27

Паровой демон выпустил в нашу сторону еще одну ракету, которая попала в стену, и нас снова сшибло с ног взрывной волной. Но, как правильно говорят люди: нет худа без добра — наконец-то я протиснулся сквозь узкий проем. 

Удар был таким, что пришлось собрать последние силы, чтобы подняться с пола, ходившего ходуном от сотрясавших его шагов приближавшегося чудовища. С трудом выпрямившись, я крикнул Арлин:

— Живее! — и схватил девушку за руку, чуть не силком поставив на ноги.

Колосс шел прямо на нас. Я прекрасно понимал, что стена, за которой мы пытались спрятаться, является для него примерно такой же преградой, как для нас — газетная ширма, и он запросто ее сокрушит на ходу, даже не останавливаясь.

Мы помчались в другом направлении — вдоль стены противоположного крыла.

— У меня правая нога онемела! — крикнула Арлин. — Как будто я ее отсидела! — в голосе ее звучал неподдельный страх. В моих словах бодрости было не намного больше.

— Ну так заставь ее ходить, — сказал я и, пока Арлин массировала ногу, восстанавливая кровообращение, выпустил в монстра еще несколько ракет. Они возымели такой же эффект, как и предыдущие.

— Это чудовище никогда не сдохнет! — крикнула Арлин, когда мы снова пустились бежать.

— Да, чтобы его одолеть, нужно что-нибудь помощнее и потяжелее, — согласился я.

Арлин уставилась на самую дальнюю стену и начала что-то бубнить себе под нос, явно делая в уме какие-то подсчеты. «Посмотреть со стороны, — подумал я, — два полоумных да и только».

Обогнув угол следующего крыла, мы снова услышали грохот шагов гигантского парового демона. Единственное, что хоть как-то утешало, — это его неспешность. Но даже таким прогулочным шагом он запросто мог нас догнать — если, конечно, его не одолеет усталость. Но на это расчет был слабый. О ракетах монстра мне не хотелось думать. Мы еще раз свернули за угол. Теперь паровой демон скрылся из поля зрения, хотя топот доносился все так же отчетливо.

— Флай! — крикнула Арлин. — Если я не ошибаюсь, этот зал такой большой, что его конец выходит за пределы зоны притяжения, созданной пришельцами, которые установили Ворота. — Она перевела дыхание и прокашлялась. — С противоположной стороны сила тяготения должна быть естественной для Деймоса.

— Хочешь сказать, близкой к нулевой?

— Да.

Я ошалело выпучился на дальнюю стену. Какая-то незатейливая мысль зудела в голове, пытаясь обрести ясные очертания. В сложившейся ситуации я просто не имел права игнорировать предчувствия, инстинктивные догадки или внезапные озарения.

— А.С., нам во что бы то ни стало надо выманить этого Годзиллу из искусственной зоны в естественную.

Арлин не стала выяснять, зачем это нужно, а задала вопрос по существу:

— Кто из нас возьмет это на себя?

И действительно — единственный способ достижения цели состоял в том, чтобы один из нас раздразнил чудовище и любым способом вынудил его выйти за пределы базы.

— Ответ только один, — продолжала она, словно прочтя мои мысли, я гораздо быстрее и проворнее тебя, бык неуклюжий.

Спорить или переубеждать ее было бы бесполезно. Кроме того, я вымотался гораздо сильнее, чем она. Не зря же я частенько поддевал Арлин, приговаривая, что ее пятки сверкают быстрее, чем у любого другого легковооруженного пехотинца. Теперь от скорости ее ног зависела наша жизнь. Ей, должно быть, не очень понравилось выражение моего лица.

— Флай, ты же сам отлично понимаешь, что сделать это должна я! Кроме того, ты гораздо лучше обращаешься с ракетной установкой.

— Большая нам была от этого польза!

— Это единственное оружие, которое хоть немного приостановит монстра, — продолжала настаивать Арлин, ничуть не заботясь о логике доводов.

Она остановилась, и я остановился вместе с ней. Она погладила меня по щеке; ее ладонь была теплой и чуть влажной. Мы оба вспотели от дьявольской гонки.

— Если я этого не смогу сделать, — девушка перевела дыхание, чтобы успокоиться, и заговорила медленнее и четче, — значит, последние два года прошли для меня впустую. Будь осторожен и, когда начнешь палить своими ракетами, пожалуйста, не перепутай меня с амбалом.

