— Ничего подобного я тебе говорить не собирался, — тихо отозвался Эр Том. — Мне просто непонятно, почему ты хотя бы не поговорил с пилотом Кэйлон, прежде чем остановить выбор на тел-Изак.

Даав закрыл глаза.

— Потому что в тот момент она не была пилотом, — ответил он, заставив себя говорить спокойно. — Первым параметром в поисках супруги служит способность к пилотированию, как ты сам прекрасно знаешь. А ее даже не проверяли.

Он открыл глаза и снова протянул руку за рюмкой.

— Первый отбор дал нам имена нескольких способных тринадцатилетних девочек, но Эллиану Кэйлон даже не проверили!

Он прерывисто вздохнул и усилием воли смягчил тон.

— Не будь Вин Син чел-Мара таким глупцом, ее способности и посейчас остались бы невыявленными. Судьба улыбнулась, брат, поставив перед ней проблему, которую решил корабль — в том случае, если она получит статус прыжкового пилота.

— И она им воспользуется? — поинтересовался Эр Том.

Даав повел плечами.

— Хоть сегодня, если пожелает. — Он криво улыбнулся при виде скептического взгляда своего брата. — Никогда не делай ставку на проигрыш Кэйлон!

— Я запомню, — пообещал ему Эр Том, а потом очень мягко спросил: — Так ты откажешься от тел-Изак, Даав?

Он устало покачал головой.

— Что это даст? Эллиана улетит на дальние планеты — как только наберется храбрости. И она видит во мне напарника, милый, а не мужа. По правде говоря, она отзывается о супружестве с сильнейшим… отвращением. Ее собственный брак был слишком ранним и… неудачным, насколько я слышал. — Он пригубил вино и тихо добавил: — Будь они прокляты, неуклюжие глупцы!

— О! — только и сказал Эр Том.

Даав сидел, вытянув перед собой ноги, и, похоже, разглядывал носки своих сапог, время от времени делая глоток вина. А потом он вдруг резко выпрямился, поставил рюмку и поднял на брата ярко блестящие черные глаза.

— Я люблю тебя, брат.

Эр Том заморгал: они редко говорили об этом. С тем же успехом стоило сказать: «Мы дышим воздухом, брат». И все же…

— Я люблю тебя, Даав.

— Да, со всеми моими недостатками! Я постараюсь не посрамить тебя.

Он улыбнулся — бледно, но с лучшими намерениями, и указал на пачку бумаг, которые принес с собой Эр Том.

— Давай еще раз рассмотрим твою проблему, ладно? Я обещаю посвятить тебе мои глаза и мысли.

— Договорились, — ответил Эр Том и взял первый лист.

— …триста пятьдесят восьмое издание «Кодекса достойного поведения», опубликованное «Лигой Защиты чистоты языка», редактор и председатель Карин йос-Фелиум.

Первое издание «Кодекса достойного поведения» было составлено во время Исхода комитетом, в который входило равное число представителей Домов Солсинтры, драмлиз и пилотов. Этот документ, записанный на полях старых торговых деклараций, содержал примерно 85 страниц и был не более чем правилами жизни на борту корабля.

Второе издание, распространенное через двенадцать лет после высадки на планету…»

Гипнообучение — странная вещь. Человек не спит и не бодрствует, а плавно переходит от одной фазы к другой. Иногда он «слышит» инструкции, иногда поднимается на волне образов, чувств и языка, а еще иногда — просто куда-то уходит.

Внутри этого переменчивого транса существуют периоды ясного сознания. В течение более или менее длительного периода человек может думать независимо от программы. Появляется возможность понять, проанализировать… отреагировать.

Так и Эллиана выплыла из ниоткуда в изложение истории «Кодекса». Ощутила она и боль, но это чувство было слабым, почти утонувшим в грохоте поучений.

«Капсула гипноучителя, — подумала она, открыв глаза и глядя в черноту модуля. — Но почему я учу предисловие к „Кодексу“?»

