ПЛОЩАДЬ СТУПЕНЕЙ ДЕВЫ

На площади вокруг Ступеней Девы начала собираться толпа: мужчины и женщины в яркой рабочей одежде. Кое-где трепетали на вечернем ветру сапфировые и серебряные ризы Круга.

Последние отзвуки Восьмой песни отразились от гладких стен Дома Круга, и толпа выжидающе замерла.

В узком проулке на полпути к площади шевельнулась худенькая девушка. Она поправила на плече тесемку сумки, но глаза ее неотрывно смотрели на Ступени Девы, где стояли две женщины из Внутреннего Круга.

Та, что была пониже, воздела руки, призывая к молчанию. Толпа затаила дыхание, легкий смерч закружился по площади. Девушка в своем проулке вздрогнула и прижалась ближе к стене.

— Мы собрались, — закричала на всю площадь более высокая из двух, — отдать Матери дух нашей сестры, нашей дочери, нашей подруги. Ибо уходит от нас сегодня та, которую недавно называли Неясыть. — Она подняла руки, а другая опустила их, переходя ко второй части ритуала.

— Но да не опечалятся сердца ваши, ибо Неясыть уходит на попечение Той, кто есть Мать нас всех, кто наставит и приготовит ее для следующего пребывания среди нас. Возрадуйтесь же и завидуйте доле нашей сестры Неясыти, так скоро призванной пред глаза Матери.

Толпа тихо произнесла «Олли!», и невысокая ведьма продолжила свою речь. В ее голосе появились гипнотизирующие интонации, из тех, которые подобают произнесению сильнейших заклинаний.

— Ушедшая к Матери нашей, чтобы учиться и расти, Неясыть больше не будет среди нас. Целую человеческую жизнь будет она сидеть у ног Матери, вбирая ее величие, невидимая более для нас. В этом обороте Колеса Неясыть не увидит больше никто. Она ушла. Да будет так.

— Да будет так, — откликнулась высокая.

— Да будет так! — вскричала толпа, громко подхватив знакомые слова.

Худенькая девушка не сказала ничего — только отодвинулась еще дальше в проулок. Смерчик подкатился к ней, мгновение играл недавно остриженными волосами — а потом улетел искать новые забавы.

Высокая женщина, стоявшая на краю толпы, быстро рванулась куда-то, но мгновенно остановилась. Девушка подалась вперед, и ее губы неслышно сложились в слово «Мама!». Но она снова попятилась, так и не произнеся этого слова.

Все было бесполезно. Неясыть умерла по приказу той, которая была матерью Неясыти в этом обороте Колеса. Погребальный костер для всех ее вещей был зажжен в Полуденницу, и мать смотрела на огонь с ледяным лицом и сухими глазами. Девушка тоже была там. Она плакала — так сильно, что, возможно, эти слезы были и за мать. Но теперь слез не осталось.

В сумке, переброшенной через плечо, были те немногие вещи, которые ей удалось унести из своей кельи в крыле Дев в Доме Круга. Надетая на ней одежда была куплена в магазине подержанных вещей у реки: темная мягкая рубашка со слишком длинными рукавами, натиравшая соски, непривычные к тесной одежде, тугое трико, тоже темное, за исключением светлой заплаты на правом колене, башмаки межпланетника со стоптанными каблуками. Серьги были ее собственные: много лет назад дрожащие от гордости за нее старческие руки вдели их ей в мочки. Семь серебряных браслетов в сумке были не ее. В нарукавном кармане рубашки лежала одна монета — земная десятка.

Женщины Внутреннего Круга ушли со ступеней. Толпа раскололась на группы и зашумела. Девушка беззвучно растаяла в узком проулке, пытаясь придумать какой-нибудь менее отчаянный план на будущее.

«Неясыть умерла. Да будет так».

В конце проулка девушка повернула налево, к далекому красноватому зареву.

«Можно бы, — подумала она неуверенно, — отправиться к Молчаливым Сестрам в Калейту. Они не станут спрашивать, как тебя зовут, откуда ты или зачем пришла. У них можно остаться жить, не произнося больше ни слова, никогда не выходя из Сестринского дома, никогда не касаясь другого человеческого существа…»

— Лучше умереть! — огрызнулась она, обращаясь к ночи и к себе, — и захохотала.

Собственный смех показался ей ужасным — ломаным, неестественным. Она запустила пальцы в нелепую шапку кудрей и дернула себя за волосы с такой силой, что мерзкий смех сменился слезами. А потом она пошла в сторону разгорающегося розового сияния.

32-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Лиадийцы! Лживые, богами проклятые, голомордые сыны собачьи!

Смятый комок одежды полетел в сторону открытой сумки, брошенный скорее страстно, чем метко. Не сходя с места, Присцилла поймала ком и аккуратно уронила в сумку. Обычных комментариев Шелли о растрачиваемом зря таланте на этот раз не последовало.

— Жалкий, вонючий, недоделанный кораблик! — продолжала Шелли на пределе своего мощного голоса. — Дежурство каждую вторую вахту. Земляне — извольте отойти и выбирайте слова, когда разговариваете с лиадийцем! Штрафы за это, штрафы за то… Увольнения на берег — дудки, побыть одной — тоже. Делать нечего — только стоять вахту и спать вахту, стоять вахту… Дьявол!

Она бесцеремонно запихнула остаток одежды в сумку, шмякнула сверху коробку с дисками и застегнула клапан с такой силой, что Присцилла невольно поежилась.

— Первый помощник — жулик, второй помощник — задрыга… Держи!

Она сунула Присцилле толстый коричневый конверт. Ее молодая товарка недоуменно моргнула:

— Что это?

— Копия моего контракта и отступные — кантра, как оговорено. Думаешь, я позволю, чтобы первый или второй наложили на них свои лапы? Все выгребла подчистую. Но поверь мне: лучше остаться без сбережений и работы, чем сделать еще один перелет на этом корыте! — Шелли замолчала и придвинулась к товарке, сопровождая каждое слово тычком указующего пальца. — Передай этот конверт купцу, девонька, и скажи, что я ушла. Если у тебя есть хоть капля умишка, то с ним ты вручишь ему и свой.

Присцилла покачала головой.

— У меня нет отступных, Шелли.

— А если бы были, ты бы ушла? — Шелли сочувственно вздохнула, колыхнув мощным телом. — Ну, по крайней мере ты предупреждена. Сможешь продержаться до конца полета, девочка?

— Осталось всего шесть месяцев по стандартному. — Она тронула Шелли за плечо. — Все будет нормально.

Шелли недоверчиво хмыкнула, повесила сумку на плечо и сделала два шага, которые отделяли койку от двери. В коридоре она снова повернулась к Присцилле.

— Будь осторожна, девонька. Жаль, что мы встретились не в самые лучшие времена.

— Удачи тебе, Шелли, — откликнулась Присцилла. Казалось, она собиралась добавить что-то еще, но ее товарка уже повернулась и тяжело зашагала прочь, ссутулив плечи и опустив голову в безмолвном протесте против низких потолков.

Присцилла направилась в противоположную сторону — к апартаментам купца. Она только немного пригибала голову. Для землянки она была невысокая, так что между потолком и ее кудряшками оставалось не меньше ладони, но на «Даксфлане» было нечто такое, что требовало склоненных голов.

«Чепуха», — твердо сказала она себе, поворачивая за угол у причала шаттлов.

Только это была не чепуха. И все, что говорила Шелли, было правдой. И не только это. Быть на «Даксфлане» землянкой означало принадлежать к низшему классу существ: каюты позади грузовых трюмов, полуостывшая еда в кафетерии, переделанном из пристыкованного грузовика. Купец вообще не владел земным языком, да и капитан знала всего несколько слов, отдавая приказы на ломаном торговом, не затрудняя себя такими любезностями, как «спасибо» и «пожалуйста».

Присцилла вздохнула. Ей и прежде случалось служить с лиадийцами на других кораблях, но на лиадийском корабле она оказалась впервые. Она не могла сказать, были ли условия одинаковыми на всех кораблях. Ее мысли снова вернулись к Шелли: та поклялась, что больше никогда не поступит на лиадийский корабль. А ведь Шелли держалась неплохо, пока два порта тому назад от них не ушел целитель, которого заменили на простой механический лечебный набор. Эту меру назвали временной.

— Очередные лиадийские враки! — заявила Шелли. — Все они лжецы. Все!

Первый помощник был жулик, а второй — задрыга (что бы это ни значило, мысленно отметила Присцилла). Один — лиадиец, вторая — землянка, но до того похожие, словно дети одной матери.

Присцилла подумала, что, возможно, купец принимает на службу только людей определенного типа. Но тогда как же это характеризует Присциллу Мендоса, которая так рвалась получить место суперкарго, что даже не потрудилась осмотреться как следует. Но ей действительно очень хотелось получить это место. Всего за десять лет она прошла путь от техника пищевой службы (что было практически равносильно судомойке) до члена основного экипажа, где стала заниматься работой с грузами. И в числе ее целей оставался сертификат пилота — хотя на «Даксфлане» не оказалось возможности приблизиться к осуществлению этой мечты.

Каюта купца оказалась запертой. Когда она приложила ладонь к датчику, приглашения войти не последовало. Ну что ж. Она покачала головой при звуке колокола. 11.00. В эту вахту ей не выспаться.

Присцилла решила, что пакет Шелли можно было бы передать и капитану. Она двинулась дальше по коридору по направлению к рубке, но приостановилась, услышав голоса справа. Мужчина говорил на повышенных тонах, возмущенно. Женщина пыталась его успокаивать.

Дверь в лиадийскую кают-компанию была открыта. Не обращая ни на что внимания, Сав Рид Оланек тряс какой-то бумагой перед лицом своей кузины, капитана Челсы йо-Ваад.

— Отказали! — кричал он на официальном языке, и голос его звенел от ярости. — Они посмели! Когда я всю жизнь оставлял этот палец свободным, чтобы надеть на него только кольцо мастера-купца!

Он помахал унизанными кольцами пальцами перед лицом Челсы, которая заморгала, машинально отмечая фамильный камень, школьные камни и клановый камень среди сверкающей выставки менее внушительных меланти Сав Рида.

— Там сказано, что вы можете повторить запрос, кузен, — нерешительно проговорила она. — Надо только подождать стандартный год.

— Ха! — крикнул Сав Рид (как она могла бы заранее предсказать). — Повторить запрос? Ну нет! Вот им! — Он снова схватил письмо и разорвал его дважды, отбросив обрывки прочь. — Они сочли меня недостойным? Им будет преподан урок. Мы им покажем — «Даксфлан» и я, — как работает настоящий мастер-купец!

С этими словами он повернулся, и его взгляд упал на тень в дверях.

— Эй, ты! — рявкнул он на торговом, пересекая кают-компанию (на это ушло всего четыре шага его коротеньких ног). — В чем Дело, Мендоса?

Присцилла с поклоном протянула ему конверт.

— Я не хотела мешать вам, сэр, — ответила она на торговом, — но Шелли ван Уиткин попросила, чтобы я передала вам вот это.

— Так.

Он вскрыл конверт, без особого интереса взглянул на бумагу и, лениво поиграв монетой, спрятал ее себе в пояс.

Присцилла успела увидеть, что это была одна кантра — и у нее упало сердце. Подобная сумма была ей настолько не по средствам, что ей нечего было и мечтать о том, чтобы последовать примеру Шелли. Наверное, она могла бы перебежать с корабля на другой, но от одной мысли о таком бесчестье ее затошнило.

— Можешь идти, Мендоса, — сказал купец.

Она еще раз поклонилась и направилась обратно в коридор. На пороге ее догнали слова, которые купец произнес на высоком лиадийском, обращаясь к капитану йо-Ваад — что-то насчет заработанной кантры и того, что можно будет не кормить лишнюю обжору.

32-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

«Даксфлан» был в двух днях пути от Альционы, и обед выглядел ужасно. Суперкарго Мендоса безропотно приняла свой поднос и направилась с ним в переполненную столовую для землян. Краем глаза она увидела, как из-за стола у двери ей машет рукой второй помощник Дагмар Коллиер. Не поворачивая головы, Присцилла направилась к только что освободившемуся угловому столику. Инстинкт самосохранения не позволял ей садиться спиной к шумному помещению, хотя соблазн был очень велик.

Хмуро взглянув на жирный суп, она отложила ложку и взялась за пластиковую кружку с отбитым краем. Улыбаясь, она отхлебнула чуть теплый кофету, вспоминая, как Шелли никогда не садилась за стол «Даксфлана», не рассыпавшись возмущенными возгласами, которые всегда сводились к тому, что экономически невыгодно подавать на торговом корабле не настоящий кофе из зерен, а кофету.

Шелли была убеждена в том, что, предлагая землянам кофету, купец намеренно их оскорбляет. Однако Присцилла слышала, как лиадийские члены экипажа ругают подаваемый им на «Даксфлане» напиток под названием чай, который явно не с Солсинтры. Шелли владела только самыми начатками лиадийского, как высокого, так и низкого, случайно усвоенными на работе, и скептически отнеслась к предположению Присциллы, что на корабле плохо обращаются со всеми членами экипажа.

Суперкарго решительно отставила кружку и снова взялась за ложку. Как ни противно выглядит суп, но это — обед, и лучшего ей не получить. В качестве альтернативы предлагался размоченный рогалик и липкий кусок сыра, и печальный опыт убедил ее в том, что они несъедобны до тошноты. Придется есть суп.

Зачерпнув ложку остывшего супа, Присцилла обнаружила, что снова — уже в который раз за последние две вахты — думает о тех контейнерах, которые они взяли на борт на Альционе Первой. Опечатанный груз. В этом нет ничего необычного. Она получила накладные, в которых перечислялось, что именно содержится в опечатанном трюме — вес товара, его распределение. Все в соответствии с правилами. И все же было что-то такое…

Скрип стула, тяжелый удар — и с ней оказалась второй помощник. Присцилла вздрогнула, обрызгав рукав жирным супом. Стиснув зубы, она стала терпеливо промокать пятно, стараясь не встретиться взглядом с Дагмар. Та ухмыльнулась и откинулась на спинку стула, вытянув перед собой длинные ноги.

— Испугалась, Присей?

Худые плечи Присциллы невольно расправились. Ухмылка Дагмар стала еще шире.

— Я задумалась.

В мягком и ровном голосе суперкарго не было никаких эмоций.

— Она такая, наша Присей, — снисходительно бросила Дагмар. — Всегда думает. — Она нависла над крошечным столиком и дотронулась до тыльной стороны изящной кисти, насладившись невольной попыткой ее обладательницы отстраниться. — А как насчет после обеда? Что, если я принесу что-нибудь, чтобы отвлечь тебя от мыслей, и мы развлечемся?

— Извините, — ответила Присцилла, надеясь, что в ее тоне действительно слышно сожаление. — Но я еще не оформила схемы размещения грузов. Мне придется потратить часть свободного времени на то, чтобы доделать работу.

Дагмар покачала головой: втайне она наслаждалась бесконечным запасом предлогов, которые Присцилла находила для отказов. Игра шла уже три месяца. Дагмар сочла свою дичь достойной долгого преследования. Все было бы легче, не будь девица таким хорошим работником и не пользуйся она такой популярностью среди других членов экипажа. Присцилла не увлекалась наркотиками, не спала с кем попало. Однако Дагмар не сомневалась в том, что в какой-то момент девушка потеряет бдительность и обнаружит уязвимое место. И когда она наконец поймает Присей… Тем более сладкой будет победа.

— Ничего, — утешила ее Дагмар. — Работай так усердно, как тебе хочется. Приятно видеть такое усердие в новом работнике. А в конце полета — если ты будешь очень хорошо себя вести — тебя будет ждать награда.

Она слегка прищурилась, надеясь увидеть на лице своей жертвы признаки испуга. Ничего не заметив, она пустила в ход козырный туз.

— Награда, — повторила она, и, протянув руку, взяла тонкие холодные пальцы. — Как тебе насчет такой… В конце полета мы с тобой — вдвоем — пойдем и устроим Сто часов наслаждения? А? Сто часов любви, ласки, вкусностей и выпивки! Хорошо звучит, правда?

Присцилла мысленно признала, что это звучит действительно хорошо. Если не считать предложенного общества. Она осторожно отняла у Дагмар свою руку.

— Вы очень щедры, — пробормотала она. — Но я не…

Второй помощник снова поймала ее пальцы.

— Подумай хорошенько. Времени много. — Она сжала руку, пока не услышала хруст костей, и только потом ее отпустила. — Красивые тонкие пальчики. Тебе надо бы носить кольца. — Она снова улыбнулась и повернула собственную руку так, чтобы в свете мрачно блеснули грязные камни на кольцах, которые она носила по три на каждом жирном пальце. — Я куплю тебе колечко, — нежно пообещала она. — После наших Ста часов.

Присцилла сделала глубокий вдох, стараясь подавить в себе внезапно вспыхнувшее желание нанести тяжелые телесные повреждения. Она встала.

— Уже уходишь?

Суперкарго кивнула.

— На вычисления уйдет время.

Она сбежала из столовой.

«Кольцо»! Святая Мать! Присцилла поймала себя на том, что задыхается и почти бежит по узкому коридору. Замедлив шаги, она заставила себя разжать кулаки и, внешне спокойная, направилась к своей каюте.

Мысленно она продолжала кипеть. Постоянные домогательства второго помощника были достаточно неприятными, но по крайней мере от нее можно было отделаться отговорками. А вот во время прошлой вахты к ней в кабинку зашел первый помощник Пимм тел Джадис, и чем меньше она будет думать об этом эпизоде, тем лучше.

Оказаться между этими двоими со всей их властью на таком корабле, где ни купец, ни капитан не собирались выступить на стороне землянки против лиадийца или вмешиваться в отношения двух землян… Присцилла шлепнула ладонью по датчику в двери и, прежде чем войти к себе в каюту, переключила освещение на яркое.

В каюте было пусто.

«Ну, еще бы!» — насмешливо подумала она, входя и запирая за собой дверь. Прислонившись головой к двери, она на секунду прикрыла глаза. Стресс, недосып, плохое питание… Она начинает нервничать, придумывать лишние проблемы. Конечно, первый помощник не стал бы прятаться у нее в каюте, чтобы застигнуть ее врасплох.

Пока.

— Проклятие! — в сердцах бросила она и направилась к тесной кабинке освежителя.

Сняв с себя одежду, она запихнула ее в авточистку, включив программу суперочистки. Действуя более осторожно, она вынула из ушей серебряные серьги с опаловыми подвесками и положила их на полочку под коротким зеркалом. Потом она включила режим «горячий» с интенсивностью «игольчатый» и шагнула под потоки.

32-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Присцилла потерла горящие от усталости глаза и откинулась на стуле, хмуро глядя на экран. Она оказалась права. Поначалу она не поверила своим результатам и перепроверила все еще раз, а потом и третий. Сомнений не оставалось. Она пыталась сообразить, что ей теперь делать. Ей совершенно не хочется иметь дело с контрабандой наркотиков, а как суперкарго она за них расписалась!

Качая головой, она снова склонилась над клавиатурой.

Прежде всего, решила она, ей следует запечатать эти данные конфиденциальным кодом суперкарго. Потом надо принять холодный игольчатый душ в надежде на то, что он компенсирует бессонную ночь — ведь через час ей заступать на вахту! Она встала и потянулась.

Она не станет принимать никаких решений, пока не поспит в течение хотя бы одной вахты. Дело слишком важное, ошибки допустить нельзя.

Из репродуктора над дверью зазвучали дребезжащие слова объявления:

— Названные члены экипажа должны явиться ко второму причалу шаттлов в 20.00: второй помощник Дагмар Коллиер, пилот Берн дэа Маан, суперкарго Присцилла Мендоса, грузчик Тайлли Зелд, грузчик Ник Лаз Галрадин.

— Что? — возмущенно спросила Присцилла у репродуктора. — У второго причала в 20.00? Да ведь это меньше чем через десять минут!

Она стремительно бросилась к столу и очистила экран, потом снова обернулась и обвела взглядом крошечную каюту, отмечая местоположение своего скудного имущества. Среди него не было ничего такого, что могло бы понадобиться ей на Джанкалиме. Пригладив волосы руками, она вышла из каюты.

Только на пути к причалу она вдруг удивилась, почему ее вообще вызвали. На Джанкалиме они только оставляли груз, и этим обычно занимались первый или второй помощник и пара грузчиков.

Может, кто-то ошибся? В ее расписании, которое она проверила на прошлой вахте, не значилась высадка на планету, это она знала точно. Если подумать, то просто глупо брать в такой полет суперкарго. Почти так же глупо, как посылать в него купца.

Она быстро повернула за угол и резко остановилась, едва не натолкнувшись на низенького мужчину, оказавшегося прямо перед ней.

Купец Оланек повернул голову и неулыбчиво кивнул в знак узнавания.

— Мендоса. Как всегда вовремя.

Он говорил на торговом и с очень сильным акцентом.

— Спасибо, сэр, — сказала она, из вежливости замедляя шаги так, чтобы не опередить его.

Как-то получилось, что она не сообщила купцу о том, что немного владеет его родным языком. Посмотрев на его профиль, она мысленно пожала плечами. О вспыльчивости купца на «Даксфлане» ходили легенды, но сегодня он показался ей исключительно благодушным.

— Вы будете высаживаться на планету? — почтительно спросила она.

— Конечно, я буду высаживаться на планету, Мендоса. Иначе зачем я здесь?

Присцилла не стала обращать внимания на прозвучавшее в его голосе раздражение и продолжила спрашивать.

— Значит, произошло изменение планов? Насколько я знала, на Джанкалиме была намечена только выгрузка. Если мы будем брать на борт груз…

— Следовательно, я должен заключить, что ваша информация была неполной, Мендоса, — оборвал ее раздраженный купец.

Присцилла закусила губу. Было бы неразумно досаждать купцу дальше. Она наклонила голову и отстала, пропуская его в шаттл перед собой. А потом со вздохом села в первое же свободное кресло и закрыла глаза. Полет от корабля до планеты займет полчаса. По крайней мере она сможет вздремнуть.

— Привет, Присей! — прозвучало у нее над ухом. — Ты ведь не спишь, правда?

На ее бедро легла горячая рука.

Стиснув зубы, Присцилла открыла глаза и выпрямилась.

На Джанкалиме был всего один космопорт: он располагался на восточной оконечности южного континента, в непосредственной близости от океана и на краю второго по величине города планеты.

Наблюдая за тем, как Тайлли и Ник Лаз выгружают немногочисленные контейнеры и платформы, из-за которых они здесь появились, Присцилла решила, что космопорт самый что ни на есть средненький. Тут были три горячие площадки для межпланетных кораблей, четыре люльки для шаттлов и пара дюжин стальных ангаров. Все площадки пустовали, хотя в последней люльке обнаружился удивительно ухоженный шаттл.

Присцилла перевела взгляд на металлическое здание справа. Перекосившаяся вывеска гласила, что здесь находится офис начальника порта. Купец Оланек скрылся там сразу после посадки. Дагмар плелась за ним следом, словно распухшая тень.

Будто услышав, что суперкарго думает о ней, Дагмар появилась в дверях и кивком приказала Присцилле следовать за собой.

— Поможешь мне, Присей? Купец просит принести пару коробок из дальнего склада. Вдвоем мы как раз справимся.

Удивленно подняв брови, Присцилла оглянулась на крепкого Тайлли и миниатюрного Ник Лаза, которые как раз устанавливали последнюю платформу.

— А, дай им передохнуть, Присей, — проворчала Дагмар. — Они и так уже много потрудились.

Доброта была несвойственна второму помощнику. Видимо, она хотела остаться с Присциллой без свидетелей, чтобы снова ее домогаться. Не имея отговорок, суперкарго кивнула и зашагала рядом с ней, осмотрительно стараясь держаться на расстоянии.

Когда они вошли на склад, там автоматически загорелся свет. Дагмар уверенно повернула направо. Отставшая на несколько шагов Присцилла шла следом. После еще нескольких поворотов они очутились в затхлом коридоре, где свет был не таким ярким, как в начале склада. Вдоль коридора шли металлические двери без каких бы то ни было надписей и знаков.

Присцилла не могла понять, что купцу могло понадобиться в явно заброшенной части склада, но она пожала плечами. Она — суперкарго. Ее обязанность — размещать на корабле то, что купец принял для перевозки.

Но было бы неплохо, возмущенно думала она, если бы купец счел нужным сообщить своему суперкарго о своем намерении взять груз на Джанкалиме.

Дагмар медленно шла по коридору — Присцилле показалось, что она подсчитывает двери. Потом второй помощник остановилась и вложила в щель карту.

Свет над дверным проемом зажегся, но больше ничего не произошло. Дагмар мрачно хмыкнула.

— Ты у нас хорошо разбираешься в компьютерах. Попробуй-ка.

Ее тон внушил Присцилле безотчетное беспокойство. Она взяла карту, вставила ее — и была вознаграждена не только вспыхнувшим светом, но и щелчком в дверном механизме.

Дагмар толкнула дверь — и снова хмыкнула.

— Проклятую штуку заклинило. Иди-ка сюда, Присей. Ага, так. Я буду тянуть дверь сюда, чтобы она стала в паз, а когда она начнет открываться, ты заходи между створок и толкай. Понятно?

— Понятно.

Дагмар уперлась руками в дверь и напряглась. Секунду казалось, что механизм откажется подчиниться. А потом Присцилла увидела появляющуюся щель. Когда она стала расширяться, она просунула туда пальцы и прибавила свои усилия. Щель стала еще шире. Она протиснула тело в отверстие и толкнула изо всех сил.

В эту секунду позади нее мелькнула тень, и голос Дагмар произнес:

— Как же это ты, Присей, такого дурака сваляла?

В следующее мгновение что-то ударило ее за ухом, и она упала, ощущая во рту соленый вкус.

КОСМОПОРТ ДЖАНКДЛИМА

Высоко на боковой стене оказалось окно — и это было хорошо. Дверь была заперта с другой стороны — и это было плохо. Голова болела, и это, решила Прцсцилла, было самое плохое. Ни ссадина на лице, ни боль в плече ни в какое сравнение с головой не шли, хотя пульсирующая боль в ребрах претендовала на второе место.

Двигаясь с крайней осторожностью, Присцилла подошла к окну и, встав на цыпочки, вытянула шею. Здесь выхода не будет: окно представляет собой сплошное противовзрывное стекло, но даже если бы у нее оказалось средство его пробить, само отверстие было слишком мало даже для ее худого тела.

За окном ухоженный шаттл по-прежнему стоял в потрепанной люльке.

Шаттл «Даксфлана» исчез.

«Они меня оставили!» — подумала она, окутанная туманом головокружения и боли. А потом, вдруг осознав реальность происходящего, она громко ахнула, так что бок ее обожгло огнем. «Оставили меня! Здесь, за запертой дверью, без возможности выбраться! Как они могли меня оставить? Купец должен был бы меня хватиться… Или если не меня… Но как они могли меня не хватиться? Тайлли, Ник Лаз, Берн… Как они могли улететь?»

Она сделала глубокий медленный вдох, заставив себя не обращать внимания на боль.

— Я не намерена, — сурово сообщила она пустому помещению, — терпеть истерики.

Ее голос отразился от голых стен и вернулся обратно, грудной, странно успокаивающий. Присцилла закрыла глаза и сосредоточилась на ровном дыхании, пока ее паника не унялась.

«Мне необходимо отсюда выбраться», — сказала она себе, тщательно подбирая слова.

Она осмотрела свою тюрьму. Пусто. Пыли нет. Полутьма. Единственным источником света служило окошко. Ей придется сделать все необходимое прежде, чем за окном стемнеет.

Прислонившись к стене, она перебрала содержимое карманов: стило, блокнот, удостоверение личности, клейкая лента, расческа, две земные монеты, магнитная рулетка, перочинный нож, калькулятор… Ничего достаточно тяжелого, чтобы разбить триплексное окно, или достаточно прочного, чтобы отжать дверь.

Она снова выглянула из окна. Снаружи было так же пусто, как и в помещении, где она оказалась. Присцилла устроилась удобнее и стала оценивать свои ресурсы.

Стило? Вряд ли. Оно вернулось в карман. Та же процедура была проделана с блокнотом, расческой, удостоверением и деньгами.

Лента? Присцилла временно ее оставила. Перочинный нож? Почему бы и нет. Рулетка? Нет… Да! Да, минутку… Магниты… замок… Надо открыть замок!

Она встала на колени у двери, чтобы щель для карточки оказалась на уровне ее глаз, и осторожно заглянула внутрь. Может получиться…

Сев на пятки, она развернула рулетку и безуспешно попыталась вытащить тонкие прямоугольные магниты пальцами. Ножик ей помог: спустя пятнадцать минут у нее в руках оказались четыре плоских магнита, к каждому из которых был прикреплен длинный хвост из клейкой ленты. Присцилла прижала их к двери рядом с прорезью для карточки.

Кончиком ножа она вставила магниты в щель замка, один за другим, благодаря Богиню за то, что внутри механизма оказалось всего четыре контакта и что никто не планировал использовать склад в качестве тюремной камеры.

Когда последний магнит встал на место, она вытащила нож и затаила дыхание. Ничего не случилось.

«Неверная комбинация», — сказала она себе и терпеливо вставила лезвие ножа обратно, изменив полярность крайнего слева магнита.

Она перебрала двенадцать комбинаций, и перед глазами у нее уже плясали цветные пятна, когда наконец раздался тихий щелчок. Едва осмеливаясь дышать, она перевела взгляд выше.

Сигнальная лампочка над дверью загорелась!

Присцилла поспешно встала, машинально сложила нож и убрала его в карман. Подавшись вперед, она прижала ладони к двери и приготовилась ее толкать — когда створка неожиданно отодвинулась.

Присцилла вывернулась, ахнула — и успела выровняться прежде, чем оказавшийся по другую сторону мужчина успел вытянуть руку, чтобы ее схватить.

— Погоди-ка! — Он схватил ее за запястье. — Ты кто такая?

— Присцилла Мендоса. Суперкарго с «Даксфлана».

— Вот оно как, а? — Он уставился на нее. — Ты немного не на месте, тебе не кажется?

— Несомненно. — Она стиснула зубы от боли и с трудом заставила себя говорить ровно. — Произошло… какое-то недоразумение. Я уверена, что купец Оланек за меня поручится. Он был у начальника порта…

— Был-то он был, — согласился мужчина. — Но потом он со своими людьми улетел. И о пропавшем члене экипажа ничего сказано не было. Надо думать, он заметил бы, что его суперкарго рядом не оказалось, а?

Присцилла вздохнула.

— Боюсь, что я не готова ничего сказать по этому поводу. Вы меня отсюда выпустите или нет?

— Знаешь, мистрис, не пытайся мне мозги запудрить. Постарайся придумать для мастера Фарли что-нибудь получше. — Он шагнул назад, продолжая крепко держать ее за руку. — А теперь идем-ка со мной.

Присцилла стиснула зубы и твердо зашагала с ним в ногу.

Яркий свет солнца настолько сильно усилил ее головную боль, что она невольно ахнула. Внезапно крепкая хватка ее спутника оказалась ей желанной: без его поддержки она упала бы.

Солнечный свет сменился тенью. Ее конвойный приостановился, приложил ладонь к сенсорной пластине — и дверь открылась. Повинуясь его толчку, Присцилла шагнула в гулкую пустоту какого-то помещения. На пустом рабочем столе были расставлены четыре темных монитора. Под потолком на расписании полетов горела только одна янтарная строчка, казавшаяся особенно яркой в сумеречной комнате:

«ИСПОЛНЕНИЕ ДОЛГА», СОЛСИНТРА, ЛИАД.

Присцилла застыла на месте, глядя на расписание. Лиадийский корабль, конечно, но… Милосердная Богиня, они действительно улетели! Они покинули орбиту, улетели из сектора — без нее! Ее намеренно бросили на этом жалком мирке!

— Идем, мистрис, я не намерен возиться с тобой весь день.

Мужчина дернул ее за руку, и она ошеломленно последовала за ним.

Она сознавала, что ей следовало бы кипеть гневом, но многочисленные потрясения и боль приглушили все ее эмоции. Единственным ее желанием было поспать — но этого как раз сделать было нельзя. Ей надо было предстать перед начальником порта и объяснить ему свое присутствие в пустом складе. Ей понадобятся деньги… работа. Две земные монеты — это богатством не назовешь, даже на самой захолустной планетке.

— Сюда, мистрис. — Человек снова нетерпеливо потянул ее за руку.

Стиснув зубы, Присцилла заставила себя проглотить резкость и послушно пошла, куда было велено.

Начальник порта Фарли оказался толстяком с печально обвисшими желтыми усами и виноватыми голубыми глазами. Моргая, он посмотрел на Присциллу, а потом повернулся к ее конвойному.

— Ну-ну, Лайем. Что это тут у тебя?

Мужчина снова стиснул ей руку и выпрямился, так что создалось впечатление, будто он вытянулся по стойке «смирно».

— Компьютер сообщил, что кто-то вскрывает замок на двери Три-А в седьмом коридоре первого склада. Это одна из пустых секций, мастер Фарли.

Начальник порта кивнул.

— Я пошел проверить: решил, что там какая-то неполадка, сами понимаете. — Он рывком выдвинул Присциллу вперед. — А там, внутри, была вот эта! Говорит, будто она — Присцилла Мендоса, суперкарго с «Даксфлана», который только что улетел.

Начальник порта снова заморгал.

— Но что ты делала на складе, девочка? Тем более там — он пустует уже несколько лет!

Присцилла глубоко вздохнула, заметив, что боль в боку немного стихла — теперь ребра только тупо ныли.

— Купец Оланек и второй помощник Коллиер зашли в это здание, чтобы переговорить с вами, сэр, — сказала она. — Я была снаружи, следила за разгрузкой. Спустя какое-то время второй помощник вышла и попросила меня пройти с ней на склад. Она сказала, что купец велел принести что-то из одного из хранилищ. Когда мы туда пришли, она вложила в замок карточку и попросила меня помочь ей открыть дверь, потому что ее заклинило…

— Еще бы, — пробурчал Лайем. — Проклятую штуку не открывали уже лет десять.

— А потом, — завершила свой рассказ Присцилла, — она ударила меня по голове и оставила в помещении. Когда я пришла в себя, то попыталась вскрыть замок с помощью пары магнитов из моей рулетки.

Начальник порта изумленно уставился на нее.

— Ударила по голове и заперла на складе? Это члена своего экипажа-то? С чего ей было так делать?

— Откуда мне знать? — огрызнулась Присцилла, но потом с трудом улыбнулась. — Послушайте, можно я сяду? У меня и правда болит голова.

— Конечно, безусловно… — Он был явно растерян. — Лайем…

Смотритель складов неохотно отпустил ее руку и поставил у стола стул, встав прямо за ним. Присцилла осторожно села, схватившись за пластиковые подлокотники.

— Спасибо.

— Не за что. — Мастер Фарли вздохнул, побарабанил пальцами по стальной крышке стола, зажмурился, потом снова открыл глаза. — При вас, конечно, найдется какое-то удостоверение личности.

Она кивнула, заработав новую вспышку боли и разноцветные пятна перед глазами. Рука, протягивавшая начальнику порта удостоверение, дрожала. Заметив это, она почувствовала прилив гнева.

Мастер Фарли принял у нее пачку документов и по очереди вставил карточки в считывающее устройство на столе. Внимательно изучив экран, он вздохнул и снова повернулся к ней.

— Ну, документы у вас в порядке. Суперкарго «Даксфлана», приписанного к Чонселте, Лиад. Все ясно, как божий день. — Он покачал головой. — Буду говорить с тобой честно, девочка. Не могу понять, о чего им было так тебя бросать. Суперкарго на торговом корабле — важная персона. И твои слова насчет того, будто тебя ударили по голове и заперли… Все не сходится. И вот что еще я тебе скажу: купец Оланек заходил ко мне, и мы приятно поболтали. Но я не видел второго помощника, о которой ты говоришь. И тебя я тоже не видел.

— Короче, вы мне не верите.

Он помахал рукой, пытаясь ее успокоить.

— Право, девочка. Признайся, что все это кажется неправдоподобным.

— Я охотно это признаю, — ответила Присцилла. — И мне не больше вашего известно, почему они это сделали. Может, второй помощник считала, что у нее есть основания на меня обижаться — но вряд ли такие, чтобы разбивать мне голову.

И тут она вдруг ясно поняла: значит, все было сделано по приказу купца. Дагмар не стала бы ее отключать и запирать в пустом складе, не получив на это приказа. Если бы она вдруг решила, что Присцилла ее оскорбила, то скорее попыталась бы ее изнасиловать. А раз этот приказ отдал купец, то значит…

Мастер Фарли поменял позу, и стул под ним пронзительно заскрипел.

— Ну вот что, девочка. Я просто должен сказать, что сделанного не изменишь. Я не вижу, чтобы ты совершила какое-то нарушение. Так, Лайем?

— Да, — с сожалением признал сторож. — Похоже, что так.

Начальник порта кивнул.

— Значит, самое разумное, что мы можем сделать, это вернуть тебе документы и отпустить.

Он пододвинул к ней пачку ее карточек. Присцилла недоуменно уставилась на него.

— Отпустить, — ошеломленно проговорила она. — Но я здесь случайно! У меня совсем нет денег. Я здесь ни с кем не знакома.

Приказ отдал купец. А это значит, что ее вывод оказался верным: «Даксфлан» перевозил огромное количество запрещенного наркотика. Не важно, как он докопался до ее выкладок, запечатанных личным кодом. Он их обнаружил, отдал должное ее способности прийти к правильным выводам — и поспешно избавился от опасной свидетельницы.

