– Что мы знаем о его целях? – крикнул кто-то сверху. – Он – ученый, как и все мы. Его цель – мирное занятие наукой!
      – Это не так! – возразила она, с полной уверенностью в том, что это правда.
      Она повернулась лицом к тэй-Велфорду, который замер, словно заледеневший, как порой случалось с рабочими у нее дома, если ночь заставала их вне купола. Его улыбка застыла, глаза были полны страшной угрозы. Ученый вен-Орлуд откровенно раскрыл рот.
      Мэйлин завороженно смотрела, как поднимается ее рука и клин ее пальцев указывает прямо на Ала Бина тэй-Велфорда.
      – Этот человек не ученый! – крикнула она. – Он лжец и вор. Цель его пребывания здесь – разорить башню ради его хозяев и украсть самое главное ее сокровище!
      – Дура! – прошипел тэй-Велфорд и выхватил клинок из-за кушака.
 
      Мастер дэа-Сил, задав хороший темп, вел своих спутников по лабиринту пыльных переходов. Потом они поднялись на грузовом лифте, чтобы снова попасть в туннель, который на этот раз носил следы использования.
      – Этот участок, – пропыхтел Тор Ан, – явно известнее других.
      – Это верно, пилот, – невозмутимо ответил мастер. – На этом этапе нашего пути существует измеримый риск обнаружения. Однако я заверяю вас, что этот риск приемлем – и его в любом случае избежать нельзя. Нет иного пути, чтобы попасть туда, где нам нужно оказаться. А теперь быстрее. Мы почти…
      В этот момент кресло резко затормозило, перекосившись на воздушной подушке. Кадка в грузовом отсеке ударилась о страховочные ремни, ветви дерева задрожали. Джела вытянул руку, заставив Тор Ана остановиться, а потом медленно прокрался вперед один, скрытно и бесшумно, заглянуть за следующий угол.
      Тор Ан сжал боковину портшеза, глядя, как Джела поднял ладонь, призывая оставаться на месте. Его пальцы быстро пошевелились, складываясь подобием знака пилотов: «ждите».
      Время тянулось мучительно. Все внимание Тор Ана сосредоточилось на широкой, неподвижной ладони, и когда влажная прохлада прикоснулась к пальцам, стиснувшим страховочную перекладину, он вздрогнул и прикусил язык, чтобы не вскрикнуть. Кошка Удача серьезно смотрела ему в лицо: ее янтарные глаза были бездонными и ясными. Одним глазом продолжая наблюдать за Джелой, он поднял свободную руку и почесал кошку за ухом. Его внимание было вознаграждено мурлыканьем – таким тихим, что он сам едва его расслышал. И тут рука Джелы взмахнула вперед и вверх: «идем».
 
      Клинок двигался низко и невообразимо быстро. Она на миг ощутила глубочайший ужас, а потом отклонилась, уйдя от опасности в вихре развевающихся одеяний.
      – Убийца! – закричала она. – Вор! Держите его! Отведите его к Управляющим!
      На мгновение показалось, будто все присутствующие ученые подверглись стремительной заморозке, но потом некоторые вскочили и с криками рванулись вниз. Их движение вывело из оцепенения других, и они хлынули вниз по проходам: кто с обнаженными клинками, кто все еще держа в руках пластины вычислителей. С громким криком они сомкнулись вокруг Ала Бина тэй-Велфорда. Ученый вен-Орлунд, который все еще стоял рядом, внезапно опомнился и схватил тэй-Велфорда за рукав, одновременно пытаясь выхватить из-за пояса нож. Тэй-Вел-форд развернулся, клинок сверкнул…
      Мэйлин тэй-Нордиф не стала задерживаться, чтобы посмотреть дальнейшее. Хлынувшая вперед волна ученых больше не представляла для нее интереса. Уклоняясь, увертываясь и просто толкаясь, она быстро выбралась из толпы, на секунду задержалась, чтобы сориентироваться. Голова кружилась от обрывочных вопросов и расчетов… Почему ей важно, где находится космопорт? Но руки сами заправляли подол мантии за кушак, чтобы освободить ноги для быстрого движения. У нее было ясное ощущение, что решение принято, хоть она и не смогла бы объяснить, что это за решение. Но ее ноги знали лучше. Она повернулась, увидела коридор, соответствовавший каким-то параметрам этого неизвестного решения, и перешла на бег.
