Вернулся раз Сослан с охоты. Идет он по улице - ни одного человека не видит. "Когда я уходил, все были здоровы. Какой же мор напал за это время на наше селение?" с тревогой подумал Сослан.
      Вдруг видит он: идет по воду молодая женщина.
      - Куда люди наши девались?-спросил ее Сослан. Но ничего не ответила ему женщина. Недавно вышла она замуж, и нельзя ей было, по обычаю, говорить со старшими.
      - Ради бога твоего, - попросил Сослан, - нарушь обычай на этот раз и скажи, почему обезлюдело наше село?
      И шепотом ответила Сослану молодая женщина:
      - Прилетела в нашу местность красавица Косер в своей летающей: башне. Остановила она в небе свою башню, и когда собрались люди, она крикнула им: "Стану я женой того, чья стрела долетит до меня!"
      Встревожился Сослан. "Как бы чья-нибудь стрела не долетела раньше моей!" подумал он и побежал туда, где высоко над землей висела в небе башня Косер.
      Добежал Сослан до того места, где, глядя в небо, собрались нарты, лег на землю лицом вверх, достал свою стрелу, пустил ее - и в верхнее стропило летающей башни вонзилась стрела его. Пустил Сослан вторую стрелу - в верхний косяк окна летающей башни попала стрела.
      Открылось окно башни, Косер своей белой рукой достала обе стрелы, взглянула на них и сказала:
      - Обе эти стрелы из одного колчана. Навеки моим ясным солнышком пусть будет тот человек, что пустил их. Отныне он мой суженый!
      И опустила красавица Косер свою башню на землю, к людям.
      - Тот, чьи стрелы до меня долетели, пусть подойдет сюда! - сказала Косер. - Он будет моим мужем.
      Обрадовался Сослан, рванул дверь башни и вошел в нее.
      - Подожди, мальчишка безумный, подожди! - закричала Косер. - Не сумеешь ты управлять моей башней. Выйди отсюда!
      Но не послушал ее Сослан. Рассердилась Косер, послала вверх свою башню, а сама выскочила из нее на землю. Сослан же не заметил,.что Косер выскочила из башни. Обежал он всю башню и нигде не нашел красавицу Косер. "Значит, обманула меня эта коварная!" в гневе подумал Сослан.
      А башня все летит вверх и уносит Сослана.
      Долетела башня до самого неба и остановилась. Что делать тут Сослану? Разгневался он и спрыгнул с вершины башни на землю. Камнем полетел он вниз - чем ближе к земле, тем быстрее. Достиг земли со всей силой своего полета, стремительно пробил ее насквозь и видит, что очутился он у чертей, в седьмой преисподней.
      Обрадовались черти, несут ему в подарок все самое лучшее, что только могут достать. Но с каждым днем становится все печальнее Сослан.
      - Дорогой ты наш гость! - говорит ему Повелитель чертей. - Все самое хорошее, что есть у нас, показываем мы тебе, но ничем не можем тебя развеселить...
      - Такой уж я человек, - сказал Сослан, - что без охоты и сражений не мила мне жизнь.
      А тут как раз пришла весть, что угоняют у чертей стадо. И приказал тогда Повелитель чертей:
      - Выводите скорей знаменитого нашего Дзындз-коня! Испытаем-ка нашего гостя, таков ли он на самом деле, как говорит о себе. Пусть один поскачет на нашем коне и отобьет у воров наше стадо!
      Вывели черти своего знаменитого чертовского Дзындз-коня. Вскочил на него Сослан, мигом укротил его, погнался за ворами и не только стадо пригнал, но и воров взял в плен и привел их связанными.
      - Нельзя его отсюда отпускать, - сказал Повелитель чертей. - Такого черта и среди чертей не найдется.
      И привел Повелитель чертей к Сослану трех своих дочерей.
      - Гость наш дорогой! - сказал он Сослану. - Всех трех любимых своих дочерей отдаю я тебе в жены. Таких красавиц ты, конечно, нигде не найдешь. С ними ты проведешь у нас весело и счастливо всю свою жизнь.