— Тебе следует отправиться в посольство, — говорил тем временем Фарли, сочувственно и виновато. — Наверное, они отправят тебя домой.

Домой?

— Нет! — сказала она испуганно. — Я хочу попасть… Мне необходимо добраться до Арсдреда.

Это был следующий порт на маршруте «Даксфлана». «А что дальше?» — спросила она себя, удивленная собственной решимостью. Не найдя ответа, она на время отложила этот вопрос. Ей следует двигаться последовательно.

— До Арсдреда, — твердо повторила она.

Фарли посмотрел на нее с сомнением.

— Ну, если надо, так надо, девочка. Но не мне знать, как ты это сделаешь. Ты сказала, что денег у тебя нет…

— Тот корабль, который сейчас на орбите, «Исполнение долга». Это торговый корабль?

Он кивнул, недоуменно моргая.

— Прекрасно. — Она сделала глубокий вдох, пытаясь заставить свою пульсирующую болью голову работать. — Мастер Фарли, я понимаю, что вы не обязаны мне помогать. Но мне хотелось бы устроиться работать на «Исполнение долга». Вы мне не поможете?

— Об этом тебе надо говорить не со мной, девочка. Тебе нужен мистер Сондерсон, он их представитель. — Тут начальник порта гордо выпятил грудь. — «Исполнение долга» останавливается здесь каждые три года, регулярно.

Корабль, который регулярно заходит на Джанкалим? И при этом лиадийский корабль! Присцилла начала колебаться, пытаясь представить себе условия, которые были бы еще менее привлекательными, чем на «Даксфлане». Воображение ей изменило, и она напряженно улыбнулась начальнику порта.

— А как мне связаться с мистером Сондерсоном?

— У него контора в городе, — произнес у нее за спиной Лайем. — Любой тебе ее укажет.

— Это верно, — неохотно согласился мастер Фарли, а потом вдруг расправил плечи и закрутил усы. — Если хочешь, можешь связаться с ним отсюда по комму.

На этот раз улыбка ее была искренней — хотя причинила не меньше боли.

— Огромное вам спасибо.

— Не за что, девочка. Рад помочь, — пробормотал он, краснея. — Лайем проводит тебя к комму.

Он демонстративно повернулся к экрану, стоявшему у него на столе, а Присцилла встала.

Казалось, Лайему ужасно хочется снова схватить ее за руку, но он ограничился тем, что почти наступал ей на пятки, пока они шли по короткому коридору к комнате связи. Он указал ей на экран местной связи и, мгновение поколебавшись, набрал код мистера Сондерсона. Присцилла благодарно улыбнулась ему — и он залился густой краской.

Мистер Сондерсон оказался стариком. Его лицо было сплошь затянуто сетью морщин, в которой блестели обсидианово-черные глаза. Он выслушал, как она представляется, сообщает о своей недавней работе на «Даксфлане» и выражает свое желание получить работу на корабле, который в настоящий момент находится на орбите.

— Насколько я знаю, госпожа Мендоса, «Исполнение долга» сейчас не имеет вакансий. Однако если вы согласны секунду подождать, я проверю, не ошибся ли я.

— Благодарю вас, сэр. Я ценю ваши усилия.

— Полно, мне это ничего не стоит! Минутку, пожалуйста.

Старое лицо сменилось изображением невероятного пейзажа, выполненного всеми оттенками оранжевого и бирюзового цветов. Эта картинка явно не была предназначена на то, чтобы умерять жуткую головную боль, и Присцилла закрыла глаза.

— Госпожа Мендоса?

Отчаянно краснея, Присцилла распахнула глаза. Мистер Сондерсон приветливо ей улыбнулся.

— Капитан объявил, что желает пригласить вас на собеседование, госпожа Мендоса, и спрашивает, удостоите ли вы его своего посещения. — Он благовоспитанно кашлянул. — Он предупредил, что на «Исполнении долга» имеется очень хороший суперкарго. Ему не хотелось бы, чтобы вы отправлялись к нему с неправильным впечатлением, если вы не готовы согласиться на какую-либо другую должность.

Присцилла секунду колебалась, гадая, какую должность мог иметь в виду капитан. Однако она была полна решимости попасть на Арсдред.

Она посмотрела на изображение мистера Сондерсона, который терпеливо ждал ее ответа, и попыталась представить себе, как он разжигает аппетит капитана восторженным описанием ее внешности со всеми синяками и ссадинами. Эта мысленная картина заставила ее ухмыльнуться.

— Вы очень добры, — ответила она старому джентльмену, тщательно подбирая слова. — Я готова согласиться на любую должность в экипаже, какая найдется на «Исполнении долга». Где и когда я смогу увидеть капитана?

— Я пришлю госпожу Дайсон, нашего пилота. Через двадцать минут — вас устроит? Прекрасно. Она доставит вас на «Исполнение долга». Я сообщу капитану йос-Галану о том, что вы летите.

— Вы очень добры, — снова сказала Присцилла.

— Ничуть. — Мистер Сондерсон улыбнулся. — Удачи вам, госпожа Мендоса.

Он отключил связь.

Присцилла со вздохом откинулась на спинку стула. У нее было двадцать минут до того момента, когда за ней явится пилот Дайсон. Она посмотрела на Лайема.

— Мне можно где-нибудь умыться и вымыть руки?

Он хмыкнул и мотнул головой.

— В конце коридора, первая дверь налево. Все только самое простое.

— Главное, чтобы работало.

Она с трудом поднялась со стула и прошла мимо него в коридор. Лайем вышел за ней и прислонился к стене, скрестив руки на груди. Он смотрел, как она открывает дверь и входит в туалет.

Душа там не оказалось, что было обидно. Присцилла очень надеялась, что горячая вода поможет ей хоть отчасти избавиться от боли в ушибленных местах. Однако в туалете были раковина, вода и мыло. Она обойдется и этим.

Присцилла машинально подняла руки, чтобы вынуть из ушей серьги, и ошеломленно замерла: ее пальцы нащупали только голые мочки ушей. Она медленно подошла к небольшому зеркалу, висевшему на дальней стене.

В нем отразилось овальное лицо с нежной кожей, окруженное ореолом черных кудрей, широко поставленные огромные черные глаза под дугами темных бровей, гневно раздутые ноздри. На изящной линии скулы уже начал проявляться синяк. В безупречно правильных мочках были видны небольшие отверстия. На левом заметна была тонкая полоска крови, словно его чуть-чуть порвали.

«Как она посмела? — возмущенно подумала Присцилла. — Мои серьги, подарок к дню моей женственности, принадлежавшие моей бабушке! Как она…»

Волна ярости, внезапная и ошеломляющая, вытеснила боль и страх. Присцилла начала дрожать: так ей хотелось ощутить в своих руках шею Дагмар.

«Арсдред, — сказала она себе, стараясь умерить ярость. — Я с ними обоими расквитаюсь. Мне бы только попасть на Арсдред».

Постепенно ярость стала управляемой. Присцилла обособила ее и изолировала, чтобы к ней можно было прибегнуть в нужный момент.

Она напряженно прошла к раковине, включила холодную воду и начала ополаскивать ею лицо.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Уснула, Мендоса? — спросила пилот Дайсон, не вставая с кресла пилота.

Присцилла открыла глаза и села прямее.

— Просто отдыхаю.

— По мне, так ладно. Конечная остановка примерно через пять минут. Там вас встретят и проводят к капитану. Ясно?

— Да. Спасибо.

Дайсон фыркнула.

— Не надо меня благодарить, Мендоса. Я просто сообщаю факты.

Она включила комм, назвала цепочку цифр, хмыкнула, услышав подтверждение, и снова сосредоточилась на пульте управления.

Орбита и скорость были согласованы с такой непринужденностью и точностью, что Присцилла молча восхитилась квалификацией пилота, одновременно пожалев о том, что так и не смогла закончить обучение.

Начались всевозможное звяканье и клацанье, потом послышался отчетливый, но негромкий удар. Дайсон одним движением отключила пульт.

— Прибыли. Двигай, Мендоса.

— Хорошо. — Она отстегнула ремни и встала. — Спасибо.

— За это мне платят, Мендоса. Вали отсюда, ладно?

Присцилла ухмыльнулась.

— До встречи.

Она прошла через шлюз, открыла люк — и замерла, изумленно моргая.

Под ногами у нее оказался ковер. Высокие потолки, ощущение простора… Она попала в парадную приемную!

Ошибки быть не могло. Слева от нее, шагах в двадцати были сгруппированы кресла и диваны — для землян и лиадийцев в равной пропорции. Еще дальше к стене была придвинута платформа, прямо за которой находилась фреска, изображающая огромное дерево с пышной зеленой кроной. Позади и чуть дальше парил крылатый дракон, казавшийся почти игрушечным рядом с деревом, которое он охранял. Изумрудные глаза бронзового яростного зверя смотрели прямо на нее. Под корнями дерева были какие-то слова, написанные лиадийскими буквами.

Присцилла тихо вздохнула, вспомнив крошечного Фин Тона, который обучал ее лиадийскому в обмен на равное количество уроков игры в го. Однако в его уроки чтение не входило. Присцилла медленно повернула голову к правой стене, на которой оказался коллаж из фотографий и рисунков.

Она явно оказалась не там, где надо. Ей следует вернуться на причал и проверить, нет ли там еще одной двери, которая выведет ее в какое-то более разумное место, где окажется тот сопровождающий, который проведет ее к капитану.

В следующую секунду она уже отказалась от этого плана. Над дверью, в которую она вошла, сигнал атмосферы приобрел рубиновый цвет, указывая, что на причале установился вакуум.

Присцилла повернулась. Значит, ей надо проверить дверь прямо перед собой? Или внутрикорабельный комм? Надо полагать, что в столь просторном помещении комм все же удастся отыскать.

За этой мыслью пришли разнообразные вопросы относительно самого помещения. По ее опыту, торговые корабли не отводили лишнее пространство под бальные залы или аудитории. В это помещение без труда уместились бы три трюма «Даксфлана».

Присцилла одернула сама себя: не время предаваться догадкам. Сначала нужно найти внутреннюю связь.

Дверь на противоположной стороне открылась, и в комнату ворвался запыхавшийся человечек. Он резко остановился примерно в двух шагах от Присциллы и отвесил неловкий поклон.

Она с облегчением поняла, что это не лиадиец. Но — ребенок?!

— Вы — госпожа Мендоса? — спросил он и, не дожидаясь ответа, затараторил: — Крелм! Мне ужасно стыдно. Мне полагалось ждать здесь, когда вы войдете. Капитан шкуру с меня спустит!

Присцилла приветливо ему улыбнулась. Это был коренастый мальчик-землянин лет одиннадцати, одетый в простые брюки и рубашку. На правом рукаве и на подбородке у него красовались пятна жира. На левом плече оказалась вышитая надпись «Арбетнот».

— Я здесь всего минуту, — сказала она ему. — Не может быть, чтобы он спустил с вас шкуру за такую малость.

Мальчик взвесил ее слова, по-птичьи склонив голову набок.

— Ну, все равно не исключено. Он ведь велел мне быть здесь, так? И это невежливо: вы сошли с шаттла, а вас никто не встретил. — Он вздохнул. — Я и правда извиняюсь. Я собирался быть здесь.

— Я принимаю ваши извинения, — официально проговорила Присцилла. — Кстати, это не вы должны проводить меня к капитану?

— А, крелм! — снова повторил мальчик и рассмеялся. — Ну, я и напутал! А он-то велел мне, чтобы я приветливо вас встретил. — Его карие глаза устремились на нее с надеждой. — Я это сделал?

— Превосходно, — заверила его она, борясь с непривычным приступом смеха.

— Ну, тогда ладно, — успокоился он и, повернувшись, жестом пригласил ее идти с ним. — Меня зовут Горди Арбетнот. Я юнга.

— Рада познакомиться, — серьезно ответила Присцилла.

Она боролась с желанием удивленно озираться по сторонам. И это — корабль, который регулярно прилетает на Джаикалим, каждые три года? В тот небольшой уголок, который она успела увидеть, целиком поместился бы «Даксфлан». Она открыла было рот, чтобы узнать у Горди, сколько трюмов у «Исполнения долга», но передумала и задала вместо этого совсем другой вопрос:

— А что это за помещение там, куда вы за мной пришли? Я решила, что повернула не туда, когда сошла с шаттла.

— Это приемная, — небрежно бросил мальчик. — На тот случай, когда у нас гости. Большинство из нас, возвращаясь на корабль, обычно проходит через грузовые причалы.

— Но я — гость? — Она нахмурилась. — У вас бывает много гостей?

Горди пожал плечами:

— Иногда капитан устраивает приемы. А иногда с нами кто-нибудь летит, потому что мы бываем там, куда не ходят лайнеры, или потому, что мы летим туда быстрее.

— О!

Они вошли в лифт, и ее проводник быстро нажал несколько кнопок. Вскоре дверь открылась в более узкий коридор — достаточно широкий для того, чтобы по нему могли рядом пройти четыре лиадийца, прикинула Присцилла. Пахло корицей, смолой и кожей. Сделав глубокий вдох, Присцилла ненадолго задержала дыхание, а потом протяжно выдохнула.

Горди ухмыльнулся.

— Здесь пахнет лучше всего. Это — трюм номер шесть. — Он указал рукой: — А это — рабочий кабинет капитана.

Присцилла резко втянула в себя воздух и прикусила губу из-за острой вспышки боли в голове.

Она твердо сказала себе, что беспокоиться ей не о чем. Капитан хочет с ней поговорить. Самое страшное, что может случиться, — это что он не найдет для нее работы. Когда это произойдет, тогда и будет время думать над другим способом добраться до Арсдреда.

Горди приложил ладонь к сенсорной пластине на ярко-красной двери капитана. Раздался мелодичный звонок и негромкое приглашение войти.

Дверь открылась.

Присцилла перешагнула порог следом за мальчиком, а потом остановилась, с откровенным изумлением оглядываясь по сторонам.

Снова ее поразил простор помещения. Вдоль одной стены стояли бесчисленные полки с книгами на дисках, книгами в переплетах и музыкальными записями. На другой стене висел гобелен, выполненный в темно-малиновом, тускло-золотом, яшмово-зеленом и бирюзовом тонах: переплетающийся геометрический узор, одновременно и успокаивающий, и удивительный. Под ним располагался бар, а сбоку — еще одна полка с дисками, перемешанными с безделушками. Прямо впереди, в центре комнаты, стояли два стула — они располагались перед деревянным письменным столом с экраном компьютера и двумя неаккуратными стопками каких-то распечаток. Слева от стола оказалась закрытая дверь с диагональной красной полосой. В углу комнаты располагалось глубокое и удобное кресло, рядом с которым на ковре валялись несколько книг и альбом для эскизов. На журнальном столике рядом с креслом тоже были навалены книги. На втором таком же столике стояла шахматная доска. Над ней склонился седовласый человек в темно-синей рубашке, сидевший на краю дивана.

Капитан — старик! Присцилле стало легче дышать.

Горди Арбетнот шагнул к столику и кашлянул.

— Капитан? — сказал он на земном. — Вот госпожа Мендоса, она пришла поговорить с вами.

— Так быстро? Пилот Дайсон превзошла себя. — Мужчина вздохнул и покачал головой, не отрывая взгляда от доски. — По-моему, эта глупая задача решения не имеет.

Он встал и сделал несколько легких шагов в сторону Присциллы, и только потом наклонил голову.

— Я — Шан йос-Галан, госпожа Мендоса.

Он был высокий. Среди лиадийцев он должен считаться великаном. Серебряные глаза, опушенные густыми черными ресницами, смотрели прямо в ее глаза. И он оказался не старым: волосы цвета инея ввели ее в заблуждение. Его лицо было лицом человека примерно одного с ней возраста.

Но, Богиня, что это было за лицо! Большеносое, широкоскулое, большеротое. С широким лбом, треугольным подбородком и тонкими белыми бровями, поднимавшимися от больших глаз к вискам. Ничего менее похожего на обычные изящные черты лиадийцев нельзя было отыскать, не отправившись в Икстранг.

Присцилла вздрогнула, опомнилась и отвесила сдержанный поклон в земном стиле.

— Капитан йос-Галан, — четко проговорила она, — я счастлива вас видеть.

— Ну, значит, вы — одна из немногих, — заметил он. Выговор у него оказался совершенно не лиадийским: так говорят земляне из образованных классов. — Хотя мои родственники иногда тоже утверждают нечто подобное. Но, конечно, у них было время ко мне привыкнуть. Горди, предложи госпоже Мендоса что-нибудь выпить. И моя рюмка куда-то исчезла, но где бы она ни была, она скорее всего пуста. За что я плачу тебе деньги?

Мальчик ухмыльнулся и направился к бару. Остановившись на полпути, он обернулся к Присцилле.

— Красное вино — лучше всего, — серьезно сказал он. — Но, наверное, белое тоже неплохое. А еще есть бренди — насчет него я не уверен…

— Что ты вообще об этом знаешь? — вопросил капитан. — Прикладываешься к моим запасам, пока я не вижу, а, Горди? И кто сказал, что красное лучше всего? К этому выводу тебя привел твой собственный утонченный вкус?

— Вы пьете красное, кэп.

— Беспринципный мальчишка. Не положено предлагать бренди человеку, который пришел на собеседование. Старайся приобрести хоть какие-то манеры!

— Слушаю, сэр, — отозвался Горди, которого этот укор, казалось, нисколько не смутил. — Госпожа Мендоса? У нас есть красное вино, белое, желтое Канарское, зеленое, голубое — то есть мисравот, — а еще чай и кофе…

Присцилла снова ощутила пугающее желание рассмеяться. Решив, что это истерика, она сурово подавила в себе смех.

— Белое, пожалуйста, — сказала она мальчику.

Тот кивнул и повернулся к бару.

— Проходите, садитесь, — пригласил ее капитан, помахав крупной загорелой рукой в сторону стульев и письменного стола.

Блеснул камень его единственного кольца — большой резной аметист мастера-купца.

Она послушно прошла следом за ним к рабочему столу и рада была опуститься на один из стульев. Мастер-купец? Этот уродливый и слишком высокий лиадиец — мастер-купец? И капитан в придачу? С рассеянной улыбкой Присцилла приняла от Горди бокал с вином.

На «Даксфлане» Сав Рид Оланек — который был просто купцом — и капитан йо-Ваад делили между собой управление кораблем и командой. Это было единственным, в чем «Даксфлан» следовал правилам, которые она усвоила на других кораблях. Ведь работа капитана — не синекура, а работа купца — и того сложнее. И тем не менее перед ней находится мужчина, который, похоже, выполняет обе эти обязанности. И не только их. Во всей галактике наберется всего пара дексон — две дюжины дюжин — мастер-купцов.

— Горди!

В ясном и довольно красивом голосе капитана послышался легкий укор. Присцилла заставила себя сосредоточиться на происходящем.

— Да, кэп?

Подававший капитану рюмку мальчик застыл. Шан йос-Галан со вздохом прижал широкий палец к пятну жира на его рукаве. Горди покраснел и прикусил губу.

— И такое же у тебя на подбородке. У нас кончилась вода? Или мыло? Или в твоем появлении с жиром на лице есть какое-то значение в плане религии или суеверий? Может, ты нанес его намеренно и после долгих размышлений, считая, что подобное украшение лица заставит госпожу Мендоса посмотреть на тебя благосклоннее? Ты надеялся, что она будет настолько потрясена искусным размещением этого пятна, что не станет ругать тебя за то, что ты опоздал ее встретить?

— Откуда вы… — Тут Горди оборвал свой вопрос и поднял взгляд к лицу капитана. — Я не лиадиец, кэп.

— Я сумел заметить этот факт самостоятельно. Несомненно, ты считаешь, будто это имеет какое-то отношение к данному вопросу.

Он взял рюмку и откинулся на спинку стула.

— Да, сэр.

— Ты меня заинтриговал. Будь любезен объясниться.

— Да, сэр. — Горди сделал глубокий вдох и расправил сутулые плечи. — Лиадийцы считают лицо… э-э… центром сосредоточения характера. Из-за этого лиадийцы не пользуются косметикой, как это могут делать земляне — чтобы… выглядеть наряднее или казаться более привлекательными.

Он сделал паузу. Капитан поднял рюмку и помахал ею, приглашая его продолжать. Горди кивнул.

— Кроме того, лицо имеет для лиадийцев… эротическое… значение. Существуют определенные социальные ситуации, когда между лиадийцами допускаются такие прикосновения, которые запрещают земные правила поведения. Но только очень близкие люди — такие как члены семьи — прикасаются рукой к лицу или лицом к лицу. — Он сделал новый вдох. — Из этого следует, что лиадийцы должны особенно стараться держать лицо чистым. Земляне, чья культура не имеет сильного табу в отношении лица, не столь строги.

Наступило короткое молчание, во время которого Шан йос-Галан поднес рюмку к губам.

— «Табу» — это слишком сильно сказано, — заметил он. — Думаю, больше подошло бы слово «традиция». И если ты уж занялся обобщениями, Горди, то лиадийцы обожают традиции.

Он снова поднес рюмку к губам и на этот раз, как показалось Присцилле, даже сделал небольшой глоток.

— Как бы то ни было, ты, похоже, неплохо овладел фактами, — глубокомысленно продолжил он. — Однако я не уверен, что твои выводы верны. Это часто случается, когда экстраполяция проводится на основе общего, а не конкретного. В любом случае я обнаружил — опять-таки с помощью самостоятельных наблюдений, чтобы не сказать на опыте, — что быть чистым приятнее, чем быть грязным. Кроме того, я заметил, что предпочитаю смотреть на чистые лица, а не на грязные. Это, полагаю, мое личное предпочтение. Я могу и ошибаться. Однако поскольку я капитан этого корабля, то, полагаю, обладаю достаточным весом, чтобы позволить себе некоторые безобидные причуды. Так что повторяю в четвертый раз: Гордон, я предпочитаю, чтобы ты приложил усилия содержать себя по возможности в незапятнанном состоянии. — Он снова поднял рюмку. — В следующий раз мне придется тебя оштрафовать. Какую сумму ты счел бы разумной?

Мальчик опустил глаза. Он потер грязный рукав, а потом поднял взгляд.

— Десятку?

— Вполне справедливо. — Капитан ухмыльнулся. — Я замечаю в тебе задатки игрока. Или купца. Мы сядем за ленч примерно через полчаса.

Горди моргнул:

— Ленч?

— Да, ленч. Я употребил не то слово? Сыр, фрукты, рогалики — всякое такое. Поговори с Билли Джо: я полагаюсь на ее способность помочь разобраться с этим вопросом. А теперь лети.

— Есть, сэр.

И он исчез. Дверь за ним с тихим шелестом закрылась. Шан йос-Галан покачал головой.

— Моя судьба — воспитывать мальчишек. — Он поднял рюмку. — Вы готовы перейти к собеседованию, госпожа Мендоса? Или вы передумали?

Присцилла отпила глоток вина и посмотрела прямо ему в глаза.

— Я готова перейти к собеседованию, капитан.

— Отважное создание. — Он вытянул руку и повернул два рычажка, установленных на крышке стола. — Назовите, пожалуйста, ваше имя и родную планету.

— Мое имя — Присцилла Делакруа и Мендоса. Я родилась на Синтии. Я гражданка Земли.

— Значит, вы почитаете Богиню? — На его лице отразился острый интерес. — Следуете исключительно ее учению?

— Я это делала, — осторожно ответила она. — В конце концов, Она составляет часть повседневной жизни… Но я летаю на торговых кораблях с шестнадцати лет. А в галактике Богиня не имеет такой власти, как на Синтии.

— С шестнадцати… — повторил он, неожиданно прекратив расспросы о Богине. — Что вы знаете?

Она подняла брови:

— Я знаю, как готовить на команду из двадцати человек, как мыть посуду для команды из тридцати трех человек, как шифровать сообщения, как расшифровывать сообщения. Я умею водить тележку, рассчитывать распределение веса груза, определять вместимость трюмов. Когда у меня была такая возможность, я училась пилотировать. С расстояния в двести шагов моя точность стрельбы из стандартного пулевого оружия составляет девяносто процентов. Я говорю на торговом, земном, кренском и синтийском языках. По-лиадийски я понимаю лучше, чем говорю. В случае необходимости могу браться за навигацию.

Он кивнул.

— Ваша последняя должность?

— Суперкарго на «Даксфлане», приписанном к Чонселте.

— И сколько вы занимали эту должность?

— Четыре месяца, — ответила она, усилием воли сохраняя спокойствие. — Я заключила контракт на Тулоне.

— Вот как? — Он поднес рюмку к губам. — И почему вы пожелали получить работу на «Долге»?

— У меня не было выбора.

Разлетающиеся к вискам брови нахмурились.

— Неужели мистер Сондерсон все еще занимается насильственной вербовкой? Я его просил прекратить это дело, госпожа Мендоса, даю вам слово.

Уже в третий раз за час Присцилла почувствовала, что вот-вот рассмеется. На этот раз она утопила смешок в глотке вина.

— Извините, это было невежливо. Я имела ввиду, что я… была уволена с «Даксфлана». Ваш корабль на Джанкалиме сейчас единственный, так что я обратилась к вам.

— Понятно. — Он отпил вина. — Похоже, ваше увольнение оказалось неожиданным.

— В высшей степени.

Он снова кивнул, сел поудобнее и положил ладони на крышку стола.

— Госпожа Мендоса, у меня здесь имеется копия вашего послужного списка…

Он развернул монитор к ней.

Присцилла нахмурилась. Ее взгляд механически заскользил по строчкам записей. «Божья коровка»… «Как вам это понравится»… «Тайбег»… «Зельда»… «Данте»… «Даксфлан».

— Бесстыдный, наглый сукин… — Тут она осознала всю чудовищность увиденного и, ахнув, замолчала. Это была полная гибель. Она встретилась взглядом с Шаном йос-Галаном. — Это ложь.

— Вы хотите заявить это официально? — Он повернул экран обратно к себе. — Выглядит довольно плохо, правда? «Подозревалась в воровстве. Сбежала с корабля на Джанкалиме, 1385 год по стандартному календарю». — Он откинулся на спинку стула и пригубил вино, пристально наблюдая за ней. — Я не знаю ни одного честного капитана, который принял бы на корабль человека, в послужном списке которого есть такие слова, даже если принять во внимание превосходные отзывы в остальных записях. Что случилось с вашими серьгами?

— Второй помощник ударила меня по голове, — бесцветным голосом ответила она, пытаясь справиться с потрясением. — Когда я пришла в себя, их уже не было.

— Странное поведение со стороны второго помощника, — заметил он. — Но, возможно, тут были смягчающие обстоятельства. Вы плохо относились друг к другу?

— Я плохо относилась к ней. А ей я нравилась даже слишком.

Капитан играл с ней, заставлял говорить, когда говорить было совершенно бессмысленно. Присцилла крепче сжала рюмку, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Она на его корабле, в его власти… И кто хватится женщины, заподозренной в воровстве и сбежавшей со своего последнего корабля? Кто поверит возможной воровке, если она пожелает выдвинуть неправдоподобные обвинения против мастер-купца? Должно быть, он вызвал ее послужной список во время разговора с Сондерсоном и увидел эту ужасную запись. Сидящий напротив нее человек резко выпрямился.

— И все же, — продолжал допытываться он, требуя, чтобы она не отвлекалась, — при том, что вы ей так нравились, она бьет вас по голове и крадет ваши серьги. — Он сделал глоток. — Простите меня, госпожа Мендоса, но это звучит еще более странно.

— Так приказал купец, — ответила Присцилла, цепляясь за спокойствие с таким упорством, словно в нем была ее последняя надежда на спасение.

«Пусть он услышит меня, Богиня! — мысленно молила она. — Пусть он поверит правде».

— А, милый Сав Рид. — На его лице отразилось легкое удивление. — Он любит приятно пошутить, знаете ли, госпожа Мендоса. Но, надо полагать, у него были другие возможности, буде он воспылал желанием получить ваши серьги. Зачем было приказывать второму помощнику бить вас по голове, чтобы получить их? Разве он не мог просто приобрести их у вас? — Тут он прищелкнул пальцами. — А! Он предложил вам разумную сумму, а вы отказались их продавать. Отчаявшись…

— Прекратите! — Она резко подалась вперед, не сводя с него глаз. — Капитан йос-Галан, пожалуйста, не надо! Мне необходимо попасть на Арсдред. Это крупный порт, я надеялась, что ваш корабль сделает там остановку. Любые обязанности, которые вы для меня выберете… Я готова отработать стоимость проезда как помощник кока, а после вахты можете запирать меня в чулане! Вам необязательно мне верить — думайте, что хотите. Я не вижу ничего смешного в том, что человека бросили и испортили ему послужной список, лишив возможности найти… найти честную работу… — Ее голос начал срываться. Ужаснувшись, она закусила губу и сжала руки, чтобы они не дрожали. — Мне необходимо попасть на Арсдред.

Он отвел глаза и сделал еще один глоток вина, а потом начал покачивать остатками на дне.

— Месть, — тихо проговорил он, обращаясь к рюмке, — это весьма справедливое желание. Среди лиадийцев месть представляет собой своего рода жанр искусства. Существуют строгие правила. Имеются определенные виды наказания, которые не считаются достойной местью. — Он посмотрел на нее. — Например, смерть. По крайней мере она не должна случаться непосредственно от руки мстителя. В том случае, если бесчестье, сопровождавшее подведение итогов, окажется настолько глубоким, что другого выбора не останется… — Он пожал плечами. — Так. — Он отставил рюмку в сторону и внимательно посмотрел на Присциллу. — Я не потерплю на своем корабле убийцу.

Присцилла изумленно уставилась на него.

— Но вы потерпите воровку?

— Вы сказали, что это ложь. Или я неправильно вас понял? Может быть, ложью было нечто другое?

Дрожь, которая ее била, стала сильнее и распространилась на ноги. Верил ли он ей? Или послужному списку? Понять что-то по его лицу было невозможно.

— Запись «Даксфлана» — о том, что я воровала, а потом сбежала с корабля — это ложь.

— Вы хотите заявить это официально? — снова спросил он.

Присцилла покачала головой.

— Мне этого не доказать. Как я это сделаю? «Подозревалась в воровстве». Его слово против моего, а он — купец. «Сбежала с корабля». — Она невесело улыбнулась. — Меня ведь там нет, правда? Хотя зачем кому-то, кто способен думать на день вперед, сбегать с корабля на Джанкалиме с двумя монетами в кармане…

— И без сережек в ушах, — согласился он. — Но, может быть, вы поняли, что вас вот-вот разоблачат, и испугались. Возможно, Джанкалим стал вашей последней возможностью убежать. Ножные кандалы такие неудобные… Такому неудачному планированию можно придумать объяснения. — Он склонил голову набок. — Но почему Сав Рид приказал второму помощнику ударить вас по голове, госпожа Мендоса? Следуя вашим указаниям, я отбрасываю желание завладеть вашими серьгами.

— Я ничего не могу доказать, — снова повторила она. — Мне кажется, что они перевозили контрабанду.

— Правда? Какая странная мысль пришла вам в голову! Вы сказали об этом Сав Риду, и он, вполне естественно, оскорбился. Результатом стало нападение второго помощника, склад…

— Я не настолько глупа, — проворчала Присцилла, не понимая, почему капитан ухмыляется. — На корабле был опечатанный груз, — продолжила она свое объяснение. — У меня были декларации — я знала, что там якобы находится. Но… что-то показалось мне странным. Я толком не знала, что именно. И мне пришло в голову проверить расчеты пилотирования — просто чтобы убедить себя в том, что у меня разыгралась фантазия.

— И вы узнали, как обстояло дело?

— Расчеты настолько отклонялись от реальности, что капитана следовало бы признать безалаберной дурой. Или она должна была точно знать, что делает. — Присцилла вздохнула. — И я проверила плотности грузов.

— Правда? — Он подался вперед. — А почему вы вдруг… О нет — вы же учились пилотировать! А я вас прервал. Простите меня, госпожа Мендоса. Вы проверили плотности, подставили их в уравнения капитана — и?..

— Капитан знала, что делает. Плотности не соответствовали тем веществам, которые якобы были погружены. «Даксфлап» перевозит преимущественно лекарственные препараты. Я начала проверять списки, подбирать цифры… — Она покачала головой. — По-моему, на борт взяли беллакезу. Она значится в документах как асерзерин. Но асерзерин совершенно не соответствует цифрам. Беллакеза соответствует, но соответствует и сахар. Только зачем называть сахар асерзерином?

Она пожала плечами.

— Все это выглядело очень интересно, но я ничего не могу доказать. Я ни разу не видела это вещество. И готова спорить на последний грош, что этих данных под моим личным кодом в компьютере уже нет.

Он кивнул и снова откинулся назад, уставившись в потолок. Присцилла допила вино и осторожно поставила рюмку на стол. «Что будет теперь?» — подумала она, но заставила себя сидеть спокойно, положив открытые ладони на колени.

Капитан вдруг резко повернулся к ней.

— Мы улетаем с Джанкалима через четырнадцать часов, — медленно проговорил он. — Прежде чем мы с вами сможем обсудить конкретные вопросы, требуется провести несколько тестов. Они довольно длительные, и, к сожалению, мне этим вечером необходимо отправиться на планету. Если вы чувствуете себя в силах, вы можете пройти тестирование сразу после ленча. Корабль может временно предоставить вам гостевую каюту, и мы с вами снова побеседуем в семь часов. Хорошо?

— Хорошо.

Он кивнул и, похоже, собирался добавить еще что-то, когда дверь открылась, впустив умытого Горди с сервировочным столиком, уставленным всевозможными яствами.

— Как раз вовремя! — воскликнул Шан йос-Галан, отключая рычажки. — Вот теперь можно предлагать бренди, Горди…

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Бывшая суперкарго Присцилла Мендоса откинулась на спинку стула, смакуя настоящий кофе. Перед ней на столе стояли остатки чрезвычайно съедобной трапезы.

Тесты оказались длинными — и довольно странными. Среди стандартных бумаг оказались произвольные списки слов, которым требовалось дать определения, вопросы относительно ее вкусов в книгах, музыке, спорте и искусстве и анкеты, выяснявшие ее мнение по удивительно широкому кругу вопросов.

Присцилла вздохнула, наслаждаясь вкусом кофе. Она испытывала глубокую усталость, мысли стали медленными и расплывчатыми. Вскоре надо будет снова посмотреть на выданную ей карту и попытаться найти дорогу к своей каюте. Но, получив наконец возможность немного отдохнуть, не имея никакого дела, она была рада просто сидеть и неспешно пить кофе, бесцельно скользя взглядом по огромному и почти пустому залу столовой. От дежурного кока она узнала, что в первом часу люди едят редко. Он со смехом отмахнулся от ее извинений и наполнил ей тарелку, поставленную на поднос вместе с белой кружкой, над которой поднимался ароматный парок.

— Это для начала, — сказал он с широкой улыбкой. — Если не хватит, приходите за добавкой.

— Спасибо, — ответила Присцилла, удивленно заморгав при виде тарелки.

Ей уже много месяцев не приходилось видеть такое количество еды за раз. Кок снова рассмеялся и вернулся к своей работе.

Глаза у Присциллы начали слипаться. В полусне она удивилась, почему чувствует себя так уютно. И этот вопрос заставил ее выпрямиться и быстро покончить с кофе. Ведь разговор с капитаном утром закончится тем, что она снова окажется на Джанкалиме, и положение ее будет ничуть не лучше, чем сегодня днем, — если не считать нескольких возможностей сытно поесть. Как многое зависит от результатов ее тестов — и от капитана. Неужели он действительно ей поверил?

От тут же гневно спросила себя, с какой стати капитану йос-Галану было ей верить, и, вздохнув, подняла взгляд от стола.

Напротив нее оказался землянин среднего роста. Он стоял, держа в руке кружку с кофе, и на его круглом лице было написано восхищение.

У Присциллы упало сердце. «Ну вот, снова начинается», — подумала она.

— Привет! — непринужденно сказал мужчина. — Похоже, вы единственный человек на борту, который за все время полета не отправил ни одной радиограммы.

— Это потому, что я не на борту, — ответила Присцилла, а потом улыбнулась и покачала головой. — Нет, это звучит совершенно бессмысленно. Я имею в виду — я просто в гостях…

— О? — заинтересованно отозвался он и протянул ей пухлую ладонь. — Расти Моргенштерн, связист. Приятно познакомиться, госпожа…

— Мендоса. — Она слабо пожала протянутую руку и испытала большое облегчение, когда он не стал пытаться продлить рукопожатие. — Присцилла Мендоса. Присядете?

— Спасибо. — Он ссутулился над столом, поставив на него локти и обхватив кружку обеими руками. — А у кого вы гостите, можно полюбопытствовать? И почему они оставили вас есть в одиночестве?

— Кажется, я плохо объясняюсь. На самом деле я хочу получить на корабле место. Я недавно закончила тестирование, и мне предстоит увидеться с капитаном в семь часов и узнать свои результаты. — Она вздохнула. — Но все это кажется мне бессмысленным. Мистер Сондерсон — агент с Джанкалима — сказал, что экипаж корабля укомплектован полностью.

— Ну, это правда. — Он замолчал и сделал глоток кофе. — А какая у вас специальность?

— На прошлом корабле я была суперкарго.

Расти покачал головой.

— Суперкарго у нас чертовски хороший — старый Кен Рик. Старше самого сатаны лет на сорок и хитрее раза в два. Ни за что не играйте с ним в карты. — Он сделал еще глоток. — Но это ничего не значит. Если кэп решит, что вы подойдете, то для вас обязательно что-нибудь найдется.

