Их отыскали четверо людей Катаоса. Они искоса поглядывали на Ральднора, смущенные тем, что знали его еще до неожиданного возвышения. С ними был капитан Волков; два других погибли, раздавленные в глубинах земных трещин.
      Выражение ее лица не изменилось, когда она взошла на колесницу и ее увезли прочь. Осталось лишь эхо ее мыслей, точно обрывок мелодии, принесенный ветром.
      Перед алтарем богов Грозы закололи семь молочно-белых коров. Укротился ли их гнев дымящейся кровью? Никто не мог знать наверняка, хотя гадание по еще не остывшим внутренностям утверждало, что это так.
      Пол-леса было выдрано с корнем, огромные скалы сдвинулись с места. Иброн вскипел, точно котел.
      Корамвис по большей части уцелел. В нижних кварталах обрушилось несколько зданий, в том числе публичный дом, чьи развалины погребли под собой десять лучших девушек. На много дней столица Висов стала весьма набожным городом.
      Катаос, сидевший в резном кресле с открытой книгой на коленях, заставил их немного подождать, переминаясь с ноги на ногу, чтобы показать этим двоим солдатам-драконам, что не в его обычае тратить время на таких, как они. В углах украдкой сгущались сумерки.
      - Вы просили у меня аудиенции, - сказал он наконец. - Вы ее получили. Насколько я понял, вас удручает какая-то проблема, касающаяся Ральднора эм Сара.
      - Да, мой лорд, - отозвался один из них. Другой молчал, глядя в пол.
      - Если это так, почему вы пришли ко мне? Разве вам не следовало обратиться к самому Дракон-Лорду?
      - Дракон-Лорду! - солдат чуть было не сплюнул, но вовремя вспомнил, где находится. - Прошу прощения, мой господин, но я не желаю иметь с ним никаких дел.
      - Если ты хочешь обвинить его в чем-то, солдат, тебе стоит обратиться к прокурору.
      - Я решил, что лучше все-таки поговорить с вами, мой господин, поскольку лорд Амрек в отлучке.
      Дело становилось любопытным. Этот болван видел какую-то личную выгоду в том, чтобы искать у Катаоса помощи перед Амреком.
      - Что ж, я выслушаю тебя, - сказал Катаос.
      - Мой лорд, я подвергаю свою жизнь опасности, говоря об этом.
      - Раньше надо было думать. Ты уже сказал вполне достаточно, чтобы я приказал арестовать тебя. Продолжай.
      - Землетрясение, - неожиданно сказал дракон. На его лице отразилась злость пополам с суеверным страхом. - Боги разгневались. Думаю... думаю, я знаю, почему. Я был с гарнизоном Повелителя Гроз в Абиссе, мой господин. Эта равнинная шваль все еще беспрепятственно въезжает и выезжает оттуда - Рашека больше заботит торговля, чем чистота города...
      - Не отвлекайся от дела, солдат. Твое злословие неуместно.
      - Прошу прощения, мой господин, я буду краток. Дежуря на улицах, я поймал одного мерзавца с Равнин, у которого не было пропуска. Он замахнулся на меня ножом, но проклятые заравийцы выхватили клинок из его руки и поклялись, что у него не было никакого ножа. Я вспомнил о нем чуть погодя и пошел искать его вместе с Игосом - ну, с ним. Мы забрали его девчонку, но король Амрек узнал об этом и отобрал ее у нас - и, похоже, оставил у себя, пока она ему не надоела. Нам никогда не было по вкусу...
      - Ты собираешься плакаться мне на солдатские горести?
      Солдат замялся и не сразу продолжил:
      - После этого я еще раз пытался разыскать того парня с Равнин. Проследил за ним до одного заравийского дома, но заравиец сказал, что там никого нет, кроме его брата, у которого лихорадка. Тогда мне не удалось отыскать его, и я решил, что он убрался обратно на свои вонючие Равнины. Но я узнаю его, где бы ни встретил, мой господин. И Игос тоже.
      - Очень славно. И какое же отношение все это имеет ко мне?
