Несмотря на неприятное ощущение от этого известия, Цезарь не задумался ни на минуту и, ничем не обнаруживая своих истинных чувств, воскликнул радостным голосом:
      - Слышите, синьор Паоло? Наше счастье достигло своего апогея и наш мир действительно будет написан алмазами, если благородный Вителли подпишет его, или, по крайней мере, приложит к нему свою печать, ведь насколько мне помнится, он всегда хвалится, что не умеет писать. Но для чего на мирный праздник церкви он захватил такое большое войско?
      - Предоставьте мне, герцог, спросить его об этом, и заключить между вами братский и союзный договор! - сказал с готовностью Орсини.
      - Союз и братство! Вителли - вассалы святого престола, а я - его полководец! - гордо произнес Цезарь, но, осмотрев еще раз многочисленные ряды противника, с веселой улыбкой прибавил: - ну, идите, дорогой брат, но не затягивайте слишком Долго своих переговоров, а то солнце совсем изжарит нас.
      - Ступайте вперед, герольд! - проговорил Орсини и, торжествующе и значительно посмотрев на Реджинальда, отправился вслед за вестником.
      - Я не знаю, как мне быть, - едва слышно прошептал Цезарь наперснику, у нас несомненное преимущество в численности, но я сомневаюсь, чтобы мы могли выдержать натиск этих светловолосых варваров. Кроме того, будет небесполезно показать его святейшеству, что мы, несмотря на все, можем еще оказывать государству некоторые услуги. Да и флорентийцы пусть видят, что наша дружба - по меньшей мере - лед, который может сковать этот поток, чтобы он не смыл их.
      В это время к нему подошел Макиавелли и с саркастическим, и вместе с тем, недовольным выражением проговорил:
      - Ах, герцог, из вашего могущества вы сделаете детскую игрушку, если согласитесь, чтобы это вражеское войско соединилось в Риме с мятежными Орсини и другими дворянами!
      - Успокойтесь, дорогой друг! Что я могу поделать? Мое же время может настать и настанет! Не силой убивают несущегося на вас быка! Разве вы не видите, что эти всадники - дикари с Эльбы и Дуная? Если мы будем побеждены, тогда Вителлоццо действительно может идти в Рим и - сохрани Бог! - перед лицом всего христианского мира свергнуть нашего святого отца с престола!
      - Паломники ни в коем случае не допустили бы до этого! Они собрались из отдаленных стран и не знают, чем можно было бы оправдать такое поношение Неба в лице Его земного наместника! - улыбаясь, ответил Макиавелли.
      - Поверьте, дорогой маэстро, я уступаю, как волна, гонимая ветром.
      - Рослые ребята, что и говорить! - взглянув на всадников, снова начал Макиавелли. - Но почему вы не вербуете своих солдат в Англии? Там люди еще сильнее и крепче.
      - Я уже думал об этом, но англичане - такой дикий и недисциплинированный народ, что ими не могут управлять даже их короли. Но смотрите, наш миротворец, наш влюбленный миротворец, кажется, выполнил свою миссию удачно, он направляется к нам вместе с великаном.
      - Меня удивляет, как этот допотопный конь выдерживает его, неудовольствие послышалось в голосе Макиавелли, когда огромная фигура Вителлоццо появилась невдалеке.
      Необъятный полководец был почти семи футов роста и ехал верхом на таком же громадном коне. На его шлеме, более похожем на бочку, чем на головной убор, развевался черный султан из перьев.
      Вителлоццо ехал за Орсини, только в сопровождении двух копьеносцев. Отъехав на расстояние выстрела от своих всадников, он внезапно остановился, и его громкий голос донесся даже до Цезаря:
      - Нет, клянусь святым Павлом, я не сделаю ни шага дальше, пока не увижу своими глазами, что здесь нет никакого подвоха!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.