Мне так много хотелось сказать ей в ответ, что я просто ограничился кивком, не раскрыв рта.

Арлин побежала к дальней стене, лишь один раз оглянувшись через плечо. Чувствовал я себя при этом, как последний подонок, но она была права. Взгляд мне застилали стекавшие по лбу капли пота.

В этот момент самый большой монстр во Вселенной обогнул угол и так же неуклюже, как раньше, попер прямо на меня, кровожадно втягивая воздух омерзительным носом. Затем он остановился! Его невероятных размеров голова стала медленно поворачиваться в мою сторону. Я приготовился отдать Богу душу, но у Арлин на этот счет имелись другие соображения.

Она подняла страшный шум, как делают иногда музыканты из джаз-банда: выла, как мартовская кошка, хохотала, жестикулировала, свистела, гикала и улюлюкала и вдобавок пустилась в пляс. Ее старания не пропали даром.

Здоровенный паровой дьявол поднял руку с ракетной установкой Бедняжка Арлин, забившись в угол, прижалась спиной к стене, крепко уперлась ногами в пол, а потом оттолкнулась, как подросток, которого учат нырять с бортика бассейна головой в воду. «Нырять в невесомость, должно быть, неслабое ощущение», — подумал я.

Она метнулась вбок и скрылась за углом именно тогда, когда ракета взорвалась рядом с тем местом, где она стояла еще секунду назад. Неудача вызвала у парового демона приступ поистине звериной ярости.

Он снова громогласно взревел и бросился преследовать Арлин. Она распласталась на полу, чувствуя себя в относительной безопасности в своем углу и пристально наблюдая за каждым движением врага. Когда Годзилла остановился на полпути и выпустил в нее еще три ракеты, Арлин уже была к этому готова. Она точно рассчитала время, необходимое для того, чтобы отскочить за угол, где взрывы не причинили бы ей никакого вреда. Стремясь поскорее настичь девушку, демон прогрохотал своими ножищами мимо меня, и я смог хорошенько разглядеть его со спины. Можете себе представить мое удивление, когда я увидел, что вся его огромная спина представляла собой своего рода склад боеприпасов — казавшиеся совсем маленькими ракеты для установки буквально усеивали ее целиком! Интересные выводы в этой связи напрашивались о создателях монстра.

И вот, наконец, чудовище сделало тот шаг, который вывел его в невесомость. Огромная туша взлетела в воздух и ударилась о потолок.

— Добро пожаловать в мышеловку, тварь безмозглая! — закричал я и, выйдя из своего укрытия, дал ракетный залп по мишени, которая была слишком большой, чтобы промазать. Даже лейтенант Вимс, черт возьми, попал бы в такую цель.

Угодив в демона, ракеты взорвались, оттолкнув его еще дальше к стене. Отреагировал он на перемещение классически: его глаза, величиной с суповые тарелки, злобно сверкнули в мою сторону, потом демон поднял руку с ракетной установкой, но выстрелить не решился. Скорее всего, он передумал, потому что медленно вращался в воздухе, как крыло ветряной мельницы. Отличная это штука — невесомость!

Так повторялось несколько раз: ему удавалось поймать меня на мушку, но стрелять он боялся, потому что никак не мог зафиксировать позицию А я тем временем продолжал тратить на него свои ракеты. К тому времени, как он смог немного замедлить вращение, я выпустил пятнадцать ракет. Пятнадцать взрывов, не причинивших ему ровным счетом никакого вреда!

Я прекрасно понимал, что рано или поздно паровой демон все-таки пустит ракету, и подготовился к этому.

Основным принципом практически любого военного искусства — которых, как известно, существует великое множество, и во время подготовки легковооруженные пехотинцы обучаются многим из них — является умение использовать оружие противника против него самого. Как же, черт возьми, я должен был поступить в данном случае? Что я терял, кроме собственной жизни и всей Земли в придачу?

Я встал так, чтобы монстру было меня хорошо видно, но больше стрелять не стал. Мне очень хотелось, чтобы гигантская смертоносная машина, в конце концов, выпустила хотя бы одну из своих ракет. Я понимаю, насколько глупо это звучит, но именно выстрел монстра и являлся основной частью моего замысла.

Я действительно очень этого хотел!

