44

22.15. ВОСКРЕСЕНЬЕ

ОКРУГ ВЕСТЧЕСТЕР (ШТАТ НЬЮ-ЙОРК)

Ветер дул все яростнее. С дьявольской силой он раскачивал скрипящие деревья и швырял ветки на шоссе. Осознавая опасность, Сэм спешил уехать подальше от приюта престарелых и изо всех сил жал на педаль газа.

— Мой герой, — сказала ему Джулия. Она начала согреваться в тепле машины, а рана на ноге лишь слегка беспокоила ее.

— Ну и дела. Когда я увидел, что вы окружены... — Его лицо было напряжено.

— Я тоже испугалась. Извините, что я оказалась слишком легкомысленной, и вам опять пришлось спасать меня.

— Вы были просто великолепны. Но чуть не довели меня до сердечного приступа. — Он почувствовал струйку пота под воротником. — Еще немного, и я бы не успел вернуться и подобрать вас.

— Никогда в жизни не видела ничего приятнее вашего сердитого лица. Слава богу, что мы договорились первым делом отправиться в этот приют. — Джулия улыбнулась. — Послушайте, я узнала много чего интересного как в театре, так и здесь. Не хотите ли послушать сейчас?

Сэм улыбнулся:

— У меня тоже есть что рассказать. Давайте вы первая.

Она откинулась на сиденье и начала рассказывать. Слушая и ведя машину, он краем глаза наблюдал за ней. Она изменилась. Голубые глаза, тонкий нос, высокие скулы и полные губы были так же волнующе красивы, но выражение лица стало другим. Она стала упрямее. Джулия спокойно сидела рядом с ним, впечатляюще и ясно рассказывая о событиях в театре после того, как в его старой кенигсбергской книге она обнаружила фотографии своего кольца, серег матери и ларца деда Редмонда.

Сэм кивнул:

— Так что теперь вы опознали три предмета из кенигсбергской коллекции, которые были в семьях Редмондов и Острианов.

Ее голубые глаза погрустнели.

— Похоже, вы могли быть правы в том, что дедушка Остриан знал все о «втором кладе Гиммлера», и дедушка Редмонд тоже.

Она много думала о своих дедах. Ни один из них не был похож на любящего дедушку из детских книжек, который читает вслух и водит своих внучат за мороженым и на прогулку в парк. Однажды, когда ей было восемь лет, она попыталась посидеть на коленях Лайла Редмонда, но тот по-дружески пошутил, погладил ее по голове и отправил на поиски Маргерит. Позже она взяла за руку Дэниэла Остриана, когда искала у него утешения по какому-то поводу. Его рука оказалась холодной, сухой и совершенно неотзывчивой. Рука не предложила ей никакого утешения. Он просто позволил ей подержаться за нее, пока она не почувствовала непонятную обиду и не отпустила ее. Он, конечно, отверг ее. Она больше никогда не делала таких попыток ни с одним из дедов.

Сэм ощутил обеспокоенность Джулии:

— Расскажите, как вы еще раз потеряли зрение.

Под завывания ветра она описала возвращение слепоты, которое было спровоцировано тем, что она увидела кольцо. А затем рассказала о нападении Майи Стерн и ее «чистильщиков».

— Я убила его, — тихо сказала она.

Джулия мучилась от этого, но знала, что у нее не было другого выхода.

Сэм кивнул:

— Когда я попал туда, трупа уже не было. Я нашел лишь лужу крови. Я рад, что это не вас убили и увезли оттуда.

— Я тоже рада.

Он еще раз бросил на нее взгляд:

— Что-нибудь еще?

Она рассказала ему о выводах, которые сделала относительно Крейтона и Винса, а также о том, что узнала о своем деде Редмонде.