      Много девушек повидал Сослан, а таких уродок, как чертовы дочки, никогда не видал. Но если ты даже и у черта в гостях, все равно он твой хозяин и обижать его неучтиво. И сказал Сослан Повелителю чертей:
      - Ах, как нравятся мне твои дочери, мой добрый алдар ! Но горе - в стране нартов осталось у меня три жены. Они и так друг с другом не ладят, и вечно у нас в доме крик и брань. Не смогут они ужиться в согласии с любимыми твоими дочерьми, и не хочу я сделать несчастными этих нежных девушек.
      - Тогда проси чего хочешь, ничего мы для тебя не пожалеем, - сказал Сослану Повелитель чертей.
      - А мне бы только вернуться к своему народу нартскому, больше мне ничего не нужно от вас,- ответил ему Сослан.
      Опечалился, вздохнул Повелитель чертей.
      - Ну что ж! - сказал он своим слугам. - Принесите-ка нашему гостю два старых чувяка.
      Вот принесли Сослану чувяки, и удивился Сослан: узнал он эти чувяки - давно он их износил и выбросил.
      - Теперь надень на ноги эти чувяки и скажи: "По старому следу к порогу дома приведите меня, чувяки!"
      Надел Сослан на ноги чувяки, сказал то, что велел ему Повелитель чертей, и на вот - стоит он у дверей своего дома. Увидела его Шатана, обрадовалась.
      - Да съесть мне твои недуги за то, что ты невредимый вернулся, мой мальчик! - воскликнула она.
      А Косер, пока Сослан был в преисподней, находилась на земле. Дошел слух до нее, что вернулся Сослан, и подумала она: "Кто его знает, может он обиделся на меня?"
      Приказала она своей башне спуститься вниз, вошла в нее, и опять повисла башня между землей и небом.
      Тут увидел башню Сослан, и спросил он Шатану:
      - Что мне делать теперь? Я из-за этой коварной один раз попал уже в седьмую преисподнюю. Неужели же мне оставить теперь ее в покое и успокоиться самому?
      - Я помогу тебе в этом деле, - сказала Шатана.- Я превращу тебя в вихрь, и ты без труда достигнешь ее. Только жениться на ней тебе не придется.
      Превратила его Шатана в вихрь, взвился он, закружился, вверх понесся, мигом достиг башни и через открытое окно ворвался в нее. Испугалась Косер налетевшего вихря. Но тут же рассеялся вихрь, и видит Косер - стоит перед ней Сослан.
      - Ну, а теперь, коварная, куда ты уйдешь от меня?- сказал Сослан.
      - А в чем же я перед тобой, виновата? Это ты сам во всем виноват! -ответила Косер.
      И стали тут, между землей и небом, спорить нарт Сослан и красавица Косер и снова рассердились друг на друга. И сказал ей Сослан:
      - Если мы ссоримся еще до женитьбы, то что же с нами будет после свадьбы? Драться мы будем, что ли? Спускай меня на землю!
      Закрутила Косер свою башню и спустила ее на землю. Сослан пожелал ей найти подходящего мужа и вернулся в селение нартов.

      В далекий поход собрались могучие братья Урызмаг и Хамыц. Много младших нартов пошли вместе с ними. Взяли они с собой также и юного Сослана. Только выехали они из нартского селения, как вдруг пришло им в голову: "Почему бы нам не взять с собой лукавого Сырдона? С ним весело в дальнем походе!"
      И сказал тут Хамыц:
      - Подождите меня здесь, и я съезжу за ним.
      - Что ж, подождем, - ответили нарты, - Только поторапливайся и возвращайся скорей!
      Поскакал Хамыц обратно в селение, подъехал к воротам Сырдонова дома и громко позвал:
      - Эй, дома ли ты, Сырдон? Отзовись.
      - Я здесь, - отозвался Сырдон, вышел за ворота и спросил Хамыца: - Готов тебя послушать, если ты скажешь мне что-нибудь хорошее.
      - Отправились в дальний поход самые доблестные из нартов, и хотят они, чтобы ты сопровождал их, -сказал Хамыц.
      Нахмурился Сырдон, помолчал, забота затуманила лицо его, и вот он ответил:
      - Как же я поеду? Все вы знаете, что нет у меня коня.
