Когда человек впервые погрузился под воду? Три тысячи, пять тысяч лет назад? Или, быть может, еще раньше? Сегодня этого никто не сумел бы сказать. Однако легенды, сказки и фантастические предания сообщают нам, что уже в те канувшие в вечность времена, человеком владела жажда познать и завоевать «мир, безмолвия».
      Археологи, откопав стены древних Фив, увидели на них искусную резьбу с перламутровой инкрустацией. Китайский император Ю еще в 258 году до н. э. требовал, чтобы ему платили дань устричными раковинами. А ведь и перламутр, и устрицы добываются только в морских глубинах. При раскопках ассирийских городов были обнаружены высеченные из камня рельефы, относящиеся примерно к 885 году до н. э. На них были изображены уходящие под воду люди; в мешках из кишок животных они уносили с собой на глубину воздух для дыхания. Диковинные предметы и живые существа, которые античные водолазы находили в морской пучине, бередили фантазию современников. И пресловутая «травля» уже и тогда была в большом ходу.
      Главк, рулевой мифического корабля «Арго», согласно преданию, во время яростного шторма увел свое судно на морское дно.
      О замечательном подвиге древнегреческого героя Скиллиса повествует великий путешественник и историк античного мира Геродот. Это случилось во время греко-персидских войн одной штормовой ночью. Скиллис нырнул на глубину 1500 метров и обрезал якоря у кораблей неприятельского флота. По свидетельству истории, в ту ночь действительно оборвались якорные канаты персидских судов, и громадные волны выбросили их на берег. Так греки одержали победу над флотилией Ксеркса.
      Подводные диверсанты в Сиракузах
      А вот осада Сиракуз – это уже не миф.
      Это было в 414 году до н. э. Афины совершали военные походы в восточное Средиземноморье, чтобы упрочить там свое господство и расширить свои владения. Сиракузы, крупнейшая торговая гавань на восточном побережье Сицилии, успешно противились натиску афинян. Сиракузский порт долго и тщательно готовился отразить их атаку. Длинный ряд надолбов охранял от врага грузовые суда у пирсов и вместительные склады. Впереди этого заграждения были вбиты заостренные колья, целиком скрытые водой. Они пробьют днище любого судна – предсказывали защитники города.
      Каковы же были их изумление и растерянность, когда с бортов неприятельских кораблей спрыгнули воины с пилами в руках и поплыли к эстакаде. Они тащили за собой тяжелые канаты и, подплыв к барьеру, накинули на колья толстые петли. Под водой водолазы спилили колья, а те, кто был на борту, вытянули их. Ныряльщики Афин нанесли чувствительный удар защитникам могущественных Сиракуз. Путь для афинского флота был свободен.
      Фукидид сохранил этот эпизод для будущих поколений. К сожалению, античный историк умалчивает о том, подавался ли афинским водолазам воздух в то время, когда они работали под водой. Вряд ли они могли обойтись без искусственной подачи воздуха. Слишком тяжела и длительна была работа. Но известно, что уже и в те времена были люди, занимавшиеся поисками технического и физического решения этой проблемы. Так, например, древнегреческий философ Аристотель (384 -322 до н. э.), величайший ученый античного мира, писал:
      «Подобно тому, как для водолазов изготовляются некоторые орудия для дыхания, чтобы они, пребывая продолжительное время в море, могли через этот орган втягивать воздух снаружи, так и слоны наделены от природы длинным хоботом. Всякий раз, переходя через водное пространство, они поднимают хобот вверх и дышат через него». (Авторы цитируют Аристотеля не совсем точно. Вместо слов: «так и слоны наделены…» и т. д. должно быть: «такой же природа измыслила большой размер носа для слонов, чтобы благодаря ему они дышали, поднимая нос из воды, когда они совершают переход через водные пространства, потому-то мы и сказали, что хобот у слонов – это нос». Цитата взята из книги Р. А. Орбели «Исследования и изыскания», М., 1947, (Прим. перев.)).
