Глубокий бас рокотал в динамиках, набрав по дороге помехи. Инг наладил прием и низко склонил голову.
      - Говорящего с вами чаще всего называют Инг, - сказал он. - Боюсь, что на Первой имела место ссора между родичем, которого вы оставили наблюдать за вашим кораблем, и неким человеком.
      Он сделал паузу, но, казалось, Точильщик готов выслушать его до конца.
      - Я не знаю точно, из-за чего она началась, - продолжал он, - потому что человек находится в шоке из-за полученных им травм, а ваш родич, похоже, не очень хорошо владеет торговым языком. Коротко говоря, ваш родич, похоже, откусил два пальца человеку, находившемуся на станции. Это уголовно наказуемое преступление, оно называется "нанесение телесных повреждений", и для него предусмотрены соответствующие наказания. Однако, поскольку в происшествии участвовал ваш родич, я не взял на себя смелость наказывать его без вашего ведома и согласия.
      Инг надеялся, что старик окажется существом благоразумным.
      - Это человеческое существо, - сказал Точильщик. - Каково было имя?
      - Герберт Алан Костелло, - ответил Инг, недоумевая.
      - А! И каково состояние Герберта Алана Костелло? Кажется, я слышал, что для людей опасно испытывать состояние, называемое шоком.
      Инг решил, что престарелый джентльмен искренне обеспокоен. Он этого не ожидал, видя отношение черепашьего молокососа.
      - Я недавно разговаривал с врачом, который заверил меня, что пальцы будут пришиты обратно и их работа восстановится, возможно, полностью, с вероятностью до девяноста процентов. Очень удачно, что нам удалось получить пальцы обратно в столь хорошем состоянии.
      - Действительно, очень удачно, - согласился Точильщик. - Вы говорили о наказании. В Клане принято осуществлять наказание членов Клана. Мне было бы стыдно, если бы сказали, будто я настолько отошел от правил поведения, что допустил, чтобы моего родича наказал член другого Клана, как бы постыдно этот родич себя ни вел. Я был бы глубоко благодарен, если бы вы соблюли этот обычай. Я обещаю вам, что указанный индивидуум будет наказан за свое преступление в полной мере.
      Я был бы также очень глубоко благодарен, - продолжал он, - если бы вы выяснили сумму, потраченную на лечение Герберта Алана Костелло, а также расходы на содержание его дома в течение того периода, когда он не сможет выполнять свои профессиональные обязанности. Я выплачу эту сумму Герберту Алану Костелло вместе с той компенсацией за кровь, которая соответствует происшедшему. Я рассчитываю, что вы дадите мне свои рекомендации, поскольку я не в состоянии оценить размер компенсации, положенной человеку, неспособному регенерировать потерянное. Я хотел бы сделать все необходимое, чтобы этот позор не повредил добрым отношениям, существующим между Стаей и Кланами людей.
      Инг моргнул.
      - Вы очень щедры, - начал он.
      Точильщик помахал огромной кистью.
      - Я глубоко огорчен тем, что член моего Клана мог поступить подобным образом. Я повторяю, что он не останется безнаказанным. Он молод и не имеет опыта, но это не извиняет того отсутствия вежливости, о котором вы меня осведомили. На мне лежит обязанность исправить случившееся и надеяться на то, что к Герберту Алану Костелло полностью вернется владение рукой.
      Точильщик перевел взгляд вверх и чуть назад, и взгляд его больших глаз стал заметно жестче. На секунду Инг пожалел стоявшего позади черепашонка.
      - Мне также стыдно, - проговорил Точильщик, обращаясь к Ингу, но устремив взгляд на Наблюдателя, - что у вас почему-то создалось впечатление, будто мой родич не говорит на торговом. Его знание этого языка вполне удовлетворительно. Мне совершенно непонятно, почему он не отвечал, когда к нему обращались на этом языке, и не объяснился со Старшим-на-службе.
      Инг готов был поклясться, что Наблюдатель съежился.
