В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живет самая обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон. Семья эта состоит из самого обыкновенного папы, самой обыкновенной мамы и трех самых обыкновенных ребят - Боссе, Бетан и Малыша.
      - Я вовсе не самый обыкновенный малыш, - говорит Малыш.
      Но это, конечно, неправда. Ведь на свете столько мальчишек, которым семь лет, у которых голубые глаза, немытые уши и разорванные на коленках штанишки, что сомневаться тут нечего: Малыш - самый обыкновенный мальчик.
      Боссе пятнадцать лет, и он с большей охотой стоит в футбольных воротах, чем у школьной доски, а значит - он тоже самый обыкновенный мальчик.
      Бетан четырнадцать лет, и у нее косы точь-в-точь такие же, как у других самых обыкновенных девочек.
      Во всем доме есть только одно не совсем обыкновенное существо - Карлсон, который живет на крыше. Да, он живет на крыше, и одно это уже необыкновенно. Быть может, в других городах дело обстоит иначе, но в Стокгольме почти никогда не случается, чтобы кто-нибудь жил на крыше, да еще в отдельном маленьком домике. А вот Карлсон, представьте себе, живет именно там.
      Карлсон - это маленький толстенький самоуверенный человечек, и к тому же он умеет летать. На самолетах и вертолетах летать могут все, а вот Карлсон умеет летать сам по себе. Стоит ему только нажать кнопку на животе, как у него за спиной тут же начинает работать хитроумный моторчик. С минуту, пока пропеллер не раскрутится как следует, Карлсон стоит неподвижно, но когда мотор заработает вовсю, Карлсон взмывает ввысь и летит, слегка покачиваясь, с таким важным и достойным видом, словно какой-нибудь директор, - конечно, если можно себе представить директора с пропеллером за спиной.
      Карлсону прекрасно живется в маленьком домике на крыше. По вечерам он сидит на крылечке, покуривает трубку да глядит на звезды. С крыши, разумеется, звезды видны лучше, чем из окон, и поэтому можно только удивляться, что так мало людей живет на крышах. Должно быть, другие жильцы просто не догадываются поселиться на крыше. Ведь они не знают, что у Карлсона там свой домик, потому что домик этот спрятан за большой дымовой трубой. И вообще, станут ли взрослые обращать внимание на какой-то там крошечный домик, даже если и споткнутся о него?
      Как-то раз один трубочист вдруг увидел домик Карлсона. Он очень удивился и сказал самому себе:
      - Странно… Домик?… Не может быть! На крыше стоит маленький домик?… Как он мог здесь оказаться?
      Затем трубочист полез в трубу, забыл про домик и уж никогда больше о нем не вспоминал.
      Малыш был очень рад, что познакомился с Карлсоном. Как только Карлсон прилетал, начинались необычайные приключения. Карлсону, должно быть, тоже было приятно познакомиться с Малышом. Ведь что ни говори, а не очень-то уютно жить одному в маленьком домике, да еще в таком, о котором никто и не слышал. Грустно, если некому крикнуть: «Привет, Карлсон!», когда ты пролетаешь мимо.
      Их знакомство произошло в один из тех неудачных, дней, когда быть Малышом не доставляло никакой радости, хотя обычно быть Малышом чудесно. Ведь Малыш - любимец всей семьи, и каждый балует его как только может. Но в тот день все шло шиворот-навыворот. Мама выругала его за то, что он опять разорвал штаны, Бетан крикнула ему: «Вытри нос! «, а папа рассердился, потому что Малыш поздно пришел из школы.
      - По улицам слоняешься! - сказал папа.
      «По улицам слоняешься!» Но ведь папа не знал, что по дороге домой Малышу повстречался щенок. Милый, прекрасный щенок, который обнюхал Малыша и приветливо завилял хвостом, словно хотел стать его щенком.
      Если бы это зависело от Малыша, то желание щенка осуществилось бы тут же. Но беда заключалась в том, что мама и папа ни за что не хотели держать в доме собаку. А кроме того, из-за угла вдруг появилась какая-то тетка и закричала: «Рики! Рики! Сюда!» - и тогда Малышу стало совершенно ясно, что этот щенок уже никогда не станет его щенком.
      - Похоже, что так всю жизнь и проживешь без собаки, - с горечью сказал Малыш, когда все обернулось против него. - Вот у тебя, мама, есть папа; и Боссе с Бетан тоже всегда вместе. А у меня - у меня никого нет!…
      - Дорогой Малыш, ведь у тебя все мы! - сказала мама.
      - Не знаю… - с еще большей горечью произнес Малыш, потому что ему вдруг показалось, что у него действительно никого и ничего нет на свете.
      Впрочем, у него была своя комната, и он туда отправился.
      Стоял ясный весенний вечер, окна были открыты, и белые занавески медленно раскачивались, словно здороваясь с маленькими бледными звездами, только что появившимися на чистом весеннем небе. Малыш облокотился о подоконник и стал смотреть в окно. Он думал о том прекрасном щенке, который повстречался ему сегодня. Быть может, этот щенок лежит сейчас в корзинке на кухне и какой-нибудь мальчик - не Малыш, а другой - сидит рядом с ним на полу, гладит его косматую голову и приговаривает: «Рики, ты чудесный пес!»
      Малыш тяжело вздохнул. Вдруг он услышал какое-то слабое жужжание. Оно становилось все громче и громче, и вот, как это ни покажется странным, мимо окна пролетел толстый человечек. Это и был Карлсон, который живет на крыше. Но ведь в то время Малыш еще не знал его.
      Карлсон окинул Малыша внимательным, долгим взглядом и полетел дальше. Набрав высоту, он сделал небольшой круг над крышей, облетел вокруг трубы и повернул назад, к окну. Затем он прибавил скорость и пронесся мимо Малыша, как настоящий маленький самолет. Потом сделал второй круг. Потом третий.
      Малыш стоял не шелохнувшись и ждал, что будет дальше. У него просто дух захватило от волнения и по спине побежали мурашки - ведь не каждый день мимо окон пролетают маленькие толстые человечки.
      А человечек за окном тем временем замедлил ход и, поравнявшись с подоконником, сказал:
      - Привет! Можно мне здесь на минуточку приземлиться?
      - Да, да, пожалуйста, - поспешно ответил Малыш и добавил: - А что, трудно вот так летать?
      - Мне - ни капельки, - важно произнес Карлсон, - потому что я лучший в мире летун! Но я не советовал бы увальню, похожему на мешок с сеном, подражать мне.
      Малыш подумал, что на «мешок с сеном» обижаться не стоит, но решил никогда не пробовать летать.
      - Как тебя зовут? - спросил Карлсон.
      - Малыш. Хотя по-настоящему меня зовут Сванте Свантесон.
      - А меня, как это ни странно, зовут Карлсон. Просто Карлсон, и все. Привет, Малыш!
      - Привет, Карлсон! - сказал Малыш.
      - Сколько тебе лет? - спросил Карлсон.
      - Семь, - ответил Малыш.
      - Отлично. Продолжим разговор, - сказал сон.
      Затем он быстро перекинул через подоконник одну за другой свои маленькие толстенькие ножки и очутился в комнате.
      - А тебе сколько лет? - спросил Малыш, решив, что Карлсон ведет себя уж слишком ребячливо для взрослого дяди.
      - Сколько мне лет? - переспросил Карлсон. - Я мужчина в самом расцвете сил, больше я тебе ничего не могу сказать.
      Малыш в точности не понимал, что значит быть мужчиной в самом расцвете сил. Может быть, он тоже мужчина в самом расцвете сил, но только еще не знает об этом? Поэтому он осторожно спросил:
      - А в каком возрасте бывает расцвет сил?
      - В любом! - ответил Карлсон с довольной улыбкой. - В любом, во всяком случае, когда речь идет обо мне. Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил!
      Он подошел к книжной полке Малыша и вытащил стоявшую там игрушечную паровую машину.
      - Давай запустим ее, - предложил Карлсон.
      - Без папы нельзя, - сказал Малыш. - Машину можно запускать только вместе с папой или Боссе.
      - С папой, с Боссе или с Карлсоном, который живет на крыше. Лучший в мире специалист по паровым машинам - это Карлсон, который живет на крыше. Так и передай своему папе! - сказал Карлсон.
      Он быстро схватил бутылку с денатуратом, которая стояла рядом с машиной, наполнил маленькую спиртовку и зажег фитиль.
      Хотя Карлсон и был лучшим в мире специалистом по паровым машинам, денатурат он наливал весьма неуклюже и даже пролил его, так что на полке образовалось целое денатуратное озеро. Оно тут же загорелось, и на полированной поверхности заплясали веселые голубые язычки пламени. Малыш испуганно вскрикнул и отскочил.
      - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и предостерегающе поднял свою пухлую ручку.
      Но Малыш не мог стоять спокойно, когда видел огонь. Он быстро схватил тряпку и прибил пламя. На полированной поверхности полки осталось несколько больших безобразных пятен.
      - Погляди, как испортилась полка! - озабоченно произнес Малыш. - Что теперь скажет мама?
      - Пустяки, дело житейское! Несколько крошечных пятнышек на книжной полке - это дело житейское. Так и передай своей маме.
      Карлсон опустился на колени возле паровой машины, и глаза его заблестели.
      - Сейчас она начнет работать.
      И действительно, не прошло и секунды, как паровая машина заработала. Фут, фут, фут… - пыхтела она. О, это была самая прекрасная из всех паровых машин, какие только можно себе вообразить, и Карлсон выглядел таким гордым и счастливым, будто сам ее изобрел.
      - Я должен проверить предохранительный клапан, - вдруг произнес Карлсон и принялся крутить какую-то маленькую ручку. - Если не проверить предохранительные клапаны, случаются аварии.
      Фут-фут-фут… - пыхтела машина все быстрее и быстрее. - Фут-фут-фут!… Под конец она стала задыхаться, точно мчалась галопом. Глаза у Карлсона сияли.
      А Малыш уже перестал горевать по поводу пятен на полке. Он был счастлив, что у него есть такая чудесная паровая машина и что он познакомился с Карлсоном, лучшим в мире специалистом по паровым машинам, который так искусно проверил ее предохранительный клапан.
      - Ну, Малыш, - сказал Карлсон, - вот это действительно «фут-фут-фут»! Вот это я понимаю! Лучший в мире спе…
      Но закончить Карлсон не успел, потому что в этот момент раздался громкий взрыв и паровой машины не стало, а обломки ее разлетелись по всей комнате.
      - Она взорвалась! - в восторге закричал Карлсон, словно ему удалось проделать с паровой машиной самый интересный фокус. - Честное слово, она взорвалась! Какой грохот! Вот здорово!
      Но Малыш не мог разделить радость Карлсона. Он стоял растерянный, с глазами, полными слез.
      - Моя паровая машина… - всхлипывал он. - Моя паровая машина развалилась на куски!
      - Пустяки, дело житейское! - И Карлсон беспечно махнул своей маленькой пухлой рукой. - Я тебе дам еще лучшую машину, - успокаивал он Малыша.
      - Ты? - удивился Малыш.
      - Конечно. У меня там, наверху, несколько тысяч паровых машин.
      - Где это у тебя там, наверху?
      - Наверху, в моем домике на крыше.
      - У тебя есть домик на крыше? - переспросил Малыш. - И несколько тысяч паровых машин?
      - Ну да. Уж сотни две наверняка.
      - Как бы мне хотелось побывать в твоем домике! - воскликнул Малыш.
      В это было трудно поверить: маленький домик на крыше, и в нем живет Карлсон…
      - Подумать только, дом, набитый паровыми машинами! - воскликнул Малыш. - Две сотни машин!
      - Ну, я в точности не считал, сколько их там осталось, - уточнил Карлсон, - но уж никак не меньше нескольких дюжин.
      - И ты мне дашь одну машину?
      - Ну конечно!
      - Прямо сейчас!
      - Нет, сначала мне надо их немножко осмотреть, проверить предохранительные клапаны… ну, и тому подобное. Спокойствие, только спокойствие! Ты получишь машину на днях.
      Малыш принялся собирать с пола куски того, что раньше было его паровой машиной.
      - Представляю, как рассердится папа, - озабоченно пробормотал он.
      Карлсон удивленно поднял брови:
      - Из-за паровой машины? Да ведь это же пустяки, дело житейское. Стоит ли волноваться по такому поводу! Так и передай своему папе. Я бы ему это сам сказал, но спешу и поэтому не могу здесь задерживаться… Мне не удастся сегодня встретиться с твоим папой. Я должен слетать домой, поглядеть, что там делается.
      - Это очень хорошо, что ты попал ко мне, - сказал Малыш. - Хотя, конечно, паровая машина… Ты еще когда-нибудь залетишь сюда?
      - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и нажал кнопку на своем животе.
      Мотор загудел, но Карлсон все стоял неподвижно и ждал, пока пропеллер раскрутится во всю мощь. Но вот Карлсон оторвался от пола и сделал несколько кругов.
      - Мотор что-то барахлит. Надо будет залететь в мастерскую, чтобы его там смазали. Конечно, я и сам мог бы это сделать, да, беда, нет времени… Думаю, что я все-таки загляну в мастерскую. Малыш тоже подумал, что так будет разумнее. Карлсон вылетел в открытое окно; его маленькая толстенькая фигурка четко вырисовывалась на весеннем, усыпанном звездами небе.
      - Привет, Малыш! - крикнул Карлсон, помахал своей пухлой ручкой и скрылся.

      - Я ведь вам уже говорил, что его зовут Карлсон и что он живет там, наверху, на крыше, - сказал Малыш. - Что же здесь особенного? Разве люди не могут жить, где им хочется?…
      - Не упрямься, Малыш, - сказала мама. - Если бы ты знал, как ты нас напугал! Настоящий взрыв. Ведь тебя могло убить! Неужели ты не понимаешь?
