Маркиз тем временем бесцеремонно прервал Ливию и сказал:
      - Подождите! Мы ведь не можем оставить здесь вашу кузину. Мисс Кент! Пойдемте с нами.
      Соррел оглянулась и увидела, что все ждут ее.
      - Нет, нет, идите без меня,- торопливо ответила она.- Я буду через пару минут.
      Маркиз помешкал, принимая решение, потом пожал плечами, и Ливия со смехом потащила его за собой. Соррел не сомневалась, что это был камешек в ее огород, но, не обратив на него внимания, вновь загляделась на Котсуолдс внизу. Вскоре хлопнула дверь и голоса стихли.
      Соррел радовалась тому, что осталась одна. На обдуваемой ветрами башне она готова была вечно упиваться красотой раскинувшейся внизу зеленой страны с игрушечными домишками и узкой серебристой полоской речушки, похожей на страну Лилипутию. Не удивительно, что эта красота притягивала ее мать и ее тетю, когда они были совсем еще юными, и Соррел была счастлива, что стоит тут. Ей бы хотелось еще раз приехать сюда, но одной, чтобы никто не мешал ей наслаждаться этой красотой.
      Странно, но, стоя на вершине башни и рассеянно глядя в пространство, она думала не только о прирученной зеленой равнине. Она ощущала могучее и необъяснимое единение со страной ее матери. Все стало вдруг очень сложно, и в первый раз после приезда в Англию Соррел ощутила острую тоску по родине, словно неожиданно стала маленькой девочкой. Ей страстно захотелось вернуться домой, где она по крайней мере понимала, кто она такая и каково ее место в жизни.
      Впрочем, дома тоже все изменилось.
      Вильям умер, и теперь ей уже никогда не выйти замуж. Пусть она не любила его так, как могла бы любить, все же с ним ее будущее было ей понятно. Теперь опять все повисло в воздухе. Только сейчас Соррел поняла, что приехала в Англию из желания уйти от неизбежного будущего. Но долго прятаться от суровой действительности невозможно. Все равно скоро придется вернуться домой и как-то решать свои проблемы, от чего она была избавлена помолвкой с Вильямом. Наверное, поэтому она ощутила смятение. Правда, она никак не могла вспомнить лицо Вильяма, но об этом ей не хотелось даже думать.
      Соррел не замечала, что у нее по щекам текут слезы, пока не услышала за спиной тихий шорох. Она медленно повернулась и почти не удивилась, увидев дожидавшегося ее маркиза.
      Все же она вздрогнула и сказала первое, что ей пришло в голову:
      - Я думала, вы ушли, милорд!
      - Жаль, что не ушел! Но я ведь предупреждал, разве нет? Я всерьез собираюсь присматривать за вами.
      Это уже переходило всякие границы! Соррел, смутившись оттого, что ее застали плачущей, неожиданно рассердилась.
      - Смешно, милорд! Неужели вы думаете, будто здесь затаился негодяй, который решил столкнуть меня вниз?- Она окинула насмешливым взглядом маленькую, продуваемую ветром площадку, на которой просто-напросто негде было спрятаться.- Смешно, милорд! И нечего вам ходить за мной, будто мне и вправду что-то грозит! Хватит!
      Маркиз пожал плечами.
      - Похоже, вы не оставляете мне выбора, мисс Кент. Не знаю почему, но вы предпочитаете не замечать грозящую вам опасность. Однако вы на самом деле нуждаетесь в присмотре.
      Соррел не на шутку разозлилась.
      - Я вас не понимаю! Даже если мне грозит опасность, мы с вами почти не знакомы, а вы рискуете испортить отношения с моей кузиной. Кроме того, зачем мне что-то скрывать? Какой в этом смысл? Я начинаю думать, что вы слишком долго были солдатом, и теперь вам всюду мерещатся враги.
      - Я постараюсь разобраться, почему вы скрываете от меня правду,возразил он. - И, должен признаться, у меня появились некоторые соображения на этот счет.
      Соррел нахмурилась, но почти не сомневалась, что он ни до чего не сможет докопаться. Она нетерпеливо проговорила:
      - Прошу вас, пойдемте вниз, милорд. Тетя... и кузина... наверное, они удивляются, почему нас так долго нет.