      - Он здесь, мой лорд. В Корамвисе. Он называет себя Ральднором из Сара.
      Лицо Катаоса не дрогнуло ни на миг.
      - Подобные обвинения столь же глупы, сколь и абсурдны, - сказал он.
      - О нет, мой господин. Я помню его. То же сложение, то же лицо - там не обошлось без висской крови. У того парня не было мизинца на левой руке. К тому же у этого Ральднора светлые глаза - для виса такое редкость. А волосы перекрасить и вовсе не трудно Сначала я был не вполне уверен, но он все время у меня перед глазами с тех пор, как король принял его на службу. В конце концов я окончательно уверился, и Игос тоже. Если Повелитель Гроз узнает об этом...
      - И вы пришли ко мне.
      - Ваша светлость приняли его в свою гвардию первым - не зная. И он искалечил вашего начальника гвардии...
      - Кто-нибудь еще знает об этом?
      - Нет, мой господин, клянусь!
      - Тем лучше. Эти сведения могут оказаться очень полезны мне. Идите вниз, слуга проводит вас. Я прикажу, чтобы вас покормили. И заплатили вам за потраченное время.
      Слуга Катаоса отвел ухмыляющегося дракона и его мрачного товарища вниз, распознав быстрый знак, сделанный хозяином. Этих двоих следовало опоить, а потом избавиться от них. Они были не первыми добровольными доносчиками, канувшими в неизвестность, и вряд ли их кто-то хватится, поскольку солдаты, даже драконы, постоянно дезертировали.
      Катаос сидел, погруженный в раздумья. Он отнял жизни из предосторожности ради необыкновенной идеи, пришедшей ему в голову. Он помнил историю о желтоволосой женщине, Ашне'е, которая, как верила чернь, умертвила своего ребенка и сожрала его. В более просвещенных кругах в исчезновении младенца обвиняли много кого - лорда-правителя Амнора, Вал-Малу, даже Орна. И все-таки, если он остался в живых...
      Желтоглазый мужчина, в чьих жилах текла кровь народа Равнин и кровь висов - царствующих висов, - кровь Редона... Как часто это сходство тревожило Катаоса! Неужели он наконец наткнулся на недостающую часть головоломки?
      Ральднор. Ральднор, незаконнорожденный сын Редона от ведьмы с Равнин.
      Знал ли об этом он сам? Нет. И его поступки, и его поведение свидетельствовали об обратном.
      Катаос вспомнил о древнем законе - том, который гласил, что последнее дитя мужского пола, зачатое монархом перед смертью, становится его наследником. Он представил себе трон Дорфара. Он зачаровывал Катаоса, сияя в недостижимой дали всю его сознательную жизнь. А теперь ему в руки сама шла возможность претворить этот мираж в реальность - безумная, но вполне осуществимая, ключевым моментом которой будет Ральднор.
      "Даже мой отец довольствовался лишь регентством", - подумал Катаос.
      Ибо регентство было предпоследней ступенью перед самим троном. А под конец будет легче легкого избавиться от короля, в чьих жилах течет презренная равнинная кровь.
      12
      Долгий ласковый закат жарких месяцев опустился на горы и холмы, раскрасив их в нежные розовые, лавандовые и золотистые тона. Ральднор гнал свою колесницу по малоизвестным тропкам и окольным дорогам близ Корамвиса. Но он был слишком искусным возничим - управление колесницей не занимало его ум целиком. Он правил и думал о ней.
      Амрека ожидали через три дня. С самого дня землетрясения Ральднор не приближался к Астарис. Он видел ее, как и прежде, лишь издали - движущуюся куклу на веревочках. Временами, хотя и не часто, он ощущал в своем мозгу движения ее разума, еле уловимые, как трепет крылышек мотылька. Она не доверяла ему среди чужаков - или же не доверяла себе самой. Иногда в темноте он чувствовал ее бесплотное присутствие, очень похожее на прикосновение. Но даже в эти краткие минуты контакта их мысленный разговор простирался далеко за пределы слов, в те отвлеченные, но вместе с тем доступные обоим области, которые составляют самую суть разума.