      - Понимаю, но все равно Карлсон - лучший в мире специалист по паровым машинам, - ответил Малыш и серьезно посмотрел на свою маму.
      Ну как она не понимает, что невозможно сказать «нет», когда лучший в мире специалист по паровым машинам предлагает проверить предохранительный клапан!
      - Надо отвечать за свои поступки, - строго сказал папа, - а не сваливать вину на какого-то Карлсона с крыши, которого вообще не существует.
      - Нет, - сказал Малыш, - существует!
      - Да еще и летать умеет! - насмешливо подхватил Боссе.
      - Представь себе, умеет, - отрезал Малыш. - Я надеюсь, что он залетит к нам, и ты сам увидишь.
      - Хорошо бы он залетел завтра, - сказала Бетан. - Я дам тебе крону, Малыш, если увижу своими глазами Карлсона, который живет на крыше.
      - Нет, завтра ты его не увидишь - завтра он должен слетать в мастерскую смазать мотор.
      - Ну, хватит рассказывать сказки, - сказала мама. - Ты лучше погляди, на что похожа твоя книжная полка.
      - Карлсон говорит, что это пустяки, дело житейское! - И Малыш махнул рукой, точь-в-точь как махал Карлсон, давая понять, что вовсе не стоит расстраиваться из-за каких-то там пятен на полке.
      Но ни слова Малыша, ни этот жест не произвели на маму никакого впечатления.
      - Вот, значит, как говорит Карлсон? - строго сказала она. - Тогда передай ему, что, если он еще раз сунет сюда свой нос, я его так отшлепаю - век будет помнить.
      Малыш ничего не ответил. Ему показалось ужасным, что мама собирается отшлепать лучшего в мире специалиста по паровым машинам. Да, ничего хорошего нельзя было ожидать в такой неудачный день, когда буквально все шло шиворот-навыворот.
      И вдруг Малыш почувствовал, что он очень соскучился по Карлсону - бодрому, веселому человечку, который так потешно махал своей маленькой рукой, приговаривая: «Неприятности - это пустяки, дело житейское, и расстраиваться тут нечего». «Неужели Карлсон больше никогда не прилетит?» - с тревогой подумал Малыш.
      - Спокойствие, только спокойствие! - сказал себе Малыш, подражая Карлсону. - Карлсон ведь обещал, а он такой, что ему можно верить, это сразу видно. Через денек-другой он прилетит, наверняка прилетит.
      …Малыш лежал на полу в своей комнате и читал книгу, когда снова услышал за окном какое-то жужжание, и, словно гигантский шмель, в комнату влетел Карлсон. Он сделал несколько кругов под потолком, напевая вполголоса какую-то веселую песенку. Пролетая мимо висящих на стенах картин, он всякий раз сбавлял скорость, чтобы лучше их рассмотреть. При этом он склонял набок голову и прищуривал глазки.
      - Красивые картины, - сказал он наконец. - Необычайно красивые картины! Хотя, конечно, не такие красивые, как мои.
      Малыш вскочил на ноги и стоял, не помня себя от восторга: так он был рад, что Карлсон вернулся.
      - А у тебя там на крыше много картин? - спросил он.
      - Несколько тысяч. Ведь я сам рисую в свободное время. Я рисую маленьких петухов и птиц и другие красивые вещи. Я лучший в мире рисовальщик петухов, - сказал Карлсон и, сделав изящный разворот, приземлился на пол рядом с Малышом.
      - Что ты говоришь! - удивился Малыш. - А нельзя ли мне подняться с тобой на крышу? Мне так хочется увидеть твой дом, твои паровые машины и твои картины!…
      - Конечно, можно, - ответил Карлсон, - само собой разумеется. Ты будешь дорогим гостем… как-нибудь в другой раз.
      - Поскорей бы! - воскликнул Малыш.
      - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Я должен сначала прибрать у себя в доме. Но на это не уйдет много времени. Ты ведь догадываешься, кто лучший в мире мастер скоростной уборки комнат?
      - Наверно, ты, - робко сказал Малыш.
      - «Наверно»! - возмутился Карлсон. - Ты еще говоришь «наверно»! Как ты можешь сомневаться! Карлсон, который живет на крыше, - лучший в мире мастер скоростной уборки комнат. Это всем известно.
      Малыш не сомневался, что Карлсон во всем «лучший в мире». И уж наверняка он самый лучший в мире товарищ по играм. В этом Малыш убедился на собственном опыте… Правда, Кристер и Гунилла тоже хорошие товарищи, но им далеко до Карлсона, который живет на крыше! Кристер только и делает, что хвалится своей собакой Еффой, и Малыш ему давно завидует.
      «Если он завтра опять будет хвастаться Еффой, я ему расскажу про Карлсона. Что стоит его Еффа по сравнению с Карлсоном, который живет на крыше! Так я ему и скажу».
      И все же ничего на свете Малыш так страстно не желал иметь, как собаку… Карлсон прервал размышления Малыша.
      - Я бы не прочь сейчас слегка поразвлечься, - сказал он и с любопытством огляделся вокруг. - Тебе не купили новой паровой машины?
      Малыш покачал головой. Он вспомнил о своей паровой машине и подумал: «Вот сейчас, когда Карлсон здесь, мама и папа смогут убедиться, что он в самом деле существует». А если Боссе и Бетан дома, то им он тоже покажет Карлсона.
      - Хочешь пойти познакомиться с моими мамой и папой? - спросил Малыш.
      - Конечно! С восторгом! - ответил Карлсон. - Им будет очень приятно меня увидеть - ведь я такой красивый и умный… - Карлсон с довольным видом прошелся по комнате. - И в меру упитанный, - добавил он. - Короче, мужчина в самом расцвете сил. Да, твоим родителям будет очень приятно со мной познакомиться.
      По доносившемуся из кухни запаху жарящихся мясных тефтелей Малыш понял, что скоро будут обедать. Подумав, он решил свести Карлсона познакомиться со своими родными после обеда. Во-первых, никогда ничего хорошего не получается, когда маме мешают жарить тефтели. А кроме того, вдруг папа или мама вздумают завести с Карлсоном разговор о паровой машине или о пятнах на книжной полке… А такого разговора ни в коем случае нельзя допускать. Во время обеда Малыш постарается втолковать и папе и маме, как надо относиться к лучшему в мире специалисту по паровым машинам. Вот когда они пообедают и все поймут, Малыш пригласит всю семью к себе в комнату.
      «Будьте добры, - скажет Малыш, - пойдемте ко мне. У меня в гостях Карлсон, который живет на крыше».
      Как они изумятся! Как будет забавно глядеть на их лица!
      Карлсон вдруг перестал расхаживать по комнате. Он замер на месте и стал принюхиваться, словно ищейка.
      - Мясные тефтели, - сказал он. - Обожаю сочные вкусные тефтели!
      Малыш смутился. Собственно говоря, на эти слова Карлсона надо было бы ответить только одно: «Если хочешь, останься и пообедай с нами». Но Малыш не решился произнести такую фразу. Невозможно привести Карлсона к обеду без предварительного объяснения с родителями. Вот Кристера и Гуниллу - это другое дело. С ними Малыш может примчаться в последнюю минуту, когда все остальные уже сидят за столом, и сказать: «Милая мама, дай, пожалуйста, Кристеру и Гунилле горохового супа и блинов». Но привести к обеду совершенно незнакомого маленького толстого человечка, который к тому же взорвал паровую машину и прожег книжную полку, - нет, этого так просто сделать нельзя!
      Но ведь Карлсон только что заявил, что обожает сочные вкусные мясные тефтели, - значит, надо во чтобы то ни стало угостить его тефтелями, а то он еще обидится на Малыша и больше не захочет с ним играть… Ах, как много теперь зависело от этих, вкусных мясных тефтелей!
      - Подожди минутку, - сказал Малыш. - Я сбега на кухню за тефтелями.
      Карлсон одобряюще кивнул головой.
      - Неси скорей! - крикнул он вслед Малышу. - Одними картинами сыт не будешь!
      Малыш примчался на кухню. Мама в клетчатом переднике стояла у плиты и жарила превосходные тефтели. Время от времени она встряхивала большую сковородку, и плотно уложенные маленькие мясные шарики подскакивали и переворачивались на другую сторону.
      - А, это ты, Малыш? - сказала мама. - Скоро будем обедать.
      - Мамочка, - произнес Малыш самым вкрадчивым голосом, на который был только способен, - мамочка, положи, пожалуйста, несколько тефтелек на блюдце, и я отнесу их в свою комнату.
      - Сейчас, сынок, мы сядем за стол, - ответила мама.
      - Я знаю, но все равно мне очень нужно… После обеда я тебе объясню, в чем дело.
      - Ну ладно, ладно, - сказала мама и положила на маленькую тарелочку шесть тефтелей. - На, возьми.
      О, чудесные маленькие тефтели! Они пахли так восхитительно и были такие поджаристые, румяные - словом, такие, какими и должны быть хорошие мясные тефтели!
      Малыш взял тарелку обеими руками и осторожно понес ее в свою комнату.
      - Вот и я, Карлсон! - крикнул Малыш, отворяя дверь.
      Но Карлсон исчез. Малыш стоял с тарелкой посреди комнаты и оглядывался по сторонам. Никакого Карлсона не было. Это было так грустно, что у Малыша сразу же испортилось настроение.
      - Он ушел, - сказал вслух Малыш. - Он ушел. Но вдруг…
      - Пип! - донесся до Малыша какой-то странный писк.
      Малыш повернул голову. На кровати, рядом с подушкой, под одеялом, шевелился какой-то маленький комок и пищал:
      - Пип! Пип!
      А затем из-под одеяла выглянуло лукавое лицо Карлсона.
      - Хи-хи! Ты сказал: «он ушел», «он ушел»… Хи-хи! А «он» вовсе не ушел - «он» только спрятался!… - пропищал Карлсон.
      Но тут он увидел в руках Малыша тарелочку и мигом нажал кнопку на животе. Мотор загудел, Карлсон стремительно спикировал с кровати прямо к тарелке с тефтелями. Он на лету схватил тефтельку, потом взвился к потолку и, сделав небольшой круг под лампой, с довольным видом принялся жевать.
      - Восхитительные тефтельки! - воскликнул Карлсон. - На редкость вкусные тефтельки! Можно подумать, что их делал лучший в мире специалист по тефтелям!… Но ты, конечно, знаешь, что это не так, - добавил он.
      Карлсон снова спикировал к тарелке и взял еще одну тефтельку.
      В этот момент из кухни послышался мамин голос:
      - Малыш, мы садимся обедать, быстро мой руки!
      - Мне надо идти, - сказал Малыш Карлсону и поставил тарелочку на пол. - Но я очень скоро вернусь. Обещай, что ты меня дождешься.
      - Хорошо, дождусь, - сказал Карлсон. - Но что мне здесь делать без тебя? - Карлсон спланировал на пол и приземлился возле Малыша. - Пока тебя не будет, я хочу заняться чем-нибудь интересным. У тебя правда нет больше паровых машин?
      - Нет, - ответил Малыш. - Машин нет, но есть кубики.
      - Покажи, - сказал Карлсон. Малыш достал из шкафа, где лежали игрушки, ящик со строительным набором. Это был и в самом деле великолепный строительный материал - разноцветные детали различной формы. Их можно было соединять друг с другом и строить всевозможные вещи.
      - Вот, играй, - сказал Малыш. - Из этого набора можно сделать и автомобиль, и подъемный кран, и все, что хочешь…
      - Неужели лучший в мире строитель не знает, - прервал Малыша Карлсон, - что можно построить из этого строительного материала!
      Карлсон сунул себе в рот еще одну тефтельку и кинулся к ящику с кубиками.
      - Сейчас ты увидишь, - проговорил он и вывалил все кубики на пол. - Сейчас ты увидишь…
      Но Малышу надо было идти обедать. Как охотно он остался бы здесь понаблюдать за работой лучшего в мире строителя! С порога он еще раз оглянулся на Карлсона и увидел, что тот уже сидит на полу возле горы кубиков и радостно напевает себе под нос:
 
Ура, ура, ура!
Прекрасная игра!
Красив я и умен,
И ловок, и силен!
Люблю играть, люблю… жевать.
 
      Последние слова он пропел, проглотив четвертую тефтельку.
      Когда Малыш вошел в столовую, мама, папа, Боссе и Бетан уже сидели за столом. Малыш шмыгнул на свое место и повязал вокруг шеи салфетку.
      - Обещай мне одну вещь, мама. И ты, папа, тоже, - сказал он.
      - Что же мы должны тебе обещать? - спросила мама.
      - Нет, ты раньше обещай!
      Папа был против того, чтобы обещать вслепую.
      - А вдруг ты опять попросишь собаку? - сказал папа.
      - Нет, не собаку, - ответил Малыш. - А кстати, собаку ты мне тоже можешь обещать, если хочешь!… Нет, это совсем другое и нисколечко не опасное. Обещайте, что вы обещаете!
      - Ну ладно, ладно, - сказала мама.
      - Значит, вы обещали, - радостно подхватил Малыш, - ничего не говорить насчет паровой машины Карлсону, который живет на крыше…
      - Интересно, - сказала Бетан, - как они могут что-нибудь сказать или не сказать Карлсону о паровой машине, раз они никогда с ним не встретятся?
      - Нет, встретятся, - спокойно ответил Малыш, - потому что Карлсон сидит в моей комнате!
      - Ой, я сейчас подавлюсь! - воскликнул Боссе. - Карлсон сидит в твоей комнате?
      - Да, представь себе, сидит! - И Малыш с торжествующим видом поглядел по сторонам.