 
      Они снова оказались в древнем и давно не использовавшемся подсобном туннеле. Теперь они двигались медленнее: мастердэа-Сил задавал скорость, показывающую некоторое уважение к непростому пути, над которым парил его портшез.
      – Как же устареваем мы с ходом времени! – заметил старик. – Вы не поверите, господа, если я скажу вам, что, когда я был ребенком, это был главный путь снабжения башни Озабэй. Много часов трудился я на приемной палубе, впитывая принципы практической математики. Слишком часто вызывали меня для подъема грузовой тележки, которая сошла с пути, или для переноски каких-то припасов с баржи, которая села на мель из-за перегрузки.
      Тор Ан моргнул:
      – Вы были ребенком в этих стенах, мастер?
      – Я действительно когда-то был ребенком, пилот, хотя и признаю, что в это трудно поверить. Видите ли, в те дни Дома с определенным статусом могли обещать ребенка башне, вниманием которой старейшины Дома пытались заручиться. Я не могу сказать вам, чего добивался мой собственный Дом, поскольку, естественно, мне об этом никто не сообщил. Однако, когда я поднялся до положения трудента, мне показали контракт соглашения, на котором были подписи всех шести старейшин.
      – Это представляется высокой ценой, – заметил Тор Ан, смаргивая внезапно подступившие к глазам слезы при мысли о полном жизни и забот Доме, которого уже не существовало…
      – Возможно. Определенно многие так считали. Сам я не могу осудить такое решение, поскольку в нем я нашел работу всей жизни и не исключено – как вам мог сказать М. Джела – способ спасти человечество от уничтожения.
      Тор Ану показалось, что туннель постепенно расширяется и уклоняется чуть вправо. Он бросил быстрый взгляд на Джелу, который шел на избранной им позиции – замыкающим, – и убедился, что стены уже не смыкаются вокруг этих широких плеч столь тесно.
      – По правде говоря, мы приближаемся к тому, что впервые зажгло искру моей математической любознательности, – сказал мастер дэа-Сил, чуть повысив голос. – М. Джела, вас это заинтересует, наверное.
      Туннель продолжал уклоняться вправо, стены раздвинулись еще сильнее, превращаясь в давно заброшенную грузовую площадку. У стен стояли закрепленные тележки и баржи, болтался неряшливо брошенный шланг, уходящий в затянутый паутиной бак, на боку которого сквозь пыль с трудом различался символ, обозначающий аэрозольный герметик. На одной полке остались окутанные пылью инструменты, аккуратно разложенные для применения, у стены под полкой стояли ручная тележка и грузовые сани. По пыли хитрым узором плелись три рельса: для приема, для отправки и для обработки грузов, как решил Тор Ан, которого почему-то успокоила нехитрая будничность всего хозяйства. Было очевидно, что площадку забросили достаточно давно – и тем не менее достаточно было небольшой уборки и легкого ремонта, чтобы она снова заработала, как в детстве Лиада дэа-Сила.
      В дальней части зала, где полагалось находиться дверям причала, оказалась изогнутая сплошная стена, изготовленная из какого-то непривычного молочно-оранже-вого материала. Он не давал отражений – наоборот, он будто поглощал слабый свет, излучаемый панелями в потолке. Казалось, что в этой дымчатой стене и под ней что-то движется. Тор Ан прошел вперед, щурясь от чуть неприятного света, пытаясь разглядеть это нечто яснее. При приближении у него чуть закололо кожу, словно заряд стекал с этого…
      – Откуда, – спросил Джела голосом, который Тор Ан опознал, как слишком спокойный, – башня Озабэй получила это устройство?
      – М. Джела, вы меня радуете! – воскликнул мастер, и Тор Ан повернулся обратно к ним обоим. – Неужели я могу заключить, что вам известно, что это такое?
      – Я – универсал, сударь, – проговорил Джела все так же чересчур спокойно, – а в последние несколько лет особо интересовался технологиями шериксов. – Он кивнул в сторону молочно-оранжевой стены. – На основе моих исследований я могу догадаться, что это – «краткий путь», оставшийся после Первой Фазы.