      Маркиз стоял возле двери, он не торопился ее открывать.
      - Одну минуту, мисс Кент,- сказал он, посмеиваясь над ее раздражением.Не надо так бояться. Я никогда не увлекался безнадежными делами, и у меня нет желания силой выуживать из вас то, что вы почему-то скрываете.
      - Я вовсе не боюсь! - воскликнула она с негодованием, впрочем, не слишком искренним.
      Он не обратил на ее слова никакого внимания.
      - Я же сказал, что не собираюсь обсуждать это сейчас, мисс Кент. Правда, мне стоит напомнить вам. Я действительно достаточно долго был солдатом, чтобы не отвлекаться на ложный маневр, как бы тщательно он ни был продуман. Но сейчас меня волнует совсем другой вопрос.
      Соррел насторожилась, не в силах понять этого человека.
      - О чем вы говорите? Я не понимаю.
      - В самом деле, мисс Кент? - грустно спросил он. - Не может быть. Кто такой Вильям?
      Глава двенавцатая.
      Соррел уже было подумала, что все ее неприятности остались позади, но, увы, ошиблась. Приехав наконец домой, они обнаружили возле дверей модную коляску, а рядом с ней несколько сундуков и баулов.
      Тетя Лейла даже подпрыгнула от неожиданности.
      - Какого?.. Однако она недолго пребывала в неведении, ибо почти тотчас в дверях показался щеголь в модном дорожном плаще и лихо заломленном цилиндре на обильно политых маслом кудрях.
      Тетя Лейла закрыла рот и пробурчала что-то, мало похожее на изъявление супружеской радости.
      - Вальтер! Вот проклятье! Как знала, что он не преминет подложить нам напоследок свинью. Только его нам сейчас не хватало!
      Несмотря на все свои печали, Соррел прикусила язычок, чтобы не рассмеяться, тем более что тетя Лейла говорила довольно громко и ее третий муж, который занимался своими вещами, вполне мог ее слышать.
      Однако Вальтер даже вида не подал, будто он чем-то задет. Наоборот, с раскрытыми объятиями он бросился к карете и вскричал радостно:
      - А вот и ты! Я уже было подумал, никого нет! Здравствуй, дорогая. Каталась?
      Тетя Лейла еще больше потемнела лицом и спросила, выходя из кареты:
      - Что ты тут делаешь?
      Вальтер продолжал как ни в чем не бывало улыбаться.
      - Ну, я был по соседству, ты ведь знаешь, и подумал, что пора тебя навестить.
      Он рассеянно обнял жену и чмокнул ее в щеку.
      - Насколько мне известно, дорогая, тебя можно поздравить, - проговорил он, понизив голос до шепота. - Допекла-таки Уичерли? Должен признаться, не думал, что тебе удастся. Надо же, пригласила лорда в такую глухомань. Господи, ну и удумала! Я и то чуть не повернул обратно. Если хочешь знать, здесь чертовски непрезентабельно. Но ты своего добилась! Когда свадьба?
      Тетя Лейла смерила его злым взглядом.
      - Никогда, если ты решил сунуть в это дело свой нос,- запальчиво проговорила она. - Но как же я не подумала, что ты обязательно приедешь и все испортишь?
      - С чего это ты взяла? - с раздражением возразил муж тети Лейлы, и маска благодушия сползла с его лица. - Ты меня удивляешь. Обычно ты гораздо проницательнее, уж кому это знать, как не мне? - Соррел услыхала неожиданно прорвавшуюся в его голосе горечь.- Уверяю тебя, мне не меньше твоего хочется, чтобы он женился на нашей блистательной Ливии... хотя ему, бедняге, не позавидуешь! Собственно, за этим я и приехал. Я же знаю, на тебя нельзя полагаться, сама ты ни за что не доведешь дело до конца. Увы, забыл, что ты обязательно заподозришь какую-нибудь гадость в моих добрых намерениях. Тебе же доставляет удовольствие уличать меня.