— Миссис Шварц оказалась золотой жилой информации. Она сказала, что дедушка всегда стремился вырваться из этого приюта и что он все еще остался забиякой. Если это правда и, особенно, если он спланировал и осуществил побег, я очень сомневаюсь, что он на самом деле может быть слабоумной развалиной, как его описывала мама во время наших приездов к нему. Один из охранников сказал Рейли, что камеры зафиксировали дедушку и священника, одетых одинаково. Затем священник ушел через вестибюль, а дед выбрался через ту боковую дверь, которой воспользовалась и я. Я видела, как священник выезжал в фургоне «Фольксваген».

Сэм сжал руль, когда налетел очередной сильный порыв ветра.

— То есть, по вашему мнению, Крейтон стоит за всем, а Винс действует как его правая рука. И ваш дед Редмонд тоже каким-то образом вовлечен в это дело.

— Да. Есть также какая-то связь с ночью дебюта, когда я ослепла. Крейтон сделал так, что я обратилась к психиатру, который не только не помог мне, но и позднее предал меня. Крейтон, должно быть, скрывает что-то, что случилось тогда...

За окнами машины ураган утолял свою безудержную страсть к разрушению. Под вой ветра машину раскачивало из стороны в сторону. Вырванный с корнем куст пролетел мимо вдоль дороги. Затем словно ниоткуда упала ветка.

Сэм вильнул в сторону.

Когда они вновь выехали на полосу, он сказал:

— Ведь в ту ночь погиб ваш отец, так? Может быть, здесь есть какая-то связь.

— Я много думала об этом. Но в ту ночь был ураган с жутким ветром, как сейчас. Папа отвозил дедушку Остриана в Саутгемптон. После четырех часов утра он возвращался в Арбор-Нолл и был в машине один. Наверно, он устал. Затем что-то произошло — может быть, ветка упала прямо перед ним на дорогу, как это было только что. Он потерял управление, слетел с дороги и врезался в телеграфный столб. — Она с трудом сглотнула. — Машина сгорела дотла.

Сэм помолчал.

— Не очень-то здесь просматривается связь с Крейтоном.

— Мне тоже так кажется. — Она не позволила старой боли от смерти отца завладеть ею и продолжила рассуждение. — Крейтон отобрал пакеты прежде, чем кто-либо смог их прочесть, за исключением пары строк, которые вы видели. Он использовал для этого Винса и Майю Стерн, и теперь я знаю, почему эти пакеты были столь важны для него. Миссис Шварц сказала, что дед написал дневник своей жизни, но охранники нашли и уничтожили его. Пакеты, посланные вам и маме, могли быть частями этого дневника, которые он каким-то образом смог тайно отправить из приюта.

Сэм воодушевился:

— Может быть, он действительно хотел рассказать мне о Янтарной комнате.

Она вынула мобильный телефон из подставки:

— Я хочу позвонить во францисканскую церковь в Маунт-Киско. Рейли думал, что священник мог отвезти дедушку туда.

Сэм остановил ее:

— Теперь, когда мы уверены, что Винс участвует в этом деле, он будет знать обо мне все, в том числе номер моего сотового телефона, модель моей машины, журналы, которые я выписываю, мои привычки, мои кредитные карточки, все мои грехи и пороки. Нам нужно будет как можно скорее избавиться от «Дуранго» и быть очень осторожными, чтобы не оставить следов. С Винсом и Крейтоном нам противостоят не только «чистильщики», но и ресурсы самого мощного разведывательного управления в мире.

22.32. ВОСКРЕСЕНЬЕ

МАУНТ-КИСКО (ШТАТ НЬЮ-ЙОРК)

Свет фонарей и яркой луны окрашивал католическую церковь Святого Франциска Ассизского, стоявшую на углу Грин-стрит и Мэйн-стрит в Маунт-Киско, в серый и розовый цвета. Это было стройное сооружение из кирпича и камня, с высокой остроконечной крышей. Статуя основателя ордена святого Франциска смотрела вниз с выступа над тройными парадными дверьми. Вокруг небольшого церковного двора был посажен вечнозеленый кустарник. Сбоку стоял щит с надписью: «Каждое воскресенье мы ждем вас совершить с нами Причастие Господне».

