Она едва скрывала радость. Подумать только — любая работа в Госдепартаменте! Приглашение в Конгресс! Сам командующий гарантировал ей блестящее будущее! Она сможет обзавестись солидным кабинетом! Чейси была убеждена, что такой случай выпадает раз в жизни. Раньше ей подобное и не приснилось бы!

От волнения у нее чаще забилось сердце и закружилась голова.

Она так радовалась своему счастью и покорности лейтенанта, что почти — но не полностью — простила его вызывающее поведение. В конце концов, он так давно не видел женщин. Этот поцелуй можно считать наградой герою, исполнившему свой долг перед родиной.

«Он слишком долго был оторван от цивилизации», — убедила она себя.

Предположение, что он был изначально хамом и деревенщиной, она посчитала не правильным.

В общем, если им суждено провести вместе следующие тридцать дней и если она рассчитывает сделать карьеру, преуспев в его перевоспитании, ей лучше относиться к нему без предубеждения.

Она не станет говорить ему, что вполне могла бы обойтись без его комментариев насчет ее сходства с герлскаут, и что в свое время она действительно участвовала в движении скаутов, а сейчас не видит в этом ничего плохого.

— Я научу вас правильно вести себя за столом, — продолжала Чейси. — Даже если вы знаете, как пользоваться всеми столовыми приборами, все равно вам лучше освежить все это в памяти, ведь условия в багдадской тюрьме, как я слышала, не располагали к соблюдению элементарных правил поведения. Кстати, должна сказать, что видела вас по телевизору во время репортажа из Висбаденского военного госпиталя. Мои глаза в тот момент наполнились слезами гордости, и это чистая правда. Вы продемонстрировали всему миру, что настоящий американец способен преодолеть любые… Эй! Лейтенант! Куда вы подевались?

Она огляделась, но никого не увидела.

Стояла одна-одинешенька в пустом коридоре, тянувшемся через все здание. Государственный департамент был огромен. Кабинеты на одном только восьмом этаже занимали почти двадцать акров[2], а коридоры образовывали настоящий лабиринт. Если он ошибся поворотом, ей потребуется много времени, чтобы отыскать его.

— Лейтенант Маккенна? — позвала она. — Сюда! Я здесь! Лейтенант! Лейтенант!

Никакого ответа. Мастер исчезать! Мастер побегов! Именно так его назвали в новостях, рассказывая о том, как после тщательной подготовки Дерек Маккенна вместе со своей группой исчез из багдадской тюрьмы и каким-то образом избежал преследования, на целый день опередив высланную за ними погоню.

И сейчас он тоже сбежал, но сбежал от нее. Однако на этот раз дело происходило не в дикой пустыне. Коридоры вашингтонского офиса были Чейси хорошо знакомы, и в этом заключалось ее преимущество. Она замерла и прислушалась. Где-то вдали топали ковбойские ботинки.

— Лейтенант Маккенна, немедленно вернитесь! — закричала она и кинулась следом за ним, стараясь не споткнуться на высоких каблуках. Она не обратила никакого внимания на удивленный взгляд повстречавшейся ей секретарши. Никогда прежде Чейси не носилась по коридорам, как сумасшедшая. Она всегда так благопристойно вела себя.

К черту благопристойность! В этом человеке заключалось ее будущее! Без него она так и просидит до пенсии в своем подвале. Без него ей никогда не представится случай пригласить на семейное торжество Уинстона Файрчайлда Третьего. Она так и останется паршивой овцой семейства Бэнкс Бейли и не добьется ничьего уважения. Эта работа, этот военный, эти связи значили многое.

— Лейтенант Маккенна, не убегайте! Вы нужны мне.

Она миновала лестницу, перескакивая через ступеньки. На ходу извиняясь, протолкнулась сквозь группу детишек и их наставников, собравшихся посмотреть Дипломатический корпус.

Выскочив на Двадцать Третью улицу, Чейси огляделась и увидела его.