      - Возможно, - предположил он, - ваш родич тоже переживает некий шок. Иногда такое состояние на время лишает некоторых индивидуумов дара речи, даже на том языке, которым они владеют с детства.
      Дьявол, это же еще совсем мальчишка!
      - Вы очень добры, - проговорил Точильщик с впечатляющей торжественностью. - Я отмечаю вашу попытку смягчить удар, нанесенный нашей чести, но я не убежден в том, что дело обстоит именно так.
      - Наблюдатель! - рявкнул он все на том же торговом. - Ты явишься ко мне. Ты явишься с тем человеком или людьми, которых Ксавьер Понстелла Инг сочтет нужным отправить с тобой, чтобы быть уверенным, что ты не нанесешь ущерба другим существам до того момента, когда окажешься под моим присмотром. Ты явишься с той торопливостью или медлительностью, какую Старейшина Инг сочтет подобающей. И более того, ты будешь говорить, когда к тебе обращаются, и отвечать на все вопросы с честью и настолько полно, насколько это позволяет время. Ты будешь размышлять о применении вежливости среди и между всеми народами, и к моменту прибытия ты будешь готов отчитаться мне в своих поступках. Ты понял все, что я тебе сказал?
      - Да, Т"карэ.
      Голос Наблюдателя был едва слышным.
      - И ты будешь подчиняться?
      - Да, Т"карэ, - ответил Наблюдатель еще тише.
      - Я оставляю тебя под опекой Старейшины Ксавьера Понстеллы Инга, который отправит тебя ко мне в соответствии со своими обычаями и традициями. До свидания.
      Последние слова, по-видимому, были адресованы им обоим. Экран внезапно потемнел.
      Ингу показалось, что парнишка явно потрясен.
      - Ладно, Наблюдатель, почему бы тебе не присесть, пока я буду договариваться о транспорте? Мы доставим тебя на планету уже к завтрашнему дню.
      Какие бы наказания ни ждали Наблюдателя за дальнейшее несоблюдение вежливости, он не смог заставить себя поблагодарить Старейшину Инга за эту заботливость.
      * * *
      Библиотеку Точильщик собрал внушительную, даже с учетом того, что меньше трети всех книг было написано на том языке, на котором Мири умела читать. Недолгий поиск среди них позволил ей обнаружить "Детскую энциклопедию космических двигателей" профессора Томаса Свифта и "Начальный курс высокого лиадийского" Энн Дэвис.
      Энн Дэвис? Это имя показалось ей смутно знакомым. Мири отыскала считывающее устройство, удобно свернулась на мягком карнизе, который, похоже, у Стаи исполнял обязанности кресел, и первой вставила именно эту пленку.
      "Энн Дэвис, - говорилось в биографии, приведенной в начале, - была гейдельбергским стипендиатом и признанным специалистом по сравнительной лингвистике. В число ее работ входил свод основных земных диалектов, считающийся эталоном для современных лингвистических исследований. Однако наиболее широко известно ее глубокое исследование высокого лиадийского, а также несколько грамматик и самоучитель этого сложного и прекрасного языка. Рукопись, очерчивавшая грамматику и рассматривавшая структурные изменения низкого лиадийского, осталась незавершенной к моменту ее смерти. Ее пережили трое ее родных детей - Шан, Нова и Антора йос-Галан - и приемный сын Вал Кон йос-Фелиум".
      Мири заморгала, вспомнив рассказ о тетке, которая научила его играть на омнихоре. "Твое типичное везение, Робертсон, - подумала она. - Как только бросила думать, кто же он такой, тут тебе и сообщают".
      Она перемотала запись и отложила в сторону для дальнейшего изучения, а потом вставила в считыватель вторую книгу, поудобнее устроилась на сиденье и включила перелистыватель.
      "В настоящее время в исследованной Галактике используется четыре типа космических двигателей, - жизнерадостно сообщили ей в первой главе. Наиболее хорошо известны три: земной, или двигатель на принципе нарушения конгруэнтности, лиадийский, или двигатель на ретракции кварков, и двигатель черепах, или двигатель на замещении электронов. И до сей поры никому не удалось выяснить принцип, на котором работает четвертый тип двигателя, использующийся икстранцами".