Джулия и Сэм оглядели улицу и церковь. Движение здесь было небольшим, а пешеходов не было вовсе. Они вышли из «Дуранго». Сильный ветер стих, но казалось, что замедливший свое движение воздух таит в себе опасность. Они поспешили к боковому входу в церковь.

Джулия позвонила в дверь. Замерзнув, она притопывала ногами и ждала, а Сэм в это время подошел ближе к тротуару, чтобы следить за улицей. Их дыхание оставляло белые облачка в ночи, которые быстро уносил ветер. Джулия нервно оглядывалась через плечо.

Священник, который открыл дверь, имел вид спокойного и сдержанного человека, живущего в согласии с жизнью и Богом.

— Чем я могу вам помочь?

Джулия вспомнила, как Рейли описывал священника охраннику, которого послал на поиски его и Лайла.

— Я ищу монаха-францисканца, — сказала она ему. — Отец Майкл. Он ездит на фургоне «Фольксваген» и говорит с немецким акцентом.

Священник смерил ее взглядом. В его голосе зазвучало подозрение:

— Вы вторая, кто сегодня спрашивает об этом человеке. Зачем он вам нужен?

Джулию охватили сомнения. В конце концов она решилась и сказала ему правду.

— Он с моим дедом, которого я пытаюсь найти. Он посещал дедушку в приюте престарелых в Роллинг-Хиллсе. Вы знаете, это примерно в шести километрах...

Священник кивнул. Казалось, он колебался.

— Очень хорошо. Я скажу вам то же, что сказал тому другому человеку. Я знаю всех францисканских священников в штате и совершенно определенно могу сказать вам, что в нашем ордене нет отца Майкла, который соответствовал бы вашему описанию.

Когда они бежали к машине, Джулия поделилась плохой новостью:

— Может быть, этот отец Майкл не настоящий францисканец.

— Или, может быть, священник, с которым вы только что разговаривали, попросту ошибается. — Они сели в машину, и Сэм постарался быстро уехать оттуда. — Мы с этим разберемся. А пока мы первым делом должны позаботиться о себе. У меня есть с собой фальшивое удостоверение личности, и мы избавимся от этой машины. Затем мы найдем, где остановиться, чтобы можно было позвонить. Имеет смысл проверить другие католические церкви в округе. Сейчас все, что нам нужно, — это место...

— А Винс не узнает об этом вашем удостоверении?

Он усмехнулся:

— Это невозможно. Я получил его из частных источников. — Он украдкой посмотрел на нее. — В оперативной обстановке быстро понимаешь, что есть некоторые вещи, которые ты должен сам для себя сделать.

— Когда же вы мне расскажете, почему переключились на исследовательскую работу?

Он помолчал, удивленный ее проницательностью. И вдруг ему захотелось рассказать ей все.

— Дело было в женщине, которую я знал.

Он задумался, вспоминая. Старая боль захлестнула его, и он тотчас увидел мысленным взором Ирини, ее милое лицо феи с веснушками и изумрудными глазами. Он любил в ней все — от вьющихся рыжих волос до приятно пахнущей ложбинки на груди. Ее настроение было переменчиво, как погода, но смеялась она так заразительно, что тучи расходились на небе.

Он тряхнул головой, заставляя себя сказать правду:

— Я любил одну женщину... Ирини Баум. Она работала на восточногерманскую разведку, но перешла на нашу сторону. Это было перед самым падением Берлинской стены. Она вернулась в Восточный Берлин, чтобы вытащить для нас папки из штаб-квартиры Штази, и была убита во время беспорядков...

Ужасная жестокость происшедшего отразилась на его лице.

— Расскажите мне, что случилось, — тихо попросила Джулия.

Его длинные пальцы побелели, сжимая руль.