      Он сходил с ума по ней, а она - по нему. Он знал это. Звезда терзала их обоих. Теперь он не звал в свою постель никаких женщин, потому что не желал никого, кроме нее. Он почти не спал, сгорая на своем внутреннем огне, как когда-то раньше. "Она снова сделала из меня жителя Равнин", - думал он. Она была девственницей. Это не удивило его - в тот короткий миг их мысленного единения он узнал всю ее жизнь. До него она никогда не желала мужчину. Теперь ее страсть была столь же всепоглощающей, как и его, но ни один из них не пытался искать другого. Они были связаны строгими правилами дворцового этикета - двое, подобных которым не было.
      Как-то незаметно он очутился за озером. Тропы стали ненадежными, потом непроходимыми. Он спутал скакунов и пошел пешком. Странный инстинкт гнал его вверх. Солнце почти зашло, растекшись по вершинам гор лужицей ослепительного прощального света.
      Неожиданно он наткнулся на хижину и чахлое поле. Дальше склон поднимался вверх, уходя в черноту пещеры. Он остановился, глядя туда. Ему приходилось слышать о людях, которых какая-то незримая сила приводила к краю обрыва и заставляла броситься в ущелье, на верную смерть. Что-то в черной пасти пещеры притягивало его с той же леденящей кровь неумолимостью.
      Внезапно на пороге хижины показалась женщина. Похоже, она увидела его - помахала рукой и поспешила навстречу по склону. Женщина двигалась, кокетливо покачивая бедрами, но когда она приблизилась к нему, он мгновенно заметил, какая она грязная, старая, жалкая и вдобавок явно душевнобольная.
      - Не хотите ли заглянуть ко мне в дом?
      Не дождавшись его ответа, она в жуткой и отвратительной пародии на обольстительность приспустила платье с плеч, открыв висящее на шее ожерелье из сверкающих камней. Должно быть, она где-то украла его. Ничто ни в этой хижине, ни в ней самой не намекало на достаток, а эти фиолетовые камни... Она определенно не имела ни малейшего представления о том, какова их цена.
      - Где ты нашла свое ожерелье? - спросил он. Она мгновенно прикрыла горло руками.
      - У меня нет никакого ожерелья... нет-нет, никакого ожерелья!
      Он приблизился к ней на полшага. Она завопила, и из хижины выскочил здоровенный верзила, лишь отдаленно напоминавший человека. Он взбежал по склону, женщина вцепилась в него, но он отшвырнул ее, и она упала лицом на иссохшую стерню.
      Ральднор вытащил нож.
      - Я - человек Повелителя Гроз. Берегись.
      Человек-зверь остановился.
      - Не стоило заставлять ее кричать, - сказал он с недоуменным упреком.
      - Я ничего не сделал. Просто спросил о ее ожерелье. Это ты украл его для нее?
      - Я? Нет, господин. Она дурочка, совершенно безобидная. Придется побить ее...
      Услышав эти слова, женщина захныкала.
      - Спроси ее, где она его взяла.
      Верзила подскочил к ней и рывком поставил ее на ноги, потом взглянул на камни и ахнул от ужаса.
      - Где ты взяла эти побрякушки, дрянь?
      - Там... там, наверху... человек вышел, а я взяла, когда он спал.
      Ральднор опять взглянул вверх, куда она тыкала, в чернильно-черную ноздрю скалы. И снова по спине у него пробежал холодок.
      Была одна легенда - Эраз рассказывала ему, когда он был еще ребенком. Камень богини, Змеиное Око...
      Он вынул из пояса монетку и бросил ее верзиле. А затем медленно зашагал по склону в пасть тьмы.
      * * *
      Почти в полночь любовники, все еще прогуливающиеся по саду, и запоздалые прохожие, идущие по своим делам, могли слышать шум проезжающей мимо колесницы. Женщины выглядывали из шафранно-желтых окошек и театрально вздыхали, ибо это Сарит проезжал по темным городским улицам.
