С этого момента меня больше не волновали ни магнитные, ни какие бы то ни было другие ключи. Ничто не могло меня теперь остановить. В самом дальнем углу помещений станции, я наконец нашел лифт, который мог вывести меня отсюда - это стало бы наградой за злоключения с дурацкими магнитными карточками.
      Шахта лифта оказалась до отказа забитой останками людей и животных, как какая-то дьявольская силосная башня. Не знаю, сколько времени я там стоял, тупо уставившись на кошмарное зрелище. К горлу подкатила тошнота, и в течение нескольких минут меня страшно рвало. Казалось, последние силы оставили меня, все тело, как в лихорадке, била мелкая дрожь. Несколько минут в голове вертелась только одна мысль: я спустился на самое дно сооружений, прорубленных в скалистой толще Фобоса, чтобы оказаться в тупике! Дальше идти было некуда - единственный путь, по которому я мог вернуться назад, лежал через те же испытания, которые мне пришлось преодолеть при спуске. Я знал, что не смогу снова пройти той же дорогой, но зарывать, как страус, голову в песок тоже не собирался. Если бы снова пришлось повторить все, что я испытал ради спасения Арлин, я сделал бы это без тени сомнений, а потом уповал бы на чудо, которое одно помогло бы ей избежать ловушку, в которую попал я сам.
      Мне снова пришло в голову взорвать Фобос к чертовой матери, хотя такой план требовал серьезной подготовки. В любом случае это было бы лучше, чем дать ублюдкам одержать верх над людьми! Тут я заметил, что в полу образовалась кроваво-красная, зловеще мерцавшая дыра - готов поклясться, что еще секунду назад ее там не было. Из омерзительного отверстия исходило дикое зловоние, словно на сковороде поджаривали человеческую плоть. Как-то ночью, когда я стоял в карауле в нашем лагере в Кефиристане, местный террорист бросил бомбу в казарму, где спокойно спали наши ребята. Живьем сгорело тридцать три бойца. Запах, который там стоял, я не смогу забыть до конца своих дней. Через сорок восемь часов после этого меня перевели в роту "Фокс".
      Дыра пульсировала в такт биения сердца. Вглубь этой вонючей скважины вели, если можно так выразиться, "ступени" нежно-розового цвета, которые, на первый взгляд, напоминали не то хрящи, не то позвонки, не то еще какие-то влажные куски еще недавно живой плоти.
      И без семи пядей во лбу легко понять, что ни одно человеческое существо даже в бредовой горячке не в состоянии до такого додуматься очевидно это даже для такого непробиваемо тупого идиота, как морской пехотинец. Покорившись неведомой воле, я перекинул через плечо ружье и винтовку, проверил в кобуре автоматический пистолет и стал спускаться вниз по липкой, влажной, упругой лестнице.
      Внизу все тонуло в мутном красноватом мареве. Шаткие ступени из чего-то, напоминавшего человеческие внутренности, вели в самый большой из всех коридоров, которые мне довелось видеть на базе. Можно было подумать, что он выбит в скальной толще Фобоса, как и тот проход, по которому я шел на лабораторном уровне, однако здесь казалось, что на стенах выступает испарина, как и на ступенях лестницы. Затаив дыхание, я подошел ближе к стене и увидел на ней сотни, нет - тысячи небольших отверстий, которые открывались и закрывались в том же самом размеренном ритме, что и красноватая дыра, через которую я сюда попал. Что сказать, этих наблюдений мне хватит на всю оставшуюся жизнь.
      И тут - слава небесам - я снова увидел заветные буквы А.С., только значительно большего размера, чем раньше. Даже в самом сердце ада у меня достало сил на то, чтобы подбодрить себя мыслью о том, что я не один. Правда, насвистывать от радости веселую мелодию я не стал, а лишь печально улыбнулся.
