Новые туфли хочется всегда

– Знаешь, при каком условии ты выйдешь замуж? – Наташка старалась говорить тихо, чтобы посторонние не слышали.

– При условии, что жених мне подарит классическое кольцо от Тиффани. И сделает это молча.

– Согласна, что молча – главное условие! Но не акта дарения кольца. Не ему, я говорю о женихе, надо будет молчать! А тебе! Только если, послушай меня и подумай хорошенько! Только если: ТЫ. УВИДИШЬ. БУДУЩЕГО МУЖА. В МОМЕНТ БРАКОСОЧЕТАНИЯ. И ни в коем случае ни минутой раньше! Иначе НИЧЕГО не получится! ТВОЙ ЯЗЫК… этот твой язык, м-м-м-м-м-м, никакими сапогами не компенсировать! Ты поняла?!

– Конечно, любовь моя. Только тогда мне придется выходить замуж по какому-то средневековому обычаю, и даже боюсь подумать, за кого… Ты не находишь?

Наташка за свою жизнь выработала много полезных правил. Одно из них гласило: «Если ты не знаешь, что ответить, – не отвечай». От некоторых правил она иногда отступала. От этого – никогда. Поэтому, она застегнула пальто и сказала:

– Пошли пить.

– Заметьте – не я это предложила!

– Хватит хохмить, я ж добра тебе желаю! Счастья буквально!

– Нюсенька, я знаю. Думаешь, я сомневаюсь в благости твоих намерений?

Через несколько минут мы оказались в любимом пабе. Сели за привычный столик. Налили. Выпили. Наташка закурила и начала отходить. Гнев на милость, так сказать.

– Почему у тебя нет визиток? Ты понимаешь, что это неприлично? – Наташка затягивалась так, будто ей не давали курить несколько дней.

– А на фига козе баян? Ей и так весело, – я с удовольствием закусывала и пыталась перевести разговор на кулинарную тему: – Салат вкусный, ага?

– Я с тобой серьезно разговариваю.

Я поняла: пока она не выскажется полностью, все мои усилия сменить тему будут тщетными. Чтобы тему закрыть, придется ее исчерпать. Пришлось отвлечься мыслями от салата:

– Я тоже. Так прикольно, когда нет этих бумажек.

– То есть тебе дают карточку, ты берешь и ничего не даешь взамен – это прикольно, да?

– Почему ничего? Я улыбаюсь.

– Тебе визитки получать нужно, а другим нет?

– Почему ты думаешь, что они мне нужны? Я старым дедовским способом – пишу в записную книжку, а бумажку выбрасываю, – жестом я показала, как именно я ее выбрасываю. – Ты попробуй уже что-нибудь – так вкусно!

Наташка закурила очередную сигарету.

– Я с ума с тобой сойду. Ты и визитку Марка выбросила?

– Конечно. То есть нет. Не посмела. Я ж со всем уважением к нему, – в воздухе я нарисовала вилкой вензель, – просто оставила ее вместе с бокалом на столике. Очень аккуратно положила его визиточку, даже не заляпала и не помяла.

– Это невыносимо… Какой салат вкуснее?

– Вот этот, с мясом.

– Ну, а если тебе захочется ему позвонить?

– Я позвоню тебе, Нюсенька. И успокоюсь.

Мы начали хохотать. Впервые в этот странный вечер. Хохотать от души и до слез. Играла приятная музыка. В нее очень удачно вплеталась джазовая тема. Я даже начала пританцовывать.

– Может, уже закончишь танцевать и ответишь на звонок? – Наташка опять превратилась в наставницу.

– Это мой телефон?

– Всё ясно, девушке больше не наливать. Кто звонит?

– Не знаю. Телефон показывает какой-то номер вместо имени. В таких случаях смотри, как я говорю «алё».

Я сделала нижнюю челюсть тяжелой, просто каменной и сказала:

– Алё.

Рецепт фирменного голоса для «чужих»: немного металла, причем не алюминия. Что-то посерьезней, пожестче. Немного усталости от жизни. Немного того, что вызывает мурашки, и только смелый продолжит разговор, услышав такое «алё».

Наташка замерла, выпрямила спину и сложила руки, как в школе за партой.

