ПРАВДА НАЙДЕТ ДОРОГУ К ЛЮДЯМ

В 1991 году я закончил работу над книгой «Загадка Горбачева», в которой попытался ответить на раздиравшие общество вопросы: что же в стране произошло? Кто такой Горбачев? Почему перестало существовать величайшее государство мира?

Однако не ожидал, что так трудно будет издать в ту пору эту книгу, даже отдельные главы в газетах. Доходило до того, что рассыпали типографский набор, когда «люди Яковлева» узнавали о готовящихся публикациях. Набиравшие силу, рвавшиеся к власти «демократы» во главе с Ельциным не желали появления моей книги.

Я их понимал: просочилась правда, которая содержалась в моих воспоминаниях. Я рассказал, как все было в действительности — и на Старой площади в ЦК, и в Кремле, и вне их. Построил книгу на фактах и документах, многие из которых попадали к читателям впервые. В частности, решил опубликовать два письма, которые в начале 1990 года направил в Политбюро ЦК КПСС, где предостерегал от грядущего распада Советского Союза, нашей федерации, что стало бы потрясением мирового масштаба, ввергло бы миллионы людей в пучину бед.

Вопреки громогласным заявлениям о плюрализме, демократии Горбачев не ознакомил с моими письмами членов ЦК. Мое предостережение тогдашним Генсеком было умышленно проигнорировано. Какой трагедией это обернулось, известно.

Книга была издана с трудом — в начале 1992 года в Новосибирске, тиражом 50 тысяч экземпляров. Где этот тираж, я так и не знаю. По крайней мере ни в Москве, ни в других крупных городах России книга в продаже не была. Однако ее издали в Америке, Японии, Италии, Греции, отдельные главы печатались во многих странах мира. Все эти годы знакомые и незнакомые, в центре и на местах, где я бываю, в том числе в республиках, ранее входивших в Советский Союз, меня спрашивают: «Егор Кузьмич, где ваша книга, как ее получить?» Но я не знал, что отвечать — книги не было. Все это побудило меня подготовить новое издание книги — дополненное.

Со дня выхода книги «Загадка Горбачева» прошло семь лет. Многое из того, о чем я предупреждал, к горькому сожалению, не просто подтвердилось, но осуществилось в самых трагических формах. Вместо преодоления застойных явлений, деформаций социализма, его реформирования в сторону максимального удовлетворения материальных и духовных потребностей людей, улучшения их жизни, как замышлялось в начале перестройки, страна вверглась в пропасть, вдребезги разбив многие великие достижения, которые безоговорочно признавал весь мир, включая и рьяных ненавистников социализма.

В СССР была лучшая в мире система народного образования. Теперь от нее остались лишь осколки. По сведениям печати, миллионы ребятишек не ходят в школу. Всемирная организация здравоохранения считала советскую систему медицинского обслуживания населения наиболее совершенной. Вместо нее внедряется так называемое медицинское страхование, оставляющее миллионы граждан без элементарной медицинской помощи. Западный мир «открыл Атлантиду», познакомившись с советскими технологиями оборонной промышленности. Теперь эти производства закрываются, высококлассные специалисты идут работать в торговые ларьки или уезжают за границу, а вместо передовых технологий навязываются такие, которые уже давно у нас позабыты. Страна, слывшая в мире как самая читающая, сокращает выпуск книг, журналов, газет, оставляя даже детей без учебников. Отечественная культура, покорявшая мир своим гуманизмом, вытесняется американскими шлягерами, фильмами ужасов, прославляющими культ насилия, человеконенавистничества, низменных животных чувств. Страну захлестнула преступность. Произошло самое страшное: уголовный мир сросся с государственным аппаратом, государство поражено метастазами раковой опухоли криминогенности. С карты мира исчезло могучее государство — разрушен СССР. Вместо него — замерзающие от холода, умирающие от голода, раздираемые кровавыми национальными разборками «суверенные» государства, которые сильные мира сего державы делят вдоль и поперек. Да что говорить! Явью стали предположения, о которых в первом издании книги писалось, что такое может лишь присниться в кошмарном сне.