      Знак, оставленный Арлин, сопровождался грубым изображением черепа со скрещенными костями и стрелкой, указывавшей прямо вперед. Вторая стрелка была направлена на узкую щель в стене, которая в этом месте проходила в обычной скальной породе - такой привычной и знакомой, а не в покрытой ритмично пульсировавшими отвратительными отверстиями. Щель вела наружу, туда, где был выход из кромешного ада. Это место должно было находиться в сотнях метров под поверхностью Фобоса, и тем не менее, сквозь загадочную расщелину я увидел дневной свет. Зрелище было настолько несуразным, что я отказывался верить своим глазам.
      По другую сторону трещины было светло, как днем. Интересно, можно ли в нее пролезть? Могла ли это сделать Арлин? Я дотронулся рукой до края трещины и ощутил липкую, свернувшуюся кровь, которая появилась здесь не больше, чем пару часов назад. Господи, Пресвятая дева Мария... У меня в голове проплыло видение: Арлин выбралась отсюда именно в этом месте. Она протискивалась на ту сторону с таким остервенением, что сдирала с тела кожу чуть ли не до мяса - но ей было все равно. Ей надо было выбраться; она должна была выскочить наружу во что бы то ни стало и именно в тот момент, потому что через пять секунд могло быть уже поздно.
      Это нехитрое умозаключение привело меня к очевидному выводу: Арлин увидела нечто такое, что даже ее привело в неописуемый ужас.
      Я обалдело уставился на череп со скрещенными костями. Что бы ни ждало меня впереди, оно должно быть настолько страшным, что Арлин предпочла, сдирая до крови кожу, продираться сквозь щель в стене, лишь бы не встречаться с этим лицом к лицу. И все равно она решилась потратить несколько бесценных секунд на то, чтобы предупредить знаком вашего покорного слугу.
      К счастью, мне не пришлось разгадывать тайну черепа со скрещенными костями. С меня было достаточно того, что девушка смогла протиснуться в щель.
      Откуда-то из недр уходившего вдаль коридора стали доноситься тяжелые, гулкие, ритмичные удары, как будто где-то в миле впереди неизвестный размеренно бил в огромный барабан. Ну и пусть себе бьет, мелькнуло в голове, лишь бы меня это никак не касалось. Я снял все вооружение, рюкзак с боеприпасами, бронежилет и просунул правую руку, а за ней и плечо в щель.
      Дальше дело не пошло. Уперевшись ногами в пол, я попытался наддать, чтобы еще немного протиснуться в проклятую трещину, но уже через несколько минут, ободравшись, понял, что попаду на ту сторону только в том случае, если расчленю себя и по частям перекину. Я задумался. Интересно, а если бы я действительно столкнулся с тем, что поджидало впереди и что, по всей видимости, пришлось увидеть Арлин, не стало бы такое решение оптимальным?
      Я сел на пол и в растерянности подпер руками голову. Назвать Арлин трусихой не мог бы никто. Чего же она так испугалась?
      Я поднялся и в оцепенении стал натягивать бронежилет. Как говорил кот Мехитабель таракану Арчи: чтозачерт, чтозачерт. А мне-то казалось, я уже прошел все круги ада; ошибся, видно. Хотя, конечно, можно и здесь сидеть сиднем, пока от голода не сдохну.
      Я поплелся черепашьим шагом. Меня всего трясло, как в лихорадке, хоть в руке и была зажата заряженная ракетная установка. А что если я нос к носу столкнусь с... а, черт его знает, с чем? Пущу тогда в этот нос поганый ракету и успокою навсегда. Правда, если действительно нос к носу, то ракета неминуемо поджарит и капрала Флая.
      Размышления мои прервал старомодный деревянный лифт, перед дверцей которого в стену была вмонтирована такая же старомодная, покрытая ржавчиной кнопка. Но меня уже ничем нельзя было удивить - в таком месте, где существовали лестницы из человеческих внутренностей, вполне уместен любой музейный экспонат.
      Я нажал на кнопку. Лифт неспешно спустился с противным, скрипучим звуком. Ехал себе и ехал - как ни в чем не бывало. А когда остановился, я шагнул в кабину. Что еще мне оставалось делать? Внутри была только одна кнопка, которую я и нажал.