      - Не говори, Сырдон, о том, что нет у тебя коня, - возразил ему Хамыц. - Разве наши кони не кони? Разве мы не младше тебя? Мы верхом, ты пешком; ты пешком, мы верхом - так и доедем.
      - Ну что ж, посмотрим, как это выйдет, - сказал Сырдон.
      Заправил он за пояс полы своего бешмета, догнал нартов в условленном месте и вместе с ними двинулся в поход.
      Прошло два дня. Верхом едут нарты, а Сырдон идет за ними пешком.
      И сказал Сырдон, обратившись к нартам:
      - Э, почтенные нарты, не держите вы слова! Подвезти на коне меня обещали, а никто мне коня не уступает. Я ведь устал и не могу больше идти пешком. Что вы мне ответите на это?
      - Кто сказал, что мы будем уступать тебе своих коней? - спросил Урызмаг. - Кому нужен конь, тому нужно выехать на нем из дому.
      - Человек, которого вы прислали за мной, обещал мне это, - сердито ответил Сырдон.
      Ничего не ответили Сырдону нарты. Гарцуют они на прекрасных конях своих по весенним зеленым лугам и дразнят Сырдона: кто на всем скаку выхватит у него палку или схватит шапку с его головы, а кто, чтобы пуще разозлить его, джигитует вокруг него на коне.
      Затаил Сырдон злобу и думает: "Недолго вам смеяться! Наступит мой черед, посмеюсь и я над вами".
      Едут нарты дальше, и опять говорит им Сырдон:
      - А все-таки нехорошо получается. Нарушили вы свое обещание: заставляете вы меня идти пешком.
      Тогда Хамыц спросил его:
      - А ведь ты неправду говоришь, Сырдон. Кто обещал тебе уступать коня?
      - Ты обещал, - ответил Сырдон.
      - Лжешь, Сырдон! Вспомни-ка, что я сказал тебе? "Ты пешком, мы верхом; мы верхом, ты пешком". Как обещал тебе, так оно и есть. Там, где ты идешь пешком, мы едем верхом; там, где мы едем верхом, ты идешь пешком. Как мы сговорились, так оно и исполняется.
      Посмеялись тут нарты над Сырдоном. А Сырдон понял, что Хамыц обманул его, покачал головой и замолчал.
      Далеко проехали нарты, и вот достигли они того места, где большая река впадает в море. Широко разлилась здесь вода - еле берег виден. Больше всех беспокоится Сырдон: как ему пешему переправиться через эту большую воду?
      Сказал ему Хамыц:
      - Держись, Сырдон, за хвост коня моего, и я помогу тебе перебраться на тот берег.
      Схватился Сырдон за хвост Хамыцева коня, и поплыли они. Далеко отплыли от берега, и спрашивает Хамыц Сырдона:
      - Скажи, Сырдон, когда и где надлежит человеку стричь себе ногти на руках- и ногах?
      - А где вспомнит он об этом, там пусть и стрижет, - ответил Сырдон.
      Остановил тут Хамыц коня своего и начал стричь ногти. Сначала на руках остриг, а потом разулся и стал стричь на ногах. Пока не торопясь занимался Хамыц этим делом, Сырдон держался за хвост коня, и волны качали его из стороны в сторону. Да и как же могло быть иначе? Ну, а когда Хамыц закончил это важное дело, ударил он коня своего и перебрался с озябшим и вымокшим Сырдоном на тот берег.
      Поехали нарты дальше. Долго они ехали, и вот въехали в горы. А к этому времени износилась у Сырдона обувь. Поднялся тогда он на высокий курган и сказал:
      - Прощайте, нартские воины! Я остаюсь здесь. Дай вам бог с большой добычей вернуться в нартскую страну, на площадь, где мы делим добычу. Но когда будете возвращаться и нартские девушки будут поджидать вас, стоя на кургане, и не досчитаются меня, тогда они скажут: "Видно, продали они в рабство товарища своего и едут теперь делить то, что получили за его голову!"
      И тут Урызмаг сказал:
      - Это верно ты говоришь. Видно, придется нам все-таки по очереди везти тебя за седлом.