      На террасе Дворца Мира двое или трое часовых, что-то с громким хохотом обсуждавших, замерли и вытянулись в струнку. Когда он появился, у него был такой вид, что они не решились даже заговорить с ним. Впоследствии они обсудили это - наверное, какой-то наркотик наслаждения из Зарависса или женщина, оказавшаяся наконец не по зубам самому Ральднору эм Сару.
      Во внутренней комнате скучал Клорис, офицер гвардии королевы. Ум Ральднора медленно шевельнулся. Он предположил, что Клорис снова волочится за Лики, но тот поклонился с вежливостью, доходящей до наглости, и сказал:
      - Ее величество послало меня освободить вас от должности. Я имею в виду должность телохранителя принцессы Астарис. Вот бумага с печатью королевы. На закате мои люди проводили царственную кармианку - теперь она занимает покои во Дворце Гроз, - он улыбнулся с многозначительным видом. - Лорд Амрек, несомненно, ожидает найти ее там.
      Внутри Ральднора что-то шевельнулось, оцепенение, владевшее им с самых гор, начало понемногу рассеиваться. Он ощутил, что ее здесь больше нет. Взяв узорчатый свиток, он бросил взгляд на печать Вал-Малы. (Котон уже давным-давно проверил бы ее.) Он почти ожидал такой внезапной смены тактики из страха перед возвращением Амрека.
      Ральднор сказал какие-то обязательные слова, но Клорис не уходил.
      - Есть еще одно дело - с час назад, ожидая вашего возвращения, я обнаружил оборванца, отирающегося вокруг ваших покоев. - Под взглядом Ральднора мерзкая усмешка Клориса слегка угасла. - В общем, я задержал его до вашего прихода. Он немой, но ваши... э-э, Волки... поняли по его жестам, что ему нужны вы. Сейчас он у них.
      Ральднор отрывисто кивнул ему и отправился в караульное помещение. Клорис, которого вроде бы ничего больше здесь не держало, продолжил слоняться по комнате с видом полнейшего безразличия.
      Немой таращился на него застывшими глазами, точно тень из страны мертвых. Он был нищим со стертыми до крови пыльными ногами, но сжимал в руках крошечный мешочек с прядкой кроваво-красного шелка - волосы, которые могли принадлежать лишь одной женщине.
      Ральднор, еще не полностью стряхнувший дурман видения, посетившего его в пещере, действовал как во сне. Задержавшись лишь для того, чтобы набросить черный плащ, обеспечивающий анонимность, и не задумавшись ни на миг, он зашагал вслед за немым по улицам ночного города.
      Они миновали Дворец Гроз и шли по широким белым бульварам, залитым цикламеновым светом луны. Вскоре улицы стали более узкими, а фонари начали попадаться куда реже. В конце концов его охватило беспокойство. Ленивый женский оклик из окна в деревянной раме на миг поставил эту женщину куда ближе к смерти, чем она могла представить.
      От реки тянуло сыростью и плесенью. Проводник Ральднора свернул на улицу, застроенную особняками, высокие покосившиеся ворота которых были украшены гербами древних семейств, утратившими былой блеск. Теперь эти рассыпающиеся дворцы населяли водяные змеи и крысы, да еще, пожалуй, грабители, головорезы и сводники.
      Немой поспешил по мостовой и нырнул в черную тень арки. "Идеальное место для убийства", - подумалось Ральднору, но он все-таки последовал за своим провожатым.
      За высокой стеной буйствовал дикий сад. Он с изумлением смотрел на заросшие лужайки, на бледность давно упавших статуй. Немой резко остановился и протянул руку, указывая сквозь спутанные заросли на полуобрушенную громаду старинного особняка. Пустые глазницы выбитых окон слепо таращились на него, а за оплетенными плющом башнями серой сталью поблескивала река.
      Проводник скользнул куда-то в темноту и немедленно исчез.
      Ральднор вытащил из-за пояса нож. Это были ее волосы, он не спутал бы их ни с чьими другими, но все же эти развалины наполняли его свинцовым недоверием. Он пошел вперед, путаясь в траве, которую расчесывал ветер.
      Сад был пуст. Единственные существа, которых можно было бы считать убийцами, охотились на более мелкую дичь, чем он.