      - Если и так, то только потому, что я тебя слишком хорошо знаю,- мрачно проговорила тетя Лейла. - У тебя в голове только твое собственное гнездышко. Естественно, за мой счет! Думаю, все дело в том, что ты опять по уши в долгах. Ты помнишь, я тебя предупреждала в последний раз, что ни пенни больше не заплачу. Ничего, посидишь в долговой яме!
      Соррел не сомневалась, что каждое их слово было отлично слышно кавалерам, которые как раз подъехали и спешивались, но ее не на шутку пугала ненависть мужа и жены и она не смела ни словом, ни жестом напомнить им, что они уже давно не одни.
      Наконец Вальтер оглянулся и насмешливо протянул:
      - Мы прелестно поговорили, моя дорогая, но я слишком хорошо воспитан, чтобы прилюдно стирать грязное белье. Хочешь, чтобы тебя услышал его сиятельство? Ему это наверняка понравится! - К сожалению, он не выдержал до конца роль благоразумного джентльмена. - Кроме того, я придумал, как обеспечить себя до конца дней... Не представляешь, с какой радостью я забуду о твоем кошельке! Уж поверь мне!
      Зло уже совершилось, но Соррел всетаки, хотя и против своей воли, поддержала Вальтера:
      - Пожалуйста, тетя, на сей раз он прав. Ты с ним поговоришь потом, сколько твоей душе угодно.
      Тетя Лейла неохотно подчинилась, хотя глаза у нее все еще горели огнем, а Вальтер тем временем с наигранным равнодушием обратился к гостям. Свою падчерицу он приветствовал куда менее эмоционально, чем жену, и в ответ получил такой уничтожающий взгляд, который менее закаленного мужчину поразил бы на месте. И правда, единственное, что Соррел могла бы поставить в заслугу третьему мужу своей тети, - это его полное безразличие к чарам Ливии. Но так как причиной его проницательности был его собственный эгоизм, мешавший ему терпеливо сносить эгоизм в ком-то другом, то Соррел никак не могла восхититься им в должной мере. В самом деле, он часто говорил матери Ливии, что его падчерица- самое совершенное творение природы, ни в чем не грешащее против стиля, но избалованные и капризные красавицы не в его вкусе. К тому же он не сомневался, что если ей удастся заарканить какого-нибудь несчастного дурака, то ему придется несладко под ее каблучком, не дай Бог он еще окажется в денежной зависимости...
      Ничего удивительного, что Ливия платила ему той же монетой, и Соррел уже знала, если Вальтер и Ливия под одной крышей, то все в доме живут, как в аду.
      Тем не менее даже тете Лейле не под силу было найти недостаток в поведении и внешности Вальтера. В сравнении с маркизом, который всегда одевался скромно и элегантно, Вальтер, на взгляд Соррел, напоминал разряженную куклу. Но это на ее взгляд, а все остальные, она знала точно, считали его красивым мужчиной, хотя вино и другие излишества уже начали накладывать свой отпечаток на его внешность. Одевался Вальтер не хуже любого лондонского денди, в его коляску запрягали отличных лошадей, он позволял себе проигрывать огромные суммы и не испытывал никакого неудобства, тратя деньги жены и ничуть не стесняясь выказывать ей в обществе свое неуважение. Соррел не нравилось, с каким презрением он говорил о купеческих знакомых жены в обществе аристократических снобов, и она обрадовалась не меньше тети Лейлы, когда он отправился гостить к своим друзьям.
      Тетя Лейла, выйдя замуж за человека пятнадцатью годами ее младше и с несравнимо меньшим состоянием, первая признала, что один раз в жизни чувства возобладали в ней над здравым смыслом. Красивый, самоуверенный, принятый в обществе, откуда ее до тех пор неизменно изгоняли, он обещал ей то окружение, которое было ей необходимо ради будущего ее прекрасной дочери. Но все получилось совсем не так, как она ожидала, и она не скрывала своего разочарования. Мистер Вальтер Гранвиль, может, и был рожден аристократом, как он с удовольствием к месту и не к месту напоминал ей, но с тех пор, откровенничала тетя Лейла, он все делал для того, чтобы испортить отношения с важными людьми. Начиная со своего провала в Оксфорде, оттуда его изгнали за то, что он опозорил дочь богатого трактирщика, он все более и более превращался в исчадие ада, всей душой отдаваясь вину и игре, и по истечении нескольких лет стал воплощением самых ужасных пороков.