Позади меня сходились две стены, между которыми оставался небольшой зазор, образовывавший проем, который настойчиво приглашал меня спрятаться. Я дождался момента, когда демон снова развернулся ко мне поганой мордой, и метнулся в эту дыру буквально за секунду до того, как раздался выстрел. Когда ракета взорвалась, врезавшись в мощную стену, я уже успел обогнуть угол и оказался в безопасности по другую ее сторону.

То, что произошло потом, объяснил в свое время еще сэр Исаак Ньютон.

От выстрела из ракетной установки демона отбросило назад и шмякнуло о стену с такой неимоверной силой, что механическая пятиметровая туша разорвалась на куски.

Звук был такой, будто небоскреб хряпнулся о скалистую гору. Следующий звук, достигший моих ушей, прозвучал, напротив, как самая лучшая музыка в мире: Арлин издала боевой клич, в котором звенело столько ликования и радости, что мне тут же захотелось пуститься с ней в ритуальном танце вокруг какого-нибудь первобытного костра, чтобы отпраздновать победу над поверженным противником и собственное счастливое избавление.

Однако я решил не испытывать судьбу и сначала осторожно высунул голову из-за стены, дабы удостовериться в безопасности обстановки. На отдельных кусках тела демона еще мерцали огоньки и светились лампочки, оторванные члены продолжали слабо подергиваться, но было совершенно очевидно, что этот плод неистового воображения неизвестного Разума для нас больше опасности не представляет.

— Ну, что, может, пальнуть в него еще разок напоследок? — предложила Арлин, подойдя ко мне.

— Ты что, считаешь, что он заслуживает легкой смерти? — попробовал я отшутиться.

Она удивленно вскинула бровь. Порой мне кажется, что А.С. слегка недооценивает мой интеллект. Интересно, почему эта женщина, одна из немногих, служивших в морской пехоте, решила проявить такую странную снисходительность к поверженному врагу?

— Знаешь, — добавила Арлин, — лучше все-таки его окончательно успокоить. Мне бы совсем не хотелось no-новой затевать свистопляску.

Я кивнул и выпустил остаток ракет в груду металлолома, чтобы она ничем не отличалась от манной каши.

— Ну, чья теперь очередь придумывать твари кличку? — спросил я, закончив работу.

— Ты же первым его увидел, — сказала Арлин.

— Ладно, согласен. Пусть тогда он будет паровым демоном. Именно такая кличка пришла мне на ум, когда я смотрел, как он движется.

— Неплохо, Флай. У тебя, по моим наблюдениям, очень развилось образное мышление. Скоро, наверное, если захочешь, сможешь даже стать писателем.

— Нечего подкалывать, — улыбнулся я и покровительственно потрепал Арлин по волосам.

Сейчас мне ничего не стоило проглотить ее шпильку — душа моя ликовала. Не каждый день случается придумать такую хитрость, которая позволила бы превратить неодолимую силу в кучу мусора.

Мы решили обследовать помещение, и в том месте, где впервые увидели демона, наткнулись на крышку люка. Он, по всей видимости, охранял этот выход. Арлин присела на корточки, внимательно осмотрела крышку и рассмеялась.

— Тебе это должно понравиться, — сказала она, выпрямившись во весь рост.

— Подожди, дай самому разгадать загадку… Чтобы открыть люк, нужен ключ.

— Ты ведь не очень любишь возиться с ключами, правда?

— Да, особенно когда у меня больше ни одной ракеты не осталось.

Зато у нас теперь хватало времени, чтобы спокойно заняться поисками.

— Могу поспорить, что знаю, где их найти, — сказала Арлин.

Я пошел за девушкой, и она снова подвела меня ко все еще искрившимся и дымившим останкам парового демона. Арлин нашла ключ в отверстии на брюхе монстра. Значит, чудовище действительно охраняло люк. Она хотела было вынуть ключ из отверстия и уже протянула к нему руку, но, вскрикнув, тут же отдернула.

— В чем дело? — спросил я.

— Он горячий, как раскаленная сковорода!

Очень осторожно, так, чтобы снова не обжечься о быстро покрывавшийся окалиной металл, она вытащила ключ, второй рукой прикрывая от жара глаза. Ключ представлял собой пурпурного цвета магнитную карточку, которая сильно разогрелась, но форму свою сохранила. Арлин улыбалась, как ребенок, который на празднике нашел фигурку короля в своем куске пирога.

