем-то особе, которую я к тому же в глаза не видел.

— Не забивай себе голову пустяками, парень. Я требовал искать невесту, поскольку это был отличный предлог оттянуть твой отъезд. Пока Теккерей присматривался к юным английским леди, ты спокойно жил в родном доме. Если ты из чистого упрямства не захочешь идти к венцу с первой красавицей Англии, будь по-твоему. Никто тебя не заставит… ну… кроме старого Невилла, разумеется. Но, как я уже сказал, ты достаточно взрослый, чтобы настоять на своем.

— Все это не имеет ничего общего с упрямством, — раздраженно возразил Дункан, не замечая при этом, что почти кричит.

— Ну, конечно, разве я спорю? — снисходительно-покровительственным тоном, словно говоря с ребенком, согласился Арчи, за что и получил в награду негодующий взгляд внука.

— Я сам найду себе жену, как всякий уважающий себя мужчина, как сделал это ты.

— Очень рад это слышать. Но зачем сжигать мост, который ты еще не успел перейти? Прежде чем отвергать девушку, найденную Невиллом, хотя бы взгляни на нее. А вдруг она тебе понравится? Ну, а если нет, по крайней мере попытайся подобрать себе другую.

— Я ничего не имею против брака, Арчи, — заверил деда Дункан, — но не находишь, что я еще слишком молод, чтобы думать о семье?

— А вот я уже довольно стар и, хотя наверняка переживу Невилла и найму кого-нибудь помогать по хозяйству в твое отсутствие, все же буду рад уйти на покой, передав дело в руки твоего сына.

Это, очевидно, означало, что старики пришли к безоговорочному согласию во всем, что касалось Дункана, включая немедленную женитьбу. Надо же — это одно из главных событий в жизни внука, а они буквально загоняют его в ярмо, не думая о последствиях.

Презрительно поморщившись, Дункан вышел из кухни. Он поедет в Англию. Ну а дальше… посмотрит. Может, милый дедушка Невилл обнаружит, что не так уж и рад видеть своего внука!

Глава 8

Дункан растерянно оглядывался по сторонам. Никогда в жизни он не бывал в таком унылом, мрачном, заброшенном месте. Вероятно, причиной тому было толстое покрывало тумана, поднимавшегося на несколько футов над землей. Деревья тянули голые сучья-руки к пасмурному небу. То ли они засохли, то ли просто сбросили листву. А может, тут так неуютно из-за холода раннего утра? Солнце еще не успело подняться. А вдруг скоро станет тепло и светло и тогда все покажется ему иным?

Но в глубине души Дункан сомневался, что веселые солнечные зайчики или зеленая травка, если таковая даже и появилась бы в это время года, способны развеять его тоску. Он настроился возненавидеть Саммерс-Глейд и теперь с какой-то угрюмой радостью отдавался этому чувству.

Сэр Генри торопил Дункана, желая добраться до места как можно быстрее, что было несложно, поскольку от постоялого двора, где они заночевали, до поместья было не более двадцати минут езды трусцой. Однако Дункан не собирался знакомиться со своим английским дедом вечером, после целого дня утомительного путешествия. Нужно хорошенько отдохнуть, чтобы при первой встрече держать ухо востро и не думать об ужине и теплой постели. Правда, он не ожидал застать Невилла Теккерея еще в кровати, что несколько охладило его пыл, поскольку молодой шотландец был исполнен воинственного духа и готовился к схватке. Несмотря на зловещий вид, дом был вовсе не заброшен, как втайне надеялся Дункан, наоборот — в комнатах сновали слуги, их хватило бы на десять семейств. Неужели все они тут, чтобы служить дряхлому старику? Не слишком ли их много?

Дункан мысленно одернул себя. По справедливости говоря, дом деда довольно велик, так что лишняя челядь не помешает. Кроме того, англичане в отличие от шотландцев куда более избалованны, а уж о знатных лордах, вроде Невилла Теккерея, и говорить не приходится. Они рады бросать деньги на ветер, нанимая трех лакеев там, где и один справился бы.