      Только бы они поскорее пообедали, и тогда они увидят…
      - Нам было бы очень приятно познакомиться с Карлсоном, - сказала мама.
      - Карлсон тоже так думает! - ответил Малыш.
      Наконец доели компот. Мама поднялась из-за стола. Настал решающий миг.
      - Пойдемте все, - предложил Малыш.
      - Тебе не придется нас упрашивать, - сказала Бетан.
      - Я не успокоюсь, пока не увижу этого самого Карлсона.
      Малыш шел впереди.
      - Только исполните, что обещали, - сказал он, подойдя к двери своей комнаты. - Ни слова о паровой машине!
      Затем он нажал дверную ручку и открыл дверь. Карлсона в комнате не было. На этот раз по-настоящему не было. Нигде. Даже в постели Малыша не шевелился маленький комок.
      Зато на полу возвышалась башня из кубиков. Очень высокая башня. И хотя Карлсон мог бы, конечно, построить из кубиков подъемные краны и любые другие вещи, на этот раз он просто ставил один кубик на другой, так что в конце концов получилась длинная-предлинная, узкая башня, которая сверху была увенчана чем-то, что явно должно было изображать купол: на самом верхнем кубике лежала маленькая круглая мясная тефтелька.
 

      Да, это была для Малыша очень тяжелая минута. Маме, конечно, не понравилось, что ее тефтелями украшают башни из кубиков, и она не сомневалась, что это была работа Малыша.
      - Карлсон, который живет на крыше… - начал было Малыш, но папа строго прервал его:
      - Вот что, Малыш: мы больше не хотим слушать твои выдумки про Карлсона!
      Боссе и Бетан рассмеялись.
      - Ну и хитрец же этот Карлсон! - сказала Бетан. - Он скрывается как раз в ту минуту, когда мы приходим.
      Огорченный Малыш съел холодную тефтельку и собрал свои кубики. Говорить о Карлсоне сейчас явно не стоило.
      Но как нехорошо поступил с ним Карлсон, как нехорошо!
      - А теперь мы пойдем пить кофе и забудем про Карлсона, - сказал папа и в утешение потрепал Малыша по щеке.
      Кофе пили всегда в столовой у камина. Так было и сегодня вечером, хотя на дворе стояла теплая, ясная весенняя погода и липы на улице уже оделись маленькими клейкими зелеными листочками. Малыш не любил кофе, но зато очень любил сидеть вот так с мамой, и папой, и Боссе, и Бетан перед огнем, горящим в камине…
      - Мама, отвернись на минутку, - попросил Малыш, когда мама поставила на маленький столик перед камином поднос с кофейником.
      - Зачем?
      - Ты же не можешь видеть, как я грызу сахар, а я сейчас возьму кусок, - сказал Малыш.
      Малышу надо было чем-то утешиться. Он был очень огорчен, что Карлсон удрал. Ведь действительно нехорошо так поступать - вдруг исчезнуть, ничего не оставив, кроме башни из кубиков, да еще с мясной тефтелькой наверху!
      Малыш сидел на своем любимом месте у камина - так близко к огню, как только возможно.
      Вот эти минуты, когда вся семья после обеда пила кофе, были, пожалуй, самыми приятными за весь день. Тут можно было спокойно поговорить с папой и с мамой, и они терпеливо выслушивали Малыша, что не всегда случалось в другое время. Забавно было следить за тем, как Боссе и Бетан подтрунивали друг над другом и болтали о «зубрежке». «Зубрежкой», должно быть, назывался другой, более сложный способ приготовления уроков, чем тот, которому учили Малыша в начальной школе. Малышу тоже очень хотелось рассказать о своих школьных делах, но никто, кроме мамы и папы, этим не интересовался. Боссе и Бетан только смеялись над его рассказами, и Малыш замолкал - он боялся говорить то, над чем так обидно смеются. Впрочем, Боссе и Бетан старались не дразнить Малыша, потому что он им отвечал тем же. А дразнить Малыш умел прекрасно, - да и как может быть иначе, когда у тебя такой брат, как Боссе, и такая сестра, как Бетан!
      - Ну, Малыш, - спросила мама, - ты уже выучил уроки?
      Нельзя сказать, чтобы такие вопросы были Малышу по душе, но раз уж мама так спокойно отнеслась к тому, что он съел кусок сахару, то и Малыш решил мужественно выдержать этот неприятный разговор.
      - Конечно, выучил, - хмуро ответил он.
      Все это время Малыш думал только о Карлсоне. И как это люди не понимают, что пока он не узнает, куда исчез Карлсон, ему не до уроков!
      - А что вам задали? - спросил папа.
      Малыш окончательно рассердился. Видно, этим разговорам сегодня конца не будет. Ведь не затем же они так уютно сидят сейчас у огня, чтобы только и делать, что говорить об уроках!
      - Нам задали алфавит, - торопливо ответил он, - целый длиннющий алфавит. И я его знаю: сперва идет «А», а потом все остальные буквы.
      Он взял еще кусок сахару и снова принялся думать о Карлсоне. Пусть себе болтают о чем хотят, а он будет думать только о Карлсоне.
      От этих мыслей его оторвала Бетан:
      - Ты что, не слышишь, Малыш? Хочешь заработать двадцать пять эре? (эре - мелкая монета в Швеции)
      Малыш не сразу понял, что она ему говорит. Конечно, он был не прочь заработать двадцать пять эре. Но все зависело от того, что для этого надо сделать.
      - Двадцать пять эре - это слишком мало, - твердо сказал он. - Сейчас ведь такая дороговизна… Как ты думаешь, сколько стоит, например, пятидесятиэровый стаканчик мороженого?
      - Я думаю, пятьдесят эре, - хитро улыбнулась Бетан.
      - Вот именно, - сказал Малыш. - И ты сама прекрасно понимаешь, что двадцать пять эре - это очень мало.
      - Да ты ведь даже не знаешь, о чем идет речь, - сказала Бетан. - Тебе ничего не придется делать. Тебе нужно будет только кое-чего не делать.
      - А что я должен буду не делать?
      - Ты должен будешь в течение всего вечера не переступать порога столовой.
      - Понимаешь, придет Пелле, новое увлечение Бетан, - сказал Боссе.
      Малыш кивнул. Ну ясно, ловко они все рассчитали: мама с папой пойдут в кино, Боссе - на футбольный матч, а Бетан со своим Пелле проворкуют весь вечер в столовой. И лишь он, Малыш, будет изгнан в свою комнату, да еще за такое ничтожное вознаграждение, как двадцать пять эре… Вот как к нему относятся в семье!
      - А какие уши у твоего нового увлечения? Он что, такой же лопоухий, как и тот, прежний?
      Это было сказано специально для того, чтобы позлить Бетан.
      - Вот, слышишь, мама? - сказала она. - Теперь ты сама понимаешь, почему мне нужно убрать отсюда Малыша. Кто бы ко мне ни пришел - он всех отпугивает!
      - Он больше не будет так делать, - неуверенно сказала мама; она не любила, когда ее дети ссорились.
      - Нет, будет, наверняка будет! - стояла на своем Бетан. - Ты что, не помнишь, как он выгнал Клааса? Он уставился на него и сказал: «Нет, Бетан, такие уши одобрить невозможно». Ясно, что после этого Клаас и носа сюда не кажет.
      - Спокойствие, только спокойствие! - проговорил Малыш тем же тоном, что и Карлсон. - Я останусь в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Если вы не хотите меня видеть, то и ваших денег мне не нужно.
      - Хорошо, - сказала Бетан. - Тогда поклянись, что я не увижу тебя здесь в течение всего вечера.
      - Клянусь! - сказал Малыш. - И поверь, что мне вовсе не нужны все твои Пелле. Я сам готов заплатить двадцать пять эре, только бы их не видеть.
      И вот мама с папой отправились в кино, а Боссе умчался на стадион. Малыш сидел в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Когда он приоткрывал дверь, до него доносилось невнятное бормотание из столовой - там Бетан болтала со своим Пелле. Малыш постарался уловить, о чем они говорят, но это ему не удалось. Тогда он подошел к окну и стал вглядываться в сумерки. Потом посмотрел вниз, на улицу, не играют ли там Кристер и Гунилла. У подъезда возились мальчишки, кроме них, на улице никого не было. Пока они дрались, Малыш с интересом следил за ними, но, к сожалению, драка быстро кончилась, и ему опять стало очень скучно.
      И тогда он услышал божественный звук. Он услышал, как жужжит моторчик, и минуту спустя Карлсон влетел в окно.
      - Привет, Малыш! - беззаботно произнес он.
      - Привет, Карлсон! Откуда ты взялся?
      - Что?… Я не понимаю, что ты хочешь сказать.
      - Да ведь ты исчез и как раз в тот момент, когда я собирался тебя познакомить с моими мамой и папой. Почему ты удрал?
      Карлсон явно рассердился. Он подбоченился и воскликнул:
      - Нет, в жизни не слыхал ничего подобного! Может быть, я уже не имею права взглянуть, что делается у меня дома? Хозяин обязан следить за своим домом. Чем я виноват, что твои мама и папа решили познакомиться со мной как раз в тот момент, когда я должен был заняться своим домом? Карлсон оглядел комнату.
      - А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька? Малыш смутился.
      - Я не думал, что ты вернешься, - сказал он.
      - Ах, так! - закричал Карлсон. - Лучший в мире строитель воздвигает башню, и что же происходит? Кто ставит вокруг нее ограду? Кто следит за тем, чтобы она осталась стоять во веки веков? Никто! Совсем наоборот: башню ломают, уничтожают да к тому же еще и съедают чужую тефтельку!
      Карлсон отошел в сторону, присел на низенькую скамеечку и надулся.
      - Пустяки, - сказал Малыш, - дело житейское! - И он махнул рукой точно так же, как это делал Карлсон. - Есть из-за чего расстраиваться!…
      - Тебе хорошо рассуждать! - сердито пробурчал Карлсон. - Сломать легче всего. Сломать и сказать, что это, мол, дело житейское и не из-за чего расстраиваться. А каково мне, строителю, который воздвиг башню вот этими бедными маленькими руками! И Карлсон ткнул свои пухленькие ручки прямо в нос Малышу. Потом он снова сел на скамеечку и надулся пуще прежнего.
      - Я просто вне себя, - проворчал он, - ну просто выхожу из себя!
      Малыш совершенно растерялся. Он стоял, не зная, что предпринять. Молчание длилось долго.
      В конце концов Карлсон сказал грустным голосом:
      - Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, все же повеселею, если мне что-нибудь подарят…
      Малыш подбежал к столу и начал рыться в ящике, где у него хранились самые драгоценные вещи: коллекция марок, разноцветные морские камешки, цветные мелки и оловянные солдатики.
      Там же лежал и маленький электрический фонарик. Малыш им очень дорожил.
      - Может быть, тебе подарить вот это? - сказал он.
      Карлсон метнул быстрый взгляд на фонарик и оживился:
      - Вот-вот, что-то в этом роде мне и нужно, чтобы у меня исправилось настроение. Конечно, моя башня была куда лучше, но, если ты мне дашь этот фонарик, я постараюсь хоть немножко повеселеть.
      - Он твой, - сказал Малыш.
      - А он зажигается? - с сомнением спросил Карлсон, нажимая кнопку. - Ура! Горит! - вскричал он, и глаза его тоже загорелись. - Подумай только, когда темными осенними вечерами мне придется идти к своему маленькому домику, я зажгу этот фонарик. Теперь я узко не буду блуждать в потемках среди труб, - сказал Карлсон и погладил фонарик.
      Эти слова доставили Малышу большую радость, и он мечтал только об одном - хоть раз погулять с Карлсоном по крышам и поглядеть, как этот фонарик будет освещать им путь в темноте.
      - Ну, Малыш, вот я и снова весел! Зови своих маму и папу, и мы познакомимся.
      - Они ушли в кино, - сказал Малыш.
      - Пошли в кино, вместо того чтобы встретиться со мной? - изумился Карлсон.
      - Да, все ушли. Дома только Бетан и ее новое увлечение. Они сидят в столовой, но мне туда нельзя заходить.
      - Что я слышу! - воскликнул Карлсон. - Ты не можешь пойти куда хочешь? Ну, этого мы не потерпим. Вперед!…
      - Но ведь я поклялся… - начал было Малыш.
      - А я поклялся, - перебил его Карлсон, - что если замечу какую-нибудь несправедливость, то в тот же миг, как ястреб, кинусь на нее… Он подошел и похлопал Малыша по плечу: - Что же ты обещал?
      - Я обещал, что меня весь вечер не увидят в столовой.
      - Тебя никто и не увидит, - сказал Карлсон. - А ведь тебе небось хочется посмотреть на новое увлечение Бетан?
      - По правде говоря, очень! - с жаром ответил Малыш. - Прежде она дружила с мальчиком, у которого уши были оттопырены. Мне ужасно хочется поглядеть, какие уши у этого.
      - Да и я бы охотно поглядел на его уши, - сказал Карлсон. - Подожди минутку! Я сейчас придумаю какую-нибудь штуку. Лучший в мире мастер на всевозможные проказы - это Карлсон, который живет на крыше. - Карлсон внимательно огляделся по сторонам. - Вот то, что нам нужно! - воскликнул он, указав головой на одеяло. - Именно одеяло нам и нужно. Я не сомневался, что придумаю какую-нибудь штуку…
      - Что же ты придумал? - спросил Малыш.
      - Ты поклялся, что тебя весь вечер не увидят в столовой? Так? Но, если ты накроешься одеялом, тебя ведь никто и не увидит.
      - Да… но… - попытался возразить Малыш.
