Вывел однажды Сырдон своего сына, поставил его на поле состязаний перед молодыми нартами и сказал:
      - Пусть для вас будет он мишенью. Стреляйте в него из лука, и если кто до ночи попадет в него, значит такова моя судьба. Ну, а если не сумеете вы его убить, тогда каждому из вас придется уплатить мне по одному барану.
      По нраву пришлась нартским юношам такая игра, и начали они пускать стрелы в Сырдонова сына. Но дул в то время неровный сильный ветер и ярко светило -солнце. Слезились глаза у нартских юношей, да и ветер мешал прицелиться правильно и относил стрелы в сторону. С утра до вечера пускали они стрелы, но ни -одна не попала в Сырдонова сына. Стало уже смеркаться, а Сырдон посмеивался над нартскими юношами и считал, сколько баранов он погонит сегодня в свои ворота.
      Знал он, что только меткая стрела Сослана страшна его сыну, но считал, что Сослан на охоте. А Сослан вернулся уже с охоты и был дома. Тут нартские юноши, узнав о том, что Сослан вернулся, пошли к нему и рассказали, какую игру затеял с ними лукавый Сырдон.
      И, вспомнив о горе Хамыца и о том, как Сырдон чуть не погубил мать его Шатану в озере Ада, Сослан со злобой сказал:
      - Видно, придется и мне поиграть с ним в эту игру!
      - Не раздувай огня этой вражды, сын мой нерожденный, чтобы самому в ней не сгореть! - сказала Шатана.
      Но не послушал ее Сослан и пошел на поле состязаний. Чтобы Сырдон не увидел издали Сослана, нартские юноши окружили его. И, подойдя к сыну Сырдона на расстояние полета стрелы, Сослан пустил стрелу в сына Сырдона. Одну только стрелу пустил Сослан, и - пусть так будет с проклявшим тебя! - юноша упал мертвым. Не видел Сырдон, кто стреляет, но по звону летящей стрелы узнал он, что это стрелял Сослан.
      - Ты намерен был сделать мне зло и свершил его. Но это тебе не простится! - сказал Сырдон.
      Так стали врагами Сырдон и Сослан.

      Суровую зиму переживала страна нартов. Глубокие снега скрыли пастбища, и скот голодал. Но особенно боялись нарты за коней своих.
      - Что будем делать мы, если падут наши кони? Ведь человек без коня - все равно что птица без крыльев, - говорили нарты.
      Собрались раз лучшие из нартов на нихас. И спросили они Урызмага:
      - Ты всюду бывал, знаешь все страны. Нет ли такой страны, где зимой не бывает снега?
      - Знаю я такую страну, - ответил Урызмаг. - Эта страна принадлежит сыновьям Тара. На берегу моря находится она. Круглый год колышутся там густые шелковистые травы, и зимой они бывают не ниже колен. Хорошо бы нам пасти на тех пастбищах скот свой! Только опасно его гнать туда. Есть у Тара два сына - Мукара и Бибыц. Бели мы спасем наш скот от первого, то от другого не уберечь нам его.
      - Что делать! Иначе спасти скот мы не можем, -сказали старейшие нарты. - Мы погоним его в страну Тара. Но кто из нас будет так смел и отважен, что не побоится сыновей Тара?
      Многих называли тогда нарты, но никто не соглашался на это отчаянное дело. И тогда решили старейшие нарты, что нужно бросить жребий, кому паст" скот на земле сыновей Тара. Взялся метать жребий лукавый Сырдон. Вывернул он наизнанку свою шапку и бросил туда все жребии. И вот, чтоб отомстить Сослану за смерть сына, спрятал он жребий Сослана между пальцев. Три раза делал он вид, что смешивает жребии, три раза опускал руку в шапку, и три раза доставал он оттуда жребий Сослана.
      Догадался Сослан, что нечестно поступил Сырдон, выхватил он свой меч и погнался за Сырдоном. Но только погнался, пришла ему в голову мысль: "А ведь если я ударю его, вся нартская молодежь - и юноши и девушки - скажет: "Позор Сослану! Не надеется он на себя! Как и все, боится он великанов Мукары и Бибыца!"
      Пощадил Сырдона Сослан, покорился жребию, и - что было делать ему? - согласился он гнать скот на пастбища сыновей Тара.
      Сердитый пришел он домой, опустился на скамью,. и.рассыпалась под ним скамья.