      - Естественно, черт подери, - прокомментировала она.
      Икстранцы никогда не допускали захвата своих кораблей: при необходимости уничтожались целые боевые экипажи. Несколько кораблей все же удалось угнать - в основном хитрым лиадийцам, которые, надо признать, занимались этим дольше землян. Эти захваченные корабли самоуничтожались при насильственном проникновении, унося с собой абордажные команды. Самой хорошей чертой икстранских кораблей была их немногочисленность. Самой плохой - сам факт их существования.
      "В земных и лиадийских кораблях, - продолжала книга, - используется математическая вероятность, называемая константой подобия, позволяющая кораблям очень быстро проходить огромные расстояния. Поскольку земные и лиадийские математики представляют это понятие немного по-разному, двигатели на нарушении конгруэнтности и на ретракции кварков несколько различаются с точки зрения того, за сколько времени данный корабль проходит данное расстояние.
      Например, земной грузовой корабль может пройти 50 световых лет за 50 секунд. Тот же самый полет займет у лиадийского корабля 50 часов. Такое сравнение, конечно, используется для обычных расчетов.
      Сообщалось, что лиадийцы имеют некоторое количество кораблей, в основном одно- и двухместных, которые хотя и не превосходят земные в быстроте, однако способны выполнять маневры в непосредственной близости от планет. Таким образом, это дает им преимущество перед теми кораблями, которые должны отойти от ближайшего планетного тела на несколько световых часов для осуществления маневра конгруэнтности".
      "Угу, лиадийские корабли-разведчики быстрые и могут делать разные штуки, а тебе завидно, - подумала Мири. - А корабли Стаи?"
      "Двигатель на замещении электронов, применяемый Стаей, основан на способности электрона появляться на новой орбите раньше, чем он покинет свою первоначальную орбиту..." Чего? "Это означает, что передвижение кораблей Стаи осуществляется в виде серии физических "прыжков" протяженностью приблизительно в один световой день, и перед каждым корабль должен убеждаться в том, что там, куда он направляется, для него есть место".
      Мири закрыла глаза и энергично потерла ладонями щеки, а потом снова перечитала последний отрывок.
      "Этот способ передвижения, - продолжила книга, - чрезвычайно эффективно использует энергию, поскольку продвижение корабля осуществляется за счет материи, находящейся вокруг корабля. Именно это свойство двигателя объясняет способность кораблей Стаи летать в плотных звездных полях, а не пытаться их избегать, как это делают корабли землян и лиадийцев. Движение на основе замещения электронов также гораздо медленнее, чем обсуждавшиеся нами два других способа, но для представителей Стаи время редко имеет значение..."
      Включив перелистыватель, она быстро просмотрела остаток книги, пытаясь отыскать сообщения об идиотских побочных эффектах двигателя Стаи. Она ничего не нашла. Судя по всему, люди на кораблях Стаи не летали. Что в некотором смысле было не лишено смысла: зачем тратить на дорогу три недели, когда другой корабль может пролететь это расстояние за два дня?
      Она покачала головой и откинулась назад. Видимо, это было очередное следствие короткой продолжительности жизни. Приходится рисковать жизнью ради возможности прожить подольше. Интересно, какое воздействие галлюциногены оказывают на Точильщика.
      Отодвинув считывающее устройство в сторону, она потянулась и полезла было в свой кошель за сухим пайком, но пальцы ее остановились на застежке. На этой лохани должны быть продукты, вспомнила она. Крепкий Парень - Вал Кон - скорее всего знает, где именно.
      Она скатилась с карниза и неспешно направилась на мостик.
      Для того чтобы найти специальный шаттл и охрану, понадобилось чуть больше получаса. С Первой станции до Эконси Наблюдателя доставят на спецшаттле, а далее грузовик доставит его в гьотт, где его будут ждать его родичи. Инг сообщил Наблюдателю, что уже на следующий планетный день ему предстоит встретиться с Точильщиком.