      – Ваше предположение похвально верно, – сказал мастер дэа-Сил, рассеянно поглаживая кошку. – Что же до того, откуда он появился в башне Озабэй, то я на этот вопрос ответить не могу. Получив с ростом статуса доступ к документации данного устройства, я выяснил только, что оно приобретено у компании, называвшейся «Несортовые товары Оракула», у которой башня Озабэй разместила постоянный заказ – до сих пор действующий – на поставку всех объектов, относящихся к области ее научной деятельности.
      После недолгой паузы Джела заговорил снова:
      – В скрытых файлах башни Озабэй упоминается планетный щит, который расположен – или располагался – на Вейнгадде. Это устройство меня тоже интересует, и я был бы благодарен за все сведения, которые вы могли бы мне о нем сообщить.
      – О! Сожалею, М. Джела. Я мало что знаю об этом устройстве – только его местоположение и что не нашлось мецената финансировать его изучение. Он прозябает уже довольно большое количество лет, как вы могли бы увидеть в соответствующем файле. Очень может быть, что его уже нет на месте или он больше не работает.
      – Понимаю, – негромко отозвался Джела. – Благодарю вас, сударь.
      – Не за что. Ну что ж! Время, как, несомненно, напомнил бы нам мой дорогой вел-Анбрек, находись он здесь, летит быстро. Если вы, господа, совершенно готовы, давайте отправимся в порт.
      Джела поднял руку:
      – Примите во внимание, сударь, что это устройство не менее древнее, чем планетный щит, и, судя по состоянию погрузочного пункта, не использовавшееся уже много лет, – могло потерять работоспособность.
      Мастер дэа-Сил наклонил голову.
      – Вы – солдат, и вам свойственна осмотрительность. Позвольте мне успокоить ваши страхи, М. Джела: в течение последних нескольких лет я следил за ремонтом и обслуживанием этого устройства, как меня научили это делать в детстве. Его работоспособность, пусть и не оптимальная, вполне приемлема. Вы наблюдаете его в состоянии готовности, в которое я привел его, как только вел-Анбрек принес мне известие о возможном контакте с независимым пилотом-владельцем.
      Тор Ану показалось, что Джела напрягся, но лицо, которое он повернул к неуютному люку, ничего не выражало. Губы его были плотно сжаты, черные глаза смотрели холодно.
      – Мой пилот, имевшая опыт обращения с устройствами врага, служившая помощником у другого пилота, еще лучше знавшего такие устройства на практике, совершенно уверена, что устройства врага никогда не забывают, кто их создал – и что они связываются со своими создателями, – медленно произнес Джела. – Что именно они говорят, ни тот старший пилот, ни мой пилот, ни я сам не можем даже предположить, хотя все мы согласны, что ничего для нас хорошего.
      Мастер вздохнул.
      – Вы напоминаете мне, что я, воспользовавшись этим устройством, ставлю под угрозу планету. Я напоминаю вам, сударь, что опасность угрожает всей галактикеи что это устройство – единственная дверь, которая может открыть путь к спасению. Оно действительно было создано врагами – и действительно является настолько предательским, что нам этого даже понять не дано. И тем не менее в данном случае оно – наш союзник, а нам необходимо пользоваться всем, что оказывается в нашем распоряжении.
      – Солдатская логика, – сказал Джела, – которая должна убедить солдата.
      Мгновение он стоял тихо, и Тор Ану показалось, что он чуть ссутулился, словно груз предстоящего деяния оказался слишком тяжелым даже для такого сильного человека.
      – Идем, – сказал он.
 
      Мэйлин тэй-Нордиф бежала, как не бегала никогда в жизни. Она мчалась по коридору, избранного безумной, тайной частью ее разума, мимо пустых лабораторий и аудиторий – и крики и шум с оставшейся позади площадки для доказательств стихали. Она подумала, что прямая угроза миновала. Следует воспользоваться какой-нибудь из пустующих комнат для отдыха и медитации.
      Она побежала медленнее, мягкие туфли тихо шлепали по гладкому полу. Потом она перешла на шаг и миновала три закрытых двери, на которых горели красные индикаторы: это были зарезервированные кабинеты, настроенные на ладони определенных ученых и их учеников. Мэйлин пошла дальше.
      На шестой двери горел зеленый индикатор – общее пользование. Она прижала ладонь к пластине и вошла в скромный лекционный зал: шестьдесят рабочих кресел, расположенных шестью изогнутыми рядами по десять мест в каждом. Кафедра преподавателя стояла перед ними в центре и отделялась от студентов минимальным проходом. Воздух был ледяным, освещение – тусклым.
