Наука лопаты – так называли археологию до сих пор. Археологи спасли погребенные в щебне и золе клинописные библиотеки, они откопали стены древней Трои, вернули из небытия даже целые города, например Помпеи. Служители этой науки умеют отделять друг от друга разновременные культурные напластования, они работают в поле и хорошо владеют техникой археологических раскопок – ведь только в земле искали раньше остатки древних цивилизаций. Никто не задумывался над тем, что и вода может скрывать следы прошлого.
      Вода бережно хранит почти все, что человек отдал ей вольно или невольно: обломки орудий доисторических пещерных жителей, оружие и утварь обитателей свайных деревень бронзового века, суда и даже целые поселения. В некоторых местах опускалась береговая линия, и прибрежный город исчезал под водой, как, например, этрусский город Спина, или же постепенно повышался уровень воды, и людские поселения оказывались затопленными. Так водяная могила поглощала памятники культуры ушедших эпох.
      На суше народы и цивилизации непрерывно сменяли друг друга. Победители разрушали сооружения побежденных, новые поколения перекапывали землю и воздвигали на развалинах прошлого свои собственные города. Варварские руки профанов не щадили ничего, даже гробниц фараонов. Как много неповторимых памятников древних культур погибло безвозвратно!
      В воде все по-иному. На дно моря или озера не могли проникнуть ни завоеватели, ни алчные похитители кладов. Каким бы хрупким ни был предмет, но опустившись на дно водоема, он попадает в надежное убежище, разве что само соприкосновение с водой его погубит.
      Лишь современная техника погружения наделила человека способностью свободно передвигаться в чужеродной стихии. Свободный ныряльщик пошел на разведку тайн океана, и для археологов открылось новое поле деятельности.
      «Археологи, учитесь нырять, будущее вашей науки лежит под водой!» – говорил Филипп Диоле, сотрудник Национального музея Франции, который сам стал одним из крупнейших пионеров подводной археологии.
      Но, конечно, одного умения нырять еще мало. Археологи должны были искать новые методы раскопок. Впрочем, о раскопках в прямом смысле слова говорить не приходится, ведь на дне моря нет культурных слоев, как на земле. Современные бутылки и консервные банки лежат здесь рядом с древнегреческими амфорами и каменными топорами наших самых далеких предков, а подводная лодка – рядом с финикийской галерой. Вместе со строительным мусором ковш экскаватора неожиданно поднимает из илистого грунта Роны статую Афродиты, где-то на побережье Италии в сети рыбаков вместе с сардинами попадается норманский шлем.
      Величайший музей древностей – так назвали однажды Средиземное море. «Всюду, куда достигал мой взор, – писал Виктор Гюго, – от запада до востока, от мыса Антиб до мыса Ру простиралось это великое, достойное поклонения море, которое видело всю историю человечества – от флотов царя Соломона до войск Ганнибала, от галеры Помпея до барка Наполеона… Средиземное море благоприятствовало цивилизации, это прославленное, лучистое море, все уголки которого озарены историей и солнцем. На берегах его свершилось много великих деяний, и берега помнят об этом.»
      Не случайно именно здесь, через пятнадцать лет после смерти замечательного французского писателя, родилась подводная археология.
      Бронзовый бог Антикиферы
      Пасхальными днями 1900 года, когда окончился сезон лова губок, возвращались на родину со своей добычей греческие водолазы. Они плыли от берегов Туниса, лучшего в Средиземном море района сбора губок, где они ныряли на дно, пользуясь исконным способом своих предков: задержав дыхание, зажав тяжелый камень в одной руке и нож в другой. Работа, как всегда, была тяжелая, но они не зря потрудились. Поэтому они были в самом радужном расположении духа.
      Когда ловцы губок уже подходили к Греции, внезапно разразилась буря, так что они с трудом успели укрыться в бухте маленького скалистого островка Антикифера. Несколько дней ждали они возможности продолжать плавание. Но бездействие невыносимо для людей, привыкших к тяжелому труду. Чтобы скоротать время, они ныряли на скалистое дно этой тихой бухты и осматривали его своим наметанным глазом.
      «Ни одной губки! – крикнул своим товарищам Элиас Стадиатис. Он нырял первым. – Но зато я видел корабль!»
      «Где?» – водолазы посмотрели вокруг.
      «Внизу!» – крикнул Элиас во весь голос.
      На борту засмеялись, приняв его слова за шутку. Тогда Элиас нырнул вторично. На этот раз он выплыл наверх не с пустыми руками. То, что он поднял со дна, рассеяло все сомнения: это была рука античной бронзовой статуи.
      Под ними, на глубине около сорока метров, – теперь они все сами могли в этом убедиться – действительно лежал корабль, вернее, то, что было когда-то кораблем. Он пролежал там, наверно, тысячу лет, а, может быть, и больше.