      - Никаких «но»! - резко оборвал его Карлсон. - Если ты будешь накрыт одеялом, увидят одеяло, а не тебя. Я тоже буду накрыт одеялом, поэтому и меня не увидят. Конечно, для Бетан нет худшего наказания. Но поделом ей, раз она такая глупая… Бедная, бедная малютка Бетан, так она меня и не увидит!
      Карлсон стащил с кровати одеяло и накинул его себе на голову.
      - Иди сюда, иди скорей ко мне, - позвал он Малыша. - Войди в мою палатку.
      Малыш юркнул под одеяло к Карлсону, и они оба радостно захихикали.
      - Ведь Бетан ничего не говорила о том, что она не хочет видеть в столовой палатку. Все люди радуются, когда видят палатку. Да еще такую, в которой горит огонек! - И Карлсон зажег фонарик.
      Малыш не был уверен, что Бетан уж очень обрадуется, увидев палатку. Но зато стоять рядом с Карлсоном в темноте под одеялом и светить фонариком было так здорово, так интересно, что просто дух захватывало.
      Малыш считал, что можно с тем же успехом играть в палатку в его комнате, оставив в покое Бетан, но Карлсон никак не соглашался.
      - Я не могу мириться с несправедливостью, - сказал он. - Мы пойдем в столовую, чего бы это ни стоило!
      И вот палатка начала двигаться к двери. Малыш шел вслед за Карлсоном. Из-под одеяла показалась маленькая пухлая ручка и тихонько отворила дверь. Палатка вышла в прихожую, отделенную от столовой плотной занавесью.
      - Спокойствие, только спокойствие! - прошептал Карлсон.
      Палатка неслышно пересекла прихожую и остановилась у занавеси. Бормотание Бетан и Пелле слышалось теперь явственнее, но все же слов нельзя было разобрать. Лампа в столовой не горела. Бетан и Пелле сумерничали - видимо, им было достаточно света, который проникал через окно с улицы.
      - Это хорошо, - прошептал Карлсон. - Свет моего фонарика в потемках покажется еще ярче. Но пока он на всякий случай погасил фонарик. - Мы появимся, как радостный, долгожданный сюрприз… - И Карлсон хихикнул под одеялом.
      Тихо-тихо палатка раздвинула занавесь и вошла в столовую. Бетан и Пелле сидели на маленьком диванчике у противоположной стены. Тихо-тихо приближалась к ним палатка.
      - Я тебя сейчас поцелую, Бетан, - услышал Малыш хриплый мальчишечий голос.
      Какой он чудной, этот Пелле!
      - Ладно, - сказала Бетан, и снова наступила тишина.
      Темное пятно палатки бесшумно скользило по полу; медленно и неумолимо надвигалось оно на диван. До дивана оставалось всего несколько шагов, но Бетан и Пелле ничего не замечали. Они сидели молча.
      - А теперь ты меня поцелуй, Бетан, - послышался робкий голос Пелле.
      Ответа так и не последовало, потому что в этот момент вспыхнул яркий свет фонарика, который разогнал серые сумеречные тени и ударил Пелле в лицо. Пелле вскочил, Бетан вскрикнула. Но тут раздался взрыв хохота и топот ног, стремительно удаляющихся по направлению к прихожей.
      Ослепленные ярким светом, Бетан и Пелле не могли ничего увидеть, зато они услышали смех, дикий, восторженный смех, который доносился из-за занавеси.
      - Это мой несносный маленький братишка, - объяснила Бетан. - Ну, сейчас я ему задам!
      Малыш надрывался от хохота.
      - Конечно, она тебя поцелует! - крикнул он - Почему бы ей тебя не поцеловать? Бетан всех целует, это уж точно.
      Потом раздался грохот, сопровождаемый новым взрывом смеха.
      - Спокойствие, только спокойствие! - прошептал Карлсон, когда во время своего стремительного бегства они вдруг споткнулись и упали на пол.
      Малыш старался быть как можно более спокойным, хотя смех так и клокотал в нем: Карлсон свалился прямо на него, и Малыш уже не разбирал, где его ноги, а где ноги Карлсона. Бетан могла их вот-вот настичь, поэтому они поползли на четвереньках. В панике ворвались они в комнату Малыша как раз в тот момент, когда Бетан уже норовила их схватить.
      - Спокойствие, только спокойствие! - шептал под одеялом Карлсон, и его коротенькие ножки стучали по полу, словно барабанные палочки. - Лучший в мире бегун - это Карлсон, который живет на крыше! - добавил он, едва переводя дух.
      Малыш тоже умел очень быстро бегать, и, право, сейчас это было необходимо. Они спаслись, захлопнув дверь перед самым носом Бетан. Карлсон торопливо повернул ключ и весело засмеялся, в то время как Бетан изо всех сил колотила в дверь.
      - Подожди, Малыш, я еще доберусь до тебя! - сердито крикнула она.
      - Во всяком случае, меня никто не видел! - ответил Малыш из-за двери, и до Бетан снова донесся смех.
      Если бы Бетан не так сердилась, она бы услышала, что смеются двое.
 

      Однажды Малыш вернулся из школы злой, с шишкой на лбу. Мама хлопотала на кухне. Увидев шишку, она, как и следовало ожидать, огорчилась.
      - Бедный Малыш, что это у тебя на лбу? - спросила мама и обняла его.
      - Кристер швырнул в меня камнем, - хмуро ответил Малыш.
      - Камнем? Какой противный мальчишка! - воскликнула мама. - Что же ты сразу мне не сказал? Малыш пожал плечами:
      - Что толку? Ведь ты не умеешь кидаться камнями. Ты даже не сможешь попасть камнем в стену сарая.
      - Ах ты глупыш! Неужели ты думаешь, что я стану бросать камни в Кристера?
      - А чем же еще ты хочешь в него бросить? Ничего другого тебе не найти, во всяком случае, ничего более подходящего, чем камень.
      Мама вздохнула. Было ясно, что не один Кристер при случае швыряется камнями. Ее любимец был ничуть не лучше. Как это получается, что маленький мальчик с такими добрыми голубыми глазами - драчун?
      - Скажи, а нельзя ли вообще обойтись без драки? Мирно можно договориться о чем угодно. Знаешь, Малыш, ведь, собственно говоря, на свете нет такой вещи, о которой нельзя было бы договориться, если все как следует обсудить.
      - Нет, мама, такие вещи есть. Вот, например, вчера я как раз тоже дрался с Кристером…
      - И совершенно напрасно, - сказала мама. - Вы прекрасно могли бы разрешить ваш спор словами а не кулаками.
      Малыш присел к кухонному столу и обхватил руками свою разбитую голову.
      - Да? Ты так думаешь? - спросил он и неодобрительно взглянул на маму. - Кристер мне сказал: «Я могу тебя отлупить». Так он и сказал. А я ему ответил: «Нет, не можешь». Ну скажи, могли ли мы разрешить наш спор, как ты говоришь, словами?
      Мама не нашлась что ответить, и ей пришлось оборвать свою умиротворяющую проповедь. Ее драчун сын сидел совсем мрачный, и она поспешила поставить перед ним чашку горячего шоколада и свежие плюшки.
      Все это Малыш очень любил. Еще на лестнице он уловил сладостный запах только что испеченной сдобы. А от маминых восхитительных плюшек с корицей жизнь делалась куда более терпимой.
      Преисполненный благодарности, он откусил кусочек. Пока он жевал, мама залепила ему пластырем шишку на лбу. Затем она тихонько поцеловала больное место и спросила:
      - А что вы не поделили с Кристером сегодня?
      - Кристер и Гунилла говорят, что я все сочинил про Карлсона, который живет на крыше. Они говорят, что это выдумка.
      - А разве это не так? - осторожно спросила мама.
      Малыш оторвал глаза от чашки с шоколадом и гневно посмотрел на маму.
      - Даже ты не веришь тому, что я говорю! - сказал он. - Я спросил у Карлсона, не выдумка ли он…
      - Ну и что же он тебе ответил? - поинтересовалась мама.
      - Он сказал, что, если бы он был выдумкой, это была бы самая лучшая выдумка на свете. Но дело в том, что он не выдумка. - И Малыш взял еще одну булочку. - Карлсон считает, что, наоборот, Кристер и Гунилла - выдумка. «На редкость глупая выдумка», - говорит он. И я тоже так думаю.
      Мама ничего не ответила - она понимала, что бессмысленно разуверять Малыша в его фантазиях.
      - Я думаю, - сказала она наконец, - что тебе лучше побольше играть с Гуниллой и Кристером и поменьше думать о Карлсоне.
      - Карлсон, по крайней мере, не швыряет в меня камнями, - проворчал Малыш и потрогал шишку на лбу. Вдруг он что-то вспомнил и радостно улыбнулся маме. - Да, я чуть было не забыл, что сегодня впервые увижу домик Карлсона!
      Но он тут же раскаялся, что сказал это. Как глупо говорить с мамой о таких вещах!
      Однако эти слова Малыша не показались маме более опасными и тревожными, чем все остальное, что он обычно рассказывал о Карлсоне, и она беззаботно сказала:
      - Ну что ж, это, вероятно, будет очень забавно.
      Но вряд ли мама была бы так спокойна, если бы поняла до конца, что именно сказал ей Малыш. Ведь подумать только, где жил Карлсон!
      Малыш встал из-за стола сытый, веселый и вполне довольный жизнью. Шишка на лбу уже не болела, во рту был изумительный вкус плюшек с корицей, через кухонное окно светило солнце, и мама выглядела такой милой в своем клетчатом переднике.
      Малыш подошел к ней, чмокнул ее полную руку и сказал:
      - Как я люблю тебя, мамочка!
      - Я очень рада, - сказала мама.
      - Да… Я люблю тебя, потому что ты такая милая.
      Затем Малыш пошел к себе в комнату и стал ждать Карлсона. Они должны были сегодня вместе отправиться на крышу, и, если бы Карлсон был только выдумкой, как уверяет Кристер, вряд ли Малыш смог бы туда попасть.
      «Я прилечу за тобой приблизительно часа в три, или в четыре, или в пять, но ни в коем случае не раньше шести», - сказал ему Карлсон.
      Малыш так толком и не понял, когда же, собственно, Карлсон намеревается прилететь, и переспросил его.
      «Уж никак не позже семи, но едва ли раньше восьми… Ожидай меня примерно к девяти, после того как пробьют часы».
      Малыш ждал чуть ли не целую вечность, и в конце концов ему начало казаться, что Карлсона и в самом деле не существует. И когда Малыш уже был готов поверить, что Карлсон - всего лишь выдумка, послышалось знакомое жужжание, и в комнату влетел Карлсон, веселый и бодрый.
      - Я тебя совсем заждался, - сказал Малыш. - В котором часу ты обещал прийти?
      - Я сказал приблизительно, - ответил Карлсон. - Так оно и вышло: я пришел приблизительно.
      Он направился к аквариуму Малыша, в котором кружились пестрые рыбки, окунул лицо в воду и стал пить большими глотками.
      - Осторожно! Мои рыбки! - крикнул Малыш; он испугался, что Карлсон нечаянно проглотит несколько рыбок.
      - Когда у человека жар, ему надо много пить, - сказал Карлсон. - И если он даже проглотит две-три или там четыре рыбки, это пустяки, дело житейское.
      - У тебя жар? - спросил Малыш.
      - Еще бы! Потрогай. - И он положил руку Малыша на свой лоб.
      Но Малышу его лоб не показался горячим.
      - Какая у тебя температура? - спросил он.
      - Тридцать - сорок градусов, не меньше!
      Малыш недавно болел корью и хорошо знал, что значит высокая температура. Он с сомнением покачал головой:
      - Нет, по-моему, ты не болен.
      - Ух, какой ты гадкий! - закричал Карлсон и топнул ногой. - Что, я уж и захворать не могу, как все люди?
      - Ты хочешь заболеть?! - изумился Малыш.
      - Конечно. Все люди этого хотят! Я хочу лежать в постели с высокой-превысокой температурой. Ты придешь узнать, как я себя чувствую, и я тебе скажу, что я самый тяжелый больной в мире. И ты меня спросишь, не хочу ли я чего-нибудь, и я тебе отвечу, что мне ничего не нужно. Ничего, кроме огромного торта, нескольких коробок печенья, горы шоколада и большого-пребольшого куля конфет!
      Карлсон с надеждой посмотрел на Малыша, но тот стоял совершенно растерянный, не зная, где он сможет достать все, чего хочет Карлсон.
      - Ты должен стать мне родной матерью, - продолжал Карлсон. - Ты будешь меня уговаривать выпить горькое лекарство и обещаешь мне за это пять эре. Ты обернешь мне горло теплым шарфом. Я скажу, что он кусается, и только за пять эре соглашусь лежать с замотанной шеей.
      Малышу очень захотелось стать Карлсону родной матерью, а это значило, что ему придется опустошить свою копилку. Она стояла на книжной полке, прекрасная и тяжелая. Малыш сбегал на кухню за ножом и с его помощью начал доставать из копилки пятиэровые монетки. Карлсон помогал ему с необычайным усердием и ликовал по поводу каждой монеты, которая выкатывалась на стол. Попадались монеты в десять и двадцать пять эре, но Карлсона больше всего радовали пятиэровые монетки.
      Малыш помчался в соседнюю лавочку и купил на все деньги леденцов, засахаренных орешков и шоколаду. Когда он отдал продавцу весь свой капитал, то вдруг вспомнил, что копил эти деньги на собаку, и тяжело вздохнул. Но он тут же подумал, что тот, кто решил стать Карлсону родной матерью, не может позволить себе роскошь иметь собаку.