– Добрый вечер. Надеюсь, не помешал. Это Марк.

Я почувствовала, что камень в челюсти и металл в голосе мне немного мешают, но стремительно от них избавиться невозможно.

– Если окажется, что помешали, – Ваши действия?

– Попрошу у Вас две минуты и буду краток.

– Время пошло.

– Не откажитесь позавтракать со мной, например, завтра.

– Я работаю с 8-30.

– Не откажитесь разделить со мной ранний завтрак?

– С видом на Эльбрус.

– Что?

– Фильм такой есть «Завтрак с видом на Эльбрус».

– Не видел, к сожалению. Заехать за Вами в 7-00 будет не слишком рано?

– Об эту пору я обычно и покидаю мою обитель.

– У меня осталось 15 секунд. Надеюсь успеть услышать Ваш адрес?

– Ленина 11–18.

– Приношу извинения за отнятые минуты.

– И Вы не кашляйте.

– Извините?

– Что Вы, говорю, какое беспокойство.

Наташка смотрела на меня молча, широко открыв глаза.

– Н-ну? И кто это был?

– Представляешь, Марк? – я развела руками. – Давай еще бутылочку закажем?

– Это ты ему «и Вы не кашляйте»? – Наташка сделала затяжку как перед последним в жизни вздохом. – Только если знакомство состоится в момент бракосочетания! Только так! Идиотка! Я на мужа столько нервов не трачу, сколько на тебя! Будем пить водку, хватит разминаться. Я от твоих телефонных переговоров протрезвела.

Наташка набрала воздуху и приготовилась исправлять мою жизнь. Я пыталась сообразить, сорок градусов – большой ли это угол? Быть исправленной на меньшее количество градусов шансов у меня не оставалось. И в этот момент зазвонил спасительный телефон. Наташка взяла трубку. По выражению досады, появившемуся на ее лице, я поняла, что мне будет дарована передышка.

– Ну, еду, еду! – мягко, но с нотками раздражения сказала Наташка.

Мы выпили по рюмке дружбы, поцеловались, и моя подруга отчалила обдумывать план моего дальнейшего спасения.

Глава 3. Важно. Завтрак и не только

Если честно, утром я всё ещё размышляла – ехать с Марком на завтрак или не ехать. Об эту пору приятно смотреть на пустой двор. Пьешь чай с лимоном, смотришь в окно. До семи утра на улицах нет суеты. Такое блаженное состояние проспать никак нельзя. У меня в жизни мало пауз, а дома – мало тишины. Каждое утро, глядя в окно, я стараюсь увидеть и почувствовать себя.

В 6-40 во двор въехала машина. Сразу стало понятно, что это Марк. Смешно – боится, что улизну раньше обычного. Умный, блин. Понимает, что раньше, чем без четверти семь, из дома я не выйду ни при каких обстоятельствах. Даже чтобы сбежать. В 6-56 он позвонил, что уже у подъезда. А то я не вижу! Поняла, не могу так рано принимать решения, перестала думать – идти или нет. Просто стала одеваться. Решила не повторять сеанс гипноза и надела обычные коричневые ботинки. Но мысль остановить невозможно, даже если эта мысль сонная. Возник следующий вопрос: где мы будем завтракать об эту пору? Очень интересно, точнее, любопытно. Рестораны спят, да вообще все приличные места в этот час спят.

Марк приехал на обычной черной немецкой машине Mercedes. Он открыл мне дверь, потом закрыл за мной дверь. Потом сел за руль, включил музыку. К своему удивлению, я идентифицировала Рахманинова. Кто-то хорошо исполнял второй фортепианный концерт.

– Любите Рахманинова? – скрыть изумление мне не удалось.

– Слушать – да, а так – нет.

– Странный выбор для немца – не находите?

– Не забывайте, что я из русских немцев – раз.

Я ждала продолжения, но Марк молчал.

– Два Вы передумали говорить?

– Если Вы знаете, что это Рахманинов, то, скорее всего, знаете и произведение.

– Знаю, и что?

– Тогда Вы знаете, что второй концерт – это не для русского человека, а для человека в определенном душевном состоянии.

– Сие витиеватое и есть «два»?

– Да.

– Хотите сказать, что выходите из «ледникового периода»?

