Он добровольно разбил то, что создал во время того танца на корабле Точильщика, но этот осколок истины по-прежнему был с ним. Это было началом, хотя и не таким началом, которое он выбрал бы добровольно. Как это свойственно людям, он очертя голову нырнул в Л-апелеку прежде, чем были проведены должные размышления. Он смущенно улыбнулся темноте за печкой.
      - Танец будет долгим, - тихо сказал он. - Дождись меня, шатрез...
      Мусоросборка
      Прозвучал сигнал возвращения в нормальное пространство. Шадиа проснулась и вернула кресло пилота в вертикальное положение, одним ловким движением убрав сеть безопасности и уже проверяя показания пульта. Она отметила набор нормальных показаний, дала сигнал готовности пилота и включила экраны. Корабль разведки плавно вошел в нормальное пространство.
      В экране по направлению полета зависла планета средней величины - одна из трех в системе, единственная обитаемая. Планета И-2796-893-44 - Вандар, как называют ее местные жители. Запретный мир, где торговля и все контакты исключены по причине неразвитости общества.
      Она со вздохом включила вахтенный журнал и снова вздохнула, когда на нижней части главного экрана возникла надпись "Начать процедуру подлета". Скорее от скуки, чем из-за сомнений в автопилоте корабля, она перевела управление на ручное и лихо положила корабль в предписанную спираль.
      - Можно подумать, - проворчала она на вимдиаке - языке, который она предпочитала для разговора с самой собой, - у них есть хоть что-то настолько мощное, чтобы они могли меня увидеть. Ах, ладно, Шадиа рассматривай это как небольшую практику пилотирования, хотя эту задачу трудной не назовешь. Ха! Что-то мы стали слишком умные, а? И насколько точно ты сможешь выдержать траекторию, хвастунья?
      Некоторое время она занималась тем, что вела корабль по расчетной траектории - без погрешностей. На втором вспомогательном экране синяя линия движения корабля безжалостно перекрывала черную расчетную. Сосредоточенная Шадиа довольно мурлыкала себе под нос какую-то мелодию.
      - Спорим на кантру, что ты собьешься при входе на орбиту? Вечно ты... Дети Камчеки, а это еще что такое?
      "Это" блестело в лучах желтого солнца, выйдя на своей орбите из-за горизонта. Средняя орбита, стабильная. Шадиа усилила увеличение, настроила датчики - и чуть было не обругала компьютер. Второй вспомогательный экран показывал, что подлет корабля по-прежнему совпадает с расчетным.
      Компьютер сообщил ей, что это - корабль (собственное чутье подсказало то же самое на насколько секунд раньше). Аккумуляторы полностью вышли из строя, добавили датчики, а компьютер вывел изображение на третий вспомогательный экран, охарактеризовав орбиту как быстро снижающуюся. Показатели наличия форм жизни оставались непримиримо отрицательными: на корабле не было и живой блохи, хотя, судя по показаниям датчиков, система жизнеобеспечения находилась в рабочем состоянии.
      Шадиа нажала было кнопку навигационного расчета, вспомнила, что корабль находится на ручном управлении, и провела вычисления в уме, чтобы выйти наперехват испорченному кораблю. Уравняв скорость и включив датчики и сканеры на максимальное разрешение, корабль разведки начал сближение.
      Уже через несколько секунд ее корабль завис рядом с пустой яхтой. Она вывела справочник. У корабля не было лиадийских обозначений, а вместо них стояли две цифры, семь и одиннадцать, соединенные дефисом. Обозначение порта приписки было замазано краской и на экране не появилось.
      Дефекты корабля были заметными: шрамы, царапины, яркие пятна металла. Можно было подумать, что он прошел через метеоритный рой, не включив защитного экрана. Чем дольше она его рассматривала, тем сильнее ждала, что он поведет себя так, как положено кораблю: развернется, сориентируется, отреагирует на присутствие другого корабля.
      Хорошей новостью - если ее можно было считать хорошей - было отсутствие крупных протечек. На спектроскопе не появилось нежелательного газового пятна, никаких указаний на то, что корабль был открыт вакууму.