      Лифт скрипел и стонал, будто ему сто лет, оповещая стариковским брюзжанием о моем прибытии тех, кто меня поджидал. Я немного похорохорился, прикидывая, в какую руку взять ружье. Наконец лифт остановился, я вышел и... о, Боже! Увидел картину, от которой волосы встали дыбом!
      На двух железных тронах восседали громадные, огненнокрасные, самые ужасные из всех демонов, которых можно было себе представить. По сравнению с ними остальные монстры казались забавными чудиками из детских мультиков, которые обычно показывают утром по субботам. То были гигантские минотавры с козлиными ногами и свирепого вида витыми рогами, возвышавшимися над плоскими, широкими головами. Их груди и лапищи, казалось, вылеплены из одних мускулов. А ужасные клыки не шли ни в какое сравнение с хилыми зубьями, которые я видел до сих пор у их меньших собратьев.
      Воистину, это были князья ада...
      Они уставились прямо на меня. Глазели себе и глазели - ничего хорошего это не предвещало.
      Я замер. Лихорадка усилилась, я трясся, как осиновый лист на ветру. В мозгу пульсировала только одна мысль: уж если решил Господь подвергнуть меня испытаниям, то чашу сию дал испить до самого дна!
      Дьявол, сидевший на левом троне, поднялся и возвестил о себе громоподобным рычанием, от которого кровь стыла в жилах.
      Ну, давай, Флай, давай же, черт тебя дери! Шевели мозгами, соображай скорее, как ноги унести или из этих тварей дух вышибить. Мне была ненавистна каждая минута каждого дня, проведенного на островах Пэррис, но вместе с тем до одури захотелось поклониться в ноги сержанту Стерну и поцеловать его до блеска начищенные ботинки за каждую секунду тех уроков, которые он мне там преподал. Мысль тщетно рыскала по закоулкам памяти в поисках слов молитвы, но все время натыкалась на одно и то же: "Эй, Иисус... ", хоть я и знал - так молитву творить негоже. А ноги тем временем - спасибо сержанту Стерну - двигались в автоматическом режиме.
      Не веря собственной способности бегать с такой скоростью, я стрелой метнулся вперед и, со свистом проскочив между заросшими бурой шерстью ногами, оказался в непроглядной тьме за спиной гигантских минотавров! Будь они хоть немного поменьше, я бы точно на ленч им достался.
      Справа и слева послышалось уже знакомое утробное кабанье хрюканье. Несся я до тех пор, пока не наткнулся на стену, прилично стукнувшись о нее ногой. Но сейчас на такую ерунду нечего было внимания обращать. Развернувшись и громко выругавшись, я достал из-за спины ружье.
      Если этим ублюдочным свиным тварям нужен Флай Таггарт, пусть попробуют его взять... но дешево он им свою шкуру не уступит!
      Хрюкающая нечисть брала меня в кольцо; гнусавое сопение и голодное рычание приближались. Что за черт - я ведь, кажется, еще живой. Я поднял ружье и выстрелил прямо перед собой.
      Один из хрюкающих демонов взвыл от боли. Ага, значит, в них все-таки можно попасть, и это им явно не нравится! А мне так очень.
      Торопился я не зря - стена, вдоль которой я мчался, изгибалась. Завернув за угол, образованный ее изломом, я стукнулся разбитой ногой о бочку с зеленым ядом.
      Слабое изумрудное мерцание привлекло мое внимание. Ни секунды не раздумывая, чтобы не тратить времени зря, по ходу дела взвешивая все "за" и "против", я перевернул бочку. Сто двадцать литров склизкой зеленой отравы растеклись по полу. Угол помещения, где я стоял, озарился дьявольским зеленоватым мерцанием. Теперь я мог разглядеть то, что творилось вокруг.