      Значит, у шноркеля, которым пользуются наши современные автономные ныряльщики, были предшественники еще в древности; водолазное снаряжение афинских боевых пловцов, атаковавших Сиракузский порт, состояло, по всей вероятности, из коротких бамбуковых палочек, нижний конец которых ныряльщики крепко сжимали губами, а верхний торчал над водой.
      В последующие столетия изобретательные умы развили идею Аристотеля. Повсеместно встречаются изображения людей в странном одеянии, которые погружаются в воду, вооружившись пиками, топорами или алебардами, ловят руками рыб или плавают среди диковинных живых существ. Все эти ныряльщики были связаны с поверхностью шлангами, похожими на хобот слона. Сам Леонардо да Винчи (1452 – 1519) – универсальный гений и великий изобретатель эпохи Возрождения – занимался теоретической разработкой этой проблемы. Его водолаз держит во рту кожаный шланг, снабженный множеством опорных колец, которые предохраняют его от сплющивания под действием гидростатического давления. Верхний конец шланга удерживается на поверхности воды с помощью пробкового круга.
      О практическом осуществлении всех этих идей, рожденных как человеческой фантазией, так и подлинно научными поисками, не сохранилось никаких свидетельств. Да они и не могли осуществиться. Водолазы в снаряжении Аристотеля и Леонардо да Винчи могут передвигаться только непосредственно под поверхностью воды. В грудной полости такого ныряльщика сохраняется атмосферное давление. А тело его подвергается все возрастающему давлению воды, которое затрудняет дыхание и сжимает кровеносные сосуды. Сердце уже не в состоянии больше нагнетать кровь в сосуды, кровообращение останавливается.
      В 1910 году австрийский ученый Р. Штиглер доказал, что дышать под водой через трубку на глубине одного метра можно лишь в течение тридцати секунд, а на глубине полутора метров – не более шести секунд. Попытка Штиглера пробыть несколько секунд на глубине двух метров привела к опасному расширению сердца.
      Колокол в реке Тахо
      Только с появлением специального технического приспособления – водолазного колокола – человек получил реальную возможность глубже и на более длительное время вторгаться в царство Нептуна.
      Водолазный колокол был известен еще в древние времена. Еще у Аристотеля читаем:
      «Чтобы собиратели губок могли дышать, в воду опускают сосуды без крышек, направляя их открытой частью вниз, так что они оказываются наполненными не водой, а воздухом. Сосуды надо погружать равномерно и точно по вертикали: даже при самом незначительном наклоне они наполняются водой и переворачиваются».
      Есть средневековые гравюры с изображением стеклянной бочки, которую на канате спускают в воду. Изнутри она освещена светильниками. По преданию, в этой «водолазной бочке» погрузился однажды в море Александр Македонский и увидел там такие чудеса, каких не могло себе представить даже самое пылкое воображение. В этой легенде, возможно, есть крупица истины.
      'Александр Македонский погружается в море'. Миниатюра начала XIV века.
      Рассказывают, что при осаде могучего Тира водолазы причинили македонскому царю весьма большую неприятность. На глазах у непобедимого полководца они перерезали под водой якорные канаты судов его флота. Сильным течением и ветром греческие корабли понесло в открытое море.
      Первое достоверное описание водолазного колокола принадлежит перу путешественника Джона Тенирса:
      «Надо было видеть это чудо собственными глазами, чтобы поверить в возможность окунуться в воду, не замочив одежды и даже взяв с собой зажженную свечу».
      В 1538 году Тенирс был очевидцем удивительного эксперимента, на котором присутствовал император Карл V. Тысячи жителей старой испанской столицы Толедо с немым изумлением следили с берега Тахо, как привязанный к толстому канату колокол медленно скрывался под водой. Построили эту диковину двое греков. Оба конструктора сидели внутри колокола и вместе с ним исчезли в реке. Некоторое время спустя они появились на поверхности целые, невредимые и сухие.