      Обо всем этом тетя Лейла узнала только после свадьбы. То, что он дорого ей стоил, беспокоило тетю меньше всего, ибо, как она сама признавалась, ее кошелек и не такое может выдержать. К тому же она заранее предвидела расходы и была готова платить. Однако ей совсем не понравилось, что, когда она оплатила его самые неотложные долги (он вовсе не выказал ей благодарности, наоборот, пустился во все тяжкие благодаря новым финансовым возможностям), Вальтер не только не задумался о будущем своей падчерицы, но вовсе опустился и, даже если бы хотел, ничем не мог бы помочь.
      С привычной откровенностью тетя Лейла признала, что ее в первый и в последний раз в жизни надули, впрочем, она никак не могла отрицать, что сама напрашивалась на это, забыв обо всем на свете ради высокородного красавчика. Все же имя Гранвилей сослужило ей кое-какую службу, чего никак не могло сделать имя покойного мужа, хотя он и был очень богатым коммерсантом. Красота Ливии тоже пришлась кстати. Решись тетя Лейла на развод, это привело бы к скандалу, который мог замарать чистое имя ее дочери, поэтому она не рисковала исправлять свою единственную ошибку.
      Впрочем, она редко жила в одном доме со своим мужем. Вальтер обыкновенно пребывал в Ньюмаркете, Лестере или Брайтоне, где собиралась веселая компания и были самые высокие ставки, ибо он играл во все, во что только можно играть в Англии, и совершенно не интересовался скучными развлечениями, на которые рассчитывала тетя Лейла. В Лондоне им доводилось время от времени жить в одном доме, но они все равно умудрялись жить врозь, и, если начистоту, то, отдав должное грехам юности, Вальтер не искал легких любовных связей. Это признавала и тетя Лейла, хотя не утерпела и нажаловалась племяннице, будто Вальтер содержит на ее деньги любовницу, впрочем она не ревновала его, а лишь досадовала на лишние траты. Соррел же думала, что он слишком тщеславен и не в состоянии тратить себя и свое время на женщин. Ему больше нравилось тратить деньги жены на себя, на экстравагантные фраки и жилеты, на дорогих лошадей, на модные коляски. И в то же время на свою гнедую лошадку, за которую заплатил бешеные деньги, он ни разу и не взглянул.
      Тетя Лейла обратила потемневший взгляд на гостя и сердито воскликнула, забыв перейти на шепот:
      - Господи! Как будто у меня нет других забот!
      Соррел посмотрела на маркиза, на которого весь вечер старалась не обращать внимания, и они обменялись понимающими взглядами прежде, чем Соррел торопливо отвернулась, не желая делить с ним даже такую малость.
      Один Вальтер, делая вид, будто ничего особенного не происходит, пожимал руки гостям своей жены, напоминая мистеру Фитцсиммонсу об их давнем знакомстве и откровенно заискивая перед маркизом, отчего Соррел пришла в еще большее негодование.
      Маркиз вел себя сдержанно.
      - Здравствуйте. Кажется, мы с вами пару раз встречались в Лондоне.
      Мистер Гранвиль махнул рукой.
      - Наверняка. Уверен, что встречались. И все же, признаюсь, чертовски рад видеть вас у себя. Надо же, как я чертовски вовремя приехал, хотя, должен признаться, не ждал... не ждал..: Стоило только поглядеть на дом. Как бы он не развалился, пока мы здесь! Ладно, все равно балов нам тут не давать. Пикники, шарады, сплетни... Вот и все развлечения. А вы должны радоваться моему приезду, ведь мы можем перекинуться по маленькой... Скоротать время, а? Ничего лучше не придумаешь.
      Тетя Лейла пришла в ярость, а у маркиза в глазах заплясали веселые чертенята, ибо все знали дружеские "по маленькой" Вальтера, которые продолжались всю ночь и могли разорить кого угодно.
      Однако маркиз ответил совершенно серьезно:
      - Что вы, мистер Гранвиль! Мне далеко до вас. И к тому же я не могу пренебречь столь прелестной компанией.