Присцилла изумленно моргнула.

— Как это?

— Ну, вот вроде как с… — Он ткнул в ее сторону пальцем. — С юнгой! Вы видели Горди?

Она широко улыбнулась.

— Он встретил меня, когда я прилетела.

— Славный паренек. Но дело в том, что у нас была пара разных юнг. Один был запасным астронавигатором. Вторая больше времени проводила с Кен Риком и вместо того, чтобы подносить вино, училась распределять грузы. Последний парень — похоже, он все время только и делал, что играл с кэпом в шахматы. А Горди — тот обучает кэпа… как же это?… Реструктурированному гэльскому? Какая-то чертовщина — староземный диалект. Оказывается, там, откуда Горди родом, все на нем разговаривают.

— Капитан учит староземный у Горди Арбетнота? — Присцилла взяла со стола кружку и хмуро в нее заглянула. — Зачем?

Расти пожал плечами.

— Кэп любит поговорить.

— Я уже заметила. Но — староземный? И при этом какой-то малораспространенный диалект?

— Хотите — сами у него спросите. Я не знаю. Но вернемся к теме: если ваши тесты будут на уровне, вас возьмут. И вы будете работать. — Он ухмыльнулся. — Тут все работают.

— Но, похоже, место юнги занято, — напомнила ему Присцилла.

— Кэп что-нибудь придумает, — уверенно заявил Расти. — Хотите еще кофе?

Она улыбнулась:

— Да, спасибо.

— Не за что. Какой вы любите? Черный. Сейчас вернусь.

Он вернулся почти мгновенно и вручил ей кружку, а сам остался стоять, глубокомысленно ее рассматривая. Присцилла осторожно отпила глоток, надеясь, что связист не скажет ничего неуместного.

— Если у вас найдется минутка… — начал он, и Присцилла стиснула зубы, — то давайте пройдем в салон. Там есть экран. Мы сможем вывести данные по спекгрузам, и вы подскажете мне массу способов заработать деньги. Это было бы очень интересно: вы ведь были суперкарго и много чего знаете.

Присцилла протяжно выдохнула и с улыбкой встала.

— Ладно.

— Тогда нам сюда.

Стараясь не отстать от связиста, она спросила:

— А что такое спекгруз?

— Спекулятивный, — объяснил Расти и ухмыльнулся при виде ее недоумения. — Видите ли, каждый член экипажа может, если захочет, отвести определенный процент заработка в течение полета на спекуляцию. Например, можно торговать деревом — я лично очень этим интересуюсь. Или духами. Это довольно рискованно, но у Лины вроде получается. Музыкальными инструментами… ну, не знаю. Сравнительно недавно у нас было немного крествельской икры. Это — одна из находок Горди. Распродали всю в следующем же порту. — Он покачал головой. — Из парнишки выйдет чертовски хороший купец. Угадывает, на что будет спрос в следующем порту, даже если мы не знаем, в какой именно следующий порт зайдем. Ну, вот и пришли.

При их приближении дверь открылась, и Присцилла следом за связистом перешагнула через порог в помещение, полное приятного полумрака и негромких разговоров. В ярко освещенном углу шла игра в карты — Расти помахал игрокам и получил пару-тройку рассеянных ответных взмахов. В салоне находилось еще несколько человек: некоторые сидели небольшими компаниями за разговором, некоторые — одни, с книгами или рукоделием.

— А вот и Лина, — заметил Расти и сделал крюк к стоявшему отдельно креслу, в котором темноволосая лиадийка читала какую-то книгу в переплете.

Она подняла глаза и приветливо улыбнулась.

— Раа Сти! Тебя так быстро выпустили из клетки?

— Сейчас не так рано, как тебе кажется, — ответил он и жестом пригласил Присциллу подойти ближе. — Это Присцилла Мендоса. В эту вахту она на корабле гость. А в следующую у нее назначено собеседование с кэпом. Присцилла, это — Лина Фаалдом, главный библиотекарь.

Присцилла встретилась с серьезными глазами цвета меда и, повинуясь безотчетному порыву, сделала нечто такое, чего никогда не делала по отношению к Сав Риду Оланеку или кому-нибудь из команды «Даксфлана»: она выполнила поклон равных, точно такой, какой ей показывал Фин Тон.

— Я рада с вами познакомиться, Лина Фаалдом, — произнесла она, стараясь как можно правильнее произнести слова лиадийского приветствия.

Женщина захлопала в ладоши.

— Она говорит по-лиадийски! Ну, вот видишь, Раа Сти, разве тебе не стыдно? — Она встала и изящно исполнила ответный поклон. — А я не менее рада этому, Присцилла Мендоса. — Выпрямившись, она добавила на земном: — Может быть, вы убедите этого ленивца Раа Сти начать учить лиадийский.

— Зануда, — дружелюбно сказал Расти. — Я собирался показать Присцилле спекгруз. Постоишь у нас над душой?

— Не знаю. А как стоят над душой?

— Это значит — стоять сзади и смотреть через плечо, — объяснила Присцилла. — Расти хочет, чтобы я подала ему какие-нибудь идеи о том, как заработать деньги.

— Деньги, деньги! У Раа Сти и так денег больше, чем он может проиграть. Зачем ему понадобилось еще? Но — да, я хотела бы постоять у вас над душой. Спасибо.

Экран оказался в углу напротив того места, где шла игра в карты. Расти поднес ладонь к сенсору, а потом набрал свой код. Лина устроилась на ручке его кресла, а Присцилла села на пуф слева от него, подобрав под себя ноги.

— Ну вот. Трюм шесть, содержимое. Двадцать кило красного дерева, десять кило желтой сосны, пятьдесят восемь галлонов духов «Бесконечное желание»… «Бесконечное желание»?..

Расти бросил на сидящую рядом с ним лиадийку возмущенный взгляд.

— Дело в запахе, — с достоинством объяснила ему Лина, — а не в названии.

— Ну, ты у нас специалист. Четыреста бушелей необработанного хлопка и тридцать две дюжины бутылок настойки тенгоу. — Он покачал головой. — Надеюсь, паренек опять не ошибется… Ну, что скажешь, Присцилла?

— Впечатляет, — искренне ответила она. — По-моему, вы сделали хороший выбор: главным образом предметы роскоши. Хотя я в древесине не разбираюсь. Тридцать кило представляется мне или слишком большим или слишком маленьким количеством.

— Это для скульпторов, — объяснила Лина. — Куда бы мы ни прилетели, везде есть художники, которые ищут что-нибудь новое. Раа Сти начал покупать дерево… о, очень давно, еще когда капитаном был отец нашего капитана. Теперь у нас есть заказы. Дерево становится… обычным грузом. Нас ждут.

Присцилла кивнула, задав новый вопрос, который у нее возник.

— У вас целый трюм отведен под спекулятивные грузы? А как насчет налогов на объемы?

— Их оплачивает кэп. С условием, что с любой прибыли определенный процент отходит в пользу корабля. Но корабль разделяет и убытки — это справедливое соглашение.

— Более чем справедливое. — Она сделала глоток почти остывшего кофе. — Похоже, ваш капитан довольно необычный.

— Он — хороший капитан, — сказала Лина.

— А «Долг» приносит хорошие доходы, — добавил Расти, снова поворачиваясь к экрану. — Большая часть дерева предназначается для Арсдреда. Гильдия ремесленников сделала большой заказ. Возможно, мы там подберем какие-нибудь мелочи, однако это вряд ли: туда заходят почти все корабли, которые оказываются в этом секторе. Какое-то время шестой трюм будет пустовать. — Он посмотрел на Присциллу. — Так денег не заработаешь.

— Но вы же только что сказали, что на дерево у вас заказ, — напомнила она. — Значит, вы получите прибыль, правильно?

— Да, наверное. — Он повеселел. — Вот что я тебе скажу: давай попробуем совместить наше увольнение на берег, когда будем в Арсдреде. Тогда мы сможем вместе провести разведку. Кто знает? Может, что-нибудь и приглядим под спекгруз. Или даже для корабля.

Присцилла изумленно уставилась на него.

— Разве вы забыли? Может быть, меня на Арсдреде и вообще не будет. — Она допила остаток кофе и покачала головой. — Значит, вы все ищете груз для корабля. А чем же занимается мастер-купец?

Лина рассмеялась.

— Он ведет торговлю, — ответил Расти. Его круглое лицо было совершенно серьезным. — Мы не занимаемся торговлей. Но что-то приглядеть может каждый. Кэпу ведь всюду не поспеть, и можно упустить выгодную сделку просто потому, что нельзя быть в трех местах сразу. Так что на планету летит как можно больше членов команды. Если ты что-то видишь, то срочно бежишь к ближайшему комму и вызываешь кэпа или Кэйзин Не-Зейм — первого помощника. Если предложение оказывается удачным, тебе положена премия. — Он удивленно заморгал. — В чем дело?

— Ни в чем. Я… На моем последнем корабле… не поощрялась… высадка членов команды на планеты. А всей торговлей занимался один купец.

— На мой взгляд, глупое правило, — решительно заявил связист.

— Это не слишком умно, — медленно подтвердила Лина. — В успешной торговле корабля заинтересованы все. Мы все получаем свою долю от прибыли. Вполне естественно сделать так, чтобы мы все прилагали как можно больше усилий к тому, чтобы максимально увеличить прибыль. — Она внимательно посмотрела на Присциллу. — Возможно, прежде вы служили не на очень хорошем корабле.

— Возможно, это так, — сухо согласилась Присцилла и быстро прикрыла ладонью неудержимый зевок. — Простите. День у меня получился длинный. Мне надо найти свою каюту…

Она выпрямила ноги и встала.

Кивнув, Расти погасил экран и вышел из нищи. Один из игроков оторвался от карт и призывно помахал ему рукой.

— Сейчас приду! — ответил связист и повернулся обратно. — Присцилла, готов спорить на три монеты, что ты будешь на «Долге» на Арсдреде.

— У меня не найдется трех монет, чтобы сделать ставку, — невесело улыбнулась она. — Но я надеюсь, что вы правы. Было приятно с вами познакомиться.

— Увидимся позже, — отозвался он и направился к карточному столику.

— Не обижайтесь на Раа Сти, — сказала Лина, помахав рукой в сторону его удаляющейся спины. — Вы знаете, как пройти отсюда к вам в каюту?

— У меня есть карта, — ответила Присцилла, запуская руку в карман.

Хрупкая лиадийка рассмеялась.

— Карта — это хорошо, но она проведет вас по всем главным коридорам. А я знаю короткие пути. Если вы не против, я вас провожу. Мне тоже пора отправляться спать.

— Мне не хотелось бы причинять вам беспокойство…

— Никакого беспокойства, — заверила ее Лина. — Подождите только, пока я заберу свою книгу.

Выйдя из салона, они повернули налево, а не направо, как указывала карта, и прошли по нескольким коротким зигзагообразным коридорам, которые привели их в центральный коридор. По нему они миновали несколько закрытых дверей — на одной была табличка «Гимнастический зал», на другой — «Бассейн», — а потом снова свернули в более узкий и менее ярко освещенный проход.

У третьей двери справа Лина простилась с ней, улыбнувшись и приветливо кивнув головой.

— Спите спокойно, Присцилла Мендоса. Я надеюсь завтра вас увидеть.

— И вам тоже спокойного сна, Лина Фаалдом, — тихо отозвалась Присцилла по-лиадийски. — Спасибо вам за заботу.

В ее затуманенном усталостью сознании каюта почти не запечатлелась. Она отыскала авточистку и уложила туда свою одежду, надеясь, что черное пятно с желтого манжета исчезнет при обычной обработке.

На полке над кроватью оказались часы. Она настроила сигнал на шесть часов, со вздохом свернулась на великолепно мягкой постели и запоздало помахала рукой в сторону сенсора освещения.

Она заснула прежде, чем в комнате стало темно.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Она вздрогнула, чуть было не расплескав остаток кофе, и, моргая, подняла взгляд на крошечную женщину, неожиданно возникшую перед ней. Это оказалась лиадийка средних лет, с глубокими морщинами на золотой коже возле уголков рта и глаз, с седеющими русыми волосами.

Присцилла улыбнулась.

— Извините. Я замечталась. Чем могу вам служить?

Строгое выражение красивого лица нисколько не смягчилось.

— Капитан вас приветствует, госпожа Мендоса. Он просит вас прийти к нему, если вы уже позавтракали. — Она немного помедлила, а потом добавила, едва заметно наклонив голову: — Я — Кэйзин Не-Зейм.

Первый помощник.

Присцилла снова улыбнулась, несмотря на то что мышцы лица плохо ей повиновались, и отодвинулась от стола.

— Я как раз поела. Я пойду к капитану, как только отнесу поднос.

Она была почти уверена в том, что найдет дорогу: во время завтрака она внимательно изучала выданную ей карту.

— Я вас провожу, — неуступчиво объявила Кэйзин Не-Зейм.

Присцилла снова почувствовала страх. Ее отправят с корабля — или потребуют, чтобы она осталась. Невозможно было определить, какой вариант хуже. Завтрак превратился у нее в желудке в ледяной ком. Она внезапно вспомнила женщину, с которой познакомилась накануне вечером, и пожалела о том, что не имела возможности поговорить с ней подольше.

Присцилла осторожно установила поднос с грязной посудой на ленте конвейера и повернулась к первому помощнику.

— Благодарю вас, Кэйзин Не-Зейм. Теперь я готова.

Капитан сидел за рабочим столом, бегая пальцами по клавиатуре. Рядом стояла рюмка вина, а две вчерашние пачки бумаг породили еще две себе подобные.

— Капитан, — официально объявила первый помощник, — здесь Присцилла Мендоса, которая пришла говорить с вами.

Он рассеянно поднял голову.

— Госпожа Мендоса? Доброе утро. С вашего разрешения, я займусь вами через секунду. Кэйзин, друг мой, ты не зайдешь ко мне через час?

— Конечно, капитан.

Она осуждающе поклонилась, но капитан уже устремил взгляд обратно на экран, так что Присцилла решила, что он этого не заметил. Нахмурившись, первый помощник резко повернулась. Автоматическая дверь постаралась хлопнуть за ней погромче.

Присцилла осталась стоять, пытаясь справиться с леденящим комком тошноты. Кусая губу, она изучающе смотрела на сидевшего за столом мужчину, пытаясь наблюдением победить страх.

Он — полная загадка, решила она. Очень высокий, кожа не золотая, а теплого коричневого оттенка. Как и у всех виденных ею лиадийцев, кожа лица у него была по-младенчески нежной, без какого бы то ни было признака бороды или усов. На смуглой коже ярко выделялись белые волосы и брови. Худые щеки и выразительный рот неприятных ощущений не вызывали.

На самом деле, подумала она, если не судить его по канонам лиадийской внешности, он покажется совсем не уродливым.

Сложен он был определенно неплохо. Под просторной рубашкой можно было разглядеть контуры широких плеч, держался он очень прямо, но в то же время без чопорности. Его крупные руки двигались над клавиатурой с экономным изяществом, и вряд ли они на ощупь были бы по-детски пухлыми, как у Расти Моргенштерна.

Он вдруг кивнул, отодвинулся от стола и потянулся за рюмкой. Потом поднял голову — и разлетающиеся брови резко сдвинулись.

— Что, у Сав Рида мания величия? Садитесь, садитесь. Вы поели? Хотите выпить? Спали хорошо?

Присцилла ответила, глядя ему в лицо:

— Не знаю. Спасибо. Да. Нет. Очень. А вы?

— Неплохо, — сказал он, поднимая рюмку. — Хотя мистер Сондерсон толкует слово «вечер» довольно смело. Мы ставили шарады. И пели куплеты. И самая младшая госпожа Сондерсон попыталась добиться от меня обещания жениться на ней, когда она достигнет брачного возраста. — Он покачал головой. — Увы, я понял, что ее больше привлекает перспектива летать по всей галактике, чем моя элегантная персона, так что этот блестящий брак сорвался. Я получил результаты вашего тестирования. Заинтересованы ли вы в том, чтобы их обсудить?

Присцилла попыталась вернуть бунтующий желудок на место.

— Да, сэр.

Он быстро пробежал пальцами по клавишам.

— Физика, математика, астронавигация — да, да, да. Цвета — красные, синие, литературные вкусы… Да! — Он оторвал взгляд от экрана. — Пребатут. Помните этот вопрос? «Сколько пальцев на ногах должно быть у пребатута?» И вот Присцилла Мендоса отвечает: «Столько, сколько ему удобно иметь». Я знал только одного человека, который ответил на этот вопрос таким же образом.

— Правда? — спросила Присцилла, у которой похолодели руки. — И она тоже подозревалась в воровстве?

— В воровстве? Нет. Он — разведчик. Хотя, если подумать, у этих двух специальностей должно быть некое сходство. Никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Когда в следующий раз с ним увижусь, обязательно об этом спрошу…

Он снова перевел взгляд на экран, что-то напевая себе под нос.

Присцилла осторожно обхватила пальцами подлокотники, отказываясь попасться на наживку, заключавшуюся в его последнем замечании, — если это была наживка. Пусть он сам говорит — тем более что ему это, похоже, очень нравится.

Он пошевелил плечами, в последний раз нажал клавишу и откинулся на спинку стула.

— У вас нет лицензии пилота? Это не годится, правда? Посмотрим… Сорок восемь членов команды, считая капитана — и восемь из них пилоты. Определенно, этого слишком мало. Вам придется учиться, госпожа Мендоса. Я буду на этом настаивать. Каждую девятую вахту вы будете являться в рубку на занятия.

— Подождите минутку! — Она судорожно вздохнула. — Вы меня берете? В качестве пилота?

— В качестве пилота? — хладнокровно переспросил он. — Нет, как я могу это сделать? Вы ведь не пилот, не так ли, госпожа Мендоса? Именно поэтому вам и придется учиться. С лицензией проблем не будет. Я имею квалификацию мастера для всех условий… вас что-то беспокоит?

— Простите, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Мне казалось, вы — капитан. И, конечно, мастер-купец. Так вы еще и пилот?

— Всего понемножку. В конце концов «Долг» — это семейное предприятие. Корабль принадлежит Клану Корвал и управляется им. А пилотирование у нас, так сказать, в крови. Я получил лицензию первого класса, когда мне было шестнадцать стандартных лет. Но, конечно, мог бы получить и на несколько лет раньше. Первый самостоятельный полет выполнил на этом корабле в четырнадцать, но правила есть правила, а там ясно сказано, что лицензию можно получать только по достижении шестнадцати стандартных. Но, как я говорил… что я, собственно, говорил? А, да. Раз я — мастер-пилот, то задержки с получением лицензии у вас не будет. Вы уверены, что у вас нет лицензии, госпожа Мендоса? Хотя бы третьего класса?

— Уверена, капитан. — События развивались слишком стремительно. Этот поток слов грозил напрочь смыть ее и без того едва удерживаемое спокойствие. — Но какая же у меня будет должность?

— Гм? А! Библиотекарь любимцев.

— Библиотекарь любимцев?

— У нас очень неплохая библиотека любимцев, — совершенно серьезно сообщил он ей. — А теперь перейдем к деталям. Мы находимся почти на половине маршрута. Я могу предложить вам стабильную оплату от Джанкалима до Солсинтры — примерно одну десятую кантры по прибытии. Вы можете претендовать на минимальную долю прибыли, которую получит корабль, начиная с этого момента. Премии за нахождение груза и особые поощрения в том же размере, что и для летальных членов команды, в зависимости от выгодности найденного груза и заслуг, которые оцениваются большинством голосов экипажа. — Он поднес рюмку к губам. — Вопросы есть?

У нее их был миллион, но сформулировать она смогла один-единственный.

— Почему, — раздраженно вопросила она, — вы постоянно манипулируете рюмкой, если никогда из нее не пьете?

Он ухмыльнулся:

— Но я из нее пью. Иногда. Еще вопросы есть?

Она вздохнула:

— Какой на корабле вычет за обучение пилотированию?

— Если вы не являетесь на занятия каждую девятую вахту, то капитан штрафует вас на двадцать монет. Три пропуска без уважительной причины или предупреждения являются основанием для немедленного аннулирования вашего контракта. Усвойте, пожалуйста, госпожа Мендоса: пока вы остаетесь членом экипажа, обучение пилотированию является важной частью ваших обязанностей. Я не допускаю манкирования обязанностями: штрафы — дело совершенно серьезное. — Он помолчал, его светлые глаза оценивали ее реакцию. — Вы это поняли?

— Да, капитан. — Она прикусила губу. — Просто на всех остальных кораблях, где я служила, за обучение с меня брали плату, и я им занималась в свое свободное время. На «Даксфлане» мне было отказано в разрешении продолжить обучение.

— Ах, Сав Рид, Сав Рид! — Капитан покачал головой. — Однако теперь вы не на «Даксфлане», и их правила здесь не действуют. Итак. Ваш непосредственный начальник… нет, корабль предоставляет вам кредит в размере недельного жалованья на приобретение одежды. Данная сумма будет вычтена из вашей доли в конце полета. Пожалуйста, закажите все необходимое с общего склада. Ваш непосредственный начальник — Лина Фаалдом. Она — главный библиотекарь.

— Я с ней познакомилась вчера вечером…

— Да? Она представит вас обитателям библиотеки любимцев и познакомит вас с вашими обязанностями. Не думаю, чтобы они оказались особенно тягостными, так что вы должны будете выполнять дополнительные обязанности, которые будут определяться по мере необходимости. Вашим инструктором по пилотированию будет Дженис Уэзерби. В том случае, если она будет занята, ее подменю я. Полагаю, это все. Условия вас устраивают?

— Поскольку я была почти уверена в том, что этим утром снова окажусь на Джанкалиме, то — да, капитан, условия меня устраивают. — Она сделала паузу, вглядываясь в его лицо. В какой-то момент их разговора ее страхи развеялись, так что она испытывала легкую слабость и постепенно разливающуюся по телу теплоту. — А вам действительно нужен библиотекарь любимцев?

— Ну, у нас же его не было, — ответил он, разворачивая к ней экран. — Так что, наверное, нужен. Приложите ладонь вот сюда, пожалуйста.

* * *

Шан йос-Галан откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. Казалось, будто его взгляд устремлен на хрустальный мобиль, укрепленный в дальнем углу у потолка. На его лице застыло выражение глуповатой мечтательности. Он не оглянулся на звук открывающейся двери. Можно было подумать, что он даже не заметил, что в комнате, кроме него, появился еще кто-то.

Однако Кэйзин Не-Зейм была не из тех, кто мог поддаться на такую уловку. Она уселась на стул, который недавно занимала Присцилла Мендоса, и устремила хмурый взгляд на повернутое в профиль лицо капитана. Ее неуступчиво прямая спина не прикасалась к спинке.

— Вы заключили с ней контракт? — вопросила она на высоком языке.

Каждый слог буквально источал ледяное недовольство.

— Я же сказал, что намерен заключить с ней контракт, — мягко напомнил капитан мобильной скульптуре, обращаясь к ней на земном. Он лениво повернул стул, вынул руки из-за головы и сел прямее. — В чем дело, Кэйзин?

— Она слишком красива.

Ее земная речь звучала не менее холодно.

— Но она же в этом не виновата, правда? Люди ведь себе лица не выбирают, верно? Если выбирают, то я хотел бы знать, почему мне об этом не сообщили.

Пожилая лиадийка устремила на него взгляд, в котором появилось нечто опасно похожее на улыбку.

— То есть мне предлагается ее пожалеть?

— А что в этом может быть плохого?

— Что плохого? И вы еще спрашиваете? Или это опять игры? Прошу вас, не трудитесь… — Она помолчала, и было видно, с каким трудом она овладевает собой. — И что будет плохого — для корабля, команды, вашего клана и Шана йос-Галана, если Сав Рид Оланек продемонстрирует, что он не только бесчестен, но и хитер? Что будет плохого, если эта столь несчастная и столь прекрасная женщина окажется его орудием — клинком, прижатым к вашей шее? Что плохого…

— Кэйзин…

Большие руки капитана поднялись в успокоительном жесте, на лице отразилась тревога за Кэйзин.

Она устало привалилась к спинке стула.

— Шан, это мой последний полет. Я бы предпочла, чтобы он прошел спокойно.

— Нет оснований опасаться, что это будет не так, друг мой. Зачем Сав Риду может понадобиться внедрять на «Долг» — кого? Шпионку? Убийцу? Он уже получил за мой счет очки, и хорошенько посмеялся. У него нет оснований идти на такие ухищрения. У него вообще нет оснований вспоминать о происшедшем — может, только чтобы посмеяться и пересказать эту историю в очередной таверне, в доказательство безумной глупости Шана йос-Галана. — Он смущенно улыбнулся. — И он будет недалек от истины, правда?

Она безмолвно взмахнула рукой.

— Ты слишком много беспокоишься, Кэйзин — и без всяких оснований. Случай, совпадение. Я не верю, чтобы Сав Рид захотел бы, чтобы Присцилла Мендоса оказалась здесь — если полагать, что ему вообще хотелось что-то в связи с ней, не считая, возможно, ее смерти. Думаю, он просто два раза поступил так, как диктовали обстоятельства. Забавно — но отнюдь не невероятно, — что жертвы обоих его поступков встретились.

— Отнюдь не невероятно и то, что Оланек стал осторожен — или даже что он стал чересчур жаден. Какие он получит очки, если он поставит на колени весь Клан Корвал…

Брови Шана сурово сдвинулись.

— Ты действительно считаешь, что такое возможно? Не то чтобы он не был способен на такую жадность или на такое безрассудство… Кэйзин, «Долг» следует по прежнему маршруту. В память о тех годах, которые мы провели вместе, о том времени, которое ты потратила на то, чтобы меня вырастить, я постараюсь сделать остальную часть полета как можно более спокойной. Тем временем, пожалуйста, постарайся проявить снисходительность к Присцилле Мендоса. — Он поднял рюмку и сделал неспешный глоток. — И как по-твоему, Кэйзин, что было бы лучше: иметь клинок — если, конечно, такой клинок существует — у себя перед глазами или обнаружить, что он нацелен нам в спину?

Она улыбнулась.

— Ты воздашь ему по заслугам?

— Приняты меры, чтобы по всем счетам было заплачено, — пообещал он и допил вино.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Держа в руке неизменную рюмку, Шан йос-Галан завернул за угол и оказался в зоне отдыха. Впереди маячила стройная фигурка в яркой малиновой тунике, перетянутой серовато-голубым кушаком. Он удлинил шаги и догнал ее у пересечения с коридором, ведущим к спортивному залу.

— Удачная встреча, Лина.

Она повернула голову и ослепительно улыбнулась.

— Шан! Я рада тебя видеть.

— А я тебя. Как всегда. Ты сегодня особенно хороша. Направляешься на вечеринку? Возьмешь меня с собой? Обещаю не хвастаться своим высоким положением. Как ты находишь свою помощницу?

Она рассмеялась.

— Но я как раз хотела поговорить о Присцилле! У тебя и правда есть минутка? Я знаю, сколько у капитана дел. Я тебя почти не вижу…

— Тоскуешь? — Он с насмешливым взглядом поднял рюмку. — Конечно, говори со мной о Присцилле. Жильцы одобряют? Ты с ней не справляешься? Отправить ее к Кену Рику?

— О нет, только не к Кену Рику! Малыши в восторге. Мастер Фродо даже мурлычет. Но ты это предвидел. — Она остановилась и вопросительно заглянула ему в лицо. — Шан… Что с ней? Ты не знаешь? В ней есть радость, это чувствуется, но она ее отвергает… прячет… Она мне очень нравится. А тебе?

— Тебе не кажется, что кого угодно расстроило бы, если бы его ударили по голове, бросили без денег, с испорченным послужным списком и без друзей?

— Дело не только в этом, — не согласилась Лина. — Ей нужно исцеление.

— Вот как? — Он отпил глоток. — Ты с ней не справляешься?

— Нисколько. Но, возможно, ты…

— Я? — Он рассмеялся. — Я не целитель, Лина. Я капитан.

— А! — Она презрительно отмахнулась от этого предлога. — Можно подумать, у тебя нет способностей и подготовки! — Она наклонила голову, стараясь оценить информацию, лишь малую часть которой давало ей выражение его лица. — Шан?

Он слегка пожал плечами, отказываясь обсуждать эту тему, и едва заметно нахмурился.

— Какими… духами ты сегодня надушилась, Лина?

— Теми, которые мы купили, — «Бесконечное желание». — Она рассмеялась. — Раа Сти это название не нравится.

— И он прав. — Капитан отступил на пару шагов. — Очень сильные, правда? Ты, кажется, не упоминала, что они имеют свойство афродизиака.

— А они и не имеют! — Она ухмыльнулась. — Ты уверен, что дело в духах?

— Прости меня, — пробормотал он. — Ты всегда меня восхищаешь, Лина, но сегодня я был далек от любовных мыслей. Если это не афродизиак, то нечто близкое. Тебе объясняли, как они действуют?

— Дело в запахе… — Жестом испросив его согласие, она перешла на низкий лиадийский, к которому прибегают при общении друзья. — Это усилитель собственного запаха человека. И если ты чувствуешь некое влечение к этому человеку, то при использовании духов оно усилится. Это безопасно, друг мой, уверяю тебя.

— Я, — ответил капитан на земном, — отнюдь в этом не уверен. На некоторых мирах существуют законы относительно духов и веществ, которые… как это звучит официально?.. «Лишают права выбора и размягчают волю»? Что-то примерно столь же помпезное. — Он снова отпил вина и отошел еще на шаг. — Сделай мне одолжение и отнеси флакон в лабораторию, Лина. Мне ужасно не хотелось бы нарушить закон.

— Они совсем безобидные! — Лина нахмурилась. — И они не лишают права выбора — не больше, чем Целитель, поощряющий к радостям жизни…

Шан ухмыльнулся.

— Думаю, ты прибегаешь к казуистике. Так ты и правда идешь на вечеринку? Мне хотелось бы тебя сопровождать. Исключительно из научного интереса, понимаешь? Было бы любопытно наблюдать, как твои духи подействуют на целую комнату ни о чем не подозревающих людей.

— Я, — укоризненно объявила ему Лина, — иду наблюдать за партией в пинг-понг между Присциллой и Раа Сти. Если хочешь, можешь идти со мной. Хотя если ты и дальше намерен так оскорбительно от меня пятиться…

Он рассмеялся и предложил ей согнутую в локте руку.

— Я уже овладел собой. Ну что ж, давай навяжем себя соперникам в пинг-понге.

Расти вспотел и запыхался. На его круглом лице застыло выражение упрямства и усталости.

Присцилла, наоборот, оставалась безмятежно-спокойной и парировала его удары с небрежной легкостью, почти не глядя на шарик. Однако ей удавалось постоянно пробивать его отчаянную защиту. Счет стремительно рос в ее пользу.

— Двадцать одно! — сказал он, и его голос сорвался. — Не могу поверить!

— Нет, Раа Сти, Присцилла действительно выиграла двадцать одно очко, — услужливо подтвердила Лина. — Я тоже считала.

— Вот поэтому я и не могу поверить. — Расти тяжело облокотился на стол и покачал взмокшей головой в сторону Присциллы. — Ты меня разгромила! Не понимаю. В половине случаев я даже не видел мячика.

— Это потому, что у вас реакция, как у дохлой коровы, — объяснил Шан, не желая уступать Лине в любезности.

Связист повернулся к капитану и бросил на него возмущенный взгляд:

— Ну, спасибо!

— Всегда рад служить…

— Может быть, — попробовала помочь ему Присцилла, оборвав готового взорваться Расти, — дело в том, что ты смотришь на мячик. Я этого почти никогда не делаю.

— Тогда как ты знаешь, где он? — Он вытер мокрый лоб рукавом и шумно вздохнул. — Проклятие, Цилла, я же хорошо играю в пинг-понг! Я играю уже много лет!

— Но не с пилотами, — заметил капитан, делая глоток вина.

— А при чем тут это?

— Очень даже при чем. Подумайте, Расти. У вас замедленная реакция. Вы движетесь рывками, а не плавно, вы не в состоянии понять, где предмет окажется. — Он приветственно поднял рюмку. — Не переживайте так сильно, друг мой. У каждого из нас есть свое место в жизни. В конце концов, я ведь не мог бы занять ваше место за пультом связи или работать на…

— Как же, не могли бы! — пробормотал связист, неуклюже крутя ракетку на столе.

— Вы что-то сказали, Расти?

— Не важно. — Он повернулся и неожиданно бросил ракетку Шану, который лениво поймал ее левой рукой. — Сыграйте-ка с ней вы.

Капитан недоуменно моргнул:

— Почему?

— Вы пилот. Она пилот. Может, мне удастся подсмотреть что-то полезное. — Ухмыляясь, Расти покинул поле боя и упал в кресло у стены. — И вообще мне нужно отдохнуть. Вы ведь не хотите, чтобы я умер от переутомления?

— Да, это была бы трагедия. Такой молодой, такой красивый, такой богатый… Ему бы жить и жить… Госпожа Мендоса? Хотите сыграть? Обращаю ваше внимание на то, что на вашей стороне перевес: юность против подорванной нездоровым образом жизни старости.

Присцилла проглотила смешок. Лина нахмурилась.

— Конечно, капитан. Я буду рада с вами сыграть. Вы дадите мне фору?

— Это вы должны предложить фору мне, — ответил он, поставив рюмку на столик и неспешно направляясь к игровому столу. — Пожалуйста, не забывайте, что я немощен и очень уязвим. Ваша подача?

Она кивнула, а мячик уже летел над сеткой… чтобы его послали обратно с небрежной энергией. Он полетел к краю стола и едва в него попал, был пойман во время отскока и направлен обратно через сетку с вращением. И вернулся снова, на самый край ее игровой зоны — и был перекинут краем ракетки на его половину.

— Двадцать семь на двадцать пять, — сказала Присцилла почти сорок минут спустя. Она даже ухмыльнулась своему противнику. — Неплохая игра, капитан.

— Пришлось бороться за каждое очко, — согласился он, укладывая ракетку на стол и направляясь за рюмкой. — Пожалуйста, заметьте, Расти, что мне с трудом удалось победить. Ну, вам удалось подсмотреть что-то полезное?

— Что? Я отправляюсь в дом для инвалидов. — Связист покачал головой. — Вот это скорость! Если бы я не слышал ударов, то подумал бы, что вы меня разыгрываете: притворяетесь, будто играете невидимым мячиком.

Присцилла направилась к Лининому креслу и осторожно села на его подлокотник. Лиадийка ей улыбнулась.

— Ты очень хорошо сыграла, подруга.

Подруга. Для Лины в этом слове не было ничего необычного, но, слыша его, Присцилла неизменно испытывала теплое волнение. Она мягко улыбнулась.

— Спасибо. — Почувствовав небольшую неловкость, она пошевелила плечами. — Этой ночью у меня не будет извинений для бессонницы.

Лина слегка повернулась к ней.

— Ты плохо спишь? На нашем корабле?

Присцилла позволила себе роскошь еще раз улыбнуться.

— На этом корабле я сплю лучше, чем… чем обычно. — Она снова пошевелила плечами, легко ими пожав. — Это пустяки. Я с этим справляюсь.

— Через два дня мы будем на Скандальной, — заметила Лина непонятно в связи с чем. — Только отправим груз. А потом, еще через три дня, мы окажемся на Арсдреде. Ну, как тебе у нас нравится после того, как ты прожила здесь целую неделю?

— Неужели прошла уже неделя? — Этот вопрос почему-то заставил ее вспомнить интонации Шана йос-Галана, и она снова улыбнулась — почти лениво. — Мне очень у вас нравится. Все были так добры…

Конечно, если не считать Кэйзин Не-Зейм. Что происходит с этой женщиной? Присцилла опустила взгляд и увидела, что хрупкая золотистая рука Лины лежит на подлокотнике кресла у самого ее колена. Ее пальцы казались сильными, ловкими и удивительно красивыми. Не думая ни о чем, кроме того, как приятно будет это сделать, Присцилла накрыла ее кисть ладонью — и, удивившись собственному поступку, поспешно взглянула на лиадийку.

Лина ей улыбнулась.

Присцилла вздохнула. Ей показалось, что звук принесся откуда-то издалека. «Подруга», — подумала она, и ее пальцы нежно сжали руку Лины. Она почувствовала ответное теплое пожатие и улыбнулась в четвертый раз за пять минут. С другого конца комнаты до нее доносился негромкий разговор: Расти с капитаном что-то обсуждали. Она покачала головой.

— Похоже, я устала сильнее, чем думала.

— Да? Хочешь пойти спать? Если хочешь, я пойду с тобой.

Присцилла заглянула подруге в лицо. Богиня, как же ей трудно будет проститься с Линой…

— Я хотела бы, чтобы ты пошла со мной, — тихо сказала она. — Это будет хорошо.

— Я тоже так считаю, — отозвалась Лина, не отпуская ее руки.

На противоположной стороне комнаты Расти вдруг вздохнул.

— Ну вот, мне казалось, что я ей нравлюсь! — пожаловался он. — А она взяла и ушла с Линой!

Шан рассеянно огляделся.

— Боюсь, что тебя переиграли. Лина надушилась своими новыми духами.

— Вот как? — с интересом спросил связист. — Черт! Да эта штука нас всех сделает богачами!

Они дошли до каюты Присциллы, и когда дверь открылась, вошли туда вместе. Перешагнув порог, Лина остановилась и чуть вопросительно улыбнулась своей высокой спутнице. Очень осторожно она прикоснулась к синяку, который еще был заметен на бледной щеке.