      Большим недостатком водолазных колоколов было отсутствие притока воздуха. Это вынуждало водолазов уже через короткое время снова возвращаться наверх, чтобы не задохнуться. Выход указал человек, занимавшийся изучением космического пространства. Английский астроном Эдмунд Галлей построил в 1716 году большой водолазный колокол, в котором он, сидя на скамейке, пробыл под водой более полутора часов. Свежий воздух он получал из бочки через кожаный шланг, пропитанный пчелиным воском и маслом. В бочку через отверстие вливалась вода и выталкивала воздух в колокол. Прошло всего несколько лет, и для обеспечения водолазных колоколов свежим воздухом уже пользовались насосами и мехами. Это устройство, сконструированное английским инженером Джоном Смитоном, было в первый раз успешно применено в 1778 году на строительстве порта Рамсгит. Теперь уже недалек был путь до создания колокола с подачей воздуха под высоким давлением, позволяющего спускаться на большие глубины. С рождением такого водолазного колокола появился на свет технический прообраз современных кессонов, какие применялись, например, на строительстве Ростокского порта.
      Средневековая гравюра, изображающая погружение в водолазном колоколе.
      Своим изобретением Галлей заложил также основы для разработки вентилируемого водолазного снаряжения, в котором ныряльщик может свободно передвигаться под водой. Уже он проектировал такой колокол, из которого водолаз, одетый в водонепроницаемую кожаную одежду, сможет выйти и удалиться на несколько метров. Шланг соединит его с колоколом, в который поступает свежий воздух. Впервые осуществить эту идею на практике удалось немецкому инженеру Клейнгерту. Созданный им около 1800 года водолазный костюм состоял из металлического шлема, который прикреплялся к куртке, доходящей до бедер, и к полукоротким кожаным рукавам. Через одну гибкую трубку мехи нагнетали свежий воздух, а через вторую – отсасывался отработанный.
      Игрушка сэра Роберта
      Лабиринт крошечных улочек лондонского предместья выводит к приземистым постройкам, на которых красуется вывеска: «Фабрика «Нептун». Владелец этого предприятия – самая крупная и старая в мире фирма по производству водолазного снаряжения: «Зибе, Горман и К°». В кабинете управляющего, отделанном деревянными панелями, посетителя встречает человек с длинными, ниспадающими на плечи белыми волосами. Это сэр Роберт Генри Дэвис. Управляющий ведет своего гостя к круглому столу из тикового дерева и приглашает его сесть. «Вы курите?» – спрашивает Дэвис. Г ость еще не успел сказать «да», а по кабинету уже проносится какое-то жужжание. На столе поднимается миниатюрная фигурка ныряльщика в легководолазном костюме, она поворачивается и подает посетителю коробку сигарет. Сэр Дэвис всякий раз приходит в восторг при виде изумления на лице гостя. С веселой улыбкой указывает он своей большой рукой на куклу-водолаза: «Все говорят, что это моя игрушка».
      Кукла демонстрирует в миниатюре модель первого в мире легководолазного снаряжения. Это снаряжение разработал основатель «Нептуна» Август Зибе, а позднее оно было усовершенствовано сэром Робертом Дэвисом в соответствии с новейшими достижениями науки и техники.
      «Нептун» – это фабрика и музей в одно и то же время. Вдоль стен стоят стеклянные витрины, в которых можно увидеть экспонаты, относящиеся к истории водолазного дела. Здесь выставлен первый водолазный шлем Зибе, созданный им в 1819 году, – далекий предок классического водолазного аппарата замкнутого типа. Один из первых автономных аппаратов – подводное легкое, сконструированное Генри Флюссом и построенное фирмой Зибе – Горман, – тоже представлен на выставке предприятия «Нептун». В стеклянных шкафах стоят миниатюрные модели водолазных колоколов, кессонов и подводных камер. История фирмы – это история водолазного снаряжения от первых изобретений Зибе до акваланга Жака-Ива Кусто, благодаря которому человек впервые получил возможность по-настоящему свободно и уверенно передвигаться под водой.