      Значительная часть пространства была заставлена бочками с зеленой жижей. Монстров, которые за мной охотились, я так и не увидел - на меня нападали привидения. Оказалось, что привидения и хрюкающие твари - это одно и то же. А вашему покорному слуге Флинну Таггарту никогда не нравилось выступать в роли дичи.
      Отвернувшись от пляшущих зеленоватых теней, я вглядывался в темноту, но ничего не мог различить. Вместе с тем я был совершенно уверен, что меня эта мразь не только видела, но и готовилась растерзать.
      Я выстрелил. Только не в привидение, а в бочку с токсичными отходами.
      Цепная реакция взрывов прогрохотала уже после того, как я ничком распластался на полу. Об остававшихся десяти или двенадцати ракетах я вспомнил слишком поздно. К счастью, пламя взрывов меня не настигло.
      Как только едкий дождь ядовитых брызг прекратился, я вскочил. Меня сильно шатало - видимо, повредился вестибулярный аппарат. Чтобы снова не свалиться на пол, я пытался неуклюже балансировать, а дуло ружья плясало из стороны в сторону. Но привидения мои, вроде, сдохли. По крайней мере, снова нападать на меня они не пытались.
      Озираясь по сторонам, в рассеянном зеленоватом мерцании мириадов мельчайших капелек светящейся ядовитой жижи, разлетевшихся повсюду, я с удивлением обнаружил, что нахожусь в огромном зале, имевшем форму пятиугольной звезды. В принципе, это не противоречило остальным здешним странностям. Если тут была свастика, составленная из колонн, уходящих в пол, что могло помешать безумному архитектору спроектировать комнату в форме пятиконечной звезды? Увы, моя передышка оказалась слишком краткой: кошмарные князья ада увидели взрыв и уже шли навстречу выяснить, в чем дело.
      На этот раз я четко представлял, с чем мне предстоит столкнуться. Независимо от того, что в свое время нам, мальчишкам, пытались внушить монахини, я снова и снова повторял, что столкнулся с иными формами жизни, а не с демонами. Не могли же они и в самом деле быть исчадиями ада! Ведь ад - это всего лишь мифический вымысел.
      Я навел ракетную установку на первого князя ада и с сорока метров послал в него заряд. Взрыв отбросил дьявольскую тварь на спину, но минотавр как ни в чем не бывало поднялся на ноги. Я просто глазам своим не мог поверить!
      Выпустив в него вторую ракету, я одним движением перезарядил ракетную установку и снова выстрелил. Гигант снова поднялся с пола. К нему подошел его собрат. Такой расклад в мои планы не входил.
      Оба чудовища указывали когтистыми лапами в мою сторону. Однако вместо обычных огненных шаров из гнусной слизи эти дьяволы стреляли зеленоватыми сгустками энергии из каких-то приспособлений, укрепленных у них прямо на запястьях. Я успел увернуться от пролетевшего над головой зеленого заряда, но волосы мои при этом встали дыбом. Уж не знаю, насколько их оружие было демоническим, но в его смертельной опасности сомнений у меня не возникло ни на секунду.
      Снова настала моя очередь делать ответный ход. В отчаянии я послал в первого князя ада четвертую ракету. Мне показалось, что на этот раз она причинила ему ощутимый вред. Чудовище упало, но как-то чересчур медленно поднялось. Казалось, ему больше не под силу определить, где я нахожусь. Стрелять во второго минотавра не имело смысла, пока я не определю уязвимое место первого. Да, теперь я был уверен, что к этой парочке название минотавр подходило, и очень точно. Демонами они не были. Одно такое чудовище убил в свое время грек по имени Тесей.
      Снова перезарядив установку, я выпустил по монстру пятую ракету и в конце концов достиг цели: враг мой опять повалился навзничь, но на этот раз подняться уже не смог. Однако из тех же непонятных мне побуждений, что и его меньшие омерзительные собратья, он протянул мощную, когтистую лапу и уцепился за козлиную ногу второго князя ада.