Таковы итоги «реформаторской» деятельности Горбачева — Яковлева и превзошедших их Ельцина — Гайдара — Черномырдина. Президент Российской Федерации внушает населению, что перестройка принесла не только разрушения, но и позитивное, например, — свободу, демократию. Раньше, мол, нельзя было и помыслить сказать критическое слово в адрес главы государства. А теперь, пожалуйста, сколько угодно! Но это ничто не меняет. Президент уверяет: самое тяжкое позади, уже началась стабилизация, уже просматривается подъем. От таких слов несет лицемерием. Разве это демократия, если миллионы людей обречены на бесправие и полуголодное существование?

Я писал книгу в годы, когда эти факты еще не были реальностью, когда намечавшиеся катастрофические тенденции еще можно было остановить. Теперь сознаешь: худшие предположения сбылись. Снова и снова задаешь себе вопросы: почему же первоначальные цели перестройки, столь полезные для Родины и для всего мира, оказались извращенными? Как и на каком этапе это произошло? Какие методы использовали «архитекторы» и «прорабы» для отхода от намечавшегося курса? Как случилось, что народ, в том числе рабочий класс, крестьянство, интеллигенция, оказался выключенным из процесса решения судьбы Отечества, своей судьбы? Размышления в связи с этим, мое понимание событий тех лет изложены в книге 1992 года издания. Жизнь показывает, что они не утратили своей актуальности и сегодня.

Иметь дело с новейшей историей, писать по горячим, еще не остывшим следам общественной жизни, когда «многое перевернулось, но еще не улеглось», всегда трудно. Понятно, что политические процессы, корнями уходящие в 70 — 80-е годы, еще не закончены, пребывают в стадии своего развития, ждут своего разрешения. Но тем важнее зафиксировать живое восприятие и живое ощущение происходящего. Разумеется, я не претендую на истину в последней инстанции. Однако хотел бы заметить следующее. В силу прежних традиций и ложно понятой партийной этики тогда не было принято обо всем информировать общественность. Сейчас другие времена. Все мы, и я в том числе, многое осмыслили, передумали. Как известно, я отстаивал намеченный курс партии на социалистическую перестройку, не уклонялся от борьбы с той частью политического руководства и его оруженосцами, которая вместо провозглашенных и поддержанных советскими людьми целей занялась заменой основ существующего строя. В этой подмене, считаю, — источник глубокого расстройства общества, причина тяжелейших страданий и лишений народа. К сожалению, я не все сделал, чтобы изменить трагический исход событий.

В нынешнем издании книги изменено и ее название. Она называется «Предостережение». Я вкладываю в него глубокий смысл. Ни одному политику не позволено пренебрегать законами истории, народным мнением, противопоставлять свои эгоистические амбиции и устремления интересам народа. Обязанность серьезного политика — постоянно держать руку на пульсе народной жизни, прислушиваться к тому, что ему говорят, не отмахиваться от советов и предостережений. Иначе беда, позор, страдания и горе миллионов людей. Правду не скрыть. Она всегда пробьет дорогу.

Книга выдержала проверку временем, и поэтому не пришлось убирать из нее что-нибудь существенное. Вместе с тем написаны новые главы, в том числе «Подвиг века». Эта часть книги представляет собой наброски картины того, чем были заняты советские люди, в частности сибиряки, во времена, названные лжедемократами «эпохой застоя». В отличие от присущего нынешнему режиму власти разрушения, тогда, при Советской власти, шла созидательная работа. Заключительная глава — это не только воспоминания, но и итоговые суждения, выводы и оценки, попытка заглянуть в будущее. Это еще одно предостережение, напоминание политикам о величайшей ответственности перед народом. Понятно, что заключительная глава — это не завершение реальной борьбы, которая еще впереди. Страна оказалась ввергнутой в глубочайшую пропасть, из которой выбираться придется трудно и долго (тут не должно быть иллюзий). Но наш народ — великий народ. Его история полна глубоких потрясений и величайших побед. Бывали периоды падения, длившиеся столетиями (татаро-монгольское иго). Но с ростом Российского государства, укреплением его могущества падения становились и реже, и короче. Из каждого испытания государство и народ выходили более крепкими. В наш век — это Великий Октябрь и Великая Отечественная война. Это дает основание верить, что и нынешнее падение, при всем его трагизме, закончится победой народно-патриотических сил, Советская страна возродится, восстановит силы и вновь займет достойное место в ряду народов мира.