      Так и сделали. За седлом у каждого из нартов по очереди посидел Сырдон и у каждого по очереди вытащил огниво. На что запаслив был Урызмаг - три огнива захватил он с собой: одно на боку привешено было к верхнему поясу, другое под бешметом на нижнем поясе, а третье под чепраком седла, - и все три огнива не ушли от ловких рук Сырдона. А тут как раз настала холодная ночь. Остановились нарты на ночевку, и сказал Урызмаг нартским юношам:
      - Займитесь-ка охотой, молодежь! Может, пошлет нам что-нибудь Афсати, покровитель охоты, чтобы могли мы утолить свой голод.
      Бросилась резвая нартская молодежь исполнять приказание Урызмага. И вот не прошло и часу - волокут они тушу оленя. Быстро собрали дрова, а вот как захотели развести костер, кто ни схватится за огниво -ни у кого его нет. Услышал Урызмаг, как нарты в растерянности ищут свои огнива, и усмехнулся.
      - Кто же отправляется в поход, имея с собой по одному огниву? Вот берите пример со стариков. У меня одно всегда к поясу привешено... - и схватился он за пояс, а огнива там и в помине нет.
      Смутился тут старый Урызмаг, полез под бешмет, ищет на нижнем поясе огниво - и там нет огнива.
      - Ну, - сказал Урызмаг, - чего не случается! Но есть у меня про запас третье огниво - лежит оно под чепраком седла моего. У кого ноги порезвее, сбегайте-ка за ним.
      Побежал тут Сослан, принес чепрак. Как тучная зарезанная индейка, туго свернут он. Развернул его Урызмаг, но огнива и там не оказалось.
      А Сырдон в это время спустился в овраг, собрал там кучу сухого тростника, делая вид, что хочет развести костер. И сказал Урызмаг Сырдону:
      - Эй, Сырдон, не захватил ли ты с собой огня? Если богат ты огнем, то принеси нам углей.
      Но ответил Сырдон:
      - Ишь, спесивые нарты, чего выдумали! Хотите ехать верхом и чтобы я нес за вами в полах бешмета моего горячие угли? Нет у меня ничего!
      Стали тут сокрушаться нарты. "Что же нам делать?" говорили они друг другу.
      Вдруг показалось Урызмагу, что видит он огонь вдалеке. И сказал он опять Сырдону:
      - Ну, не сердись, Сырдон! Видишь там свет? Сходил бы туда да принес нам огня.
      Сырдон не возразил ни слова, пошел в ту сторону, где виден был свет. А когда вернулся обратно, сказал он нартам, что видел дом, что сильно стучался, но на стук ему дверь не открыли и даже из окна никто не выглянул.
      Тогда на поиски пошел Сослан. Долго шел он в ту сторону, где был свет, и пришел к дому. На стук его вышли из дома семь великанов - уаигов. Очень обрадовались они, увидев нартского юношу.
      - Просящего огня мы не гоним с порога, - сказали они и пригласили его войти в дом.
      Вошел Сослан в дом. Но только сел он на тяжелую дубовую скамью, подлили под него уаиги волшебного клея, и крепко тут прилип к скамье нартский несмышленыш - так прилип, что даже шевельнуться не мог.
      Долго ждали нарты, что вернется юноша, но так и не дождались и послали за ним следующего, самого младшего.
      Но и второго юношу посадили уаиги рядом с первым. Так один за другим уходили младшие за огнем и не возвращались. А потом пошли старшие на выручку своих младших. Вот и Хамыц сел на скамью. Остался один Урызмаг. Долго ждал он возвращения брата и наконец отправился на его поиски. Подошел он к жилищу уаигов и крикнул:
      - Эй, кто есть здесь живой, выгляни наружу!
      И сразу же уаиги вышли к нему навстречу и сказали ему:
      - Кого ты ищешь? Верно, своих младших? Не тревожься за них. Зайди лучше к нам в гости, мы хотим угостить тебя подогретой аракой. Давно уже стоит она на огне, мы хотим подогреть ее и угостить ею наших гостей. Оттого и. задержались твои младшие. Не стесняйся, заходи к нам!
      И подумал Урызмаг: "А ведь неплохо было бы при такой усталости выпить рог горячей араки!"