      - Что с тобою, сын мой, мною не рожденный? - спросила его Шатана.
      - Не знаю, мать, что делать мне... - ответил Сослан. - Выпал мне жребий пасти нартский скот на земле сыновей Тара, и кажется мне, что не вернусь я невредимым оттуда.
      - Не бойся ничего, сын мой! Приготовь все, что нужно пастуху, и гони скот на землю сыновей Тара. Но если кто-нибудь подойдет к тебе и спросит, кто ты такой, отвечай, что хочешь, но не называй себя.
      Что было делать Сослану? Собрался он рано утром и пошел по улице, пастушеским криком оповещая нартов:
      - Эй, нарты, выгоняйте свои табуны и стада! Если что-нибудь из них уцелеет, будете рады; если нет, пеняйте на себя.
      Зашевелились нарты во всех дворах, выгоняют они овец, коров и лошадей на край селения. Собрал Сослан воедино все нартские стада, криком сокола и клекотом орла погнал он их в страну сыновей Тара.
      Долгое ли, короткое ли время прошло - достиг он вечнозеленых пастбищ на берегу моря. На высоком холме построил он себе шалаш. Скот пасется, а Сослан, сидит у шалаша и распевает веселые песни...
      Богаты были сыновья Тара - Мукара и Бибыц.. Беспредельна была их земля, и не сосчитать скота, что пасся на их пастбищах. Много было под их властью людей, и далеко шла слава о сыновьях Тара.
      Однажды кто-то из людей, подвластных Мукаре, подошел к его дому и крикнул:
      - Сын Тара, Мукара! На твоей земле пасется столько чужих табунов и стад, что и не счесть.
      Разгневался Мукара, сын Тара:
      - Что за глупец осмелился кричать возле моего дома? Небо не смеет греметь при звуке имени моего. Кто же осмелился пригнать скот на мои пастбища?
      И, по приказу Мукары, отрубили голову тому бедному человеку, который крикнул правду, и насадили его голову на кол того высокого плетня, что окружал дом Мукары.
      - Пусть это будет в назидание тем, кто захочет кричать глупости возле моего дома, - сказал Мукара...
      Прошло немного времени, опять кричат возле дома Мукары:
      - Мукара, сын Тара! Взгляни на пастбища свои, там пасется столько чужих табунов и стад, что почернела от них земля.
      - Отрубите голову этому крикуну и наденьте ее на кол! - зарычал Мукара. - Житья мне не стало от глупцов. Разве есть на земле такой человек, который не слыхал бы о силе сыновей Тара?
      Еще одну голову насадили на кол того высокого плетня, который окружал дом Мукары.
      Снова прошло немного времени, и опять кричат возле дома Мукары:
      - Сын Тара, Мукара, потемнели твои пастбища - так много чужих стад и табунов пасется на них!
      И призадумался тут Мукара, сын Тара: "Поторопился я, кажется, и напрасно велел отрубить головы -людям, которые кричали мне правду. Видно, нашелся такой полоумный, который посмел пригнать свой скот на мои земли".
      И велел сын Тара, Мукара, оседлать своего коня, и направился он посмотреть, что за разбойник ворвался на его пастбища.
 
      * * *
 
      Сидит Сослан у своего шалаша, поет веселые песни, смотрит за скотом своим, который привольно пасется и всласть отдыхает на душистых травах.
      Вдруг видит Сослан: показалась вдали туча. Движется туча и оставляет позади себя на земле глубокую борозду, а высоко над тучей летают вороны.
      "Что это еще за диво?" удивляется Сослан.
      Но вот приблизилась к нему туча, и увидел он, что это не туча, а всадник скачет к нему. Конь под всадником ростом с гору, а сам всадник на коне - как стог на горе. От дыхания всадника и коня его туман поднимается над степью. Глубокую борозду по земле оставляет его шашка. И то не вороны над тучей, а комья земли взлетают над головой всадника из-под копыт коня его.
      Испугался широкоплечий Сослан и задрожал от страха. "Так вот каков Мукара, сын Тара!.. - подумал он. - Пришел мой конец!"
      Подскакал Мукара, сын Тара, и зарычал, подобно грому:
      - Небо не смеет греметь при мне, сокол боится пролетать над землей моей, муравей не смеет ползать по моим землям, а ты - что за собака? что за осел? Уж не на силу ли свою ты надеешься, что пригнал сюда свой скот?
      Все табуны и стада собрались на крик Мукары.
