42

21.12. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Подъезжая к забору из проволочной сетки, окружавшему приют престарелых, отец Майкл сбросил скорость своего фургона до минимума. Указания Лайла Редмонда относительно того, как подъезжать к этой точке ограды, были точны, но сейчас священник с беспокойством всматривался в холодную ночь в поисках Лайла. Где же он? Это вызвало мысль об Альпах, где пешие туристы могли замерзнуть за десять минут из-за резкого падения температуры.

В морозном свете луны он изо всех сил вглядывался в ворота. Ветер шелестел сухим кустарником и длинными травами. Где же Лайл Редмонд?

И тут он заметил движение. Ворота распахнулись, и он с облегчением увидел длинную рясу и капюшон, трепещущие на ветру. Это был старый Лайл. Священник с нетерпением подогнал фургон вперед, притормозил и открыл боковую дверь.

Лайл забрался внутрь вместе с порывом ледяного воздуха.

— Спасибо, отец. Огромное спасибо! Там, на улице, холодно, как в аду!

Он захлопнул дверь, вздрогнул, похлопал в ладоши, чтобы согреться, и оглядел потрепанный интерьер машины священника. Выцветшие занавески закрывали боковые окна. Обивка со стен исчезла, а на сиденьях протерлась до основания. Но воздух в салоне нагрелся, и скоро стало совсем тепло.

— А здесь рай!

На лице священника возникла улыбка облегчения.

— Все нормально?

Большой нос монаха был красный, словно он надолго высовывал его на холод из открытого окна в поисках Лайла. Его квадратные пальцы вцепились мертвой хваткой в руль, а темные глаза были напряжены. Все шестьдесят пять лет его жизни отразились на изборожденном морщинами лице.

— В полном порядке, отец. Но нам нужно убираться отсюда. Никто не знает, когда этот змей Рейли поймет, что я удрал.

— Конечно.

Отец Майкл, хоть говорил тихо и вел себя мягко, знал, когда наступает время действия. Он разогнал двигатель своего «Фольксвагена», и шины стали плеваться песком, пока не зацепились за асфальт. Затем священник устремился прочь от приюта по темной ночной дороге.

— Отлично водите, — сказал старик. — Но нужно сказать вам, что я голоден.

— Мы сможем поесть в церкви.

— Я имел в виду настоящую пищу.

Священник бросил взгляд на Редмонда, откинувшегося на высоком пассажирском сиденье. Великолепная грива белых волос в тени казалась почти живой. Его потускневшие от возраста глаза сверкали, как опалы, скулы выдавались вперед, и священник снова почувствовал исходящую от него силу, подавленную лишь на время. Лайл был слаб, но отнюдь не сдался. Теперь, вырвавшись из приюта, он вдруг стал казаться сильнее.

— Я мечтал о жареном цыпленке, — грохотал Лайл. — Жаренном во фритюре, с настоящим пюре и с большим количеством соуса. Ничего такого нам в приютской столовой не давали. У вас найдется достаточно денег, чтобы меня накормить?

Священник улыбнулся:

— Думаю, я могу это устроить.

— Отлично. И тогда мы сможем побольше поговорить о Боге. Я чувствую себя так, будто только что вырвался из тюрьмы.

— В каком-то смысле так оно и есть.

— И еще. Мы не можем ехать в приходскую церковь Маунт-Киско.

— Я думал, мы договорились...

— Да, мы договаривались. Но я подумал, что если эта сволочь Рейли решит, что вы связаны с моим побегом, то это будет первое место, куда он нагрянет.

Теперь, когда он расстался с Рейли, у него много дел. И он должен еще раз посмотреть кое-что...

Священнику пришла на ум мысль, а не согласился ли Лайл на церковь в Маунт-Киско только для того, чтобы заручиться его согласием?

— Есть план. — Старик начал говорить.

Отец Майкл слушал со все возраставшей тревогой.

