– Я берусь, – ответил он устало. – Но как же вы – и дерево?
      – Я… – Джела замолчал. «Долг», – подумал он и тряхнул головой. – Я возвращаюсь обратно, в башню.
      Губы Тор Ана полуоткрылись, глаза вспыхнули:
      – Чтобы забрать госпожу тэй-Нордиф?
      – Если смогу, – неохотно ответил он и посмотрел на старика, ожидая увидеть насмешку или, возможно, осуждение.
      Лиад дэа-Сил наклонил свою убеленную сединами голову.
      – Мы все должны поступать так, как велит нам сердце, – сказал он негромко. – Позвольте мне отдать вам это кресло, М. Джела. Оно может двигаться гораздо быстрее, чем пеший человек, даже чем бегущий солдат Артикула М.
      – Спасибо, – прошептал Джела и прошел за портшез. Для дерева он сформировал образ Веллика, каким они видели его в последний раз, держащего лист от дерева на широкой ладони. Он поднял руку. Два листа отделились от ветки при первом же прикосновении его пальцев.
      – Спасибо, – снова прошептал он и отнес опознавательный знак Тор Ану йос-Галану.
      – А теперь, М. Джела, – сказал мастер дэа-Сил, пока Джела нес его по трапу к люку «Крыла Света», – прошу меня выслушать. Портал, как вы его назвали, отключен. Однако существует более короткий путь в башню, чем движущийся тротуар. Направляйтесь в рыночный сектор, вон там, – он указал на длинную полосу сверкающих складов, щетинившихся трубами доставки и конвейерами, – и следуйте за указателями входа для торговцев. В каждой башне есть свой собственный вход – и таким образом вы быстро попадете на разгрузочную площадку Озабэй. А там… вы что-нибудь придумаете, я не сомневаюсь.
      – Спасибо вам, сударь.
      Шедший впереди Тор Ан йос-Галан, обернувший кошку вокруг шеи, словно горжетку, включил замок люка и первым взошел на корабль: привилегия капитана. Джела внес ученого внутрь, прошел шлюз и короткий коридор, который привел их на мостик.
      – Ну вот, – сказал Тор Ан, раскладывая дополнительное кресло. – Я сожалею, что нет ничего лучше, мастер, но…
      – Но одноместный корабль рассчитан на то, чтобы им управлял один пилот, – закончил за него фразу старик. – Мои дни пилотирования остались далеко в прошлом, юноша. Я с удовольствием буду наблюдать ваше искусство.
      Джела бережно усадил старика, шагнул назад, приветственно вскинул руку…
      – Идите, М. Джела! – рявкнул мастер дэа-Сил.
      – Уже ушел! – откликнулся Джела. Так оно и было.
 
      Смалевая труба выплюнула платформу вместе с ее пассажиркой; платформа взлетела и ударилась о направляющую перегородку. Магниты схватились намертво. Женщина со стоном подняла голову, увидела впереди пирамиду из пустых платформ, разжала руки, соскользнула с платформы и прыгнула в отверстие между магнитами. Где-то вдали послышались крики, потом ее голова ударилась о бетон – и больше она ничего не слышала.
 
      Щуря глаза от ветра, вызванного их стремительным движением, Джела гнал портшез к сверкающему ряду складов. Дерево, закрепленное на грузовой платформе, сгибалось и танцевало, листья трепетали, словно вымпелы. Он уловил обрывок изображения шторма, кипящих туч и проливного дождя – и отзвук ликования.
      Наращивая скорость, он еще раз продумал свой план – если это можно так назвать. Прежде всего – сменить транспорт, потом – отправиться в башню Озабэй. В баш-неОзабэй… там уже слишком много неизвестных, чтобы можно было строить реальные планы. Главная цель – забрать Кантру йос-Фелиум или – хоть он и не мог заставить себя в это поверить, пусть это и было наиболее вероятным – ее тело. И если ради этого ему придется разобрать башню Озабэй, камень за камнем… он уже много дней созревал для драки.
      Джела мчался среди складов, выжимая из портшеза всю возможную скорость – и еще немного больше. Его глаз поймал указатель проходов для торговцев, и он резко повернул портшез, проскочив между робогрузовиком и портовой «скорой помощью», а дерево подбодряло его струями дождя и молниями.