      Съежился Сослан, в яичную скорлупу готов залезть он со страха. Но что делать? Надо отвечать Мукаре.
      - Прости меня! - сказал Сослан. - Я человек наемный и ничего не знаю.
      - Кто тебя нанял? - спросил Мукара.
      - Я пастух у нартов. Скот их подыхал эту зиму с голода, вот и послали они меня на эти далекие пастбища.
      - Да простится тебе это, но отвечай по правде на мои вопросы.
      - Все, что мне известно, все скажу.
      - Что-то стали толковать о нарте Сослане. Ты знаешь его?
      - Как не знать мне его! - сказал Сослан.
      - Расскажи, какова его сила? И каковы знаменитые нартские игры, в которые играет Сослан?
      - Что и говорить, могуч Сослан, - так ответил Сослан, а сам подумал, что пришла погибель Сослану.
      - Расскажи-ка мне о нартских играх Сослана, которые тебе видеть!пришлось, - сказал Мукара.- Если сумею я, подобно нартам, сыграть в эти игры, то съем тебя вместе со скотом. Ну а нет - возвращайся домой вместе со скотом, я не трону тебя.
      Кое-что я все-таки знаю об этих играх, - ответил Сослан. - Есть такая игра: самые могучие из нартской молодежи оттачивают на черном камне свои мечи, до того оттачивают, что если положить на острие меча волос и дунуть на него, пополам распадается волос. И вот игра состоит в том, что кладет Сослан на чурбан свою голову, и нартские юноши изо всей силы ударяют мечами по его шее. Но Сослану это нипочем, он только смеется, и даже следа не остается на булатной шее Сослана.
      И сказал Мукара Сослану:
      - Не может слабосильный человек пасти так много скота. Мне кажется, что и меч твой неплох. Поточи-ка его хорошенько да попробуй на моей шее.
      - Пусть будет так, как ты хочешь, - сказал Сослан и, улыбаясь, пошел точить свой меч, который и без того был достаточно остер.
      Но когда Сослан еще навел его на черном камне, положил на меч волос, то на обе стороны лезвия упал надвое разрезанный волос. Взглянул Сослан на солнце и засмеялся от радости. Взглянул на месяц - от радости заплясал он. "Сейчас отрублю я голову Мукаре!" - так думает он.
      Положил Мукара свою голову на дубовый чурбан и сказал Сослану:
      - Руби, не жалей сил!
      Сплеча, во всю свою силу ударил мечом Сослан, но даже волос не упал с жирного красного загривка великана. Со звоном отскочил меч Сослана, и отлетел кусок от его лезвия.
      - Пустяковая эта игра, -сказал Мукара. - Не знаешь ли ты еще какой-нибудь?
      Знаю, - ответил Сослан, - Широко открывает Сослан рот, а нартская молодежь пускает стрелы ему в рот. Жует Сослан стрелы и, разжевав, выплевывает их изо рта.
      Давай сыграем в эту игру! - сказал Мукара. -Я открою рот, а ты пускай в него стрелы.
      Взял Сослан свой лук, и его каленые стрелы одна за другой полетели в рот Мукары. Но, кряхтя, жует великан стрелы Сослана и разжеванными выплевывает их изо рта.
      - И эта игра пустяковая, - сказал Мукара. - Не знаешь ли ты еще какую игру, потруднее?
      - Есть еще у Сослана игра. У подножия высокой горы он острием вверх втыкает в землю свой меч и со всей силы бросается с этой горы на острие меча своего. И, упершись грудью в острие своего меча, Сослан вертится на нем и после всего этого остается невредим, и очень весел становится он.
      Тут же острием вверх воткнул свой меч Мукара возле подошвы горы. Взошел он на вершину горы, кинулся оттуда на острие меча своего, как волчок завертелся, и даже царапины на нем не осталось.
      - Эта игра тоже легкая, - сказал Мукара.
      - Есть еще у Сослана игра. Взбираются на вершину горы самые сильные нарты и сбрасывают целые скалы на Сослана, а он только подставляет свой лоб, и, ударившись о его лоб, в песок рассыпаются камни.
      - Влезай-ка на гору, - сказал Мукара Сослану,- и сбрасывай оттуда самые большие камни, какие только сможешь поднять, а я буду стоять внизу и лоб подставлять. Посмотрим, что из этого выйдет.