— Лейтенант Маккенна! У нас ведь работа! Она бежала за ним, проклиная свои каблуки, стараясь не потерять его в толпе японских туристов, заполонивших тротуар. Дерек же пытался оторваться от нее, обращая на отчаянные крики девушки не больше внимания, чем на уличную суету и шум. А действительно было шумновато: сигналили таксисты, громыхал отбойный молоток, играла музыка, под которую молодежь веселилась и танцевала.

Слава богу, Дерек был высоким. Голова лейтенанта возвышалась над толпой. Если же описать его вид в целом, то на нем были поношенные джинсы и белая, измятая после трансатлантического перелета рубашка. Поражало крепкое телосложение. Не зря он постоянно тренировался, даже находясь в тюрьме. Его волосы были несколько длиннее обычной мужской стрижки, кожа на лице загорела и обветрилась, что только подчеркивало голубизну глаз.

Проходящие мимо женщины явно обращали на него внимание, но не узнавали. Благодаря усилиям парикмахера, он мало походил сейчас на того заросшего бородой героя, который вывел свою группу к турецкой границе и которого показывали по телевизору.

— Дерек Маккенна, немедленно остановитесь! — выдохнула Чейси, наконец догнав его и ухватив за локоть, когда ему пришлось задержаться на пешеходном переходе.

Он обернулся и поглядел на нее с таким горьким выражением лица, что она невольно отступила и задумалась: должно быть, это и вправду жестоко — принуждать такого человека участвовать в шоу, словно дрессированную обезьяну, и целый месяц разъезжать по стране. Но его взгляд тут же изменился. Теперь в нем сквозило упрямство.

— Я все равно не поеду с вами, — заявил он. — Приберегите свои навыки дрессировщицы для других подопечных.

— Они позвонят президенту, — предостерегла Чейси.

Дерек задумчиво потер подбородок. На миг девушке показалось, что он сильно опечален. А может, это была обычная досада?

«Я подкину ему пару мыслишек. Не думаю, что он станет вторично призывать меня. Это уменьшит его популярность. А я сделаю то, что собирался сделать с того самого момента, как выбрался из Ирака, — вернусь домой».

Светофор переключился. Лейтенант решительно шагнул вперед. Чейси преградила ему путь. Он попытался обойти ее, приблизившись к ней настолько, что она уловила исходивший от него запах мускуса. Она задрала голову и приподнялась на цыпочки, сознавая, что, несмотря на каблуки, все равно на целую голову ниже. И все же их губы оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Она чувствовала его дыхание и думала о том, не решит ли он снова поцеловать ее? Что в таком случае делать?

Они продолжили беседу уже на тротуаре.

— У вас будут проблемы, если я уеду?

— У меня — будут. Но подумайте и о других! — призвала она Маккенну и тут же вспомнила, как он осадил генерала, выступившего с подобным заявлением.

— А они-то при чем?

— Я говорю о моральном духе солдат американской армии.

— Если люди допускают то, что командир их бросит, значит, в армии накопилось слишком много проблем, которые я не смогу решить, просто толкая речи в течение месяца.

— Вы не можете уехать!

Она сама не поняла, как случилось, что ее тонкие пальчики с розовыми ноготками нежно поглаживают стальные мускулы его груди.

— Детка, я и не думал, что способен так завести тебя одним-единственным поцелуем, усмехнулся Дерек.

Она так резко отскочила, что портфель вывалился из рук. Лейтенант нагнулся и поднял рассыпавшиеся документы, на секунду задержавшись, чтобы полюбоваться ее длинными стройными ногами.

— Я просто делаю свою работу, — начала оправдываться она, — в этом нет ничего личного.

Он выпрямился.

— Тогда вы поймете, что и в моих действиях нет ничего личного. Я просто еду домой. Он обошел ее и двинулся вдоль улицы.

— Но вы же герой! — воскликнула девушка, стараясь не отставать.

— Я сыт героизмом по горло. Не желаю больше слышать об этом.

Он вытянул вперед руку, голосуя. Рядом остановилось такси.

— Куда вы собираетесь ехать? — спросила Чейси.

— В аэропорт. Так я быстрее всего доберусь до Кентукки.