      Тот попытался освободиться, и я понял, что пора вмешаться мне. С леденящим душу воплем я подскочил к нему, но не настолько близко, чтобы он мог до меня дотянуться своими когтями. Разъяренный минотавр жаждал размазать меня по стенке, но выстрелить из энергетического устройства не догадался - мольбы мои были услышаны. Я подался вперед и направил ракетную установку прямо в огромную, рычащую пасть чудовища. Осталось лишь нажать на спусковой крючок...
      О смрадном дыхании адской твари позволю себе умолчать.
      Минотавр проглотил маленькую ракету так, как будто это была облатка с поливитамином, и его в прямом смысле слова как ветром сдуло. Я стоял от него так близко, что взрывной волной меня отшвырнуло на пол, и на какое-то время я напрочь вырубился, а когда очухался, то безмерно удивился, что жив.
      Потерять сознание в подобном месте равносильно тому, чтобы получить бесплатный билет прямиком на тот свет.
      Я лежал в том же самом огромном зале в форме пятиконечной звезды, но стены его обрушились, открывая путь наружу. И это меня обеспокоило, потому что, по моим соображениям, снаружи я должен был мгновенно превратиться в окоченелый труп, неизвестно куда несущийся в открытом космосе.
      Однако воздуха мне вполне хватало, а вместо черной пустоты космического пространства я увидел небо, точнее говоря, заслонявшие его низко нависшие грозовые тучи, гонимые ветром. Где бы я ни находился, на Фобосе такого просто быть не могло - в этом я был уверен на все сто процентов.
      Выйдя из развалившегося здания, я наткнулся на платформу с переключателем и нажал на него. Выдвинулась лестница. Чтозачерт, Арчи, чтозачерт... Я стал медленно по ней подниматься.
      На самой ее вершине стояли Ворота... действующие Ворота. На них мерцал какой-то символ, но когда я попытался его получше разглядеть, у меня дико заболела голова. Я отвел взгляд и подошел поближе.
      Провалиться на месте, если рядом с этим символом не было долгожданного знака Арлин, причем стрелка указывала прямо на символ, от которого так раскалывалась голова. Арлин написала одно единственное слово - ВЫХОД?
      Ответить на ее вопрос я не мог, но сомнений у меня не было никаких. Если этим путем прошла Арлин...
      Значит, и я им должен пройти.
      Не оглядываясь, я сделал шаг вперед.
      Время утратило для Флая Таггарта всякий смысл, как и осознание того факта, что он - Флай Таггарт. Тело свое он не чувствовал, потому что его не было, хотя какие-то отдаленные реминисценции о том, что это не так, будили всезнании неясные отзвуки мыслей, скорее похожих на бессвязные фрагменты забытого сна. Самым сильным оказалось ощущение движения, но к смутным отзвукам неясных воспоминаний о теле оно не имело ровным счетом никакого отношения.
      Вспоминалась рука, творящая другую руку, возникало ощущение ноги, причем оно было болезненным, поскольку он где-то ушиб колено. Чувство боли в пояснице вызывало неясное воспоминание о плоти и крови, которые некогда были его спиной.
      Точно так же память о дыхании напоминала о легких. Возникавшее при этом ощущение почему-то ассоциировалось с жаркими летними днями на берегу моря и каплями пота, выступавшими на лбу.
      Потом почудилось, что тело парит в жарких потоках воздуха, постепенно становившихся прохладными; головокружение оттого, что он парил вниз головой, вызывало тошноту и воспоминания о желудке. Падение было недолгим; сначала он ободрал колени о твердую металлическую поверхность, а потом о нее же ударился головой. Воздух вокруг обдал холодом.
      Он мигнул и вспомнил о том, что болела голова. Кроме гонявшихся друг за другом в непроглядной темноте красных и белых пятен он ничего не видел. При мысли о том, что это слепота, его охватила паника, но зрение стало понемногу возвращаться, хотя ничего подходящего, на что стоило бы смотреть, поблизости не оказалось.