      Он прошел меж двух рухнувших колонн. Сквозь полуобвалившуюся крышу сочился бледный лунный свет. Впереди еле уловимым топазовым бликом блеснул луч от лампы.
      Ральднор пошел через развалины в сторону этого отблеска и очутился в четырехугольной гостиной, выходящей на Окрис и наполненную шумом реки ночь. На другом берегу горели храмовые огни, здесь же мрак разгоняла лишь маленькая лампа, горевшая на подставке. В углу комнаты виднелась кровать с прозрачными занавесями. Он дотронулся до них, и мелкая пыль рассыпалась под его пальцами вместе с бесплотным от времени газом.
      Он ощутил мягкое, спокойное, еле уловимое ищущее прикосновение к своему разуму и мгновенно обернулся. На пороге стояла женщина в плаще, с лицом, скрытым капюшоном. Он подошел к ней и, осторожно опустив капюшон, запустил руки в пламя ее волос.
      - Как ты нашла это место?
      - Я наконец-то стала прислушиваться к сплетням. Этот дворец многие годы служил местом любовных встреч. Его старый хранитель - слепой.
      - Это он так говорит. Тебе не стоило подвергать себя такой опасности.
      - У нас так мало времени, - ответила она спокойно. В этих словах звучало отчаяние, но при этом они не были грустными. Возразить ему было нечего, и он промолчал. Потом она прикоснулась к его лицу: - Твоя богиня говорила с тобой.
      Он чуть отстранил ее от себя, и их окружила тишина, пронизанная шепотом реки.
      - Нет, Астарис.
      Очень медленно он приоткрыл для нее свой разум и позволил увидеть то, что видел сам. Шок, леденящий тело ужас; ради нее он смягчил охватившую его экзальтацию, забыв, что отчасти обязан силой впечатлений воспоминаниям, унаследованным от своей расы. Он провел ее по темной, предательски обрывающейся под ногами пещере, дал ей услышать звон капель, срывающихся с сырых каменных сводов, и поющую тишину, и увидеть внутреннюю полость, залитую неудержимым светом из какого-то немыслимого источника, становящимся ярче и ярче, а потом - ослепительную белизну великанши с извивающимся золотым хвостом. Анакир, Повелительница Змей. Казалось, его кости размягчились.
      Но жуткий экстаз продлился недолго. Он постиг ее истинную суть величественный символ, но не сама богиня. Даже ее змеиный хвост был ободран, часть золотых чешуи осыпалась и пропала. И все же Она стояла в Дорфаре, в самом сердце Виса, на протяжении бесчисленных веков, эта желтоволосая и белолицая богиня Равнин. Сколькие, подобно ему, нашли ее и бежали? Не многие. Кто-то ограбил ее, но в Дорфаре о ней не рассказывали даже страшных сказок - лишь легенды о горных баналиках и демонах, схожие во всех землях.
      Он ощутил, как задрожала женщина в его объятиях, и обнял ее еще крепче.
      - Я думала, что тебе было даровано видение, - сказала она. - Но Она тоже оказалась всего-навсего изваянием.
      - Нет. Она подарила мне кое-что, пока слишком неуловимое для меня. Но со временем я пойму. Кроме того, мне нужна только ты. И мы найдем наш ответ. Я знаю это.
      За террасой Застис заливала реку металлическим багрянцем. Она принесла им первое утешение страсти, а вслед за тем и ненасытное пламя, охватившее их. Особняк был тихим и укромным местом, он гасил в своих стенах шепоты и вскрики влюбленных - и мучительное счастье, перемежавшее каждую их близость этой нескончаемой ночью.
      Клорис шагал по притихшим садам Дворца Мира. Он выпил изрядное количество вина, и было очень поздно - или, по его предположениям, рано. Близился рассвет. У маленького декоративного пруда сидела девушка в просторном светлом платье.
      Он все еще волочился за Лики - просто потому, что все еще не получил ее. Сейчас, после четвертой чаши крепкого вина, ему пришло в голову, что теперь у него есть новость, которая может все изменить.