21.28. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Ночью грубая красота округа Вестчестер казалась жутковатой и отталкивающей. Островерхие ветви деревьев низко склонялись над продуваемыми ветром прудами. Каменные мосты и густые леса теснили узкие дороги. В беспокойстве и в тревоге Сэм въехал на «Дуранго» в поселок Армонк и остановился на автозаправке фирмы «Шелл» на Мэйн-стрит. Местный юнец рассказал ему, как проехать в приют для престарелых в Роллинг-Хиллсе.

Сэм уловил манящий аромат гамбургеров, доносившийся из соседнего кафе. Но он вернулся в «Дуранго» и поехал дальше.

Предательство Пинка вызвало глухую злость, которая заполнила все мысли Сэма. Оно могло стать причиной смерти Джулии. Он знал, что Пинк отчаянно хотел вернуться к оперативной работе и что он не умел сопротивляться давлению начальства, даже когда защищал свои интересы. Если Винс использовал оба эти рычага воздействия на Пинка, то вполне мог добиться своего. Это могло быть нелегко, но возможно.

Сэм скривился. Объяснить можно все, но он никогда не простит Пинка.

Он встряхнул головой, словно отгоняя образ Пинка, и сосредоточился на мыслях о Джулии. На мгновение перед ним появилось ее лицо. Более всего на свете ему хотелось вновь оказаться рядом с ней. Он хотел слышать ее голос и ощущать теплоту тела. Только бы она была жива.

Боль сдавила ему грудь. И старое, ужасное чувство вины.

21.30. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Словно прочитав ее мысли, Рейли извлек пистолет, как только Джулия вышла в коридор. Вокруг него собрались еще трое, все с оружием.

— Не создавайте проблем! — рыкнул Рейли.

Она закрыла за собой дверь.

— С чего бы мне хотеть проблем, мистер Рейли? — Ее рука задрожала. Она быстро прижала ее к себе. Рейли не должен был видеть ее страх. — Я здесь посетительница, а вы прибегаете к крайним мерам...

— Где он? — вопросил он. — Где ваш чертов дед?

— Мне бы самой очень хотелось это знать, — резко ответила она. — Что вы с ним сделали?

— Послушайте, вы, чертова...

Прибежал служитель в белой униформе с искаженным в тревоге лицом:

— Босс! Камера в коридоре показала, что из комнаты отдыха выпали два священника, оба в этих длинных коричневых рясах. Один направился в вестибюль, а другой пошел к боковой двери.

— К той, которая заперта?

Рябое лицо Рейли вдруг стало заметно краснее.

— К той самой.

Рейли задумался. Когда приют строили, камеры наблюдения разместили за светильниками во всех холлах и в вестибюле. Сотрудник охраны, отвечающий за мониторы, должно быть, отлучился, когда отец Майкл прибыл один. Рейли выругался про себя. Позже ему придется решать проблему с персоналом. А сейчас он сосредоточился на старом подлеце, который, видимо, раздобыл ключ от служебной двери и удрал через нее.

Рейли нужно было вернуть его очень быстро.

— Похоже, священник тайком принес еще одну рясу. Мак и Джимми, присмотрите за этой дурацкой боковой дверью. Священник — францисканец. Его зовут отец Майкл. Ездит на фургоне «Фольксваген» и говорит с немецким акцентом. Отправляйтесь во францисканскую церковь в Маунт-Киско. Она находится на углу Мэйн-стрит и Грин-стрит...

— Я знаю, где она!

Один из охранников убежал.

Все еще размышляя, Рейли смотрел, как двое других направились к двери в конце холла.

Какое-то мгновение никто не следил за Джулией. Только Рейли остался рядом с ней, все его люди разошлись выполнять поручения. В этот момент все, что она испытала со времени убийства матери всего лишь две ночи тому назад, приковало ее к месту. Тот человек, которым она была раньше, умер вместе с матерью, и в том, что Рейли отвлекся, она увидела, возможно, единственный свой шанс преодолеть страх... и спастись.