      Наблюдатель склонил голову, как и подобает при разговоре со Старейшиной, и ответил настолько вежливо, насколько мог, хотя язык, называющийся торговым, был плохо приспособлен к любезностям.
      - Спасибо за вашу заботу обо мне. Я сожалею о доставленных хлопотах.
      - Ну, я тоже об этом сожалею, - откровенно ответил Инг. - Но что сделано, то сделано, и тебе придется принять наказание. Просто вытерпи то, что тебе будет назначено, а потом подтянись, хорошо? Совсем не нужно, чтобы подобное повторялось.
      Наблюдатель пробормотал, что в словах Старейшины Инга, несомненно, есть немало истины. Наблюдатель обязательно тщательно обдумает услышанное.
      Инг решил на этом успокоиться и увел парнишку в камеру предварительного заключения, где ему предстояло находиться под наблюдением испуганной охранницы, пока за ним не придут с шаттла.
      Выйдя из библиотеки, Мири свернула не направо, а налево, в результате чего ей не пришлось проходить мимо плавательного бассейна. Вместо этого она попала в сад. Растения были подвешены в горшках, карабкались по решеткам и ползли по земле, окружая живописные лужайки и удобные скамейки. Это был очень приятный уголок, если не считать слабоватого освещения и атмосферы несколько более жаркой и влажной, чем нравилось Мири, выросшей на Пустоши. И все же она задержалась в этом помещении, рассматривая лиловые и желтые цветы, стелившиеся по земле, и яркие красные гроздья фруктов на карабкавшейся по решетке лозе. Несколько рассеянно она подумала, не виноград ли это и какое вино из него получилось бы.
      В конце концов она покинула сад, прошла по короткому коридору, который пересекся с переходом, ведущим в спальню. А оттуда она уже очень быстро попала на мостик.
      На мостике Вал Кона не оказалось. Мири признала, что он вовсе не обязан был там находиться, имея в своем распоряжении все помещения этого гигантского корабля. И все-таки ее это раздосадовало - а когда она увидела на столе горку... предметов, то встревожилась.
      Она настороженно приблизилась к столу и остановилась, убрав руки за спину, хмуро перебирая разложенные предметы взглядом.
      Ну, вот это пистолет. А вон там явно метательный нож, который он продемонстрировал ей в переулке возле ее убежища... сколько же времени прошло с тех пор? Но это - просто шнурок от его рубашки, а плоский металлический четырехугольник выглядит просто как кредитная карточка, а вон то - его сапоги...
      Он бесшумно вошел в комнату у нее за спиной, и она мгновенно обернулась, вопросительно подняв брови.
      - Что ты сделал со своим лицом? - спросила она. - Оно все красное.
      Он улыбнулся и подошел к столу.
      - Мыло Точильщика - это песок! Я рад, что у меня вообще осталась кожа, хоть какого-то цвета.
      Она молча осмотрела его: волосы влажные, лицо немного расцарапано, рубашка не зашнурована, рукава закатаны - и кожа на руках тоже стерта. Мири невольно подумала, с какой же силой он тер себя песчаным мылом. На нем не было ремня и сапог. Она перевела взгляд на его лицо и не обнаружила на нем следов вчерашнего ужаса. Он встретил ее взгляд спокойно. Глаза у него были прозрачными, бездонно-зелеными.
      Отведя взгляд, она махнула рукой в сторону горки на столе.
      - Устроил уборку?
      - Это - оружие, Мири. Мне хотелось бы, чтобы ты его спрятала. Прошу тебя.
      - И почему это мне всегда достаются самые веселые задания? И зачем? И даже если бы я это сделала, сапоги - не оружие, друг. И ремень тоже, если не говорить о некоторых особых обстоятельствах, которыми я готова рискнуть. Мужчине не следует ходить в незашнурованной рубахе - это не аристократично. И тебе следует оставить кредитку - никогда не известно, когда могут понадобиться наличные.