— Мне очень жаль, что тебе сделали больно, подруга.

— Это было не так уж страшно… — пробормотала Присцилла, заглядывая ей в лицо.

Медленно, ощущая непобедимую нежность, она наклонилась и поцеловала Лину в губы.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Нормишка Мастер Фродо радостно забурчал и бросился к дверце люка со всей скоростью, на которую были способны его кривые лапки. Трое его спутников более медленно вылезли из своих уюток и пошли следом. Малыш издал негромкий и полный достоинства приветственный рокот.

Присцилла аккуратно отмерила три порции и расставила их по специально отведенным местам. Малыш, Делм Бриат и Леди Сельф с энтузиазмом принялись за еду, а Мастер Фродо остановился рядом, буквально вибрируя от нетерпения. Когда последняя порция была поставлена на место, он протянул когтистую лапку и зацепил складку рукава.

— Ты решил, что я о тебе забыла? — спросила Присцилла, когда он вскарабкался вверх по ее руке.

Мастер Фродо потерся головой о ее пальцы.

Присцилла с улыбкой пересадила его себе на плечо. Он повозился и сел на задние лапки. Одна передняя лапка уцепилась за кудряшки над ухом, а второй он серьезно принимал зернышки кукурузы, которые распихивал в защечные мешки.

— Сегодня мне работать на связи, — сообщила Присцилла, пока Мастер Фродо утолял голод. — В двенадцать я должна явиться к Тони сиг-Элла.

Ее собеседник не стал отвечать прямо, хотя качеством поглощения пищи дал понять Присцилле, что Тони сиг-Элла — неплохой человек, которого принимают у себя все приличные нормишки.

Поскольку по библиотечным записям Присцилла могла убедиться в том, что Тони нередко посещала очаг нормишек, эти сведения ее не удивили. Однако она поблагодарила Мастера Фродо за его рекомендацию и ласково почесала за ушком, прежде чем вернуть обратно в террариум.

Он с тихим вздохом устроился на песчаной почве, повернул головку и посмотрел вверх, умоляюще протягивая лапку.

Присцилла снова улыбнулась.

— Больше не получишь, — строго объявила она, нежно поглаживая ему пузико. — Иначе станешь совсем толстым.

Мастер Фродо дал понять, что среди нормишек некая солидность фигуры считается привлекательной. Однако, конечно, Присцилла вправе думать, что хочет. Ему неприятно об этом упоминать, но ей самой лишняя порция зерна не помешала бы.

Захваченная этим мысленным диалогом, Присцилла покачала головой.

— Я всегда была тощая, — сказала она, закрывая и запирая люк. Она снова покачала головой. Говорит сама с собой, словно Провидица! Если кто-нибудь ее на этом поймает, то ее отправят в лазарет раньше, чем Мастер Фродо успеет за нее вступиться.

Но почему-то даже эта мысль ее не встревожила. На самом деле пару вахт назад Лина поймала ее за разговором с Мастером Фродо. Единственная реакция лиадийки заключалась в том, что она ласково дернула за округлое ушко и предупредила Присциллу, чтобы та не позволяла нормишке выклянчить у нее дополнительную порцию.

— Он у нас мошенник, — объяснила Лина, смеясь проделкам забавного создания. — И не поддавайся на его обаяние. Он будет бесстыдно этим пользоваться.

Присцилла вышла из библиотеки любимцев через боковую дверь, которая сообщалась с основной библиотекой. Лина сидела за кафедрой и хмурилась на экран. Однако подняв голову, она сразу же улыбнулась. Все еще не привыкнув к такой теплой и непринужденной дружбе, Присцилла затаила дыхание.

— Все обихожены, — сообщила она, стараясь сохранить внешнее спокойствие. — Я ухожу к связистам.

— Да? Передай от меня привет Тони. Мы в этот полет что-то редко видимся. — Лина прикоснулась к белокожей хрупкой кисти — Встретимся за главной трапезой, подруга?

— Да.

Она глубоко вздохнула, чувствуя, как у нее колотится сердце. Лина улыбнулась.

— Ну, тогда увидимся за едой. Всего хорошего, Присцилла.

— Всего хорошего, Лина.

Рубка связи находилась напротив библиотеки шестью уровнями выше: ее купол в центральной части корабля был абсолютно симметричен куполу мостика, располагавшегося шестью уровнями ниже. Присцилла вошла в лифт, набрала код места назначения и устроилась в углу.

Библиотекарь любимцев. Она выполняла связанные с этой должностью обязанности только одну вахту. Когда она просыпалась, на экране в каюте уже значилось ее задание — всегда с учетом времени, которое было необходимо для того, чтобы позаботиться о существах, вверенных ее опеке. После чего ее направляли куда-нибудь еще: в ремонтный отсек, где она помогала голенастому Сету с капитальным ремонтом, на камбуз в помощь болтливой Билли Джо, в трюмы рассматривать графики распределения грузов с ехидным стариком Кен Риком. И, конечно, на внутренний мостик для обучения пилотированию под началом Дженис Уэзерби — второго помощника и пилота первого класса.

«Я здесь всего неделю, а работала, похоже, везде — кроме библиотеки любимцев», — подумала Присцилла. Однако она обнаружила, что такое разнообразие заданий ее не угнетает. Наоборот: это почему-то помогало ей чувствовать себя более непринужденно. А всевозможные новые личности, с которыми она сталкивалась, приводили ее в восторг.

Люди. Здесь можно было бы приобрести друзей. Она уже нашла по крайней мере одну подругу. А поскольку прежде у нее вообще не было друзей, то подобное сокровище просто не поддавалось оценке.

Лифт остановился, и дверца открылась. За ней оказался ярко освещенный желтый коридор. Присцилла прошла по нему до конца, неслышно ступая по упругому полу, приложила ладонь к сенсорной пластине и вошла.

Всюду мигали лампочки. Одна приборная доска верещала, требуя внимания. На экране, встроенном в дальнюю стену, вспыхивали оранжевые цифры: семь кряду, пауза, повтор.

Людей видно не было.

— Привет!

— Привет! Да! Сейчас!

За центральным пультом что-то поспешно зашебуршилось. Присцилла направилась в сторону странных звуков — и чуть было не налетела на человека, идущего в противоположном направлении.

— Вы — Присцилла Мендоса, да?

— Я — Присцилла Мендоса, — подтвердила она, делая поклон равных. — Вы — Тони сиг-Элла?

— А кто же еще? Нет, мы не встречались — не обращайте внимания…

Был сделан укороченный вариант такого же поклона. Присцилла мысленно попыталась решить, как бы к подобному приветствию отнесся Фин Тон, но тут ее руку поймали неожиданно сильные пальцы. Тони потянула ее к пульту.

— Вы — дешифровщик, да? Вы работали на отраженной связи и знаете сигналы? Барахлит внутрикорабельная, и мне нужно время, но сообщения… Понимаете? Если вы будете просто расшифровывать поступающие и шифровать то, что надо отправить… У меня появится время, и мы не выйдем из графика. Все будет хорошо! — торжествующе закончила крошечная связистка, выдвигая для Присциллы стул.

Присцилла уселась и быстро обвела взглядом экраны, передатчики, приемные устройства. Оборудование оказалось стандартным: она с ним справится без проблем.

— А как мы сможем передавать сообщения по кораблю? — спросила она. — Если внутренняя связь не работает…

— Я говорила с капитаном, — прервала ее связистка, потирая худые руки. — В рубку пришлют юнгу, и он будет разносить готовые сообщения. Это будет быстро. Вы знакомы? Справитесь?

— Справлюсь. — Присцилла ответила как можно серьезнее, хотя из нее опять рвался смех. Она судорожно сглотнула. — Лина Фаалдом просила передать вам привет. Она сказала, что в этом полете вы редко видитесь.

— Лина! — Озорное личико осветилось улыбкой, глаза вспыхнули. — Я с ней свяжусь — скажем, чтобы вымолить у нее прощение!

Веселый смех сопровождался едва заметным прикосновением к плечу Присциллы. А потом она осталась одна. На другом конце рубки Тони уже снимала кожух с шумной доски.

Присцилла покачала головой и занялась работой.

Горди только что ушел с третьей пачкой сообщений. Присцилла услышала звук открывающейся двери, но не придала этому никакого значения. Почти все ее внимание было поглощено необычно сложным переводом.

«Неужели тут действительно написано „жаждет ваших чрезвычайно набожных закупок“?» — размышляла она, приподнят пальцы над клавиатурой. Сообщение было адресовано мастер-купцу «Исполнения долга». Следовало не спешить, чтобы не сделать ошибки.

— Что, — вопросил у нее над ухом голос с сильным акцентом, — вы здесь делаете?

Присцилла подняла голову. У нее упало сердце. Перед пультом стояла Кэйзин Не-Зейм, и по ней было видно, что она не намерена смягчаться.

— Меня сюда направили, — начала она.

— У вас нет допуска для этой работы! — рявкнула первый помощник. — Кто определяет ваши обязанности?

— В начале каждой вахты мои обязанности выводятся на мой экран, — объяснила Присцилла, стараясь говорить как можно спокойнее. — На эту вахту я была направлена к Тони сиг-Элла, к которой должна была явиться в двенадцать.

— Кто ваш непосредственный начальник? — угрожающе осведомилась Кэйзин.

— Лина Фаалдом.

— Лина Фаалдом. И по вашему мнению, библиотекарь обладает статусом, который позволяет ей направлять вас в рубку связи для расшифровки сообщений?

Сарказм этого вопроса ощущался безошибочно.

— Похоже, — огрызнулась Присцилла, — у нее был статус, чтобы направлять меня в ремонтный отсек, в трюмы, в камбуз и отдел гидропоники. Почему мне следовало думать, что в эту вахту положение иное?

— Вот как? — На лице первого помощника появилось странное выражение. Она повернулась, осмотрела помещение рубки — и взгляд ее остановился на фигурке, скорчившейся в дальнем углу. — Связист!

Тони обернулась и со вздохом подбежала к ним.

— Да, первый помощник?

— Как эта женщина попала к вам?

Связист недоуменно моргнула.

— В соответствии с приказом, первый помощник. Я ее ожидала. В сообщении капитана было сказано — в двенадцать.

— Капитан…

— Первый помощник, она мне нужна! — взмолилась Тони, словно вдруг ей стало понятно, к чему клонятся эти вопросы. — Она была чрезвычайно полезна. Внутренняя связь почти налажена. Могу обещать — до того, как мы уйдем с орбиты! Только не забирайте ее сейчас! Сообщения… вы ведь понимаете необходимость!

По выражению лица Кэйзин было ясно, что она не понимает необходимости. Она перевела взгляд с Тони на Присциллу, напряженно застывшую за пультом, а потом наклонила голову.

— Вопрос допуска, связист. Однако раз вы получили приказ от капитана, говорить больше не о чем.

С этими словами она сделала поворот на месте и ушла из рубки. Присцилла и Тони переглянулись, а потом крошечная связистка широко развела руками, выражая полное недоумение.

— Вы работаете хорошо. Когда мы уйдем с орбиты, экраны опустеют. Первый помощник… — тут она едва заметно повела плечами, — она бывает немного раздражительна. Не обращайте внимания.

Получив еще одно нежное прикосновение к плечу, Присцилла осталась одна. Справившись с недоумением, она занялась расшифровкой сообщений.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Присцилла резко обернулась — и застыла на месте. Переулок за ее спиной был полон людей. Они сжимали кулаки, на лице каждого было написано праведное возмущение. Она отступила, забыв об опасности позади нее…

Пока ее драгоценная сумка не была вырвана у нее из рук, а сама она не получила такой удар в спину, что упала на колени посредине переулка.

Стремительно вскочив, она яростно обернулась к Дагмар.

— Это мое! Отдайте!

— Твое? — издевательски переспросила женщина. Рядом с ней со смехом встал Пимм тел-Джадис. — А я слышала совсем другое, Присей.

Дагмар рывком раскрыла сумку и, запустив туда руку, начала копаться в содержимом. А потом с криком торжества она подняла кулак, в котором сжимала семь серебряных браслетов Девы-в-Круге.

Толпа закричала.

Первый камень ударил Присциллу в ногу одновременно с кулаком Дагмар, врезавшимся в лицо.

Второй камень попал ей в правую руку, и хрустнула сломанная кость.

Третий сломал ей ребро, и она закричала, свернувшись в клубок на грязной земле переулка, стараясь защитить голову. Камни летели все сильнее, а толпа выкрикивала презрительные имена: Врунья! Трусиха! Ничтожество!

— Присцилла!

Она почувствовала на себе чьи-то руки и стала вырываться.

— Присцилла! Нет, денубиа, не надо…

Голос был знакомый, встревоженный.

— Лина?

Присцилла застыла неподвижно, едва осмеливаясь верить своим чувствам.

— Конечно, Лина. А кто же еще? — Руки нежно прикасались к ее лицу, волосам. — Открой глаза, денубиа. Тебе страшно меня увидеть?

— Нет, я… — Ей удалось это сделать — и она увидела встревоженное лицо подруги. — Мне очень жаль, Лина.

— И мне. Такой ужас, милая моя. Что это было?

Добрые руки продолжали ее ласкать, сочувствие, словно целительное тепло, окружило ее. Присцилла вздохнула и покачала головой.

— Пустяк. Просто дурной сон.

— Да? — Лина провела пальцами по скуле Присциллы, потом — по стройной шее. Ее ладонь остановилась между грудями с розовыми сосками. — По-моему, очень дурной сон. У тебя колотится сердце.

— Мне приснилось… мне приснилось, что меня побивают камнями.

Она содрогнулась, судорожно вздохнула и попыталась найти внутреннее равновесие.

— Побивают камнями? — Лина нахмурилась. — По-моему…

— Таков обычай на моей… на планете, откуда я… Там бросают камни в преступницу, пока она… пока она не умрет.

— Коулечи! — Хрупкая лиадийка резко села и провела пальцем по лбу подруги. — Неудивительно, что ты испугалась. — Она наклонила голову. — Но с тобой такого на самом деле не было?

Присцилла заставила себя улыбнуться.

— Нет, конечно.

Ей наконец удалось найти протоптанную тропу к спокойствию, и ее духовные ноги ступили на нее.

— Я не очень храбрая, — тихо призналась она Лине.

Когда ресницы Присциллы опустились, а дыхание выровнялось, лиадийка нахмурилась. Она осторожно развернула мысленное волокно, как сделала бы с собратом-целителем, протянула его по самому безопасному направлению — и чуть не вскрикнула, когда Присцилла достигла убежища, которое искала, и плотно закрыла за собой дверь.

Дверь библиотеки открылась, и высокий широкоплечий мужчина лениво прошел в центр комнаты и остановился, держа в руках рюмку и глядя на фигурку, склонившуюся над главным пультом. Прошло почти пять минут, прежде чем она с резким вздохом выпрямилась и заговорила с непринужденностью давнего друга.

— Между землянами бывают целители, друг мой?

Он задумался над ответом, направляясь к ней.

— Насколько мне известно, официально — нет. — Он наклонился над экраном, глядя на перевернутые вверх ногами буквы. — Тебе надо попробовать слово «эмпат», мое сокровище. Оно числится в рубрике «отклонения от нормы».

— «Отклонения от нормы»!

Лина вскинула голову, возмущенно сверкнув глазами.

— Это не я его туда внес, — мягко напомнил ей Шан. — Я только предложил тебе помощь. Оно нашлось там, когда его искал я.

И тут Лина поняла, что Шан должен был провести такой поиск несколько лет назад. Она улыбнулась.

— Прости. Мне пришлось много поработать — с минимальным результатом. Я… несколько разозлилась.

Он слегка поклонился.

— Я мог бы предложить помощь.

— Действительно, мог бы. — Она снова улыбнулась и дотронулась до напряженной щеки. — Спасибо тебе, друг по ложу и коллега. Не откажи мне в любезности и сделай это предложение в другой раз.

— Хорошо. — Он отпил вина. — Только не бодрствуй всю вахту, пожалуйста, Лина.

— Ха! Кто бы говорил! Или капитану спать не положено? — Она тихо засмеялась, но быстро посерьезнела. — Кэйзин пожаловалась мне, что Присцилла была направлена туда, где ей не следовало быть.

— Я слышал. — Шан покачал головой. — Чего она от меня хочет? Сначала она объявляет мне, что это ее последний полет и мне не следует требовать от нее решений, касающихся дальнейших полетов. А потом она устраивает мне серьезную выволочку за то, что я осмелился выполнить ее указания! Скажу тебе, Лина, жизнь капитана — это не мед!

— Увы! — с трудом выговорила она сквозь смех.

Он ухмыльнулся, приветственно поднимая рюмку.

— Желаю удачного поиска, главный библиотекарь. И доброго сна.

— Доброго сна, Шан.

Но он уже ушел.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Корабль «Исполнение долга» плавно сошел с орбиты и по тщательно просчитанной траектории в нормальном пространстве долетел до точки прыжка, где, не дрогнув, перешел в гиперпространство.

Присцилла провела последнюю проверку, еще раз подтвердила пункт назначения и время прибытия, отключила пульт и откинулась на спинку стула, с трудом подавляя улыбку.

— Неплохо, Мендоса, — сказала Дженис Уэзерби с места второго пилота. Она взглянула на хронометр, закрепленный на пульте. — Время заканчивать. Пока.

— Хорошо, — рассеянно ответила Присцилла, продолжая смотреть на потухший экран.

На этот раз это не было тренажерной записью: это был главный экран пилота на капитанском мостике, и она сама все сделала! Она, Присцилла Делакруа и Мендоса, рассчитала траекторию, составила уравнения, выбрала координаты — сделала все, полагаясь на свои знания и способности.

Не отворачиваясь от экрана, она закрыла глаза, наслаждаясь чувством уверенности в своих силах. На какое-то мгновение стало не важно, что она — отверженная, безымянная, что на имя Мендоса у нее не больше прав, чем у Расти Моргенштерна.

— Заснули, госпожа Мендоса? Готов признать, что это кресло очень удобное, но оно может понадобиться кому-то еще.

Она открыла глаза и ухмыльнулась капитану. Тот стоял, упершись бедром в приборную доску и держа в руке рюмку.

— Извините, капитан. Я дала волю вульгарному самодовольству.

— Ну, это ободряет, — сказал он с ответной ухмылкой. — Я был готов поверить, что вы лишены недостатков. Но теперь, когда вы готовы признаться в самодовольстве, я уверился в том, что мы прекрасно поладим. Дженис несколько лаконична, правда?

— Возможно, она пытается уравновесить вас, — предположила Присцилла и тут же в ужасе прикусила губу.

Шан йос-Галан рассмеялся.

— Возможно. Возможно. Наверное, кому-нибудь следовало это сделать. Вы стоите двойную вахту? Но вам все равно разрешается сделать часовой перерыв, чтобы поесть. Судовые правила. Да и дел здесь маловато, правда? — Он рассеянно посмотрел на серый экран. — Все уже сделано. Почему бы не уделить вахту-другую себе?

— Спасибо, капитан, — сказала она. — Я это сделала. Хорошей вахты.

— Хорошей вахты, госпожа Мендоса.

Он приветствовал ее высоко поднятой рюмкой.

Она договорилась встретиться с Линой и Расти на главной трапезе в семнадцать часов. Присцилла повернула налево, в противоположную сторону от лифтов. У нее еще было достаточно времени, чтобы размять ноги, затекшие во время долгого сидения в кресле пилота.

Смакуя свое недавнее достижение, она прошла по коридору примерно четверть мили, спустилась на лифте вниз, когда коридор привел ее в тупик, и улыбнулась мрачному Кен Рику, выйдя из лифта на уровень ниже.

«Я прекрасно себя чувствую», — осмелилась она признаться, осторожно щупая эту мысль, словно сломанную кость. Ответом была едва заметная боль, которую удалось подавить еще одной теплой мыслью.

«У меня есть подруга». Это была ее первая настоящая дружба со времени детства на Синтии. Эта дружба существовала отдельно от внезапно возникших физических отношений. Время от времени у нее были любовники. Было приятно получать ласки и любовь и… успокаиваться. И было просто великолепно иметь право отвечать на это взаимностью по мере своих сил и возможностей. Но самым ценным было не это, не это заставило ее заново оценить те планы, которые она для себя составила.

Мысленно она снова услышала сонный голос подруги: «Присцилла? Засыпай, денубиа. Все хорошо».

Все хорошо. Впервые за очень много лет она позволила себе поверить в то, что со временем все действительно может стать хорошо. Если она останется членом команды этого корабля с его странным капитаном, неуклюжим Расти Моргенштерном и Горди, старым суперкарго и Мастером Фродо, и Линой… конечно, Линой…

Возможно, если она здесь останется… Если она перестанет думать о Сав Риде Оланеке и Дагмар Коллиер и сосредоточится на будущем, полном дружеских отношений, где все может быть хорошо…

— Что вы здесь делаете?

Резкий голос заставил ее остановиться. Присцилла заморгала, обнаружив, что стоит в незнакомом коридоре, куда принесли ее оставленные без надзора ноги. Она перевела взгляд на Кэйзин Не-Зейм и наклонила голову.

— Извините. Я задумалась и заблудилась. Сюда нельзя заходить? Я сейчас уйду.

— Неужели? — Первый помощник гневно поджала губы. — Вы просто повернетесь и уйдете, правда? Я спросила вас, что вы здесь делали. И я жду ответа. Немедленно.

— Извините, Кэйзин Не-Зейм, — сказала Присцилла, тщательно подбирая слова. — Я дала вам ответ. Я задумалась на ходу и заблудилась.

— И заблудились именно так, что оказались у главного компьютера? Я добьюсь от вас правды, Присцилла Мендоса! Еще раз спрашиваю: что вы здесь делаете?

— Не думаю, чтобы это вас касалось! — взорвалась Присцилла. — Раз вы не желаете верить правде, с какой стати мне ее повторять?

— Вы! — Если прежде первый помощник была зла, то теперь она уже разъярилась. — Сколько он вам платит? — вопросила она. С каждой секундой ее акцент становился все сильнее.

Землянка непонимающе на нее уставилась.

— Одну десятую кантры по прибытии в Солсинтру…

— Хватит!

Наступило молчание, во время которого Кэйзин мерила ее взглядом. Жесткие черты ее лица не изменились. Она открыла рот, собираясь сказать что-то еще, но тут же его закрыла — ее взгляд устремился Присцилле за спину.

— Идите! — рявкнула она. — И потрудитесь больше здесь не блуждать. Вы меня слышите?

— Я вас слышу, Кэйзин Не-Зейм, — ровным голосом ответила Присцилла.

Кивнув, она повернула обратно. Шан йос-Галан стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. В одной из них он продолжал небрежно держать рюмку вина.

Присцилла сделала глубокий вдох.

— Удачной вахты, капитан.

— Удачной вахты, госпожа Мендоса, — нейтрально проговорил он.

Она прошла мимо него и скрылась за поворотом коридора. Шан повернулся к Кэйзин.

— Поправь меня, если я ошибся, — мягко проговорил он. — Членам команды разрешен доступ во все части корабля?

— Да, капитан.

— Да, капитан, — повторил он, без труда выдерживая ее взгляд. — Присцилла Мендоса — член команды, Кэйзин. Не могу понять, как получилось, что ты об этом забыла, но в будущем прошу тебя постараться это помнить. И есть такая вероятность, что ты должна извиниться.

Первый помощник сделала очень-очень глубокий вдох.

— Скажи, что ты ей доверяешь!

— Я ей доверяю, — просто сказал он, давая Кэйзин поблажку, положенную старому другу.

— Она тебя околдовала!

— Я полностью собой владею, уверяю тебя, — сказал он ледяным тоном на земном, а потом переключился на высокий язык, в модальность лорда, обращающегося к вассалу. — Я действую, приняв во внимание законы необходимости.

Кэйзин низко поклонилась. Гордость за него просвечивала даже сквозь ее обиду. Некоторые смели утверждать, что жена Эр Тома йос-Галана подсунула ему в качестве первенца чистокровного землянина. Если бы эти люди могли только увидеть его таким — с источающим лед взглядом и надменным выражением лица! Кто бы мог увидеть его таким и после этого сказать, будто он не принадлежит Клану Корвал плотью и кровью?

— Простите, капитан, — пробормотала она. — Будет так, как вы сказали.

— Я рад это слышать, — ответил он на земном.

ПОРТОВЫЙ ГОРОД АРСДРЕДА

Порт Арсдреда ревел. Он толкался, вопил, наваливался, пел, приплясывал, обнажался до блестящей наготы, закутывался с ног до головы в яркие цвета и сверкающие драгоценности. Большую часть шума — и почти все краски — порождали люди за прилавками, перед витринами и за тележками, нагруженными доверху Богиня знает чем. Это были арсдредцы, темнокожие земляне с огромными карими глазами, крючковатыми носами и стремительной речью. Они рядились в многослойные полупрозрачные яркие одежды и громко расхваливали свои товары. В полуденном зное они даже не потели!

Конечно, некая часть шума приходилась и на долю тех, кому эти товары предлагались. Узкие улочки были забиты представителями полудюжины рас — всевозможными землянами, изящными лиадийцами, темноглазыми пеладинами, безволосыми тримуватами, безмолвными улварами. Присцилла вздрогнула, когда в поле ее зрения возникла огромная фигура: неужели сюда прилетают и икстранцы? — но это оказался всего лишь громадный аус, с копной золотых волос и окладистой бородой. Нагнув голову, он что-то басил, обращаясь к крошечной женщине, семенившей рядом.

— Огнекамни, прекрасная леди? Здесь самые лучшие. Специально для вас: бледные, как ваша кожа, черные, как ваши волосы! Для вас, прекраснейшая, — что, как не лазурь? И всего двадцать монет: жертва на алтарь вашей красоты! Только примерьте и посмотрите, как они вам идут!

— Ткани, благородная леди? Шарфы? Алые, золотые, зеленые, бежевые, синие! Можно повязывать на голову, можно носить на поясе. Дешево, благородная.

— Фарфор, леди? Путеводители… Мороженое… Благовония… Драгоценные камни…

Мир.

Присцилла завернула за угол на менее людную улицу и облегченно вздохнула. По расписанию, она получила увольнение в порт в первый же день по прилете. Расти с Линой получили увольнение одновременно на третий день, что заставило лиадийку нахмуриться. Расти философски пожал плечами.

— Ну, может, в другой раз.

Втайне Присцилла почувствовала облегчение. Спутник по увольнению быстро распознал бы состояние ее финансов. Она была рада не обременять друзей этой информацией, чтобы не ставить себя в положение, когда ей пришлось бы выслушивать добросердечные предложения о займе или, что еще хуже, о подарке.

Мысленно говоря себе, что все сложилось к лучшему, она зашагала по раскаленной улочке. День отдыха перед непростым завтрашним днем. Другой новостью расписания было сообщение, что в следующую рабочую вахту ей предстоит ассистировать суперкарго йо-Ланне при разгрузке шаттлов на планете.

Она дошла до первого перекрестка, когда ее окликнул знакомый голос.

— Привет, госпожа Мендоса! У вас сегодня тоже увольнение? Хотите объединиться?

Она повернулась, чтобы улыбнуться прямо в круглое — и идеально чистое — лицо Горди Арбетнота.

— Боюсь, что я буду тебя задерживать, — осмотрительно сказала она, но почти сразу же быстро добавила: — Но ты ведь здесь не один, Горди?

Он поморщился.

— Ну, почти что. Кэп говорит, что у меня достаточно ума, чтобы не ввязаться в какую-нибудь историю, но неприятности случаются, а если они произойдут со мной, то мой дед сломает ему нос. Так что мы пошли на компромисс.

Он отцепил от пояса какое-то устройство и поднял повыше, демонстрируя его Присцилле. Это оказался миниатюрный комм.

— Он настроен прямо на код кэпа. Если я попадаю в переделку — даже самую маленькую, — то мне велено включать связь и громко орать. — Горди вздохнул и снова посмотрел на Присциллу, пытаясь держаться как можно более хладнокровно. — Думаю, это не слишком плохо, правда, госпожа Мендоса?

Присцилла честно ответила:

— Это звучит очень великодушно. И разумно. Немало людей, знаешь ли, сочли бы тебя просто маленьким мальчиком.

— Да, это так, — подтвердил он. — Даже ма сказала что-то в том же духе, когда дед объявил ей, что обо всем договорился с кэпом. А обычно она… тоже разумная. Но Морган ей все уши прожужжал насчет того, что Шан на самом деле нам не родня — и к тому же лиадиец. Наверное, — заключил Горди, немного запыхавшись, — от такого кто угодно станет неразумным.

— Судя по твоим словам, это действительно так, — согласилась она с улыбкой. — А капитан тебе родственник?

Горди кивнул и пристегнул комм обратно к поясу.

— Ма Шана была сестрой деда. Так что мы родственники — Шан, и Вал Кон, и Нова, и Антора. Ну, то есть, — честно разъяснил он, — не Вал Кон. Он только с ними воспитывался. Но я тоже зову его кузеном. А он — кузен Шана, так что, наверное, мы все-таки родня. — Он ухмыльнулся Присцилле. — Так хотите объединиться? — снова спросил он.

Присцилла покачала головой.

— Думаю, я лучше просто поброжу здесь, приведу мысли в порядок, отдохну немного. Завтра мне помогать Кен Рику.

Горди засмеялся.

— Ну, тогда вам действительно лучше отдохнуть. Кен Рик неплохой дядька, но он любит заставить человека помучиться. И здорово умеет это делать. Вот что я вам скажу: мне возвращаться на шаттл в последний час по корабельному времени. Давайте полетим вместе, хорошо, госпожа Мендоса?

— Хорошо. — Она улыбнулась ему. — Можешь звать меня Присциллой. Все остальные уже зовут меня так.

— Кэп не зовет, — поправил ее Горди, уходя. — Но я буду. Пока, Присцилла.

— Пока… мистер Арбетнот.

Это вызвало новый взрыв смеха. Присцилла с улыбкой покачала головой и свернула на перекрестке налево, удаляясь от шума торговли.

По корабельному времени было немногим больше девятнадцати часов. Чувствуя себя превосходно, Присцилла вышла из общественного парка и лениво направилась по узкой аллее, которая заворачивала в сторону порта.

Большинство магазинов на улице были закрыты, но ее внимание привлекла ярко освещенная витрина, на которой были выставлены чрезвычайно замысловатые шахматы, вырезанные из белого и красного дерева и украшенные ограненными камнями. Она задержалась, рассматривая фигурки и мысленно сравнивая их с теми, которые она видела у капитана. Те фигуры были вырезаны из черного дерева и кости, но очень просто: это был набор для человека, который играет в шахматы, а не для любителя экзотики.

Присцилла пошла дальше. Следующая витрина под вывеской «Сокровища Тилы» была заполнена ослепительной коллекцией безделушек. Веер из резной слоновой кости лежал рядом с аляповатой диадемой с огнекамнями, золотая цепочка зеленоватого цвета была брошена на переплетенную книгу — возможно, ценную и явно старинную. Ваза из резного пластика соседствовала с тончайшим фарфором, знавшим лучшие времена.

Очарованная этим сочетанием красоты и безвкусицы, Присцилла подошла ближе к витрине, пытаясь подробнее разглядеть ее содержимое. Резная деревянная шкатулка со сломанными петлями, старинные очки с прозрачными стеклами… и при виде следующего предмета у нее перехватило дыхание. На стопке разномастных блюдец с цветочным узором ненадежно пристроился хрустальный триглант, которого художник сумел запечатлеть в момент задумчивости — крылья полураскрыты, хвост плотно обернут вокруг передних лап… Очаровательная фигурка — и ее собственная!

Ее собственная. И самая любимая из всего, что ей удалось увезти с собой с Синтии. Это она сама заказала хрустальную фигурку у художника, заплатила за нее заработанными своими руками Деньгами. Она сама сделала для нее устланную бархатом коробочку, в которой она так хорошо смотрелась.

Возможно, воровка решила, что коробочка ничего не стоит.

На негнущихся ногах Присцилла вошла в магазин, сжимая в кулаке две монеты. Спустя пятнадцать минут она вышла на улицу, бережно укладывая завернутую в бумагу фигурку в карман. Она напомнила себе, что это были ее последние монеты, стараясь вызвать у себя страх.

Однако она испытывала только теплую радость. У нее есть триглант! У нее есть место на «Исполнении долга». Когда они прибудут на Солсинтру, у нее будет одна десятая кантры. Этого должно быть достаточно. У нее есть друзья — кажется, трое. Этого было настолько больше чем достаточно, что у нее почти не оставалось места для печали из-за остальных своих вещей, оставшихся в руках владельца «Сокровищ Тилы».

Она свернула на ближайшем перекрестке: теперь она уже спешила в порт. Справа от нее шевельнулась какая-то тень. Присцилла поспешно повернулась.

— Здравствуй, Присей, — проговорила Дагмар с широкой ухмылкой.

Она сделала два шага вперед.

«Богиня, помоги мне!»

— До свидания, Дагмар, — проговорила она сквозь зубы и попыталась пройти мимо нее.

Крупная землянка загородила ей дорогу, ухмыльнувшись еще шире.

— Ну, лапочка, ты же не допустишь, чтобы нас разлучил такой пустяк, как головная боль? Я ведь просто выполняла приказ, Присси. И я так рада снова тебя видеть!

— А я вас видеть не рада. До свидания.

Она отвернулась.

Дагмар поймала Присциллу за руку и с силой дернула на себя. Вторая рука нашла ее грудь и грубо стиснула.

Присцилла вывернулась со всей силой, которую смогла собрать, и ударила костяшками сжатого кулака прямо в мерзкую улыбочку своей противницы. После этого она резко развернулась и сумела высвободиться.

Дагмар рванулась вперед и схватила ее за рубашку. Присцилла продолжила поворот. Ткань разорвалась, и Дагмар отлетела назад, пытаясь удержаться на ногах.

Пора было бежать. Присцилла метнулась вперед.

Это оказалось просто.

Дагмар была крупнее — и, несомненно, сильнее. И, конечно, она была более привычна к таким приключениям, чем ее жертва.

Но она двигалась так медленно!

Присцилла уже разобралась, в чем суть. Двигаясь со скоростью пилота, глядя глазами пилота, она нанесла удивительное количество ударов — хотя те, что получила она сама, оказались чувствительными.

Она уклонилась назад, направила звучный удар в ухо, оказавшийся только отчасти удачным, и получила тычок в плечо, от которого рука на мгновение онемела.

Сделав еще несколько уверток, она обнаружила способ окончить поединок — быстро и в свою пользу. Она начала поворот, чтобы занять нужное положение…

Тихое жужжание предупредило ее о новой опасности, и она резко подалась назад, тяжело перекатившись на правый бок. Теперь она уже жалела, что у нее не хватило осмотрительности убежать раньше.

Дагмар достала вибронож.

Горди опаздывал.

Он стремительно пробежал через городской парк, вызвав переполох среди местных птиц вроде уток, и влетел на проезд Парктон. Он миновал витрину с шахматами, даже не взглянув на нее, хотя и чуть притормозил, оказавшись вровень с «Сокровищами Тилы» — из уважения к полисмену, идущему на полквартала впереди.

Здесь была развилка: боковая улица уходила в сторону порта. Горди завернул туда — и потрясенно застыл.

Впереди него оказалась Присцилла Мендоса в разорванной почти до плеча рубашке. Она пригибалась, словно двуногий, прекрасный и смертельно опасный хищник, осторожно огибая крупную и ширококостную женщину. Та поворачивалась вместе с ней.

Положение двух соперниц изменилось достаточно, чтобы Горди увидел и остальное. Крупная женщина держала нож.

Судорожно сглотнув, он стремительно бросился обратно.

Присцилла хладнокровно следила за ножом. Это было возможно. Она может двигаться быстро. Дагмар медлительна. Нужно только избавиться от ножа — она на ножах не дерется.

Присцилла бросилась вперед.

Дагмар повернулась — так медленно — и пальцы Присциллы стремительно скользнули между ее собственными, выбив из них гадко жужжащий нож и отправив его в темноту. Крупная землянка закончила поворот и всем телом врезалась в свою противницу, пытаясь схватить и удержать два тонких запястья. Она с силой прижала ее к себе, и Присцилла не смогла дышать…

— Ну-ка, ну-ка! Прекратите это сию минуту!

Сильные руки схватили, дернули — и она снова обрела способность дышать.

Присцилла бессильно обмякла. Она была слишком благодарна за сладкий воздух, чтобы возмущаться наручниками, которые умело защелкнулись на ее запястьях. Дагмар, как она вскоре заметила, оказалась в более печальном состоянии. Похоже, она получила заряд парализатора, и теперь ее выворачивало у стены. Лицо у нее побагровело.

Полисмен кончил надевать наручники, отвернулся — и его брови поднялись вверх одновременно с парализатором.

— Хорошо, мой мальчик, игры кончились. Отдай его мне, пожалуйста.

Горди моргнул, повернул вибронож и вручил его полисмену рукоятью вперед. Тот осторожно принял оружие, а потом сорвал комм с пояса мальчика и пристегнул к своему собственному.

— Он мой!

— Тогда ты получишь его обратно после суда. Вытяни руки.

— Я не надену наручники!

Горди решительно выставил вперед свой по-детски округлый подбородок.

— Тогда поедешь в отключке, у меня на плече. — Полисмен оценивающе осмотрел его. — Только как бы мне тебя не уронить.

Горди посмотрел за спину полисмена, на Присциллу. Ей удалось криво улыбнуться и кивнуть. Он протянул руки.