      Он споткнулся о корень. В ветвях дерева, которому принадлежал этот корень, проснулась птица, издав серебристую трель. Лики обернулась.
      - До чего же ты неуклюжий шпион, Клорис.
      - Однажды ты порежешь рот о свой язычок, - он пьяно хихикнул. - С чего ты взяла, что я шпионю за тобой? Чтобы увидеть, как растет твой живот, в этом нет нужды, не так ли?
      Он был очень доволен, когда та вздрогнула и отвела взгляд. Приблизившись к ней, он одной рукой обхватил ее за талию, а другой ущипнул за грудь. Она оттолкнула его.
      - Все надеешься, что неутомимый Дракон-Лорд еще будет делать это с тобой, Лики?
      Она ничего не ответила.
      - Сарит нашел себе другое лакомство, - продолжил Клорис вкрадчиво. Странную эксцентричную даму, которая посылает немых оборванцев, чтобы те провожали его к ней, - и тут же понял, что завладел ее вниманием.
      - О чем это ты?
      - Явился немой, и Ральднор куда-то пошел следом за ним. Куда еще они могли отправиться в ночь Застис?
      - Немой... - протянула она, вроде бы недоумевая.
      Он небрежно прислонился к дереву.
      - Немой, бессловесный, безъязыкий оборванец.
      Двигаясь, как он думал, с неожиданной быстротой, он прыгнул на нее и прижал к себе, но она вывернулась и, прежде чем он успел ее остановить, расцарапала ему щеку острыми, как иглы, ногтями. Он с криком отшатнулся, а она бросилась бежать по ровно подстриженным лужайкам.
      Возвращаясь обратно через сад, Клорис прошел мимо ночных патрульных с фонарями. Стоило ему миновать их, как один с ухмылкой повернулся к другому:
      - Гляди-ка, нынче ночью Клорис наткнулся в кустах на калинкса!
      Занялся рассвет, холодный, точно прогоревший костер, и звезда подернулась пеплом.
      С ледяными глазами Лики остановилась у ворот Дворца Мира.
      Как она и думала, железная колесница стояла немного поодаль на белой дороге, ожидая ее. Все окутывала полупрозрачная пелена тумана, и колесница точно вырастала из него, тяжелая и черная, как застарелый гнев. Она положила руку на поручень и подняла глаза. Он научился править своей упряжкой одной левой рукой. Наверное, это было очень нелегко.
      - Как видишь, твой малец-посыльный отыскал меня, - сказал он. - Похоже, теперь тебе, на свой женский лад, хочется навредить Ральднору из Сара так же сильно, как и мне. Я знал, что мой час придет.
      - Тогда, Ригон, я могу сообщить кое-что, что тебя обрадует. Но после этого я выхожу из игры. - Она взглянула на свою руку, лежащую на поручне, потом снова подняла глаза. - Твой враг провел эту ночь с принцессой Астарис.
      Шрам на щеке Ригона, казалось, сверкнул, подобно молнии. Его черты исказила гримаса не то боли, не то свирепой радости.
      - Ты соображаешь, что сказала, женщина? Ты говоришь правду или то, что хочет твой гнусный язык?
      - Правду. Неужели я осмелюсь произнести подобное обвинение, если это не так?
      - Припоминаю, - протянул Ригон, - в Абиссе он не вылезал из постелей разных шлюх. Похоже, он и здесь не утратил этой привычки.
      - Я уже давно начала подозревать, что между ними что-то есть, продолжила Лики, и ее глаза зло сверкнули. - Вчера к нам пришел нищий, выпрашивая хлеба. Он был нем, и она случайно услышала об этом. После чего велела привести его, а потом отослала меня. Это было еще до того, как за ней пришел эскорт королевы, чтобы отвести ее во Дворец. Когда на закате она ушла с ними, то оставила всех придворных дам, чтобы они позаботились о ее нарядах и драгоценностях. Это показалось нам необычным, но она всегда странная. Я не задумывалась об этом, пока не узнала, что немой оборванец пришел сюда в полночь и увел с собой Ральднора - в какое-нибудь любовное гнездышко, как было решено.