      За поворотом проход шел по эстакаде – чтобы редкие пешеходы не мешали работе, решил Джела. Он направил кресло вверх по пандусу, почти не сбавляя скорости.
      От дерева пришел настоятельный сигнал: золотистый дракон с заломленным под туловище крылом, кровь ярко блестит на сверкающей чешуе…
      Джела затормозил и посмотрел вниз, сфокусировав взгляд на фигурах в комбинезонах медиков, склонившихся над какой-то женщиной. Кровь у нее на волосах, кровь на лице, кровь пропитала рваную мантию.
      – Кантра! – заорал он и переключил кресло на задний ход.
 
      – О чем они там думают? – заорал начальник смены на Джелу. – Она попала сюда по смалевой трубе! Ей еще чертовски повезло, что ее не раздавило, не выбросило или…
      Джела постарался как можно осторожнее мимо него протиснуться.
      – Шутка, – отрывисто бросил он. – Ученые устроили вечеринку.
      – Ничего себе вечеринка! – проворчала главный медик.
      Она подняла на него взгляд. Ее глаза расширились, и она поспешно отвела их.
      Он посмотрел на лицо Кантры, покрытое синяками и окровавленное. Она продолжала дышать, а медики быстро заклеили порезы. Какие еще повреждения могли…
      – Сильно ударилась, когда свалилась с укладчика, – пробормотала главный медик, не глядя на него. – И ей еще повезло, что сорвалась, а то бы ее расплющило. Сканирование дало довольно странные результаты. – Наступила пауза, а потом она снова посмотрела на него: – У вас есть интерес в этом деле? – спросила она и добавила: – Сударь.
      Он внимательнее посмотрел на нее, понимая, что именно видит. Эта служила в армии и слишком хорошо знает, как должен выглядеть солдат Артикула М.
      – Я готов вас от нее освободить, – сказал он, встречаясь с ней взглядом.
      – Ну, тогда все в порядке.
      Она сделала знак своему напарнику, который начал складывать чемоданчик, тоже старательно склоняя голову. Главный медик встала и повернулась лицом к нему, глядя куда-то ему за спину.
      – Надо оформить бумаги и оплатить услуги порта, – заявила она, не меняя выражения похожего на маску лица. – Расчеты ведутся в офисе начальника порта.
      – Я так и сделаю, – неискренне пообещал он и повернулся, чтобы внести необходимые изменения в конфигурацию портшеза: сиденье превратилось в носилки, а он мог управлять движением, стоя на опущенной приступке.
      – Давайте уложим ее на носилки…
      – Эй, погодите! – заорал начальник смены. – Нельзя же просто отправить ее… А если она умрет? Или эта личность… Вы хоть проверили у него удостоверение? – возмущенно спросил он у главного медика.
      Она вздохнула, кивком приказала напарнику нести чемоданчик в машину. Джела тем временем закреплял Кантру на носилках.
      – Так уж получилось, что я дежурила две ночи назад, когда у этого купца вышел небольшой конфликт в старом порту, – устало сообщила она. – У меня в файле есть его данные. – Она сняла со своего пояса коммуникатор и продемонстрировала его, упираясь рукой в бок и хмуря брови. – Хотите посмотреть?
      Начальник смены пристально посмотрел на нее и (мудро, как подумал Джела) решил оставить эту тему.
      – Мне-то все равно, – сказал он. – Я просто не хочу никаких неприятностей, и только.
      – Конечно, – сказала главный медик, вешая коммуникатор обратно на пояс. – Никому из нас неприятности не нужны.
      Она адресовала Джеле быстрый, но очень выразительный взгляд.
      – Никому из нас, – согласился он. – Благодарю вас, медик.
      Он шагнул на приступку портшеза, потянулся за ручкой управления – и уехал.
 
      Они занимались плетением – тонкой работой, требовавшей сосредоточенности, осторожных прикосновений и крепкой защиты. Недостаточно было оставаться просто невидимыми: конечно же, айлохины моментально почувствовали бы столь простую уловку. Нет – нужно было казаться частью структуры самого пространства, а чтобы такая маскировка была убедительной, необходимо было также отведывать окружающее пространство и включать его в свою сущность.
      Этот способ разработала дама, желая только обеспечить им защиту от айлохинов. Он же только отметил, что подобное распространение своей сущности уменьшает их сходство с теми жалкими ограниченными существами из плоти, чью форму они имитировали, и приближает их к тому, чем он был до пленения.