АРСДРЕД

Улики были выставлены на столе у дальней стены слева: вибронож, мини-комм, кучка сверкающих осколков, которые когда-то изображали отдыхающего тригланта.

Арестованные сидели справа. Стройная женщина и мальчик сидели рядом друг с другом и как можно дальше от массивной женщины с покрытым ссадинами лицом. В соответствии с приказом судьи всем были введены успокоительные средства. Хотя враждебные действия не возобновлялись, совершивший арест полисмен не спускал с них глаз. С инопланетниками никогда нельзя ничего знать наверняка.

Присцилла боролась с лекарственной дремотой, пыталась сохранять ясность мысли. Полисмен сказал, что они ждут прибытия представителей командования с «Даксфлана» и «Исполнения долга», чтобы можно было начать слушания.

«Это будет Кэйзин Не-Зейм, — вяло соображала Присцилла. — Она меня не любит. А тут сама Богиня пошлет ей возможность от меня избавиться».

Лина. Что подумает Лина? Разрешат ли Присцилле поговорить с ней, объяснить случившееся прежде, чем «Долг» покинет орбиту? Она затаила дыхание: туманная дымка вдруг рассеялась, оставив после себя почти неудержимое желание броситься на пол и зарыдать.

«Дура! — сурово сказала она себе. — Надо было убежать».

За дверью послышался шелест одежд. Горди придвинулся к ней вплотную.

— Может, это судья, — сонно проговорил он. — Хорошо бы так. Крелм, Присцилла! Знаешь, как мы опоздали? Шан с меня шкуру спустит!

Ее ответ прервал производивший арест полисмен.

— Всем встать перед судьей Келбаром!

Она встала. Почувствовав, как пальцы Горди скользнули ей в ладонь, она вздрогнула от неожиданности, а потом сжала его руку.

— К тебе это тоже относится! — говорил тем временем полисмен Дагмар.

Та что-то пробурчала и с трудом поднялась на ноги.

Судья Келбар прошествовал в зал — внушительная фигура в солнечно-желтой судейской мантии. Суровые карие глаза на секунду остановились на трех правонарушителях, а потом он картинно уселся на свой трон. Последовал ленивый взмах рукой, который был четко переведен полисменом:

— Арестованные, сядьте!

Дагмар хмыкнула и плюхнулась обратно на скамью. Присцилла села тихо, а вот Горди глубоко вздохнул.

«Поскорее, Богиня!» — молилась Присцилла.

Словно в ответ на ее мольбу дверь открыли снаружи, впустив в зал невысокого светловолосого мужчину.

Присцилла решила, что Сав Рида Оланека вызвали с какого-то вечера: на нем была рубашка из переливчатого розового шелка, а светлые брюки — явно бархатные. Его уши, пальцы и пряжка ремня искрились драгоценными камнями, а на шее красовался титановый ошейник, который стоил вдвое больше, чем тот заработок, которого она так и не получит на Солсинтре.

Признав облеченного властью человека, судья прищелкнул пальцами, давая знак арестованным встать, а сам поплыл навстречу пришедшему.

— Добрый вечер, дражайший сэр, — приветливо произнес он на торговом, делая широкий взмах рукой. — Я сожалею о том, что мне пришлось вас сюда вызвать. Я уверен, что вопрос не слишком серьезен и тут же разрешится, как только прибудет ваш достойный коллега. Я — судья Келбар.

Он был удостоен беглым взглядом ярко-голубых глаз и самым небрежным поклоном.

— Я — Сав Рид Оланек, купец с «Даксфлана» из Лиад, — холодно проговорил он. — Однако боюсь, что вы слишком оптимистичны. — Он указал на Присциллу, которая ответила на его взгляд с твердым спокойствием. — Это существо — опасный преступник. Нет никаких сомнений в том, что это воровка. Какие еще преступления…

— Добрый вечер! — произнес жизнерадостный голос на земном, опередив на долю секунды своего владельца.

Сав Рид Оланек проглотил остаток фразы, а Присцилла почувствовала, как сидящий рядом с ней Горди зашевелился.

Это все-таки не Кэйзин Не-Зейм.

На нем была рубашка, только чуть уступавшая в яркости его волосам, и мягкие черные брюки. Пряжка на его поясе была всего лишь из серебра, форма которой на глазах Присциллы изменилась с причудливой птицы на невероятный цветок. На мочке правого уха висела аметистовая подвеска, идеально сочетавшаяся по цвету с камнем в кольце мастер-купца.

Более приятного зрелища Присцилла в жизни не видела. Она сказала себе, что теперь все будет хорошо, и даже не задумалась над тем, почему она так решила.

Он улыбнулся судье и непринужденно поклонился, а потом направился к нему, протягивая руку.

— Я — Шан йос-Галан, сэр. Я не очень опоздал? Простите меня, пожалуйста. Я был у герра Сасони… Но, наверное, мне не следует продолжать. Только я готов уже был заключить очень… интересную… сделку, так что это большая удача, что ваш посланец поймал меня вовремя.

Судья откровенно рассмеялся и обменялся с ним рукопожатием.

— Но это ужасно! — воскликнул он. — Надо надеяться, вы смогли заручиться ее ключом для дальнейшего? Я не прощу себе, сэр…

— Пустяки, — спокойно заверил его капитан. — Я уверен, что мы разберемся с нашим делом в считанные минуты, и я вернусь… Да, кстати, а в чем дело, сэр? Я…

Тут он повернул голову — и его взгляд вроде бы впервые упал на его возмущенного коллегу.

— Добрый вечер, Сав Рид Оланек, — вежливо произнес он на высоком лиадийском.

— Вы? — огрызнулся тот.

— Ну конечно, я! Я ведь не мог стать кем-то другим, правда? Эта маленькая неприятность вызвала ваше раздражение? Я уверен, что мы уладим все в считанные секунды. Судья показался мне очень милым, вы со мной согласны? Как я только что ему сказал… О, но я забыл: вы ведь не владеете земным, правильно? Печально, поскольку так много людей на нем говорят, но, несомненно, у вас есть на то свои соображения.

— Есть, и вас они не касаются. — Купец Оланек помахал рукой в сторону арестованных, но взгляд его не отрывался от капитана. — Вы могли бы счесть за лучшее обратить свои ограниченные умственные способности к текущему делу. Возможно, вы недооценили неприятность.

— Да? — Серебристые глаза рассеянно скользнули по арестованным. — Ну, я должен сказать, что, судя по всему, член вашей команды — я заключаю, что она член вашей команды — немного потрепана. В подпитии, наверное. Но вы слишком опытный купец, чтобы позволить пьяной драчке между членами команды испортить вам весь вечер.

— Уважаемые господа! — твердо напомнил судья на торговом. — Мы не могли бы перейти к слушанию дела? Я уверен, что все мы предпочли бы оказаться где-нибудь в другом месте. — Он снова картинно уселся и сделал знак арестованным приблизиться. — Джентльмены, будьте любезны опознать эти лица.

Купец Оланек ткнул пальцем:

— Это — Дагмар Коллиер, второй помощник на «Даксфлане».

— И вы, как ее командир, готовы поручиться за нее?

После едва заметной паузы купец ответил утвердительно.

— А остальные двое, — весело проговорил капитан, — мои, сэр. Юный джентльмен — это Гордон Арбетнот, юнга с «Исполнения долга» и мой родственник…

— Вы хотите сказать, что признаете это родство? — Высокая речь как нельзя лучше передала возмущение купца. — Он же чистокровный землянин! Неужели вы совершенно равнодушны к соблюдению чести своего клана?

— Ну, мы же в конце концов наполовину земляне, — мягко ответил капитан. — Вы ведь знали это, когда делали предложение моей сестре, не правда ли? А он — хороший парнишка.

— Вы это не серьезно!

— Он — под крылом Клана Корвал. — Тон капитана изменился, голос стал почти ледяным. — Не заблуждайтесь относительно моих слов.

— Ха! Корвал расправляет свое крыло опасно широко — как бы не сломалось. То же относится и к сучке рядом с ним?

Она напряглась, готовясь дать волю возмущению.

— Присцилла! — рявкнул капитан, и она застыла, краснея.

— Вы держите это существо на коротком поводке, — заметил купец. — Сколько оно получает? Или оно служит за одно удовольствие смотреть на ваше прекрасное лицо?

Капитан покачал головой.

— На родной планете Присциллы Мендоса, Сав Рид, ваши слова считались бы оскорблением, платой за которое может стать только ваша смерть. Какая удача для вас, что ее знание нашего языка пока школярское. Но я снова забыл о приличиях! Вы же знакомы! — Светлые глаза остановились на ней. — У вас не найдется приветствия для достопочтенного купца?

Она изумленно воззрилась на него. Неужели он действительно ждет… И тут, вспомнив еще один урок Фин Тона, она улыбнулась. Отпустив руку Горди, она отвесила низкий поклон.

— Простите мне эту ситуацию, мастер-купец, — проговорила она на своем медленном высоком лиадийском, — и поверьте моей глубочайшей радости видеть вас.

— Что! — вскрикнул явно потрясенный Сав Рид. — Как это возможно, что…

— Уважаемые, — сказал судья, — я должен настаивать на том, чтобы вы не отвлекались.

— Конечно, сэр! — Капитан был пристыжен. — Простите нас, пожалуйста. Мой коллега увлеченно изучает генеалогию и просил пояснений относительно того, какое место Горди Арбетнот занимает на нашем фамильном древе. Итак, продолжим. Леди в разорванной рубашке — Присцилла Делакруа и Мендоса. Она имеет частный контракт с капитаном «Исполнения долга», служит в качестве библиотекаря, пилота и проходит подготовку на должность второго помощника. — Он улыбнулся. — Я счастлив поручиться за обоих.

Что все это значит? Пилот? Подготовка на должность второго помощника? Присцилла попыталась вспомнить точные формулировки своего контракта, но голос судьи помешал ей собраться с мыслями.

— Поскольку за всех троих есть кому поручиться, слушание начинается. Нам известно следующее: данный нож принадлежит Дагмар Коллиер. Мы провели чтение отпечатков и установили, что это так. Она этого не отрицает. Важно отметить, что на рукояти найдено еще два набора отпечатков, помимо тех, которые оставлены проводившим арест полисменом: отпечатки Гордона Арбетнота и слабые и очень смазанные отпечатки, которые, как мы полагаем, принадлежат Присцилле Мендоса.

Судья замолчал и внушительно откашлялся.

— А теперь мы выслушаем проводившего арест полисмена.

Заявление стража порядка оказалось коротким и по существу.

К нему обратился Гордон Арбетнот, который крикнул, что на улице Халвингтон идет драка. Прибыв на место, он обнаружил «этих двух личностей» в тесных объятиях, причем более крупная женщина очевидно пыталась лишить меньшую способности дышать. Проводивший арест полисмен пришел к выводу, что эта цель была почти достигнута, почему и произвел превентивный выстрел парализатора по большей женщине, надел на обеих драчуний наручники и, повернувшись, обнаружил Гордона Арбетнота «вот с этим ножом, сэр» в руках. В связи с этим в интересах справедливости на Горди также были надеты наручники, и всех троих доставили в участок. Полисмен замолчал, почесал в затылке и добавил, что конфисковал у Гордона Арбетнота небольшой прямоугольный предмет, пристегивавшийся к поясу, — скорее всего это был мини-комм и как таковой не представлял никакой угрозы. Но в тот момент он не видел смысла идти на дополнительный риск.

— Совершенно правильно, — одобрительно проговорил капитан, и полисмен смущенно улыбнулся.

Судья дал ему знак сесть.

— Теперь мы выслушаем Дагмар Коллиер.

Дагмар медленно вышла вперед и бросила быстрый взгляд на купца Оланека. Тот не стал встречаться с ней взглядом.

Она сделала жалкую попытку расправить плечи. Когда она заговорила, голос ее звучал хрипло, слова она выговаривала крайне невнятно. «Надеюсь, что у нее все зубы сломаны», — подумала Присцилла.

— Мы с Присей — давние приятельницы, — говорила Дагмар судье. — Раньше вместе служили на «Даксфлане». Мне показалось вполне нормальным подойти и сказать «привет», когда я увидела ее на улице. — Она пожала плечами. — Наверное, она порядочно хлебнула, Ваша Честь, потому что она просто взяла и на меня набросилась.

После короткого молчания судья сухо осведомился:

— Это ваша версия происшедшего?

Дагмар моргнула:

— Да, сэр.

— Понятно. Мы будем готовы выслушать вас снова, если вам придет в голову что-то новое после того, как выскажется Присцилла Мендоса.

Присцилла шагнула вперед.

— Мы с госпожой Коллиер никогда не были дружны, — возмущенно начала она. — Она обокрала меня и продала мои вещи… в мелочную лавку на Парктон…

Судья поднял руку.

— Этот вопрос здесь не рассматривается. Пожалуйста, ограничьте ваше заявление происшествием на улице Халвингтон.

Присцилла закусила губу.

— Я увидела госпожу Коллиер на улице Халвингтон, — начала она снова, — когда возвращалась в порт. Она заговорила со мной. Я ответила на ее приветствие и попыталась пройти мимо. Госпожа Коллиер преградила мне дорогу и схватила меня. Я считаю, что она намеревалась меня изнасиловать, но, возможно, это несправедливо. В тот момент казалось, что ее намерения именно таковы, и я… — тут она замолчала и перевела взгляд на капитана, — я вышла из себя, — виновато призналась она.

Капитан кивнул, и Присцилла снова обратилась к судье:

— Я пыталась защищаться от того, что сочла нападением. Госпожа Коллиер продолжала преграждать мне путь и в какой-то момент вытащила нож. Я смогла ее обезоружить, но она меня схватила. Вот почему я оказалась в том нелепом положении, из которого меня спас полисмен. — Она вздохнула. — Таково мое заявление.

— Очень ясно, госпожа Мендоса. Спасибо.

— Я хотел бы указать, — неожиданно заговорил Сав Рид Оланек, — что вражда между этими двумя личностями представляется давней…

— Вот именно, — прервал его капитан, — и в связи с этим, судья, я позволю себе предположить, что каждая имела полную возможность излить свои чувства. Конечно, справедливо наложить на них штраф за нарушение общественного порядка. Но поскольку маловероятно, чтобы они в ближайшее время снова встретились…

Судья Келбар тепло ему улыбнулся:

— Я вполне полагаюсь на то, что вы сумеете контролировать своих подчиненных в течение всего времени вашего пребывания в порту, господа. Моя вера в вашу благонадежность позволяет мне не требовать того, чтобы обе правонарушительницы оставались в течение этого периода на борту. Но, конечно, им не разрешается покидать пределы порта. Да, и, разумеется, будет наложен штраф. — Он сдержанно кашлянул. — За драку на улице — сто монет с каждой. За то, что было обнажено смертоносное оружие — двести пятьдесят монет. За владение вышеупомянутым оружием без лицензии Арсдреда — шестьсот монет. Сопротивление при аресте… — Он поднял голову и улыбнулся — сначала Горди, потом капитану. — Думаю, это мы забудем. Плата за перевозку — по пятьдесят монет с каждого.

Таким образом, с Дагмар Коллиер через ее поручителя Сав Рида Оланека взимается штраф в тысячу монет. С Присциллы Мендоса через ее поручителя Шана йос-Галана — сто пятьдесят. С Гордона Арбетнота с его поручителя Шана йос-Галана — пятьдесят монет. Оплату можете произвести на выходе, через кассу.

Он встал и величественно покинул зал суда. Следом вышел полисмен.

Шан пристально всмотрелся в застывшее лицо Оланека.

— Тысяча монет, — сочувственно пробормотал он на торговом. — Это вас не слишком затруднит, Оланек? Если хотите, я могу дать вам в долг.

— Спасибо, нет! — огрызнулся тот, отрывисто кивая своей подчиненной.

Шан вздохнул.

— Какой вы вспыльчивый, Сав Рид! Плохо спите? Надеюсь, вы не больны. Ну, по крайней мере мы знаем, что совесть у вас чиста, правда? Кстати, похоже, госпожа Мендоса потеряла очень необычные серьги. Вы слышали про Калинтака с Медузы? Чудесный парень, очень добродушный. А какие вещи ему удается впихнуть в самое маленькое пространство! Встроенные датчики, следящие устройства и все такое прочее… Если вам понадобится нечто в этом духе — ведь вы так любите украшения…

Дагмар Коллиер застыла рядом с ним, потрясение уставившись на него.

— Датчики? — переспросила она с ужасом и любопытством. — И насколько маленькие?

— О, вас это заинтересовало? Он очень дорого берет, знаете ли. Но просто крошечные! Например, ему достаточно самой обыкновенной сережки. Художник…

— А, хватит! — рявкнул Сав Рид, резко поворачиваясь. — Не обращай внимания на этого шута. Пошли!

И он удалился в сопровождении Дагмар.

Шан покачал головой и протянул руку Горди, который сразу же подошел и положил на нее свою ладошку.

— Ну, дети мои… Госпожа Мендоса?

Присцилла подошла к столу с уликами и стала осторожно собирать осколки хрусталя, укладывая их один за другим себе на ладонь.

— Крелм! — пробормотал Горди, подходя к ней. — Присцилла, что ты делаешь? Она же разлетелась вдребезги!

Присцилла не подняла головы.

— Это — мое единственное имущество на всем свете, и я без него не уйду.

Она говорила совершенно ровно, и от такого отсутствия эмоций у Шана волосы встали дыбом. Он поспешно подошел к ней, вытащил из рукава шелковый платок и уронил его на стол перед ней.

— Вы порежетесь, Присцилла. Возьмите вот это.

— Спасибо.

Ее голос остался ровным, но ему показалось, что он смог различить слабый отзвук чего-то…

Держась за руки, они с Горди ждали, пока она не собрала все осколки, увязав их в платок. Горди взял ее за руку, и все вместе они отправились в кассу платить штрафы.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Сделай мне одолжение, Горди, — негромко проговорил капитан, — забудь сообщить матери о том, что ты был арестован.

— А я был? — ошеломленно спросил мальчик. — То есть — это ведь было не по-настоящему. Со мной ничего не сделали.

Капитан рассмеялся.

— Ты был под арестом, могу тебя заверить. На разных планетах детали могут меняться, но общая картина остается одинаковой: наручники, судья, штрафы. Матери о таком слушать не любят, даже если им тщательно объяснить, что ты был совершенно невиновен. Кстати, я вспомнил: а как на этой штуке оказались твои отпечатки?

— Присцилле приходилось туго, — объяснил Горди. — А там валялся этот нож. Я пытался понять, как он работает…

— Правда? И с какой целью, позволь узнать?

— Ну, я подумал, что если порежу Дагмар руку, она ее отпустит.

— Теоретически — да, — признал капитан. — Явись к Паллину Конраду после завтрака. Вижу, тебе пришло время научиться самозащите.

— Есть, кэп. — Он немного помолчал. — Шан…

— Да, дорогой?

— А я имею право… Можно мне рассказать деду, что меня арестовали? Я ведь не сделал ничего плохого…

Присцилле показалось, что в последних его словах прозвучала глубокая неуверенность.

Прошуршав каблуком по мостовой, капитан опустился на одно колено, так что его глаза оказались на одном уровне с лицом Горди.

— Ты просто непременно расскажешь об этом деду, — твердо проговорил он, кладя большие ладони на сутулые плечи мальчика. — Он будет тобой горд. Ты действовал предусмотрительно и благородно, ты пришел на помощь своей коллеге и другу. — Он приложил ладонь к нежной щеке. — Ты поступил прекрасно, Горди. Спасибо.

— Да. — Присцилле показалось, что ее голос доносится откуда-то издалека. — Спасибо тебе, Горди. Ты спас мне жизнь.

Моргая, он уставился на нее через плечо своего кузена.

— Правда?!

Она кивнула, не представляя себе, что сейчас может отражаться у нее на лице.

— Она действительно брала надо мной верх. Я не могла дышать. Ты все сделал правильно.

Ей смутно казалось, что надо было бы найти еще какие-то слова, но в этом не было необходимости. Последняя тень сомнения исчезла с юного лица. Он ухмыльнулся.

— Я герой!

— Ты — невыносимая обезьяна. — Капитан выпрямился и протянул ему руку. — И тебе давно пора вернуться на корабль. Пойдем.

Они некоторое время шли молча. Успокоительное снова начало брать над ней верх, и Присцилла споткнулась. Обретя равновесие, она спросила поверх головы Горди:

— А что там было насчет вашей сестры?

— Маленькая шутка Сав Рида, — непринужденно ответил капитан. — Ему было забавно сделать предложение о браке моей старшей сестре.

— Что? — вознегодовал Горди. — Этот тип? Кузине Нове?!

— Именно этот тип. Действительно кузине Нове. А что? Тебе кажется, ему больше подошла бы Антора? Должен признаться, это мысль. Он такой светлый, а она — такая темная… Но ему больше понравилось сочетание светлого со светлым. И его вряд ли можно винить, Горди. Это — просто вопрос вкуса.

— А что вы сделали? — угрожающе осведомился Горди, не обращая внимания на этот поток чуши.

Капитан посмотрел на него сверху вниз.

— А что я мог сделать? Меня не было дома. И потом, Нова сама в состоянии о себе позаботиться. Просто сказала этому парню, что предпочла бы совокупиться с геатайским грязеедом, и отправила его восвояси. — Он вздохнул. — Боюсь, он плохо это принял. Ну откуда ей было знать, что эти создания внушают ему ужас? Я уверен, что она смогла бы сравнить его с чем-то не менее отвратительным, если бы она могла это заподозрить. Она очень находчивая, твоя кузина Нова. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь в том, что ты прав, Горди! Конечно, Антора подошла бы ему гораздо больше! Жаль, что он сам этого не понял и позволил себе увлечься хорошеньким личиком. Возможно, нам следует подсказать…

— Хорошеньким? — чуть не задохнулся от возмущения мальчик. — Кузина Нова — красавица!

— Ну, — признал брат упомянутой леди, — вообще-то да. Но на твоем месте я не стал бы особенно на этом зацикливаться, Горди. Такое может случиться с каждым. И она ведь действительно умная.

Они наконец добрались до люлек и молча прошли к своему шаттлу. У входа высилась высокая фигура. Два пальца поднялись вверх в небрежном приветствии.

— Вечер, кэп.

— Добрый вечер, Сет. Вот тебе два пассажира. Пожалуйста, позаботься о них получше, оба немного позевывают… кажется, это правильное слово?

— Наверняка, — добродушно отозвался голенастый пилот. — А сами не летите?

— Дела, Сет. Долг зовет.

— Ему надо получить ее ключ, — услужливо объяснил Горди.

— Нахал. — Его кузен вздохнул. — Не забудь, Горди: на следующей вахте — к Паллину.

— Нет, кэп… то есть — да, кэп. Я не забуду.

Капитан рассмеялся и пошел было обратно, но опомнился и вернулся, извлекая что-то из кармана на поясе.

— Какой я забывчивый! Я же помнил, что оставалось что-то еще! Госпожа Мендоса?

Она вздрогнула:

— Да, капитан?

Он протягивал ей плоский прямоугольник — какую-то карточку. Присцилла механически ее взяла.

— Поосторожнее с ней, госпожа Мендоса, — мягко укорил он ее. — Право, это не то, что можно оставлять где угодно. Добрый вечер.

И он исчез.

Присцилла хмуро посмотрела на карточку, но то ли свет был слишком тусклый, то ли в глазах у нее помутилось из-за успокоительного, только она так и не смогла разобрать, что на ней написано. Она сунула карточку в карман к завязанному в узелок платку и следом за Горди вошла в шаттл.

Когда они причалили к кораблю, Горди крепко спал. Щелчок стыковки заставил Присциллу выйти из дремоты, но никакими усилиями ей не удалось пробудить ото сна своего спутника.

Она со вздохом расстегнула свою сеть безопасности, потом — его. Ее неуклюжие попытки взять его на руки должны были бы разбудить и мертвого, смутно подумала она, но Горди только пробормотал что-то невнятное и попытался еще крепче свернуться в кресле. Присцилла потерла лоб тыльной стороной ладони и попыталась заставить себя сообразить, что следует предпринять.

— Отключился полностью, — прокомментировал возникший рядом с ней Сет. — Мне надо лететь обратно. Сможешь отнести его сама или нам лучше позвать Вилта?

Присцилла надеялась, что ей удалось ответить ему улыбкой, а не гримасой.

— Я смогу его нести. Вот поднять его — это проблема.

— Не-а, не проблема, когда человек настолько разоспался.

Он нагнулся, схватил одну руку, дернул, повернулся — и протянул Присцилле охапку мальчишки.

Она взяла Горди и позволила проводить себя к люку грузового причала. Он автоматически открылся, и она шагнула в коридор, чуть моргая на желтый свет, не имевший источника.

Перед ней с живой непоследовательностью сна возник парящий в воздухе бронзовокрылый дракон. Нет. Это была картина на стене — уменьшенная репродукция композиции из зала для приемов. «Под крылом клана Корвал», — вдруг вспомнила Присцилла. Она поудобнее взяла свою ношу и начала длинный путь к каютам членов команды.

Она сумела добраться, только изредка пошатываясь, до начала коридора, в котором находилась каюта Горди, когда позади нее раздались быстрые шаги и встревоженный возглас:

— Присцилла! Это Гордон? Что… Все в порядке, подруга?

— В порядке? — Она тупо уставилась на Лину. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы найти подходящий ответ. — С Горди все в порядке. Дело в основном в той глупой штуке, которую нам ввели в полицейском участке. Оно… от него тупеешь. Я и сама почти сплю.

— А! — Лиадийка зашагала рядом с ней. — В полицейском участке? А капитан знает?

Присцилла кивнула — и вынуждена была остановиться, чтобы окончательно не потерять равновесия.

— Он пришел, чтобы заплатить за нас штраф… О милосердная Богиня! — Она остановилась и судорожно стиснула Горди, который что-то протестующе пробормотал. — Милосердная Богиня! — повторила она еще раз, хотя Лине показалось, что это отнюдь не молитва. — Сто пятьдесят монет! Из одной десятой кантры? А одежда… — Она тяжело вздохнула и снова пошла вперед. — Разорена. Совсем без денег.

Лина встревожилась еще сильнее, но не стала досаждать Присцилле расспросами, а только заметила, что они уже добрались до каюты Горди. Взяв его руку, она приложила его ладонь к сенсорной пластине замка.

Присцилла положила мальчика на постель, сняла с него ботинки, развернула одеяло и укрыла его. Лина стояла у двери, молча наблюдая за ее действиями.

Когда Горди был удобно устроен, Присцилла обвела взглядом его каюту, едва заметно кивнула, а потом наклонилась и взъерошила его мягкие волосы.

— Ма? — сонно спросил Горди.

Она вздрогнула, но не отняла руки.

— Это только Присцилла, Горди. Спи спокойно.

Лина вышла следом за ней. Несмотря на то что Присцилла была наполовину оглушена успокоительным, за ней все равно было трудно успевать.

В конце коридора Присцилла собралась повернуть направо. Лина поймала ее за руку.

— Нет, Присцилла. Твоя каюта в другой стороне.

— Мне надо в библиотеку! — запротестовала она. — Сейчас же.

— Не сейчас, — решительно возразила Лина. — Сейчас тебе надо отдыхать. Библиотека никуда не денется до следующей вахты.

Присцилла помотала головой.

— Мне надо посмотреть мой контракт.

— Твой контракт? Присцилла, это — конселем — просто абсурд! Какая тебе польза от контракта, когда тебе надо спать? Ты заключила его до Солсинтры. Сможешь его посмотреть в любой момент — все четыре месяца до конца полета. Иди и ложись.

— Он солгал, — объявила Присцилла безапелляционно, упрямо сжимая губы.

Лина вздохнула.

— Кто солгал? И зачем… Капитан солгал? — Она потрясенно уставилась на подругу. — Это на него совсем непохоже, денубиа. Может, это какое-то недоразумение?

— Я очень устала, — внятно проговорила Присцилла, — от всяческих недоразумений. Мне надо посмотреть мой контракт.

— Конечно, надо, — согласилась Лина. — Очень плохо, если у тебя с капитаном недоразумение. Давай пойдем к тебе и выведем файл на компьютер.

Она обхватила подругу за талию.

Присцилла напряглась и отстранилась — едва заметно. Глаза Лины расширились, однако она промолчала, хотя и убрала руку. И стала ждать.

— Ладно, — сказала наконец Присцилла. Ее упрямое выражение лица немного смягчилось. — Давай так и сделаем. Спасибо тебе, Лина.

— Я рада помочь, — осторожно ответила Лина и свернула вместе с Присциллой в сторону ее каюты. — Что случилось, подруга?

Наступило долгое молчание, а потом землянка встряхнулась и ответила:

— На меня напали на улице. Горди попытался мне помочь, и нас троих арестовали. Капитана вызвали с вечера, чтобы он… поручился за нас.

— Как и следовало, — отозвалась Лина и остановилась, дожидаясь, пока Присцилла приложит ладонь к сенсорной пластине замка.

Секунду Присцилле казалось, что она не узнала своей двери. Потом она с трудом пошевелилась и приложила ладонь к центральной панели. Когда дверь отъехала в сторону, она вошла. Лина шла за ней по пятам.

— Как и следовало, — повторила Присцилла, стоя в центре каюты и озираясь по сторонам так, словно попала сюда впервые. Она резко повернулась. — Его поручительство обошлось ему в сто пятьдесят монет! — воскликнула она с неожиданной, но очень обнадеживающей вспышкой эмоций. — Сто пятьдесят! А к моменту прилета на Солсинтру я заработаю одну десятую кантры! Я уже должна кораблю за одежду, а все мои вещи… все мои вещи пропали…

Она вдруг опустилась на кровать, рывком запустив пальцы в облако черных кудрей.

Лина подошла к ней и осмелилась положить ладонь на напряженно застывшее плечо. Почувствовав, что Присцилла сильно вздрогнула от неожиданности, она нахмурилась.

— Я не нападала на тебя на улице, — строго напомнила она. Присцилла подняла на нее виноватые глаза. Лина улыбнулась и прикоснулась кончиками пальцев к бледной щеке.

— Конечно, не нападала. Я слишком хорошо воспитана. — Она нежно потянула за сбившуюся кудряшку. — И еще одна вещь. На корабле существует… юридический фонд. Поскольку напали на тебя, то, наверное, твой штраф будет компенсирован из фонда. Об этом тебе следует поговорить с капитаном. Он был на тебя сердит?

Присцилла удивленно моргнула.

— Кажется, нет. А разве он когда-нибудь сердится?

Лина рассмеялась.

— Если бы он рассердился, ты бы в этом не сомневалась. Так что на твоем месте я не стала бы тревожиться из-за заработка. Скорее всего он останется цел. А теперь разреши я вызову твой контракт.

Она прошла к экрану.

Позади нее Присцилла встала с кровати, неуверенно прошла к полке под зеркалом и начала вынимать из кармана вещи. Узелок из носового платка она осторожно положила в стороне от остальных мелочей. Похлопав себя по карману, чтобы убедиться, что он пуст, она нащупала нечто плоское и жесткое — карточку, которую капитан дал ей у стоянки шаттла. Она вытащила ее и наконец прочла — и у нее перехватило дыхание.

— Лина!

Лиадийка мгновенно оказалась рядом.

— Что?

Присцилла протянула ей карточку. Рука с трудом ей повиновалась.

— Скажи, пожалуйста, что это?

Лина быстро осмотрела карточку с обеих сторон.

— Это временная лицензия пилота второго класса на имя Присциллы Делакруа и Мендоса. Гешада, подруга. Хорошая работа!

— Хорошая работа. Хорошая…

Присцилла уставилась вдаль невидящим взглядом, а потом вдруг запрокинула голову и издала звук настолько вымученный, что его никто не назвал бы смехом. А потом она согнулась пополам, давясь рыданиями.

Лина обхватила ее обеими руками и проникла в ее сознание уверенным движением целителя, миновав истончившиеся барьеры и мощно ударив в защищенный резервуар боли.

Присцилла вскрикнула и упала на колени. Лина прижала ее крепче и мысленно чуть отстранилась, не мешая буре бушевать.

Спустя какое-то время рыдания затихли, и Лина отвела подругу в постель. Когда они легли лицом к лицу, Лина снова установила контакт, охватывая все возможные уровни.

Присцилла шевельнулась, приподняла мокрые от слез ресницы и одним пальцем бережно проследила черты лица подруги. На ее лице отразилось усталое удивление.

— Я вижу тебя, сестра, — прошептала она.

А потом ее рука упала на постель, и она заснула, согретая симпатией и любовью.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Но почему нам нельзя продать духи здесь? — возмущенно спросил Расти, глядя на Лину поверх поднятой вверх вилки с куском мороженого тоста.

Лиадийка вздохнула.

— Потому что это… А! Я забыла это слово. Это значит заставить одного любить другого, а…

— Афродизиак, — подсказала Присцилла, отрываясь от завтрака. — На некоторых планетах афродизиаки запрещены. Наверное, Арсдред относится к их числу.

Расти хмуро уставился в тарелку.

— Раа Сти, не надо! — Лина открыто смеялась. — Ты себе еду испортишь! Все не так плохо. Мы продадим в другом порту. — Она с притворной суровостью погрозила ему пальцем. — Ты решил, что я ввела нас в расходы! Но я еще не кончила бросать кости! Вот увидишь, друг: духи будут проданы — и очень выгодно!

Расти явно не был убежден, и Лина снова рассмеялась.

— Присцилла? — окликнул ее из-за плеча запыхавшийся голосок.

Повернувшись, она увидела юнгу, сжимавшего в руках какую-то коробку.

— Доброе утро, Горди, — сказала она, адресуя ему несколько усталую улыбку. — А мне казалось, что на эту вахту у тебя назначено обучение самообороне.

— Крелм! — презрительно ответил он. — Я отзанимался уже час назад!

Он протянул ей коробку, явно ожидая, что она ее примет. Присцилла послушно приняла ее, недоумевая, что в ней может оказаться.

— Кэп вас приветствует, — официально сообщил мальчик, — и приносит свои извинения за то, что отправил вас на планету одну. — Горди наклонил голову набок, словно любопытная птичка. — Он сказал, что сглупил, Присцилла. Но, наверное, это я тебе передавать не должен был, как ты считаешь?

— Скорее всего нет, — согласилась она. — Так что мы сделаем вид, что ты не передавал.

— Правильно. Ну, я полетел. Привет, Лина! Расти!

Присцилла продолжала сидеть, держа коробку на коленях, пока Расти с некоторым нетерпением не осведомился, собирается ли она ее открывать.

— Да, конечно, — пробормотала она, не двигаясь. «Позволил мне идти в увольнение одной? Богиня, это была проверка? — изумленно думала она. — Он проверял, не предпочту ли я все-таки месть?»

Тут ей пришло в голову, что, пожалуй, капитан наблюдал за ней гораздо более пристально, чем она думала. Она покачала головой и взялась за тупоконечный нож для желе.

Клейкая лента легко разорвалась. Присцилла отложила нож в сторону и открыла коробку. Там оказалось несколько предметов, завернутых по отдельности в яркую тонкую бумагу.

Она очень медленно достала первый предмет. Она разворачивала его так же медленно, отказываясь поверить в то, что подсказали ей его форма и вес, пока ее глаза не дали ей свое, неопровержимое свидетельство.

Предметом оказался гребень из розового дерева, украшенный сложной резьбой в виде звезд и цветов. Зубья были отполированы долгими годами расчесывания волны волос, доходившей до пояса, а в последние годы — короткой шапки непослушных кудрей.

Присцилла перевела дыхание, отложила гребень в сторону и снова запустила руку в коробку. Она по очереди извлекла оттуда щетку для волос и ручное зеркальце, составившие комплект с гребнем, несколько фигурок из обожженной глины, тонкую папку с плоскими фотографиями, калейдоскоп с бронзовым корпусом, четыре книги в переплетах, девять музыкальных записей и три тонких серебряных браслета.

Присцилла несколько мгновений держала браслеты в руке, а потом положила их рядом с остальными вещами. Когда-то их было семь: полный набор Девы-почти-Жены. Она продала их в разное время, когда требовали обстоятельства. И с каждым расставаться было трудно, настолько, что она почти заболевала.

Она осторожно положила браслеты рядом с остальными вещами. На дне коробки оставалась еще одна вещь: маленькая коробочка из красного бархата. Хмурясь, она достала и ее.

— Что все это? — вопросил Расти, нарушив долгое молчание.

— Мои… вещи, — с запинкой ответила Присцилла. — Мои личные вещи, которые остались на «Даксфлане». — Она продемонстрировала им коробочку. — За исключением этой. Я не знаю…

Она подняла крышку.

Серьги.

Не ее серьги — те были причудливые и довольно старые. А эти были новые. Простые колечки. Однако их простота была обманчивой: по весу и блеску было ясно, что это — платина. И мастер, который их изготовил, подписал каждую гордым росчерком.

Присцилла посмотрела на Лину.

— Они не мои.

— Почему? — прошептала она.

Лина приподняла плечи.

— Он прислал свои извинения. Возможно, ему казалось, что тебе причитается. Возможно, тебе следует спросить.

— Да…

Она аккуратно закрыла крышку и положила коробочку вместе с остальными вещами.

Расти взял калейдоскоп и посмотрел в него.

— Симпатично, — пробормотал он.

— Богиня, вы только посмотрите, сколько сейчас времени! — внезапно воскликнула Присцилла, отодвигаясь от стола. — Я ничем не лучше Горди! И Кен Рик с меня шкуру спустит! Лина…

— Я о них позабочусь, — пообещала ее подруга, беря со стола зеркальце и начиная снова заворачивать его в бумагу. Она подняла голову и тепло улыбнулась. — Иди. Поцелуй за меня Кен Рика.