      Он взял черный шнурок, который стягивал его рубашку, пропустил сквозь пальцы и позволил своим рукам выполнить соответствующие движения.
      - Гаррота.
      С помощью кредитной карточки он отщепил стружку от каменной стены у себя за спиной. Стружку он протянул ей.
      - Гильотина.
      Перевернув ремень, он продемонстрировал ей три разных слоя на его внутренней стороне:
      - Взрывчатка, электронная отмычка, пила.
      Положив ремень, он указал на сапоги.
      - В правом каблуке находится заряд взрывчатки, а из носка выходит шип для лазанья. В левом - шип для лазанья и ручные отмычки в каблуке.
      Он сел, внезапно обессилев, и взмахом руки указал на ворох проволоки, шпилек и еще каких-то металлических штучек.
      - Все, что может потребовать момент. Шпильку вгоняют за ухо, проволокой тыкают в глаз... Смерть. Или...
      - Я поняла, - оборвала она его объяснения и потом долго стояла молча, рассматривая горку. Что-то привлекло ее внимание, и она вытянула заинтересовавший ее предмет.
      Черные ножны из мягчайшей замши защищали и ласкали убранный в них клинок. Ручка была сделана из какого-то материала, который блестел, словно отполированный обсидиан, - но был теплым на ощупь.
      Она мягко обхватила его пальцами и вытащила клинок.
      Он блестел на солнце, ловя и отражая лучи света: живое существо, она готова была в этом поклясться, состоящее из зеленого и черного хрусталя.
      Мири благоговейно убрала клинок в гнездо. Рукоять не подходила к ее руке, и не было сомнений в том, что она была сделана специально под одну руку. Она молча протянула нож Вал Кону.
      Его рука рванулась вперед, сжалась - и упала.
      - Тебе его дал Точильщик. - Это не было вопросом. - Давай попроще, парень: ты убьешь меня ножом, который тебе дал Точильщик, а я не буду спорить с тем, что заслуживала смерти. - Она толкнула нож в его сторону. Бери его!
      Он неуверенно послушался, нежно проведя пальцами по рукояти. Мири резко повернулась и широко взмахнула руками.
      - И все остальное тоже! Надевай, раскладывай по местам, выбрасывай мне наплевать! Прятать их бессмысленно, и я этого делать не собираюсь.
      И она вдруг села, учащенно дыша и с трудом подавляя вспышку гнева.
      - Мири, выслушай меня. Я могу убить тебя...
      Она фыркнула:
      - Я это уже слышала, космолетчик.
      Он покачал головой.
      - Я могу тебя убить. В любую минуту. Мне... кажется, ты права, и я... иду по острию бритвы. - Он помолчал, выравнивая дыхание. Он должен добиться, чтобы она его поняла! - Ты можешь достать пистолет, чтобы его почистить, а я отреагирую только на пистолет, а не на чистку - и ты погибнешь. Вчера вечером я был близок к тому, чтобы тебя убить...
      Она ударила кулаком по столу и стремительно вскочила:
      - Голыми руками, кашутас! Ты даже не потрудился достать ни одну из этих чертовых штук, и я уверена, что и дальше не достанешь!
      Она села так же неожиданно, как вскочила, судорожно сглотнула слюну, пытаясь смягчить пересохшее горло, и устремила взгляд на сверкающую и переливающуюся серебряную змею, которая крепко держала в челюстях голубой камень.
      - Я не верю, что ты меня убьешь, - сказала она. - И не желаю верить.
      Он дождался, чтобы она подняла глаза, а потом предельно мягко проговорил:
      - Мири, скольких человек я убил с момента нашей первой встречи?
      Она округлила глаза:
      - А что, ты сам не считал? - Она сразу же резко покачала головой. Это были незнакомые люди. В целях самозащиты. В боевых условиях. А вчера вечером обстоятельства были особые. Ты был не в себе - боевой шок. Я уже такое видела. И знала, что ты выйдешь из него, словно тигр, сражающийся с циклоном. Моя ошибка заключалась в том, что я решила, что успею вовремя увернуться. Ну, мы напортачили и остались живы, так что можем об этом поспорить. Некоторым везет.