      Вошел Урызмаг в жилище уаигов, видит: все нарты сидят на скамье в ряд, как на торжественном пиршестве. Но сердито глядят они на Урызмага, и никто из них не поднялся навстречу ему, как подобает по обычаю.
      Не понравилось это Урызмагу, и он, тоже сердитый, опустился,на скамью выше всех, на самое почетное место. Но тут же подлили под него уаиги своего волшебного клея, и прилип к скамье старый Урызмаг.
      Вот так и сидят они в ряд, доблестные нарты - искатели приключений. Как окаменелые, сидят они, бледны их лица, и тоскливо глядят они своими большими глазами. А в огромном котле уаигов ключом кипит вода. В этот котел бросят нартов. И семь уаигов, один сильнее другого, точат свои ножи на алмазном точиле. Один перед другим стараются они отточить свои ножи, и, видя это и слушая лязг стали, чувствуют нарты, как от предсмертного холода замирают сердца их.
      А в это время Сырдон на стоянке разжег костер, освежевал оленя, которого добыли нартские юноши, приготовил шашлыки и вкусно угостил сам себя. Почки с жиром он зажарил отдельно и привесил их к усам своим - на каждый ус по одной почке. Когда же почки остыли на усах его, он пошел в ту сторону, куда ушли все нарты. Дойдя до жилища уаигов, он крикнул:
      - Куда вы делись, гордые нарты? Видно, опять набиваете свои животы, а меня кинули одного в темном лесу? А что, если меня медведь растерзает или волки меня заедят? И даже выглянуть ко мне вы не хотите!
      На его крик вышли уаиги и говорят ему:
      - Зайди в наш дом! Будешь нашим гостем. Сядешь за стол рядом с другими нартскими гостями.
      Но Сырдон сказал им в ответ:
      - Что вы, добрые люди! Да разве я осмелюсь сидеть рядом с ними? Они, мои алдары, разве позволят мне это? Нет, уж лучше позовите сюда моих господ.
      Не согласились уаиги позвать нартов, и хочешь не хочешь - пришлось Сырдону войти в их жилище. Но, увидев нартов, сидящих в ряд на скамье, понял Сырдон, что неспроста сидят они, точно окаменев. Встал тогда Сырдон около двери так, чтобы его видели нарты, и, подразнивая товарищей своих, стал облизывать зажаренные оленьи почки, которые висели у него на усах.
      Снова стали упрашивать его уаиги сесть рядом с другими нартами.
      - Я уже сказал вам, что не подобает мне сидеть рядом с ними. А вон там, в углу, вижу я, стоит старая кадушка с золой. Если разрешите, я присяду на нее - это и будет то, на чем я всегда сижу.
      Уаиги переглянулись! Налили они в золу своего волшебного клея. Но Сырдон еще раньше заметил, что в кадушке нет дна. Усаживаясь, незаметно накренил он кадушку, и так как не было дна в ней, то высыпалась зола, а вместе с ней вытек и волшебный клей. После этого Сырдон поудобнее уселся на пустой кадушке. Завели тут уаиги разговор с Сырдоном:
      - Скажи, как выбирают в ваших местах самую жирную скотину для заклания?
      И ответил им Сырдон:
      - В наших краях, когда хотят выбрать скотину пожирнее, проводят рукой по ее загривку. И если загривок толстый, то значит скотина эта жирная и пригодна для заклания.
      Выслушали его уаиги и стали ощупывать шеи всем нартам по очереди. Самая толстая шея была у Сослана, и решили великаны, что он самый жирный из нартов. Сорвали они его с места и разложили на столе, как скотину, предназначенную для заклания. Но только хотели они полоснуть Сослана ножом, как вскочил Сырдон и закричал:
      - Эй вы, которые славитесь по всему свету обжорством! Что вы делаете? Видно, правда, что только о своих животах заботитесь вы!
      Удивились уаиги тому, что Сырдон не приклеился и легко вскочил с места. Переглянулись они, смутились и ответили:
      - Ну конечно, мы заботимся о своих животах. А чем же нам еще заниматься?
      - То-то и есть. Вы даже толком не узнали, зачем пришли к вам эти люди, а сразу предались обжорству.
      - Будь милостив к нам, расскажи нам, зачем пришли они, а мы послушаем, - оказали уаиги.
      - Вот и послушайте! -сказал Сырдон. - Разгорелся у нартов спор: какое из кузнечных орудий старше других? Вот и прислали нарты к вам самых своих почетных людей в сопровождении молодежи, чтобы разрешили вы их спор.
      Не утерпел тут старший из уаигов и сказал уверенно:
      - Правду скажу: самая старшая в кузнице наковальня.
      - Нет, мехи старше! - тут же возразил ему другой. - Не будет мехов, так ты что - ртом, что ли, будешь дуть? - заносчиво сказал он старшему.
      - А клещи! - перебил его третий. - Руками-то, небось, горячего железа не схватишь?
      - А если молотка не будет? - свирепо закричал четвертый. - Что ж, ты кулаком будешь ковать раскаленное железо? Молоток, молоток всех старше! - кричал он, стараясь перекричать других уаигов.
      И Сырдон тут же поддержал его:
      - Вот ты, братец, правильно сказал! И чего они так кричат, если ничего не понимают? А ну-ка, пусть испытают они на себе, кто в кузнице всех старше, - сказал он, увидев молоток в руках этого уаига.
      По душе пришлись уаигу слова Сырдона. Тяпнул он молотком одного из своих братьев по голове, и упал тот замертво. Бросились тут уаиги друг на друга, и - да будет подобное с -недругами твоими! - наносят они друг другу тяжелые раны, хватают все, что попадет им под руку. А если выпадало у кого из них оружие из рук, тому подавал его Сырдон и говорил сочувственно:
      - Какой жестокий удар нанес тебе брат твой!
      И после таких слов с новой силой вспыхивала драка.
      Видя, как один за другим издыхают уаиги, свободно вздохнули нарты, и живой свет загорелся в их глазах.
      Вот уаиги истребили друг друга.
      А Сырдон в это время тоже не мешкал: вместе с Сосланом черпал он из кипящего котла уаигов горячую воду и лил ее на скамью, где сидели нарты. Размягчался клей, и стали нарты один за другим отрывать себя от скамьи. Не легко это им удавалось: целые куски своего мяса оставляли они на скамье. И поэтому когда сели они на коней своих, то никто из них не мог сидеть прямо - кривило и корячило их в разные стороны. И думать было нечего о том, чтобы продолжать поход, а тут еще Сырдон издевается над ними:
      - У-у, гордые нарты! От чрезмерной гордости своей вы даже на лошадях своих не хотите сидеть, как обыкновенные люди.

      Хотя молодая жена Хамыца с восхода солнца и до заката обращалась в лягушку, Хамыц очень любил ее и ни на один миг не мог с ней расстаться. Куда бы ни шел он, всюду он брал ее с собой.
      Однажды Хамыцу нужно было отправиться на нихас, где по важному делу собрались нарты. И сказал он жене своей:
      - О Бценон, любимая моя! Мне надо идти на большой нартский нихас, и я непременно возьму тебя с собой.
      - Не делай этого! - сказала ему жена. - Оставь меня дома. Если ты возьмешь меня с собой, то потеряешь меня.
      Но напрасно она умоляла его, Хамыц не послушался и положил ее за пазуху.
      Но как только бедовый Сырдон увидел Хамыца, догадался он, что взял Хамыц с собой свою маленькую Бценон. Вспомнил он, как Хамыц издевался над ним во время похода, и тоже решил над ним. подшутить. Подговорил он нартскую молодежь, и та напала на Хамыца и стала бить его - кто бил в шутку, а кто и по-настоящему.
      И тогда закричал Сырдон:
      - О нарты, чтобы умер лучший из вас! Поглядите только, что у нас делается! Младшие бьют старших, а старшие жен своих носят с собой. Нартские старики, скажите свое слово: на каком мы нихасе сидим? Здесь собрание мужчин или, может быть, сборище женщин? И стыд мы потеряли, и порядка у нас нет. Взгляните-ка на Хамыца! Ведь принес он свою Бценон на знаменитый большой нихас нартов!
      Рассердился тут Хамыц, вскочил и так ударил кулаком Сырдона, что тот полетел вверх тормашками и грохнулся об землю. Закашлялся Сырдон, комья крови показались на его губах, и лишился он чувств. А разгневанный Хамыц ушел домой. И тут сказала ему Бценон:
      - Говорила я тебе, что не надо брать меня туда, где собираются люди. Но ты не послушался и погубил нас обоих. После такого позора нельзя мне больше жить с тобой. И придется тебе отнести меня туда, откуда ты взял меня.
      Долго уговаривал Хамыц свою Бценон не покидать его, но не мог уговорить.
      Что тут было делать Хамыцу? Печальный, отнес он свою Бценон туда, откуда взял ее. Вот стоят они возле муравейника, на пороге подземного дома Бцента.
      И сказала Хамыцу жена его:
      - Три хороших дела задумала совершить я для нартов, но удалось мне сделать только одно. А теперь слушай, что я скажу тебе: должна я была родить тебе сына, и если бы он рожден был мною и вскормлен моей собственной грудью, то во всем мире не было бы богатыря, равного ему. Меч не брал бы его, и стрела не вонзалась бы в его тело. Но что поделаешь? Этому не суждено свершиться. Подставь свою спину, я дыханием своим передам тебе нашего будущего младенца.
      Но очень долго не соглашался Хамыц и говорил грустно:
      - На что мне этот младенец, когда я потерял тебя?
      - Нельзя мне унести его с собой! - ответила ему жена.
      И тогда подставил. Хамыц свою спину. Дохнула Бценон, и между лопаток Хамыца появилась небольшая опухоль.
      - Теперь иди и расскажи обо всем Шатане,- сказала Бценон. - Она знает, что надо сделать. А за горе, сделанное тебе и мне, пусть поплатится тот, кто так подшутил над нами.
      Простилась Бценон с Хамыцем и навеки ушла под землю, в свой родительский дом.
      А Хамыц, опустив голову, вернулся домой и рассказал обо всем, что случилось, мудрой Шатане.
      Заплакала Шатана - любила она кроткую Бценон. А потом стала считать дни и месяцы. А когда наступило время, осторожно разрезала она опухоль на спине Хамыца. И тут не успела ахнуть Шатана, как выпрыгнул оттуда раскаленный младенец. Молнией пролетел он над землей и упал в середину моря. И тут же закипела вода в черно-синем море, превратилась вся в пар, облаками поднялась к небу, и до капельки высохло море. Но остыли облака в холодной равнине неба, ливнем упала вода на землю, и снова наполнилось море и даже вышло из берегов своих.
      А сын Хамыца так и остался жить в глубинах моря.
      Грустно было после этого в доме Ахсартагата, и возненавидели они все Сырдона, который разлучил мужа с женой, а отца с сыном.

      Поехал Сослан в дальний поход, в ту сторону, откуда восходит солнце.
      Выше земли, ниже облаков мчит Сослана конь его, равный буре силою своей.
      В тот год опять пришла засуха на землю нартов. Но не было с нартами кроткой Бценон, чтобы из-под земли поднять воду.
      Упрекнула тут Шатана Сырдона, что из-за его злой шутки ушла от нартов Бценон. Рассердился Сырдон и убедил самых глупых нартов, что это Шатана наслала засуху. Пришли они к Шатане и сказали:
      - Сегодня пятница, и если не пришлешь ты дождя до следующей пятницы, мы бросим тебя живую в озеро Ада.
      - Солнышки мои, нет у меня такой власти! - сказала Шатана.
      Но они ее стали ее слушать.
      Затосковала Шатана, заголосила она, крупными бусами посыпались слезы из глаз ее. И стала придумывать Шатана, как сообщить ей об этой беде сыну своему, из камня рожденному, Сослану. Находчива была Шатана. Испекла она три медовые лепешки, побежала к реке и села на тот камень, из которого родился Сослан.
      Долгое ли, короткое время ждала она - только видит: ястреб летит над нею.
      - Эй, ястреб, великим подарком я бы тебя одарила, если бы полетел ты вестником тревоги в ту сторону, откуда восходит солнце, и сказал бы Сослану, что недруги живую хотят послать мать его в Страну Мертвых. Скорей возвращайся, Сослан!