      - А,- протянул Вальтер, бросая неласковый взгляд на разгневанную падчерицу,- это, конечно... Но мы еще поговорим. А насчет далеко, то вы ведь богаты, даже если из того, что я слышал о вас, только половина - правда. Вы же теперь Уичерли, да? Так неужели он не даст своему наследнику столько, сколько ему нужно? Даже подумать страшно! В самом деле, я всегда говорил, не родись красивым, а родись счастливым. Впрочем, ничего не известно наверняка. А вдруг у него в один прекрасный день родится сын, и тогда плакали ваши денежки. С моим везением уж точно так было бы. В последнюю минуту объявился бы какой-нибудь юнец, и пиши пропало! Мне всегда чертовски не везло.
      Тетя Лейла кипела от ярости, зато маркиз, к его чести, не выказывал ничего, кроме любопытства.
      - Вы правы, нельзя рассчитывать на везение,- согласился он с Вальтером.- Но я не сомневаюсь, что мой дядя был верен своей жене.
      - Ну и дурак,- не утерпел мистер Гранвиль.- Я только хочу сказать, вы вздохнете с облегчением, когда он наконец отдаст концы и вы получите его состояние вместе с титулом. Насколько я слышал, он очень богат. Да уж, везет некоторым.
      - Полагаю, его сиятельству совершенно неинтересны твои домыслы на его счет,- ледяным тоном произнесла тетя Лейла.- Ты нас задерживаешь, а у нас был тяжелый день. Пожалуйста, входите, милорд. Не понимаю, о чем думает мой муж.
      Все с благодарностью восприняли ее приглашение, и Вальтер, пообещав не задерживаться, отправился приглядеть, как распаковывают его багаж.
      - Ставлю фунт против пенса, что он опять в долгах,- проговорила тетя Лейла, поднимаясь в сопровождении дочери и племянницы по лестнице в свою спальню.- И как раз теперь! Не хватало только представлять его маркизу, когда все еще висит в воздухе. Да тут кто хочет смутится! Господи, он только и делает, что доставляет мне неприятности! И зачем я вышла за него замуж? Никак не думала, что он оставит своих приятелей и явится сюда. Уж мне ли не знать, что он думает о загородных балах... по крайней мере, когда его драгоценным дружкам негде играть и напиваться до бесчувствия. С другими-то он не знается. Не сомневаюсь, любая приличная дама была бы вне себя. Но если он думает, что сможет помешать мне, он ошибается. Я не допущу скандала. Ведь он этого добивается. Не допущу!
      Тетя, разволновавшись, чуть ли не кричала, и Соррел посмотрела на стены, моля Бога, чтобы они были звуконепроницаемыми.
      - Милая тетушка, потише! И так дела обстоят неважно, не надо, чтобы его светлость слышал вас. А маркиз, я уверена... Он-уже оценил Вальтера по достоинству.
      - Вот уж не сомневаюсь... Хотя мне от этого не легче. Он же мой муж, мрачно проговорила тетя Лейла.
      - Не надо было вам выходить за него замуж,- вмешалась разъяренная Ливия.- Я вам это все время говорю. Надо от него избавиться, мама, и побыстрее.
      Мне все равно, как вы с ним справитесь. Дайте ему денег или вышвырните его! Он не должен помешать мне!
      - Увы, не так-то легко будет с ним справиться. Разве тут найдешь кого-нибудь, чтобы его увезли и подержали взаперти, пока мы не управимся? Вот в Лондоне нетрудно найти даже убийцу. Конечно, я на это не пойду, хотя, должна признаться, искушения были. Но, любовь моя, мы не можем его сейчас же выгнать. Что о нас скажут? Придется потерпеть и как-то объяснить его сиятельству...
      - Ах, мама, какое дело Уичерли до Вальтера? Предоставьте это мне. Я не позволю ему мешать нам, даже если мне придется его убить.
      - Нет, нет, радость моя, я сама справлюсь.
      Ливия смерила мать презрительным взглядом.
      - Надеюсь. Я решила, что его сиятельство сделает мне предложение, пока он у нас в гостях, и, можете быть уверены, не потерплю никого, кто станет у меня поперек дороги, тем более Вальтера! Если вы не можете сладить с собственным мужем, надо от него отделаться, чтобы он не дерзил Уичерли и не путался под ногами.