— Я знал, что она пойдет без меня. Но у меня была назначена встреча с важным агентом — офицером КГБ, которого я почти уже уговорил дезертировать. Он был очень нужен Компании. Поэтому я сказал ей, что скоро вернусь, и тогда мы пойдем вместе.

— Она не стала ждать.

Он небрежно мотнул головой:

— Да, не стала. В то время в Восточном Берлине образовывались и распадались многочисленные банды. Они били окна и искали дела и дома тех, кто хоть как-нибудь был связан с коммунистическим правительством. Было множество раненых, и каждый день убивали по несколько человек. И, конечно же, штаб-квартира Штази как магнитом притягивала все это. Все ненавидели шпионов Штази, и было за что. В эти последние несколько дней, а затем неделю спустя после того, как пала Стена, шум на улицах вокруг штаба Штази не затихал. Там орудовали банды, всюду были погромы. А наутро находили трупы. И именно туда отправилась Ирини.

Джулия разглядывала его и видела, что ему очень тяжело. Загорелая кожа, казалось, разом побледнела, а складка между бровей стала глубже чем обычно. Серые глаза горели от страсти и чувства вины, и ей захотелось протянуть руку и погладить его.

— Могу я попросить вас рассказать, что же с ней случилось?

Он сглотнул и бросил взгляд на нее. Зачем он начал рассказывать об Ирини после стольких лет? Он спрятал ее в укромном уголочке своего сердца и пообещал себе, что она будет там в безопасности, и никто не доберется до нее снова. Но теперь он все рассказывает Джулии, постороннему человеку.

— Сначала все было хорошо, — сказал он. — Тайные оперативные сотрудники слышали, что она выскользнула через один из боковых выходов штаб-квартиры Штази с двумя портфелями, набитыми документами. Но именно в этот момент банда напала на нее. Они избили ее, вырвали документы и...

Он остановился. Горло перехватило. Он вновь посмотрел на Джулию, ее глаза светились пониманием и сочувствием.

— Они изнасиловали ее. — Его голос прервался. — Еще и еще. Рана, от которой она умерла, была нанесена ножом. Затем они попытались сжечь ее тело. Ее нашли утром в ближайшей аллее.

Джулия глубоко вдохнула и вытерла глаза перебинтованными руками:

— Она перенесла такие мучения!

— Да.

— Мне жаль ее, — Джулия коснулась его щеки. — Правда, Сэм. Мне действительно очень жаль. Я знаю, каково терять кого-то, тем более, когда это случается из-за насилия... Это только усугубляет страдания. Вы, должно быть, чувствуете себя ужасно виноватым.

Он кивнул. Его губы были упрямо сжаты.

— Я знал, что это большой риск. Мне нужно было послать этого типа из КГБ подальше и отправиться с ней.

— Вы обвиняете себя. И именно поэтому вы расстались с оперативной работой и перешли в разведку?

— Я устал от оперативной работы. И больше не хотел иметь к ней отношения. Все это выглядело бессмысленно.

Его лицо посуровело.

— Но, может быть, вы сделали правильно, что ушли на встречу и доверили ей самой принимать решение. Может быть, это было как раз то, что ей нужно было сделать. А что, если бы вы пошли с ней и там погибли, а она осталась в живых? Или вы погибли бы вместе? Никто не мог управлять той ситуацией, не имея как минимум поддержки воинского подразделения, и если бы вы были там, то, возможно, только ухудшили бы ее положение. Мне кажется, что если она знала о риске, то сама выбрала его. У вас не было права отказывать ей в этом решении, так же, как и ей не следовало отказывать вам.

Он состроил гримасу:

— Может быть.