      Полез Сослан на высокую гору. Глядя ему вслед, Мукара вдруг заметил, что у нартского пастуха кривые ноги, и вспомнилось ему, что был слух, будто у нартского Сослана тоже кривые ноги. Снял Мукара свой лук, вложил стрелу и только хотел прицелиться, как вдруг опустил он свой лук. "А что, если это все-таки не Сослан, а простой пастух? - подумал он. - И если я убью его. нарты скажут, что не осмелился Мукара сразиться с Сосланом, а убил его пастуха!"
      Забрался Сослан на вершину горы и стал оттуда скатывать камни, один тяжелее другого. А Мукара внизу подставлял свой лоб, и, ударяясь о его лоб, в песок рассыпались камни. С утра до самого вечера продолжалась эта забава, и закричал сын Тара Сослану:
      - Эй, батрак нартский, не трудись понапрасну! Не больнее укуса блохи эти удары.
      "Видно, суждено разрушиться очагу нашего дома, - подумал Сослан, - Если он только узнает, кто я, съест он меня без остатка!"
      - Неужто ты не знаешь еще какой-нибудь игры Сослана? - спросил Мукара, когда Сослан спустился к нему вниз.
      - Пусть съем я твои недуги, Мукара! Нет счета играм Сослана, - ответил Сослан.
      - Давай-ка еще какую-нибудь игру, только потруднее.
      - Велел раз Сослан вырыть большую яму и пустить в нее морскую воду. Залез он в эту яму, а сверху на него навалили хворост и землю, камни и деревья. Потом попросил у неба Сослан, чтобы все морозы, которые отпущены на целую зиму, в эти три дня сразу спустились на землю. Исполнило небо его просьбу. Целую неделю сидел Сослан в яме, и когда все, что было на него навалено сверху, накрепко заледенело, начал Сослан выпрямляться, поднял на себе все, что намерзло на нем, и принес это в селение нартов. Вскочили нартские юноши на эту глыбу и стали играть на ней в альчики .
      Вот в эту игру я обязательно должен сыграть! - сказал Мукара.
      Сказано - сделано. Вырыли Мукара и Сослан глубокую яму возле самого моря, наполнили ее водой, залез Мукара в эту яму, а Сослан стал валить на него все, что только ни попадалось ему: бревна, хворост, огромные камни. Наполнилась яма доверху, и взмолились Мукара и Сослан:
      - О небо, пусть в эти три дня спустятся на землю все те морозы, которые предназначены тобою на всю зиму!
      И тут же исполнилась их молитва. Подули студеные ветры, превратилась вода в крепкий лед и сковала все, что навалено было на Мукаре. Смирно сидит в яме Мукара, ждет, когда скажет ему нартский пастух, что пора вылезать из ямы. И вот крикнул Сослан:
      - Подымись-ка теперь, Мукара!
      Стал Мукара выпрямляться, но не может разворотить ледяную глыбу, сковавшую его. А Сослан смеется:
      - Э-э-э, сын Тара, плохо же ты играешь в эту игру! А вот Сослану ничего не стоит поднять такую глыбу.
      Понатужился тут сын Тара, приподнялся и проломил лед головой. Но плечи не может вытащить из-подо льда.
      - Будь ко мне милостив, нартский пастух, помоги мне освободиться от этих оков! Один я не в силах их разломать, - просит Мукара.
      - Подожди немного, сейчас будет тебе освобождение, - ответил Сослан и выхватил меч свой. - Неужели ты не признал во мне нарта Сослана? Конечно, никого нет на свете сильнее тебя, и я много слабее. Но сила моя в уме, Умом я настолько сильнее, что вот упрятал тебя под камни, и пришел тебе теперь конец!
      - О сын колдуньи, не признал я тебя! - зарычал в ответ Мукара. - А ведь когда шел ты на вершину горы, по кривым твоим ногам я совсем было признал тебя, но гордость моя помешала мне убить тебя: а вдруг бы ты оказался простым батраком нартским?.. Что же мне теперь делать? Одолел ты меня!
      Стал Сослан рубить сына Тара. Сыплет меч искры, но не наносит вреда Мукаре - жив остается он.
      - Будь ко мне милостив, - говорит опять Мукара, - прекрати мои страдания! Только моей же бритвой можно отрезать мне голову, и тогда я смогу умереть. Поезжай ко мне домой, привези ее, положи на лед и пусти по льду - она сама срежет мою голову.