      Вот так и случилось, что Великое Плетение возникло из простой потребности спрятаться. Этим занимались всего тринадцать драмлиз, потому что для этого требовались не только умение, отвага и всеобъемлющее желание добиться уничтожения айлохинов, но и готовность принять полное слияние подчиненного и доминанты и фазовое состояние, которое будет непохоже ни на какое иное…
      Линии силы вспыхнули и затрещали. Льют напряг волю, пытаясь успокоить возмущение, но линии извивались, растягивались до точки разрыва вероятностей, смешивая то, что было, с тем, что могло бы быть, тасуя значения жизни и смерти. И на другом краю бесконечного пространства, на самом пределе его ослабевшего, жалкого восприятия стала видна Тень – и ужасающая вспышка темной энергии.
      «Айлохин!» – мысленно передал он и поспешно оторвался от плетения, разыскивая свою даму.
      «Здесь». Ее мысль притянула его магнитом. Он возник рядом с ней внутри щербатой скалы, служившей им основой, и возвел свою защиту, укрыв ее за мерцающей радугой своей сути. А тем временем Тень расползалась, заставляя линии безумствовать. Астероид стремительно менялся, быстро превращаясь в космический корабль, в гиппогрифа, в улитку. Льют выдерживал бурю вероятности, чувствуя, как его дама взяла на себя бремя поддержания их защиты. Это дало ему смелость потянуться и схватить ближайшие линии, пригладив их до полного спокойствия. Ему удалось создать только небольшой круг – достаточный для того, чтобы им питаться, но не такой большой, чтобы привлечь внимание Тени.
      Позади щитов он ощущал свою госпожу, которая была занята каким-то собственным делом. А потом она остановилась в ожидании, оставив несоединенным только последнее звено и дожидаясь ясности.
      Где-то там, за кипящим хаосом вероятностей, Тень сгустилась, уменьшилась – и исчезла.
      Льют ждал. Линии силы медленно переставали безумствовать, расходясь от того крошечного оазиса спокойствия, который он создал. Нигде не заметно было и намека на Тень.
      Он ощутил, как его дама расплела свое создание, решился чуть ослабить свои щиты, подождал… И когда все уровни остались ясными и спокойными, опустил их полностью.
      – Остальные? – спросила его дама.
      – Не думаю, чтобы Тень что-то заметила, – ответил он и замолчал, вспомнив бурю темной энергии и несчастливое возмущение линий.
      – Я узнаю, – сказал он, простирая свою волю…
      Вращающаяся масса темноты вырвалась из вероятности, пронеслась по уровням, подобно метеору в серебристо-зеленом ореоле.
      Льют стремительно поднял щиты. Невероятно плотная тьма прорвалась сквозь них, рухнув на физический уровень. Он судорожно потянулся за линиями силы – и ощутил мысль своей дамы.
      «Подожди».
      Скованный ее волей, хоть и не примирившись с нею, он стал ждать. Он ждал, пока плотная тьма носилась вокруг них, рассыпая необузданную энергию, представляя опасность его даме, ему самому, уничтожению айло-хинов!
      А его дама по-прежнему лишала его возможности действовать, словно неуправляемый и опасный объект, вторгшийся к ним, был всего лишь пустячным неудобством.
      Он напрягся, делая все доступные ему приготовления, на тот случай если она отпустит его прежде, чем…
      Вторгшийся объект взорвался. Потоки – черные, золотые, серебряные и зеленые – хлестнули по вероятностям, снова заставив линии сойти с ума. А потом вдруг все стихло и стало прежним.
      Не считая фигуры, стоявшей на коленях на шероховатом каменном полу со спиной, выгнувшейся так, что голова почти лежала на пятках. Рыжие волосы трещали, обращенное вверх лицо было залито слезами.
      Льют подался вперед. Его дама подняла руку, чтобы остановить его, но не стала навязывать ему повиновения. Он принял во внимание состояние линий силы – и послушался. Здесь были задействованы странные силы, и если это и правда был…
      – Руул Тайазан, – спокойно сказала его дама, – мы тебя приветствуем.
      Он медленно выпрямился, чуть наклонил голову – поднял руки, пряча лицо.
      – Леди Неясыть, – прошептал он. – Это сделано.