Джулия с трудом сглотнула. Она вынула свой «вальтер». И в тот момент, когда он начал поворачиваться к ней, она прижала ствол к его жесткому животу. От неожиданности он вытянулся в струнку. Затем посмотрел вниз, и его лицо напряглось от ужаса.

С облегчением она поняла, что может управлять своим голосом, и тихо, почти ледяным тоном сказала:

— Кем бы ты ни был, Рейли, ты не самоубийца. Ни слова. И вообще — ни звука.

21.38. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Сэм подъехал к будке как раз в тот момент, когда какая-то машина на большой скорости выехала с другой стороны. Он успел взглянуть на лица водителя и человека, сидевшего рядом с ним. Они были обеспокоенными и мрачными, и по стремительности, с которой они выезжали, он понял, что какое-то чрезвычайное происшествие выгнало их в ночь. Остановившись у будки, он посмотрел вперед, на круглую подъездную дорогу. Радость охватила его: на стоянке был припаркован «Шевроле» его матери. Джулия была здесь. Она жива.

Дежурный высунул голову наружу над нижней створкой голландской двери[35]. Сэм подкатил к окну. Пришла пора действовать. Он изобразил одну из своих лучших, самых обворожительных улыбок:

— Как дела сегодня?

Прежде чем парень смог ответить, Сэм схватил его за шею, дернул голову на себя и ударил ее об край двери. Тут же ударил еще раз. Хрюкнув всего один раз, дежурный упал.

Сэм подал машину на два метра вперед, чтобы можно было открыть дверь. Выскочил из нее и окинул взглядом пустынную территорию приюта. Холодный воздух, казалось, высасывал тепло из его тела. Поблизости не было никого, кто мог бы видеть то, что он сделал, — по крайней мере, в этот момент.

Он бросился назад и, открыв багажник, извлек оттуда веревку. Дежурный, свешивавшийся с нижней части голландской двери, начал стонать. Сэм связал ему руки и ноги, а потом еще связал их вместе у него за спиной. Охранник был скручен, как свинья для продажи на базаре. Сэм вставил ему кляп и оставил лежать на полу будки.

Вернувшись в «Дуранго», он осторожно поехал вперед по направлению к родительскому «Шевроле» и главному зданию приюта. Его взгляд останавливался на всем в поисках движения, признаков опасности... и Джулии. Беспокойство за нее стало постоянно сопровождать его, но здесь присутствовало и кое-что другое. Это было некое чувство, которое не давало ему покоя и вызывало желание от расстройства разбить кулаком ветровое стекло. Он не мог точно определить его... или, может быть, не хотел... но оно сводило его с ума. Джулия.

21.40. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Джон Рейли стоял рядом с Джулией, его светлые глаза сузились от злости; пистолет плотно впился ему в живот.

— Бросьте оружие, Остриан. Вам меня не преодолеть.

— Может быть. — Она отняла у него пистолет и сказала себе, что большую часть жизни была артисткой. Теперь она призвала на помощь эти таланты и заставила свой голос оставаться холодным. — Но я убила одного человека, и, если будет нужно, убью и вас.

Шок от произнесенного окатил ее, как холодный душ. Но она не бросала слов на ветер.

— Не хотел бы я быть на вашем месте, дамочка. Живой вам отсюда все равно не выбраться.

Она посильнее вдавила пистолет, и он скривился. На это раз ей не нужно было изображать твердость в голосе.

— Пошли. — Джулия подтолкнула его по направлению к вестибюлю. Ее машина стояла прямо напротив входа. — Поедем, покатаемся...

Рейли споткнулся, едва не упав. Она протянула руку, чтобы поддержать его. Но это была уловка. Твердо стоя на ногах, он вывернулся и сделал выпад в ее сторону. Все это произошло в считанные секунды, но она успела среагировать. Словно вся уверенность в себе, которую она вырабатывала годами, сконцентрировалась в этом мгновении. Как только Рейли сделал выпад, она взмахнула отнятым у него большим пистолетом и стукнула его по голове прежде, чем он успел сделать шаг. Он упал на колени, но два человека с дальнего конца коридора увидели это. Они рванулись к ней с готовыми к стрельбе пистолетами.