      Свет был тусклым. Ему снова захотелось вдохнуть свежий воздух полной грудью, как тогда, когда он решился вступить на платформу. Он так долго дышал спертым воздухом летевшего на Марс космического корабля, марсианской базы и помещений, расположенных в толще скальных пород Фобоса, что почти забыл, что это такое - полной грудью вдыхать свежий воздух. Даже если воздух не был настоящим, ему все равно хотелось снова испытать это чувство. Но, наполнив до отказа легкие, он ощутил запах гнилых лимонов, который был ему знаком с того момента, как он убил первого зомби. Он снова почувствовал себя человеком, но возвращаться в ад ему совсем не хотелось. Ведь он куда-то переместился с помощью неведомой силы! Морского пехотинца не покидала мысль, что он перенесся куда-то очень далеко, чтобы оказаться в...
      Я даже отдаленного представления не имел, куда меня занесло. Инстинктивным движением потянулся к поясу за автоматическим пистолетом, который проще и быстрее всего пустить в ход. Рука уперлась в нагое тело. Грудь не была прикрыта абсолютно ничем. Вытянув шею, я обнаружил, что совершенно голый.
      Господи, Пресвятая дева Мария! Вместе с одеждой я лишился и оружия дробовика, винтовки "Сиг-Кау" и ракетной установки, которые досталось мне с таким трудом!
      То, что во время этого странного путешествия я лишился одежды, особенно меня не беспокоило, разве что холоднее стало, потому что температура здесь была ниже, чем там, откуда я переместился. Но мне совсем не светило стать дохлым куском мяса лишь потому, что я без оружия - голому и безоружному человеку непросто защищать свою жизнь.
      Не теряя ни секунды, я осмотрелся - разведка была сейчас жизненно необходима. Если где-то поблизости притаились монстры, следовало любым путем и как можно скорее раздобыть хоть какое-нибудь оружие. Запах тухлых лимонов явственно свидетельствовал о том, что рядом, в неясной дымке рассеянного света, прятались зомби. Хоть я прошел в створку Ворот в чем мать родила, дышалось, по крайней мере, легко. Мне очень хотелось, чтоб и дальше так продолжалось.
      Сила притяжения была здесь такая же, как на Земле. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, я обнаружил, что нахожусь в удлиненном прямоугольном здании. Поскольку до этого путешествия у меня был опыт выхода "наружу", возвращаться снова в бесконечные коридоры и переходы кошмарного лабиринта совсем не хотелось. Такая перспектива, пожалуй, импонировала мне еще меньше, чем схватки с монстрами.
      Внезапно промозглая прохлада сменилась сильным холодом. Полное отсутствие одежды становилась серьезной проблемой. Несмотря на то, что в последнее время я познакомился со многими отвратительными способами умерщвления бренной плоти, перспектива замерзнуть до смерти совсем не прельщала.
      Ощутив прилив адреналина - единственного стимулятора, который был в моем распоряжении, - я бросился в том направлении, которое, с моей точки зрения, было наиболее многообещающим: в мутном мареве прямо по курсу пульсировало красное мерцание. Шорох моих босых ног по металлическому полу отдавался в ушах почти так же гулко, как прежде топот форменных ботинок.
      Если здесь дела обстояли так же, как в лабиринтах, я бы предпочел сейчас наткнуться на зомби! Живого или дохлого - все равно. Лишь бы при нем было оружие, заполучив которое, мне было бы гораздо легче разбираться хоть с клыкастыми монстрами, хоть с привидениями.
      Вскоре я нашел источник красного света: вся стена излучала пурпурное сияние. Внизу ее было прорезано отверстие в форме перевернутого креста достаточно большого размера, чтобы воспользоваться им как выходом. Рядом на полу стояла квадратная платформа такого же пурпурного цвета. Крест в таком месте показался мне богохульством - вроде как получалось, что любое существо, прошедшее сквозь крестообразную дыру, осенялось крестным знамением. Меня охватило тихое бешенство. Кто бы или что бы ни стояло за всем этим, оно было очень неплохо осведомлено о тех чертах человеческой психики, которые я недолюбливал. Пройдя через крестообразный выход в багровой стене цвета кагора, раздаваемого в церкви причащающимся прихожанам, или крови павших товарищей, я почувствовал себя подавленным и опустошенным, меня обдало ледяным холодом.