      - Мири...
      - Нет! - заорала она, а потом уже более спокойно добавила: - Нет. Я не желаю больше ничего об этом слышать. Ты убедишь меня только тогда, когда убьешь, аккази? По-моему, большего психа, чем ты, я еще не встречала - и это комплимент, если учесть, что тебе удалось сделать, тихо сходя с катушек. И я думаю, что штука, которая в этом виновата, штука, из-за которой ты такой чокнутый, это твой проклятый оцениватель, который сидит у тебя в башке и сам с собой разговаривает. Люди - не цифры, и ситуации, в которых участвуют люди, по определению не упорядочены - в них работают шансы, ошибки, неудачи и удачи. Их нельзя просчитать. - Она потерла лицо ладонями и глубоко вздохнула. - Испорти эту штуку, и будешь нормальным, как камень. Брось эту работу и устройся играть на омнихоре в каком-нибудь шикарном заведении...
      Она замолчала и снова потерла лицо.
      Он ждал, пристально глядя на нее.
      - А, я слишком много болтаю. - Она встала на ноги и помахала рукой в сторону горки, сложенной между ними. - Давай договоримся: ты указываешь мне путь к продуктам, а я приготовлю нам чего-нибудь поесть, ладно? А пока я этим занимаюсь, изволь, Панца ради, избавиться от всего этого хлама!
      Глава 18
      Волмер.
      За одно это слово пришлось заплатить очень дорого, но приказано было о расходах не думать. Узнав, что именно купили его деньги, Джастин Хостро кивнул и отдал еще более дорогостоящие приказы.
      Корабль. Две дюжины людей наивысшего класса. Оружие. Все следовало собрать немедленно и отправить к Волмеру.
      Мэтью поклонился и проследил за тем, чтобы все было сделано так, как приказано.
      В конце концов он зашнуровал рубашку, натянул сапоги и выпрямился, чтобы застегнуть на поясе ремень. Из горки с оружием он вытащил клинок Клана, метательный нож, пистолет. Вновь обнаружив в себе сильное отвращение к шпилькам, цацкам и кислоте, которое он испытывал в шпионской школе, он отодвинул их в сторону. Немного поколебавшись, он забрал кредитную карточку и проволоку.
      Унеся груду отвергнутого хлама в дальний конец комнаты, он открыл в казавшейся монолитной стене нишу, свалил все внутрь и снова закрыл дверцу. Подойдя к пульту, он последовательно нажал две кнопки и удовлетворенно кивнул, ощутив слабую вибрацию.
      Когда он вернулся к столу, Мири оторвалась от своих приготовлений.
      - Что ты сделал?
      - Выбросил их за борт. Они никогда мне не нравились. - Он пожал плечами. - Когда я в первый раз увидел эту маленькую подушечку с кислотой, меня чуть не вывернуло.
      Он уселся на краю стола и стал наблюдать за ней.
      Она накрыла крышкой миску, где в результате должно было оказаться грибное суфле, взяла две кружки и вручила ему одну из них, помахав в сторону миски.
      - Обед надо залить водой на сорок пять минут. Надеюсь, ты очень любишь грибное суфле, потому что больше ничего в той коробке нет. И я надеюсь, что вино тебя тоже устроит, потому что во втором ящике одно вино. - Она ухмыльнулась. - Насчет хрустальных бокалов - прошу прощения, какова еда, такова и посуда.
      - По-моему, неплохо.
      Он сделал глоток и выгнул бровь, демонстрируя удовольствие.
      - Я так и боялась, что оно окажется по-настоящему хорошим, - тоскливо проговорила Мири.
      - Оно хорошее, - сказал он озадаченно. - Попробуй.
      Она сделала осторожный глоток и вздохнула.
      - Угу. Проблема в том, что так входишь во вкус, что хочется пить его всегда. Перестаешь ценить кинак.