Марк молчал. Будто и не прозвучало никакого вопроса.

– Вам никто не говорил, что Вы и Ваша машина внешне безупречны до… подозрительности?

– Я думал, Вы скажете, что «аж противно».

– Красивое меня не отталкивает, но безупречно красивое вызывает раздражение. Я не верю в безупречность.

– Возможно, но Вы справедливо заметили, что мы с машиной безупречны внешне. Внутреннее содержание может иметь недостатки.

– Это меня и настораживает.

– Возможно, Вы не сочтете мои недостатки уродствами.

– Это меня и настораживает.

– Да, возможно.

Повисла тишина. Рахманинов – уважительная причина для молчания. Но Марк, видимо, не любил несанкционированных им пауз в разговорах и заговорил, продолжая некий разговор, который он вел со мной, но без меня:

– Не могу понять, как в Вас сочетаются Вы и Ваши красные сапоги. Я думал, что несу вино весьма легкомысленной особе.

– Значит, Вы все-таки пялились на мои ноги?

– Ну, я же нормальный мужчина.

– Откуда мне знать.

– Вот и я говорю: что общего у Ваших прекрасных утонченных сапог и Вас?

– Размер.

– Возможно.

– У Вас есть другие версии?

– Возможно, но об этом позже. Мы приехали.

Мы приехали в странное заведение на окраине города. Я бы очень обрадовалась, если бы нас не пустили. Но нам открыли, и официант, почтенных лет мужчина, выражал большую радость по поводу нашего раннего визита. Подозрение, что заведение открыли специально для нас, быстро подтвердилось. Вслед за нами дверь опять заперли – до открытия для всех было еще почти четыре часа.

Окраина города, запертая дверь – мое беспокойство росло.

– Здесь совершенно безопасно, – Марк посмотрел на меня вопросительно, – но если Вам здесь не нравится, мы можем уехать. Какие еще я могу дать Вам гарантии?

– Ничего не нужно. Просто я здесь никогда не была.

Я оглядела зал. Всё просто, по-домашнему: семейные фотографии на стенах, старые стулья, льняные скатерти, хрустальные стаканы из детства. Нас проводили за столик, спрятанный от посторонних глаз, если бы таковые были в зале. Столик прятался за крутой винтовой лестницей. Чугунные перила и темного дерева ступени. Закуток, куда мы попали, был стилизован под балкон. Цветы в горшках отделяли нас от остального зала. Столик на двоих, отдельная вешалка для одежды. Фальшивое французское окно с видом на какую-то узкую европейскую улочку.

– Вы в принципе завтракаете? – Марк сел спиной к стене с фотографиями.

Если ему так же всё равно, как звучит его голос, тогда зачем мы здесь? Мы опять возвращались к игре, с которой началось наше знакомство.

– Конечно, а Вы думаете, я бы сделала ради Вас исключение? – я продолжала осматриваться.

– Думаю, – Марк следил за движением моих глаз.

– С переменным успехом. Вам это удается, – я села за столик и подняла глаза на Марка.

– Думать? – он не отводил взгляд.

– Именно.

– Кофе я попросил принести сразу.

– По утрам я пью чай с лимоном. Говорю это не из чувства противоречия, поверьте.

– Значит, принесут чай.

– С лимоном.

– Сахар?

– Обижаете!

– Любите?

– Кого?

– Мужчин. Хотя по логике, говорим мы сейчас о чае или кофе.

– А Вы умеете улыбаться?

– Да. Так как насчет мужчин? – Марк улыбнулся левым уголком рта.

– Вы попали в точку. Именно «мужчин вообще». А вот в частности, с отдельными представителями этого любимого мною рода отношения – это из сферы интимного. Уж, извиняйте – распространяться сейчас не настроена.

– Не удивительно, что не складываются.

– Что Вы сказали?

– Что, судя по интонации, отношения с мужчинами у Вас не складываются. И в общем, и в частности. Вот и Ваш чай. А я кофе, с Вашего позволения. Сейчас принесут омлет, кашу, тосты, блинчики. Не знал, чем Вы любите завтракать, а времени выяснить у меня вчера не хватило. Не обессудьте.

Примечания

1

Sentir bon (фр.) – хорошо пахнуть

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.