      - Ну что ты, радость моя, - с отчаянием в голосе проговорила тетя Лейла.- Просто я не знаю, как его выпроводить.
      - Откупитесь от него, если надо! - Ливия, прищурившись, посмотрела на молчавшую Соррел. - Я уже в этом году собираюсь стать маркизой и повторяю, ничто и никто не сможет мне помешать.
      Глава двадцать вторая.
      Соррел тоже услыхала шум снаружи. Она вскочила, только теперь заметив, что уже совсем рассвело. Маркиз тоже встал, но глядел мрачно.
      Ждать им пришлось недолго. И вскоре они поняли, что своим ранним спасением обязаны вовсе не другу его сиятельства. Миновали несколько мгновений, и дверь распахнулась. В хижину влетела, немало изумив Соррел, красавица Ливия, одетая под стать утреннему небу в голубое бархатное платье, необыкновенно шедшее к ее глазам. Следом за ней вошли мистер Фитц-симмонс и, как ни странно, тетя Лейла.
      Ливия жадно оглядела грязную хижину.
      - Ну, ну. А здесь премило, правда?
      - Ливия! - резко оборвала ее тетя Лейла и повернула озабоченное лицо к Соррел.- Дорогая, я так рада видеть тебя живой и здоровой. Клянусь, я сейчас разрыдаюсь. А я уж так ругала себя за то, что позволила тебе пойти, совсем расклеилась, и его сиятельство заставил меня рассказать правду. Когда же вы оба не вернулись и я увидела ваших лошадей в конюшне, тут уж я совсем испугалась. Сказала, мол, все как хотят, а я отправляюсь на поиски, пусть на дворе еще темно и я давно не садилась на лошадь. Это в моем-то возрасте! Однако мистеру Фитц-симмонсу удалось воззвать к моему здравому смыслу. Он сказал, что вам лучше не будет, если еще и мы потеряемся. Что же случилось?
      Соррел стояла красная, прекрасно понимая, что все видят ее растрепанные волосы и постель из веток, однако она постаралась ответить, как ни в чем не бывало:
      - Ничего. Мы уже возвращались, когда обнаружили, что лошади убежали. Им как-то удалось освободиться, и они галопом помчались в теплую конюшню. Однако было уже очень поздно, и мы вынуждены были провести тут ночь.
      - А Вальтер приходил за деньгами? - нетерпеливо спросила тетя Лейла.
      - Нет. Никто не приходил, кроме его сиятельства. Наверное, я все-таки ошиблась.
      - Ты не ошиблась,- мрачно проговорила тетя Лейла,- и когда он попадется мне...
      Соррел не могла сдержать удивления.
      - Попадется? Почему? Где Вальтер? Ей ответил мистер Фитцсиммонс:
      - Никто не знает, мисс Кент. Гран-виль тоже исчез.
      - Что?- вмешался маркиз.- Гран-виль исчез?
      Фитцсиммонс пожал плечами.
      - Он не пришел обедать и, по-видимому, не спал в своей кровати. Кроме того, исчезло кое-что из его одежды. Не говоря уж о коляске.
      - Ну вот, видишь! Я очень рада. Особенно как подумаю, что он покушался на жизнь моей любимой племянницы. И меня он тоже мучил, да еще позорил перед гостями! А теперь это! Ели бы он сейчас попался мне в руки, я бы его повесила!
      - Подождите минутку, миссис Гран-виль, - остановил ее маркиз. - Ничего не понимаю. Вы ему заплатили те десять тысяч? Вообще вы ему заплатили?
      - Нет! Хватит с меня того, что он выбрасывает на своих лошадей и на карты! Если же он захочет еще чего-нибудь, пусть устраивает скандал. Я и так ругаю себя, что дело зашло так далеко. Всю ночь не спала, боялась, как бы чего не случилось с вами или с Соррел.
      - Очень разумно с вашей стороны,- похвалил ее маркиз.- И все-таки я не понимаю. Вы говорите, что он исчез, не взяв денег, которых добивался с таким яростным упорством?