Обстановка особняка поражала роскошью. Мебель, насколько мог заметить Дункан, была в старом французском стиле: хрупкая, изящная, с позолотой и изогнутыми ножками, хорошо сохранившаяся, но с таким количеством медальонов и резьбы, что выглядела несколько безвкусно.

Зеркала и картины были заключены в тяжелые позолоченные рамы, на огромных хрустальных люстрах позвякивало столько подвесок, что любой, имевший несчастье засмотреться на них, когда горели все свечи, непременно ослеп бы. В каждой комнате стояли цветы: очевидно, где-то поблизости была оранжерея.

Такого блеска Дункан не ожидал. Судя по серому, исхлестанному ветрами фасаду особняка, старик должен был окружить себя простой, незатейливой тяжелой мебелью, а уж никак не фривольным декором прошлого столетия.

Но с другой стороны, тут не было ничего странного, ведь Невилл действительно жил в прошлом веке и мог привыкнуть к вычурной обстановке, в которой родился и вырос, Дункан ничуть не удивился бы, появись его дед в дурацком пышном парике по моде давно забытых лет.

Он был страшно удивлен, когда высокомерный дворецкий препоручил его заботам младшей горничной, которая, в свою очередь, адресовала его к старшей горничной, и наконец спокойная рассудительная экономка проводила его в спальню. Подумать только: одним гостем занималось сразу четверо слуг! Дункан с трудом сдержал смех, когда экономка почтительно присела перед ним и повела по коридору. Господи, да достаточно было бы всего лишь указать ему дорогу!

Но церемонии на этом не закончились. В спальню впорхнула еще одна служанка, она разожгла огонь в камине. Затем появилась другая, с горячей водой и полотенцами. По ее пятам шествовала третья, с большим блюдом закусок: печенье, колбаски, сладкие пирожки, чайник и кувшинчик с шоколадом. Не прошло и десяти минут, как на пороге возникла четвертая — узнать, не нужно ли чего молодому хозяину.

И в довершение ко всему прямо из воздуха материализовался Уиллис, тощий коротышка средних лет, с редкими каштановыми волосенками и карими глазками-пуговичками, гордо объявивший, что именно ему выпала огромная честь стать камердинером будущего маркиза. И если Дункан посчитал здешнего дворецкого надменным болваном, то теперь обнаружил, что вид у его собственного камердинера еще более спесивый. И чего тут чваниться?

Мактавиш был не настолько невежествен, чтобы не знать, для чего нужны камердинеры. Но он просто потерял дар речи от изумления, когда увидел, как кто-то распаковывает за него чемодан, чемодан, который Уиллис силой отнял у лакея, чтобы лично принести наверх. Не успев прийти в себя, чтобы отослать новоявленного помощника, Дункан услышал удивленное:

— Это юбка, милорд?

— Это килт, болван! — взревел Дункан, багровый от такого оскорбления.

Уиллис же, не теряя хладнокровия, покачал головой, неодобрительно поцокал языком и, тщательно сложив, поместил килт в комод. Дункан молча уставился на него. Мало того что этот тип ничего не смыслит в одежде настоящего шотландского мужчины, так ему еще и нипочем его яростный взрыв?! Ну он ему покажет!

Стиснув кулаки, Дункан сухо процедил:

— Вон отсюда!

Ему наконец удалось обратить на себя внимание камердинера, но и тут Уиллис оказался на высоте.

— Милорд? — только и обронил он, обратив на хозяина недоумевающий взгляд.

Дункану волей-неволей пришлось пояснить:

— Видишь ли, у меня никогда в жизни не было камердинера, я и впредь не собираюсь его заводить.

Но Уиллис не оскорбился и не исчез после такого решительного заявления. Он снова прицокнул и объявил:

— В конце концов, не ваша вина в том, что вы родились именно в той варварской стране, но теперь вы, слава Богу, в Англии и наверняка захотите, чтобы все было как полагается.

— Да неужели? — грозно прошипел Дункан.

— Ну, разумеется, в этом нет ни малейшего сомнения. Поверьте, вам без меня не обойтись. Любому джентльмену благородного происхождения и в голову не придет одеваться собственноручно.