      Но мысль о друзьях, погибших в бою, пришла мне в голову как нельзя более своевременно. Оказавшись по другую сторону стены, я увидел тело техника Объединенной аэрокосмической корпорации в смертельных тисках бойца моей бывшей роты "Фокс" Ордовера, которого я не смог бы забыть ни при каких обстоятельствах.
      Он был самым молодым пареньком в нашем подразделении. Иногда мы немилосердно над ним измывались. Он был фанатично предан морской пехоте, и вывести его из равновесия ничего не стоило. Вглядываясь в останки рядового, к которому в свое время я испытывал самые дружеские чувства и мальчишеские черты которого не смогла исковеркать даже смерть, мне стало жаль, что несколько раз я самолично помогал ему накачаться до состояния риз.
      С горечью вспомнил я и о том, что Джонни в такие минуты очень любил петь старинные баллады, хоть страшно фальшивил, потому что ему медведь на ухо наступил. Нас всех это очень веселило.
      - Прости, милый, - пробормотал я, стоя над трупом и чувствуя некоторое удовлетворение от того, что смерть бывшего однополчанина была нормальной: в зомби его переделать не успели.
      Теперь настала очередь Джонни снабдить Флая Таггарта оружием. Паренек лежал поверх "Сиг-Кау" с магазином, в котором было пятьдесят пуль. Благодаря ему я теперь, хоть и в чем мать родила, мог снова вступать в игру.
      Когда я повнимательнее разглядел помещение, в котором находился, мне показалось, что я попал на огромный склад. На повсюду разбросанных больших коробках было написано, что принадлежат они Объединенной аэрокосмической корпорации. Невдалеке светился докрасна раскаленный квадрат, испускавший странное тепло. Какое-то время я опасался к нему подходить, но был рад, что помещение с его помощью обогревается.
      Уже привыкнув следовать по стопам Арлин, я принялся искать ее знаки, а заодно и оружие, еду, воду, исправный радиоприемник. Мое внимание было настолько сосредоточено на поисках, что я чуть было не проглядел притаившихся невдалеке зомби.
      Пока они теряли время на озверелый рев, вызванный моим появлением, я скинул с плеча винтовку и, выстрелив, попал прямо в точку - голова ближайшего зомби взорвалась, как переспелый арбуз. Это меня насторожило: пуля-то была обычной, а не разрывной! Значит, зомби и впрямь здорово перезрел.
      Следующий живой мертвец реагировал как положено - пуля проделала в его голове обычную дырку, и он, забившись в судорогах, рухнул на пол. Но в это время я уже всадил следующую пулю в башку третьего зомби и стал отстреливать остальных, выпуская в них по два-три заряда. Скоро я сбился со счета, укладывая их одного за другим. Хоть некоторые из мертвяков были вооружены, выстрелить они не успели.
      Все получалось подозрительно легко. До тех пор, пока с противоположной стороны кто-то не стал палить по мне, и не в шутку. Взглянув туда, я увидел коричневых клыкастых монстров, обладавших странной способностью метать огненные шары, как будто они были подающими в бейсбольной команде дьявола.
      Легкость, с которой я расправлялся с зомби, притупила мою бдительность. Первый огненный смерч пронесся слишком близко от моего лица и шеи. Огонь, жаркий, как в преисподней, обжег кожу, подобно напалму. Это напомнило мне о том, что я голый, а потому тело мое более чем уязвимая мишень.
      С натянутыми до предела нервами, дико рыча, под стать князьям ада, я налетел на ближайшего монстра и всадил в него штык. Лезвие раскроило мощную шею, как дыню, и демон, истекая густой, рубинового цвета кровью, повалился на пол.