      Плохой новостью было его положение, которое в очередной раз подтверждало необходимость мусоросборочных полетов. Проклятье! Когда в прошлый раз на орбите запретного мира нашли что-то, то три года ушло на то, чтобы все собрать и составить отчеты.
      На секунду ей захотелось забыть о том, что она здесь видела, однако Шадиа прекрасно понимала, что рано или поздно ее записи проверят и кто-то этот корабль заметит.
      - Чертовы правила! - пробормотала она. - Страница 437, параграф 4: "Доложить прежде, чем входить на борт любого подозрительного или не имеющего разрешения находиться в запретной зоне корабля".
      Шадиа неохотно ввела координаты ближайшего комм-ретранслятора и включила узкий луч экстренной связи. Продолжая проклинать свое невезение, она нажала переключатель, который отправит показания ее датчиков на резервной частоте.
      Немного позже она уже стояла в рубке брошенной яхты, хмуро рассматривая карту на полу. Яхта побывала в руках икстранцев - это было видно невооруженным глазом, - однако икстранцы обычно не прерывали налета, чтобы заняться подробной картографией. И, видя под собой незащищенный мир, они тем более не стали бы тратить и доли секунды на составление карты.
      Шадиа присела на корточки, словно с близкого расстояния проще было понять, за каким чертом карта сделана, и провела пальцем по знакомому обозначению реки.
      Какими бы ни были цели икстранцев, они не стали бы использовать в своей карте лиадийские символы.
      И наверняка, решила она, рассматривая странный макет новыми глазами, они не составили бы карту именно так, как это сделал бы разведчик, не пожалев времени и трудов, добыв крупицы информации от жалких датчиков яхты и превратив их в свод фактов, которые можно было бы изучать и осваивать. Компьютер на таком корабле не мог обладать возможностями, упрощающими эту задачу, даже если бы корабль не имел повреждений в момент составления карты...
      - Кто-то стал экликти.
      Шадиа села на пятки. Такие вещи случались. Разведчики имели привычку пропадать из виду, обживаясь на какой-нибудь планете, которую они нашли и о которой не стали сообщать, или на любой планете, которая подходила им больше, чем чопорная, душная Лиад. Вполне возможно, что и Вандар пришелся кому-то по вкусу.
      Она задумалась, продолжая рассматривать карту. Неизвестный разведчик прилетает к Вандару (оставим на время вопрос о том, почему он мог прибыть на чем-то столь нелепом, как личная яхта, и с такими скудными сведениями о выбранной им планете, что ему пришлось потратить несколько дней на составление карты и принятие решения). Скажем, он прилетел и в свое время высадился на поверхность планеты, возможно, запрограммировав яхту на вылет из системы... или перелет в глубь системы, вдруг подумалось ей. Лучше всего избавиться от корабля, направив его в солнце.
      Затем пустую яхту перехватывают икстранцы, которые ее обчищают и оставляют, чтобы потом утилизировать.
      - И оставляют на орбите вокруг обитаемого мира? Право, Шадиа!
      Она резко вздохнула и стремительно встала. Ясно одно: брошенной яхте не место у Вандара, как бы она сюда ни попала. Тут ее долг совершенно ясен. Сканирование поверхности не показывало возмущений, какие вызвало бы вторжение икстранцев. И у нее не было приказа искать разведчика, который предпочел стать экликти. Догадки можно отложить на потом. Это поможет ей занять оставшиеся часы мусоросборки.
      Она провела вокруг себя ручным сенсором, записывая вес детали, которые могли бы укрыться от человеческого взгляда. Возможно, она лишит кого-то возможности вернуться, но это не ее проблема. И потом, судя по наклону орбиты, кораблю осталось вращаться не больше пары сотен дней. С тем же успехом можно разделаться с ним, как положено.