      Вернувшись домой с карманами, набитыми сластями, Малыш увидел, что в столовой вся семья - и мама, и папа, и Бетан, и Боссе - пьет послеобеденный кофе. Но у Малыша не было времени посидеть с ними. На мгновение ему в голову пришла мысль пригласить их всех к себе в комнату, чтобы познакомить наконец с Карлсоном. Однако, хорошенько подумав, он решил, что сегодня этого делать не стоит, - ведь они могут помешать ему отправиться с Карлсоном на крышу. Лучше отложить знакомство до другого раза.
      Малыш взял из вазочки несколько миндальных печений в форме ракушек - ведь Карлсон сказал, что печенья ему тоже хочется, - и отправился к себе.
      - Ты заставляешь меня так долго ждать! Меня, такого больного и несчастного, - с упреком сказал Карлсон.
      - Я торопился как только мог, - оправдывался Малыш, - и столько всего накупил…
      - И у тебя не осталось ни одной монетки? Я ведь должен получить пять эре за то, что меня будет кусать шарф! - испуганно перебил его Карлсон.
      Малыш успокоил его, сказав, что приберег несколько монет.
      Глаза Карлсона засияли, и он запрыгал на месте от удовольствия.
      - О, я самый тяжелый в мире больной! - закричал он. - Нам надо поскорее уложить меня в постель.
      И тут Малыш впервые подумал: как же он попадет на крышу, раз он не умеет летать?
      - Спокойствие, только спокойствие! - бодро ответил Карлсон. - Я посажу тебя на спину, и - раз, два, три! - мы полетим ко мне. Но будь осторожен, следи, чтобы пальцы не попали в пропеллер.
      - Ты думаешь, у тебя хватит сил долететь со мной до крыши?
      - Там видно будет, - сказал Карлсон. - Трудно, конечно, предположить, что я, такой больной и несчастный, смогу пролететь с тобой и половину пути. Но выход из положения всегда найдется: если почувствую, что выбиваюсь из сил, я тебя сброшу…
      Малыш не считал, что сбросить его вниз - наилучший выход из положения, и вид у него стал озабоченный.
      - Но, пожалуй, все обойдется благополучно. Лишь бы мотор не отказал.
      - А вдруг откажет? Ведь тогда мы упадем! - сказал Малыш.
      - Безусловно упадем, - подтвердил Карлсон. - Но это пустяки, дело житейское! - добавил он и махнул рукой.
      Малыш подумал и тоже решил, что это пустяки, дело житейское.
      Он написал на клочке бумаги записку маме и папе и оставил ее на столе:
       Я на вирху у Калсона который живет на крыше
      Конечно, лучше всего было бы успеть вернуться домой, прежде чем они найдут эту записку. Но если его случайно хватятся раньше, то пусть знают, где он находится. А то может получиться так, как уже было однажды, когда Малыш гостил за городом у бабушки и вдруг решил сесть в поезд и вернуться домой. Тогда мама плакала и говорила ему:
      «Уж если тебе, Малыш, так захотелось поехать на поезде, почему ты мне не сказал об этом?»
      «Потому, что я хотел ехать один», - ответ Малыш.
      Вот и теперь то же самое. Он хочет отправиться с Карлсоном на крышу, поэтому лучше всего не просить разрешения. А если обнаружится, что его нет дома, он сможет оправдаться тем, что написал записку.
      Карлсон был готов к полету. Он нажал кнопку на животе, и мотор загудел.
      - Залезай скорее мне на плечи, - крикнул Карлсон, - мы сейчас взлетим!
      И правда, они вылетели из окна и набрали высоту. Сперва Карлсон сделал небольшой круг над ближайшей крышей, чтобы испытать мотор. Мотор тарахтел так ровно и надежно, что Малыш ни капельки не боялся.
      Наконец Карлсон приземлился на своей крыше.
      - А теперь поглядим, сможешь ли ты найти мой дом. Я тебе не скажу, за какой трубой он находится. Отыщи его сам.
      Малышу никогда не случалось бывать на крыше, но он не раз видел, как какой-то мужчина, привязав себя веревкой к трубе, счищал с крыши снег. Малыш всегда завидовал ему, а теперь он сам был таким счастливцем, хотя, конечно, не был обвязан веревкой и внутри у него что-то сжималось, когда он переходил от одной трубы к другой. И вдруг за одной из них он действительно увидел домик. Очень симпатичный домик с зелеными ставенками и маленьким крылечком. Малышу захотелось как можно скорее войти в этот домик и своими глазами увидеть все паровые машины и все картины с изображением петухов, да и вообще все, что там находилось.
      К домику была прибита табличка, чтобы все знали, кто в нем живет. Малыш прочел:
       Карлсон, который живет на крыше
      Карлсон распахнул настежь дверь и с криком: «Добро пожаловать, дорогой Карлсон, и ты, Малыш, тоже!» - первым вбежал в дом.
      - Мне нужно немедленно лечь в постель, потому что я самый тяжелый больной в мире! - воскликнул он и бросился на красный деревянный диванчик который стоял у стены.
      Малыш вбежал вслед за ним; он готов был лопнуть от любопытства.
      В домике Карлсона было очень уютно - это Малыш сразу заметил. Кроме деревянного диванчика, в комнате стоял верстак, служивший также и столом, шкаф, два стула и камин с железной решеткой и таганком. На нем Карлсон готовил пищу. Но паровых машин видно не было. Малыш долго оглядывал комнату, но не мог их нигде обнаружить и, наконец, не выдержав, спросил:
      - А где же твои паровые машины?
      - Гм… - промычал Карлсон, - мои паровые машины… Они все вдруг взорвались. Виноваты предохранительные клапаны. Только клапаны, ничто другое. Но это пустяки, дело житейское, и огорчаться нечего.
      Малыш вновь огляделся по сторонам.
      - Ну, а где твои картины с петухами? Они что, тоже взорвались? - язвительно спросил он Карлсона.
      - Нет, они не взорвались, - ответил Карлсон. - Вот, гляди. - И он указал на пришпиленный к стене возле шкафа лист картона.
      На большом, совершенно чистом листе в нижнем углу был нарисован крохотный красный петушок.
      - Картина называется: «Очень одинокий петух», - объяснил Карлсон.
      Малыш посмотрел на этого крошечного петушка. А ведь Карлсон говорил о тысячах картин, на которых изображены всевозможные петухи, и все это, оказывается, свелось к одной красненькой петухообразной козявке!
      - Этот «Очень одинокий петух» создан лучшим в мире рисовальщиком петухов, - продолжал Карлсон, и голос его дрогнул. - Ах, до чего эта картина прекрасна и печальна!… Но нет, я не стану сейчас плакать, потому что от слез поднимается температура… - Карлсон откинулся на подушку и схватился за голову. - Ты собирался стать мне родной матерью, ну так действуй, - простонал он.
      Малыш толком не знал, с чего ему следует начать, и неуверенно спросил:
      - У тебя есть какое-нибудь лекарство?
      - Да, но я не хочу его принимать… А пятиэровая монетка у тебя есть?
      Малыш вынул монетку из кармана штанов.
      - Дай сюда.
      Малыш протянул ему монетку. Карлсон быстро схватил ее и зажал в кулаке; вид у него был хитрый и довольный.
      - Сказать тебе, какое лекарство я бы сейчас принял?
      - Какое? - поинтересовался Малыш.
      - «Приторный порошок» по рецепту Карлсона, который живет на крыше. Ты возьмешь немного шоколаду, немного конфет, добавишь такую же порцию печенья, все это истолчешь и хорошенько перемешаешь. Как только ты приготовишь лекарство, я приму его. Это очень помогает от жара.
      - Сомневаюсь, - заметил Малыш.
      - Давай поспорим. Спорю на шоколадку, что я прав.
      Малыш подумал, что, может быть, именно это мама и имела в виду, когда советовала ему разрешать споры словами, а не кулаками.
      - Ну, давай держать пари! - настаивал Карлсон. - Давай, - согласился Малыш. Он взял одну из шоколадок и положил ее на верстак, чтобы было ясно, на что они спорят, а затем принялся готовить лекарство по рецепту Карлсона. Он бросил в чашку несколько леденцов, несколько засахаренных орешков, добавил кусочек шоколаду, растолок все это и перемешал. Потом раскрошил миндальные ракушки и тоже высыпал их в чашку. Такого лекарства Малыш еще в жизни не видел, но оно выглядело так аппетитно, что он и сам согласился бы слегка поболеть, чтобы принять это лекарство.
      Карлсон уже привстал на своем диване и, как птенец, широко разинул рот. Малышу показалось совестным взять у него хоть ложку «приторного порошка».
      - Всыпь в меня большую дозу, - попросил Карлсон.
      Малыш так и сделал. Потом они сели и молча принялись ждать, когда у Карлсона упадет температура.
      Спустя полминуты Карлсон сказал:
      - Ты был прав, это лекарство не помогает от жара. Дай-ка мне теперь шоколадку.
      - Тебе? - удавился Малыш. - Ведь я выиграл пари!
      - Ну да, пари выиграл ты, значит, мне надо получить в утешение шоколадку. Нет справедливости на этом свете! А ты всего-навсего гадкий мальчишка, ты хочешь съесть шоколад только потому, что у меня не упала температура.
      Малыш с неохотой протянул шоколадку Карлсону, который мигом откусил половину и, не переставая жевать, сказал:
      - Нечего сидеть с кислой миной. В другой раз, когда я выиграю спор, шоколадку получишь ты.
      Карлсон продолжал энергично работать челюстями и, проглотив последний кусок, откинулся на подушку и тяжело вздохнул:
      - Как несчастны все больные! Как я несчастен! Ну что ж, придется попробовать принять двойную дозу «приторного порошка», хоть я и ни капельки не верю, что он меня вылечит.
      - Почему? Я уверен, что двойная доза тебе поможет. Давай поспорим! - предложил Малыш.
      Честное слово, теперь и Малышу было не грех немножко схитрить. Он, конечно, совершенно не верил, что у Карлсона упадет температура даже и от тройной порции «приторного порошка», но ведь ему так хотелось на этот раз проспорить! Осталась еще одна шоколадка, и он ее получит, если Карлсон выиграет спор.
      - Что ж, давай поспорим! Приготовь-ка мне поскорее двойную дозу «приторного порошка». Когда нужно сбить температуру, ничем не следует пренебрегать. Нам ничего не остается, как испробовать все средства и терпеливо ждать результата.
      Малыш смешал двойную дозу порошка и всыпал его в широко раскрытый рот Карлсона. Затем они снова уселись, замолчали и стали ждать Полминуты спустя Карлсон с сияющим видом соскочил с дивана.
      - Свершилось чудо! - крикнул он. - У меня упала температура! Ты опять выиграл. Давай сюда шоколад.
      Малыш вздохнул и отдал Карлсону последнюю плиточку. Карлсон недовольно взглянул на него:
      - Упрямцы вроде тебя вообще не должны держать пари. Спорить могут только такие, как я. Проиграл ли, выиграл ли Карлсон, он всегда сияет, как начищенный пятак.
      Воцарилось молчание, во время которого Карлсон дожевывал свой шоколад. Потом он сказал:
      - Но раз ты такой лакомка, такой обжора, лучше всего будет по-братски поделить остатки. У тебя еще есть конфеты?
      Малыш пошарил в карманах. - Вот, три штуки. - И он вытащил два засахаренных орешка и один леденец.
      - Три пополам не делится, - сказал Карлсон, - это знают даже малые дети. - И, быстро схватив с ладони Малыша леденец, проглотил его. - Вот теперь можно делить, - продолжал Карлсон и с жадностью поглядел на оставшиеся два орешка: один из них был чуточку больше другого. - Так как я очень милый и очень скромный, то разрешаю тебе взять первому. Но помни: кто берет первым, всегда должен брать то, что поменьше, - закончил Карлсон и строго взглянул на Малыша.
      Малыш на секунду задумался, но тут же нашелся:
      - Уступаю тебе право взять первым.
      - Хорошо, раз ты такой упрямый! - вскрикнул Карлсон и, схватив больший орешек, мигом засунул его себе в рот.
      Малыш посмотрел на маленький орешек, одиноко лежавший на его ладони.
      - Послушай, - сказал он, - ведь ты же сам говорил, что тот, кто берет первым, должен взять то, что поменьше.
      - Эй ты, маленький лакомка, если бы ты выбирал первым, какой бы орешек ты взял себе?
      - Можешь не сомневаться, я взял бы меньший, - твердо ответил Малыш.
      - Так что ж ты волнуешься? Ведь он тебе и достался!
      Малыш вновь подумал о том, что, видимо, это и есть то самое разрешение спора словами, а не кулаками, о котором говорила мама.
      Но Малыш не умел долго дуться. К тому же он был очень рад, что у Карлсона упала температура. Карлсон тоже об этом вспомнил.
      - Я напишу всем врачам на свете, - сказал он, - и сообщу им, какое лекарство помогает от жара. «Принимайте «приторный порошок», приготовленный по рецепту Карлсона, который живет на крыше». Так я и напишу: «Лучшее в мире средство против жара».
      Малыш еще не съел свой засахаренный орешек. Он лежал у него на ладони, такой заманчивый, аппетитный и восхитительный, что Малышу захотелось сперва им немного полюбоваться. Ведь стоит только положить в рот конфетку, как ее уже нет.
      Карлсон тоже смотрел на засахаренный орешек Малыша. Он долго не сводил глаз с этого орешка, потом наклонил голову и сказал:
      - Давай поспорим, что я смогу взять этот орешек так, что ты и не заметишь.
      - Нет, ты не сможешь, если я буду держать его: ладони и все время смотреть на него.
      - Ну, давай поспорим, - повторил Карлсон.
      - Нет, - сказал Малыш. - Я знаю, что выиграю, и тогда ты опять получишь конфету.