— Я поеду с вами.

— Я так не думаю, — ответил он, садясь в машину. — Мой папа давным-давно предупредил меня, что, если я приведу в дом какую-нибудь женщину, он будет считать ее моей невестой…

Именно в этот момент Чейси вспомнила про свой мрачный служебный кабинет, про все свои неудачи, высокомерных родственников и решила, что ей нет дела до мнения чьего-то отца.

Она распахнула дверцу такси и, решив взять пример с лейтенанта в плане «хороших манер», толкнула его, заставив дать ей место, а затем приказала шоферу ехать в аэропорт.

— Ваши билеты, сэр, — сказала кассирша, протягивая Маккенне конверт. Она кокетливо улыбалась привлекательному молодому человеку. — Билет в один конец до Луисвила, штат Кентукки, затем пересадка на местный рейс до Элизабеттауна. Приятного путешествия, сэр.

— Спасибо, — ответил Маккенна, ощупывая конверт. Домой. Наконец-то он приедет домой. Он улыбнулся, хотя и понимал, что кассирша может расценить его улыбку как интерес к своей особе. — Спасибо, мисс. Улыбка стала еще приветливее. И тут же рядом с ним возникла эта назойливая специалистка по протоколу, положив свой портфель на стойку.

— Мне то же, что ему, — заявила она.

— О, — удивилась кассирша. — Вы вместе?

— Нет, — ответил Дерек.

— Да, — поправила его Чейси.

— Нет.

— Мы в свободной стране!

— В такси мы уже обсудили проблему свободы, — разозлился Дерек. — Я еду домой. А вы со мной не едете. Свобода — это значит то, что я имею право не быть рядом с вами.

— В свободной стране я могу лететь, куда хочу, — поправила его Чейси. — Мисс, я лечу с ним, куда бы он ни направлялся.

Ярко-красные ногти кассирши забарабанили по клавиатуре.

— Сэр?

— Не давайте ей билет. Я не хочу, чтобы она сопровождала меня.

— Я хочу лететь с ним, — настаивала Чейси. Дерек покачал головой, отдавая ей должное. Хотя эта молодая особа и была крошечной, как муха, да и весила не больше, упрямства ей было не занимать.

Мужчина, стоявший третьим в очереди за билетами, решил вмешаться.

— Если она так вас любит, что готова следовать за вами куда угодно, дайте ей шанс, молодой человек, — посоветовал он. — А то современные парни привыкли считать, что можно вот так легко сбежать от своих обязательств по отношению к невесте…

— Я не собираюсь жениться на ней! — рявкнул Дерек. — Она просто специалист по протоколу из Госдепартамента. Ей поручили опекать меня в течение месяца, что она и начала делать — увязалась за мной и постоянно твердит мне о моем долге перед Отечеством.

Он негодующе ткнул пальцем в Чейси, получив в ответ обезоруживающую улыбку.

Другая женщина не стерпела бы подобного обращения и, обидевшись, ушла бы прочь, но этой все было нипочем.

— Ну, зачем так, лейтенант Дерек Маккенна! — громко и отчетливо выговорила она, делая ударение на каждом слоге. А на случай, если кто-то из окружающих не расслышал, она повторила:

— Дерек Маккенна. Должно быть, вы слишком взволнованы тем, что стали героем, потому и ведете себя так несдержанно. Вам нужны отдых и заверения в том, что Америка вас любит. О, лейтенант Дерек Маккенна, мы все восхищаемся вами!

— Дерек Маккенна? — повторила женщина средних лет, стоявшая рядом с Чейси.

— Дерек Маккенна, — подтвердила Чейси. Дама просияла. Заметив радостно-хищное выражение ее лица, Дерек ощутил нехорошую дрожь во всем теле.

— Дерек Маккенна! — воскликнула она. — Как я счастлива встретить вас! Могу я получить ваш автограф?

И мадам принялась рыться в сумке, надеясь отыскать ручку. Пожилой мужчина, только что прочитавший лейтенанту лекцию о семье и браке, ухватил его за руку.