Мы побежали с нашей находкой к люку в полу, чем-то напоминавшему кротовую нору. Арлин просунула карточку в щель. Крышка слегка приподнялась, мы ее несколько раз повернули, и люк открылся. В образовавшемся отверстии сверкал блестящий и яркий до ряби в глазах поток красного цвета.

Вниз, в это ослепительно-красное нечто, вела едва заметная шаткая деревянная лесенка.

— Просто поверить в это не могу, — проговорила Арлин.

— Во что?

— В то, что вижу. Флай, перед нами стена того самого гиперпространственного туннеля.

Мы долго, не отрываясь, смотрели вниз.

— Что теперь делать будем? — в конце концов спросила

Арлин.

Я пожал плечами. Когда неизвестно, как лучше поступить, обычно подбрасывают монетку. Лестница-то была деревянной — значит, если бы внизу полыхало пламя, она, по логике вещей, должна бы сгореть.

Мне ничего не оставалось, как опустить голую руку в ослепительную красноту. Арлин дотронулась до моего плеча и нетерпеливо спросила:

— Ну, что там? Что ты чувствуешь?

— Вроде бы, по виду пламя, но на деле совсем не так. Я чувствую просто ледяной холод.

— Странно… — Моя подруга тоже опустила руку рядом с моей. — Интересно, а что там дальше, за пределами гиперпространственного туннеля?

— Не знаю, открытый космос, наверное, — предположил я. — А, может быть, эта река человеческой плоти. Рай или ад. Или просто смерть:

Мы переглянулись и, не сговариваясь, кивнули друг другу, а потом взялись за руки и стали спускаться по шаткой лесенке в слепящую красноту.

Здесь собрались все ее оттенки — малиновый, огненно-красный, как в горниле доменной печи, густо-розовый, кроваво-красный, алый, как губная помада, бурый, как марсианские пустыни. Эти и все другие тона и полутона красного цвета, какие только можно себе представить, клубились и бурлили вокруг нас, подобно холодным, обволакивающим арктическим волнам, пугая воображение багрянцем красной смерти. Мы сгорали в пурпурном пламени, но боли не ощущали.

Удовольствия тоже. Языки холодного пламени слизнули нашу одежду и оружие, но коже никакого вреда не причинили.

Лестница исчезла — она была лишь в нашем воображении. Какое-то время мы скользили вниз, как будто летели на санях по нескончаемому склону бесконечной горы и все это время отчетливо видели окружавшую нас переливчатую красноту. Мне трудно судить, насколько была драматична ситуация, в которой мы оказались, но я радовался хотя бы тому, что не померк свет.

28

Красный туннель светился, как туманное марево, какое иногда бывает в темной комнате, где проявляют фотокарточки. Пока я мог различить перед собой вытянутую руку, паниковать не имело смысла. Но это, пожалуй, был единственный просвет во мраке неизвестности, окружавшем нас. 

Потом мы упали в какую-то комнату. Хотя, комнатой в прямом смысле этого слова помещение, в котором мы оказались, назвать было нельзя. Скорее оно напоминало гигантский, живой внутренний орган. Стены, пол и потолок состояли из розовой, пульсирующей плоти — ребристой и местами покрытой скользкой слизью явно животного происхождения.

Мы с Арлин снова были в чем мать родила. Я инстинктивно прикрылся, как при нашем первом свидании на Деймосе.

— Да ладно тебе, Флай, не валяй дурака! — Арлин чуть ли не надула от обиды губы. — Ты же, слава Богу, человек. У нас и так осталось слишком мало из того, что напоминало бы о том, кто мы такие и почему здесь оказались. Стыдливость в нашем положении, прямо скажем, неуместна.

Я медленно убрал руки с причинного места, но в упор смотреть на девушку не решался, потому что не очень доверял самому себе. Мы были друзьями, и мне хотелось, чтоб мы ими и дальше оставались.

— Здесь здорово воняет, — отметила Арлин. У меня, видимо, нос заложило. Я был рад, что не чувствовал запахов, поскольку организм, внутри которого мы оказались, был, скорее всего, чем-то заражен — впечатление здорового он не производил.

Немного впереди поверхность, на которой мы стояли, полого спускалась вниз. Откос был не настолько крутым, чтобы мы боялись поскользнуться и упасть, и, тем не менее, когда мы двинулись вперед по чудовищным внутренностям, я почувствовал себя достаточно неуютно. Меня тревожило ощущение смутного знакомства с этим местом, как будто все мы, люди, когда-то побывали здесь.