      - Чего же вы не понимаете?- переспросила тетя Лейла.- Наверное, он понял, что я все знаю, и не захотел выяснять со мной отношения. Это на него похоже. Только подумать, писал отвратительные письма, подрезал подпругу, скинул трубу... Правда, как вспомню Вальтера, не могу представить, чтобы он бегал по крышам. Ну да ладно. Может быть, его приятели... Теперь пусть держится подальше от меня.
      - Нет, нет, тетя Лейла,- вмешалась Соррел, которая наконец поняла, куда клонит маркиз.- Это и вправду странно, что он не взял деньги. Может быть, вы ему что-то сказали и он испугался?
      - Ничего я ему не говорила, если только он не прочитал в моих глазах, как я к нему отношусь. Но, думаю, он и не собирался ничего в них читать. Не читал же раньше! Тем не менее, странно. Зачем же он сбежал?
      - Какое это имеет значение?- вмешалась Ливия. - Не понимаю, что мы тут делаем. Поедем домой и обо всем забудем. А то со вчерашнего вечера Бог знает что творится.
      Тетя Лейла вскрикнула от ужаса, заметив запачканный кровью рукав маркиза. Но лорду Уичерли это пришлось не по вкусу.
      - Ничего страшного... Э... э... Проверял пистолет мисс Кент, а он возьми и выстрели. Кость не задета.
      Мистер Фитцсиммонс усмехнулся.
      - Мы тебе верим, старина. Однако, не сомневаюсь, твои армейские дружки с удовольствием послушают твой рассказ.
      Маркиз хмуро посмотрел на него.
      - Неважно. Однако, должен признаться, меня, как и мисс Кент, тревожит вся эта история. Гранвиль вложил столько труда в письма и в остальное, организовал два покушения, шантажировал вас, а потом уехал, даже не позаботившись забрать деньги.
      - Звучит и вправду странно,- согласилась тетя Лейла. - Но он вообще странный.
      - И мне тоже эта история кажется странной,- вмешался мистер Фитцсиммонс.- Кто еще мог бы быть шантажистом? По правде сказать, я сначала не поверил, но, зная Гранвиля, поверишь во что угодно. А теперь что? Никто не приходил за деньгами?
      - Никто,- ответила Соррел, морща лоб.- Но вы правы. Кто бы это мог быть? Если только...
      Она замолчала и, не желая того, повернулась к своей прекрасной кузине, принявшей скучающий вид. Ливия нетерпеливо спросила:
      - Какая разница? Кузина жива и здорова, мама сохранила свои деньги. Если вам так хочется вновь все припомнить, поедем домой, там куда приятнее.
      Соррел словно онемела. Подозрение, прокравшееся в ее мысли, было столь чудовищным, что страшно было думать о нем, не то что говорить. Она не видела не сводившего с нее глаз маркиза. Не видела, как вдруг побелела тетя Лейла.
      Она не могла справиться с собой. Это неправда. Такого просто не может быть. Зачем? Ведь нет же никакой причины. Она ошибается.
      Все молчали.
      Тогда Ливия подошла к маркизу и, взяв его под руку, нежно улыбнулась ему. Она была неотразимо красива в своем голубом платье.
      - Милорд, вам тут не надоело? Представляю, каково провести ночь в этой лачуге. Наверное, вы мечтаете о ванне и чистой одежде. Мы сразу же пошлем за доктором, как только приедем. Не понимаю, почему мама держит нас здесь. И зачем вообще нужно было втягивать вас в наши дела? Ужасно, что вы можете о нас подумать.
      Что-то вдруг переменилось в Соррел. Наверное, потому, что Ливия по-хозяйски взяла маркиза под руку и откровенно демонстрировала ему свою красоту, добиваясь его внимания, или потому, что она с легкой насмешкой и немного покровительственно посмотрела на Соррел, выглядевшую, несомненно, далеко не лучшим образом после ночи, проведенной в лачуге, но что-то в ней точно изменилось. Ей не хотелось верить, и не верить она уже не могла.
      - Ты! - выпалила Соррел. - Это ты! На одно мгновение все словно застыли, а Ливия внезапно подурнела.