      Вскочил Сослан на коня своего и поскакал в дом Мукары. Переступая порог дома Мукары, он подумал: "Неспроста послал он меня за этой бритвой!"
      Взял Сослан большую колоду и, держа ее в руках, пошел в ту комнату, где лежала бритва Мукары.
      Только переступил он порог, как бритва, лежавшая над дверным косяком, слетела вниз и разрубила колоду на две части, словно это была бумага, и упала на землю. Поднял ее Сослан и привез туда, где сидел в яме Мукара. Увидев, что невредим Сослан, сказал Мукара:
      - Ну и счастлив ты, сын колдуньи, если сумел спастись от бритвы моей!
      Подошел к нему Сослан и сказал:
      - Было бы у тебя ума столько же, сколько силы, никто не смог- бы одолеть тебя.
      - А ты, Сослан, умен, но силы тебе не хватает. Когда умру я, вытяни мозг из моего спинного хребта, подпояшься им, и вся сила моя перейдет к тебе.
      Пустил Сослан бритву по льду, и вмиг отрезала она голову Мукаре, сыну Тара.
      Взял Сослан самых сильных быков, запряг их, привязал упряжку к верхнему концу спинного мозга Мукары, погнал быков, и, как тяжелую цель, вытянули они спинной мозг Мукары. И только хотел Сослан подпоясаться им, как вспомнил вдруг то, что случилось с бритвой. Потащил он спинной мозг Мукары в лес, опоясал им большое буковое дерево - и, как пилой подрезанное, упало оно. Тогда опоясал им Сослан второе дерево - и это дерево тоже упало. Восемь деревьев подряд спилило спинным мозгом Мукары. Когда же Сослан стал опоясывать им девятое дерево, иссякла сила спинного мозга Мукары, он только сжал дерево. И только после этого Сослан опоясался им.
      Сидит Сослан у своего шалаша, пасет скот мартов. Долгое ли, короткое время прошло, но вдруг видит Сослан: опять показалась вдали черная туча. "Не к добру это!" в тревоге подумал нартский пастух.
      Все больше и больше увеличивалась черная туча, и вот великана-всадника разглядел Сослан. "Это, конечно, второй сын Тара, Бибыц, - подумал Сослан. - От одного удалось мне избавиться, но что делать с этим?"
      Подскакал всадник вплотную к Сослану и закричал громовым голосом:
      - Что еще за собака, что еще за осел пришел на нашу землю? На землю нашу, по которой даже муравей проползти не смеет, над которой птица пролетать боится! Или ты пригнал сюда свои стада, надеясь на свою силу?
      - Да что ты, мой милый! Съесть мне твои недуги, какой я силач? Я всего лишь бедный батрак нарта Сослана. Суровая зима пришла в страну нартов, нечего стало есть скоту, вот и послал он меня сюда, чтобы я пас здесь скотину. Как мог я не согласиться, ведь он убил бы меня! А теперь ты хочешь меня убить, так не все ли мне равно?
      "Нет, мне нельзя его убивать, а то Сослан скажет, что я не посмел с ним сразиться, а напал на его батрака", подумал Бибыц и спросил:
      А не видел ты здесь брата моего, Мукару?
      - Как не видать, видел. А где же он теперь?
      Мы тут с ним долго забавлялись. Я показывал ему игры нарта Сослана. Весело мы с ним играли. И вот он поднял на голове своей ледяную глыбу и умчался с ней в страну нартов.
      - Именем твоего бога прошу, - сказал Бибыц, - расскажи мне об играх Сослана! Мы давно уже о них слышали, а видеть их нам ее приходилось.
      - Лучше меня никто не расскажет, - ответил Сослан.
      - Ну-ка, давай, рассказывай скорее!
      - Есть у Сослана среди прочего скота два серых барана. Как быки, сильны эти бараны. Ставит их Сослан по обе стороны, подставляет им свою голову, и бараны для его забавы с двух сторон бьют его рогами по вискам. Бывало устанут бараны, а Сослан тогда погладит себя по лицу и скажет: "Не знаю я игры приятнее этой!"
      - Где же эти серые бараны? - спросил Бибыц.
      - Я могу тебе их показать, - сказал Сослан, и он указал Бибыцу в стаде на двух серых баранов.
      На быков были похожи эти бараны.