      Она решительно подошла к пульту, повернула выключатели и начала процедуру отмены блокировок. На секунду ее брови изумленно взлетели: датчики показали, что несколько обязательных регуляторов энергии вообще отсутствуют. Она включила контуры - и от их воя у нее заложило уши. А потом она направила всю энергию, включая и жизнеобеспечение, в одну критическую ячейку и бросилась к выходу.
      Упав в кресло пилота, она стремительно нажала нужные кнопки, даже не воспользовавшись сетью безопасности, и положила корабль разведки в головокружительный вираж, так что весь пульт расцветился желтыми сигналами тревоги. Стремительно нарастив скорость, она ушла в невероятный Прыжок. Позади нее брошенная яхта взорвалась, засыпав планету дневным звездным дождем.
      Вандар
      Ферма "Дуновение весны"
      До рассвета оставалось еще три часа, когда от теней, окруживших сарайчик скаппинов, отделилась еще одна тень, которая бесшумно скользнула по тонкому насту к ведущим на кухню ступенькам. На крыльце распахнулась дверь на свежесмазанных петлях, и из нее выглянула вторая тень - более низкая и хрупкая. Вырвавшийся из комнаты желтый свет отразился на массе медных волос.
      - Привет, - проговорила она, словно ясно его видела, хотя свет не достигал настолько далеко. - Так ты заходишь или нет?
      - Доброе утро, - пробормотал он, неслышно поднимаясь по лестнице. На крыльце он становился, улыбнулся и сделал поклон. - Мне бы очень хотелось войти, спасибо, Мири.
      - Вот и хорошо. - Она широко улыбнулась и вернулась в комнату. Завтрак почти готов. Я уж было решила, что твою половину придется отдать псу.
      - Я опоздал? - спросил он, закрывая дверь и расстегивая куртку. Лежавший на коврике в углу Боррил застучал хвостом и приветственно застонал.
      - Не опоздал, - ответила Мири от плиты. - Думаю, ты как раз вовремя.
      Он ухмыльнулся, повесил куртку на крючок между ее синей и потрепанной клетчатой фру Трелу и наклонился потрепать Боррила за ухо:
      - Привет, пес. Так ты остался жив, да? Настоящий герой. Газеты пишут о тебе очень трогательно.
      Боррил громко застонал, завалился на бок и в экстазе закатил желтые глаза.
      Вал Кон рассмеялся, обхватил рукой тупую морду и решительно ее встряхнул:
      - Бесстыдная тварь. Думаешь, я вернулся только для того, чтобы дергать твои глупые уши? Да, я вижу твой гипс. Сам виноват - нечего было ломать ногу. Неужели ты не мог придумать ничего получше?
      Собака отозвалась еще одним прочувствованным стоном, который перешел во вздох, когда человек выпрямился и пошел к плите.
      Мири подняла голову и быстро ткнула пальцем в сторону чашки, исходившей паром на столике:
      - Ты шел пешком от самого дома Хакана, босс?
      Он с удовольствием обхватил чашку замерзшими руками и наклонил голову над ароматным паром.
      - Очень красивая ночь. Ясная. В этой системе действительно немного звезд, но, по-моему, сегодня их все можно было бы пересчитать. - Он сделал осторожный глоток. - Увы, у меня терпения не хватило.
      - Мог бы подождать до утра, - сказала Мири, умело манипулируя лопаточкой и сковородой. Вал Кон с удовольствием принюхался. - Хакан бы завез тебя по дороге в город.
      Вал Кон выгнул бровь:
      - Но, видишь ли, я хотел поговорить с моей женой уже этой ночью, а Хакан, боюсь, уже лег к тому моменту, когда моя потребность дала о себе знать.
      - Есть же телефон...
      Вал Кон засмеялся:
      - Он не годится. - Подойдя к буфету, он принялся вынимать приборы и салфетки. - Поставить сюда тарелки?
      - Угу... - ответила она, сосредоточив почти все внимание на своей задаче.
      Вал Кон разложил ножи, вилки, ложки и салфетки - ей желтую, себе голубую, оставил тарелки у плиты и налил вторую чашку чаю. Перенеся обе чашки на стол, он вернулся, чтобы найти в леднике хлеб и масло.