Джулия побежала. Со всей силой и скоростью, которую она тренировала многие годы, ноги сокращали расстояние до входа в вестибюль. Она помнила, что Сэм говорил ей: «Если можете — бегите!» Сзади раздались крики.

— Стой!

— Остановите ее!

Она слышала за спиной топот.

Дверь одной из комнат пациентов открылась и тут же захлопнулась. Затем другая. Потом... в холле воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь топотом ног. Она свернула в вестибюль. Желудок свело судорогой. Два вооруженных охранника уже были там и болтали с регистратором и медсестрой.

— Хватайте ее! — раздался из-за спины голос Рейли. Все-таки она стукнула его недостаточно сильно.

Джулия тут же изменила направление и рванула налево в поперечный коридор подальше от вестибюля. Затем снова повернула налево в параллельный коридор. Еще один поворот, и незапертая служебная дверь, через которую удрал старый Лайл, будет перед ней. Если она все еще не заперта и если она сможет до нее добежать.

Пуля просвистела мимо уха и впилась в стену справа от нее. Штукатурка взорвалась белым облачком. Следом прозвучал еще один выстрел. Он пробил полу ее развевающегося пальто. Запах паленой шерсти ударил ей в нос. Они пытаются бежать и стрелять одновременно, но эти действия плохо сочетаются друг с другом. У нее все еще был пистолет Рейли. Хорошая вещь. Уж он-то мог бы догадаться остановиться и прицелиться.

Сзади раздавались крики:

— Вестибюль! Она бежит к служебному выходу! Отрежьте ее!

Отчаянно работая ногами, стараясь бежать с максимальной скоростью, Джулия сделала последний поворот в конце коридора. Она тяжело дышала, ноги становились все тяжелее и тяжелее. До двери было всего несколько метров. Она влетела в нее, молясь...

Крики и выстрелы слева.

И позади.

...и вырвалась в морозную темную ночь. Обжигающий холод ударил по ее разгоряченному лицу и задыхавшимся легким. У нее не было времени ощутить облегчение.

Множество пуль засвистело вокруг нее. Острые как бритвы кусочки бетона взлетали в воздух. Она мчалась через автомобильную стоянку.

21.46. ВОСКРЕСЕНЬЕ

Выскочив из «Дуранго» у главного входа приюта престарелых, Сэм услышал стрельбу. Джулия? Он прыгнул обратно в машину, сжигая покрышки, сделал крутой разворот и поспешил на шум.

Легкие Джулии горели огнем. Пот заливал лицо. И все-таки она заставляла себя бежать быстрее. Впереди, в кромешной тьме ночи она заметила ворота в высоком металлическом заборе, окружавшем территорию приюта. Это означало, что там может быть дорога, а также дома и люди.

Она хватала ртом воздух. Пульс стучал, как молот. Но она думала, что сможет добежать...

Пока пуля не попала ей в ногу.

Неожиданно ее бросило на бетон. Что-то подсказывало ей, что пуля, вероятно, была большого калибра, раз ее так резко швырнуло вниз. Когда она падала, пистолет Рейли вылетел из левой руки и, скользнув по темному бетону, оказался метрах в трех от нее. Но в правой она все еще держала свой маленький «вальтер».

Она даже не почувствовала боль в ноге. Кто-то спешил к ней. Она вскочила на ноги. Слишком поздно. Человек вывернул ей руку и отнял пистолет. Пятеро других, тяжело дыша открытыми ртами, с лицами, искаженными бешенством, окружили ее.

— Сучка! — Джон Рейли ловил ртом воздух. — Совсем как твой чертов дед. Высокомерная дура! Тащите ее внутрь, пока за ней не приехали.