      Встал Бибыц на колени и подставил им свою голову. Свистнул Сослан, и с двух сторон помчались его бараны и ударили рогами в оба виска Бибыца. С утра до вечера длилась эта игра. К вечеру устали бараны, а Бибыц сказал: "А ведь и правда, хороша игра!" - покряхтел и вытер свое лицо.
      - А какими другими играми забавляется Сослан? - спросил Бибыц.
      - У подошвы горы втыкает он много копий остриями вверх. Поднимается сам на вершину горы и там весело пляшет. А в разгаре пляски бросается вниз головой, летит прямо на копья и, упираясь в них головой, становится вверх ногами.
      - А ну-ка, посмотри, как это у меня выйдет, - сказал Бибыц. И, воткнув стальные копья у подошвы горы, он поднялся на гору, долго плясал там и в разгаре штоки с веселым криком бросился с утеса.
      Прямо на острия копий низвергся он и, упираясь в них головой, стал петь и в лад песне хлопать ногами.
      - Ну, как это у меня вышло? - спросил он Сослана. - Неужели Сослан может выдумать что-либо получше?
      - О мое солнышко, нет предела его мощи! - сказал Сослан. - Двенадцать пар быков запрягают и привозят на них громадные валуны, сто пар быков запрягают и дрова привозят на них. Разводят костер и раскаляют камни, раздувая их ста мехами. И когда раскалятся докрасна камни, раскрывает Сослан рот, и швыряют ему в рот раскаленные камни. Проглатывает Сослан эти камни и потом изрыгает обратно, без всякого вреда для себя.
      - Попробую-ка и я поиграть в эту игру, - сказал Бибыц.
      Запрягли они нартских быков, на двенадцати парах привезли с берега моря громадные валуны, на ста парах подвезли дрова. Развели под камнями костер и раздули его пламя ста мехами. И когда докрасна накалились камни, стал Бибыц бросать их в свою пасть, проглатывал и снова изрыгал обратно. А когда кончилась игра, вздохнул Бибыц и сказал:
      - Это для игры годится, разогрел я утробу свою. А теперь покажи мне самую трудную игру Сослана, попробую я и эту игру.
      И сказал тогда Сослан Бибыцу:
      - Есть у Сослана еще игра: так глубоко заходит он в море, что только его голова остается видна над водой. Сверху наваливают на него хворост, бревна, камни, всякие тяжести, какие только под руку попадутся. А потом просит Сослан у неба, чтобы оно послало такой мороз, который за время, пока откроется и захлопнется дверь дома, может водопад превратить в ледяной столб. И когда небо исполняет просьбу Сослана и море замерзает, поднимает Сослан на себе замерзшее море и выносит его на своих плечах.
      - Не могу я не попробовать сыграть и в эту игру! Неужели не хватит у меня силы? - сказал Бибыц и тут же вошел в море так глубоко, что осталась видна только его громадная голова.
      Хворост, бревна, огромные скалы стал наваливать на него Сослан, а потом взмолился:
      - О небо, нашли такой мороз, который за время, пока откроется и захлопнется дверь дома, может водопад превратить в ледяной столб!
      И тут же такой мороз спустился на землю, что море промерзло до дна и превратилось в ледяной камень. Целую неделю просидел в этом льду Бибыц, пока не сказал ему Сослан:
      - Ну, теперь попробуй, выходи!
      Поднялся Бибыц и, обливаясь потом, понес на себе оледеневшее море.
      "Ой, ой! - подумал Сослан. - От этого, пожалуй, так легко не избавишься. Видно, гибель пришла и мне и скоту!"
      - А теперь ты должен мне показать все пути-дороги Сослана, - сказал Бибыц, отряхивая с себя лед.
      - Пусть будет по-твоему, - сказал Сослан. - Наступает весна, настало мне время угонять скот в страну нартов. Последуй за мной, и я покажу тебе все пути-дороги Сослана.
      Согласился Бибыц. Собрался Сослан и погнал скот обратно в нартские селения. Когда увидели нарты, что весь их скот цел и хорошо откормлен, очень обрадовались они и стали еще больше уважать Сослана. Но не знали они, какая тревога сжимает сердце Сослана. Каждый погнал к себе во двор свою скотину. Сослан тоже вернулся домой. Сердито опустился он в свое кресло - затрещало под ним дубовое кресло.
      Увидела Шатана, что нехорошо на душе у Сослана, и спросила его:
      - Ну, а чего тебе теперь не хватает? Стада вернулись сбереженные и откормленные, и восхваляют нарты тебя за это!