      - А Лиз сказала, что тебе нравится все хорошее, - пробормотал он.
      - Лиз сказала, - резко поправила его Мири, - что я не разбираюсь в красивых вещах. Что мне кажется, будто прекрасное не может причинить такую же боль, как уродливое. Это старо.
      Она посмотрела сердито.
      Он молча выдержал ее взгляд и отпил еще глоток.
      Спустя минуту она пожала плечами.
      - Точильщик говорил, что ты - мягкий и хороший. Ну и что?
      Неожиданная вспышка боли заставила его лицо застыть.
      - Некоторые люди так считали...
      - Угу.
      Ее тон явно выражал недоверие. Он подумал, что у нее есть на то все основания. Действительно, кто бы мог такое подумать?
      - Точильщик, - сказал он, внезапно ощутив потребность услышать имена тех, кто его любил. - Шан, Нова, Антора...
      - Родственники, - поддела она его.
      - Дариа...
      Он запоздало прикусил язык. Мири вопросительно подняла брови.
      - Дариа? А кто это? Твоя учительница в первом классе?
      - Мы были любовниками.
      - А потом она узнала, какой ты на самом деле.
      Он сделал большой глоток вина и заглянул на дно кружки.
      - Она погибла, - четко проговорил он.
      - Правда? Ты ее убил?
      Он ахнул, резко подняв голову. В прищуренных глазах ясно читалось возмущение. Губы у него изогнулись. Он заставил себя дышать медленно и глубоко.
      - Нет, - сказал он Мири, - я еще не дошел до того, чтобы убивать тех, кого я люблю.
      Стукнув кружкой о стол, он встал и ушел.
      Мири долго стояла и дышала - только дышала. Когда она почувствовала, что полностью владеет собой, то взяла его кружку и пошла его искать.
      Того, Кто Наблюдает привели пред лицо его Т"карэ четыре человека-охранника, и какое-то время его присутствие игнорировалось: эта величественная фигура предлагала людям еду и питье. Они отказались достаточно вежливо, хотя и кратко, сказав, что долг требует их немедленного возвращения после передачи Наблюдателя в руки его родича.
      Итак, они распрощались, и Точильщик наконец обратил внимание на сына сестры своей сестры.
      - Ты приготовился дать мне отчет в своих поступках? - осведомился он на торговом.
      - Родич, - начал Наблюдатель на их родном языке.
      - Нет. - Точильщик взмахнул рукой. - Мы будем говорить на языке, называемом торговым, поскольку тебе необходимо упражняться в его применении. - Он дал ему знак продолжать. - Ты можешь продолжить свой доклад.
      - Родич, - повторил Наблюдатель на варварски кратком языке, называемом торговым. - Мне стыдно, что я позволил себе настолько выйти из равновесия из-за поведения личностей, перед которыми вы сочли себя в таком долгу, что предоставили им право потребовать наш... наш корабль... что я совершил насилие по отношению к созданию... существу... настолько более слабому, чем я...
      - Прекрати.
      Наблюдатель повиновался и замер в молчании, стараясь сохранить личное достоинство под пристальным взглядом Т"карэ. В должный срок Точильщик заговорил снова.
      - Возможно, было бы полезно, чтобы ты больше рассказал мне о тех личностях, которые пришли и забрали для себя наш корабль. Сделай это.
      - Они пришли вместе, Т"карэ: одно с темным мехом, второе - с ярким, оба очень маленькие. Темное прервало меня, когда я начал представляться. Оно сказало, что они слишком торопятся, чтобы обмениваться именами, и что я должен проинструктировать оно...
      - Нужное местоимение в этом случае будет "он", поскольку личность, о которой ты говоришь, - мужчина расы людей. Его спутник с ярким мехом женщина той же расы, и ее надо называть "она", используя тот падеж этого местоимения, который требуют правила грамматики, действующие в данном языке. Продолжай.
      Наблюдатель пристыженно съежился - получать инструкции, словно он только вылупился! - и вернулся к нити своего повествования.