ПОДВИГ ВЕКА

Пишу о прошлом, чтобы лучше было понять вам, читатели, что же сделали ваши отцы, матери и деды, когда власть была советская, народная. Все познается в сопоставлении, в развитии. Нам негоже, как делают демократы-кликуши, уподобляться Иванам, не помнящим родства.

Вот уже 400 лет, после того как началось движение русских землепроходцев на Восток — «навстречу солнцу», идет процесс освоения гигантских просторов Сибири — края сурового, но в целом чудесного. Действительно, войдя в Сибирь, Русь почуяла себя воистину великой. Отдавая должное всем поколениям, заселявшим Сибирь и осваивавшим ее природные кладовые, нельзя не заметить, что Октябрьская революция, Советская власть решительно поменяли жизнь этого края, над которым в начале века нависла угроза колонизации со стороны иностранных государств.

Могучим стимулом в обустройстве Сибири стала прокладка сибирской железнодорожной магистрали в конце XIX и начале XX века. И все-таки к Октябрю в Томской и Тобольской губерниях, охвативших территорию Западной Сибири, промышленность состояла лишь из мелких кустарных предприятий, а сельскохозяйственные поля сплошь и рядом обрабатывались сохой и деревянными боронами. «К северу от Томска царят патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость», — с горечью писал в ту пору В.И. Ленин.

В годы советской индустриализации, до Отечественной войны, за 10 — 12 лет в Сибири созданы мощная угольная промышленность, металлургия, машиностроение, заложены основы самолетостроения, разрослись старые города, построены новые. Вторую промышленную революцию — качественный и количественный скачок в развитии экономики — пережила Сибирь в годы Отечественной войны (1941 —1945 гг.) в связи с эвакуацией сюда из центральных районов страны сотен крупных предприятий, многие из которых получили развитие и остались здесь навсегда. Большой вклад сделала Сибирь в победу над гитлеровскими полчищами, в восстановление народного хозяйства после войны, в освоение целинных земель. За годы Советской власти на карте Сибири появились десятки крупных городов, тысячи обустроенных сел.

Следует отметить, что освоение и заселение Сибири до середины XX века шло в основном в ее южных районах, вдоль сибирского железнодорожного пути. Природные богатства севера Сибири за исключением отдельных мест (Норильск) остались нетронутыми.

Новый этап развития Западной Сибири, ее звездный час приходится на 60 — 70-е годы XX века и связан с созданием в кратчайшие сроки (15 — 20 лет) на востоке страны новой топливно-энергетической базы, крупной нефтехимии, большой науки. Это было время создания крупнейших территориальных производственных и научных комплексов. По самым строгим меркам все вместе взятое — подвиг планетарного масштаба…

Работая в Томской и Новосибирской областях, мне довелось вместе с другими товарищами принимать непосредственное участие в формировании и развитии самого крупного в мире центра добычи нефти и газа, гигантов нефтехимии, широкой сети научных институтов, городов науки.

Уже будучи в Политбюро ЦК КПСС, во второй половине 80-х годов, когда первые потоки лжи о Советском Союзе накатывались на славную историю мировой державы, наперекор клеветникам в своем выступлении в Подмосковье (г. Электросталь, 1987 год) я сказал следующее о том времени, которое незаслуженно окрестили застоем (выступление было опубликовано в центральных газетах):

— У нашей страны были просчеты, но главное — реальные успехи. Возьмите 60-е и 70-е годы. Семикратно увеличились основные производственные фонды. Национальный доход вырос почти в 4 раза. В три раза повысились реальные доходы людей. Достигнут военно-стратегический паритет между СССР и США.

Здесь прерываю цитату и хочу обратить внимание высокочтимого читателя на день сегодняшний. Нынешняя власть демократов-разрушителей, в основе политики которых лежит антикоммунизм, развалила СССР, сократила производство наполовину, десятки миллионов людей, создавших могучий Советский Союз, бросила на дно бедности и бесправия. Так же, как при царизме, над Россией и другими государствами, возникшими на территории СССР после его преступного развала, нависла угроза раздела их на сферы влияния со стороны Запада.