      Мечты о полете с аквалангом
      О своем первом опыте погружения с аквалангом капитан Кусто, основатель Группы подводных изысканий французских военно-морских сил – OFRS (Office Francais des Recherches Sous-Marines) и автор прославленной книги «В мире безмолвия» пишет:
      «Я поплыл над камнями и нашел, что вполне могу сравниться с камбалами… Плавать на рыбий лад, горизонтально, было наиболее естественным методом передвижения в среде, превосходящей воздух по плотности в восемьсот раз. Это было словно в грезах: я мог остановиться и повиснуть в пространстве, ни обо что, не опираясь, не привязанный ни к каким шлангам или трубкам. Мне часто снилось раньше, что я лечу, расправив руки-крылья. И вот теперь я парил, в самом деле, только без крыльев. После первого «полета» с аквалангом я уже больше никогда не летал во сне.
      Я представил на своем месте передвигающегося с большим трудом водолаза с его громоздкими калошами, привязанного к длинной кишке и облаченного в медный колпак. Мне не раз приходилось наблюдать, как напрягается водолаз, чтобы сделать шаг: калека в чужой стране.
      Отныне мы сможем проплывать милю за милей над неизведанным миром, свободные и ничем не связанные, чувствуя себя, как рыба в воде. Я совершал всевозможные маневры: петлял, кувыркался, крутил сальто. Вот я стал вверх ногами, опираясь на один палец, и расхохотался сам. Странно прозвучал этот смех под водой. И что бы я ни выдумывал, воздух поступал ровно и бесперебойно. Я парил в пространстве, словно перестал существовать закон тяготения…»* (Цитируется по переводу Л. Жданова – Ж.-И. Кусто и Ф. Дюма «В мире безмолвия», М., 1957. (Прим, перев.)).
      Кусто, разрабатывая свой сенсационный аппарат, опирался на опыт, накопленный его соотечественниками. Французы были пионерами в области автономного погружения в воду – погружения без шлангов для подачи воздуха и без спасательных концов, сковывающих движения ныряльщика.
      Еще в 1865 году Рукейроль и Денейруз сконструировали самоуправляющийся водолазный аппарат, который позволял нырять на глубину до пятидесяти метров. Ласты и водонепроницаемые очки, правда, еще не были изобретены, имелся лишь носовой зажим. Воздух водолаз получал из стального резервуара. Его приток регулировался автоматически с помощью впускного и выпускного клапанов.
      Только в 1926 году французский конструктор Ив Ае Приер создал первый в мире водолазный аппарат с баллонами для сжатого воздуха. Его соотечественник Луи де Корье изобрел ласты. Вооружившись ластами и своим искусственным легким, Ле Приер мог без труда передвигаться в воде во всех направлениях, так же как семнадцать лет спустя изобретатель акваланга Жак-Ив Кусто.
      «Подводное легкое» Кусто воплотило в себе все то, что было создано изобретателями разных стран, работавшими в области автономного водолазного снаряжения. Акваланг стал самым совершенным из всего многообразия водолазных аппаратов, основанных на таком же принципе. Во всех таких аппаратах воздух для дыхания поступает из баллонов со сжатым воздухом под давлением, которое на каждой глубине соответствует давлению воды на тело ныряльщика. Регулятор понижает давление с помощью мембран и клапанов. Эти регуляторы – высокочувствительные приборы, реагирующие даже на самое незначительное изменение глубины погружения, то есть, иными словами, – на изменение давления воды. В легочном автомате Кусто понижение давления происходит двумя ступенями. В Германской Демократической Республике, а также и в других странах спортсмены-подводники разработали более простую систему – регулятор одноступенчатого действия.