      - Какая же ты все-таки ревнивая сучка, Лики. Боги покарают тебя за это, - он ухмыльнулся. - А теперь ты отправишься со мной и повторишь все это для лорда Катаоса.
      Перепуганная, она рванулась прочь от колесницы.
      - Я же сказала, что с меня довольно.
      - А я сказал, нет.
      Она бросилась бежать, охваченная внезапной паникой, но он легко ухватил ее за руку и дернул к себе. Украшенный драгоценными камнями гребень вывалился из ее прически на дорогу. Колесница, качнувшись, пришла в движение, и пламенеющие небеса понеслись в противоположную сторону.
      К рассвету они добрались до виллы Катаоса, каменно-неподвижной над еще сонным городом. Ригон дернул поводья, останавливая колесницу, и стреножил скакунов. За все это время он лишь раз оглянулся на нее.
      - Жди здесь. Если убежишь, я разыщу тебя, а я умею быть очень настойчивым.
      Он прошел сквозь узкую калитку в стене, и дверца захлопнулась.
      Она не осмелилась убежать, хотя ждать ей пришлось довольно долго. Она слишком хорошо помнила воспаленный шрам, вспыхнувший собственной багровой жизнью. В конце концов она открыла вделанное в браслет круглое зеркальце и попыталась привести в порядок краску на лице. Потерянный гребень стоил немалых денег; без сомнения, какой-нибудь вор отыщет его и будет вне себя от радости.
      Наконец слуга в желтой ливрее Катаоса открыл дверь и поманил ее. Она пошла вслед за ним по роскошным комнатам, пока не очутилась перед лордом-советником, от которого ее отделяло лишь несколько шагов по ледяному мрамору.
      Он был совершенно бесстрастен, как обычно, но слева от него стоял Ригон, явно вне себя от нетерпения.
      - Ну что, мадам? - холодность Катаоса была полной противоположностью безумному возбуждению человека, стоявшего рядом с ним. - Я услышал забавную историю. Полагаю, вы были любовницей Ральднора.
      - Некоторое время назад, - ответила она резко.
      - А теперь направо и налево рассказываете о бывшем любовнике?
      - Я здесь не по собственной воле.
      - Вот как? С Ригоном вы тоже говорили не по собственной воле? Что движет вами, мадам, - здравый смысл или злоба?
      - Думаю, что боги Дорфара не пощадили бы меня, если бы я позволила осквернить ложе Повелителя Гроз, - проговорила она твердо и с едким достоинством.
      - Что ж, я еще раз послушаю ваш рассказ. Однако советую быть осторожнее со словами, которые выбираете. Интересно, понимаете ли вы, на что обрекли Ральднора? Вижу, что понимаете. Тогда помните, что если солжете мне, то сами отправитесь следом за ним.
      Вал-Мала покрутила жемчужину, висящую в ложбинке у ее бархатистого горла.
      - Бедный Катаос, - промурлыкала она, - я совсем тебя забросила.
      - Это ваша привилегия, мадам, и мое несчастье, - улыбнулся Катаос. - Но не причина, по которой я просил вашей аудиенции.
      Она приподняла бровь. Утром вернулся Амрек, и все следы ее мнимого недуга как рукой сняло. Их встреча, насколько он слышал, вышла по обыкновению бурной. Разумеется, Вал-Мала не отправилась бы на нее, будь она в хоть сколько-нибудь уязвимом состоянии.
      - До меня дошли некоторые странные сведения, которые, не сомневаюсь, причинят вам большое горе. - Он сделал секундную паузу. - Эти сведения касаются невесты вашего сына - Ага, она явно заинтересовалась! И даже не пыталась скрыть своего интереса. - Тем не менее обстоятельства дела неясны. Я обращаюсь к вам, мадам, чтобы вы рассудили, правда это или ложь.
      - Расскажи мне, что она сделала.
      - Я слышал, что она назначила свидание Ральднору из Сара, избранному военачальнику Повелителя Гроз.
      Он оказался не готов к волнению, вызванному у нее его заявлением.