      - ...проинструктировать его, Т"карэ, относительно правил пилотирования, чтобы направить корабль туда, куда он пожелает. Это я сделал и ввел координаты планеты под названием Волмер, или В-8735-927-3, как он потребовал. А потом он попросил, чтобы я сказал вам вот что...
      Он замолчал, дожидаясь позволения.
      Оно было дано - взмах руки.
      Тщательно придерживаясь услышанных слов и интонаций, Наблюдатель повторил: "Я прошу тебя передать моему брату Точильщику..." Дойдя до конца устного послания, он снова замолчал. Т"карэ взмахнул рукой, предлагая ему продолжать.
      - А потом он велел мне уходить, сказав, чтобы я сделал это с величайшей торопливостью, поскольку он намерен начать труды корабля спустя пять стандартных минут. И все это время, родич, - вскричал Наблюдатель, больше не в силах сдерживаться, - я не видел вежливости и внимания со стороны этого существа, который не назвал мне ни своего имени, ни имени своей спутницы и не спросил моего. И он не...
      - Ты будешь молчать, - приказал Точильщик.
      Он закрыл глаза и открыл их спустя какое-то время.
      - Ты молод, - проговорил он, - и, возможно, ничего не знал о той личности, о которой ты говорил. Это может отчасти объяснить твое недовольство его поведением, хотя, по моему мнению, для тебя должно было быть важнее, что он - мой брат. Так знай же, Неосведомленный, что этого человека зовут в соответствующей данному моменту полноте Вал Кон йос-Фелиум Разведчик, Художник Преходящего, Убийца Старейшего Дракона, Весеннего Помета Фермера Зеленодрева из Логова Копьеделов Клана Средней Реки, Крепкий Парень. Знай также, что я не делаю своими братьями тех существ, которые этого не заслуживают. И знай, наконец, что человек, носящий это имя, все еще - до сих пор - имеет возраст, при котором он не достиг бы и первого своего панциря, будь он представителем нашего народа.
      Он помолчал, давая Наблюдателю возможность обдумать услышанное.
      - Подумай также вот о чем, - продолжил он. - Тон послания моего брата указывает на то, что его жизни угрожает опасность. Оцени же теперь то, что он прервал совершение действий, необходимых для спасения его самого и его спутницы, чтобы передать мне свое предсмертное желание, как и подобает между братьями, и заверить меня в своем уважении и любви. Я не нахожу в его поступках невежливости. Он поступал так, как подобает порядочному и великодушному существу любой расы. И мне стыдно, что представитель моего Клана настолько забыл о нормах поведения и морали, что не смог увидеть и понять это.
      Наблюдатель понурил голову.
      - Я тщательно обдумаю то, что вы сказали, Т"карэ.
      - Сделай это. Но пока продолжи свой рассказ. Как случилось, что Герберт Алан Костелло получил увечье от члена моего Клана?
      - После того как ваш брат отпустил меня, Т"карэ, я очень быстро прошел по переходу, запечатал внутреннюю дверь и дал сигнал, что я снаружи. Я ощутил вибрацию включенного двигателя, и в то же мгновение услышал, как какое-то создание кричит на торговом. Слова были такие: "Эй, ты!" Я не понял, что они адресованы мне, пока эта личность, которая зовется Герберт Алан Костелло, не положила руку мне на плечо.
      При воспоминании об этом Наблюдатель не сдержал дрожи отвращения. Точильщик сделал ему знак продолжать.
      - Он спросил меня, куда улетели ваш брат и его спутница, и, когда я не ответил, он произнес слова, которые показались мне угрожающими. Он сказал, что если я не отвечу, куда делись эти двое, то есть способы заставить меня это сказать. В тот момент я был выведен из равновесия моей неспособностью оценить по достоинству вашего возвышенного брата, и когда Герберт Алан Костелло произнес эти слова и поднес пальцы к моему лицу, я его укусил. Наблюдатель понурил голову. - Вот что случилось, Т"карэ. Мне стыдно.