Продолжаю выдержку из выступления:

— В то время я жил и работал в Сибири… Здесь в трудных условиях выковывались подлинные коммунисты, люди крепкого характера и высокой нравственной чистоты (Е.К. Лигачев. Избранные речи и статьи, стр. 277). Хочу добавить, что я безмерно благодарен судьбе за то, что она свела меня с ними. С тех пор прошли годы, но время ничего из сказанного не опровергло, наоборот, все подтвердило и еще ярче на фоне упадка, к которому привели страну псевдодемократы (пишу это с глубокой болью), высветило величие славных дел советского народа, партии коммунистов.

И сейчас с гордостью, так же как в своем выступлении на XIX партконференции в 1988 г., отвечаю: я строил социализм. И таких — миллионы. Здесь, в Сибири, был плацдарм формирования материально-технического фундамента впервые создаваемого в истории человечества общества, в основе которого лежат социальная справедливость, общественная собственность, народовластие, единство и дружба народов.

Коммунистическая партия вскоре после окончания Великой Отечественной войны 1941 — 1945 годов вновь обратила самое пристальное внимание на Сибирь. В то время слова Ломоносова о том, что могущество российское будет прирастать Сибирью, были очень популярны.

Выдающиеся ученые страны М.А. Лаврентьев, С.А. Христианович, С.Л.. Соболев обратились в 1957 году в ЦК КПСС, правительство, к Н.С. Хрущеву, совмещавшему в то время посты Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР, с предложением о создании в Сибири отделения Академии наук СССР. Это была идея века. Н.С. Хрущев, руководство страны, понимавшие патриотический замысел ученых соединить освоение гигантских богатств Сибири с большой наукой, активно поддержали инициативу. Хотя были ученые, считавшие, что создание широкой сети научных учреждений в Сибири нанесет вред развитию науки: дескать, это распыляет наши силы и средства. Они ратовали за развитие науки в пределах ее традиционных, сложившихся центров.

Здесь, в Сибири, закладывались новые принципы организации науки. В частности, «десантирование» в Сибирь (естественно, на добровольной основе) видных ученых страны и молодых научных работников Москвы, Ленинграда, Киева в соединении с талантливой молодежью из числа сибиряков. Сочетание фундаментальных и прикладных исследований с доведением разработок до образцов и запуска в серию. Университет в окружении более десятка академических институтов, являющихся базой для учебной и научной работы студентов и преподавателей.

За короткий срок на огромных пространствах Сибири наряду с созданием крупнейших народнохозяйственных комплексов сложилось могучее объединение научной мысли. Таких масштабов мир не ведал.

Спор, разгоревшийся в последней четверти XIX века, где быть сибирскому университету — в Томске, Иркутске или Тобольске, закончившийся в пользу Томска, как бы был продолжен . через десятилетия уже по поводу того, где разместить центр академической науки в Сибири. По всем данным следовало бы его поместить в Томске, ибо к этому времени здесь в основном сосредоточивалась в Сибири наука. Узкая влиятельная группа томских ученых отвергла это предложение, дабы сохранить свои позиции в вузах и научных организациях. Местные власти их поддержали. Выбор пал на Новосибирск.

В 1957 году в Москве были подписаны сразу три документа: о создании Сибирского отделения АН СССР, строительстве Новосибирского академгородка и об образовании восьмого — Советского района города Новосибирска, где намечалось размещение Сибирского отделения и академических институтов.

В моей жизни произошли значительные перемены. Меня избрали первым секретарем вновь организованного Советского райкома партии. До этого работал заместителем председателя облисполкома, занимался вопросами культуры, науки и образования. С окладом в 450 рублей «пересел» на 190 рублей. Семейный бюджет основательно поубавился. Жена, Зинаида Ивановна, работала на кафедре иностранных языков с зарплатой несколько ниже. Тогда были особые времена, как говорят, язык не поворачивался у коммуниста, чтобы даже намекнуть на то, что он теряет в заработной плате. В данном случае я считал для себя немаловажным доверие коммунистов, а также возможность испытать себя в трудном деле, расширить знание и опыт.

Все надо было начинать «с нуля», строить партийную и советскую власть, содействовать ученым и строителям в создании города науки. Сначала райком размещался в одной комнате двухэтажного дома, затем стало просторнее — мы переместились в барак. Все тяготы труда и быта делили вместе со строителями и учеными.