Она провела правой рукой по стенке капсулы — и обнаружила провал там, где должен был находиться рычажок прерывания урока.

«Ран Элд, — поняла она, испытывая довольно пугающее желание засмеяться. — Неужели он решил, что овладение Кодексом погасит мою решимость говорить с Делмом?»

Однако желание смеяться погасло, когда память услужливо вернула ей ощущение, как ее рука звонко ударяет по щеке ее брата.

«О боги!»

Ран Элд запихнул ее в капсулу и вырвал рычаг срочного отключения. Он намерен держать ее здесь до тех пор, пока сам ее не выпустит. И хочет, чтобы она не выходила, пока не выучится должному почтению.

Или он хочет, чтобы она умерла. От перегрузки мозга люди умирают. Она знала студента… к счастью, сама она его не учила… который попытался с помощью гипноучителя подготовиться к важному экзамену. Шесть часов в капсуле, установленной на максимальную интенсивность…

Мысль оформилась — и ускользнула, потерявшись в мгновенно усилившемся грохоте: «…только что созданный Совет Кланов»…

Эллиана ушла — куда-то.

Делму было не смешно.

— Тебя преследуют дурные сны, — повторила она. — И Целители не в состоянии оказать тебе помощь.

Самив поклонилась.

— В целом — да, сударыня. Мастер в Гильдии Солсинтры не смогла предложить ничего, кроме лекарства, рекомендованного Целителем с «Луды Солдер»: посмотреть в лицо тому, что меня пугает, и… заключить мир.

Она осторожно вздохнула, ощущая, что Глава Биндана не принимает проявлений слабости даже тогда, когда речь не идет об опасности потерять союз с Самим Корвалом.

— Целители сообщили мне, сударыня, что это — древнее и суровое лекарство, но эффективное.

— Ясно. — Хмурый лоб Делма не разгладился. — Непривычно считать тебя трусливой, и поэтому встает естественный вопрос: что породило столь неумеренный страх? Корвал? Я не скрывала от тебя, что он эксцентричен. Весь его клан такой, и был таким всегда, начиная с самого пилота Кантры. Меланти Корвала безупречно. Они дали клятву беречь твое здоровье и спокойствие и благополучно вернуть тебя родне по завершении действия контракта. Если дело в нем самом… — Она подняла одно плечо. — Согласна, он не красавец, но я всегда считала, что ты слишком умна, чтобы смазливое личико было для тебя важнее чести и послушания Делму.

— Речь не идет, — сказала Самив, пытаясь собрать мысли, которые заволакивала пелена усталости, — о желании отменить брачный союз. Просьба заключается в том, чтобы Делм дала согласие на… заблаговременный визит к Корвалу, чтобы лечение началось как можно скорее.

Биндан взмахнула рукой в знак отрицания.

— Через три дня ты станешь его супругой. Ты успеешь изгнать свои страхи уже после того, как контракт вступит в силу.

Ничего иного она и не ожидала, но она так устала — она почти больна от упадка сил…

— С разрешения Делма. Корвал сказал, что он… желает считаться моим другом. Я не думаю, чтобы он счел неуместным, если бы я обратилась с этим вопросом к нему и…

Ладонь Главы Биндана ударила о письменный стол звонко, словно щелчок кнута. Она вскочила на ноги. Самив отступила, склонившись в низком поклоне — но исправлять ошибку было уже поздно.

— Ты смеешь! В какой это день Семейство тел-Изак перешло под опеку Корвала? Напоминаю тебе, что тел-Изаки принадлежат к Клану Биндан и что ваши дела решает Биндан!

— Да, сударыня, — пробормотала Самив, склонив голову к коленям. — Простите меня.

Ответом было молчание. Самив еще секунду удерживала поклон, а потом медленно выпрямилась. Сердце ее отчаянно колотилось. Ее Делм вздохнула.