      - Завтрак, - объявила Мири, ставя тарелки на стол. - Надеюсь, ты проголодался.
      - Только что не до смерти, - ответил он, усаживаясь за стол и берясь за вилку.
      Мири улыбнулась и принялась за свою порцию, удивляясь внезапно проснувшемуся аппетиту.
      Справа от нее раздался вздох. Она подняла глаза и увидела, что Вал Кон ей улыбается.
      - Очень вкусно. Спасибо, шатрез. Видишь ли, я боялся, что мне придется съесть собственную куртку.
      Она засмеялась и потянулась за своей чашкой, укоризненно качая головой:
      - Фру Трелу решила, ты сбежал. Хочет, чтобы я вызвала полицию и призвала тебя к ответу.
      - Мерзавец, - скорбно сообщил он своей тарелке. - Бесчестный человек. - Он быстро взглянул на нее из-под ресниц. - А ты в это не поверила?
      Она моргнула:
      - Нет.
      - Прогресс, - обрадовал он тарелку, подцепляя вилкой очередной кусок. - Хорошо.
      Зеленые глаза устремились на нее снова, не дав ей времени подыскать подходящий ответ.
      - Фру Трелу снова покупала тебе одежду, шатрез? Рубашка очень красивая.
      Мири покачала головой:
      - Забавно: люди со всего Бентрилла присылают нам одежду, книги и... а, дьявол, я и в половине этого барахла не разбираюсь. Деньги. Похоже, много денег. Фру Трелу пыталась объяснить мне, сколько у нас сейчас денег, но, кажется, я ее не поняла. Куча вещей для тебя лежит у рояля...
      Она внезапно замолчала, заметив, как он закаменел.
      - Премия? - тихо спросил он, забыв про вилку. - За солдат, которых мы убили?
      Так вот оно что. Премии получают икстранцы. Лиадийцы ведут счеты.
      - По-моему, это не премия, - осторожно проговорила она. - Кем объяснила это так: люди считают нас героями и... благодарны нам за то, что мы тогда остановили армию. Было бы гадко, если бы они добрались до Джилла. - Она помолчала, кусая губу. - По-моему, они хотят быть с нами квиты, потому что им кажется, будто они у нас в долгу за то, что мы оказали им услугу.
      - Понятно, - пробормотал он, снова принимаясь за завтрак. Мири расправилась со своей порцией, наслаждаясь ее вкусом, радуясь самому его присутствию, даже когда они просто сидели рядом. Она неуверенно посмотрела в себя и прикоснулась к месту, где была его картинка - и чуть было не уронила вилку.
      Картинка сияла. Она светилась. Она лучилась светом. Мири заставила свой внутренний взор проследить переплетения и ответвления узора - и ощутила его целостность, здоровье и тепло, словно радость собственного сердца.
      Она судорожно вздохнула, не замечая на себе его взгляда, пока он ее не окликнул:
      - Эй?
      Она с трудом оторвалась от созерцания картинки-узора.
      - О чем ты думала, Мири?
      - Я... - Она растерянно заморгала. - А где джинн, босс?
      - А! - Он откинулся на спинку стула, не отрывая глаз от ее лица. Низложен, сказала бы ты, наверное. Его силы отняты, зрение уничтожено.
      - И этого больше не повторится? Если тебе снова придется сражаться, ты не завязнешь? - Она пожала плечами. Глаза у нее подозрительно заблестели. Я в жизни ничего страшнее не видела, когда эта штука пошла вразнос. Все ведь случилось прямо у меня на глазах! Только что все было в порядке - а в следующую секунду она совершенно сбрендила.
      - Мне очень жаль, - отозвался он, - что ты испугалась. И - нет, я больше не попадусь в ловушку. Ловушек внутри больше не осталось - там только Вал Кон, вещи, которые он знает, и способности, которыми он обладает.
      Мири нахмурилась:
      - А Контур?