— Я почитаю за честь пожать вам руку, — с жаром объявил он.

Очередь рассыпалась. Люди окружили Дерека, слышались просьбы дать автограф, поцеловать его, сфотографироваться рядом, пожать руку… Дерек пытался поймать взгляд Чейси и сказать ей, что считает ее ответственной за всю эту суету, или хотя бы просто отругать, но она равнодушно отвернулась, достала из сумочки свой пропуск и подала его кассирше.

— Государственный департамент, правительственное задание, — пояснила она. — Мне нужен билет на тот же самолет и место рядом с лейтенантом.

— В один конец или туда и обратно?

— Туда и обратно. Меня интересует рейс из Элизабеттауна до Нью-Йорка через три дня.

Кассирша уставилась на пропуск, явно недопонимая, что подобные ксивы предназначены только для того, чтобы предъявлять вахтеру на входе в здание и покупать в буфете кофе со скидкой.

— А кстати, мисс, это на самом деле Дерек Маккенна? — с явным интересом спросила она у Чейси.

— Конечно, он!

— Супер! — восхищенно заключила кассирша. Покончив с билетами, Чейси решила, что настало время спасать лейтенанта от поклонников. Но пробравшись сквозь толпу, она с удивлением заметила, что он прекрасно справляется с ситуацией и без ее помощи. На руках Дерек держал маленькую девочку, в то время как ее родители щелкали поляроидом. Он терпеливо выслушивал старика, подробно рассказывавшего ему о том, насколько лучше обстояли дела в армии в его время. Затем лейтенант чмокнул в щечку визжащую от восторга девушку-подростка и ее маму, на этот раз удержавшись от непристойной ухмылки, которую он позволил себе, целуя Чейси в кабинете Уинстона.

— Извините, ребята, мне очень приятно общаться со всеми вами, — произнес Маккенна, но мисс Бэнкс Бейли из Государственного департамента…

— Чейси Бэнкс Бейли, — поправила Чейси.

— Бэнкс Бейли. Как бы ее ни звали, но ей принадлежит мое время. Сами понимаете, официальное поручение. Правительственное задание. Так что извините, друзья.

Толпа расступилась, и, сопровождаемые восхищенными взглядами, Чейси и Дерек зашагали прочь.

— Спасибо, что вытащила меня из… — начал Дерек и оборвал сам себя. — Нет, постой, именно ты меня во все это втравила. Не за что тебя благодарить.

— Вы были великолепны, — ответила Чейси, решив применить поощрительный метод, хорошо известный воспитательницам детских садов. — Вы так естественно держитесь с людьми.

— Нужно вести себя как-то по-другому?

— Вовсе нет, просто я хочу научить вас хорошим манерам.

— Не стоит. Солдат отправляется домой, а там, где он живет, люди не придают такого значения этикету. — Он обернулся к ней:

— Зачем вы идете за мной?

— Затем, что у меня билет на один рейс с вами до Луисвила. А потом пересадка до Элизабеттауна.

— Этауна. Остальные буквы не произносятся. Но вам не стоит лететь: мой отец встретит меня у самолета, а вам в машине места не найдется.

— Я возьму такси.

— В Этауне нет такси.

— Поймаю машину.

— Опасно для одинокой молодой женщины.

— Пойду пешком.

Он воздел руки к небу:

— Удачи вам! На таких каблуках вы и мили не прошагаете. А до нашей фермы путь неблизкий.

— Маккенна решительно настроен вернуться домой, — быстро говорила Чейси в телефонную трубку, стараясь не упускать из виду Дерека, стоявшего в очереди в кафе быстрого обслуживания.

— Это твоя работа — добиться того, чтобы он вовремя вернулся в Нью-Йорк, — нетерпеливо ответил Уинстон. — Если ты собираешься плакаться мне в жилетку, я просто найду тебе замену.

Чейси вспомнила о возможных перспективах, подумала об Уинстоне и о том, как все это важно для нее.

— Я верну его в Нью-Йорк. Я просто докладываю, где он собрался провести несколько дней.