      Малыш был уверен, что такой способ спора неправильный. Ведь когда он спорил с Боссе или Бетан, награду получал тот, кто выигрывал.
      - Я готов спорить, но только по старому, правильному способу, чтобы конфету получил тот, кто выиграет.
      - Как хочешь, обжора. Значит, мы спорим, что я смогу взять этот орешек с твоей ладошки так, что ты и не заметишь.
      - Идет! - согласился Малыш.
      - Фокус-покус-фили-покус! - крикнул Карлсон и схватил засахаренный орешек. - Фокус-покус-фили - покус, - повторил он и сунул орешек себе в рот.
      - Стоп! - закричал Малыш. - Я видел, как ты его взял.
      - Что ты говоришь! - сказал Карлсон и поспешил проглотил орешек. - Ну, значит, ты опять выиграл. Никогда не видел мальчишки, которому бы так везло в споре.
      - Да… но конфета… - растерянно пробормотал Малыш. - Ведь ее должен был получить тот, кто выиграл.
      - Верно, - согласился Карлсон. - Но ее уже нет, и я готов спорить, что мне уже не удастся ее вернуть назад.
      Малыш промолчал, но подумал, что слова - никуда не годное средство для выяснения, кто прав, а кто виноват; и он решил сказать об этом маме, как только ее увидит. Он сунул руку в свой пустой карман. Подумать только! - там лежал еще один засахаренный орех, которого он раньше не заметил. Большой, липкий, прекрасный орех.
      - Спорим, что у меня есть засахаренный орех! Спорим, что я его сейчас съем! - сказал Малыш и быстро засунул орех себе в рот.
      Карлсон сел. Вид у него был печальный.
      - Ты обещал, что будешь мне родной матерью, а занимаешься тем, что набиваешь себе рот сластями. Никогда еще не видел такого прожорливого мальчишки!
      Минуту он просидел молча и стал еще печальнее.
      - Во-первых, я не получил пятиэровой монеты за то, что кусается шарф.
      - Ну да. Но ведь тебе не завязывали горло, - сказал Малыш.
      - Я же не виноват, что у меня нет шарфа! Но если бы нашелся шарф, мне бы наверняка завязали им горло, он бы кусался, и я получил бы пять эре… - Карлсон умоляюще посмотрел на Малыша, и его глаза наполнились слезами. - Я должен страдать оттого, что у меня нет шарфа? Ты считаешь, это справедливо?
      Нет, Малыш не считал, что это справедливо, и он отдал свою последнюю пятиэровую монетку Карлсону, который живет на крыше.
 

      - Ну, а теперь я хочу немного поразвлечься, - сказал Карлсон минуту спустя. - Давай побегаем по крышам и там уж сообразим, чем заняться.
      Малыш с радостью согласился. Он взял Карлсона за руку, и они вместе вышли на крышу. Начинало смеркаться, и все вокруг выглядело очень красиво: небо было таким синим, каким бывает только весной; дома, как всегда в сумерках, казались какими-то таинственными. Внизу зеленел парк, в котором часто играл Малыш, а от высоких тополей, растущих во дворе, поднимался чудесный, острый запах листвы.
      Этот вечер был прямо создан для прогулок по крышам. Из раскрытых окон доносились самые разные звуки и шумы: тихий разговор каких-то людей детский смех и детский плач; звяканье посуды, которую кто-то мыл на кухне; лай собаки; бренчание на пианино. Где-то загрохотал мотоцикл, а когда он промчался и шум затих, донесся цокот копыт и тарахтение телеги.
      - Если бы люди знали, как приятно ходить по крышам, они давно бы перестали ходить по улицам, - сказал Малыш. - Как здесь хорошо!
      - Да, и очень опасно, - подхватил Карлсон, - потому что легко сорваться вниз. Я тебе покажу несколько мест, где сердце прямо екает от страха.
      Дома так тесно прижались друг к другу, что можно было свободно перейти с крыши на крышу. Выступы мансарды, трубы и углы придавали крышам самые причудливые формы.
      И правда, гулять здесь было так опасно, что дух захватывало. В одном месте между домами был широкая щель, и Малыш едва не свалился в нее. Но в последнюю минуту, когда нога Малыша уже соскользнула с карниза, Карлсон схватил его за руку.
      - Весело? - крикнул он, втаскивая Малыша на крышу. - Вот как раз такие места я и имел в виду. Что ж, пойдем дальше?
      Но Малышу не захотелось идти дальше - сердце у него билось слишком сильно. Они шли по таким трудным и опасным местам, что приходилось цепляться руками и ногами, чтобы не сорваться. А Карлсон, желая позабавить Малыша, нарочно выбирал дорогу потруднее.
      - Я думаю, что настало время нам немножко повеселиться, - сказал Карлсон. - Я частенько гуляю по вечерам на крышах и люблю подшутить над людьми, живущими вот в этих мансардах.
      - Как подшутить? - спросил Малыш.
      - Над разными людьми по-разному. И я никогда не повторяю дважды одну и ту же шутку. Угадай, кто лучший в мире шутник?
      Вдруг где-то поблизости раздался громкий плач грудного младенца. Малыш еще раньше слышал, что кто-то плакал, но потом плач прекратился. Видимо, ребенок на время успокоился, а сейчас снова принялся кричать. Крик доносился из ближайшей мансарды и звучал жалостно и одиноко.
      - Бедная малютка! - сказал Малыш. - Может быть, у нее болит живот.
      - Это мы сейчас выясним, - отозвался Карлсон.
      Они поползли вдоль карниза, пока не добрались до окна мансарды. Карлсон поднял голову и осторожно заглянул в комнату.
      - Чрезвычайно заброшенный младенец, - сказал он. - Ясное дело, отец с матерью где-то бегают.
      Ребенок прямо надрывался от плача.
      - Спокойствие, только спокойствие! - Карлсон приподнялся над подоконником и громко произнес: - Идет Карлсон, который живет на крыше, - лучшая в мире нянька.
      Малышу не захотелось оставаться одному на крыше, и он тоже перелез через окно вслед за Карлсоном, со страхом думая о том, что будет, если вдруг появятся родители малютки.
      Зато Карлсон был совершенно спокоен. Он подошел к кроватке, в которой лежал ребенок, и пощекотал его под подбородком своим толстеньким указательным пальцем.
      - Плюти-плюти-плют! - сказал он шаловливо, затем, обернувшись к Малышу, объяснил: - Так всегда говорят грудным детям, когда они плачут.
      Младенец от изумления на мгновение затих, но тут же разревелся с новой силой.
      - Плюти-плюти-плют! - повторил Карлсон и добавил: - А еще с детьми вот как делают…
      Он взял ребенка на руки и несколько раз энергично его встряхнул.
      Должно быть, малютке это показалось забавным, потому что она вдруг слабо улыбнулась беззубой улыбкой. Карлсон был очень горд.
      - Как легко развеселить крошку! - сказал он. - Лучшая в мире нянька - это…
      Но закончить ему не удалось, так как ребенок опять заплакал.
      - Плюти-плюти-плют! - раздраженно прорычал Карлсон и стал еще сильнее трясти девочку. - Слышишь, что я тебе говорю? Плюти-плюти-плют! Понятно?
      Но девочка орала во всю глотку, и Малыш протянул к ней руки.
      - Дай-ка я ее возьму, - сказал он.
      Малыш очень любил маленьких детей и много раз просил маму и папу подарить ему маленькую сестренку, раз уж они наотрез отказываются купить собаку.
      Он взял из рук Карлсона кричащий сверток и нежно прижал его к себе.
      - Не плачь, маленькая! - сказал Малыш. - Ты ведь такая милая…
      Девочка затихла, посмотрела на Малыша серьезными блестящими глазами, затем снова улыбнулась своей беззубой улыбкой и что-то тихонько залепетала.
      - Это мой плюти-плюти-плют подействовал, - произнес Карлсон. - Плюти-плюти-плют всегда действует безотказно. Я тысячи раз проверял.
      - Интересно, а как ее зовут? - сказал Малыш и легонько провел указательным пальцем по маленькой неясной щечке ребенка.
      - Гюль-фия, - ответил Карлсон. - Маленьких девочек чаще всего зовут именно так.
      Малыш никогда не слыхал, чтобы какую-нибудь девочку звали Гюль-фия, но он подумал, что уж кто-кто, а лучшая в мире нянька знает, как обычно называют таких малюток.
      - Малышка Гюль-фия, мне кажется, что ты хочешь есть, - сказал Малыш, глядя, как ребенок норовит схватить губами его указательный палец.
      - Если Гюль-фия голодна, то вот здесь есть колбаса и картошка, - сказал Карлсон, заглянув в буфет. - Ни один младенец в мире не умрет с голоду, пока у Карлсона не переведутся колбаса и картошка.
      Но Малыш сомневался, что Гюль-фия станет есть колбасу и картошку.
      - Таких маленьких детей кормят, по-моему, молоком, - возразил он.
      - Значит, ты думаешь, лучшая в мире нянька не знает, что детям дают и чего не дают? - возмутился Карлсон. - Но если ты так настаиваешь, я могу слетать за коровой… - Тут Карлсон недовольно взглянул на окно и добавил: - Хотя трудно будет протащить корову через такое маленькое окошко.
      Гюль-фия тщетно ловила палец Малыша и жалобно хныкала. Действительно, похоже было на то, что она голодна.
      Малыш пошарил в буфете, но молока не нашел: там стояла лишь тарелка с тремя кусочками колбасы.
      - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Я вспомнил, где можно достать молока… Мне придется кое-куда слетать… Привет, я скоро вернусь!
      Он нажал кнопку на животе и, прежде чем Малыш успел опомниться, стремительно вылетел из окна.
      Малыш страшно перепугался. Что, если Карлсон, как обычно, пропадет на несколько часов? Что, если родители ребенка вернутся домой и увидят свою Гюль-фию на руках у Малыша?
      Но Малышу не пришлось сильно волноваться - на этот раз Карлсон не заставил себя долго ждать. Гордый, как петух, он влетел в окно, держа в руках маленькую бутылочку с соской, такую, из которой обычно поят грудных детей.
      - Где ты ее достал? - удивился Малыш.
      - Там, где я всегда беру молоко, - ответил Карлсон, - на одном балконе в Остермальме .
      - Как, ты ее просто стащил? - воскликнул Малыш.
      - Я ее… взял взаймы.
      - Взаймы? А когда ты собираешься ее вернуть?
      - Никогда!
      Малыш строго посмотрел на Карлсона. Но Карлсон только махнул рукой:
      - Пустяки, дело житейское… Всего-навсего одна крошечная бутылочка молока. Там есть семья, где родилась тройня, и у них на балконе в ведре со льдом полным-полно таких бутылочек. Они будут только рады, что я взял немного молока для Гюль-фии.
      Гюль-фия протянула свои маленькие ручки к бутылке и нетерпеливо зачмокала.
      - Я сейчас погрею молочко, - сказал Малыш и передал Гюль-фию Карлсону, который снова стал вопить: «Плюти-плюти-плют» и трясти малютку.
      А Малыш тем временем включил плитку и стал греть бутылочку.
      Несколько минут спустя Гюль-фия уже лежала в своей кроватке и крепко спала. Она была сыта и довольна. Малыш суетился вокруг нее. Карлсон яростно раскачивал кроватку и громко распевал:
      - Плюти-плюти-плют… Плюти-плюти-плют…
      Но, несмотря на весь этот шум, Гюль-фия заснула, потому что она наелась и устала.
      - А теперь, прежде чем уйти отсюда, давай попроказничаем, - предложил Карлсон.
      Он подошел к буфету и вынул тарелку с нарезанной колбасой. Малыш следил за ним, широко раскрыв глаза от удивления. Карлсон взял с тарелки один кусочек.
      - Вот сейчас ты увидишь, что значит проказничать. - И Карлсон нацепил кусочек колбасы на дверную ручку. - Номер первый, - сказал он и с довольным видом кивнул головой.
      Затем Карлсон подбежал к шкафчику, на котором стоял красивый белый фарфоровый голубь, и, прежде чем Малыш успел вымолвить слово, у голубя в клюве тоже оказалась колбаса.
      - Номер второй, - проговорил Карлсон. - А номер третий получит Гюль-фия.
      Он схватил с тарелки последний кусок колбасы и сунул его в ручку спящей Гюль-фии. Это и в самом деле выглядело очень смешно. Можно было подумать, что Гюль-фия сама встала, взяла кусочек колбасы и заснула с ним.
      Но Малыш все же сказал:
      - Прошу тебя, не делай этого.
      - Спокойствие, только спокойствие! - ответил Карлсон. - Мы отучим ее родителей убегать из дому по вечерам.
      - Почему? - удивился Малыш.
      - Ребенка, который уже ходит и берет себе колбасу, они не решатся оставить одного. Кто может предвидеть, что она захочет взять в другой раз? Быть может, папин воскресный галстук?
      И Карлсон проверил, не выпадет ли колбаса из маленькой ручки Гюль-фии.
      - Спокойствие, только спокойствие! - продолжал он. - Я знаю, что делаю. Ведь я - лучшая в мире нянька.
      Как раз в этот момент Малыш услышал, что кто-то поднимается по лестнице, и подскочил от испуга.
      - Они идут! - прошептал он.
      - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и потащил Малыша к окну.
      В замочную скважину уже всунули ключ. Малыш решил, что все пропало. Но, к счастью, они все-таки успели вылезти на крышу. В следующую секунду хлопнула дверь, и до Малыша долетели слова:
      - А наша милая маленькая Сусанна спит себе да спит! - сказала женщина.
      - Да, дочка спит, - отозвался мужчина.
      Но вдруг раздался крик. Должно быть, папа и мама Гюль-фии заметили, что девочка сжимает в ручке кусок колбасы.