      И тогда маркиз сказал свое слово:
      - Браво, дорогая! Вы будете моей женой?
      Ливия задохнулась от ярости.
      - Теперь я понимаю! Я давно догадывалась. Ты всегда хотела украсть его у меня! Но у меня и в мыслях не было, что ты зайдешь так далеко. Думаешь, ты очень умная? У тебя ничего не вышло, и ты заставила его провести с тобой ночь! Только не думай, тебе никто не поверит!
      Маркиз высвободил руку.
      - О какой такой краже вы говорите, мисс Морден? Я совершил ошибку, восхитившись вашей красотой, и от скуки подумал, что вы мне подойдете не хуже, чем любая другая девица. Однако это было до того, как я встретил вашу замечательную кузину и понял, какую ошибку чуть было не совершил. Должен вам сказать, я верю мисс Кент. Более того, я еще раньше вашей слишком доверчивой кузины пришел к точно такому же заключению.
      Однако Соррел все еще не понимала.
      - Зачем? Почему она это делала?
      - Чтобы выгнать вас поскорее,- невозмутимо ответил он. - Разве вы не знали, что она с самого начала ревновала к вам? Ревновала задолго до моего приезда.
      - Ко мне? Ревновала ко мне? - недоверчиво переспросила Соррел.
      - Ну конечно же к вам. У вас есть голова на плечах, вы храбры, тверды в суждениях, а у нее-то всего этого нет. Дорогая, я уже говорил вам, что вы себя недооцениваете. В любом другом обществе - не вашей кузины и не вашей матери - вы бы считались на редкость хорошенькой. Однако я начинаю жалеть, что вы узнали правду...
      - Но... Но...- Соррел повернулась к тете и тотчас бросилась к ней, испугавшись ее мертвенно бледного лица. - Милая тетя, не надо так. Это неправда. Я не верю.
      Тетя Лейла с достоинством выпрямилась и проговорила со своей обычной резкостью:
      - Все правда. Я вижу, его сиятельство прав. Моя ошибка. Признаюсь, никогда ей ни в чем не отказывала... Его сиятельство прав и в том, что ты стоишь дюжины таких, как она, и неважно, красавица ты или не красавица. Я с самого начала это поняла. По правде говоря, я давно заподозрила, что ему нужна ты, а не Ливия, но мне не хотелось в этом признаваться. Только когда ты пригрозила, что уедешь домой и откроешь школу, я увидела, какой у тебя несчастный вид, и сказала себе правду. Надеюсь, ты сможешь меня простить, дорогая. Если бы не моя слепота, я бы ни за что не позволила ей рисковать твоей жизнью. Не Вальтер! Моя дочь! Не знаю, простишь ты меня или нет, но я себе этого никогда не прощу. Соррел обняла ее.
      - Не надо, тетя. Не думайте об этом. Конечно же, это не ваша вина.
      Тетя Лейла погладила ее по плечу и отстранилась.
      - В этом ты вся, дорогая. Мистер Фитцсиммонс, не будете ли вы любезны проводить нас домой? Должна сказать, что-то мне нездоровится.
      Никто, включая Соррел, не смотрел на Ливию все это время. Теперь Соррел подняла голову и увидела такую ярость в глазах Ливии, что немедленно поверила - это Ливия покушалась на ее жизнь и ничуть не раскаивается в содеянном. Она поняла и другое, о чем прежде только догадывалась. Кузина люто ее ненавидит. Но самое непонятное заключалось в том, что от прославленной красоты Ливии и следа не осталось.
      Даже мистер Фитцсиммонс не смотрел на Ливию, подавая руку миссис Гранвиль и ведя ее к двери. Правда, прежде чем уйти, он оглянулся на своего друга и проговорил, скривившись:
      - Наверное, мы вам не нужны. Мне трудно тебя благодарить, но, должен признать, ты спас меня от участи, которая пострашнее смерти. Черт с тобой!
      И он закрыл дверь.
      Соррел осталась наедине с его сиятельством.
      - Не смотри так трагично, любимая,- сказал он.- Не надо тратить на нее свою жалость. Если не Фитц, будет какой-нибудь другой дурак, ведь она все-таки редкая красавица.