      - Существует, - спокойно ответил он. - В конце концов, это способность, которая у меня есть: наблюдать и определять шансы. - Он заметил, как по ее лицу пробежала тень, и подался вперед, протягивая руку. - Мири!
      Она медленно вложила пальцы в его руку:
      - Вал Кон?
      - Да, - заверил он ее очень мягко. - Кто же еще? Тебе страшно, Мири? Я...
      Но она уже качала головой, полузакрыв глаза и прикасаясь к картинке у себя в голове.
      - Не страшно. Картинка... правильная. Не совсем такая, как раньше - но это ничего.
      Вал Кон судорожно вздохнул, но она уже улыбалась, широко раскрыв глаза и сжимая его пальцы.
      - И вообще, откуда ты взял джинна? Я-то считала, что это - наше, земное.
      - Так оно и есть, - ответил он, снова откидываясь на спинку стула и отпуская руку. - Но моя мать была землянка, забыла? И она рассказывала нам сказки. В одной речь шла о человеке, который нашел на берегу бутылку. Он вытащил пробку, и оттуда выбрался джинн. Он простерся ниц перед человеком и объявил себя его должником. Он предложил исполнить три желания, чтобы заплатить свой долг.
      - Похоже на стандартный сюжет, - согласилась Мири, наблюдая за выражением его лица. - Но доверять им нельзя. Джинны - народ скользкий.
      - Так оно и оказалось. Но надо признать, что человек, нашедший бутылку, не входил в число мудрецов. - Он взял свою чашку. - Меня эта история заворожила: она завладела моим воображением, и я обнаружил, что думаю, как бы поступил я, если бы джинн предложил оказать три услуги мне.
      Он весело улыбнулся, озорно блестя глазами.
      - После долгих размышлений я решил, что у меня есть безупречный план. Мне ведь было шесть лет - и я был очень мудр для своих лет. Оставалось только заполучить бутылку с джинном. - Он тихо засмеялся и поставил чашку на стол. - И я отправился к дяде в погреб...
      - Ой, нет!
      У Мири округлились глаза.
      - Ой, да, - заверил он ее. - Возможно, с моей стороны было не очень разумно отправиться на поиски в то время, когда мой дядя был дома. Хотя я до сих пор не понимаю, почему он поднял такой шум. Можно подумать, я снова не заткнул пробками те бутылки, в которых оказалось только вино...
      Она хохотала, запрокинув голову и открыв стройную шею.
      - И он оставил тебя в живых?
      - Чуть было не убил, - признался он.
      Плечи у Мири вздрагивали от смеха, и она утирала глаза дрожащими пальцами. Его глаза следили за ее движениями, и она вдруг смутилась и протянула ему руку.
      Он нежно улыбнулся серебряной змее, обвившейся вокруг ее пальца и крепко зажавшей во рту голубой камень.
      - Я рад, что ты решила снова его надеть, шатрез. Спасибо.
      Она пожала плечами и потупилась.
      - Было трудно носить его, пока мы здесь работали. Я боялась его сломать или потерять. Но королевские плотники, кто бы они ни были, так хорошо поработали, приводя в порядок ферму, что здесь и дел не осталось только кормить скаппинов. - Она с полуулыбкой подняла глаза. - Мы остались без работы, босс.
      - Тогда мы найдем другую. - Он выгнул бровь. - Какая картинка?
      Мири ответила не сразу, и он подался вперед, вспомнив свои прежние страхи.
      - Тебе от нее больно, шатрез?
      - Больно? - Она покачала головой. - Не-а, она хорошая. Как правило, хорошая, - уточнила она. - Когда во время боя ты пошел вразнос, она перестала быть хорошей, но больно не было, даже тогда. Она просто была... неправильная. - Она прикусила губу и встревоженно посмотрела на него. - Вал Кон, а это не ты ее сделал? Я была уверена... она ощущается как твоя!
      Ее плечи начали наливаться напряжением, а недоумение - сменяться тревогой. Вал Кон отодвинулся от стола, поймал ее руку и притянул Мири к себе на колени. Сев лицом к нему, она заглянула ему в глаза:
      - Босс, это должен был быть ты! Я знала, что ты в беде. Знала! Видела. Не трогала тебя три ужасных дня, как дипломированная кретинка, думала, ты выберешься...