На стройке академгородка площадью в несколько тысяч гектаров были заняты десятки тысяч строителей. Не дожидаясь возведения зданий, коллективы разворачивали работу институтов в приспособленных помещениях. Строительство институтов и формирование их коллективов шли параллельно, одновременно много «возились» с молодыми строителями и научными работниками, помогали сочетать им работу и учебу. Организовали подготовительные курсы для поступления в университет. М.А. Лаврентьев и его коллеги — известные ученые и научная молодежь взялись бесплатно за обучение молодых строителей. Этот факт содействовал созданию атмосферы доброжелательности между строителями и учеными, обстановки доверия и уважения друг к другу.

На стройку ехали валом. Приезжали окончившие школу юноши и девушки целыми классами. Приходили тысячи писем от молодых людей. Одно из них врезалось в память, оно было адресовано секретарю райкома партии от десятиклассника из города Минеральные Воды.

— Не хочу заниматься мытьем бутылок и разливать «минералку», — писал юноша. — Я решил участвовать в строительстве города науки. Прошу сообщить, когда приезжать и есть ли места в общежитии.

Таких просьб было множество. То были времена ударного труда. Как известно, настоящая жизнь вращается вокруг труда, дающего возможность жить и «дивы дивные» творить. Советской молодежи тех лет есть чем отчитаться перед своим народом. Славные страницы комсомола, к прочтению которых будет возвращаться не одно поколение!

Состав райкома партии, его аппарат подобрался боевой, средний возраст 30 — 35 лет. Все жили значимостью того дела, которым занимались. Наш рабочий день начинался в 8 часов утра, и раньше 10 часов вечера домой не появлялись. Здесь я приобрел прекрасных товарищей — М.П. Чемоданова, Ф.Д. Казаченко, Л.Г. Лаврова.

Внимание к тому, что связано с организацией Сибирского отделения АН СССР, строительством города науки, было большое, причем на всех уровнях. Сюда приезжал несколько раз Н.С. Хрущев. Он всем своим нутром понимал величие задуманного — создание научного центра мирового масштаба, лично оказывал всякую помощь ученым, многих из которых знал, но не всех жаловал. М.А.Лаврентьев, знавший его еще по Украине, был близок к Н.С.Хрущеву и широко использовал это, чтобы проталкивать дела сибирской науки. Он хорошо знал характер Никиты Сергеевича.

Один лишь случай. Возвращаясь из поездки в Китай, Н.С. Хрущев посетил ряд сибирских городов, в том числе и Новосибирск. Мы знали, что он хочет побывать в городе науки. Институты подготовили выставку, каждому институту отвели одну-две комнаты. Места было мало, почти все еще в строительстве. Да и институты только лишь разворачивали работу.

Встреча началась с обсуждения генплана города науки. В ходе оживленной беседы академик С.А. Христианович (я знал его еще по Московскому авиационному институту), человек талантливый, острый, колючий, обратил внимание Никиты Сергеевича на одиннадцатиэтажную гостиницу (на макете), которая, по мнению архитекторов, являлась градообразующим элементом. Как известно, Хрущев не терпел высотных зданий, считал, что они неэкономичны (при этом не учитывал фактор цены земли). Разгорелся сыр-бор. Христианович доказывал обратное. Хрущев обрушился на академика, но тот не сдавался.

Разговор закончился тем, что Никита Сергеевич сказал следующее:

— Вы, Христианович, знаете высшую математику, а я владею арифметикой, четырьмя действиями, и докажу, что вы не правы.

Известно, что Н.С. Хрущев не терпел генетиков, критиковал их за малую, по его разумению, пользу. У меня создалось впечатление, что Н.С.Хрущев признавал только того ученого, который занимался внедрением своих разработок в практику, только ту науку, которая непосредственно приносила пользу. Особо доставалось академику Дубинину. За несколько дней до прилета в Новосибирск Хрущев выступал во Владивостоке, подверг (в который раз!) критике академика. Дабы не было неприятностей у академика да и не расстраивать Хрущева (а нужно было решать накопившиеся вопросы), Лаврентьев дал поручение своим верным людям закрыть до прихода Хрущева комнату, где размещались генетики. Никита Сергеевич, сделав безуспешную попытку открыть дверь, прошел дальше. После отъезда Н.С. Хрущева у М.А.Лаврентьева были неприятности, но в конце концов, к общему удовлетворению, все закончилось без последствий.