Стволы были направлены на нее, и они подходили все ближе.

— Кто за мной приедет? — вспылила она. — Дядя Крейтон? Кузен Винс?

— Это тебе знать не положено...

Неожиданно свет фар залил эту живописную группу. Какой-то большой автомобиль — его фары были расположены высоко над землей — приближался к ним. Сердце Джулии подпрыгнуло. С восторгом она подумала о Сэме и его большом «Додже-Дуранго», чьи фары также находились высоко над землей. Она ясно помнила это по инциденту на дорожке у дома Брайса. Эти, похоже, расположены так же. Она внимательно прислушивалась к дрожащему рокоту двигателя, к ритму, к его характерным звукам. Она поймала себя на желании часами слушать «Дуранго» Сэма.

— Кого это еще черт несет? — вне себя от злости спросил один из людей Рейли, прищуриваясь.

А в «Дуранго» Сэм почувствовал облегчение, больше похожее на эйфорию, — Джулия была жива. Слава богу! Она стояла на темной стоянке в длинном пальто его матери, а ее седые волосы отливали серебром в свете фар.

И тут же он увидел пятерых вооруженных людей, окружавших ее, и его эйфория мгновенно улетучилась.

Он хотел было рвануть «Дуранго» резко вперед, чтобы протаранить всех этих подонков. Но в этом случае он может убить Джулию.

Одним из правил Компании было никогда не отказываться от единственного средства передвижения, а это означало, что он должен был оставаться в машине и позволить Джулии самой прийти к нему. Но она не проходила курс профессиональной подготовки. Каждая клеточка и каждый нерв требовал, чтобы он выскочил из машины и спас ее.

Одной рукой он схватил свой пистолет, а другой рванул ручку двери. Придерживая дверь левой рукой, он двинул машину вперед, на руле был лишь большой палец и нижняя часть ладони руки, державшей пистолет. Взвизгнув тормозами всего в полутора метрах от Джулии и тех, кто удерживал ее, он распахнул дверь, чтобы выскочить из «Дуранго».

Яркие фары были очень близко от плотной группы на стоянке. Свет разогнал ночь и осветил стоянку так, что глазам было больно.

— Господи Иисусе! — разозлился Рейли и прикрыл глаза. — Этот тип совсем с ума сбрендил. Мак, пойди и возьми его, а остальные ведите Остриан внутрь. Да побыстрее!

Рейли ощупью двинулся к зданию, а за ним остальные четверо, подталкивая Джулию.

Два события произошли почти одновременно: Мак подошел к «Дуранго» со стороны водителя как раз в тот момент, когда Сэм выскакивал из него.

— Какого черта ты здесь делаешь! — прорычал Мак. Сэм бросил на охранника лишь один быстрый взгляд. Тот только что вышел из яркого света и был явно еще ослеплен, потому что его пистолет был нацелен вперед как-то неуверенно. Плавными и отточенными движениями Сэм использовал правую руку в качестве пружины и нанес, как мечом, удар хито иши по его предплечью.

Человек крякнул и, прежде чем его пистолет загремел по бетону, Сэм отклонился назад, согнул левую ногу для равновесия и нанес правой ногой мощный прямой удар мае-кегу прямо ему в подбородок. В шее охранника что-то отвратительно хрустнуло, и он, зловеще затихнув, упал.

В этот момент Джулия тоже пошла в атаку. Она знала, что при таком ярком свете враги так же слепы, как и она. Она выхватила из кармана перечный аэрозоль матери Сэма. Без промедления она повернулась, нажала кнопку на баллончике и выпустила струю аэрозоля туда, где должны были быть их лица.

Они закричали от жуткой боли.

В тот же миг Рейли обернулся к Джулии. Он, не видя, пытался схватить ее за руку, она почувствовала его движения — волны тепла завихрились в ледяном воздухе. Он не мог ее видеть.