      Вздохнув, Мэйлин тэй-Нордиф начала приводить себя в порядок. Она опустила подол мантии и пригладила его руками, заметно дрожащими. Проверила, что кушак завязан аккуратно, а клинок истины на месте. Она вспомнила, насколько неподобающим для ученого образом себя повела, и ее замутило. Даже представить себе нельзя было, что будет ждать ее вечером в общей трапезной. Натравить разъяренную толпу на Первого председателя кафедры… по обвинениям, которые вряд ли содержали хотя бы крупицу правды, поскольку были сфабрикованы с такой поспешностью…
      Она призналась себе, крепко обхватив себя руками в попытке унять дрожь, что не очень умело владеет искусством боя на клинках. По правде говоря, если бы она была честна сама с собой, то вынуждена была бы сказать, что выжила во время своих Странствий не столько благодаря бдительности и способности себя защитить, сколько привычкой примыкать к разнообразным «покровителям», причем некоторые из них были настоящими бандитами. Начав беспокойно расхаживать по залу, она подумала, что росла в приличной семье, что ее таланты лежали за пределами необузданной физической…
      Дверь открылась.
      Она стремительно обернулась, запутавшись в мантии, и с трудом удержалась от падения, когда в аудиторию вошел Ала Бин тэй-Велфорд.
 
      Старый ученый пошел первым: его портшез неспешно двинулся в переходному порталу. Джела смотрел, как потоки энергии в портале начали закручиваться, образуя неприятную воронку, в которой кресло, мужчина, кошка и дерево стали удаляться, пока не потерялись среди танцующих опалово-оранжевых пылинок.
      Процесс оказался неестественно бесшумным, хотя когда воронка засосала в себя воздух, Джела уловил легкое дуновение.
      Тор Ан йос-Галан замялся у причала – в чем Джела нисколько его не винил. Мысль подвергнуться воздействию вихря была как минимум тревожащей, а если даже нервы, сплетенные из смартпроволоки (по крайней мере так они уверяли друг друга в яслях, где осваивали первые принципы солдатской службы), могли от нее разгуляться, то…
      – Пилот, – сказал он, заставив свой голос звучать совершенно спокойно, словно шагать в бесконечность было делом привычным, – я буду замыкающим.
      Мальчик на секунду устремил на него расширившиеся глаза невероятного цветочного цвета, глубоко вдохнул, повернулся, как положено смелому солдату, и шагнул навстречу вихрю судьбы, опустив руки. Потоки закрутились, затуманились – и Тор Ан йос-Галан исчез, проглоченный воронкой.
      Джела посмотрел на переливавшиеся перед ним потоки энергии. Его ноги твердо стояли на полу, словно он намеревался пустить корни в этом немалом слое пыли. Долг был совершенно ясен: старый ученый с уравнениями, тайно и надежно скрытыми у него в голове, дерево, пилот, которого он взял под свое начало.
      А позади него – его напарница, или человек, в которого превратилась его напарница, приняв для этого смерть. И не из какого-то неопределенного чувства долга по отношению к галактике или жизни, какая она есть, или верности клятве, которой она, по правде говоря, никогда и не давала, – а ради него.
      Долг требовал, чтобы он двигался вперед. Долг требовал, чтобы он оставил ее погибать.
      «Она осталась прикрывать отступление, – сказал он себе. – Она знала, чем рискует».
      И это была правда… а может быть, и нет. Она знала, что риск будет. Она знала, что если он доверится ей, как она его попросила, то у них мало шансов выйти из этой операции живыми. Но остаться прикрывать… Кантра йос-Фелиум никогда не была солдатом.
      Он закрыл глаза.
      Первая обязанность помощника пилота – заботиться о своем пилоте, благодаря чему пилот может заботиться о корабле и пассажирах, если таковые имеются. Вот это было правилом, которое Кантра очень хорошо знала.
      «Верь», – прошептал ее голос, слабый и глуховатый.
      Он пожертвует всем, что она сделала – ради него одного, – если он сейчас забудет о долге.
      – Вперед, солдат, – сказал он себе. И повторил еше раз: – Вперед.
      Хорошо хоть его ноги умели распознавать приказы, а он все еще оставался в достаточной мере солдатом, чтобы не желать опозориться, потребовав повторения в третий раз.