В один из приездов Н.С. Хрущев проявил интерес к райкому партии. Попросил, чтобы его познакомили с первым секретарем райкома партии. Он задал единственный вопрос:

— Расскажите, товарищ секретарь, как райком управляется с такими учеными, и особенно с М.А. Лаврентьевым? Ведь это крупные личности, сложные по характеру.

Я ответил, что все они действительно разные и непростые, но у нас с ними есть общее: желание создать в Сибири большую науку. Прослушав мое краткое слово, он стал выяснять отношение ученых к райкому. Они ответили: «Это наш райком». Не скрою, для меня это было несколько неожиданным, ибо с некоторыми из ученых у нас бывало всякое. После этого мы как-то стали ближе друг к другу.

Говоря о встречах с Н.С. Хрущевым, я имел возможность воспринимать его с разных точек. В то время я работал в Новосибирске секретарем райкома и обкома КПСС, куда он приезжал несколько раз, а позже в аппарате ЦК, естественно, присутствовал на Пленумах ЦК, многих широких и узких совещаниях и заседаниях, которые проходили под его руководством.

После Сталина, который практически не выезжал из Москвы и вся деятельность которого была сосредоточена в Кремле, народу очень импонировало частое общение руководителя партии Н.С.Хрущева с трудящимися непосредственно в трудовых коллективах, в городах и областях. В целом это была самобытная политическая личность. Он обладал политическим чутьем, мог уловить то самое главное, о чем думает народ, быстро находил контакт с людьми, мог говорить живо, без написанного, правда, «вразброс». Умел отстаивать свою позицию, бороться за нее, но проявлял нетерпимость к тому, что он слышал и видел, если это не совпадало с его представлениями.

Многое он сделал в сфере внешней политики, в деле мирного сосуществования различных общественных систем, укрепления мира на Земле, а в области внутренней политики — в сельском хозяйстве, в капитальном строительстве. И тогда, когда экономические и организационные меры, разработанные на сентябрьском Пленуме ЦК (1953 года), сопровождались резким увеличением материальных и денежных ресурсов, сельское хозяйство продвигалось вперед. В последние годы его деятельности вновь стали «резать» ресурсы, предназначенные для деревни, а экономические и организационные меры уже исчерпали себя — сельское хозяйство в своем развитии застопорилось. Имя Н.С. Хрущева не без основания связывают с культивированием кукурузы, причем больше всего подчеркивают насильственное продвижение ее на север. Да, такие факты были. Снимали с работы руководителей областей, районов, если они не занимались производством кукурузы, медленно и неумело продвигали ее на поля. Но нельзя не видеть другого. В небывало короткий срок кукуруза заняла миллионы гектаров. И самое примечательное состоит в том, что ушел Н.С. Хрущев от руководства, а посевные площади кукурузы не сократились (кое-кто голословно утверждает обратное), остались прежними. Значит, кукуруза попала в цель, пришлась ко двору. Без нее в хозяйствах не мыслят производство молока и мяса.

В первые годы Н.С. Хрущев приобрел большой авторитет в стране и в мире, но затем значительно растерял его. Безусловно, огромная заслуга Н.С. Хрущева — ликвидация вредных последствий культа личности. Нужно было обладать политическим мужеством, чтобы подняться даже против мертвого Сталина, против многих порядков, которые остались после него. Н.С. Хрущев многое сделал для улучшения жизни народа, вернул доброе имя сотням тысяч репрессированных людей.

Почему же в таком случае многие сограждане страны одобрили уход Н.С. Хрущева от руководства? По моему мнению, это произошло в силу ряда обстоятельств. В том числе немалую роль сыграли почти непрерывные реорганизации в партии и государстве. Гоголевский Городничий из «Ревизора» считал, «что, чем больше ломки, тем больше означает деятельность градоправителя».

Н.С. Хрущев в организационных структурах видел чуть ли не главный рычаг новой политики. Он явно преувеличивал их роль. Пагубное влияние на политику, настроение людей оказывала переменчивость его высказываний, установок, позиций по актуальным проблемам. Нередко это был чистейший волюнтаризм. И, наконец, Н.С. Хрущев при решении проблем брал какое-либо одно средство и искренне верил, что с его помощью можно достичь поставленной цели. Это уже субъективизм в политике. Между тем жизнь постоянно подтверждает, что только комплекс мер может обеспечить решение той или иной проблемы в политике. И другого не дано.