— Ты устала, — сказала она. — Ступай к себе в комнату и отдохни.

Отдохнуть! Самив решительно сомкнула губы, подавляя дикое желание расхохотаться.

Вместо этого она уважительно поклонилась Делму, пробормотала: «Да, сударыня», и, как ей было приказано, удалилась к себе в комнату.

Даав умеренно отведал от трапезы, состоявшей преимущественно из полыни и желчи, запив это уксусом лучшего урожая.

По завершении этого одинокого пира он встал, вызвал господина пел-Кану и сообщил этой величественной персоне, что посетителей он принимать не намерен. После этого он удалился в свои личные апартаменты наверху, где некоторое время возился, делая вид, будто приводит все в порядок, а потом, наконец, уселся за свой рабочий стол.

Нежно перебрав куски дерева и странные обломки слоновой кости, он наконец выбрал грубый спил брондерева. Резьба обнажит черные и бронзовые завитки, которые, по его мнению, будут очень удачно смотреться на фоне ее волос. А еще древесина будет источать нежный аромат, который, как он не сомневался, должен ей понравиться.

Возможно, она наденет его, когда улетит с Лиад.

Он держал дерево в руке, усваивая его вес и форму, соображая, как лучше вырезать из него тот гребень, который он себе так ясно представил. Притянув к себе блокнот, он взял стило и быстро сделал набросок. Положив дерево рядом с наброском, он ощутил слабое удовольствие.

— Да, — сказал он и потянулся за обдирочным ножом. Даав провел за работой какое-то время, когда прозвучал приглушенный сигнал. Подняв голову, он увидел, что его внимания требует его личный канал связи.

Он отложил в сторону дерево и нож. Сердце у него внезапно и необъяснимо ускорило биение: ведь это наверняка мог быть только Эр Том, решивший пригласить его на главную трапезу в Треалла Фантрол.

— Да? — сказал он, нажиная кнопку связи.

На него с непривычной серьезностью смотрел Фрад.

— Привет, милый. Боюсь, что мы совершили крупный промах.

Крышка отказалась открыться.

Эллиана подавила желание бить в нее кулаками. Это было бы пустой тратой сил — и времени.

Время было ее врагом. Чем дольше она останется в лапах программы, тем больше вероятность травмы или смерти. Ей неизвестно, собирается ли Ран Элд ее убивать — его цели не имели значения в формуле гибели, которая ясно вставала перед ней. Если только…

Ее мысли на секунду сбились, но оформились снова под аккомпанемент голоса программы:

«…наследник Кантры йос-Фелиум или лицо, ею уполномоченное, будет считаться всеми Капитаном, и на нем будет лежать груз ответственности за благополучие пассажиров…

…останется в силе до тех пор, пока Дома Солсинтры или правящий орган, который им унаследует, не отзовет, не аннулирует или иным образом отменит этот…»

Громоподобный голос начал затихать. Она почувствовала, как ее утомленное внимание ускользает, и с радостью ушла в ту область, где не было ни сна, ни бодрствования.

— …Мне в голову не приходило, что ей неизвестно, кто ты, — говорил Фрад. — Мы пытались уговорить ее с тобой связаться, но она не захотела. И… прости меня… это стало похоже на незадавшийся постельный эпизод. Короче, милый, Жон пришел и сказал нам, что она в первый раз пришла к нему сразу после жестокого обращения, и если ты ищешь злодея, то я советую тебе сделать ставку на Наделма.

Он поморщился.

— И учти, тебе есть что поставить. Пилот оставила здесь для тебя кантру.

Даав вспомнил о необходимости дышать.

— Кантру?

— По ее словам, это — твоя часть гонорара за вчерашнюю работу.

Он закрыл глаза.

— Боги!

— Вот именно. Теперь ты видишь, что бывает, когда дурачишь наивных. Ты идешь?