      Он зашагал, расправив плечи и чуть приподняв руки, по пыльному полу – и нырнул в пасть энергии.
 
      Тэй-Велфорд сильно пострадал от рук толпы: у него на щеке наливался синяк, на мантии виднелась кровь. Мэйлин не могла определить, принадлежала ли хоть какая-то часть этой крови ему самому. Явно это никак не сказалось на той скорости, с которой он повернулся и запер дверь, и на уверенности, с которой он поднял свой клинок и приложил его рукоять к сердцу в насмешливом приветствии.
      – Ты сделала опасную ставку, не так ли? – осведомился он, медленно наступая на нее. – Ты рассчитывала, что меня настолько легко сбросить? Я не зеленый юнец, обезумевший от своего первого разрыва. А вот ты – ты последняя в ущербной генетической линии, и все они заключены в тебе. Нетерпеливые, отчаянные, злобные… и глупые.Так глупо было прийти сюда…
      Она отступила перед ним – на шаг, и еще на один. И это была ошибка. Он пытался оттеснить ее к креслам. Закусив губу, она не отдала третьего шага, запоздало потянувшись к своему кушаку и высвободив из-под него клинок истины.
      Тэй-Велфорд наклонил голову:
      – О, так теперь ты решила драться?
      Он сделал выпад, сверкнув клинком. Она парировала его, неуклюже и неудачно, ощутила боль на левой щеке и, охнув, отшатнулась, отступив на третий шаг – и на четвертый. Ее свободная рука потянулась к лицу – и вернулась, испачканная кровью.
      Ее противник захохотал.
      – Такой интересныйвыбор! Робкая, неумелая и нелепая. Это тебе мешает, правда? Еще мгновение – и ты обнаружишь, что это тебя убило!
      – Я вас не понимаю! – крикнула она ему, ощутив спиной кресла.
      Ей придется атаковать, убрать его с дороги, добраться до двери…
      Она бросилась вперед.
      Неожиданность заставила его сделать шаг назад. Его клинок начал яркий танец, парируя ее нападение, проходя ее защиту, вспарывая ткань – и кожу ее руки.
      Завопив, она сделала новый выпад. Его клинок на миг запутался в ее рукаве, и ей удалось нанести ответный удар: красная кровь расцвела сбоку на его мантии. Он хрипло выдохнул, пошатнулся – и она проскочила мимо него и бросилась к двери…
      … прижала ладонь к пластине замка, но кровь на ее ладони помешала считывающему датчику – и дверь осталась заперта. Рыдая, она повернулась, прижимаясь спиной к двери, подняв клинок – рукоять стала скользкой от ее крови.
      Тэй-Велфорд ухмыльнулся, пригнулся и вытянул руку, готовый схватить ее, если она попытается проскочить мимо. В другой руке он почти небрежно держал клинок.
      – Что мне сделать, чтобы подсластить твой уход? – пробормотал он. Его глаза ярко горели и были совершенно лишены жалости. – О, знаю! Слушай внимательно. Я хочу, чтобы ощущение этого удара стало глубоким – и только после этого завершу урок. – Его ухмылка стала шире. – Это я убил Гарен. Она умерла так, как жила – дурой, умоляя меня не трогать тебя.
      Дрожа, она воззрилась на него, видя странное ожидание в этих ярких, безжалостных глазах, – и могла думать только о том, что вот-вот умрет от руки сумасшедшего…
      «Плати свои долги, малышка! – Казалось, голос женщины прошептал это прямо ей в ухо. – Ты сама себе станешь противна, если не станешь платить!»
      У нее защипало глаза. Она моргнула – и слезы побежали по ее лицу, смешиваясь с кровью.
      Тэй-Велфорд тихо рассмеялся.
      – Да, прекрасно. Насладись этим моментом. Я хочу, чтобы ты умерла ущербной.
      Нож пришел в движение – лениво. Она отклонилась, приняв удар плечом, поднырнула под его защиту и всадила клинок ему в горло.
      – Веральт! – прошипела она, хоть и не знала, какой смысл имело это слово.
      Его глаза расширились, рука поднялась – и упала. Он рухнул на пол, и его сверкающие глаза застыли и потухли.
      Она мгновение стояла на месте, шатаясь, покрытая кровью – а потом неуверенно повернулась обратно к двери.

15. Землетуман