Она повернулась, прислонившись щекой к подголовнику, и серьезно посмотрела на него:

— Я знаю, что вы хотите меня защитить, и польщена этим. Но вы должны понять, что нельзя переносить свои ощущения, связанные с тем, что вы не все сделали для спасения Ирини, на других женщин. Вы сведете себя с ума и сделаете сумасшедшими нас. Если честно, то можно сказать, что описанная вами женщина вряд ли хотела, чтобы вы пошли с ней. Она была независимой, правильно? И держу пари, что именно это привлекало вас в ней. Так ведь? — Когда он не ответил, она ткнула его в предплечье: — Так, крутой парень?

Она увидела, как утолки его рта образуют некое подобие улыбки.

Эмоции разбередили Сэма, а голова, казалось, была переполнена мыслями и болью. Но было и что-то еще... странное ощущение освобождения. Он никогда и никому не рассказывал эту историю настолько полно, как только что рассказал Джулии. На мгновение он удивился тому, что вообще ему этого захотелось. Но затем понял, что держать подобные воспоминания в себе имело еще меньше смысла.

По мере того как он размышлял над этим, его охватывало ощущение, будто боль за Ирини и любовь к ней немного отступили.

— Вы должны усвоить только одну вещь, Джулия, — прорычал он. — Вам нужна помощь. В отличие от Ирини у вас нет подготовки. Вы едва знаете как стрелять.

Она вдруг улыбнулась. Ей нравился этот глубокий рык в его голосе. Очень сексуально. Они приближались к железнодорожному вокзалу Маунт-Киско. Джулия заметила вывеску фирмы по прокату автомобилей и вдруг поняла, где они могут остановиться.

— Мы можем поехать в гостиницу «Холидей-инн». Это здесь недалеко. Кроме того, она большая, и народу в ней много, так что мы останемся незамеченными. С вашим фальшивым удостоверением несколько часов спокойной жизни нам обеспечено. Помимо всего прочего, это единственная гостиница в городе, о которой я знаю.

Сначала они подъехали к прокатной компании. Джулии казалось, что ее глаза наблюдают за всем. Сэм вошел, темные волосы и очки делали его неузнаваемым. Он взял напрокат «Мустанг» с автоматической коробкой передач, чтобы Джулия также могла им управлять. Заплатил наличными. Выйдя на улицу, она села в «Мустанг» и поехала следом за Сэмом на холмы. Они перенесли его вещи в «Мустанг» и оставили «Дуранго» на тихой, обсаженной деревьями улице, застроенной старыми викторианскими домами, где его заметят не раньше чем через несколько дней.

Затем они подъехали к телефонной будке.

Сэм выскочил из машины:

— Сейчас вернусь.

— Да уж постарайтесь.

Ему нравилась нотка угрозы в ее голосе. Он вынул монеты и набрал номер Томаша Дубовицки — своего связного в пражском Карловом университете. Он постарался, чтобы его голос звучал сердечно. «Tomas na Hrad!» — «Томаша в Замок!» — старая шутка, клич того времени, когда в 1989 году Вацлав Гавел был избран президентом Чехословакии. Будучи лидером демократического движения. Томат долгое время подрабатывал на Компанию.

Надеясь на добрые новости, Сэм спросил:

— А что говорит наш общий друг Иржи?

Иржи был источником тех самых страниц досье из Праги.

Голос Томаша зазвучал глухо:

— Сегодня утром Иржи сбил грузовик на Парижской улице. Он умер до того, как я смог туда попасть.

Сэм сказал себе, что это неудивительно.

— Несчастный случай, конечно?

— Выглядит так, но кто знает? Иржи так и не пришел в сознание.

— У тебя есть другие агенты, которые могли бы проверить исходные страницы из досье?

— Я как раз работаю над этим. — Томаш задумался. — Что это за шумиха вокруг Дугласа Пауэрса и президентских выборов в США? Почему ты ввязался в это дело, Сэм? Где ты? У тебя все нормально?

Сэм вздохнул. Он рассчитывал на то, что Иржи даст ему подробности обвинений против Пауэрса, подтвердит их реальность. Но сейчас он никак не мог повторить ту же ошибку, которую допустил с Пинком.

