- Но мы не можем платить вам за время, которое уходит у вас на дорогу, по двадцать долларов час, ребята! Договаривайтесь встретиться на пол-пути. Двадцать долларов в час - это очень большие деньги, Леонид!
      - У него нет кара. Дайте ему кар*! - Косогор возмущенно фыркнул, выразив свое презрение к фирме, не могущей снабдить своего рабочего автомобилем.
      - Леонид! - Барни встал и прошелся по офису. - Мы не отказываемся платить тебе двадцать долларов за квалифицированную работу - за обследование, за монтаж и демонтаж медицинской аппаратуры, но оплачивать твои дорожные приключения по двадцать долларов в час мы не можем. Ты нам слишком дорого обходишься.
      - Хорошо, - сказал Леонид весело. - Я никуда не буду ездить. Буду работать только здесь - в фирме. Вы сами занимайтесь покупкой аппаратуры, решайте без меня - подходит она вам или нет? Идет?
      Сделалось темно. Буйно, крупными кляксами застучал вдруг по крыше барака дождь. Вошла старушка-секретарша, мать Бориса, и, тихо перемещаясь по офису, подняла полости шторы на окне и включила две лампы.
      - Леня, - сказал я, - они правы. Берите с них меньше за дорожное время.
      - Пошел ты на хуй! - сказал Косогор. - Коллаборационист! Я часами путаюсь на их ебаных хайвэях. Пускай тогда Барни возит меня. Если он будет шоферить, я не стану брать с них денег на дорогу.
      - Леонид, у меня есть свои обязанности в фирме, - сказал Барни. - Если я стану твоим персональным шофером, ты будешь обходиться нам втрое дороже.
      По лицу Бориса стекал пот. Он выдернул клинекс из коробки на столе и стал промокать физиономию. Барни, сунув руки в карманы, расхаживал за нашими спинами. Мне представилось, что сейчас он остановится и даст Косогору кулаком по голове.
      Зазвонил телефон. Борис, как мне показалось, радостно схватил трубку.
      - Йес!
      - Ну, в общем так, - сказал Косогор вставая. - Я поехал домой. Пока не получу чек, я работать не буду. Они мне должны мани за четыреста рабочих часов. Гуд бай, Барни! - И неторопливой походкой кадрового рабочего, которому вкалывать всю жизнь, торопиться некуда, Косогор отправился к двери офиса.
      - Shit!* - воскликнул Барни. - Эдвард, объясни мне, почему он такой трудный? Ты же не такой.
      - Я другого поколения. Думаю, Барни, что власть и хозяин для Леонида одно и то же. Хозяин - враг. С хозяином нужно обращаться сурово.
      - Но он же просидел десять лет в ГУЛаге, Эдвард!
      - Что это меняет, Барни?
      - Эдвард, поговори с ним, а? Он не так уже неуязвим, как ему кажется. Конечно, у него редкая профессия, но в несколько месяцев я смог бы найти ему замену. Дело в том только, что у нас не всегда есть работа, мы еще не развернулись полностью. Леонида это устраивает, а американский парень захочет быть полностью занятым...
      - Эй, пиздюк! - крикнул появившийся в двери опять Косогор. - Ты поедешь со мной или пешком пойдешь в Манхэттан?
      - Иду! - сказал я.
      Барни подморгнул мне, а Борис поглядел на меня с надеждой.
      В "Ромашке" - русском кафе-шопе на углу 1-й авеню и 7-й улицы, - сидя против меня, Косогор ел пельмени, время от времени обнажая единственный золотой зуб. Очки съехали на кончик носа.
      - Бляди, не буду с ними работать! Открою свое дело. Мне Роман Давидыч, - Косогор кивком головы указал на хозяина "Ромашки", тот выдавал банки с джинджареллой двум грязным ист-вилледжевским типам, - обещал дать денег. Войти со мной в долю хочет. Я не хуже Барни и Бориса могу тем же бизнесом заниматься.
      - Ну как пельмени, товарищи? - Обширный, седой, в белом фартуке поверх рубашки с галстуком, круглоплечий, над нами стоял хозяин.
      - Хороши пельмени. Молодец, прокурор!.. Едуард, познакомься с товарищем прокурором! - Леонид довольно оскалился. - Настоящий областной прокурор, ты не думай! Из Западной Украины.
      - Это он вас посадил, Леонид? - спросил я.
      - Нет, не я. Я других сажал. - Прокурор улыбался, положив руки на бока.
      - Дочку бы ты его видел, Едуард. Красотка! Прокурор, хочешь зятя? Поэт! Хороший парень.
      - Хороший, - согласился прокурор, оглядывая меня. - Денег у него только нет. Да и русский. Я Светку за местного еврея хочу выдать.
      - И он будет сношаться с твоей дочкой через простыню! - загоготал Косогор.
      Пошел дождь. Косогор, дав мне пять долларов, послал меня за водкой. У прокурора не было лицензии на продажу спиртных напитков. Из ликер-стора я вернулся насквозь мокрый. Прокурор повесил на дверь табличку "Закрыто", втроем мы уселись за стол и стали пить водку, закусывая ее горячими котлетами по-киевски. Бывший узник ГУЛАГа и бывший прокурор области страстно обсуждали проект открытия ателье по покупке и ремонту медицинского оборудования, а я сидел и тупо разглядывал сквозь все более запотевающую стеклянную стену кафе-шопа Первую авеню. По ней каждые несколько минут проскакивал полицейский автомобиль. После восьми полицейских автомобилей я предложил будущим бизнесменам назвать будущую фирму "Роман энд Леонид".
      - А что, хорошо звучит, - одобрил экс-прокурор, и они опять погрузились в восторги и подсчеты, а я вернулся к полицейским автомобилям.
      Когда стекло совсем затянуло влагой, я вспомнил о том, что в 2000-ом году у меня назначено свидание в священном городе Бенаресе, Индия, с другом детства. Я не сомневался, что явлюсь на свидание вовремя. Я знал уже, что Великая Американская Мечта не сможет меня удержать.