— Сама целуй, если тебе это так важно, — парировала Присцилла и исчезла.

Расти взял кусок смятой бумаги и неловко обернул им калейдоскоп.

— Кэп ведет себя странно, — глубокомысленно заметил он.

Лина подняла взгляд.

— Ты так считаешь?

— Угу, считаю. — Он пристально посмотрел на нее, а потом вернулся к остаткам своего завтрака. — И не пытайся запудрить мне мозги и говорить, будто ты так не думаешь. Мы с тобой слишком давно знакомы, чтобы у тебя это прошло.

— Ну, — осмотрительно отметила Лина, — у него может быть на это много причин.

Расти с ухмылкой допил остатки кофе.

— Я так и знал, что ты одурела, — торжествующе объявил он, отодвигаясь от стола, — Если придумаешь больше одной причины, приходи в рубку и расскажи мне о них.

Кен Рик встретил запыхавшуюся Присциллу только возмущенным взглядом. Шлепнув ей в руки папку с накладными, он отправил ее наблюдать за разгрузкой четвертого трюма, язвительно добавив что-то насчет своей надежды на то, что у нее хватит ума правильно уравновесить груз на шаттле.

Присцилла округлила глаза.

— Спасибо, — проговорила она благоговейным шепотом. — Если бы вы мне не напомнили, я бы ни за что этого не сделала. Лина говорила мне, что вы добрый.

Старик подозрительно посмотрел на нее и сказал, что прекрасно знает: Лина ничего подобного не говорила. Но Присцилле показалось, что его голос звучит уже не так сердито.

В четвертом трюме находились сельскохозяйственные растения — белмекит и трасвельд. Оба находились в состоянии стасиса, и в качестве пункта назначения оба раза были указаны склады некоего герра Полифанта Сасони, Инопланетный базар, Арсдред. Последний контейнер значился в ее накладной как «образцы товара». Она последовала за тележкой к причалу шаттлов, думая о завтраке.

Кен Рик взял у Присциллы документы, проверил цифры, хмыкнув, одобрил распределение веса и взмахом отправил ее в шаттл.

Присцилла автоматически направилась к креслу второго пилота, но ее спутник резко ее одернул.

— Ты совсем тупая? — вопросил он, сам занимая кресло второго.

Присцилла недоуменно смотрела на него, пока он с досадливым фырканьем не указал на пульт управления.

— Давай, женщина! Не заставляй меня зря тратить время!

— Вы хотите, чтобы это я отвела шаттл в порт?

— Нет, я хочу, чтобы шаттл летел сам по себе, — с удовольствием огрызнулся Кен Рик. — Мне сказали, что ты пилот. Вот и пилотируй.

Он сложил руки на груди поверх сетки безопасности, откинулся назад и закрыл глаза.

Присцилла пристегнулась в кресло пилота. Сначала медленно, а потом увереннее ее пальцы начали двигаться по пульту управления, выводя данные о вращении, расстоянии, скорости ветра, состоянии верхних слоев атмосферы… Затем она выбрала траекторию подлета, получила место посадки и дала сигнал готовности.

Они отошли от «Долга» аккуратным кувырком, полетели по направлению к планете по нужной дуге, через несколько мгновений вошли в атмосферу почти без удара и выполнили подлет, подтвержденный диспетчером порта. Ветер немного мешал, но ей удалось вести шаттл ровно. Она прикусила нижнюю губу, но пальцы ее уверенно двигались по пульту.

По-лебединому плавно они опустились на площадку. Присцилла еще раз проверила показания приборов и отключила управление, затем повернула рычаги, фиксировавшие люк, и отстегнула сетку.

Кен Рик уже вставал со своего кресла.

— Неплохо, — ворчливо проговорил он, — для первой попытки.

Присцилла ухмыльнулась.

— Высокая похвала.

Кен Рик только хмыкнул и отвернулся.

ИНОПЛАНЕТНЫЙ БАЗАР АРСДРЕДА

— И кроме того, — сказал толстяк в ярко-синей накидке, — у нас есть четырнадцать дюжин огнекамней самого высокого качества во множестве цветов — двойная радуга! Несомненно, почтенный купец сочтет необходимым приобрести столь достойный товар.

Шан осторожно затянулся кальяном, который хозяин так любезно ему предложил. Дым был наркотическим: слегка для человека, сидевшего напротив него, гораздо более значительно — для лиадийца, даже крупного и хорошо подкрепившего свои силы антиинтоксикантами.

— Огнекамни, — проговорил он, задумчиво выпуская кольцо дыма. — Но почтенный торговец шутит! Почему мне может захотеться покупать огнекамни какого бы то ни было качества, когда ими торгует вся галактика? Выгоднее возить лед. Или атмосферу.

Толстяк улыбнулся все так же жизнерадостно.

— Я вижу, что почтенный купец — человек разборчивый, со вкусом к прекрасному и редкому. По счастливому стечению обстоятельств на наших складах имеется также тусодийский шелк первого прядения, элбамийская настойка, эссенция джоберкерни, ферленг пракилли, табак — подобный тому, которым мы сейчас наслаждаемся…

Почтенный купец зевнул и выпустил еще одно колечко.

— Герр Мината, прошу меня извинить! Когда герр Сасони упоминал о вас — о ваших складах, о редкостях… Но я неправильно понял! Я недостаточно владею вашим языком. Тысяча извинений за то, что я потратил ваше время, сударь! Поверьте, я ваш покорный…

Он встал, отвесил поклон — скорее любезный, чем виноватый — и собрался уйти.

— Мастер-купец!

Он повернулся обратно, и на его лице отразилась озабоченность.

— Да, герр Мината? Чем я могу быть вам полезен?

Толстяк опустил глаза и начал теребить складку накидки.

— Возможно, мы могли бы поговорить еще раз, — деликатно предложил он.

— Это было бы приятно! — отозвался Шан с нескрываемым удовольствием. — У нас, как всегда, будет павильон на Охряной площади на территории порта. Вам его любой покажет. Пожалуйста, приходите. Я буду весьма счастлив вас там видеть.

Он снова поклонился и повернулся к выходу. На этот раз торговец не стал его удерживать.

Оказавшись на улице, Шан втянул в себя пропеченный воздух и позволил себе секунду торжества. Эта рыбка попалась — тут можно было не сомневаться. Ферленг пракилли — вещество, которое для одних было просто духами, а для других — необходимой составляющей религиозных ритуалов. Тусодийские шелка… Перед его мысленным взором предстал образ Присциллы Мендоса, закутанной в прозрачный гранатовый шелк.

А вот этого не надо, сурово сказал он себе, прогоняя это видение и сливаясь с потоком пешеходов, направляющимся на инопланетный базар. Контейнер с образцами уже должен быть доставлен, а у Кен Рика наверняка найдется что сказать, если его капитан не явится на установку павильона на Охряной площади.

Партию товара пришлось доставить на склад герра Сасони, где она была передана очень деловому молодому человеку, который сначала осмотрел упаковку и серьезно пересчитал ящики — и только потом подписал накладные и вручил их обратно.

Возвращаясь на Охряную площадь к Кен Рику, Присцилла неспешно двигалась в потоке пешеходов и тележек, растягивая первую возможность побыть наедине с собой после вчерашней стычки с Дагмар.

Временная лицензия второго класса у нее в кармане не оказалась ни поддельной, ни иллюзорной. Подтвержденная мастер-пилотом Шаном йос-Галаном, она была выдана и зарегистрирована арсдредским отделением Галактического союза пилотов.

Пилот — даже с временной лицензией второго класса — никогда не останется без работы, думала она, аккуратно поворачивая на грузовой тележке за угол. Красно-желтая карточка у нее в кармане была залогом надежного и респектабельного будущего, она обещала возможность передышки, если таковая ей потребуется после прилета на Солсинтру. Ей можно будет даже не сразу искать новое место!

Приближаясь к более густому потоку движения, она снизила скорость, а потом остановилась: стало ясно, что водитель тележки, застрявшей боком поперек проезда, не сразу сможет исправить свою ошибку. Она со вздохом выпрямилась и рассеянно скользнула взглядом по людной улице.

Как здесь было непохоже на Джанкалим! Воздух наполняло завывание двигателей грузовых тележек и более басовитый гул монопоездов, бегущих по лабиринту эстакад и рельсов, накрывавшему порт сверху. И, конечно, голоса: громкие разговоры, песни, споры.

Присцилла зевнула и попыталась ухватить ускользающую нить мыслей. Она еще не посмотрела свой контракт. Этим она займется в первую очередь, как только кончит смену. А потом она поговорит с капитаном.

Скользя глазами по оживленной яркой толпе, она подумала, что ей необходимо будет поговорить с капитаном о нескольких вещах. То, что он вернул ей ее имущество, оставалось загадкой. Лина сказала что-то относительно того, что «ей причитается», но в этом не видно было никакого смысла. Она — землянка. Ни одному лиадийцу не придет в голову, что его честь требует вести с ней счеты. А если возвращение ее вещей подсказано не чувством чести, то тогда что же, во имя Богини, означают подаренные серьги?

Присцилла вдруг села прямее и пристально всмотрелась в толпу: она заметила знакомую массивную фигуру, которая только что свернула на Турмалиновый проезд.

Дагмар.

Ее руки судорожно стиснули рычаг управления. Она шумно выпустила воздух сквозь зубы.

«Прекрати это! — строго приказала она себе. — Чтобы та, кто служила Богине, испытывала ненависть к собрату…»

Она резко сглотнула и мысленно вернулась к дружескому теплу — чтобы встретить насмешку даже там. Хорошая работа, Лина?

— Ну же, ласточка, двигай! Путь свободен!

Присцилла встряхнулась, механически включила скорость и снова направила тележку вперед, решительно отказываясь думать о чем бы то ни было.

— Не торопилась, однако? — спросил Кен Рик, но с таким видом, что было ясно: ответа он не ждет. — Понравился заведующий складом?

— Поперек Коралловой площади застряла грузовая тележка, — бесцветным голосом ответила Присцилла, слезая на землю и подавая ему накладные.

Он взял документы и пристально посмотрел на нее. Присцилла пожала плечами. В конце концов, пристальные взгляды были для старого суперкарго делом обычным.

— Ладно, — сказал он спустя несколько секунд. — Помоги мне с образцами. Когда придет капитан, павильон будет установлен.

— А капитан пришел, так что работу можно продолжить без пауз, — заключил этот джентльмен, с улыбкой направляясь к ним. — Слава богам. Я был уверен, что опаздываю, и ожидал получить выволочку, мастер Кен Рик!

— Вы — плохой мальчик, капитан, — сурово отозвался старик.

— Ну вот, мои ожидания оправдались! Спасибо тебе, дружище. А теперь… — Он медленно повернулся, оценивая своих непосредственных соседей. — Прекрасно, рядом — нечто временно-постоянное. Мы будем его игнорировать, наслаждаясь сознанием собственного превосходства. Юго-восточный угол, полагаю, Кен Рик: так наш нерлигиг привлечет к себе больше внимания. Товар герра Сасони благополучно доставлен?

— Присцилла Мендоса только что вернулась со склада. Полет в порт прошел превосходно.

— Превосходно? — вопросила Присцилла. — Вы мне сказали — не слишком плохо.

Кен Рик хмыкнул и нырнул с головой в ящик с образцами.

— Это он дал волю чувствам, — объяснил капитан. — С Кен Риком такое случается довольно часто. Моему отцу неоднократно приходилось делать ему замечания по этому поводу.

Объект этой откровенной лжи обернулся и пронзил его суровым взглядом.

— Вы собираетесь помочь мне ставить павильон?

— Абсолютно! Ничто не заставит меня пропустить такое мероприятие! Я только что имел просто чудесную беседу с торговцем герром Минатой. Мы могли бы продолжать ее часами, настолько мы сходились с ним во всех важных вопросах. Но, извиняясь, я сказал ему — нет, я просто обязан идти ставить павильон, потому что мастер Кен Рик держит меня в ежовых рукавицах.

У Присциллы вырвался тихий звук — нечто среднее между чиханьем и кашлем. Капитан посмотрел на нее с любопытством.

— Вы здоровы, госпожа Мендоса?

— Совершенно здорова, сэр. Благодарю вас.

Она взялась за скользкую ткань павильона, упорно не поднимая глаз.

— А теперь, — объявил Кен Рик, пихая край ткани капитану в руки, — мы начнем.

Им далеко не сразу удалось уложить углы так, чтобы Кен Рик остался доволен. В конце концов они сумели это сделать, после чего клапаны были закрыты и павильон начал надуваться.

Присцилла отошла немного в сторону и, наблюдая за первым волнообразным подъемом, заметила краешек бронзы на фоне ярко-желтой ткани и наклонила голову, словно приветствовала друга.

— Корвал — это дракон или дерево? — спросила она, ни к кому в особенности не адресуясь.

— Ни то, ни другое, — ответил капитан, — или оба. Дерево — это Джелаза Казон, оно первоначально было символом Клана Торвин, линия йос-Фелиум. Дракон — это Мегелаар, Клан Алкиа, линия йос-Галан. Вместе они — Клан Корвал.

Присцилла слегка сдвинула брови.

— Два Клана соединились, чтобы создать один?

— Ну, дело в том, — с улыбкой сказал он, — что на самом деле у них не было выбора. Кантра йос-Фелиум была единственным представителем своего Клана на корабле переселенцев (когда он приземлился на Лиад, понимаете?), если не считать ее неродившегося ребенка. Тор Ан йос-Галан был в том же положении. То есть он не был беремен, так что, возможно, его положение было даже хуже. Она была пилотом, а он — вторым пилотом. Когда они наконец нашли планету — благополучно посадили корабль, — Кантра попросила его, чтобы он вырастил ее наследника в том случае, если с ней что-нибудь случится. Он согласился на это, бедное дитя: он готов был отказаться от Алкии и войти в Клан Торвин. Но, похоже, Кантра вдобавок ко всем своим прочим недостаткам была человеком справедливым, так что Торвин и Алкиа прекратили существование, и возник Клан Корвал. — Он нетерпеливо пошевелил плечами. — Семейная история. Но вы сами спросили.

— Конечно. Ваш Клан возник, когда корабль прилетел на Лиад?

Присцилла продолжала хмуриться. Ей казалось, что все это было очень давно.

— Юный дом, — жизнерадостно объявил капитан. — Выскочка. Некоторые могут проследить свою историю до Старого Мира. Например, семейство Сав Рида…

— Капитан, — окликнул его Кен Рик с сиденья тележки, — я поеду к Тессел и узнаю, есть ли новости. Если вы не предпочтете поехать сами.

— Я, — ответил капитан, — предпочту запачкать руки, устанавливая нерлигиг. Безусловно, отправляйтесь к Тессел. И пожалуйста, произнесите все те вежливые слова, которые, похоже, ей так нужны, чтобы чувствовать себя комфортно.

Кен Рик неожиданно ухмыльнулся. Тележка легко влилась в поток транспорта, направлявшегося на запад.

Капитан неспешно прошел к ящику с образцами, покопался в нем некоторое время и вынырнул с набором инструментов в одной руке и темным нерлигигом в другой.

Бросив инструменты на землю, он сел на ящик перед медленно надувающимся павильоном и положил нерлигиг себе на колени.

— Можно с тем же успехом провести время ожидания с пользой, — пробормотал он с таким видом, словно цитировал чьи-то слова. — Почему бы вам не пройтись, госпожа Мендоса? Здесь для вас сейчас дел нет.

Присцилла помедлила, задетая его небрежным предложением уйти. Однако он продолжал склоняться над механизмом, делая в нем какие-то — видимо, необходимые — изменения, так что в конце концов она обиженно удалилась.

Охряная площадь была оживленным торговым участком в тени станции монорельсовой дороги. Жужжание поездов смешивалось с постоянным завыванием грузовых тележек. Присцилла смотрела на витрины и палатки других купцов с такого расстояния, которое говорило о том, что она к числу покупателей не относится. Несколько вещей показались ей соблазнительными, и она пожалела о своих потерянных деньгах. Надо полагать, Дагмар присвоила ту наличность, которую нашла в каюте Присциллы на «Даксфлане».

Когда Присцилла лениво направилась обратно к уже полностью надувшемуся павильону с его приметными драконом и деревом, Шан по-прежнему был поглощен своим делом. Присцилла вдруг поняла, что ей очень приятно смотреть, как он что-то терпеливо отлаживает. Его большие ловкие руки умело обращались с инструментами.

Нахмурившись, она покачала головой. У нее не было абсолютно никаких оснований получать удовольствие от присутствия капитана — однако она уже дважды ясно испытала такое ощущение. И она была отнюдь не уверена в том, что ей следует это приветствовать. Она раздраженно отвела взгляд.

Тележка ехала без водителя. Она ускоряла движение, чему способствовал двойной груз, зажатый в переднем манипуляторе. И она должна была вот-вот столкнуться с павильоном «Долга».

Потом Присцилла так и не смогла вспомнить, бежала ли она или просто перелетела то расстояние, которое их разделяло. Она ударилась о капитана со всего разбега, заставила скатиться с ящика, покатилась сама, когда он вывернулся из-под нее, слыша вблизи от себя звуки разрушений. И, наконец, задыхаясь, ударилась о стенку временно-постоянного павильона.

Полная ужаса, она поднялась на колени.

Шан лежал неподалеку от нее, спиной к стене. Глаза его были закрыты. Если он и дышал, то делал это очень тихо.

— Капитан? — прошептала она и приложила ладонь к его щеке. Разлетающиеся брови сдвинулись, темные ресницы стремительно поднялись.

— Не делай этого, Присцилла.

— Хорошо. — Она уронила руку и неуверенно посмотрела на него. — Вы не ранены?

— Нет, — отрывисто бросил он. — Я не ранен.

Он сел и посмотрел ей за спину. Серебряные глаза казались невероятно огромными, Присцилла обернулась.

Павильон исчез, нелепо накрыв нечто, что билось, раскачивалось и завывало, словно пойманный в сеть вильмабий. Вокруг начала собираться толпа.

— Твою руку, Присцилла, пожалуйста, — попросил капитан, продолжая смотреть на место катастрофы.

Она встала и протянула ему руку. Он принял ее помощь и взял ее за руку. Его пальцы легко сомкнулись вокруг ее запястья.

— Капитан? — тихо проговорила она. Ей не хотелось поднимать эту тему, но она понимала, что это необходимо. — Я недавно видела Дагмар на Турмалиновом проезде.

— Она имела право там находиться, Присцилла: это порт. А, полисмен! Как мило.

Он направился к представителю власти. Поскольку он продолжал держать Присциллу за руку, она пошла с ним.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

К счастью, в библиотеке было пусто. Сейчас у Присциллы не было желания ни с кем разговаривать. Даже с Линой. У двери в библиотеку любимцев она нашла установленный в стороне от других экран и уселась за него, неловко нажимая клавиши.

Разговор с полисменом в порту был интересный. Высвобожденная из-под опавшего павильона тележка была опознана одним истощенным джентльменом в вишневом с белым одеянии как собственность его нанимателя, некоего герра Рейеса. Он заметил ее отсутствие приблизительно за двадцать минут до происшествия и сообщил о ее исчезновении полиции, прежде чем начать довольно длительное пешее возвращение в город. По случайному совпадению он как раз свернул на Охряную площадь, когда Дерево и Дракон внезапно завопили, содрогнулись и опали.

Быстрый осмотр полисмена на месте происшествия показал, что на рычаге управления вообще отсутствуют какие бы то ни было отпечатки.

В этот момент Присцилла открыла было рот. Пальцы капитана на секунду сжались на ее запястье. Присцилла молча закрыла рот.

Это происходило еще три раза в течение разговора капитана с полисменом, и один — когда он говорил с явно потрясенным Кен Риком. Затем капитан перепоручил Присциллу Кен Рику и велел ему отвести ее в шаттл.

— Что? — вскрикнула она. — Но почему?

Капитан спокойно встретил ее взгляд.

— У тебя была трудная смена, Присцилла. Можешь отдыхать до ее окончания, а в час зайди ко мне. Возвращайтесь как можно скорее, Кен Рик. Нам предстоит немало работы. Я пока поговорю с клерком торговца Рейеса.

Мелодичный звон компьютера вернул Присциллу к настоящему. Она ввела свои команды, а потом несколько беспокойных мгновений ждала, пока не был найден и открыт нужный файл.

ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК.

ПРИСЦИЛЛА ДЕЛАКРУА И МЕНДОСА.

Она начала нетерпеливо его пролистывать, а потом вдруг нажала кнопку «Пауза» и вернулась к предыдущей странице.

«1385 год по стандартному календарю, Тулон. Временно — „Даксфлан“, суперкарго. Перевод на Джанкалиме по соглашению на „Исполнение Долга“, пилот (врем. второй), библиотекарь. Дополнительные замечания: может командовать; начата подготовка на должность второго помощника».

Она перечитала эту запись дважды, каждый раз начиная сначала и внимательно прочитывая каждую строчку. В списке не было упоминаний о воровстве и побеге с корабля. «Перевод на Джанкалиме по соглашению».

В конце записи она снова сделала паузу, изумленно глядя на подтверждение регистрационного центра на Ван Дике. Оно было датировано двумя стандартными неделями раньше.

— Не может быть, — сказала она экрану.

Но слова не менялись. Она еще раз их перечитала, а потом ввела следующую команду.

«Контракт подписан между Присциллой Делакруа и Мендоса с одной стороны и Шаном йос-Галаном в качестве капитана „Исполнения долга“ с другой стороны. Первая сторона обязуется выполнять обязанности, сопряженные с должностью библиотекаря любимцев, а также проходить обучение пилотированию каждую девятую вахту неукоснительно, а также выполнять любую дополнительную подготовку или поручение, которые вторая сторона сочтет разумными и справедливыми».

Присцилла откинулась на спинку кресла. Вот оно. Она мимолетно — и запоздало — вспомнила совет, полученный гораздо более юной Присциллой: «Вот что я тебе скажу, малышка. Никогда не подписывай лиадийских контрактов. Не важно, насколько внимательно ты их читаешь. Если они отказываются подписывать твой, отказывайся от сделки. Так безопаснее».

Однако не было ничего дурного в обучении на второго помощника. Она предпочла бы, чтобы ей об этом сообщили, но не сомневалась, что намерения у капитана были добрые.

И только когда она давно погасила экран и ушла из библиотеки, ей вдруг пришло в голову задуматься над тем, почему она в этом не сомневается.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Присцилла вышла из лифта и решительно направилась в рабочий кабинет капитана. На ней были желтая рубашка и защитные брюки, те же самые, что были в тот день, когда она впервые шла по этому коридору. В кармане у нее лежала временная лицензия пилота второго класса. Остальное ее имущество осталось в каюте, которая была отведена ей. Аккуратная стопка одежды лежала рядом с приготовленной для нее пластиковой коробкой. Ей надо не забыть сказать капитану, чтобы он предложил ее браслеты какому-нибудь коллекционеру. Поскольку они представляют собой редкость, то заплаченная за них цена должна компенсировать значительную часть ее долга перед кораблем.

Она завернула за угол рядом с шестым трюмом — и чуть было не налетела на Кэйзин Не-Зейм.

Первый помощник опомнилась первой и адресовала ей неожиданный поклон: такой низкий, какой положен капитану. Причем он сопровождался странным жестом, который Присцилла совершенно не поняла.

— Рада вас встретить, Присцилла Мендоса, — проговорила Кэйзин быстро и непринужденно — совсем не так, как обычно. — Мне давно следовало попросить у вас прощения за свое поведение несколько вахт тому назад, когда мы разговаривали недалеко от центрального компьютера. — Она сделала глубокий вдох и подняла голову. — Пожалуйста, извините меня. Я была невежлива и вела себя неправильно.

Присцилла моргнула, немедленно овладела собой и, в свою очередь, поклонилась, хотя и не так низко. Не стала она пытаться и повторить незнакомый жест первого помощника.

— Окажите мне честь и забудьте о происшедшем, Кэйзин Не-Зейм. Я сделаю то же.

Лиадийка наклонила голову.

— Вы очень добры. Будет так, как вы сказали. А теперь я с вами прощусь.

— Всего вам доброго, Кэйзин Не-Зейм, — пробормотала Присцилла, прижимая ладонь к двери капитана.

— Входи!

Он стоял, зацепив большие пальцы за ремень брюк, склонив свою яркую голову над шахматной задачей. Присцилла заметила, что задача уже новая, и мельком подумала, было ли все-таки у предыдущей решение. Когда дверь за ней закрылась, он поднял голову и улыбнулся.

— Привет, Присцилла. Ты хорошо отдохнула в прошлую вахту?

— Я навестила Мастера Фродо, — ответила она, нерешительно остановившись между стульями у рабочего стола и диваном.

— Очень приятное общество. По крайней мере я всегда находил его таковым. Кен Рик определяет его как смертельно симпатичненькое. Но Кен Рику нравятся змеи. Что я могу тебе налить?

— Спасибо, капитан, ничего.

Она остановила выбор на одном из кресел у его стола, подошла к нему и пристроилась на подлокотнике.

— Ничего? — Разлетевшиеся брови сдвинулись. Он направился к ней. — Ты сердита, Присцилла? Или это я сержусь? Если это я, то уверяю тебя, что это не так. А если ты… Но ты ведь понимаешь, что я должен был отправить тебя обратно на корабль? Было бы непростительно оставить тебя в порту, тем более что я уже подверг тебя такой опасности.

— Вы подвергли меня опасности? — Она изумленно уставилась на него. — Все обстоит совсем наоборот, капитан! Это я подвергла опасности вас. Вот почему я предпочла бы не принимать ваше предложение выпить. Я задержу вас ненадолго. — Она заставила себя спокойно встретиться с ним взглядом. — Мне кажется, что мне разумнее всего немедленно покинуть «Долг».

— Вот как? — Он немного помолчал. — Какое странное понимание разумности! Но если бы ты задержалась достаточно надолго, чтобы выпить, Присцилла, что бы ты предпочла? Вопрос чисто теоретический, конечно.

Светлые глаза смотрели на нее с насмешкой.

— Пустые догадки, поскольку я так долго не задержусь, — четко произнесла она. — Я пришла только для того, чтобы сказать…

— Что тебе разумнее всего немедленно покинуть «Долг», — прервал ее капитан и поднял обе руки, прося прощения. — Ты это уже сказала. Я тебя слышал. А теперь, Присцилла, пожалуйста, слушай внимательно: это очень важно. Ты могла бы хотя бы немного подумать о моем отношении к этому вопросу. Я хочу пить, ты рассказываешь бессмысленные истории, которые с тем же успехом можно было бы поведать, выпив со мной рюмку вина, как положено человеку цивилизованному. — Он склонил голову набок. — Пожалуйста, постарайся быть хоть немного вежливой, Присцилла.

Она почувствовала прилив смеха, но проглотила его — не слишком успешно. У нее вырвался тихий звук, похожий на икоту.

— Красное, пожалуйста, — сказала она, глядя на него с возмущением.

— Красное, — повторил он, направляясь к бару. — Прекрасный выбор, как тебе скажет даже Горди. Хотя, конечно, нет ничего плохого в белом, зеленом или даже голубом. И красное не испортит тебе аппетит перед главной трапезой. Ты ведь отобедаешь со мной, правда, Присцилла? Признаю, что мне следовало сначала узнать, нет ли у тебя других планов, но мне показалось невежливым пригласить тебя для разговора в обеденное время, а потом лишить обеда.

Она отпила немного вина и сделала новую попытку.

— Капитан, но вы же не можете не понимать, что чем дольше я останусь с вами — на «Долге», — тем большая опасность вам будет угрожать? Если я уйду, то вы…

— Присцилла, у тебя прискорбная склонность упираться во что-то одно, — прервал он се, усаживаясь на край стола и покачивая ногой.

Она сжала зубы и встала.

— Спасибо вам за все, что вы сделали, капитан, но мне действительно надо идти.

— А ты не можешь этого сделать, Присцилла: у тебя контракт. Ты обязалась оставаться на этом корабле до Солсинтры. Это — четыре месяца, в соответствии с нашим маршрутом. У тебя ведь нет денег, чтобы заплатить отступные, правда? Так я и думал. — Он приветственно поднял рюмку. — Похоже, ты застряла, дитя мое. С тем же успехом можешь сесть и допить вино.

— Я не дитя!

— Ну откуда же мне это знать, если ты упорно ведешь себя, как ребенок? Право, тебе следовало бы обуздать свою страсть к мелодраме и заявлениям об уходе.

— К мелодраме! — Она бросила на него возмущенный взгляд, опасно сжимая ножку рюмки. — По крайней мере я не самодур и…

— Самодур?

— Самодур, — с удовольствием подтвердила она. — И диктатор. И упрямец. Как будто вы не видите, почему…

— Самодур! Ну уж… Присцилла, когда мы вернемся на Солсинтру, я обещаю познакомить тебя с теткой моего брата, Карин. И ты еще называешь меня самодуром! Но до этого тебе придется заняться высоким лиадийским — произношение у тебя ужасное. И еще одно! Как ты посмела заявлять о своей глубочайшей радости видеть меня? Неужели ты совсем не знаешь, что такое пристойность? Я же с тобой почти не знаком!

— И не познакомитесь, — объявила она, внезапно успокоившись. Она поставила рюмку на край стола. — Потому что я ухожу. Наплевать мне на все контракты. Можете подавать на меня в суд.

— Не собираюсь. Но я тебя арестую, если ты меня к этому принудишь. — Он стоял перед ней, и лицо его стало совершенно серьезным. — Присцилла, ну будь же хоть немного благоразумнее! Неужели ты не понимаешь, что сегодня днем ты спасла мне жизнь?

Она изумленно открыла рот, борясь с желанием схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть.

— А вы это понимаете? Вы ведете себя так, будто… Капитан йос-Галан, если вы это знаете, тогда отпустите меня! Вы же не можете не видеть, что чем скорее я исчезну, тем скорее вы окажетесь в безопасности! Вас перестанут пытаться убить…

— Нет, погоди. — Большая теплая рука сжала ее локоть. — Присцилла, пожалуйста, — сделай мне одолжение. Сядь, пожалуйста… Вот твоя рюмка. А теперь, пожалуйста, скажи мне, что произошло сегодня в порту.

Она осторожно села, взяла рюмку и сделала один глоток, умеряя сердцебиение и призывая спокойствие.

— Вы знаете, что там произошло, капитан. Вы там были.

— Я там был, — подтвердил он, снова пристраиваясь на краю стола. — Но я лиадиец. Ты — землянка. Судя по твоим словам, оказывается, что в нашем представлении произошли две совершенно разные вещи. — Он подался вперед, пристально глядя ей в лицо. — Расскажи мне, Присцилла. Пожалуйста.

Она сделала еще один глоток вина и посмотрела прямо ему в глаза.

— Сегодня кто-то намеренно попытался убить вас, направив на вас грузовую тележку, заклинив ручку управления и выпрыгнув из нее. По милости Богини, я оказалась достаточно близко, чтобы оттолкнуть вас в сторону. — Она судорожно вздохнула. — Я полагаю — хотя и не могу представить никаких доказательств, — что попытку убить вас сделала Дагмар Коллиер. Я также полагаю, что приказ отдал Сав Рид Оланек, который нанес по вам удар потому, что вы предоставили мне убежище. Так что если я уйду с «Долга», заявлю о себе как свободном действующем лице, покушений на вашу жизнь больше не будет.

— Вот оно, — тихо проговорил он, чуть сдвинув брови. — Зачем жертвовать собой, чтобы обеспечить мне безопасность, Присцилла? Конечно, если признать все сказанное вами за истину.

— Я принесла вам опасность, — терпеливо разъяснила она. — Только справедливо будет, если я ее унесу. Это — долг чести.

— Правда? — Он поднял было рюмку, но передумал и опустил ее снова. — Тогда, боюсь, у нас конфликт чести. Кодекс, в котором я вырос, утверждает, что, поскольку я был настолько невнимателен, что тебе пришлось спасать мне жизнь, я стал твоим должником. Даже если не принимать во внимание то, что разрешить тебе уйти значило бы совершить убийство — если моя оценка характера госпожи Коллиер верна, — я обязан предоставить тебе защиту корабля. Или, вернее, моих возможностей. Отослать тебя отсюда — беззащитную и неподготовленную, — чтобы отвлечь от меня опасность, было бы безумием чистой воды. И к тому же совершенно бесчестно. Было бы гораздо разумнее — и не нарушало бы кодекс чести… и долга! — остаться в относительной безопасности и воздать им то, что им причитается.

На этот раз он выпил вина — медленно, а потом опустил рюмку и покачал головой.

— Дело в том, Присцилла, что ты не знаешь правил. Я готов признать, что присоединение к игре тебя и госпожи Коллиер немного изменило положение, но не настолько, чтобы это играло большую роль. Основные моменты определенно не изменились. Я говорю достаточно мрачно или мне завернуться в черный плащ и насмешливо захихикать?

— А вы смогли бы захихикать? — с интересом спросила она.

— Скорее всего нет. — Он ухмыльнулся. — Но я буду очень стараться, если это убедит тебя уступить моему самодурству, диктату и… что там было третье?

— Упрямство, — подсказала Присцилла, хоть у нее и хватило совести покраснеть.

— Достаточно правильная оценка моих недостатков. Хотя ты упустила любопытство и привычку вмешиваться не в свои дела. Кстати, твои подозрения относительно Сав Рида несправедливы. Я не думаю, чтобы он приказал меня ликвидировать. Мне представляется, что госпожа Коллиер действовала по собственной инициативе. Сав Рид — человек ограниченный даже в своей глупости. А убивать меня было бы чрезвычайно глупо. — Он сделал глоток вина. — И потом, я не думаю, что мне удалось настолько сильно его испугать.

Она моргнула.

— А вы пытались? О, серьги!

— Серьги. Но, похоже, это только подвигло госпожу Коллиер на неразумный поступок. Прискорбно. Сав Риду следовало бы тщательнее отбирать своих людей. Я посмотрел послужной список госпожи Коллиер. Пустое любопытство, как ты понимаешь. Она была десантником. Уволена с позором. Осложнения с сослуживцами. — Он наклонил голову. — Я сказал, что она была десантником, Присцилла. Пожалуйста, будь внимательна. Насколько ты была близка к тому, чтобы убить ее?

— Я не… — Она не смогла выговорить лжи, опустила глаза, а потом снова посмотрела на капитана. — Она так медлительна! Но я ошиблась насчет ножа, так что это она почти убила меня, а не наоборот.

— Ошибка по неопытности, надо полагать. Не думаю, чтобы такое повторилось. Прости меня, Присцилла. Мне это показалось разумным.

Это высказывание оказалось еще более непонятным, чем обычно. Она решила запомнить его, чтобы обдумать позже.

— А каковы правила, капитан?

— Правила… — Он замолчал и задумчиво посмотрел на нее. — Чью жизнь ты сегодня спасла, Присцилла?

— Шана йос-Галана, — ответила она недоуменно.

— Вот как? Хорошо. Это немного упрощает дело. Так, о чем… А, правила! А ты не хочешь сначала услышать историю? Мне всегда удобнее соотнести правила с чем-то конкретным, а тебе? Моя отвратительная память! Но, может, у тебя она лучше.

— Она просто ужасная, — серьезно сказала она. — Я предпочту выслушать историю.

Он улыбнулся.

— Неплохо, Присцилла. Если немного поупражняешься, то будет получаться довольно убедительно. Еще вина? Нет? Ну ладно.

Он опустошил рюмку, поставил ее в сторону и сцепил пальцы рук на колене.

— Для простоты дела, — задумчиво проговорил он, — мы скажем, что история начинается с клана Племиа, семьи Сав Рида.

Очень старый и весьма уважаемый дом. Но последние лет сто по стандартному календарю у него началась тяжелая полоса, так что денег… ну, стало не так много, как прежде. Состояния растут и состояния убывают. Положение Племиа хотя и неприятное, но не отчаянное. Есть все основания полагать, что должная осторожность и кропотливый труд помогут им восстановиться. Со временем.

Он помолчал, потом пожал плечами.

— К сожалению, оказалось, что Сав Рид — человек нетерпеливый. Он желает поднять Племиа на вершину прямо сейчас. Полагаю, он долго ломал себе голову и наконец придумал прекрасный план: взять себе спутницу жизни. У него есть происхождение, манеры, привлекательное лицо, изящная фигура — чрезвычайно завидный мужчина во всех отношениях. Не стоит и говорить о том, что представитель клана Племиа может жениться на ком пожелает.

Присцилла улыбнулась:

— И вот как получилось, что он сделал предложение вашей сестре.

Капитан ухмыльнулся.

— Ну, это действительно не лишено смысла, знаешь ли. Нова — совершеннолетняя и может выбирать себе в мужья или спутники жизни кого захочет. У нее есть происхождение, манеры, привлекательное лицо, изящная фигура… И, по счастливому стечению обстоятельств, она весьма богата. Нет причин, чтобы они не были друг с другом счастливы.

У Присциллы вырвался странный звук — не икота и не чиханье, а смешок. Гортанный и откровенно веселый.

— Но она бесцеремонно отправила его восвояси.