— Знаешь, Флай, — обратилась ко мне Арлин, — у меня в голове неприятная мысль промелькнула. Я очень надеюсь, что тот холодный огонь, в котором сгорела наша одежда, не уничтожил у нас в кишках микробов, которые помогают еду переваривать. Без них мы с голоду помрем, сколько бы ни ели.

— Это уж ты, пожалуй, через край хватила, — прокаркал я срывающимся голосом, как будто лет десять хранил обет молчания. — Волчьего аппетита я не испытываю, но думаю, что Ворота оставили мне все, что надо для нормального пищеварения. Надеюсь, и микробы при мне, как и все остальное.

Демоническая утроба, по которой мы продолжали наше путешествие, вдруг начала резко сокращаться, и мы с Арлин одновременно подпрыгнули. Всегда ненавидел дурацкие аттракционы. Потом, потеряв равновесие, мы все-таки поскользнулись и свалились в растекшуюся слизь. Я крепко ухватился за боевую подругу, а она вцепилась в мою руку.

Продолжая судорожно сокращаться, гигантское чрево выталкивало нас по «полу» к «двери» — огромной полупрозрачной пленке с хрящем в форме дверной ручки посредине. Я просунул руку во влажное отверстие по самое плечо и повернул «ручку». С противоположной стороны полупрозрачной пленки виднелись смутные очертания двух трупов. Кому они принадлежали, отсюда определить было нельзя, но то, что один мужской, а другой — женский, не оставляло сомнений. После всего, что мы пережили, меня чуть кондрашка не хватила при мысли о том, что я вижу наши собственные безжизненные тела! К счастью, это оказалось не так, но что-то общее с нами у трупов, безусловно, было — тот же тип сложения, похожие черты лиц.

Я узнал их: один принадлежал третьей женщине, служившей в роте «Фокс», кроме Дардье и Арлин. Ее звали Мидори Йошида. Другой — лейтенанту Вимсу.

Странно, но глядя на эту пару, я почему-то сильных эмоций не испытывал. Они лежали в неловкой позе — голова к голове, и каждый держал пистолет во рту другого. Было очевидно, что так они свели счеты с жизнью. Наверное, потому, что очутились в аду.

Арлин подалась было вперед, чтобы разъединить их, и тут мы сделали леденящее кровь открытие: они не просто лежали голова к голове — их головы были соединены друг с другом, как будто слились воедино — там, где у каждого находилось темя, кожа одной головы плавно переходила в кожу другой, как у сиамских близнецов. Цвет волос также плавно переходил от светлых (Вимс) к иссиня-черным (Йошида), причем настолько незаметно, что линию разграничения обнаружить было невозможно.

— Господи, Пресвятая дева Мария, — только и мог выдохнуть я.

— Думаю, искать причину, по которой они выбили друг другу мозги, излишне, — прошептала Арлин, отстраняясь от тел, и молча показала рукой на кровавые следы бесов вокруг трупов. Отметины отвратительных ног были нам уже хорошо знакомы. Судя по глубине оставленных копытами следов, поганые твари устроили себе игрища с плясками вокруг человеческих жертв. Я плюнул с досады на один из следов. Арлин участливо положила мне руку на плечо.

— Флай, ты не принимай меня, пожалуйста, за вурдалака, но, черт возьми, нам позарез нужны их пистолеты. К тому же, чем дольше я смотрю на… на твою широкую мужскую грудь, тем больше мне кажется, что пора бы уже и одеться. И обуться, — добавила она и была, конечно, права. Хотя от такой правоты у меня все брюхо выворачивало наизнанку. В общем, спорить я не стал.

В течение нескольких следующих минут мы занимались чистой воды мародерством, а трупы потом оттащили в угол. После этого занятия, которое, надеюсь, мне больше никогда в жизни не выпадет, у каждого из нас появился пистолет и двадцать шесть зарядов.

Чтобы выйти из помещения, необходимо было протиснуться сквозь узкое отверстие, которое выглядело в точности, как… да ну его к чертовой бабушке, даже думать тошно.

Я вызвался пробираться первым. Арлин не возражала.

— Флай, — донесся до меня ее голос, когда мы пролезали сквозь дыру, — у тебя не возникло ощущения, что ты заново родился?

Я не любитель черного юмора, поэтому от вопроса подруги меня даже передернуло.