      Собиратели губок решили известить греческое правительство о своей чудесной находке и отправили Элиаса Стадиатиса вместе с найденной им бронзовой рукой в столицу Греции Афины. В Афинах немедленно откликнулись на это сообщение. Очень скоро в сторону Антикиферы вышло аварийно-спасательное судно военно-морских сил, правительство выделило необходимые денежные средства и командировало на остров археолога. Собиратели губок, не желая упустить эту непривычную, но зато хорошо оплачиваемую работу, оставались на маленьком островке до тех пор, пока не была поднята на поверхность последняя драгоценная реликвия. Сокровища, поднятые водолазами с морского дна, произвели сенсацию в мире искусства. Серебряные и бронзовые чаши, стеклянные вазы из Александрии, античный навигационный инструмент и даже античное ложе искусной работы – все это вновь увидело солнечный свет – две тысячи лет спустя! Судно затонуло, очевидно, в I веке до н. э., скорее всего во время шторма.
      Основной груз корабля составляли мраморные статуи и бронзовые фигуры. Некоторые из них были, правда, изъедены соленой водой и раковинами, но те, что лежали глубоко в иле, сохранились хорошо. Самой значительной находкой была признана бронзовая фигура юноши величиной в человеческий рост – изображение древнегреческого бога, настоящий шедевр античного ваяния IV века до н. э. Скульптура была реставрирована и принадлежит теперь к числу самых ценных экспонатов Национального музея в Афинах.
      И до этого случалось, что произведение искусства давних времен, запутавшись в рыбацком неводе или выброшенное на берег волнами, возвращалось к людям из океанской бездны. Однажды – это было в XVIII веке – рыбаки из Ливорно на берегу Лигурийского моря увидели в своих сетях среди барахтающихся рыб бронзовый торс и четыре головы античных статуй. В прошлом столетии в Эльбе была найдена бронзовая фигура Аполлона, у берегов Туниса – бронзовая голова юноши, а у Санари-сюр-Мер – бронзовая голова Медузы, которая, к сожалению, попала по неведению нашедшего ее к торговцу цветными металлами.
      Однако все это были случайные находки, никаких систематических изысканий не проводилось. В этом смысле находка у Антикиферы не является исключением, но она впервые послужила поводом к организации настоящих поисковых работ. Еще не хватало опыта, еще примитивны были методы подъема затонувших предметов. Люди, поднимавшие на поверхность бесценные реликвии, были стойкими и отважными, они прекрасно владели техникой погружения, но об археологии имели весьма отдаленное представление. В голубовато-зеленой дымке морской глубины простодушные ловцы губок приняли фрагменты колоссальной статуи за обломки скалы и, чтобы расчистить место, оттащили их подальше от корабля и сбросили в углубление грунта. Ошибку обнаружили, когда водолазы собирались убрать с дороги еще одну такую «скалу» и кто-то из них догадался отправить ее наверх, чтобы получше разглядеть, при дневном свете.
      На Антикифере археологи еще оставались зрителями, они ограничивались тем, что принимали находки из рук спасателей. Они еще не были в состоянии лично, участвовать в спасательных операциях и руководить ими под водой. Но то, что не могло быть достигнуто, на Антикифере, удалось наверстать семь лет спустя, когда началась – и была выиграна – еще одна битва за, новую науку.
      Лавка древностей – галера Махдия
      На этот раз тоже все началось с находки греческих собирателей губок, но теперь уже у берегов Туниса. Как-то раз, выполняя свою тяжелую работу, один из них заметил в илистом грунте на сорокаметровой глубине какие-то непонятные предметы цилиндрической формы.
      «Это, наверно, стволы старых пушек, – решили товарищи водолаза, выслушав его рассказ о находке. – Надо сообщить о них директору Тунисского археологического музея». К счастью, директор оказался человеком инициативным и предприимчивым. Он направил к месту находки своих водолазов, и те установили, что полу зарывшиеся в ил странные предметы – на самом деле вовсе не пушечные стволы, а колонны древнегреческих храмов. Колонны были, по-видимому, частью палубного груза корабля, затонувшего еще в античные времена.
      Весть о замечательном открытии глубоко взволновала археолога Альфреда Мерлэна, страстно влюбленного в свою профессию. Он мобилизовал общественность, добился, чтобы военно-морские силы Франции выделили ему аварийно-спасательное судно, и раздобыл деньги на снаряжение глубоководной экспедиции. Здесь предстояло сделать то же самое, что было сделано на Антикифере, но в первую очередь то, что там было упущено. Мерлэн решил с самого начала соблюдать научную точность. С борта корабля он лично руководил работой подводников.
      Но за столь успешным началом последовали трудности, которые с каждым днем все больше и больше осложняли работу водолазов. Она превратилась в непрерывную борьбу против ветра и непогоды – и против времени. Штормы то и дело вынуждали людей приостанавливать спасательные работы, бури разрушали ориентиры и так сильно взмучивали грунт, что погибшее судно каждый раз приходилось отыскивать заново. Между тем годы шли, деньги были на исходе, и в довершение всего ВМС потребовали назад свой корабль. И вот, по прошествии шести лет, Мерлэну пришлось скрепя сердце прекратить подводные изыскания, хотя до достижения поставленной цели было еще очень далеко. Однако даже то, что экспедиция успела поднять на поверхность, стоило затраченных усилий. Молодая наука праздновала единственную в своем роде победу. Подводный клад у африканского побережья имел для приверженцев новой науки – гидроархеологии – такое же значение, какое имело в свое время открытие первой золотоносной жилы в Клондайке: это была триумфальная увертюра к новым свершениям, обещание новых, еще невиданных успехов.