— Вот именно. Но ее терпение подверглось суровому испытанию, знаешь ли. Дурачок отказался принять отрицательный ответ. Он все делал и делал ей предложения. В тот последний раз он заявился к ней с утренним визитом единственно для того, чтобы снова убеждать ее согласиться. — Он вздохнул. — Мы все не отличаемся мягким характером. Йос-Галаны — очень вспыльчивая семья. А йос-Фелиумы еще хуже. Как бы то ни было, тот утренний визит оказался последней мерзкой каплей, и она его вышвырнула вон. — Он серьезно посмотрел на Присциллу. — Мне бы не хотелось, чтобы ты плохо о ней думала, Присцилла. Она честно очень старалась быть вежливой.

— Я в этом не сомневаюсь. Очень раздражает, когда люди не верят тому, что ты им говоришь. — Ее улыбка погасла. — Но если возникла… вендетта… то она со стороны купца Оланека, так ведь, капитан? Если ему захотелось считать, что ваша сестра его оскорбила?

— Мне следовало заранее предупредить тебя, — сказал капитан, со вздохом беря в руку пустую рюмку, — что это — довольно долгая история. Не хочешь еще вина? Когда говоришь, всегда хочется пить.

— Казалось бы, вы должны к этому привыкнуть.

— Ты несправедлива ко мне, Присцилла. Я часто молчу. Например, если верить сообщениям, я почти никогда не разговариваю во сне.

Он уже стоял у бара. Она повернула стул за ним, впервые обратив внимание на то, как сидит на нем рубашка, какая выделка у ремня, как плавно падает ткань от колена до стопы. Он всегда был одет с безупречной простотой. И только теперь она поняла, что ткань была дорогая, а покрой идеально подогнан под фигуру. Это не готовая одежда из автомата или со склада!

Он обернулся, изгибая брови.

— Да?

— Вы говорили, что ваш Клан — Корвал — возник недавно?

Она смущенно замолчала, не представляя себе, как можно вежливо закончить этот вопрос.

Он улыбнулся и подал ей рюмку.

— О, мы достаточно уважаемы. В конце концов, мы можем проследить свою генеалогию до Кланов Торвин и Алкиа, а от них — до Старого Мира. Конечно, приходится сожалеть, что мой отец счел нужным допустить в Клан земную кровь, но я не знаю за земной кровью никаких недостатков. Пуристы могут хмуриться, но немного найдется таких Кланов, в истории которых не затесались бы где-нибудь землянин-другой. Мой брат говорит, что стайные черепахи просто зовут всех «кланами людей» и больше себя не затрудняют. Достаточно скоро — в соответствии с их взглядом на мир — мы все станем одной расой. Никаких землян. Никаких лиадийцев. Никаких полукровок. — Он приветственно поднял рюмку. — Готовы ко второй главе?

— Да, пожалуйста.

— Думаю, мы снова начнем с Сав Рида. Почему бы и нет? Он и Челса йо-Ваад относятся к Клану Племиа. Челса — неплохой пилот, но мозгов у нее почти нет. Она делает то, что ей приказывает Сав Рид. Что печально. А еще в этой истории фигурирует Шан йос-Галан, а он, прошу вас иметь в виду, глупец. — Он помолчал. Брови его чуть подергивались. — Ты что-то сказала, Присцилла?

— Я хотела узнать, как глупец мог стать мастер-купцом, — повторила она.

Он ухмыльнулся.

— Это легче, чем ты думаешь. И мой отец не мог требовать от меня меньшего. — Его лицо снова стало серьезнее. — Некоторое количество людей придерживаются мнения, что Шан йос-Галан глупец, Присцилла. В этом есть определенные преимущества. Чтобы ты не расстраивалась, могу сказать, что некоторое количество других людей считают, что Шан йос-Галан не глупец. Однако Сав Рид к их числу не относится.

Итак, продолжим. В ходе своих торговых операций Сав Рид закупил некоторое количество меззик-корня. Он очень быстро портится, но приносит большую прибыль, если направляешься с ним на Бриникс. Сав Рид направлялся, отсюда и корень. Он вылетел с системы Тулон к Бриниксу. И вернулся примерно через час после того, как «Долг» остановился у первой планеты Тулона. Вскоре я встретил Сав Рида в баре и услышал его рассказ. «Даксфлан» срочно вызван по делу клана Племиа в другое место. Меззик-корень испортится раньше, чем он сможет его доставить на место. Не собираюсь ли я в сторону Бриникса? Может, я соглашусь купить партию по сходной цене, оказав тем самым помощь собрату-лиадийцу и при этом обогатившись?

Он пожал плечами.

— Это был хороший шанс, и я им воспользовался. Действительно бывает, что человека внезапно вызывают по делам клана, и ему приходится по мере возможности избавляться от груза. Мне ничего не известно было о достопочтенном купце, не считая того, что он досадил моей сестре (а это сделать несложно). Например, она очень редко бывает полностью довольна мной. Цена была уплачена, груз перевален. Завершив остальные дела, «Долг» вылетел из системы в сторону Бриникса — и обнаружил, что этот мир находится под медицинским карантином и, по прогнозам, останется в этом состоянии в течение местного года, гораздо дольше того срока, когда меззик-корень начнет портиться.

Он замолчал, чтобы выпить вина.

— Главный диспетчер говорил вежливо, но не скрывал своего удивления. «Даксфлан» под командованием капитана йо-Ваад был на орбите всего несколько дней тому назад и обещал доставить на Тулон известия о карантине.

Присцилла судорожно вздохнула.

— Сколько вы потеряли?

— Сорок кантр. Но зато я сильно укрепил и улучшил свою репутацию великолепнейшего глупца, что надо считать прибылью.

Он покачал головой.

— К моменту нашего возвращения на Тулон эту историю знал уже весь купеческий клуб. Сообщение было доставлено через две минуты после того, как «Долг» сделал прыжок. «Даксфлан» улетел, взяв на борт нового суперкарго.

— И это было сделано… как компенсация за то, что ваша сестра его оскорбила?

Присцилла нахмурилась.

— А вот тут, — ответил капитан, — я не уверен. Нова достаточно взрослая, чтобы самостоятельно блюсти свою честь. Если Сав Рид недоволен тем, каким она видит его характер, то искать удовлетворения следовало бы у нее. Конечно, он мог решить, что я запретил этот брак — в качестве Главы Семейства, понимаете? Я этого не делал и, наверное, не стал бы делать, если бы она остановила свой выбор на нем. Но это дело вообще прошло мимо меня. Я узнал обо всем уже задним числом и по кусочкам от Вал Кона (впрочем, от него все можно узнать только таким образом). Вал Кон был настолько любезен, что указал Сав Риду на дверь в тот его утренний визит.

Он пошевелил плечами — почти пожал ими.

— Но какова бы ни была причина, существует долг — уже некоторое время. Уверенность Сав Рида в том, что я слишком глуп, чтобы считаться достойным… — Он замолчал, сдвинув брови. — Вот что случается нечасто, — пробормотал он. — Извини меня, Присцилла, но мне не хватает знания земного. Это можно назвать «долговой партнер»?

Он отпил немного вина, с пристальной рассеянностью рассматривая узор ковра.

— Ну, назовем это долговым партнером, — решил он наконец. — Это звучит не так нелепо, как все остальные варианты.

Присцилла поерзала на стуле.

— Это произошло в системе Тулон?

Он поднял взгляд.

— Да. В начале нашего полета.

— И вы по-прежнему не отплатили ему за… милосердная Богиня! — сорок кантр?

Масштаб его убытков потрясал.

— Сорок кантр — это не самое главное. Я должен дать ему урок, чтобы впредь в обращении со мной он соблюдал вежливость и уважительность, не говоря уже о честности. — Он отпил вина, не сводя глаз с ее лица. — Для этого нужны время и тщательное планирование, Присцилла.

— Так что вы обрадовались, когда я явилась к вам с просьбой принять меня на борт, — сказала она, быстро делая выводы. — Я могла стать полезным оружием.

— Ради космоса, Присцилла, только не начинай снова преувеличивать! — Он остановился перед ней, подняв раскрытые ладони в успокаивающем жесте. — Я дал бы тебе работу, даже если бы Сав Рид был моим лучшим другим! Только безумец отказывается от человека с твоим потенциалом. — Он ухмыльнулся. — Глуповат — Да. Сумасшедший — нет. И тут нет никакой благотворительности. Ты свою плату отрабатываешь.

— Правда? — вопросила она, не поддаваясь соблазну проглотить эту лесть и успокоиться. — А когда я начну подготовку на второго помощника?

— А ты уже начала, — ответил он, медленно опуская руки. — Кен Рик о тебе очень высокого мнения. И Тони. И Лина. А также Сет, Вилобар, БиллиДжо, Расти и Мастер Фродо. Если все и дальше пойдет в том же темпе, то к Солсинтре у тебя будет достаточно опыта. Способности у тебя уже имеются. Ты сердишься, Присцилла? Разве тебе не хочется получить эту квалификацию?

— Конечно, я хочу ее получить, — раздраженно ответила она. — Просто я предпочла бы, чтобы мне об этом сказали, вместо того чтобы узнавать обо всем случайно.

— Самодурство, — печально проговорил он. — Я буду стараться с ним бороться, но не жди чудес. Я такой уже давно.

— Вы не намного старше меня, — сурово заявила она ему. — Как вам удался этот фокус с моим послужным списком — ведь он датирован прошлой неделей! И никаких упоминаний о воровстве и побеге с корабля.

— А! — Он вернулся к столу, снова устроился на его краешке и взялся за рюмку. — Боюсь, что это опять диктат и самодурство, Присцилла. Пожалуйста, будь ко мне снисходительна. — Он сделал глоток. — Я связался с капитаном «Данте», чтобы он дал более подробную характеристику, принял каждое его слово за истину и направил ваш новый послужной список по узкому лучу на ВанДик с пометкой, что данная запись аннулирует всю информацию, датированную более ранними числами.

Он торжествующе ухмыльнулся.

— Сав Рид испортил тебе послужной список в пределах сектора. Но он — скупердяй, и курьерское сообщение будет идти на ВанДик несколько месяцев. Только представь себе его огорчение, когда он обнаружит, что его сообщение о твоей противозаконной деятельности вернулось с пометкой «Аннулировано приложенными данными». Как ты думаешь: он подаст официальную жалобу? И станет рисковать слушанием, на котором ему придется конкретно доказать твои так называемые преступления? Он будет настаивать на том, чтобы его очень отрицательный отзыв был включен в список рядом со всеми этими превосходными характеристиками? — Он приветственным жестом поднял рюмку. — Думаю, что нет.

— Вы направили данные по узкому лучу… Капитан, разве вы не знаете, как дорого стоит использование узкого луча?

— Нет. Расскажи.

Его серебряные глаза смеялись.

Присцилла нахмурилась, отыскала свою рюмку и сделала хороший глоток.

— Не беспокойся на этот счет, Присцилла. У нас на борту есть узколучевая установка: любимая игрушка Расти. Одна из услуг, которую «Исполнение долга» предлагает на более отсталых планетах, это использование узкого луча. За плату, конечно. А я считаю это сообщение полностью окупившимся, когда представляю себе выражение лица Сав Рида, с которым он прочтет эти самые «приложенные данные». О, наконец-то обед! — прервал он сам себя, услышав мелодичный звонок двери.

Горди радостно улыбался им из-за сервировочного столика.

— Я вовремя, — обратил он с немалой гордостью их внимание на этот факт. Оставив столик, он подошел к Присцилле. — Теперь ты тоже герой.

— Нет, — решительно ответила она. — Я не герой, Горди.

Он немного запрокинул голову, чтобы заглянуть ей в лицо. Было видно, что он недоумевает. Повернувшись к капитану, он спросил:

— Шан? Разве нет?

— Она же только что сказала, что нет, не так ли, Горди? Люди имеют право сами решать, кто они, правда? Если Присцилле сейчас не хочется быть героем, то она не обязана быть. Возможно, она просто проголодалась. Очень трудно быть героичным на голодный желудок.

Мальчик рассмеялся и вернулся к столу, где начал открывать крышки и выпускать на волю всевозможные ароматы. Присцилла внезапно поняла, что очень хочет есть.

— Кен Рик просил передать, что нерлигиг работает нормально, — сказал Горди, не поворачиваясь.

Капитан удивленно посмотрел на него.

— Правда? Он проверил его на всех режимах?

Горди кивнул.

— Он сказал, что ящик довольно сильно помят, но поскольку он служит для привлечения внимания, то это не имеет значения. — Он сделал паузу и посмотрел на своего старшего родственника. — Он и правда так сказал.

— Конечно. Кен Рик не считает нужным приукрашивать свою речь ради кого бы то ни было. Я бы всерьез обеспокоился о его здоровье, если бы он вдруг начал это делать. И потом, он познакомился со мной, когда я был младше тебя и вдвое неуклюжее. Несомненно, из-за этого ему порой трудно проявлять ко мне должное уважение. А как насчет павильона? Он собрал новые образцы? И ему… нет, не важно. Я попозже сам туда выберусь и поговорю с ним. Обед уже готов?

— Ах, полно, Джонни Гален, — проворчал Горди с наигранным акцентом.

Капитан рассмеялся и сделал глоток вина.

— Бесстыдный щенок. Я терплю такое от твоего деда. Но я больше тебя. Пожалуйста, старайся об этом помнить.

— Задира, — сказал Горди, расставляя тарелки с удивительно громким стуком и звяканьем.

— Самодур, — поправил его капитан и улыбнулся Присцилле, которая отвела глаза.

Горди отошел от стола на шаг.

— Готово. Мне остаться?

Капитан бросил на него удивленный взгляд.

— Разве я приглашал тебя на обед, Горди? Прости, я как-то об этом факте забыл. Припоминаю, что мне докладывали, как сильно ты отстал в учебе. Этого обстоятельства мой дядя — а твой дед — мне не простит. Нам пора устроить проверку, правда? За завтраком.

Горди судорожно сглотнул.

— Слушаю, сэр.

— Что, настолько плохо? — Он поднял рюмку. — Ну, тогда тебе следует посмотреть, сколько ты успеешь выучить заранее. И изволь лечь спать в пределах разумного. Ты мне больше не понадобишься.

— Слушаю, сэр, — снова ответил Горди. Он выглядел таким комично расстроенным, что Присцилла с трудом удержалась от смеха. — Спокойной ночи, кэп. Спокойной ночи, Присцилла.

— Спокойной ночи, Горди, — ответила она, тепло ему улыбнувшись.

— Доброй ночи, Горди. — Капитан протянул руку и взъерошил мальчишке волосы. — И постарайся спать спокойно.

Мальчик ему улыбнулся, отвесил неловкий поклон и ушел. Дверь закрылась за ним с тихим шипением.

— А теперь, Присцилла, если ты подвинешь стулья к столу, я пока наполню нам тарелки. Надеюсь, что ты проголодалась не меньше, чем я.

Чуть позже, утолив первый голод, она откинулась на спинку стула и устремила взгляд на его макушку. Густые, аккуратно подстриженные волосы поблескивали в мягком свете лампы.

— Джонни Гален? — поинтересовалась она.

Он поднял глаза и улыбнулся.

— Мой дядя Ричард вообразил, что лиадийцы — это «маленький народец» из староземных легенд. Отсюда и появились прозвища Артур Гален и Джонни, Нора и Анни Гален. И их сводный брат, король Эльфландии.

— Ох, нет! — вырвалось у нее со смешком, которого она не заметила.

— Ох, да, — заверил он ее. — И все это сопровождалось обращениями вроде «мой повелитель» и «ваше величество». Довольно забавно, по правде говоря. В конце концов моему отцу удалось положить этому конец, но, кажется, ему пришлось прибегнуть к угрозам.

— Но он позволил, чтобы его называли Артуром, а вас — Джонни?

— Ну, не совсем так, — ответил он, берясь за рюмку. — Видишь ли, он не откликался на «Артура», так что если дяде Дику действительно нужно было с ним поговорить, ему приходилось говорить «Эр Том». Я не возражал против «Джонни» — моя мать достаточно часто называла меня «Шанни». Антора всегда была «Анни». Насколько мне известно, Нова никогда не откликалась на «Нору». — Он отпил немного вина. — Надеюсь, Вал Кон не считает, что он должен получить компенсацию за всю эту королевскую чушь. Я в этом сомневаюсь. Несмотря на все свои недостатки, дядя Ричард — великолепный рассказчик. А Вал Кон страстно любит разные истории.

Присцилла хмуро посмотрела на стол, а потом подняла взгляд.

— Капитан, а что значит — «долговой партнер»?

Он отставил рюмку в сторону, взялся за щипчики и снова принялся есть. Присцилла немного помедлила, а потом занялась собственной тарелкой, пытаясь понять, не оскорбили ли ее.

— Долговой партнер, — медленно начал капитан, — это тот, с кем вы заняты сведением счетов. — Он бросил на нее быстрый взгляд из-под ресниц. — Как я уже упоминал, существует множество правил, которые определяют мщение — сведение счетов — и как его можно осуществлять. Одно из них заключается в том, что компенсация полагается только уважаемым лицам. Например, животным право компенсации не предоставляется.

Он помолчал, пристально наблюдая за выражением ее лица.

— «Существа», — прошептала Присцилла, забыв о ложке, застывшей на пути к ее рту. — Он говорил о нас в среднем роде, о Горди и обо мне.

— Действительно, говорил, — осторожно согласился капитан. — Наиболее неприятное качество высокого лиадийского заключается в том, что на нем так легко отрицать достоинство. — Он внимательно посмотрел на нее. — Я не говорю о тебе в среднем роде, Присцилла. Из всех людей в галактике я был бы среди последних, кто это мог бы сделать. Но Сав Рид считает, что все не лиадийцы — вообще не люди. — Он поднес рюмку к губам и сделал небольшой глоток. — То, что он сделал с тобой на Джанкалиме, он никогда не сделал бы в отношении к лиадийцу. Даже к тому, которого он считал бы совершенным дурнем, абсолютно не интересующимся собственной честью, честью своего семейства и своего корабля. — Он ухмыльнулся. — Сав Рид был уверен, что ему все сошло с рук, Присцилла. Можешь себе представить, как он приуныл, когда я не только подвернулся вовремя, чтобы тебя выручить — и это после того, как он решил, что благополучно от тебя избавился, — но и начал высказывать угрозы относительно серег и нечистой совести. Это, конечно, мелочи. Но он понимает, что ему ничто не сошло с рук. Он может по-прежнему сомневаться в моих способностях, но теперь он знает, что я намерен свести с ним счеты.

Она бережно положила ложку на стол.

— Но… животное… не имеет права на помощь.

Он снова отпил вина, не сводя с нее глаз.

— Но ты ведь не животное, правда, Присцилла? Разве ты не личность? Разве ты не имеешь права требовать уважения к себе? Ты можешь быть животным, если пожелаешь признать, что ты животное. Или ты можешь совершенно ясно показать ему, что ты — находчивый и умный человек, достойный всех прав, положенных людям.

Он поставил рюмку на стол и крепко сжал свои крупные губы.

— Он украл у тебя имущество, деньги, человеческое достоинство. А ты говоришь о том, чтобы сыграть роль животного, пожертвовав своей жизнью ради моей. Присцилла, неужели ты не видишь, что он у тебя в долгу? Как он посмел отдать приказ применить против тебя насилие? Как он посмел украсть заработанные тобой деньги, принадлежавшие тебе вещи, твою репутацию? И по какому праву он вообще подверг риску твою репутацию, наняв тебя суперкарго для перевозки контрабанды? — Он протянул ей руку. — Может, ты предпочтешь остаться, Присцилла? Мы вместе заставим его заплатить.

Не колеблясь ни секунды, она вложила свою руку в его.

— Да, — четко проговорила она. — Мы это сделаем.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Присцилла приложила ладонь к двери. Она открылась почти одновременно с негромким «Входи!», раздавшимся внутри. Лина с улыбкой вскочила из-за своего рабочего стола.

— Присцилла! Как дела, подруга?

— Хорошо. — Присцилла ответно улыбнулась, кладя свои руки на протянутые ей навстречу ладошки. — Ты занята? У меня ничего срочного.

— Нет! Входи и поговори со мной! Если я еще хоть минуту посмотрю на этот ужасный отчет, то у меня начнется сильная мигрень. — Она со смехом потянула Присциллу за руки. — Спасай меня!

Они уселись на кровать: Лина — в центр, скрестив ноги, Присцилла — на край.

— Ну, так какое у тебя несрочное дело?

— Боюсь, что мой вопрос покажется тебе бессмысленным, — извинилась Присцилла, теребя край покрывала. — По крайней мере я не могу придумать, как его осмысленно сформулировать. Лина, разве Шан йос-Галан не капитан?

Хрупкая лиадийка изумленно моргнула.

— Конечно, капитан! Ты шутишь, подруга?

— Я же сказала, что получается бессмыслица, — напомнила ей Присцилла. — Я только что обедала с капитаном…

Она замолчала. Лина сложила ладошки на колене, ожидая продолжения.

— Я обедала с капитаном, — медленно повторила Присцилла. — Когда я уходила, я спросила его относительно возвращения моих вещей. Он сказал, что расходы на их выкуп взял на себя корабль, что я должна считать это компенсацией за то, что подвергалась опасности. — Она помолчала, слегка нахмурив брови. — А потом я спросила насчет сережек, потому что они — не мои…

— И? — мягко спросила Лина.

— Он сказал, что серьги — это подарок от Шана йос-Галана и что капитан не имел к этому никакого отношения.

— Он так сказал? — Лина передернула плечами. — Значит, это правда.

Присцилла вздохнула.

— Да, я в этом не сомневаюсь. Но, Лина, если Шан йос-Галан — капитан…

— Но ты ведь понимаешь, что капитан говорит — и действует — за корабль, — ответила ее подруга, тщательно подбирая слова. — Так? А Шан говорит за себя. Это… я не знаю земного слова. У Шана йос-Галана много… ролей! Он — капитан, мастер-купец, пилот. Три голоса, которыми он может говорить на «Долге». На Лиад он еще и лорд йос-Галан. Он только хотел убедиться, что ты понимаешь, какое лицо он использовал — в какой роли выступал, — когда сделал тебе подарок.

Присцилла недоуменно уставилась на нее.

— А это что-то меняет? Но он — один и тот же человек, какой бы титул он ни использовал!

— Конечно, один и тот же. Но у капитана есть особые обязанности, ответственность. Эти обязанности отличаются от обязанностей мастер-купца. А у пилота свой особый список обязанностей. — Лина неуверенно пожевала губу. — Это — просто меланти, Присцилла. — Она вздохнула при виде полной растерянности, отразившейся на подруге, и сделала еще одну попытку. — Это верно, что Шан йос-Галан — капитан. Но капитан — не Шан йос-Галан.

— Я над этим поработаю, — пообещала Присцилла с виноватой улыбкой. — Возможно, земного слова и не существует, Лина. — Она склонила голову к плечу. — У меня действительно ужасный акцент на лиадийском?

— Нет. Кто тебе так сказал? Ты очень тщательно выговариваешь слова и внимательно прислушиваешься, но ты ведь только учишься.

— Капитан… по крайней мере мне кажется, что это был капитан, но, возможно, это был Шан йос-Галан… сказал мне, что у меня ужасное произношение и что он собирается познакомить меня со своей теткой… нет, с теткой его брата.

— С леди Карин? Ильянга килачи… Нет! Присцилла, он обещал, что это сделает?

— Он сказал, что обязательно меня с ней познакомит, — сказала она, развеселившись. — Неужели она такая ужасная?

— Ты даже себе не представляешь! Она такая благопристойная… Ах, какой он негодник! Мы будем заниматься — мы с тобой — очень усердно. И завтра же я выберу подкрепляющие записи. Ты можешь обучаться во сне? Прекрасно. А еще уроки этикета. — Она посмотрела на подругу и взмахнула обеими руками. — Что заставило его сказать такое? С леди Карин…

— Я сказала ему, что он — самодур, — призналась Присцилла.

— И он решил продемонстрировать тебе, как это выглядит на самом деле. — Лина ухмыльнулась. — Тогда — так тебе и надо. Как ты могла говорить так невежливо?

— У меня это вырвалось, когда он сказал мне, что у меня склонность к мелодраме.

Лина рассмеялась.

— Похоже, у вас был прекрасный обед! Сплошной обмен комплиментами.

— Уроки этикета необходимы, — с улыбкой согласилась Присцилла и тут же посерьезнела. — Лина, а почему мне не следовало говорить капитану… мастер-купцу… «поверьте моей глубочайшей радости видеть вас»?

Лина с ужасом посмотрела на нее.

— Ты это сказала? Шану? При людях?

— И на высоком языке, — смущенно призналась ее подруга. — Я безнадежна?

— Неудивительно, что он дарит тебе серьги! — воскликнула Лина, беря ее за руку. — Присцилла, ты больше никогда не должна так говорить. Эта фраза подходит… для брата, наверное, или человека, с которым ты вместе росла… для спутника жизни.

— Правда? Ну, тогда я рада, что я так сказала. Это было именно то, что нужно.

— Присцилла! — взмолилась Лина. — Это совершенно неприлично! Ты больше не должна так делать!

— Хорошо, — благодушно пообещала она. — Думаю, мне это больше не понадобится. — Тут она тихо засмеялась, и Лина затаила дыхание. — Бедняга Сав Рид!

Лина нашла Шана в спортивном зале. У порога она остановилась и стала смотреть, как он взмахивает ракеткой, ударяет мяч, разворачивается, попадает, уклоняется, снова ударяет — все быстрее и быстрее, пока мяч не превратился в белесый потек между стеной и ракеткой. Капитан двигался энергично и элегантно, не промахиваясь, не замедляя движения.

Подождав несколько мгновений, она прошла вперед, направляясь к стене, и услышала, как мяч ударился у нее над плечом.

— Лина! Ты покушаешься на самоубийство? Я мог в тебя попасть!

— Нет, — хладнокровно ответила она, меняя направление движения. — Для этого ты слишком быстр, мой друг.

— Бывают и несчастные случайности.

Шан направился к ней, держа в одной руке ракетку, а в другой — мячик. Волосы его влажными стрелками прилипли ко лбу, придавая ему слегка сатанинский вид. Он тяжело дышал, на рубашке винно-красного цвета видны были темные пятна пота. Лина подавила прилив теплого сочувствия. Она остановилась на предписанной правилами дистанции и строго посмотрела на него.

— Вы вмешиваетесь!

Она заговорила на высоком лиадийском, как старший с младшим.

— Я всегда вмешиваюсь, — мягко ответил он на земном. — И ты это знаешь.

— В данном случае вы прекратите это делать. Немедленно.

Эти слова были по-прежнему сказаны на высоком языке, повелительно — как и полагалось.

— Боже мой! — пробормотал Шан, глядя на нее с очень убедительным недоумением. — Ты не возражаешь, если я сяду?

Она рассмеялась и вместе с ним повернула к боковым скамейкам.

— Ты невыносим! — сказала она уже на земном. — И заслуживаешь выволочки.

— Часто, — сердечно признал он, опуская ракетку и мячик в отверстие в стене и опускаясь на первое попавшееся место. Длинные ноги он вытянул перед собой. — Ну, ругай меня.

Лина нахмурилась. Шан был в странном настроении. Она начала осторожно.

— Шан, давай говорить серьезно. Пожалуйста. Ты можешь причинить вред.

Она осторожно вытянула волокно сознания. Ее встретило сопротивление: знакомая преграда целителя. Шан редко прибегал к столь полному уединению, и во все годы их дружбы он ни разу не делал этого по отношению к ней. Даже тогда, когда трагически погибла его мать, или тогда, когда Эр Том йос-Галан отвернулся от близких и долга, чтобы последовать за ней.

Лина разорвала контакт и молча посмотрела на него.

— Очень нехорошо, — сказала она наконец, — когда целители спорят относительно должного подхода. Особенно тогда, когда исцеление уже началось.

— Я с тобой согласен, — отозвался Шан.

— Это хорошо. Тогда я признаюсь тебе, что я удивлена. Мы ведь разговаривали, правда? И было решено, что я начну действовать, хотя Присциллу к тебе влекло не меньше, чем ко мне. Ты настоял, мой друг: сказал, что ты не целитель, а капитан.

— Правильно. В данном случае я не выступаю как целитель.

Лина подавила вздох. Шан был в своем самом упрямом настроении: в нем проявилась упорная сдержанность, которая была всегда характерна для представителей клана Корвал. В каком-то отношении это было кстати — если она не может читать его из-за барьера, то и он не может ее читать. Стена — как и многие аспекты целительства — явление взаимное.

Лина снова остановилась на этой последней мысли. С исцеленным обычно устанавливается эмоциональная связь. Присцилла… Возможно, он опасался взаимности, ощутив в ней силу — даже несмотря на страшные искажения, вызванные пережитой болью. А если он испытывает настолько сильное влечение, что опасается процесса исцеления…

— Чего ты хочешь, мой верный друг? — спросила она.

Он беспокойно пошевелился.

— Я хочу быть ей другом. Вот как.

— И ее любовником!

Лина намеренно сказала это очень резко. Если он еще этого не знает…

Шан ответил, с трудом подбирая слова:

— Я не каменный. Ты должна была это заметить.

— Тогда лучше бы тебе было самому взяться за ее исцеление! Контакт ведь был, с самого начала! Исцеление противоположного пола идет быстрее, тебе это известно! Почему…

— И чтобы она считала, будто ее наняли быть капитанской шлюхой? Нет уж, спасибо!

В этих словах был лед Клана Корвал.

Лина изумленно моргнула и мельком подумала о своей собственной защите.

— Почему она должна была так посчитать, друг мой?

Шан вздохнул.

— Она обратилась ко мне — к капитану — за защитой. Один лиадиец уже лишил ее статуса личности. Было бы отнюдь не чудесно, если бы второй продолжил… — Он снова раздраженно пошевелился — Присцилла — землянка, Лина. Она не выросла в понимании меланти. Для Присциллы я — капитан. Она в этом убеждена. Это было бы равносильно изнасилованию, так нарушило бы доверие… — Он судорожно вздохнул и запустил пальцы в волосы, так что они встали дыбом. — Я ошибался, дружище. Я выступаю здесь как целитель — в том отношении, что отказываюсь выступать в этой роли.

— Я лиадийка, — тихо проговорила Лина. — И я ее начальник.

— Но вы подруги. И полагаю, что власть старшего библиотекаря над младшим несколько меньше той, которую капитан может проявить по отношению к члену команды.

Наступившее молчание грозило затянуться. Шан внезапно подался вперед и сжал руки Лины между своими ладонями.

— Я хочу, чтобы она была здорова. Полна радости и энергии. Я хотел бы получить ее дружбу, но я не буду — не намерен ее принуждать. Пара серег? Если хочешь, назови их компенсацией за еще одну обиду, которую нанес ей купец Оланек. Лина, если это хоть немного облегчит…

— Ты уже сказал, что это твой подарок ей, — напомнила ему Лина. — Но я не думаю, что случилось что-то плохое. — Тут она тепло улыбнулась. — Друзей иметь хорошо.

— Я тоже так считаю. — Он прислонился к стене. — Я предоставляю исцеление тебе. Даю тебе слово.

— Ну ладно, — сказала она, успокаиваясь, но тут же прижала палец к виску. — Да, я чуть не забыла второе. Когда она уважительно тебя приветствовала, она не понимала, что делает. Я объяснила, и это не повторится. Ты не должен на нее сердиться.

— Сердиться на нее? — Он рассмеялся. — Я был от нее в восторге! Она не могла бы действовать удачнее, даже если бы я заранее ее подготовил. Какой сокрушительный удар получил бедный Сав Рид! Ты бы видела его лицо! Я готов был ее расцеловать.

— Тебе не следует провоцировать ее на неправильное поведение, — укоризненно сказала Лина. — А еще хочешь называться ее другом! Ей очень важно научиться вести себя правильно. Особенно если ты намерен представить ее леди Карин.

— Да, Лина, — согласился он с совершенно неубедительной покорностью.

Она покачала головой.

— Нет, так не пойдет. Я тебя знаю. Мы с Присциллой будем работать над ее произношением, и она будет получать уроки во сне. Леди Карин найдет ее безупречной.

— Надо понять, что для тебя это — вопрос твоей чести?

Лина рассмеялась и встала.

— Ты совершенно невозможен! Доброй ночи, мой старый друг. — Она очень нежно прикоснулась к его щеке, обратив внимание на то, что стена по-прежнему на месте. — Хороших тебе снов.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Сны ему снились плохие. И разговор с Горди отнюдь не исправил его плохого настроения. Он начал с того, что рявкнул на мальчика, и его расположение духа не улучшило осознание того, что в этом тоне он говорит точь-в-точь как отец.

Он раздраженно прошел к бару и налил себе рюмку утреннего вина. Ему нужно было сделать несколько дел на корабле, и только потом он мог отправиться на планету, чтобы начать местную торговую неделю. Он резко уселся за стол и развернул к себе экран.

— З-з-з!

Шан поднял голову, пытаясь сообразить, откуда исходит неприятный звук.

— З-з-з!

Он безжалостно передвинул кучу документов по крышке стола и в конце концов откопал блестящую голубую панель с двумя кнопками без надписей. Он наугад нажал одну из них.

— Да?

— З-з-з!

Шан со вздохом нажал вторую кнопку.

— Да?

— Кэп? Это Расти говорит. Извините, что беспокою.

— Расти? Разве у тебя сегодня не увольнение? Я считал, что ты будешь танцевать на улицах сразу с двумя красотками.

— Ну, я вообще-то так и собирался, — серьезно ответил Расти. — Но когда мы прилетели в порт, там нас поджидали… ну… две личности. Они говорят, что никому с «Долга» не разрешается прибывать на планету и что они летят на корабль. — И после короткой заминки он добавил: — Они говорят, что у них ордер, кэп.

— Неужели? Интересно, и что же нам делать с этими весьма интересными сведениями? И какое это имеет отношение к увольнениям членов команды? Старайся говорить яснее, Расти: я чувствую, что сегодня соображаю немного хуже.

— Ну, они говорят, что хотят вас видеть. Наверное, они все объяснят вам лично.

— Чудесно. И… что это за личности, Расти? Дипломатические? Полицейские? Встревоженные граждане?

— М-м… — Голос Расти затих, потом зазвучал снова. — Кажется, капитан Эр Том говаривал, что если у хозяина дома кинжал, то вам следует захватить кинжал и боевой нож?

— Звучит похоже на него.

— В соответствии с этими правилами вам бы следовало иметь при себе три кинжала и мачете.

Шан ухмыльнулся.

— И эти грозные личности желают нанести мне визит? Будь добр, Расти, попроси Сета, чтобы он доставил этих гостей как можно скорее. Горди их встретит и сыграет роль провожатого. Ты можешь им компании не составлять, если не хочешь.

— Так точно. У меня нет желания избавиться от завтрака. Я прилечу с Кен Риком, поскольку его тоже эвакуируют.

— Великолепно. Спасибо тебе за звонок, Расти. Ты всегда находишь такие веселые темы для разговора!

Связист рассмеялся и отключил комм.

Шан развернул кресло и нажал на кнопку, вызывая Горди. Дожидаясь прихода юнги, он выдвинул ящик стола и начал смахивать в него все бумаги.

Дверь открылась, чтобы впустить притихшего и довольно бледного юнгу.

— Да, сэр?

Шан виновато протянул ему руку.

— Прости меня, дорогой. Это все мой ужасный характер. Даю тебе слово: я не хотел, чтобы мой выговор получился настолько яростным.

Горди сумел выдать улыбку, хотя и довольно бледную.

— Все нормально. Мне надо было заниматься. Наверное, я заслуживал, чтобы мне дали взбучку.

— Так меня! — воскликнул его кузен, с ухмылкой прищелкнув пальцами, но тут же покачал головой, прогоняя улыбку. — Чрезвычайная ситуация, Горди. Сбегай к Зелне и возьми образец древесины… Вот такой. — Его ловкие крупные кисти изобразили в воздухе куб. — По дороге обратно зайди к Калипсо и попроси его одолжить антиквариат. Лети!

Горди исчез. Вернулся он в рекордно короткое время, нагруженный затребованными предметами, которые выгрузил на совершенно пустой рабочий стол.

— Хорошо, — сказал Шан, рассматривая экспозицию. — Теперь следующее задание. Вскоре в приемной появятся две личности. Пожалуйста, приведи их ко мне.

— Слушаю, сэр, — ответил мальчик, бросаясь к двери.

— Да, Горди!

— Что, кэп?

Шан ухмыльнулся.

— Можешь не торопиться.

Гости были недовольны. Они следовали за Горди, отчужденно шурша одеяниями. Полы их желтых, как сера, мантий задевали за стены, руки лежали на эфесах шпаг. Наконец они оказались у красной двери (не ведая того, что дважды прошли вдоль всего корабля), и Горди включил переговорное устройство.

— Входите!

За ясным звуком голоса Шана из-за открывающейся двери послышался странный тяжелый удар.

Горди вошел в комнату. Шан небрежно откинулся на стуле, стоящем перед столом, крышка которого была пуста — не считая дубового бруска, в который был вогнан топорик с деревянным топорищем.

Шан поднял рюмку и вопросительно выгнул брови.

Помня правила поведения, Горди поклонился.

— Капитан йос-Галан, к вам для разговора пришли Будок и Релгис.

— Добрый день, почтенные. Хороший денек, не правда ли? Чем я могу вам служить?

Лысый Релгис обошел Горди и неохотно поклонился.

— Добрый день, капитан, — хрипло проговорил он на земном. — Мы — приставы арсдредского суда. Мой долг предписывает мне сообщить вам, что с нами бумаги, в соответствии с которыми вашей команде запрещается появляться на планете в течение того времени, которое понадобится муниципалитету Арсдреда для инспекции и проверки вашего груза. По этому же предписанию вам запрещено вести куплю-продажу до тех пор, пока не будут закончены следственные мероприятия по проверке обвинений, выдвинутых против торгового корабля «Исполнение долга» и Шана йос-Галана, капитана и мастер-купца.