— Тебе не нужно знать, где я, Томаш. У меня все в порядке. Только дай мне подлинные документы. Я свяжусь с тобой.

Когда они отъехали, Сэм рассказал Джулии об Иржи.

— Очень жаль. Какой ужас. Несчастный случай!

— Вы думаете, это действительно был несчастный случай?

Она смотрела прямо вперед. Она должна забыть о доверии к людям. Особенно к Редмондам и к ЦРУ.

— Конечно, нет, — сказала она. — Опять Крейтон и Винс.

45

Сэм свернул на «Мустанге» за угол и остановился в глубокой тени. Он выключил фары.

— Я должен сообщить вам дурные новости.

— Валяйте.

— Радио в маминой машине не работает, так что вы, наверно, не слышали выпусков новостей и не читали сегодняшние газеты.

— Что же я пропустила?

Сэм описал новые свидетельства, которые вроде бы доказывали, что Дуглас Пауэрс не был просто любителем секса. Оказывается, он насиловал детей и вполне мог совершить убийство.

— Вся страна говорит об этом, — сказал он ей со злостью. — Пресса допекает всех ученых мужей, так называемых экспертов, специалистов по общественному мнению и людей на улице, прося высказать свою точку зрения. Люди Дугласа Пауэрса отрицают все. Лагерь Крейтона Редмонда остается выше всего этого, хитро намекая, что они все время подозревали нечто дурное. Представители обеих сторон постоянно выступают на больших ток-шоу по всей стране. Это цирковой марафон средств массовой информации, и Крейтон — его победитель.

— Повторяется история с секс-скандалами Клинтона, — скривилась Джулия. — Только гораздо гнуснее. Все явно шито белыми нитками. Осталось меньше тридцати шести часов до открытия избирательных участков. Крейтон идеально подобрал время для этого скандала, чтобы выиграть. — Джулия с отвращением представила себе дядю, правящего страной из Овального кабинета. — Откуда пришли эти новые «свидетельства»?

— Из Скотланд-Ярда. Тамошний главный суперинтендант. Джеффри Стаффилд. Он утверждает, что прилетел, чтобы спасать Америку от самой себя.

Она почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

— Джеффри Стаффилд?

— Да, правильно. Но почему?.. — И тут по смятению на ее мрачном лице он понял. — Это тот тип, что должен был организовать расследование убийства вашей матери?

— Да, — кивнула она. — Еще один кусочек мозаики. Сволочь. Это объясняет многое. Почему он не хотел, чтобы я публично выступила с тем, что знаю. Почему я не должна была никому говорить, что видела убийцу. Майя Стерн — наемная убийца Крейтона.

От осознания важности событий перехватило горло, казалось, в машине нечем было дышать. У Джулии возникло ощущение, что стальная оболочка «Мустанга» сжимается вокруг нее, что она никогда больше не станет свободной, и не только она... вся страна. Когти Крейтона достанут повсюду. Он собирается принести свою злобу в самый главный кабинет страны... и мира.

Она наклонилась к Сэму:

— Мы должны найти моего деда и Стаффилда. Если мы сможем сопоставить сведения, полученные от обоих, то сможем доказать, чем на самом деле занимается Крейтон.

— Найти Стаффилда — это еще одна проблема. — Сэм включил фары и осторожно выехал на улицу. — Он бросил свою бомбу на пресс-конференции в отеле «Плаза», в его историях была скрыта неприятная и пикантная новость. Стаффилд дал репортерам номер комнаты в «Плазе» на случай дополнительных вопросов, и он был зарегистрирован в ней. Но когда они попытались связаться с ним, то не получили ответа. Его комнатой в «Плазе» никто не пользовался. То есть он ворвался в город, взорвал свою пиротехнику и исчез. Стаффилд дал понять на пресс-конференции, что он считает опасным оставаться поблизости.

Джулия сказала приглушенно: