Глава 6. Прессовщики времени.

Крейсер господина Траустера шел в реальном пространстве со скоростью 245 000 километров в секунду. Курс был проложен вдали от звездных скоплений и газопылевых облаков, но все равно, нос корабля и выступающие детали корпуса светились бледным, голубоватым сиянием, от воздействия редких частиц на экранное поле. Система работала на девяносто пять процентов своей мощности и скорость крейсера можно было еще больше приблизить к абсолютной скорости света, но хозяина вполне устраивал и такой режим.

Как только корабль оказался на орбите Картака, первым же «прыжком» он переместился в область пространства, свободную от физических тел природного и искусственного происхождения. До ближайшей сферической галактики, с которой начиналось довольно большое скопление, было около пятисот миллионов световых лет, а о судоходстве в этом секторе никто, никогда не слышал. В общем, место было выбрано идеальное и уже неоднократно опробованное на практике. Потребовалось еще немногим более трех часов, по корабельному времени и двадцать четыре «ускорительных», подпространственных перехода, чтобы крейсер достиг заданной скорости.

Шел пятый час полета, по независимому, корабельному времени.

В капитанскую каюту без стука вошел доктор. Траустер оторвался от экрана компьютера и недовольно взглянул на вошедшего, но ничего не сказал, только жестом пригласил садиться. Доктор по домашнему развалился в предложенном кресле и блаженно вытянулся.

– Сколько еще будет продолжаться это безобразие? – поинтересовался он восстановив дыхание.

– Фаркен, что тебе не нравиться?

– Когда меня нанимали на эту работу, то никто даже не вспомнил, что придется летать на кораблях в реальном пространстве, а тем более с такой скоростью. Когда это кончиться? Я обыкновенный врач, а не герой. Меня уже начинает колотить, как только я подумаю, что в любое мгновение весь этот катафалк может превратиться в яркую вспышку.

– Не бойся, – улыбнулся капитан, которого претензии Фаркена немного развеселили и он решил его добить, – если это и случиться, то ты этого даже не заметишь. Кстати, если подумать, то это будет самая быстрая и безболезненная смерть, которая только может быть в природе. Многие бы тебе позавидовали, а ты жалуешься.

– Я еще молод, – обиделся врач. – У меня есть свои планы и я не хочу, чтобы они зависели от булыжника, величиной с кулак, который может встретиться нам по пути.

– Иногда все зависит и от гораздо меньшего, – глубокомысленно заметил Траустер, всем своим видом показывая, что сеанс психологической разгрузки окончен.

– Тогда мне придется разорвать с вами контракт, я больше не могу работать в таких условиях! – вспыхнул Фаркен.

Капитан встал и обойдя стол, вплотную приблизился к не званному посетителю. Грузная фигура нависла над затихшим от неожиданности врачем, а взгляд пары уставших, холодных глаз, казалось, проник в саму его душу, если таковая конечно имелась. В них было столько презрения, что при других обстоятельствах Фаркен бы обиделся, но сейчас ему было не до этого. По спине холодными лапками пробежался страх. У него появилось отвратительное ощущение, что его сейчас ударят, больно и жестоко, но удара не последовало.

– Слушай меня внимательно, – холодно сказал Траустер, – в дальнейшем, ты будешь делать все, что от тебя потребуется молча. Свой лимит дерзости ты уже исчерпал. На борту мне недовольные не нужны. Если кто-то и решит, что твой контракт окончен, то это буду я и никто другой. Вспомни, когда тебя только брали на эту работу и когда у тебя еще не было никаких планов, ты был согласен рисковать своей жизнью и за десятую часть той суммы, что тебе платят сейчас. Так что не искушай лишний раз судьбу, иди работай.

Фаркен не нашелся что ответить.

– Ну вот и хорошо, что ты все понял, – сделал вывод капитан, – а чтобы ты сильно не переживал, нам осталось всего пару часов идти в таком режиме. Я стараюсь выиграть время. База должна была освободиться только через полтора месяца в реальном времени после того, как мы покинули Картак. Не болтаться же в космосе столько времени, тем более с таким грузом на борту. За это время обязательно будет отбраковка, а мне это сейчас не нужно. У нас и так в прошлый раз пятеро не выдержало. Знаешь, сколько мне пришлось выслушать по этому поводу от хозяев?

– Но это же естественный процесс, – возразил доктор. – Кто выдерживает, кто нет. Они должны быть только благодарны, что за них провели отбраковку.

– Это ты так считаешь, а они считают совсем по другому. Это их товар, за него уплочены деньги, а с потерей и того, и другого никто спокойно мириться не будет. Тем более, ты как специалист должен знать, что у заказчиков оборудование намного лучше, чем наше.

– Это точно.

– Как там показатели? – без предупреждения капитан от эмоций перешел к делу.

– Я вам уже докладывал, пока не выдержал только один парень, тот, у которого падало давление, когда мы его обрабатывали. Видимо просмотрели его показатели, когда отбирали или было что-то напутано в медицинской карте, а все остальные в устойчивом состоянии.

– Хорошо, я тебя больше не задерживаю. Мне нужно еще покончить с кое-какими делами, а ты меня задерживаешь.

Доктор встал и вышел, а капитан продолжил поиски вчерашнего дня в своем компьютере.

Дик ненавидел сбои в своей любимой системе. Вот и сейчас, он разочаровано ходил между рядов боксов, стараясь не глядеть на тот, в котором находилось не выдержавшее нагрузки, маленькое тельце. Вроде все было хорошо, все работало как надо, но вот, случаются же такие неприятности. Он знал, что капитан будет недоволен и принимал все это лично на свой счет. Вообще он был неплохим парнем, этот Дик, но время проведенное в космосе, рядом со странным комплексом, наложило на него определенный отпечаток.

В отсек вошел Фаркен.

– Что, будем делать уборку? – спросил Дик.

– Да, надо бы прибраться.

Дик вышел и вернулся через несколько минут с большим пластиковым пакетом, синего цвета и двумя упаковками хирургических перчаток. Не говоря друг другу больше ни слова, они одели перчатки и вскрыли бокс. Доктор принялся отключать от тела свои адские приспособления, техник только следил за тем, как он это делал. Когда все было отключено, он помог Франкену снять с мальчика сетчатый, контактный костюм. Осталось только отсоединить два инъекционных приспособления. Когда доктор отстегнул удерживающие их ремни и снял вентили, из оставленных ими ранок потекли тоненькие струйки крови. Затем они вдвоем с легкостью вынули тельце из бокса и упаковали его в пластик.

– В холодильник? – спросил Дик.

– Да, в холодильник, – согласился доктор, – пусть полежит там на всякий случай. Вдруг желтоглазым захочется убедиться, что их не обманывают, а это единственное доказательство, что у нас был это ребенок, ведь никаких документов на него уже не сохранилось.

Дик перебросил через плечо легкий пакет и вышел из отсека. Доктор захлопнул крышку бокса и пробежался глазами по индикаторам и экранам приборной стойки. С остальными, двадцатью девятью его подопечными пока было все в порядке.

Через два часа, по независимому, корабельному времени, как и обещал капитан, крейсер покинул реальное пространство и приступил к торможению. Еще через три с половиной часа, он сбросил громадную скорость, путешествовать с которой решаются только элементарные частицы, да и то не все. Еще один подпространственный переход потребовался для смещения в заданное место. Это оказалась спиральная, довольно молодая галактика, расположенная по соседству со звездной системой, маленькой пылинкой которой и был Картак. Между двумя точками по прямой было около пятисот миллионов световых лет. По используемому на крейсере навигационному каталогу, эта галактика значилась под индексом 342/385/П214, понятным только составителям программного продукта.

Крейсер вошел в пространство строго в заданном секторе, в самом начале второго витка одной из спиралей этой звездной системы. Учитывая расстояние, с которого проводилось смещение, точность попадания была удивительной, так что не потребовалось никакой коррекции – экипаж и капитан знали свое дело, а немыслимо дорогая электроника, в который раз оправдала вложенные в нее средства.

В планетарной системе, в которой «вынырнул» крейсер, не оказалось ничего удивительного. Желтая, слегка отливающая оранжевым, звезда, каких можно было отыскать целую кучу в радиусе нескольких световых лет, семь планет, находящихся на разных стадиях формирования и широкий шлейф астероидов, между орбитами пятой и шестой планеты, оставшийся после непонятно какой катастрофы от еще одной планеты. Это была вся информация, которая содержалась в каталоге, по поводу этого места, кроме координат, собственных скоростей и масс, скоростей и направлений сдвига системы в галактике, описания циклических процессов… и многого другого, что нужно знать машине, чтобы вывести корабль в выбранное человеком место. На какой стадии развития находились планеты, что происходит на их поверхности, заселена система или нет, каталог скромно умалчивал.

Оказавшись в реальном пространстве, крейсер развернулся и пошел курсом на шестую планету. В отличие от составителей каталога, люди, находившиеся на его борту владели более полной информацией относительно этого места и в справочную информацию никто даже не стал заглядывать. На всех шести планетах системы не было ни одного представителя, ни одной из разумных форм жизни, представленных в этом скоплении галактик. Три внутренние планеты вообще находились в младенческом возрасте. На их поверхности происходили бурные вулканические процессы, на трех остальных, они уже закончились, переведя эти миры в неопределенное время ожидания, когда уже все готово, но еще ничего нет. Будь эти миры немного постарше, вероятнее всего они бы привлекли чье-нибудь внимание, но до этого времени было еще очень далеко. Выйдя на орбиту шестой планеты, крейсер сделал серию маневров и оказался поблизости от одной из двух, довольно больших ее лун.

Капитан Траустер сидел в кресле на центральном посту корабля и лично выполнял маневры. Рядом с ним, в кресле дублирующего пилота, сидел совсем зеленый юнец и сосредоточенно наблюдал за каждым движением капитана. Видно, было именно ему было предначертано перенять в скором времени это звено вечного бизнеса из умелых, капитанских рук. Сразу за креслами стоял еще один мужчина средних лет, скрестив руки на груди. Это был навигатор крейсера. Он был довольно странным человеком. Ни с кем на борту, кроме капитана, не поддерживал отношения, а жил как кот, сам по себе, даже еще скрытнее. Что творилось у него в голове, что его интересовало и заботило, не знал никто, но со своей работой он справлялся превосходно, честно отрабатывая жалование. Никто на борту, кроме капитана, конечно, не знал даже его имени.

На обзорных, носовых экранах показалась невзрачная блестка, которая с каждой минутой увеличивалась в размерах. Находящийся справа и внизу диск шестой планеты, лишь величественно разворачивался, демонстрируя наблюдателям все великолепие цветов своей удивительной атмосферы. Она была настолько плотной, что не оставалось даже небольших свободных от облачности участков, сквозь которые можно было увидеть поверхность планеты. Тем временем, луна росла буквально на глазах. Вскоре уже ее диск на экранах увеличился до такой степени, что она полностью закрыла свою хозяйку. Сквозь участки легких, перистых облаков хорошо была видна ее поверхность. В основном это был бурый, безжизненный камень, хотя массивы воды, отороченные узкими полосками блеклой растительности, на планете то же были. Это был точно такой же, юный мир, как и все его соседи, в котором только-только все начиналось. Ни спутников на орбите, ни движения в атмосфере планеты не наблюдалось.

Когда корабль выровнялся и застабилизировался на лунной орбите, на одном из мониторов центрального поста, расположенного прямо перед глазами Траустера, вспыхнул алым цветом предупредительный транспарант, представленный на десяти основных языках, используемых в этом секторе космического пространства. Он гласил следующее:

«Внимание! Вы находитесь в области пространства, являющейся зоной отчуждения. Судоходство запрещено. Объект находиться в частной собственности. У вас есть десять минут, чтобы убраться отсюда, в противном случае вынужденны будем вас уничтожить».

Под транспарантом засветилось еще одна строка, состоящая примерно из тридцати знакомест, только самих символов не было. Их места были только помечены точками. Под строчкой алела надпись, сделанная на одном-единственном языке: «Код доступа». Еще ниже неумолимо побежали цифры обратного отсчета времени.

– А ну давайте, убирайтесь все из рубки, – скомандовал капитан.

Будущий пилот и уже вполне сложившийся навигатор послушно выполнили приказание.

Оставшись в одиночестве, Траустер оглянулся и убедившись, что это действительно так, достал из кармана измятый клочок бумаги и принялся переносить символы на экран. Капитан плохо запоминал цифры и буквы, тем более, логически никак не связанные друг с другом. Он стыдился этой своей особенности, но стыдился только перед самим собой, больше об этом никто не знал. Если бы его хозяева узнали, что строго секретный код, открывающий доступ на объект, о котором и знать то никто не должен, может обнаружить любой таможенник-практикант во время тривиального досмотра в порту, это бы им не очень понравилось, но пока таких проколов не было. Как только последний символ оказался на своем месте, бегущие цифры таймера замерли. Предупреждающий транспарант исчез с экрана, а на его месте появился другой:

«Всегда рады старым друзьям! Ветер над посадочной площадкой – 25 м/с; индекс гравитации – +2.65; координаты относительно плюсового магнитного полюса – …», – далее следовало подробное описание, следуя которому, даже человек никогда не пробовавший летать на космических кораблях, смог бы посадить такую посудину в точно назначенном месте даже в ручном режиме.

Капитан взялся за рукоятку штурвала. По тому, что корабль начал маневрировать его подопечные догадались, что встреча прошла успешно и позволили себе опять войти на центральный пост. И надо сказать во время. Они едва успели занять кресла по обе стороны от капитана и пристегнуться, как он без предупреждения выдал крутой вираж. Крейсер глубоко клюнул носом и отвесно пошел к поверхности. Мелкие, незначительные детали, в мгновение ока, превращались в громадные горные хребты, поразительно высокие и достаточно молодые, чтобы начинать задумываться об каком-то там выветривании. На высоте около пяти километров крейсер резко изменил траекторию и перешел в горизонтальный полет. Под ним расстилалась каменистая равнина, изрезанная сетью неглубоких, но довольно широких, ветвистых оврагов. Справа, параллельно курсу, шел исполинский горный хребет, с которого начинался целый массив гор. Его острые пики поднимались гораздо выше курса крейсера, но они были ничем, по сравнению с тем, какие высокие вершины были видны сразу за первым скалистым гребнем. Низкая гравитация, позволила горам подняться гораздо выше высот, которые принято называть «заоблачными». Если верить радару, то самая высокая вершина этого горного массива была чуть ниже двадцати четырех километров, а оснований не верить беспристрастной железяке не было.

– Что-то нас на этот раз не встречают, – впервые за несколько часов пробасил навигатор.

Юный пилот удивленно посмотрел в его сторону.

– Ничего, сами доберемся, без эскорта, – успокоил его капитан, разворачивая крейсер вдоль изменившего свое направление хребта. – На этот раз они дали самое полное описание посадочной площадки и условий на поверхности, какое я только получал в своей жизни. Даже в самых больших портах, где только и разговоров о безопасности, мне столько не сообщали о месте, в котором нужно садиться.

– Ну, тогда хорошо, – сделал вывод навигатор и опять прервал связь с этим миром на неопределенное время.

База, как назвал это место Траустер, представляла собой хаотическое, на первый взгляд, нагромождение бетонных и металлических построек самых разнообразных размеров и типов. Располагалось это чудо архитектурной мысли на поросшем блеклой травой берегу большого озера, правда сама трава больше походила на торчащую из земли, внезапно ожившую проволоку, и проходила по ботаническому кадастру как какая-то разновидностей примитивных хвощей, а зеленоватая озерная вода, непрозрачная и на вид давным-давно задохнувшаяся, наводила на смутные мысли об эволюции и о так называемом «бульоне жизни», с которого как принято считать все и началось. Не хватало только ударов молний

– непременной составляющей, без которого могло ничего и не получиться – в этом мире ни разу не была зафиксирована грозовая активность, но все равно, казалось, что по озеру вот-вот пойдет рябь и из воды в разные стороны полезет жизнь, самых непостижимых разновидностей и тут же включаться жестокие, но действенные механизмы естественного отбора. Но так только казалось. На самом деле, жизнь здесь уже была и если из этого гнилого озера что-то бы и вздумало высунуть голову, то до естественного отбора дело бы не дошло.

Хотя база и располагалась в столь живописном месте, но это была скорее дань стандартным представлениям, чем необходимость. Городок был построен по всем правилам замкнутого цикла и был выполнен в надземном исполнении. Точно такой же можно было встретить на астероидах или на умерших планетах, правда в этом случае энергетические затраты на поддержание температурного режима были несколько меньшими, вот и весь выигрыш. В местной атмосфере было слишком много аммиака и мало кислорода, чтобы выходить на улицу не прихватив скафандр, да и только начинающая формироваться атмосфера почти не задерживала жесткого излучения, которым молодая звезда щедро одаривала свою систему. С виду поселок выглядел пустынным и даже брошенным, так давно не проводилась наружная уборка территории. Переходы, места где корпуса сходились углами и везде, где только образовывалась для ветра тень, были буквально завалены высохшими остатками отжившей травы.

Неожиданно, на одном из больших, крайних строений ярко вспыхнули сигнальные огни, а включившиеся вслед за этим прожектора осветили предлагаемое для посадки место, сразу возле строения. На горизонте показался крейсер Траустера. Из шлюзовой камеры начал выдвигался подвижный рукав стыковочного устройства, рабочий узел которого точно соответствовал ответному узлу судов такого класса. Пролетая над освещенной площадкой, крейсер приветливо махнул куцыми крыльями и пошел на тормозной круг, одновременно быстро сбрасывая высоту. Зависнув над площадкой, он некоторое время оставался в воздухе, раскачиваясь и выдувая из под себя все, что плохо держалось. Наконец, Траустеру удалось приблизительно совместить свой шлюз правого борта со стыковочным рукавом и крейсер мягко сел. Управляемый из корпуса переходной рукав, еще немного вытянулся и щелкнув замками, намертво захватил шлюз крейсера. Заунывно завыв включилась продувка.

– Ну что, пора идти за денежками и получать новый заказ – сказал Траустер отстегиваясь от кресла.

Двое членов его команды молча последовали за ним.

Пока они добрались до своего шлюза, система безопасности успела открыть первый люк и уже открывала второй. В лицо пахнуло специфическим запахом станции с замкнутым циклом, этот металлический «привкус» установок регенерации воздуха узнал бы всякий, кто хоть раз побывал на подобной станции. Их уже ждали. В небольшом, квадратном тамбуре, который начинался сразу за переходным рукавом возникла высокая, худощавая фигура техника. О роде занятий этого человека четко говорила целая связка инструментов, болтающихся у него на специальном поясе. Он даже не взглянул на идущих по переходу людей, все его внимание было поглощено небольшой индикаторной панелью, на которой, видимо, высвечивались все показатели только что прошедшего шлюзования. Когда Траустер со своей командой оказался в тамбуре, который составляли идеально ровные, металлические переборки, он оторвался от своего занятия и повелительным жестом приказал им оставаться на месте. Те покорно замерли, позволив себе только заглянуть в один из открытых люков, которыми была оборудована каждая из трех остальных стен тамбура. Хотя обитатель станции выглядел вполне привычно, но сероватый оттенок его кожи и ярко оранжевые радужки глаз производили отталкивающее впечатление. Что-то с ним было не так. С пигментацией кожи у этого парня явно были какие-то проблемы. Траустер, побывавший во многих местах за время своей капитанской деятельности, ни разу не попадал в мир с такими странными обитателями. Откуда они были родом никто на прибывшем крейсере не знал.

– Подождите, сейчас придет старший, – подал голос коммуникатор странного человека, переведя на язык гостей невообразимую серию гласных, которых проулюлюкал незнакомец.

Весу его словам добавило странное оружие, сильно оттягивающее поясной ремень. Капитан только слышал о подобном, но ни разу в действии не видел, да и пробовать особо не хотелось. Все трое стали покорно ждать под внимательным взглядом оранжевых, как у хищной птицы, глаз. Через несколько минут из открытого люка показался «старший». Заспанный, видимо только проснувшийся человек, имеющий точно такие же отличительные особенности, что и техник, только его наскоро наброшенная одежда выглядела более достойно, да и на ремне, ничего кроме пряжки не было.

– А, вы, капитан Траустер, как раз в срок, – похвалил его коммуникатор местного босса бесцветным тоном. – Мы вот-вот оканчиваем разгрузку. Вы один из самых точных наших поставщиков и это сейчас же будет оценено должным образом. Вы получите пятнадцать процентов премиальных от той суммы, о которой мы с вами договаривались.

Траустер расплылся в широкой, счастливой улыбке.

– Неприятности были? – осведомился серолицый заказчик.

– Нет, все нормально, господин Хондербак, – поспешил успокоить его капитан, – вот только один ребенок не выжил, – сообщил он, напряженно ожидая реакции на сказанное и уже мысленно попрощавшись с премиальными. – В доказательство мы можем предоставить тело.

Как ни странно, сообщение не испортило трудового задора встречающего, скорее наоборот. Он улыбнулся, впервые за весь разговор, продемонстрировав два ряда идеально ровных, покрытых слишком толстой эмалью, желтых зубов.

– Всего один? – удивился он улыбаясь, – Это же прекрасно. Если бы и нам удалось работать с техпроцентной отбраковкой…

Что именно он имел в виду, для людей Траустера оставалось полной загадкой, а сам капитан имел по этому поводу весьма смутные представления.

– Нам выгружаться? – спросил он, чтобы убить начавшую затягиваться паузу.

– Подождем еще несколько минут, у нас сложности технологического характера. Есть процессы, ход которых ускорить мы не можем, остается только ждать, тем более, что держать боксы с нашими подопечными долго отключенными от аппаратуры контроля и управления слишком рискованно.

Больше странный человек, из непонятно какой галактики ничего не сказал, а без предупреждения развернулся и скрылся в проеме того же люка, из которого появился несколько минут назад. Не оставалось ничего другого, как ждать, что все трое и стали сосредоточенно делать. Хуже всего было навигатору. По его лицу было заметно с первого взгляда, что он страшно жалеет о том, что пошел на эту станцию, что охранник, не сводящий с троицы глаз, мешает ему сосредоточиться на чем-то очень важном, хотя, если бы его попросили сформулировать это что-то, то он наверняка бы затруднился, или даже обиделся. Вот такой он был загадочный, этот навигатор Траустера.

Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут в тамбуре появился недавний собеседник, с аккуратным, титановым кейсом в руке. Следом за ним, в тамбуре очутились несколько шустрых парней, точно такой же масти, и два пустых бокса, которые они прикатили сюда на специальных тележках. Увидев чемоданчик, капитан почувствовал себя счастливее обычного, раз примерно в пять – это как минимум. Каждый раз, когда он видел подобный кейс, на него накатывала волна самых теплых чувств. В его каюте, на борту крейсера, один из шкафов был полностью забит точно такими же чемоданчиками. Он почти всегда давал себе обещание вернуть хозяевам их вещь, но никогда этого не делал, повинуясь старой флотской примете, согласно которой гость с пустым чемоданчиком, равно как и с пустыми карманами, приносит неудачу, к тому же, никто и не требовал ничего возвращать.

– Вот ваши деньги, можете не пересчитывать, все точно. У нас все готово, можем приступать.

Капитан взял кейс, тряхнул им и почувствовав приятную тяжесть пластика тут же стал отдавать распоряжения.

– Вы двое, проведите парней на борт. Разбудите Дика и найдите этого наглеца Фаркена, пусть помогут перетаскивать боксы. И шевелитесь, время не ждет.

Работа закипела. Люди Хондербака шевелились как заведенные, выкатывая из глубины темного коридора все новые и новые, идеально стерильные боксы. Команда Траустера только успевала менять их на «полные». У обслуживающего персонала коммуникаторов не было, так что работа велась в полной тишине, которую изредка нарушала отборная ругань доктора Фаркена, да постанывания навигатора.

Траустер с Хондербаком встали в стороне, чтобы не мешать и в пол-голоса обсуждали новый контракт.

– На этот раз мне нужно, чтобы вы привезли мне мальчиков-таранкийцев, восьми-девяти лет, – ставил Хондербак задачу. – Именно таранкийцев и никого другого. Если привезете другую расу, то я их у вас не куплю. Товар мне нужен через три реальных месяца, по графику у меня как раз к этому сроку должны освободиться мощности.

– Но это же так сложно, – кипятился капитан, – я даже не представляю себе, как к этому подступиться. Я бывал в Таранкии всего несколько раз, да и то, мне там даже не разрешили покинуть территорию порта. Вы же знаете, как они ко всем враждебно относятся? У вас нет никакого другого заказа, для меня, как постоянного поставщика?

– У меня все поставщики постоянные и еще есть график, который нужно исполнять и свои заказчики, для которых нужно все сделать в намеченные сроки. Я вас знаю, как опытного, знающего свое дело человека, именно поэтому и поручаю вам это дело. Оплата будет соответственно повышена, плюс к этому, вам будут компенсированы все расходы, которые вы обычно не несете. Уверяю вас, это очень выгодный контракт. Вы согласны взяться?

Траустер выдал гримасу мучительного раздумья над неразрешимой проблемой, да так и замер, мужественно держа паузу. Он был уверен, что никогда, ни на что, не стоит соглашаться сразу, каким бы заманчивым не оказалось предложение. По возможности, он всегда следовал этому правилу, иногда доводя этим своих клиентов и работодателей до бешенства. Господин Хондербак знал эту особенность своего поставщика и просто ждал, пока ритуал будет исполнен.

– Какая вы говорите будет надбавка? – перешел к торгам капитан, стараясь не пережать.

– Этого я еще не говорил, но сверх обычного вы получите семьдесят пять процентов, плюс компенсация всех несвойственных делу расходов.

– Да, видимо эти парни сильно кому-то понадобились, раз за них так хорошо платят. Я согласен на эту работу. В назначенный срок вы их получите.

– Вот и хорошо. Здесь, – Хондербак протянул небольшой, прозрачный пакетик, на дне которого болтался крошечный универсальный модуль памяти, одного из широко распространенных стандартов, – вы найдете граждан Таранкии, на помощь которых можете рассчитывать. Этой информации уже больше пяти стандартных лет, но я думаю, кое-кого найти вам все же удастся. Эти сведения из моих личных архивов, и это все, чем я могу вам помочь. Однажды нам уже приходилось сталкиваться с этой расой и эта информация сохранилась у меня с того времени.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Траустер, пряча пакетик в карман. – Впервые за столько лет вы мне помогаете.

– Просто задание очень сложное, а мне нужно, чтобы оно обязательно было выполнено.

– Не волнуйтесь, все будет нормально.

Господин Хондербак только взглянул на своего собеседника, но ничего не сказал. Ни одна эмоция не отразилась на его лице. Если такие эмоции, как волнение, и были присущи этим странным людям, то внешне это никак не отражалось.

Разгрузка тем временем была окончена. Подопечные Траустера выкатили последний бокс из переходного рукава. Колесики его тележки со скрипом прокатились по полозьям предохранительного помоста, а в небольшой отсек крейсера отправился пустой.

– Ну вот и все, – констатировал очевидное Хондербак. – Если больше нет никаких вопросов, то я вас больше не задерживаю.

Капитан сделал неопределенный жест, разведя в стороны руки и поплелся на крейсер.

– Небольшая просьба, – окликнул его на пол-дороги серолицый, – взлетайте пожалуйста аккуратно, без этих ваших пилотских штучек. Мне здесь вибрация не нужна.

Траустер махнул головой в знак согласия и скрылся в своей шлюзовой камере. Он только успел выйти из шлюза, его внутренний люк еще оставался открытым, как послышался звон разблокировавшихся замков перехода. Когда он доплелся до рубки, там уже во всю шли приготовления ко взлету. Все системы корабля, запущенные будущим пилотом, диагностировали сами себя, выдавая на экранах компьютеров настоящий винегрет символов, понятный только настоящему специалисту. В другое время, капитан вероятнее всего наказал бы стажера за такую вольность, но сейчас он был слишком поглощен размышлениями над предстоящим заданием, и не придал допущенной вольности большого значения. Когда все системы подтвердили готовность к работе, Траустер аккуратно поднял крейсер с площадки. Генераторы полей и реакторы работали на самых малых режимах, приподняв стальную громадину над поверхностью всего на несколько метров. Отойдя от станции на десяток километров, капитан резко повысил мощность реакторной группы. Его корабль пошел свечей вверх, удивительно быстро набирая скорость.