      - Ты хочешь сказать, что она отдалась ему, стала его шлюхой? осведомилась королева с горящими глазами.
      Катаос подавил улыбку. Как ни забавно, он предполагал, что сама она тоже стала "шлюхой" Ральднора.
      - Сарит никогда ничего не значил для меня, - отрезала она, похоже, догадавшись о его мыслях. - Он наглый выскочка. Я не стану жалеть, когда Амрек избавится от него.
      По лицу Катаоса невозможно было догадаться о его мнении на этот счет. Он-то как раз горько сожалел о неизбежности смерти Ральднора - Ральднора, который мог дать ему в руки ключ к столь многому. Если б только у него было время продумать все как следует! Но некоторые обстоятельства и тем более их предательское разглашение оказались непредвиденными. Он был вынужден пойти на крайнюю меру - отдать Астарис на съедение Вал-Мале - из-за того, что человек, на которого он собирался поставить, оказался болваном. Он сожалел и о том, что восхитительное тело Астарис достанется лишь пламени.
      - Ваше величество, если лорд Амрек поймет, что я действую против принцессы, он попытается остановить меня, возможно, даже найдет способ меня устранить. Но если предпринять расследование от вашего имени, я смогу безбоязненно установить факт измены.
      Она кивнула головой в золотистом парике, выражая недвусмысленное согласие.
      - Займись этим. Какие у тебя планы?
      Он кратко перечислил ей их. Странно, но в этот миг он напомнил ей Амнора - Амнора, который пообещал ей устроить смерть Редона и в награду получил свою собственную смерть. Но, выслушав его, она улыбнулась, ибо уже видела всех своих врагов поверженными, как наяву представляла себе это падение ярких звезд и изгнание старых призраков.
      Человек поклонился Ральднору, сидящему на террасе Дворца Мира, и вложил ему в руку драгоценный перстень.
      - Вам знаком этот камень, мой лорд?
      - Это кольцо принцессы Астарис. Как оно оказалось у тебя?
      - Не стоит гневаться, мой лорд. Моя госпожа заверяет вас в этом. Она просит вас быть у нее сегодня вечером.
      - Кто такая твоя госпожа?
      - Вы хорошо знакомы с ней, Дракон-Лорд. Ее последний слуга передал вам послание без слов.
      Ральднор взглянул на этого человека, и сердце у него сжалось от страха за нее. Слова были слишком дерзкими. На этот раз она выбрала не лучшего гонца.
      - Ты чересчур болтлив. Будь осторожнее.
      - Прошу прощения, мой лорд. Я делаю лишь то, что мне приказано. Вы придете туда, где виделись с ней в прошлый раз?
      - Она знает, что да.
      - Вы помните дорогу? На этот раз вам придется обойтись без проводника.
      - Я помню.
      - Тогда приходите через два часа после заката, когда она уйдет с пира. - Он снова поклонился и исчез.
      Занимаясь определенным ремеслом на берегу реки, он сам отлично знал заброшенный особняк на Водной улице. Похоже, они расспросили придворных дам принцессы о том, где те назначают свои свидания, а потом выжали из старого дурака-хранителя все остальное - о женщине под капюшоном, о ее любовнике и о бесценных камнях, полученных в уплату. Потом главная придворная дама Астарис выкрала у нее перстень. Это было легче легкого, и, пробираясь по саду, злодей с презрением думал о глупости этих великих, у которых есть все и которые считают себя столь любимыми богами, что полагают, будто никогда не изведают горя. Что ж, туда этой парочке и дорога.
      Ральднор почти догадывался о западне, устроенной для него. Не сознанием - это было какое-то покалывание в глубине его костей. Но он не стал ни анализировать его, ни колебаться, ибо все это время он, казалось, жил в пелене страсти. Кроме того, он уже опасался предательства прежде, но не столкнулся с ним.
      Когда он вышел из ворот, вслед за ним от стены отделилась никем не замеченная фигура, закутанная в плащ с капюшоном, как и он сам.
      В старых немощеных переулках города его интуиция обострилась до предела. Когда он добрался до улицы старых вилл, по его телу без явных причин бегали мурашки.