      Малыш не стал ждать, что скажут родители Гюль-фии о проделках лучшей в мире няньки, которая, едва заслышав их голоса, быстро спряталась за трубу.
      - Хочешь увидеть жуликов? - спросил Карлсон Малыша, когда они немного отдышались. - Тут у меня в одной мансарде живут два первоклассных жулика.
      Карлсон говорил так, словно эти жулики были его собственностью. Малыш в этом усомнился, но, так или иначе, ему захотелось на них поглядеть.
      Из окна мансарды, на которое указал Карлсон, доносился громкий говор, смех и крики.
      - О, да здесь царит веселье! - воскликнул Карлсон. - Пойдем взглянем, чем это они так забавляются.
      Карлсон и Малыш опять поползли вдоль карниза. Когда они добрались до мансарды, Карлсон поднял голову и посмотрел в окно. Оно было занавешено. Но Карлсон нашел дырку, сквозь которую была видна вся комната.
      - У жуликов гость, - прошептал Карлсон.
      Малыш тоже посмотрел в дырку. В комнате сидели два субъекта, по виду вполне похожие на жуликов, и славный скромный малый вроде тех парней, которых Малыш видел в деревне, где жила его бабушка.
      - Знаешь, что я думаю? - прошептал Карлсон. - Я думаю, что мои жулики затеяли что-то нехорошее. Но мы им помешаем… - Карлсон еще раз поглядел в дырку. - Готов поспорить - они хотят обобрать этого беднягу в красном галстуке!
      Жулики и парень в галстуке сидели за маленьким столиком у самого окна. Они ели и пили.
      Время от времени жулики дружески похлопывали своего гостя по плечу, приговаривая:
      - Как хорошо, что мы тебя встретили, дорогой Оскар!
      - Я тоже очень рад нашему знакомству, - отвечал Оскар. - Когда впервые приезжаешь в город, очень хочется найти добрых друзей, верных и надежных. А то налетишь на каких-нибудь мошенников, и они тебя мигом облапошат.
      Жулики одобрительно поддакивали:
      - Конечно. Недолго стать жертвой мошенников. Тебе, парень, здорово повезло, что ты встретил Филле и меня.
      - Ясное дело, не повстречай ты Рулле и меня, тебе бы худо пришлось. А теперь ешь да пей в свое удовольствие, - сказал тот, которого звали Филле, и вновь хлопнул Оскара по плечу.
      Но затем Филле сделал нечто такое, что совершенно изумило Малыша: он как бы случайно сунул свою руку в задний карман брюк Оскара, вынул оттуда бумажник и осторожно засунул его в задний карман своих собственных брюк. Оскар ничего не заметил, потому что как раз в этот момент Рулле стиснул его в своих объятиях. Когда же Рулле наконец разжал объятия, у него в руке оказались часы Оскара. Рулле их также отправил в задний карман своих брюк. И Оскар опять ничего не заметил.
      Но вдруг Карлсон, который живет на крыше, осторожно просунул свою пухлую руку под занавеску и вытащил из кармана Филле бумажник Оскара. И Филле тоже ничего не заметил. Затем Карлсон снова просунул под занавеску свою пухлую руку и вытащил из кармана Рулле часы. И тот тоже ничего не заметил. Но несколько минут спустя, когда Рулле, Филле и Оскар еще выпили и закусили, Филле сунул руку в свой карман и обнаружил, что бумажник исчез. Тогда он злобно взглянул на Рулле и сказал:
      - Послушай-ка, Рулле, давай выйдем в прихожую. Нам надо кое о чем потолковать.
      А тут как раз Рулле полез в свой карман и заметил, что исчезли часы. Он, в свою очередь, злобно поглядел на Филле и произнес:
      - Пошли! И у меня есть к тебе разговор.
      Филле и Рулле вышли в прихожую, а бедняга Оскар остался совсем один. Ему, должно быть, стало скучно сидеть одному, и он тоже вышел в прихожую, чтобы посмотреть, что там делают его новые друзья.
      Тогда Карлсон быстро перемахнул через подоконник и положил бумажник в суповую миску. Так как Филле, Рулле и Оскар уже съели весь суп, то бумажник не намок. Что же касается часов, то их Карлсон прицепил к лампе. Они висели на самом виду, слегка раскачиваясь, и Филле, Рулле и Оскар увидели их, как только вернулись в комнату.
      Но Карлсона они не заметили, потому что он залез под стол, накрытый свисающей до пола скатертью. Под столом сидел и Малыш, который, несмотря на свой страх, ни за что не хотел оставить Карлсона одного в таком опасном положении.
      - Гляди-ка, на лампе болтаются мои часы! - удивленно воскликнул Оскар. - Как они могли туда попасть?
      Он подошел к лампе, снял часы и положил их в карман своей куртки.
      - А здесь лежит мой бумажник, честное слово! - еще больше изумился Оскар, заглянув в суповую миску. - Как странно!
      Рулле и Филле уставились на Оскара.
      - А у вас в деревне парни, видно, тоже не промах! - воскликнули они хором.
      Затем Оскар, Рулле и Филле опять сели за стол.
      - Дорогой Оскар, - сказал Филле, - ешь и пей досыта!
      И они снова стали есть и пить и похлопывать друг друга по плечу.
      Через несколько минут Филле, приподняв скатерть, бросил бумажник Оскара под стол. Видно, Филле полагал, что на полу бумажник будет в большей сохранности, чем в его кармане. Но вышло иначе: Карлсон, который сидел под столом, поднял бумажник и сунул его в руку Рулле. Тогда Рулле сказал:
      - Филле, я был к тебе несправедлив, ты благородный человек.
      Через некоторое время Рулле просунул руку под скатерть и положил на пол часы. Карлсон поднял часы и, толкнув Филле ногой, вложил их ему в руку. Тогда и Филле сказал:
      - Нет товарища надежнее тебя, Рулле!
      Но тут Оскар завопил:
      - Где мой бумажник? Где мои часы?
      В тот же миг и бумажник и часы вновь оказались на полу под столом, потому что ни Филле, ни Рулле не хотели быть пойманными с поличным, если Оскар поднимет скандал. А Оскар уже начал выходить из себя, громко требуя, чтобы ему вернули его вещи. Тогда Филле закричал:
      - Почем я знаю, куда ты дел свой паршивый бумажник!
      А Рулле добавил:
      - Мы не видели твоих дрянных часов! Ты сам должен следить за своим добром.
      Тут Карлсон поднял с пола сперва бумажник, а потом часы и сунул их прямо в руки Оскару. Оскар схватил свои вещи и воскликнул:
      - Спасибо тебе, милый Филле, спасибо, Рулле, но в другой раз не надо со мной так шутить!
      Тут Карлсон изо всей силы стукнул Филле по ноге.
      - Ты у меня за это поплатишься, Рулле! - завопил Филле.
      А Карлсон тем временем ударил Рулле по ноге так, что тот прямо завыл от боли.
      - Ты что, рехнулся? Чего ты дерешься? - крикнул Рулле.
      Рулле и Филле выскочили из-за стола и принялись тузить друг друга так энергично, что все тарелки попадали на пол и разбились, а Оскар, до смерти перепугавшись, сунул в карман бумажник и часы и убрался восвояси.
      Больше он сюда никогда не возвращался. Малыш тоже очень испугался, но он не мог убраться восвояси и поэтому, притаившись, сидел под столом.
      Филле был сильнее Рулле, и он вытолкнул Рулле в прихожую, чтобы там окончательно с ним расправиться.
      Тогда Карлсон и Малыш быстро вылезли из-под стола. Карлсон, увидев осколки тарелок, разбросанные по полу, сказал:
      - Все тарелки разбиты, а суповая миска цела. Как, должно быть, одиноко этой бедной суповой миске!
      И он изо всех сил трахнул суповую миску об пол. Потом они с Малышом кинулись к окну и быстро вылезли на крышу.
      Малыш услышал, как Филле и Рулле вернулись в комнату и как Филле спросил:
      - А чего ради ты, болван, ни с того ни с сего отдал ему бумажник и часы?
      - Ты что, спятил? - ответил Рулле. - Ведь это же ты сделал!
      Услышав их ругань, Карлсон расхохотался так, что у него затрясся живот.
      - Ну, на сегодня хватит развлечений! - проговорил он сквозь смех.
      Малыш тоже был сыт по горло сегодняшними проделками.
      Уже совсем стемнело, когда Малыш и Карлсон, взявшись за руки, побрели к маленькому домику, притаившемуся за трубой на крыше того дома, где жил Малыш. Когда они уже почти добрались до места, то услышали, как, сигналя сиреной, по улице мчится пожарная машина.
      - Должно быть, где-то пожар, - сказал Малыш. - Слышишь, проехали пожарные.
      - А может быть, даже в твоем доме, - с надеждой в голосе проговорил Карлсон. - Ты только сразу же скажи мне. Я им охотно помогу, потому что я лучший в мире пожарный.
      С крыши они увидели, как пожарная машина остановилась у подъезда. Вокруг нее собралась толпа, но огня что-то нигде не было заметно. И все же от машины до самой крыши быстро выдвинулась длинная лестница, точь-в-точь такая, какая бывает у пожарных.
      - Может, это они за мной? - с тревогой спросил Малыш, вдруг вспомнив о записке, которую он оставил у себя; ведь сейчас уже было так поздно.
      - Не понимаю, чего все так переполошились. Неужели кому-то могло не понравиться, что ты отправился немного погулять по крыше? - возмутился Карлсон.
      - Да, - ответил Малыш, - моей маме. Знаешь, у нее нервы…
      Когда Малыш подумал об этом, он пожалел маму, и ему очень захотелось поскорее вернуться домой.
      - А было бы неплохо слегка поразвлечься с пожарными… - заметил Карлсон.
      Но Малыш не хотел больше развлекаться. Он тихо стоял и ждал, когда наконец доберется до крыши пожарный, который уже лез по лестнице.
      - Ну что ж, - сказал Карлсон, - пожалуй, мне тоже пора ложиться спать. Конечно, мы вели себя очень тихо, прямо скажу - примерно. Но не надо забывать, что у меня сегодня утром был сильный жар, не меньше тридцати - сорока градусов.
      И Карлсон поскакал к своему домику.
      - Привет, Малыш! - крикнул он.
      - Привет, Карлсон! - отозвался Малыш, не отводя взгляда от пожарного, который поднимался по лестнице все выше и выше.
      - Эй, Малыш, - крикнул Карлсон, прежде чем скрыться за трубой, - не рассказывай пожарным, что я здесь живу! Ведь я лучший в мире пожарный и боюсь, они будут посылать за мной, когда где-нибудь загорится дом.
      Пожарный был уже близко.
      - Стой на месте и не шевелись! - приказал он Малышу. - Слышишь, не двигайся с места! Я сейчас поднимусь и сниму тебя с крыши.
      Малыш подумал, что со стороны пожарного предостерегать его было очень мило, но бессмысленно. Ведь весь вечер он разгуливал по крышам и, уж конечно, мог бы и сейчас сделать несколько шагов, чтобы подойти к лестнице.
      - Тебя мама послала? - спросил Малыш пожарного, когда тот, взяв его на руки, стал спускаться.
      - Ну да, мама. Конечно. Но… мне показалось, что на крыше было два маленьких мальчика.
      Малыш вспомнил просьбу Карлсона и серьезно сказал:
      - Нет, здесь не было другого мальчика.
      У мамы действительно были «нервы». Она, и папа, и Боссе, и Бетан, и еще много всяких чужих людей стояли на улице и ждали Малыша. Мама кинулась к нему, обняла его; она и плакала, и смеялась. Потом папа взял Малыша на руки и понес домой, крепко прижимая к себе.
      - Как ты нас напугал! - сказал Боссе.
      Бетан тоже заплакала и проговорила сквозь слезы:
      - Никогда больше так не делай. Запомни, Малыш, никогда!
      Малыша тут же уложили в кровать, и вся семья собралась вокруг него, как будто сегодня был день его рождения. Но папа сказал очень серьезно:
      - Неужели ты не понимал, что мы будем волноваться? Неужели ты не знал, что мама будет вне себя от тревоги, будет плакать?
      Малыш съежился в своей постели.
      - Ну, чего вы беспокоились? - пробормотал он.
      Мама очень крепко обняла его.
      - Подумай только! - сказала она. - А если бы ты упал с крыши? Если бы мы тебя потеряли?
      - Вы бы тогда огорчились?
      - А как ты думаешь? - ответила мама. - Ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой. Ты же и сам это знаешь.
      - И даже за сто тысяч миллионов крон? - спросил Малыш.
      - И даже за сто тысяч миллионов крон!
      - Значит, я так дорого стою? - изумился Малыш.
      - Конечно, - сказала мама и обняла его еще раз!
      Малыш стал размышлять: сто тысяч миллионов крон - какая огромная куча денег! Неужели он может стоить так дорого? Ведь щенка, настоящего, прекрасного щенка, можно купить всего за пятьдесят крон…
      - Послушай, папа, - сказал вдруг Малыш, - если я действительно стою сто тысяч миллионов, то не могу ли я получить сейчас наличными пятьдесят крон, чтобы купить себе маленького щеночка?
 

      Только на следующий день, во время обеда, родители спросили Малыша, как он все-таки попал на крышу.
      - Ты что ж, пролез через слуховое окно на чердаке? - спросила мама.
      - Нет, я полетел с Карлсоном, который живет на крыше, - ответил Малыш.
      Мама и папа переглянулись.
      - Так дальше продолжаться не может! - воскликнула мама. - Этот Карлсон сведет меня с ума!
      - Послушай, - сказал папа, - никакого Карлсона, который бы жил на крыше, не существует.