Она улыбнулась и вновь выбросила руку вперед, окатив Рейли перечной струей. Рейли завопил и стал тереть глаза, а потом начал бешено ругаться, выкрикивая ее имя.

Сэм видел атаку Джулии и то, как четверо человек орали и яростно терли глаза, пытаясь вновь найти ее. Он прыгнул обратно в «Дуранго» и рванул вперед, чтобы резко, с визгом затормозить. Затем он распахнул рядом с ней заднюю дверь.

— Садитесь!

Джулия вскочила на заднее сиденье, и «Дуранго», дымя резиной покрышек, устремился вперед.

43

ДНЕВНИК СВИДЕТЕЛЯ

Цюрих в те дни был рассадником шпионов и борцов за свободу. Маас не мог не попасть под влияние этого неистовства. Он был не просто банкиром, он был банкиром-романтиком. Когда он открыл сокровища, доставленные на хранение Генрихом Гиммлером, то решил, что надо вернуть их законным владельцам. Но он не имел возможности сделать этого, все они значились под именем Гиммлера. В конце концов, у Гиммлера были дети, которые по швейцарским законам имели право на наследование.

Поэтому Маас переписал сокровища на себя, использовав псевдоним Роджер Бауэр. В ту ночь он решил кутнуть с новым американским другом, армейским офицером, который пообещал помочь Маасу найти законных владельцев произведений искусства, где бы они ни находились. Именно тогда вы убили его... за попытку совершить это великое и доброе дело.

19.01. ВОСКРЕСЕНЬЕ

АНАХАЙМ (ШТАТ КАЛИФОРНИЯ)

Пряные ароматы стейка выплывали из элегантного бального зала отеля «Хайят Ридженси» в Анахайме, где вскоре должны были начаться обед и речи. В приемной по соседству Крейтон Редмонд пожимал руки, рассудительно кивал головой и подобающим образом посмеивался, когда доброжелатели выстроились в очередь, чтобы хоть на несколько мгновений завладеть его вниманием. Это были большие жертвователи округа Ориндж — короли компьютерных программ и комплектующих, воротилы финансов, бизнеса, творческих союзов к торговли автомобилями. Богатство, казалось, сочилось из их пор. Крейтон стоял на сквозняке и расплачивался обаятельной улыбкой за каждое обещание голоса и финансового взноса.

— Каковы сейчас рейтинги, судья? — спросила женщина из Ирвайна, места, где сосредоточены бизнес-центры из стали и стекла, возвышающиеся на пятьдесят этажей над цитрусовыми рощами.

— Мы подскочили до сорока пяти, — спокойно сказал Крейтон. — И уже сидим на них около четырех часов.

— О, сорок пять процентов! — воскликнул человек из Хантингтон-Бич, где кинозвезды покупали дорогие дома, чтобы снести их и воздвигнуть еще более дорогие дома, столь ужасные, что их прозвали «свиньями на участке». — Это уже что-то. Я слышал, что еще утром у вас было только сорок процентов. Мы должны выиграть!

Крейтон благосклонно принимал поздравления, но сохранял осмотрительность. Как и положено превосходному борцу за высший пост в государстве, Дуглас Пауэрс с ходу отмел все обвинения. «Они безосновательны, — заявил он. — Это ложь и ничего, кроме лжи!» Его жена и дети тут же вышли в эфир, отрицая, что он когда-либо мог совершить такую мерзость, как приставания к детям. Сила их веры в него, страсть, с которой они выступали, были столь убедительны, что очень быстро остановили падение рейтинга Пауэрса.

Крейтон, казалось, замерз на сорока пяти процентах.

— Мы выиграем не из-за скандала, а потому, что наши программы нужны Америке, — всерьез уверял он.

Когда одна группа ушла, а другая заняла ее место, он почувствовал вибрацию мобильного телефона в нагрудном кармане. Он не ответил на вызов, решив, что укрепление популярности в этом штате важнее. Без устали он тряс руки и принимал поздравления, пока к нему не подошел Марио Гарсиа.