      Широкие возможности применения автономного водолазного снаряжения и большой радиус действия акваланга сделали последний идеальным аппаратом для использования военно-морскими силами. Акваланг еще не успел вырасти из пеленок, а эксперты ВМС многих капиталистических стран уже наложили на него лапу, приспособив для своих целей.
      Еще во время первой мировой войны итальянские водолазы прикрепляли подрывные заряды к объектам неприятеля. С тех пор уже нельзя себе представить, чтобы планы операций ВМС осуществлялись без участия «амфибий». Бойцы этих таинственных особых подразделений получали странные наименования: «раки», «мухи», «люди-гамма». Японские «мухи» использовались для разминирования и несли охрану береговой полосы. Английские фрогмены еще до 1914 года были оснащены кислородными аппаратами. Американский водолазный корпус подготавливал сухопутные операции ВМС США на островах Тихого океана. В отчетах он фигурирует как UDT – Underwater Demolition Team, то есть Команда подводных подрывных работ (КППР).
      В научных изысканиях в последние двадцать лет все более широкое применение находят дыхательные автоматы, работающие на сжатом воздухе. Они гораздо надежнее кислородных аппаратов, и водолаз может погружаться на значительные глубины, не опасаясь кислородного отравления. Океанографы, биологи, геологи, археологи становятся человекорыбами, чтобы отнять у океанской пучины ее тайны и спасти сокровища, которые она поглотила.
      Фотокамеры в Средиземном море
      Среди темных плит открытого двора перед фасадом Сорбонны белыми камнями обозначены старинные фундаменты первого коллежа этого прославленного университета Франции. В новом здании, выстроенном подле научных институтов с многовековой традицией, нашла свое прибежище одна из самых молодых наук – исследование подводного мира.
      По традиции, все парижские гидробиологи становятся водолазами. Начало этой традиции положил профессор Анри Мильн Эдвар – первый ученый, совершивший глубоководное погружение. В конце прошлого столетия он, надев водолазный скафандр, производил научные наблюдения на дне моря у берегов Сицилии. Однажды – это было в 1883 году – в Океанографический институт вошел молодой, бронзовый от загара человек и предложил директору свои услуги в качестве препаратора или ассистента.
      Это был Луи Бутан. Директор проникся симпатией к двадцатичетырехлетнему молодому человеку, который высказывал смелые мысли и проявлял незаурядный талант. Позднее Луи Бутан стал ведущим доцентом факультета естественных наук. Летом он уезжал на побережье Средиземного моря в Баньюль-сюр-Мер и преподавал там, в лаборатории Араго. В Баньюль-сюр-Мер он занялся осуществлением своей грандиозной идеи – разработать технику съемок под водой. По тогдашним условиям это было дерзкой затеей.
      В те времена в фотографии еще применялись стеклянные мокроколлоидные пластинки. Бутан приобрел фотоаппарат «Детектив» с постоянным фокусным расстоянием, объектив которого дает четкое изображение на расстоянии десяти футов. Тогда Бутан еще думал, что под водой наводка на фокус невозможна. Он заключил свою камеру в медный герметичный футляр, придав ему устойчивость против давления с помощью простого устройства: кожух камеры он соединил шлангом с резиновым баллоном, из которого воздух при повышении давления воды поступал в камеру; таким образом, давление внутри камеры выравнивалось.
      Свои первые снимки под водой Луи Бутан сделал в 1883 году. Но лишь третья фотокамера его конструкции, в которой предусматривалась регулируемая оптическая система, принесла желаемый эффект. В прессе появились сообщения об опытах Бутана. В одной французской газете была помещена карикатура, изображающая свихнувшегося старика-профессора, который сидит под водой и щелкает своим фотоаппаратом, снимая ножки купающихся прелестниц. Бутана это очень развеселило. Он разослал по разным газетам подлинную фотографию, сделанную им под водой. Этот шуточный снимок заставил хохотать всю Францию. На нем были изображены ноги трех матросов в полосатых трусах. Ноги отражались в воде, как в кривом зеркале.