      - Мири. Мири! Не надо, шатрез... - Он нежно провел пальцами по ее лицу, пытаясь стереть следы боли. - Пожалуйста, Мири, ты не виновата.
      Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
      - Мири?
      - Все в порядке.
      Она открыла глаза, чтобы это продемонстрировать, и Вал Кон чуть заметно улыбнулся.
      - Вот и хорошо. - Он немного помолчал. - Давай решим, что это я, начал он, пытаясь найти нужный способ расположения неловких земных слов. Она тебя действительно не беспокоит? Я счастлив, что это так. Я боялся, что ты сможешь... услышать... и это причинит тебе боль.
      - Почему? - Она нахмурилась, пристальнее вглядываясь в его лицо. Нет, подожди... У тебя в голове есть узор для меня? А тебе от него больно?
      - Не узор, - мягко уточнил он. - Песня. Она очень мне нравится. Она... утешает.
      Мгновение или два длилось молчание.
      - Вал Кон? - сказала она потом.
      - Да?
      - Что это? Если не ты создаешь песню, но получается, что ты... - Она встряхнула головой. - Я не понимаю.
      - Я пытаюсь объяснить, шатрез, но это непросто - на земном. - Она беспокойно шевельнулась, и он улыбнулся. - Я тебя не виню, Мири. Просто то, что мне надо тебе объяснить, - это лиадийское. Если бы ты говорила на низком лиадийском, то само название сказало бы тебе, что это за явление. А на земном мне понадобится изгибать слова - но только не слишком сильно, да? Иначе они станут бессмыслицей.
      - Ладно. - Она потянулась и переплела их пальцы, а потом посмотрела на него. - Говори.
      - Давай, - сказал он после короткой паузы, - проверим, будет ли понятно так. То, что в твоей голове - и в моей, - это кусочек эмпатии. У тебя - ко мне. У меня - к тебе. Мне кажется, что моя песня говорит: "Жива-и-здорова". А еще я сегодня выяснил, что она направленная. Когда я вышел от Хакана, то направился к дому фру Бригсби. А потом мне пришло в голову дотронуться до моей песни о тебе, и оказалось, что ты вернулась сюда. - Он улыбнулся. - Может, я из-за этого чуть было и не опоздал к завтраку. А как ты узнала, что я иду?
      Не сводя с него глаз, Мири пожала плечами:
      - Я... А, проклятье! Наверное, я почувствовала, как ты направляешься домой. Что бы это ни означало. - Она нахмурилась. - И я почувствовала, когда тебе было плохо.
      - Да. И я узнаю, если тебе больно или ты сильно расстроена. Думаю, что со временем можно научиться различать более тонкие оттенки. - Он вздохнул. - Не слишком удачное объяснение. Тебе его достаточно?
      - Дай мне пару столетий... Вал Кон!
      - Да?
      - А эта самая эмпатия бывает у всех спутников жизни? Ты поэтому на мне женился? Потому что услышал эту песню или что это там?
      Он покачал головой.
      - Такое дается редко... - начал он, мысленно проклиная невозможность в полной мере разделить с ней ощущение чуда. - И я начал тебя слышать недавно. Определенно после того, как мы оказались здесь. Кажется, в давние дни это было чем-то большим, что спутниками жизни действительно были люди, которые... соединились. Я... Рассказывают... Опять-таки в старину, когда такие вещи встречались чаще - что те, кто так соединился, становились как будто... одним человеком. Ах, это не так! Что мысли шли туда и обратно, от одного к другому, и слова были не нужны. Что они делились... - Он прервал объяснения и резко покачал головой. - Шатрез, я ужасно глуп.
      - Не-а, это просто идея дурацкая. Ни один трезвый землянин тебе не поверит. - Она на секунду задумалась. - Это... соединение - оно с нами будет?
      - Не думаю. В конце концов, мы же простые люди, а не волшебники в полном расцвете способностей.