      – Я вижу, что некая часть этого действительно сделана, – согласилась она. – Однако я хотела бы узнать о моей сестре, твоей доминанте.
      Мгновение он молча стоял на коленях, а потом уронил руки и посмотрел на нее.
      – Ушла, – сказал он безрадостно. – Уничтожена. Как предсказывалось. Она стояла против айлохина, словно богиня, леди Неясыть. Никогда я сам не смог бы нанести столь верного и прямого удара – да, даже в юности и истинной форме!
      – Встань! – приказала тогда Неясыть, и Льют ощутил ее волю, требующую повиновения.
      Руул Тайазан расхохотался, как смеются хищники: обнажив зубы, и не столько весело, сколько угрожающе.
      – Я вам не по силам, леди.
      – Что также предсказывалось, – спокойно признала она. – Ты – аномалия, Руул Тайазан. Возможно, ты не менее опасен, чем айлохины. Не следует ли мне тебя уничтожить, чтобы защитить наши планы выживания?
      – Вы поклялись моей госпоже, своей сестре, что не станете этого делать, – отозвался он, поднимаясь на ноги по собственной воле. – Ее смерть не освобождает вас от этой клятвы. А я пришел, выполняя ее клятву, чтобы показаться вам и спросить, не захотите ли вы теперь объединить свои силы с нами. Со времени нашего последнего разговора на эту тему мы заручились союзниками большой силы. Мы еще можем уйти от айлохинов.
      – Победа? – Она отвернулась от него. – Льют?
      Руул тоже посмотрел на него: на его лице была легкая улыбка, а пламя его истиной формы стало очень ярким, словно темница его тела стала слишком непрочной, чтобы его удерживать. Льют содрогнулся.
      – Покажи мне, – прошептал он, – что вы сделали.
      – Конечно. Пройдем со мной, брат.
      Руул преобразился, поднимаясь по уровням. Льют держался с ним, пока, остановившись рядом, они не стали рассматривать постоянно меняющуюся вечность вероятностей. Медленно начало определяться одно из скоплений линий. Льют внимательно изучил их, проверяя результаты и влияния.
      – Узкий диапазон надежды, – заключил он наконец. – Дело, которое начали мы, имеет столько же шансов на успех – возможно, больше. Даже если катастрофа айлохинов нас затопит, мы останемся частью основы и утки и тем сохраним свободу действий, тогда как ты и твои союзники будете уничтожены, а твоя энергия будет использована для того, чтобы уничтожать еше больше – и быстрее.
      – В том, что ты говоришь, – признал Руул, – есть немало смысла. Однако желанием моей госпожи было, чтобы я вернулся и поставил вопрос перед дамой, которая приняла Имя.
      – Все мы, занимающиеся плетением, это сделали, – сказал Льют. – Считается, что Имена, которые так принимаются, являются артефактами, которые будут сопротивляться поглощению, и через них можно будет направлять действие даже вопреки воле айлохинов и внутри нее.
      – Это не исключено, – согласился Руул. – Однако мы не бросим своих сторонников.
      – Мы? – переспросил Льют, но Руул уже вернулся к каменному основанию.
      С тревожным сердцем Льют последовал за ним. Неясыть выслушала его описание молча, а потом снова обратила взгляд на Руула Тайазана.
      – Мы продолжим, – заявила она. – Мне представляется, что эта попытка нейтрализовать будущее айлохинов – драгоценный камень со многими гранями. Возможно, все наши действия необходимы.
      – Госпожа, очень может быть, что это так, – отозвался Руул Тайазан. – Мы осмеливаемся идти туда, где прежде бывали только айлохины. Как можем мы, дети тех самых айлохинов, предсказать, какие именно действия принесут успех?
      – Или по крайней мере меньший провал, – сухо проговорила леди Неясыть и поклонилась. – Полагаю, наше дело завершено, Руул Тайазан. Прошу тебя удалиться, пока айлохины не заметили своей ошибки и не попытались ее исправить.
      – Да, госпожа. – Руул Тайазан ответно поклонился, выпрямился и обвел взглядом Льюта. – Прощай, брат. Да будем мы все благополучны. И да познает наш враг поражение.
      Едва качнув линии силы, он исчез, оставив Льюта и его госпожу взирать друг на друга в пустой пещере.

16. «Танец Спирали»

17. «Танец Спирали»