      Но хоть я и всадил ему штык прямо в глотку, из которой, пульсируя, била кровища, он протянул ко мне свою когтистую лапу. Поднажав на приклад винтовки так, что даже крякнул от напряжения, я что было сил резко провернул штык в ране и рассек часть шеи - голова мерзкой твари неестественно вывернулась вбок. Чтобы ее отсечь полностью, надо было еще немного потрудиться, но заниматься этим мне было некогда: чудовище больше не представляло опасности. Да и штыку предстояло еще много работать.
      Пока я вырубал монстра, опалившего мне кожу огненным шаром, вокруг столпились зомби. Клыкастые демоны копошились около самой странной из всех виденных мною до сих пор стен - в ней, как изюм в пироге, были понатыканы человеческие черепа.
      Ко мне подскочила худая женщина-зомби, за ней - полный мужчина и наконец - бывший рядовой морской пехоты. Расправляться с ними пришлось с помощью штыка, потому что стрелять с такого расстояния просто невозможно.
      Я вертелся, как угорелый, резал и колол, выкрикивая все известные мне проклятья - так я их убивал! Все смешалось - чувства, запахи, кровь, бившая из их ран, и кровь, бурлившая в моих жилах. Я оказался в мире крови. Часть ее, должно быть, была моей, но такие мелочи меня сейчас не очень волновали.
      В конце концов остался лишь один зомби. Я узнал его лицо, но легче мне от этого не стало, наоборот, только еще сильнее выбило из колеи. Оно было добрым, честным и вместе с тем суровым, как у человека, охранявшего границу.
      То был капрал Райан. Мертвые глаза существа, некогда мной очень уважаемого, требовали не просто убить - но стереть его в прах, чтоб и следов не осталось.
      Я наколол капрала на штык, но он, даже превращенный в зомби, все равно казался вылепленным из другого теста, чем остальные. Подавшись вперед, мой противник схватил меня за плечи руками с грязными, длинными ногтями, несмотря на то, что из него торчал винтовочный штык! Он был гораздо сильнее не только остальных зомби, но и меня превосходил своей мощью.
      Слава Богу, я знал Райана лучше, чем его собственный реанимированный труп. Капрал всегда носил в прикрепленной сзади кобуре запасной десятимиллиметровый пистолет. Я потянул руку к его спине - пистолет был на месте! Я выхватил его, вставил в рот Райана и спустил курок.
      Мертвая хватка бывшего однополчанина ослабла в тот самый момент, когда из открытой раны хлынул фонтан крови. Я поскользнулся в кровавой луже и упал на пол, ставший таким скользким, что я с трудом поднялся. В руках у зомби были стволы, значит, они должны были ими пользоваться. И еще: если бы в них оставалась хоть искра человеческого разума, они бы, конечно, помнили о дополнительном оружии, как у Райана.
      Ноги скользили, не давая сосредоточиться. И тут я понял, что всхлипываю. Поскольку еще раньше я дал себе зарок держать чувства на замке, мне показалось, что я предал сам себя. Но теперь у меня, по крайней мере, был пистолет.
      Наконец я обрел равновесие и с отвращением сообразил, что подлинная причина сдавливающих горло рыданий то, что я временно оказался без врагов. Все зомби дважды мертвы, а монстры, сшивавшиеся у стенки с черепами, смылись. Ощущение было такое, будто меня в самый интересный момент оторвали от женщины - ей-Богу, такое отвратительное чувство я испытал. Так что у меня была достаточно веская причина реветь, что дитя малое.
      - Ну-ка, быстро возьми себя в руки, - приказал я себе. - Шутки в сторону. Хватит хныкать - пора браться за дело!
      Но почему-то подчиняться приказу желания не возникло.
      - А, пошли бы все к чертовой матери! - крикнул я на всю Вселенную. Сколько же еще раз - чтоб всем пусто было - мне эту бодягу кровавую пережевывать?
      Вопрос я задал по существу, только отвечать на него было некому. В отчаянии я пнул дохлого зомби в голову, срывая на нем злость за то, что он вовремя ушел от разговора.