      - Конечно. - Она вздохнула, пристально всмотрелась в никуда, а потом вдруг ухмыльнулась. - Думаю, мне надо поскорее выучить низкий лиадийский.
      - Мне это было бы приятно, - сказал он, нежно пожимая ей руку. - Тебе правда хочется его выучить?
      - Да! - ответила она с неожиданной страстностью, и ее серые глаза вспыхнули.
      У него внезапно перехватило дыхание. Вал Кон нахмурился.
      - Что случилось?
      - Это... странно, Мири. Мне только сейчас это пришло в голову. - Он улыбнулся, но ей не удалось разобрать, что выражал его взгляд. - Если бы Департамент Внутренних Дел меня не завербовал, мне вообще не понадобилось бы лететь на Лафкит, и я не оказался бы в неком переулке в такой момент...
      "И всю мою жизнь, - подумал он, - я жил бы непробужденным и холодным, не подозревая, что мне не хватает груза некой головы на моем плече. И я становился бы все молчаливее, даже не подозревая о том, что прислушиваюсь к звуку одного голоса, который смеется рядом со мной. Говорят, в старые времена человек мог звать, искать возлюбленную, которой он пока не знает..."
      - А вот это уже дурь, на каком языке это ни скажешь, - отрезала Мири. - Лучше бы ты остался разведчиком и был на другом конце галактики от Лафкита, чем все на свете ковырялись бы у тебя в голове, делали бы тебе больно...
      Она замолчала, снова ужаснувшись тому, что глаза у нее на мокром месте.
      Вал Кон подался вперед, так что его губы соприкоснулись с ее губами, намереваясь только утешить ее, но почувствовал вспышку желания и встал, держа ее на руках.
      - Что, скажи на милость, ты делаешь? - возмущенно вопросила она.
      - Держу тебя. - Он тихо засмеялся. - Мне тебя поставить?
      - Не-а. Просто пытаюсь вспомнить, когда кто-то в последний раз взял меня на руки и остался жить. - Она закрыла глаза, словно вела мысленный подсчет. - Кажется, мне было около десяти.
      - Тогда это было совсем недавно, - сказал он. - Пять или шесть лет назад?
      - Скорее, восемнадцать или девятнадцать. - Она фыркнула. - Льстец.
      Он выгнул бровь, оглядывая ее небольшое тело.
      - Неужели так много? - серьезно спросил он.
      - Как минимум столько.
      Он снова перевел взгляд на ее лицо:
      - Но... когда же ты вырастешь большая?
      Она засмеялась:
      - Как только это сделаешь ты. Ты так и намерен всю ночь стоять и держать меня на руках?
      - Это предложение не лишено смысла, - признал он. - Но я думаю, что нам лучше пойти лечь.
      - Ты так считаешь? Я не устала.
      - Вот и отлично.
      "Исполнение долга"
      Она отправилась в путь, не оставив никого охранять ее тело, но путь был знакомым, а она научилась действовать осторожно. Прошло достаточно времени, и семя должно было прорасти в сознание. И давно пора пойти за ответом.
      Знакомая аура ярко сияла. Ее путь длился столько, сколько нужно было, и она знала, что она у цели.
      Она осторожно открылась - и снова оказалась перед этим непонятным набором мощных защит. Расширив свою тропу, она нашла его в самом центре: он мирно спал, чуть мерцая слабым лиловым сиянием, которое указывало на удовлетворенную страсть.
      Вал Кон лежал за своими стенами, и там она его увидела - и при этом он оставался все таким же недостижимым, словно она его и не находила. Присцилла испытала острое желание схватить его за плечи, встряхнуть как следует и заставить проснуться. И потребовать, чтобы он объяснил ей, ради Богини, зачем ему понадобилось строить вокруг своей души такую крепость. Если бы она имела телесную оболочку, то непременно так и сделала бы.
      А теперь она заставила себя облечься в Спокойствие и перенесла свое внимание на мост, простой и красивый, и по его сверкающей поверхности перешла к спутнице его жизни.