— Герой вернулся домой.

— Что?

— Жаль, что нельзя выдать это в «Национальных новостях», — пояснил Уинстон. — »Герой вернулся домой». Красиво! Но я не допущу, чтобы какое-нибудь телеагентство, включая Си-Эн-Эн, заикнулось об этом. Головы им поотрываю. Господи, и почему только он живет в каком-то несчастном Кентукки, а не в Беверли-Хиллс или на Палм-Бич?

Она собралась было ответить, что, вырасти он в каком-нибудь районе для богатых плейбоев, из него не получился бы герой, но прикусила язык, испугавшись, что Уинстон может принять эти слова на свой счет.

Что же касается самой Чейси, то она могла бы с детства купаться в роскоши, если бы являлась настоящей Бэнкс Бейли.

— Кто встретит вас в аэропорту?

— Его папа, — откликнулась Чейси.

— Папа? — произнес Уинстон таким тоном, словно заказывал какую-нибудь аппетитную закуску. — Он должен показать себя настоящим американцем. Он ведь один управляется с фермой?

— Да.

— Около городка, называемого Браунсвиллом?

— Именно.

— Так. В этом самом Элизабеттауне сейчас четыре часа?

— Этаун. Остальные буквы не произносятся.

— И ты тоже… повторяешь за другими, — в голосе Уинстона слышалось недовольство. — Ведете себя, как аборигены. Пожалуй, вернувшись, ты нацепишь на себя ковбойские сапоги и примешься пощипывать травку. Доставь Дерека Маккенну в Нью-Йорк в нужном виде!

— Я не подведу вас, — заверила она, но Уинстон уже повесил трубку.

Чейси прошла в кафе и присела за столик рядом с Дереком. Перед ним стоял красный пластиковый поднос. На подносе лежали хот-доги: с горчицей, кетчупом, луком, помидорами, ветчиной, солеными огурчиками и острым перцем. Он пил содовую, на этот раз обычным манером.

— Нет-нет, не надо садиться рядом со мной, — заявил лейтенант. — Я собираюсь спокойно поесть.

— Вы съедите все это в одиночку? — невинно спросила Чейси.

— Все. Каждый из них, — протяжно проговорил Дерек. — В тюрьме мне очень не хватало многих вещей. И этих американских хот-догов тоже. А теперь катись за другой стол! Мне не нужно, чтобы ты отрабатывала на мне свое профессиональное обаяние или рассказывала о том, как нужно правильно есть. Я с тобой никуда не поеду.

— Но почему, лейтенант…

Его пальцы шлепнули ее по губам. Прикосновение было грубым и болезненным. Чейси поморщилась. Он понял, что переборщил, и нехотя принес извинения.

— Больше так не делайте. Дерек взял хот-дог.

— Ну, хорошо, только не надо так на меня смотреть. Можете сидеть рядом со мной, но только молчите.

— Спасибо.

— Ладно-ладно, главное, не болтайте языком. Не надо ко мне обращаться.

— Конечно, Дерек, — ответила она, на всякий случай прижимая пальцы к губам. — Больше ни слова.

Он прищурился. «Что-то подозревает», подумала Чейси и взяла с его подноса немного картофеля фри, чтобы он понял, что она не собирается разговаривать. Ведь невозможно делать это с набитым ртом.

Лейтенант осмотрелся вокруг, задержав взгляд на женщине в обтягивающей голубой мини-юбке. Чейси улыбнулась. Пусть смотрит. Пусть отвлечется. Пусть забудет о своих подозрениях и рассматривает красивых девиц. Пусть расслабится.

Лично она не была уверена в том, что выдержала бы нечеловеческие условия багдадской тюрьмы. И, конечно, совершенно точно никогда бы не преодолела пустыню и не добралась бы до турецкой границы. Тем не менее Чейси решила держаться до конца. Она не позволит лейтенанту так просто побороть себя.

Бэнкс Бейли не отпустит его от себя, пока у нее есть надежда добиться повышения по службе, надежда получить такую должность, которой сможет гордиться вся ее родня.