В ту пору, когда шло становление Сибирского отделения, побывал в Новосибирске Л.И. Брежнев, работавший секретарем ЦК КПСС. Декабрь 1958 года. Стояли 35-градусные морозы. После посещения строительной площадки академгородка уже к вечеру (в то время день короткий) вышли к институту гидродинамики — первенцу академгородка, подошли к группе строителей, собравшихся в ожидании автомашин для отправки их по домам. Ф.С. Горячев, первый секретарь обкома КПСС, представил Л.И.Брежнева рабочим, завязался разговор.

Брежнев интересовался производственными и житейскими делами, спрашивал о работе, где принимают пищу — в столовой или на стройке, как добираются на стройплощадку… К нашему удивлению, товарищи отвечали, что живут неплохо, общественное питание организовано, транспорт есть. И каких-либо вопросов у них нет. Просили делать все, чтобы был мир на Земле. Тогда это был один из самых жгучих вопросов. Это была пора «холодной войны», международной напряженности. Почти все прошли через годы войны и знали, какие горе и страдания она несет.

На самом деле стройка напоминала бурлящий поток, еще ничего не улеглось в организации труда и быта: частые срывы в работе, столовые — в бараках, не хватало мест, набивалось столько людей, что было трудно пройти, строителей возили в грузовиках, на которых были установлены фанерные фургоны. Строители видели, что в беседе участвуют руководители района, могли бы нас во многом упрекнуть. Могли, но не сделали. По-видимому, потому, что мы были с ними, вместе преодолевали невзгоды новостройки. У каждого из руководителей была «своя» бригада, в которой они бывали чаще, чем в других. Это давало возможность хорошо знать настроение рабочих, получать информацию из первых рук, оказывать влияние на людей. Вот тут я понял, что такое рабочий класс (в годы войны работал на авиационном заводе, но тогда была другая ситуация). Когда надо — взыщет, но если поверит — поддержит, станет горой.

В конце беседы Леонид Ильич заметил:

— Так что, у вас действительно все хорошо? В это время в центр круга ввалился небольшого роста человек в пьяном состоянии и пытался что-то сказать заплетавшимся языком. Тогда Брежнев упрекнул строителей:

— Разве это не безобразие? А вы говорили, что у вас все в порядке.

Рабочие ответили хором: «Он не наш».

На этом разговор закончился, мы подошли к автомашине. Леонид Ильич считал, что это их человек, просил проследить, прогонят ли они его. В последующие дни мы основательно закрутились и вернулись к этому случаю через два дня. Как потом выяснилось, на следующий день строители провели собрание и выдворили пьяницу из бригады за то, что он опозорил честь рабочего человека. Произошло так, как предполагал Л.И. Брежнев. Сказался его партийный и армейский опыт.

Будучи первым секретарем Томского обкома, я много раз бывал у Леонида Ильича по делам области, но ни разу об этом не обмолвился, считая, что это будет принято, как желание понравиться, напомнить приятное. А приходилось ставить разные вопросы. И такие, как развитие томских вузов, строительство студенческих общежитии. Однажды показал фотографию — двухнарные кровати студентов. Он это как-то близко принял к сердцу и основательно помог в налаживании быта вузовской молодежи.

Пришлось прибегать к его помощи и при создании крупных комплексов по производству мяса и овощей в закрытом грунте наряду с развитием нефтяной и нефтехимической промышленности, в освоении обской поймы, реставрации памятников деревянной архитектуры, строительстве театра, здания обкома и облисполкома (в то время строительство зданий административного значения было запрещено). После завершения строительства нового здания мы передали старые помещения (памятники архитектуры) для размещения художественной галереи и Дома работников искусств. Там они находятся и по сей день. Хотя просьб о размещении всяких контор была уйма.

В первые годы Л.И. Брежнев работал энергично, тесно был связан с руководителями партийных комитетов, поддерживал местную инициативу, помогал в решении вопросов. У него я бывал на приеме обычно ровно столько, чтобы решить свои вопросы и кратко доложить о состоянии дел в области.