      - «Не существует!» - повторил Малыш. - Вчера он, во всяком случае, существовал.
      Мама озабоченно покачала головой:
      - Хорошо, что скоро начнутся каникулы и ты уедешь к бабушке. Надеюсь, что там Карлсон не будет тебя преследовать.
      Об этой неприятности Малыш еще не думал. Ведь скоро его на все лето пошлют в деревню к бабушке. А это значит, что он два месяца не увидит Карлсона. Конечно, летом у бабушки очень хорошо, там всегда бывает весело, но Карлсон… А вдруг Карлсон уже не будет жить на крыше, когда Малыш вернется в город?
      Малыш сидел, опершись локтями о стол и обхватив ладонями голову. Он не мог себе представить жизни без Карлсона.
      - Ты разве не знаешь, что нельзя класть локти на стол? - спросила Бетан.
      - Следи лучше за собой! - огрызнулся Малыш.
      - Малыш, убери локти со стола, - сказала мама. - Положить тебе цветной капусты?
      - Нет, лучше умереть, чем есть капусту!
      - Ох! - вздохнул папа. - Надо сказать: «Нет, спасибо».
      «Чего это они так раскомандовались мальчиком, который стоит сто тысяч миллионов», - подумал Малыш, но вслух этого не высказал.
      - Вы же сами прекрасно понимаете, что, когда я говорю: «Лучше умереть, чем есть капусту», я хочу сказать: «Нет, спасибо», - пояснил он.
      - Так воспитанные люди не говорят, - сказал папа. - А ты ведь хочешь стать воспитанным человеком?
      - Нет, папа, я хочу стать таким, как ты, - ответил Малыш.
      Мама, Боссе и Бетан расхохотались. Малыш не понял, над чем они смеются, но решил, что смеются над его папой, а этого он уже никак не мог стерпеть.
      - Да, я хочу быть таким, как ты, папа. Ты такой хороший! - произнес Малыш, глядя на отца.
      - Спасибо тебе, мой мальчик, - сказал папа. - Так ты действительно не хочешь цветной капусты?
      - Нет, лучше умереть, чем есть капусту! - Но ведь она очень полезна, - вздохнула мама.
      - Наверно, - сказал Малыш. - Я давно заметил: чем еда невкусней, тем она полезней. Хотел бы я знать, почему все эти витамины содержатся только в том, что невкусно?
      - Витамины, конечно, должны быть в шоколаде и в жевательной резинке, - сострил Боссе.
      - Это самое разумное из всего, что ты сказал за последнее время, - огрызнулся Малыш.
      После обеда Малыш отправился к себе в комнату. Всем сердцем он желал, чтобы Карлсон прилетел поскорее. Ведь на днях Малыш уедет за город, поэтому теперь они должны встречаться как можно чаще.
      Должно быть, Карлсон почувствовал, что Малыш его ждет: едва Малыш высунул нос в окошко, как Карлсон уже был тут как тут.
      - Сегодня у тебя нет жара? - спросил Малыш.
      - У меня? Жара?… У меня никогда не бывает жара! Это было внушение.
      - Ты внушил себе, что у тебя жар? - удивился Малыш.
      - Нет, это я тебе внушил, что у меня жар, - радостно ответил Карлсон и засмеялся. - Угадай, кто лучший в мире выдумщик?
      Карлсон ни минуты не стоял на месте. Разговаривая, он все время кружил по комнате, трогал все, что попадалось под руку, с любопытством открывал и закрывал ящики и разглядывал каждую вещь с большим интересом.
      - Нет, сегодня у меня нет никакого жара. Сегодня я здоров как бык и расположен слегка поразвлечься.
      Малыш тоже был не прочь поразвлечься. Но он хотел, чтобы прежде папа, мама, Боссе и Бетан увидели наконец Карлсона и перестали бы уверять Малыша, что Карлсон не существует.
      - Подожди меня минуточку, - поспешно сказал Малыш, - я сейчас вернусь.
      И он стремглав побежал в столовую. Боссе и Бетан дома не оказалось - это, конечно, было очень досадно, - но зато мама и папа сидели у камина. Малыш сказал им, сильно волнуясь:
      - Мама и папа, идите скорей в мою комнату! Он решил пока ничего не говорить им о Карлсоне - будет лучше, если они увидят его без предупреждения.
      - А может, ты посидишь с нами? - предложила, мама.
      Но Малыш потянул ее за руку:
      - Нет, вы должны пойти ко мне. Там вы увидите одну вещь…
      Недолгие переговоры завершились успешно. Папа и мама пошли вместе с ним. Счастливый Малыш радостью распахнул дверь своей комнаты - наконец-то они увидят Карлсона!
      И тут Малыш едва не заплакал, так он был обескуражен. Комната оказалась пустой, как и в тот раз, когда он привел всю семью знакомиться с Карлсоном.
      - Ну, что же мы должны здесь увидеть? - спросил папа.
      - Ничего особенного… - пробормотал Малыш.
      К счастью, в эту минуту раздался телефонный звонок. Папа пошел говорить по телефону, а мама вспомнила, что в духовке у нее сидит сладкий пирог, и поспешила на кухню. Так что на этот раз Малышу не пришлось объясняться.
      Оставшись один, Малыш присел у окна. Он очень сердился на Карлсона и решил высказать ему все начистоту, если тот снова прилетит.
      Но никто не прилетел. Вместо этого открылась дверца шкафа, и оттуда высунулась лукавая физиономия Карлсона.
      Малыш просто остолбенел от изумления:
      - Что ты делал в моем шкафу?
      - Сказать тебе, что я там высиживал цыплят? Но это было бы неправдой. Сказать, что я думал о своих грехах? Это тоже было бы неправдой. Может быть, сказать, что я лежал на полке и отдыхал? Вот это будет правда! - ответил Карлсон.
      Малыш тотчас же забыл, что сердился на Карлсона. Он был так рад, что Карлсон нашелся.
      - Этот прекрасный шкаф прямо создан для игры в прятки. Давай поиграем? Я опять лягу на полку, а ты будешь меня искать, - сказал Карлсон.
      И, не дожидаясь ответа Малыша, Карлсон скрылся в шкафу. Малыш услышал, как он там карабкается, забираясь, видимо, на верхнюю полку.
      - Ну, а теперь ищи! - крикнул Карлсон.
      Малыш распахнул дверцы шкафа и, конечно, сразу же увидел лежащего на полке Карлсона.
      - Фу, какой ты противный! - закричал Карлсон. - Ты что, не мог сначала хоть немножко поискать меня под кроватью, за письменным столом или еще где-нибудь? Ну, раз ты такой, я с тобой больше не играю. Фу, какой ты противный!
      В эту минуту раздался звонок у входной двери, и из передней послышался мамин голос:
      - Малыш, к тебе пришли Кристер и Гунилла.
      Этого сообщения было достаточно, чтобы у Карлсона улучшилось настроение.
      - Подожди, мы сейчас с ними сыграем штуку! - прошептал он Малышу. - Притвори-ка за мной поплотнее дверцу шкафа…
      Малыш едва успел закрыть шкаф, как в комнату вошли Гунилла и Кристер. Они жили на той же улице, что и Малыш, и учились с ним в одном классе. Малышу очень нравилась Гунилла, и он часто рассказывал своей маме, какая она «ужасно хорошая». Кристера Малыш тоже любил и давно уже простил ему шишку на лбу. Правда, с Кристером они частенько дрались, но всегда тут же мирились. Впрочем, дрался Малыш не только с Кристером, а почти со всеми ребятами с их улицы. Но вот Гуниллу он никогда не бил.
      - Как это получается, что ты еще ни разу не стукнул Гуниллу? - спросила как-то мама.
      - Она такая ужасно хорошая, что ее незачем бить, - ответил Малыш.
      Но все же и Гунилла могла иногда вывести Малыша из себя. Вчера, например, когда они втроем возвращались из школы и Малыш рассказывал им о Карлсоне, Гунилла расхохоталась и сказала, что все это выдумки. Кристер с ней согласился, и Малыш был вынужден его стукнуть. В ответ на это Кристер и швырнул в него камнем.
      Но сейчас они как ни в чем не бывало пришли к Малышу в гости, а Кристер привел даже своего щенка Еффу. Увидев Еффу, Малыш так обрадовался, что совсем забыл про Карлсона, который лежал на полке в шкафу. «Ничего нет на свете лучше собаки», - подумал Малыш. Еффа прыгал и лаял, а Малыш обнимал его и гладил. Кристер стоял рядом и совершенно спокойно наблюдал, как Малыш ласкает Еффу. Он ведь знал, что Еффа - это его собака, а не чья-нибудь еще, так что пусть себе Малыш играет с ней сколько хочет.
      Вдруг, в самый разгар возни Малыша с Еффой Гунилла, ехидно посмеиваясь, спросила:
      - А где же твой друг Карлсон, который живет на крыше? Мы думали, что застанем его у тебя.
      И только теперь Малыш вспомнил, что Карлсон лежит на полке в его шкафу. Но так как он не знал, какую проделку на этот раз затеял Карлсон, то ничего не сказал об этом Кристеру и Гунилле.
      - Вот ты, Гунилла, думаешь, что я все сочинил про Карлсона, который живет на крыше. Вчера ты говорила, что он - выдумка…
      - Конечно, он и есть выдумка, - ответила Гунилла и расхохоталась; на ее щеках появились ямочки.
      - Ну, а если он не выдумка? - хитро спросил Малыш.
      - Но ведь он в самом деле выдумка! - вмешался в разговор Кристер.
      - А вот и нет! - закричал Малыш.
      И не успел он обдумать, стоит ли попытаться разрешить этот спор словами, а не кулаками или лучше сразу стукнуть Кристера, как вдруг из шкафа раздалось громко и отчетливо:
      - Ку-ка-ре-ку!
      - Что это такое? - воскликнула Гунилла, и ее красный, как вишня, ротик широко раскрылся от удивления.
      - Ку-ка-ре-ку! - послышалось снова из шкафа, точь-в-точь как кричат настоящие петухи.
      - У тебя что, петух живет в гардеробе? - удивился Кристер.
      Еффа заворчал и покосился на шкаф. Малыш расхохотался. Он так смеялся, что не мог говорить.
      - Ку-ка-ре-ку! - раздалось в третий раз.
      - Я сейчас открою шкаф и погляжу, что там, - сказала Гунилла и отворила дверцу.
      Кристер подскочил к ней и тоже заглянул в шкаф. Вначале они ничего не заметили, кроме висящей одежды, но потом с верхней полки раздалось хихиканье. Кристер и Гунилла посмотрели наверх и увидели на полке маленького толстого человечка. Удобно примостившись, он лежал, подперев рукой голову, и покачивал правой ножкой. Его веселые голубые глаза сияли.
      Кристер и Гунилла молча смотрели на человечка, не в силах вымолвить ни слова, и лишь Еффа продолжал тихонько рычать.
      Когда к Гунилле вернулся дар речи, она проговорила:
      - Это кто такой?
      - Всего лишь маленькая выдумка, - ответил странный человечек и стал еще энергичнее болтать ножкой. - Маленькая фантазия, которая лежит себе да отдыхает. Короче говоря, выдумка!
      - Это… это… - проговорил Кристер, запинаясь.
      - …маленькая выдумка, которая лежит себе и кричит по-петушиному, - сказал человечек.
      - Это Карлсон, который живет на крыше! - прошептала Гунилла.
      - Конечно, а кто же еще! Уж не думаешь ли ты, что старая фру Густавсон, которой девяносто два года, незаметно пробралась сюда и разлеглась на полке?
      Малыш просто зашелся от смеха - уж очень глупо выглядели растерянные Кристер и Гунилла.
      - Они, наверное, онемели, - едва выговорил Малыш.
      Одним прыжком Карлсон соскочил с полки. Он подошел к Гунилле и ущипнул ее за щеку:
      - А это что за маленькая выдумка?
      - Мы… - пробормотал Кристер.
      - Ну, а тебя, наверно, зовут Август? - спросил Карлсон у Кристера.
      - Меня зовут вовсе не Август, - ответил Кристер.
      - Хорошо. Продолжим!… - сказал Карлсон.
      - Их зовут Гунилла и Кристер, - объяснил Малыш.
      - Да, просто трудно поверить, до чего иногда не везет людям. Но теперь уж ничего не попишешь. А кроме того, не могут же всех звать Карлсонами!…
      Карлсон огляделся, словно что-то ища, и поспешно объяснил:
      - А теперь я был бы не прочь немного поразвлечься. Может, пошвыряем стулья из окна? Или затеем еще какую-нибудь игру в этом роде?
      Малыш не считал, что это будет очень веселая игра. К тому же он твердо знал, что мама и папа не одобрят такой забавы.
      - Ну, я вижу, вы трусы. Если вы будете такими нерешительными, у нас ничего не выйдет. Раз вам не нравится мое предложение, придумайте что-нибудь другое, а то я с вами не буду водиться. Я должен чем-нибудь позабавиться, - сказал Карлсон и обиженно надул губы.
      - Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! - умоляюще прошептал Малыш.
      Но Карлсон, видимо, решил обидеться всерьез
      - Вот возьму и улечу сейчас отсюда… - проворчал он.
      Все трое понимали, какая это будет беда, если Карлсон улетит, и хором принялись уговаривать его остаться.
      Карлсон с минуту сидел молча, продолжая дуться.
      - Это, конечно, не наверняка, но я, пожалуй, смог бы остаться, если вот она, - и Карлсон показал своим пухлым пальчиком на Гуниллу, - погладит меня по голове и скажет: «Мой милый Карлсон».
      Гунилла с радостью погладила его и ласково попросила:
      - Миленький Карлсон, останься! Мы обязательно что-нибудь придумаем.