      Венцом опытов Бутана были фотоснимки, сделанные при искусственном освещении. В те времена еще не были известны водонепроницаемые электрические лампы и лампы-вспышки, не говоря уж об осветителях с газоразрядной импульсной лампой. Луи Бутан писал в своей знаменитой книге «Подводная фотография и прогресс фотографирования», вышедшей в свет в 1900 году: «Первая фотографическая лампа состояла из магниевой спирали, заключенной в стеклянный баллончик с кислородом, и тонкой платиновой проволочки, соединенной с батареей. Когда по платиновой проволочке протекал ток, магний вспыхивал ярким пламенем».
      Лампы-вспышки Бутана имели множество технических недостатков и постоянно выходили из строя, однако и современные наши лампы-вспышки работают по тому же принципу. В 1899 году Бутан произвел опыт погружения в море фотокамеры с двумя мощными дуговыми лампами. Эксперимент проводился ночью. «Мы опустили наш комбинированный фотоаппарат до глубины 20 футов и включили свет, чтобы проверить контакты, – писал Бутан. – Морское дно засияло, и очертания предметов выступили гораздо отчетливее, чем при дневном свете». После этого аппарат был опущен на глубину 165 футов.
      На проявленной пластинке было четко видно изображение вмонтированной впереди фотоаппарата доски с надписью: «Photographic Sous-Marine («Подводная фотография»). Эту фотопластинку Бутан выставил для широкого обозрения. После этого он возвратился в Париж и, словно дал зарок, никогда больше не занимался подводной фотографией. Профессор Луи Бутан открыл перед наукой и техникой новые возможности. Теперь настал черед других: им предстояло продолжить его дело и заняться поисками новых путей.
      Ожившее чудо красок
      В начале пятидесятых годов в больших иллюстрированных изданиях и журналах всех стран стали появляться целые серии цветных фотоснимков подводного мира. Почти шестьдесят лет прошло со времени первых экспериментов Луи Бутана. К услугам наших современных фотографов имеются первоклассные технические средства. С баллонами сжатого воздуха за спиной, держа в руках удобную в обращении фотокамеру с электронной лампой-вспышкой, они могут свободно передвигаться под водой. В продаже имеются всевозможные виды подводных фотокамер, начиная от самых дешевых штампованных ящичных аппаратов и кончая «фототорпедами» с вмонтированной камерой, прожектором, мотором и ведущим винтом. Подводная фотография давно уже покинула тесные лаборатории ученых и военных. Она стала незаменимым помощником для людей многих специальностей, доходным занятием для профессиональных спортсменов и страстным увлечением для тысяч спортсменов-любителей всего мира.
      Одним из тех, кто способствовал столь широкой популярности подводного фотографирования, был Джон Эрнест Уильямсон – карикатурист, фотограф и репортер газеты «Виргиния пайлот», выходившей в городе Норфолке штата Виргиния. Отец Уильямсона был шотландским моряком, который эмигрировал в США и решил попытать удачи, сделавшись владельцем маленькой судоремонтной верфи в Норфолке. Уильямсон работал на судоверфи отца, потом стал журналистом и фотографом и поступил на искусствоведческий факультет. Все это предопределило путь молодого Джека, сделавшегося, в конце концов, кинооператором подводных фильмов.
      Однажды Джек Уильямсон бродил по старой портовой улице Норфолка. «Длинные таинственные тени окутывали пространства между старинными постройками, силуэты которых сумрачно и нереально вырисовывались на фоне пылающего заката, – писал он позднее в одной из своих корреспонденции. – Стояла тишина. Над кривыми крышами и обвалившимися трубами высился зеленоватый свод бездонного неба, и мне неожиданно показалось, будто я стою на дне моря среди развалин затонувшего города. Мной овладело вдруг неудержимое желание заснять на кинопленку подводный мир».