— Послушай, А.С., не провоцировала бы ты меня на богохульство, а не то я такое сказану, что тебе и в бреду не послышится.

Я раздвигал плечами влажные, липкие, упругие стены, отдававшие запахом гниения, и они довольно легко поддавались моим усилиям. После меня Арлин было гораздо легче идти. В голове мелькнула мысль, что если проход и дальше станет сужаться, то я просто приклеюсь к податливым мокрым стенам. Слава Богу, мои опасения не оправдались.

Безудержную радость, охватившую нас, когда мы наконец выбрались наружу, не могли омрачить даже семь поджидавших у выхода бесов. Сей почетный караул при встрече я воспринял как должное и немедленно приступил к работе. Арлин, не отстававшая ни на шаг, последовала моему примеру. Хоть в нашем распоряжении была лишь пара пистолетов, мы не оставили ублюдкам ни одного шанса на выживание.

Следуя устоявшейся традиции, мы, после того, как разделались с противником, захотели, понятное дело, поближе познакомиться с местными достопримечательностями. Я уж не раз жалел о том, что не захватил с собой фотоаппарата.

— Итак, мы в само натуральном аду, — сказала Арлин.

— Скорее, нашим гостеприимным хозяевам очень хочется заставить нас поверить в то, что мы в него попали, — ответил я.

Стены ада были толстыми и мясистыми. Пол или почва под ногами напоминала гигантскую лысину, сплошь покрытую пигментными пятнами. Там и сям из нее прорастали пучки огромных, жестких волосин, усыпанных колючками. А еще здесь текли огненные реки, в черном небе полыхали красные зарницы, а в воздухе стоял резкий запах мочи, увядших цветов и гнилых лимонов. К нему примешивался омерзительный душок кошачьих испражнений.

— Надо же было до такого додуматься! — заметил я. — Надо отдать должное тварям — опыт удался на славу.

— Да, их творческие потуги проявились в полном блеске.

Мы обнаружили только одну дверь из заплесневелых и растрескавшихся деревянных панелей. Каменная кладка, в которую она была вставлена, выкрошилась и обсыпалась. Арлин подошла к неприветливому выходу и внимательно его оглядела.

— Пойди-ка сюда, взгляни, — позвала она меня.

Я подошел, хотя желудок настойчиво уговаривал оставаться на месте. Я увидел мириады личинок, пожиравших камень, дерево, мясистые стены — все, что попадалось на пути!

— Деталь, заслуживающая особого внимания! — выдала критическую оценку их работе Арлин.

Но в следующий момент ей стало не до наблюдений. Облако мелких тварей взвилось в воздух, как если бы мы решили взломать их сгнившую дверь — хоть ни один из нас ее пальцем не коснулся, — и облепило девушку с ног до головы. За первой партией последовала вторая, устроившаяся уже на мне. Я поднял руку и почувствовал, что кровопийцы впились как банный лист в кожу, которая стала тут же зудеть.

— Черт бы вас драл, — вопила Арлин, неистово размахивая руками, — убирайтесь немедленно!

Ее действия имели столь же ничтожный успех, как и мои. Мы побежали, несколько раз даже перекувырнулись, но на паразитов ничего не действовало. Гниды присосались намертво.

— Ну, и черт с ними, — разозлился я. — Убить они нас не убьют. Так что подождем лучших времен и при первой же возможности примем ванну.

— Или переберемся куда-нибудь в другое место, если телепорт подвернется, — поддакнула Арлин.

— Но это же, скорее всего, живые организмы. Они, наверное, за нами увяжутся. Нет, срочно надо где-то воду искать.

— Или шампунь от вшей. — Высказав поистине блестящую идею, но не зная, как ее реализовать, Арлин, смолкла.

— Ладно, — через какое-то время обратился я к ней. — Не век же нам здесь прохлаждаться. Давай-ка пальнем по двери. Я так и сделал. За дверью нас поджидал малоприятный сюрприз: две огромные тыквы. Единственное утешение состояло в том, что они не собирались впиваться нам в кожу. Кроме того, они парили так высоко, что нам удалось остаться незамеченными. Вскоре они полетели дальше, наверняка к своим гнездам или насестам.

Однако, заметив безжизненные тела бесов, тыквы отклонились от маршрута, чтобы выяснить, что произошло, и тем самым предоставили нам возможность спокойно прошмыгнуть в дверь, за которой мы обнаружили ружье и несколько патронов.