      Она тоже спала, крепко заперев свою душу за одной дверью. Присцилла заставила форму и ощущение этой преграды приблизиться к ее внутреннему взору - и вдруг четко увидела большую деревянную дверь с замочной скважиной в узорчатой накладке из сверкающего металла. Дерево блестело от старости и заботливого ухода.
      Присцилла усилием воли приблизилась к двери настолько, чтобы попытаться повернуть дверную ручку, - и задержалась, чтобы площадка яснее вырисовалась вокруг нее.
      Присцилла вдруг поняла, что мышление спутницы жизни отличается большой конкретностью: ее аналоги составлены так твердо, что почти обретают физическую реальность. Дверь обязательно должна выходить на площадку - и поэтому площадка создана: оставить дверь вне контекста было бы проявлением невоспитанности.
      И в тот самый момент, когда площадка стала четкой, за секунду до того, как ее внимание полностью сосредоточилось на дверной ручке, она увидела на полу у двери... пакет!
      Присцилла снова сосредоточила внимание, различила знакомые желтые и черные полосы Галактической курьерской службы и нашла там же квитанцию, заполненную округлым четким почерком:
      "Кому: Присцилле Мендоса лично
      Роспись получателя_______".
      Смех чуть было не нарушил ее сосредоточенности и не отправил обратно без пакета и контакта.
      Она строго заставила себя облечься в Спокойствие, а потом тщательно рассмотрела аналог, расписалась, оторвала верхнюю часть квитанции и надежно пристроила ее между ручкой и замком. А потом она приостановилась и совершила действие, которое в телесной форме было бы благословляющим прикосновением руки к двери.
      "Да пребудет с тобой Богиня, сестра".
      Повинуясь потребности другого, она наклонилась, взяла пакет и наконец отправилась домой.
      Орбита
      Запретный мир И-2796-893-44
      Тиль Фон сиг-Алда с фанатичной сосредоточенностью изучал планету, расположенную внизу. Он замерял магнитные поля, отслеживал погодные явления, нашел места возможных извержений и тектонических разломов. Он сравнил светимость солнца с данными разведки, потом сверил компьютерную модель с реальностью и смог с достоверностью, которая устроила бы даже командующего, сказать, что наконец оказался близко от цели.
      До сих пор его сведения были превосходными. Следует отдать должное разведке: доклад сделан точно. Выяснилось, что облако осколков, вращающихся вокруг третьей планеты, содержит большое количество изотопов и сплавов, пока не найденных в природе.
      На второй день были найдены поддающиеся идентификации обломки первыми были узнаны металлическая отвертка, соответствующая земным стандартам, и керамический нимлет, который используется в адаптирующихся системах очистки. На третий день были найдены новые подтверждения.
      Контур показал, что с вероятностью, приближающейся к уверенности, он нашел обломки корабля, на котором улетел Вал Кон йос-Фелиум.
      Довольный результатом, сиг-Алда поручил компьютеру скучную задачу проследить обломки до общей точки разлета и сосредоточил свое внимание на радиопередачах.
      Он не был сильно разочарован, когда изучение частот, мощности и времени передач не дало никаких признаков сигнала о помощи, который давали бы с планеты. Нельзя было ожидать, чтобы бывший разведчик объявил себя инопланетянином и потребовал доступа к самым мощным передатчикам планеты.
      Следуя правилам, сиг-Алда включил первую "модель выживания", составленную Департаментом.
      Она предполагала, что йос-Фелиум желает выбраться с планеты как можно скорее и ему все равно, в чьи руки он попадет - разведчика, агента, мошенника или торговца. Это соответствовало модели "простая попытка выжить", и сиг-Алда не рассчитывал на то, что дело будет обстоять именно так. Тем не менее он поручил компьютеру провести проверку этой модели: голосовые передачи на торговом, лиадийском или земном на стандартных галактических частотах, передачи на торговом коде, наложенные на планетное вещание, и параллельные передачи с использованием планетных частот, как открытым текстом, так и закодированные.