— Немедленно. — Он встряхнулся и посмотрел в спокойное, уверенное лицо Фрада. — Машину у главного входа Доков Корвала в Чонселте, через час.

Фрад наклонил голову.

— Будет сделано.

«Прямая стимуляция. Модуль гипнообучения использует прямую стимуляцию…»

Можно представить себе мозг как ряд релейных станций, которые либо заняты мышлением, либо нет. Модуль гипнообучения занимает те станции, которые на настоящий момент свободны, последовательно наполняет их и идет дальше. Теоретически он дает каждой станции возможность восстановиться после полученной от него нагрузки. Модуль гипнообучения не трогает те станции, которые заняты процессом мышления, а также те, которые отвечают за жизнеобеспечение.

В пустоте пространства Эллиана напрягла мысль и создала звезду.

А вокруг звезды она заставила вращаться планету с эллиптической орбитой. Планета вращалась вокруг своей оси за восемнадцать часов, а проходила всю орбиту за четыреста восемьдесят пять стандартных дней.

Этой планете она подарила спутник, а спутнику придала вращение вокруг своей оси в триста четыре дня, тогда как вокруг своей планеты он обращался раз в двадцать четыре часа.

Она закрепила систему в уме, тщательно рассчитав каждую орбиту, оценив все соотношения, уточнив массы и силы гравитации. В последнюю очередь было определено вращение маленького спутника.

Когда все было стабильно, уравновешено и красиво, она добавила вторую планету.

Где-то грохотал гром. Ее внимание сбилось, планеты на тщательно рассчитанных орбитах дрогнули. Она поймала их, вернула на место, проверила и перепроверила формулы всех соотношений, пересмотрела некоторые математические связи и потребности.

Гром стал затихать.

Со временем она прибавила третью планету.

Потом — четвертую.

Она населила вторую планету, развесила орбитальные станции, словно праздничные гирлянды, окружила систему маяками и станциями обслуживания, создала спутники и транспортные маршруты.

У нее в голове танцевали цифры, уравнения были красивыми, как стихи.

Она закрутила зерно астероида, развернула его у солнца, рассчитывая траектории, разрушающие нагрузки, вероятность попадания в населенные области.

Грома не было. Кодекса не было. Было только ее творение и жизненная необходимость удерживать все в равновесии, рассчитывать и пересчитывать все нюансы и следствия.

Эллиана — была.

Десять минут, чтобы сменить домашний костюм на формальный наряд, приличествующие для визита одного делма к другому. Даав завязал волосы серебряной лентой, подхватил плащ — и исчез. Дверь его апартаментов звонко щелкнула у него за спиной.

«Детеныш Дракона» стоял прямо за регулярным парком. Это был почти что прыжковый карт, но для данных целей подходил прекрасно. Умиротворением оскорбленного садовника он займется потом, когда будет знать, что у Эллианы все в порядке.

Он шагал по главному коридору — почти бежал, — когда из малой приемной вышел господин пел-Кана.

— С позволения вашей милости… Даав покачал головой.

— Я очень спешу. Прошу передать мои извинения тому, кто бы ни пришел.

Но господин пел-Кана не поклонился в знак повиновения. Вместо этого он вытянул руку, умоляюще сгибая пальцы.

— Пожалуйста, мастер Даав, — тихо сказал он. — Мне кажется, вы захотите поговорить с этой дамой.

Он моргнул и замер на середине шага:

— Дамой?

Эллиана? Неужели она все-таки нашла его и пришла просить о помощи, пока Жон, Фрад и Клонак тревожатся за ее безопасность? Он изменил направление движения и ворвался в гостиную.

Самив тел-Изак стремительно повернулась от каминной доски, которую она сосредоточенно рассматривала. Или, возможно, ее внимание занимал герб Корвала, висевший над камином. Она сделала три шага навстречу ему, протягивая руку.

— Пожалуйста, — проговорила она неровным голосом, но в товарищеской модальности. — Пожалуйста, я… вы должны мне помочь.