      Эта находка стала известна всему миру под названием «галера Махдия». Так назывался поселок, близ которого она была обнаружена, – маленькая рыбачья деревушка, которая во времена Карфагена и позднее, после римского завоевания, была цветущим городом и резиденцией проконсула.
      «Со времени Помпеи не было открытия важнее это-то», – сказал французский историк Саломон Рейнах. Судно имело сорок метров в длину и пятнадцать в ширину. На борту его находились не только колонны, но и бесчисленное множество шедевров античного искусства. Шестьдесят колонн с капителями и цоколями удалось поднять из воды. Каждая из них была четыре метра высотой и 65 сантиметров диаметром. Они, несомненно, предназначались для храма.
      Под колоннами и между ними лежали бронзовые статуи, античная мебель, вазы и амфоры, в которых еще сохранились остатки провизии, наполнявшей их две тысячи лет назад, – оливковое масло, вино и другие продукты.
      Когда смотришь на эти реликвии при свете дня, то словно видишь перед собой кусочек незнакомой жизни чужого мира древних, волей случая сохраненный для потомков на борту погибшего корабля. Там были предметы будничного обихода, разная домашняя утварь, канделябры, светильники с фитилями и несколько возвышений для ложа, покрытых раковистым известняком и изменившихся до неузнаваемости.
      Сокровища махдийского корабля заполняют сейчас шесть залов Тунисского музея Алауи. Под стеклом перед взором восхищенного зрителя предстают замечательные творения из мрамора и бронзы: фигуры Гермеса и Эрота, бюст. Афродиты, изображения Пана, Ниобы и Сатира и маленькие потешные статуэтки комических танцовщиц.
      Гибель корабля – это всегда трагедия, которая глубоко волнует нас, в какие бы отдаленные времена она ни произошла, как бы мало ни сохранилось свидетельств того, что люди нашли здесь свою смерть. В Махдии были найдены такие свидетельства: на палубе, между колоннами лежали скелеты утонувших моряков.
      Это было грузовое судно простой и целесообразной конструкции, с квадратным парусом и необычно высокими палубными надстройками. Застигнутый внезапно налетевшим шквалом, корабль с тяжелым грузом на борту, видимо, очень быстро пошел ко дну, увлекая за собой всех, кто на нем находился, – и людей, и животных. Да, и животных, ибо животные тоже были на судне: водолазы обнаружили там скелеты свиней и овец, которые были когда-то живым провиантом, запасенным на дальний путь.
      Чей это корабль и куда он направлялся? Историки долго бились над этим вопросом. Несомненно, было лишь одно: груз вывезен из Афин. Судя по надписям на колоннах, они стояли раньше в одном из храмов Пирея. Возможно, это были похищенные римлянами произведения греческого искусства, вывезенные по приказу римского полководца Суллы после разграбления Афин в 86 году до н. э. Но куда направлялся транспорт?
      В Остию, порт Древнего Рима – отвечают одни специалисты. Ведь именно римляне опустошили тогда Пирей. Из-за шторма судно сбилось с курса, и было прибито волнами к африканскому берегу. В то время в Рим шло много таких судов, доверху набитых награбленными в Греции произведениями искусства. Но исследователь махдийского корабля Мерлэн придерживается иной точки зрения. Он полагает, что римские полководцы вряд ли вывозили ценности из Греции на обычных торговых судах, скорее всего они пользовались для этого военными кораблями. Не предназначался ли этот груз для Юбы II, романизированного берберского царька, который в это время строил в Мавретании свою столицу Цезарею и велел свозить к нему все, что может пригодиться для строительства?
      Так или иначе, хищение и вывоз из Греции выдающихся памятников искусства были в то время повседневным явлением. С приходом новой власти меняли свою резиденцию и неповторимые сокровища Древней Греции.
      Когда в 1913 году глава изыскательской группы Мерлэн вынужден был прекратить подводные работы, он считал, что большую часть груза ему все-таки удалось поднять на поверхность. Тридцать пять лет спустя он узнал, что ошибся. В 1948 году аквалангисты Жак-Ив Кусто и Филипп Тайе раздобыли старый, составленный еще в 1908 году план расположения галеры Махдия и возобновили изыскания. Старые наземные ориентиры уже исчезли, и пять дней аквалангисты тщетно разыскивали затонувший корабль. В конце концов, они все же нашли его в 220 метрах от указанного в плане места. К своему великому удивлению, они обнаружили, что все спасенное в Махдии тридцать пять лет тому назад было только палубным грузом. Собственно грузовые помещения внутри судна были нетронутыми и, как убедились водолазы, до отказа набиты произведениями искусства. Там они лежали в полной сохранности, так как весь корабль был обшит свинцом для защиты от древоточца.