Он помолчал и сурово посмотрел на лиадийца из-под кустистых бровей. Шан неспешно пил вино.

— Обвинение, — продолжил Релгис раздраженным тоном, — заключается в контрабанде незаконных лекарственных средств и запрещенных животных.

— «Исполнение долга» обвиняется в провозе контрабанды? — осведомился капитан наимягчайшим тоном. — Могу ли я узнать имя того, кто выдвинул это обвинение?

Релгис посмотрел на него с подозрением, явно пытаясь сформулировать ответ. Молчание нарушил его коллега, который с неуклюжим добродушием объяснил, что на самом деле обвинений против корабля или его командира не выдвинуто.

— Релгис оговорился, сэр. Дело в том, что суд получил заявление, в котором говорится о подозрении в контрабанде. Я уверен, вы согласитесь, что это — дело очень серьезное.

— О, конечно, — ответил Шан, поднимая рюмку. — Особенно когда подозрение вызывает мой корабль.

Будоку хватило совести смутиться.

— Ну, вполне естественно, что вы смотрите на это именно так, — признал он, обменявшись удивленным взглядом со своим коллегой — я уверен, что вам неудобно лишать команду увольнений и терять несколько дней торговли. Но если вы невиновны — в чем я не сомневаюсь, — то никакого серьезного ущерба не будет, не так ли? Вам будет разрешено заниматься делами в обычном порядке.

— Муниципалитет, — заявил Релгис, возмущенный столь примирительным тоном, — должен убедиться в истинности или беспочвенности подозрения в контрабанде. Тут не может быть чрезмерной бдительности.

— Понимаю. Еще какие-то подозрения, господа? Или это — вся ужасная правда?

Релгиса снова сбила с толку столь добродушная рассеянность. Будок взял инициативу на себя и шумно прочистил горло.

— У нас также есть ордер на задержание некой Присциллы Делакруа и Мендоса, члена команды «Исполнения долга». Ее предписано допросить с применением глубокого вмешательства и удерживать до получения дальнейших сведений.

— По какому обвинению? — тихо осведомился Шан, наклоняясь вперед и отставляя рюмку в сторону.

— Подозрение в воровстве.

В игру снова вступил Релгис.

— Неужели? — Шан с интересом посмотрел на него. — А я всегда находил ее скрупулезно — нет, скажем, даже чрезмерно честной. Кто ее обвиняет?

— Внимание суда к этому делу привлек купец Сав Рид Оланек, сэр. Когда будут получены дополнительные сведения, будет принято решение относительно того, какой инстанции подобает рассматривать это дело — местной или галактической.

— А если она невиновна? — осведомился Шан, подпирая голову рукой.

Правая его рука легла рядом с деревянным чурбаком.

— Если она невиновна, — благодушно сообщил Будок, — она будет отпущена.

— Что, конечно, — сладким голосом проговорил Шан, — ее крайне обрадует, если «Долг» тем временем улетит. — Он рассеянно провел пальцем по топорищу. — А что именно она якобы украла у купца Оланека? Одежду, которая была на ней надета? Когда она перешла ко мне, больше ничего у нее не было.

Двое приставов переглянулись.

— Несомненно, это будет включено в…

— Дополнительные сведения купца Оланека, — договорил за них Шан. — Конечно. Могу я посмотреть на бумаги, которые вы принесли, господа? Должен сказать, что я считаю крайне маловероятным, чтобы госпожа Мендоса была воровкой. Что до разрешения снять ее с борта этого корабля и поместить в тюрьму на… когда ожидается эта информация?.. Как глупо, я что-то не припомню…

— Мы этого не говорили, — сурово ответил Релгис. — Не более десяти дней местного времени.

— Капитан, — добавил Будок, выразительно глядя на своего партнера.

Релгис напыжился, извлек из-под мантии бумаги и довольно непочтительно протянул их Шану.

— Спасибо, — сказал капитан, принимая их в той же манере, в какой они были поданы. Он взглянул на застывшего рядом юнгу. — Горди, будь любезен привести госпожу Мендоса.

— Э, нет! — рявкнул Релгис, так стремительно преграждая Горди путь к двери, что его мантия взметнулась вверх. Он угрожающе положил руку на эфес шпаги. — Очень хитроумная мысль, капитан, но она не пройдет! Послать за ней юнгу, как же! Вернее, предостеречь ее. А потом он нам скажет, что она сбежала!

— Сбежала? — Шан заморгал, изо всех сил стараясь изобразить глуповатую заинтересованность. — Интересно, куда она может сбежать? Я, кажется, достаточно ясно припоминаю ваше утверждение относительно того, что никого из моей команды на планету не пустят. — Он задумчиво взял рюмку и сделал небольшой глоток. — Конечно, «Долг» — корабль большой, — признал он, — но все-таки не настолько большой, вы согласны? Я уверен, что вам удалось бы ее выследить, буде ей придет в голову от вас спрятаться.

Увидев, что лысина Релгиса заблестела от пота, он немного смягчился.

— Сходи за госпожой Мендоса, — мягко велел он Горди. — Скажи, что я хочу немедленно ее видеть. И, пожалуйста, не упоминай о присутствии этих двух личностей.

Горди изумленно воззрился на него, но все же сумел взять себя в руки настолько, чтобы поклониться и, направляясь к двери, пробормотать:

— Слушаю, сэр.

Под возмущенным взглядом коллеги Релгис позволил ему уйти. Шан сделал еще глоток вина и начал неспешно изучать постановление суда.

Не прошло и десяти минут, как дверь дала мелодичный сигнал.

— Входите! — громко сказал Шан, не отрывая взгляда от документов, которые уже выучил наизусть.

Двое приставов повернулись к двери, положив руки на эфесы шпаг. Они были готовы встретиться лицом к лицу с отчаянной преступницей, которая входила в комнату без всякого сопровождения.

Релгису удалось сохранить невозмутимость. Будок откровенно изумился. Присцилла адресовала обоим дружелюбную, хотя и несколько недоуменную улыбку и прошла мимо них.

— Вы хотели меня видеть, капитан?

Он поднял голову, сурово подавив укол боли при виде ее по-прежнему ничем не украшенных мочек ушей.

— Доброе утро, госпожа Мендоса. Извините, что я вызвал вас к себе так срочно. Однако эти джентльмены… — Он кивнул в сторону Будока и Релгиса и замолчал, хмуря брови. — Ах, какие у меня ужасные манеры! Госпожа Мендоса, это — Релгис и Будок, служащие арсдредского суда. Они пришли, чтобы вручить вам вот эту бумагу.

Он протянул ей соответствующий документ.

Она приняла его, пристально взглянув на капитана. Щеки ее вспыхнули, а потом резко побледнели. Шан справился с желанием протянуть ей руку. Вместо этого он взялся за рюмку и устремил мысленный взор на стену.

— Неужели он никогда не остановится? — воскликнула Присцилла, швыряя бумагу на его письменный стол. — Он преследует меня, называет преступницей, оставляет умирать — а теперь еще устраивает мой арест! Допрос с глубоким вмешательством! И чего он рассчитывает этим добиться? Купец с корабля, укомплектованного распутниками и бездомными дурнями!

Она резко повернулась и походкой тигрицы направилась к двум приставам. Релгис невольно сделал шаг назад, а Будок нервно облизнул губы.

— Кого подмазали? — угрожающе вопросила она. — Подозрение в воровстве! И информация будет представлена позднее?! А меня задержат и допросят, со мной будут обращаться как с воровкой на основе информации, которая никогда не будет получена, и в этом я могу поклясться! — Она высокомерно выпрямилась. — Я никуда с вами не пойду.

— Ну, — осторожно проговорил Будок, — у вас нет выбора, мисс. У нас есть ордер, так что вы обязаны подчиниться. Таков закон.

Присцилла презрительно фыркнула.

— Это — лиадийский корабль. Вы здесь не распоряжаетесь.

— Но вы — землянка, — напомнил ей Будок, пытаясь говорить рассудительно.

— Возможно, мне следовало бы объяснить, — виноватым тоном вмешался Шан, — что госпожа Мендоса служит на этом корабле в соответствии с частным контрактом, заключенным между нею и Бесспорным наследником Клана Корвал.

Наступила недолгая тишина, а потом Будок тоном, выражавшим одновременно испуг и изумление, спросил, не это ли Семейство Дерева и Дракона является торговым представителем мира Треллен.

— Именно Дерева и Дракона, — тепло улыбнулся ему Шан. — И как раз мир Треллен. Контракту между нами уже почти две сотни стандартных лет. Как вы осведомлены!

Эти сведения могли произвести глубокое впечатление на Будока, однако Релгис усмотрел в них только откровенную попытку помешать исполнению закона. Он собрался с мужеством и сделал один шаг в сторону Присциллы.

— Как бы то ни было, — сурово объявил он, — закон все равно остается законом. Эта женщина — землянка, и она отправится с нами. — Он перевел взгляд на мужчину, продолжавшего сидеть за столом, и решительно выпятил подбородок. — Она — не лиадийка, даже если этот ваш какой-то-там наследник и лиадиец. У нас ордер не на ее контракт — у нас ордер на нее саму!

— Бесспорный наследник, — мягко уточнил Шан. — Слава богам, не сам наследник. Госпожа Мендоса права, знаете ли. Частный контракт такого рода гарантирует ей покровительство Бесспорного наследника. Что равносильно покровительству Клана Корвал. А Клан Корвал — это юридическое лиадийское лицо. — Он допил вино и отставил рюмку в сторону. — Интересная ситуация, правда? Я уверен, что адвокаты могут обсуждать ее гораздо дольше десяти местных дней. А вы как считаете?

— Право, капитан, — нервно проговорил Будок, — будьте благоразумны. Никому не хочется ввязываться в такой длительный процесс. Подумайте, какие это расходы! Лучше позволить ей уйти с нами. Может быть, судья позволит ей вернуться сразу же после допроса — в свете ее контракта, понимаете? — Он снова облизнул губы. — Я уверен, что мы можем все уладить.

— Правда? — спросил Шан. — Прекрасно. Мне тоже так кажется. — Он взял спорное предписание и, нахмурившись, принялся его демонстративно изучать. — Здесь ничего не говорится относительно залога, — пробормотал он, ощущая на себе внимательный взгляд Присциллы. — Несомненно, это недосмотр судьи. Кто же… О! Судья Зар? Какое приятное совпадение!

Он с очаровательной тупостью улыбнулся приставам, стараясь не встретиться взглядом с Присциллой.

— Сейчас мы все уладим! — радостно объявил он. — Я знаком с судьей Заром. Какая удача!

Он нажал кнопку на синем пульте у себя на столе.

— Рубка! — сообщил ему энергичный голос.

— Доброй вахты, рубка. Вы не заняты? Нельзя ли разыскать для меня судью Абрахансана Зара из Портового Города на Арсдреде? Мне бы хотелось с ним поговорить.

— Сию минуту, капитан. Вывести связь на экран в вашем кабинете?

— Это было бы прекрасно, рубка. Спасибо. Поторопитесь, пожалуйста. У нас гости, и я их задерживаю.

— Слушаю, сэр.

Связь прервалась.

Шан молча кивнул и затребовал комм из соответствующей ячейки. Затем он включил инфоэкран и набрал быструю цепочку кодов. Краем глаза он заметил, что Присцилла подошла ближе и устроилась на подлокотнике ближайшего кресла, держа в поле зрения и двух приставов, и своего капитана.

Релгис и Будок переглянулись, но не нарушили неловкого молчания. Релгис очень надеялся на то, что судья обрушит на голову капитана и его подчиненной одну из своих громоподобных лекций.

Комм тихо зажужжал.

Шан развернул стул, быстро нажал фиолетовую кнопку на левом поле экрана и кивком приветствовал сурового человека в рубиново-красной мантии. На нем был также красный тюрбан, скрепленный сверкающей брошью с нелафаном. Глаза у него были темные и глубоко посаженные, а властный нос оказался даже внушительней, чем у Шана.

— Я — судья Зар, — бесстрастно сообщил он.

— Да, сэр, — непринужденно согласился Шан. — Мы знакомы, хотя, наверное, вы меня не помните. Мой отец, Эр Том йос-Галан, и я принимали вас на борту «Исполнения долга» несколько стандартных лет назад по случаю введения Вашей Чести в должность.

Лицо на экране несколько смягчилось, губы едва заметно изогнулись.

— Действительно, сэр, я сохранил о вас воспоминания — и самые приятные. Как поживает ваш отец? Я счел бы за честь, если бы вы с ним отобедали в моей резиденции, буде длительность вашего пребывания здесь это позволит.

Шан сделал вдох, даже не заметив, что он оказался гораздо более глубоким, чем предыдущий. После стольких повторений фраза стала привычной, а внутренний голос, который стонал «Мой отец умер!», превратился в бессловесную искру боли. Ровным голосом он произнес фразу, которая была дословным переводом с высокого лиадийского:

— Я сожалею, что вынужден первым сообщить вам о том, что сердце моего отца прекратило свой труд почти три стандартных года тому назад.

Складки вокруг губ судьи пролегли глубже. Он склонил голову.

— Мне больно это слышать. Я стал богаче благодаря общению с ним, хотя оно и было таким недолгим.

— Я передам моим родным ваши слова, сэр. Спасибо вам.

Старый судья кивнул.

— А теперь скажите, чем я могу быть полезен сыну Эр Тома йос-Галана.

Шан улыбнулся.

— Имело место досадное недоразумение. По крайней мере мне кажется, что это недоразумение. — Он поднял ордер так, чтобы его собеседник мог видеть, что написано на бумаге. — Это было доставлено двумя служащими арсдредского суда — Будоком и Релгисом. Это — ордер на задержание и допрос одного из членов моей команды, Присциллы Делакруа и Мендоса. Оказывается, купец Сав Рид Оланек обвинил ее в воровстве.

Судья Зар кивнул.

— Я его помню. Признаю, что мне не хотелось разрешать ему давать клятву относительно такого обвинения перед самым его отлетом из сектора, но он сослался на срочные дела и заплатил штраф и плату за клятву. Все было сделано в соответствии с законом, и он пообещал представить дополнительную информацию по обратной связи в течение десяти дней по местному календарю. Я выполнил свои обязанности в соответствии с уложением.

— Я в этом не сомневаюсь, — вежливо согласился Шан. — Однако тут присутствует несколько моментов, о которых вы знать не могли. Один из них заключается в том, что купец Оланек сильно невзлюбил госпожу Мендоса. Я не могу точно сказать почему. Однако совершенно определенно известно, что она не только ничего у него не воровала — наоборот, это он ее обокрал. Член его команды в течение прошлого дня по местному календарю продала личные вещи, принадлежавшие госпоже Мендоса, в лавке на проезде Парктон под названием «Сокровища Тилы». Ею владеет фрау Помтраф. У нее хорошая память.

Судья кивнул.

— Я вам благодарен. Эти сведения, конечно, будут проверены. — Он поднял голову и устремил на него свой проницательный взгляд. — Однако вы пока не сказали, чем я могу быть вам полезен, Шан йос-Галан.

— О, желательно сделать одну мелочь: исправить недосмотр. — Он пошуршал бумагой. — Здесь ничего не сказано о залоге, сэр. Дело в том, что госпожа Мендоса — важный член экипажа. Я не могу обходиться без нее в течение десяти дней. Даже в течение десяти минут! Что мне делать?

Губы судьи невольно дернулись, однако он очень серьезно согласился с тем, что здесь действительно имел место недосмотр.

— Вы должны понять, что ордер выписан в соответствии с клятвой истца. Закон надо соблюдать.

— Конечно, надо! — Шан повернул инфоэкран к судье. — Я чуть было не забыл! Вот послужной список госпожи Мендоса. И я хочу вас спросить: можно ли предположить, чтобы человек с подобным послужным списком запятнал свою честь воровством?

После нескольких секунд молчания судья сказал:

— Полагаю, что залога в одну кантру — наличными, конечно — в данном случае будет достаточно. Вы гарантируете присутствие госпожи Мендоса в том случае, если дело дойдет до суда?

— Корвал гарантирует, — официально ответил Шан и кивнул головой на изумленно открывших рты служащих. — Эти два господина могут забрать деньги с собой? Это безопасно?

— Релгис и Будок совершенно надежные люди.

— Я в этом уверен. Мне и в голову не приходила мысль о нечестности. Просто… одна кантра, вы сказали? Вы уверены, что им не нужно дать в сопровождающие вооруженного охранника?

Релгис возмущенно вскрикнул, а лицо на экране улыбнулось.

— Полагаю, охранника не понадобится, сэр. Я ценю вашу заботу.

— Лишняя осторожность никогда не повредит, — очень серьезно ответил Шан. — Ведь на невинных граждан нападают на улицах какие-то головорезы… — Он со вздохом развел руками. — Вы были очень добры, сэр. Однако я вынужден еще немного злоупотребить вашей любезностью.

Он продемонстрировал своему собеседнику второй документ. Судья быстро его просмотрел и покачал головой.

— Этот вопрос вне моей юрисдикции. Однако я знаком с судьей Бермертом, который был одним из подписавших этот документ. Позвольте мне связаться с ним и попросить поговорить с вами.

— Вы очень добры, сэр, — еще раз повторил Шан. — Простите, что я вас побеспокоил.

— Никакого беспокойства. Мой долг следить за тем, чтобы закон исполнялся, но невинные люди не страдали. — Он чопорно поклонился. — Будьте здоровы, Шан йос-Галан. Вы придете пообедать со мной завтра вечером?

— Я был бы просто счастлив, сэр. Но я полагаю, что запрет на посещение моей командой вашей прекрасной планеты распространяется и на меня тоже.

— Глупости, — отрывисто бросил судья. — Я пришлю за вами мою яхту, сэр. Вас доставят прямо ко мне домой. Никаких проблем у вас не будет.

Шан широко улыбнулся.

— В таком случае я с удовольствием принимаю ваше приглашение, сэр. Буду счастлив вас увидеть.

— Хорошо. До встречи.

Экран погас.

Шан нажал желтую кнопку, и экран погрузился обратно в недра стола. Он рассеянно открыл небольшой ящичек справа и извлек оттуда потрепанную лаковую шкатулку.

— Кантра, — пробормотал он и вывалил содержимое шкатулки на стол.

Монеты зазвенели, покатились кругами, отскочили в сторону и ударились о деревянный брусок с вогнанным в него топориком: земные монеты всевозможного достоинства, лиадийские монеты, местные монеты с полудюжины планет, несколько грубо обработанных цитринов и кольцо резного малахита.

— Кантра, — снова пробормотал Шан, заметив, что Будок невольно шагнул ближе.

С неуклюжей неспешностью он выбрал из кучки десять монет в одну десятую кантры и поманил служащего к себе.

— Одна, две, три… — Он осторожно отсчитал все десять монет на вспотевшую ладонь и кивнул. — Десять. Вы согласны?

— Да, капитан! — выдохнул Будок.

— Прекрасно. — Он ткнул пальцем в сторону Релгиса. — Извольте дать расписку.

Релгис возмущенно посмотрел на него, но послушно написал требуемый документ. Шан нажал кнопку на крышке стола. Дверной сигнал немедленно зазвенел, и створка отъехала в сторону, впустив в комнату мрачнолицего Горди.

Шан улыбнулся.

— Эти почтенные люди уходят, Гордон. Пожалуйста, отведи их в приемную и проследи, чтобы им подали закуски. Сет доставит их на планету, как только сможет. — Он адресовал улыбку приставам, стараясь, чтобы она получилась совершенно идиотической. — Я вам так благодарен за визит, господа! Он доставил мне огромнейшее удовольствие. Всего вам доброго.

— Всего доброго, капитан, — ответил Будок с низким поклоном. Релгис тихо фыркнул и поклонился, молча и очень небрежно.

Оба повернулись и следом за Горди вышли.

Когда дверь закрылась, Присцилла встала и протянула руку.

— Можно мне наполнить вам рюмку, капитан?

Он встревоженно посмотрел на нее.

— Спасибо, Присцилла. Красного, пожалуйста. И налей чего-нибудь себе.

Присцилла несколько мгновений смотрела на топорик в деревянном чурбаке, а потом отвернулась, чтобы налить вина в баре.

— Это Пендрагон! — неожиданно объявила она.

Глядя ей в спину, Шан нахмурил брови.

— Пендрагон? О, тот тип со столом! Насколько я помню — одна из самых любимых историй Вал Кона. Он даже назвал одну из своих проклятых кошек Мерлином. — Он нахмурился еще сильфе. — Но это же просто фантазия дяди Ричарда, Присцилла. Совпадение. Аналоги драконов широко распространены по всей галактике, знаешь ли.

Она кивнула, протянула ему рюмку, а потом устроилась в кресле напротив него.

— Сто монет позавчера вечером, ужасное происшествие вчера, кантра сегодня. Во что я обойдусь вам завтра?

Голос ее звучал очень мягко, но глаза лихорадочно блестели. Шан проверил Стену и, оставив ее на месте, поднял рюмку.

— Я не думаю, чтобы ты завтра что-то мне стоила, Присцилла. И сегодня ты тоже не принесла мне никаких расходов. Сав Рид намеревался причинить мне неудобство — так что, похоже, меня принимают всерьез! Как приятно. — Он сделал небольшой глоток. — Он обвинил «Долг» в перевозе контрабанды. Как оригинально придумано, правда? Нас будут проверять представители судебных органов Арсдреда.

— Если только знакомый вашего знакомого не воспользуется своим влиянием, — сухо заметила она.

— Ну, я в этом сомневаюсь. А тебе как кажется? Попробовать стоило, конечно. Нет смысла беспокоить господина дэа-Гаусса, пока он нам не понадобится. Моя сестра, Первый представитель клана, предпочитает, чтобы наш адвокат всегда был у нее под рукой. Дело в том, что его такт и хитроумие удачно компенсируют ее вспыльчивость. Кстати, ты была великолепна.

— Я уже подумала, что со мной все кончено. — Она секунду смотрела на него взглядом, в котором возмущение боролось со смехом, а потом покачала головой и улыбнулась. — А вы действительно Бесспорный наследник Клана Корвал?

— Конечно. По таким вопросам не лгут, знаешь ли. В противном случае можно навлечь на себя весьма значительные неприятности. И потом, если хочешь знать, я предпочел бы не быть Бесспорным наследником. Особенно когда Вал Кон ищет приключений по всей Вселенной, занимается разведкой новых планет и вовсе не спешит поместить между мною и этим предназначением собственного наследника. — Он вздохнул. — Боюсь, что из меня получился бы не слишком хороший Делм.

Наступило молчание, во время которого Присцилла пригубила вино, не сводя глаз с топорика. Переведя наконец взгляд на его лицо, она спросила — как ему показалось, очень осторожно выбирая слова:

— Вы не сделаете мне одно одолжение?

— Я обязательно попытаюсь, Присцилла, — ответил он с не меньшей осмотрительностью. — В чем оно заключается?

— Я подумала: не могли бы вы составить мне список всех тех людей, кем вы бываете, чтобы я знала, кого вызывать.

Он ухмыльнулся.

— Боюсь, что список окажется чересчур длинный. А некоторые персоны настолько близки, что различить их может только лиадиец. — Он отставил рюмку в сторону и принялся загибать пальцы. — Глава семейства йос-Галан. Бесспорный наследник Клана Корвал. Опекун наследника семейства… это шутка. Брат Вал Кона, Новы и Анторы. Кузен Вал Кона. Опекун Анторы. Отец Пэйди. Мастер-пилот…

Он вздохнул.

— Это слишком скучно, Присцилла. Если собьешься, называй меня «Шан», а я разберусь, кого ты имела в виду.

— Почему бы мне не называть вас просто капитаном?

— Я так и знал, что ты это скажешь! — пожаловался он.

Неожиданно для него она улыбнулась и указала на топорик.

— А в чем идея?

— Мой отец говаривал — как мне сообщили сегодня, — что если у хозяина дома, который вас принимает, кинжал, то вам следует взять кинжал и боевой нож. Думаю, он имел в виду какую-то другую ситуацию, но Расти имел любезность напомнить мне эти слова сегодня утром, когда предупредил о визитерах.

Он высвободил топор — и два куска разрубленного чурбака покатились по полированной крышке стола.

— А вот мой брат говорит, что ничто так не охлаждает пыл человека, как вид обнаженного клинка. — Он продемонстрировал ей топорик, и Присцилла откинулась на спинку кресла. — Я вижу, что он прав. Это очень утешительно. Я решил, что устрою своим гостям наглядное напоминание о силе. — Он ухмыльнулся. — Лиадийские фокусы, Присцилла. Прости меня.

Она пожала плечами.

— Это подействовало, правильно? И они тоже прибегли к фокусам. Угрожали и вели себя так, словно весь закон на их стороне.

— Короче, самодурствовали.

— Я чувствую, вы мне это никогда не забудете. — Она вздохнула. — Мне есть смысл сказать, что я сожалею?

— А ты действительно сожалеешь? Ты могла бы попросить у меня прощения, если ты считаешь, будто я обижен. Но обычно лиадийцы не просят прощения. Видишь ли, это — признание своей вины. Извинения рассматриваются как признание того, что другая сторона имеет основания считать себя оскорбленной, обиженной или ущемленной. При этом не страдает твое право действовать так, как ты считаешь нужным.

Она удивленно раскрыла глаза.

— Так вот почему Кэйзин Не-Зейм была так на меня зла, когда мы столкнулись у главного компьютера! Я все время говорила ей «Извините».

Она сделала глоток вина, молча обдумывая новые сведения.

Шан играл с топориком, поворачивая его то так, то эдак, отмечая про себя его уравновешенность и ощущение тяжести на ладони. Отложив опасную игрушку, он снова взял рюмку и пригубил вино, позволив себе роскошь наблюдать за выражением лица Присциллы.

Словно ощутив на себе его взгляд, она подняла глаза. На ее губах появилась легкая улыбка.

— У вас ко мне есть что-то еще, капитан? Мне сейчас положено учиться пилотировать.

— Учишь меня командовать моим кораблем? — Он указал рюмкой на дверь. — Ну, возвращайся к делам. И спасибо тебе за помощь.

— Не за что, капитан, — безмятежно отозвалась она. — Меня это ничуть не затруднило.

ПОРТОВЫЙ ГОРОД АРСДРЕДА

Господин дэа-Гаусс откинулся на спинку сиденья и позволил себе секунду самодовольства. Ход дел к настоящему моменту был вполне удовлетворительный. Правда, напомнил он себе, он отнюдь не смирился с тем, что его срочно выдернули с Лиад и кинули через всю галактику практически без предупреждения. Если бы его наследница не заключила недавно брачного контракта, привязавшего ее к поверхности планеты, то Корвал представил бы более молодой и менее проверенный представитель семейства дэа-Гаусс. И старший дэа-Гаусс так и заявил Первому представителю Клана Корвал.

Леди Нова ответила на это заявление легким кивком и продолжила излагать его задание ясным и спокойным голосом. От этого воспоминания господин дэа-Гаусс снова ощутил прилив тепла. Леди Нова была удивительно похожа на отца и не по годам разумна и компетентна.

«Она справится», — с удовлетворением решил господин дэа-Гаусс.

Они все в конце концов должны справиться. Конечно, очень обидно, что столь влиятельный Клан, как Корвал, преждевременно перешел в руки людей, которые слишком молоды для того, чтобы взять на себя все обязанности. Даже старший, Шан — теперь То-делм йос-Галан, — не достиг еще полного совершеннолетия. А юный Вал Кон, будущий Делм, вообще еще птенец, каким бы талантливым разведчиком его ни считали.

Немолодой джентльмен откинул голову на подголовник. Его долг — проследить за тем, чтобы в этот переходный период все шло как нужно. Семейство дэа-Гаусс вело дела Клана Корвал в течение жизни многих поколений — к их взаимной выгоде.

Они — дети сообразительные, напомнил он себе с гордостью почти что старшего дядюшки. Он и его близкие были бы поистине людьми недостойными, если бы Клан Корвал потерял свои позиции, пока Вал Кон не надел кланового кольца.

Такси плавно остановилось. Господин дэа-Гаусс открыл глаза и выглянул из окна. Убедившись, что такси доставило его куда нужно, он взял свой портфель и дорожный бювар, опустил нужную монету в щелку таксометра и вышел из такси через открывшуюся дверь. Он удивленно моргнул, когда в него ударила волна шума, цвета и запахов инопланетного базара, а потом неспешно направился к люлькам шаттлов.

У люльки 712 стоял вооруженный охранник. Господина дэа-Гаусса это не встревожило: иного он и не ожидал. Что его удивило, так это присутствие еще двух людей, которые громко пререкались с охранником.

— Меня это совершенно не интересует! — громко объявляла толстуха с украшенными самоцветами косами. — Вам могут отдавать приказы хоть Четыре тысячи Небесных воинов! Я — посланница Гриттл, со Скандии! Вы видели мои документы. Вы проверили их подлинность. У меня срочное дело на борту «Исполнения долга»!

— Под запретом, — лаконично перебил ее охранник. — По распоряжению судьи Бермерта.

Лицо толстухи приобрело странный багровый цвет, который довольно интересно сочетался с серебряными полосками, проведенными вокруг глаз. К охраннику обратился второй спорщик:

— Я — Чон Лайл, агент мира Треллен в данном секторе. Мне необходимо быть на борту «Исполнения долга». Клан Корвал — лицензированный представитель мира Треллен в вопросах торговли с другими планетами. Обвинение в незаконных сделках, выдвинутое против флагманского корабля, должно считаться обвинением против моего мира!

Морщины между бровями господина дэа-Гаусса расправились. Здесь явно ощущалась рука Первого представителя Клана Корвал. Он шагнул вперед, удостоив охранника легкого кивка, как значительной персоне и подобает приветствовать простого наемного работника.

Охранник скучающе посмотрел на него.

— Можете ничего мне не говорить. Вы хотите попасть на «Исполнение долга».

— Вот именно, — ответил он, не заблуждаясь насчет этого внешне быстрого понимания. Он протянул охраннику трижды сложенный кусок оранжевого пергамента. — При мне постановление судьи Бермерта, которым эта привилегия предоставлена мне, а также всем тем, кого я сочту необходимым для выполнения моих обязанностей. — Он сделал широкий жест в сторону посланницы и агента. — Эти люди относятся к их числу. Извольте проверить подлинность этого документа. Я спешу.

Охранник вздохнул, принял бумагу и развернул ее одним ловким движением кисти. Его глаза быстро скользнули по немногочисленным строчкам, потом вернулись к началу документа и снова двинулись вниз, уже медленнее. Не отрывая взгляда от страницы, он снял комм с пояса, включил его, произнес несколько отрывистых слов, а потом выслушал ответ. Затем он кивнул.

— Ладно, коротышка, — сказал он, возвращая документ господину дэа-Гауссу, который аккуратно его сложил и спрятал себе в рукав. — У тебя все по закону. — Охранник заглянул в люк шаттла. — Эй, Сет! Клиенты!

После этого охранник снова принял свою предписанную правилами позу: руки сложены на груди, ноги расставлены на ширину плеч.

Высокий остролицый землянин вышел к началу трапа, посмотрел на троих ожидающих, а потом поклонился пожилому лиадийцу.

— Слушаю, сэр?

Ответом ему послужила легкая улыбка и настоящий — хоть и неглубокий — поклон. Клан Корвал берет на работу людей достойных. Все как надо.

— Я — дэа-Гаусс, поверенный Клана Корвал. Лорд йос-Галан меня ждет. — Он указал на своих спутников. — Это — посланница Гриттл со Скандии и агент Чон Лайл с мира Треллен. Его милость будет весьма рад их принять.

Сет кивнул и посторонился, пропуская их в шаттл.

— Добро пожаловать на борт, господа, мадам. Мы взлетим, как только диспетчерская даст нам разрешение.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Более высокий из инспекторов повернулся и тяжело вздохнул, обдав своим дыханием низенького суперкарго, в девятый раз повторив, что их долг — провести инспекцию и…

— Осмотреть трюмы, товары, оборудование и генеральный груз «Исполнения долга», приписанного к Солсинтре, Лиад и находящегося под командованием Шана йос-Галана, мастер-купца, — нараспев произнес Кен Рик и раздраженно воздел руки. — Я это знаю. А еще я знаю, что этот груз опечатан. Вы понимаете, что это значит? «Опечатан» — это значит, во-первых, что этот груз был доставлен на борт агентством, арендовавшим данный трюм, закреплен так, как они считали нужным, и заперт на их замок. Во-вторых, это означает, что, опечатав груз в месте отправки, агентство уверено — и заплатило за эту уверенность, — что трюм по-прежнему будет опечатан, когда груз попадет в место назначения. В-третьих, это означает, что если вы двое… личностей… вскроете этот люк, «Исполнение долга» потеряет плату за перевозку размером приблизительно в пятнадцать кантр — это пятьсот двадцать пять тысяч монет по-вашему! И скорее всего еще в десять раз большие убытки за счет того, что в дальнейшем не сможет перевозить опечатанные грузы.

Более высокий инспектор вздохнул.

— Я знаю курс перевода валют, сэр. А еще я знаю, в чем заключается мой долг. Вы же понимаете, что в случае контрабанды полагаться на корабельные документы — это глупость чистой воды.

Кен Рик задохнулся.

— Как вы смеете!..

Ему вдруг перестало хватать земных слов. Сжав зубы, он прошагал вперед, встал перед люком трюма, ставшего камнем преткновения, скрестил руки на груди и уперся пятками в пол.

— Этот трюм опечатан, — объявил он со спокойствием, которое его капитан мгновенно оценил бы как крайне угрожающее. — И останется опечатанным.

— Как и должно быть, — произнес сухой голос слева от него. — Если, конечно, один из этих господ не является официальным представителем компании, чья печать стоит на грузе.

— Господин дэа-Гаусс!

Поверенный Клана Корвал поклонился.

— Господин йо-Ланна. Рад видеть вас в полном здравии.

— А я рад видеть вас, сэр, — отозвался Кен Рик, адресуя инспекторам крайне ехидную улыбку. — Чем могу вам служить, господин дэа-Гаусс?

Его собеседник на секунду задумался.

— Мне понадобится рабочий кабинет. Насколько я понял, эти лица — инспектора… э-э… аредредского суда?

— Это именно так, — заявил более высокий из инспекторов, выходя вперед и протягивая руку. — Я — Дженнер Халоти. Мой коллега — Крис Уильям. Наш долг требует… — тут он опасливо посмотрел на суперкарго, — …обыскать данный корабль на предмет наличия контрабанды и нелегальных товаров.

— Но мне представляется, — отозвался поверенный, не замечая протянутой ему руки, — что ваша компетенция не распространяется на трюмы, опечатанные компаниями, не имеющими связей с Кланом Корвал или «Исполнением долга», если при этом не будет присутствовать представитель данной компании. — Он осмотрел инспекторов так, как смотрят на соперника перед началом поединка. — Данное условие преследует две цели. Представитель присутствует при вскрытии печати и обыске груза и может официально подтвердить, что это — действительно тот самый груз. Кроме того, если этот груз окажется нелегальным — или будет содержать контрабанду, — то у вас, господа, будет виновник в лице этого представителя. Присутствует ли… — тут он посмотрел на печать у люка, — на борту представитель производственной компании «Пинглит» господин йо-Ланна?

— Нет, сэр, такого на борту нет, — с удовольствием сообщил ему Кен Рик. — Однако с нами летит посланница Мэй с Вингольда, планеты, на которой расположен «Пинглит». А также посланники Шарп, Суганаки и Гомес с планет, имеющих с ними торговые связи.

— Превосходно, превосходно. — Глаза старого поверенного загорелись. Кен Рик знал, что это — знак предвкушения битвы. — Если эти господа соизволят последовать… Господин йо-Ланна, прошу прощения — есть какое-нибудь помещение, где я мог бы работать?

— Вы можете воспользоваться моим кабинетом, сэр, — предложил Кен Рик с великолепной сердечностью. — Сюда, пожалуйста.

— Со всем нашим уважением, господин… э-э… дэа-Гаусс?.. Но мы должны выполнять наши обязанности.

— Конечно, должны! — согласился он. — У всех нас есть свои обязанности. Однако в данном случае ваша обязанность должна будет выполняться после моей. — Он отвесил чопорный, почти надменный поклон. — Будьте добры пройти с нами, господа.

* * *

Шан йос-Галан с ленивой поспешностью завернул за угол, держа в правой руке рюмку вина, а левой баюкая большое зеленое растение. Он резко остановился, так что ветви дерева заколыхались над его головой, и заморгал с убедительнейшей тупостью.

— Инспектора ушли, Кен Рик? Или у вас перерыв на полувахтенный чай? Пожалуйста, не думайте, что я хочу лишить вас чего бы то ни было, но…

Кен Рик ухмыльнулся.

— Господин дэа-Гаусс на борту.

— Неужели? Как это приятно! Ему отвели каюту? О, вы направляетесь его навестить? Какой я глупый — ну конечно, вы идете к нему! Очень правильно: ведь вы с ним такие добрые друзья. Пара партий в контрашанс, несколько рюмок вина, обмен новостями… Но как же инспектора, Кен Рик?

— С инспекторами сейчас господин дэа-Гаусс. Он пришел прямо к трюмам в поисках вашей милости и взял все в свои руки. Меня отправили за переходником и цветным экраном, чтобы он мог работать более эффективно.

— Вы оставили инспекторов одних с господином дэа-Гауссом? — Шан широко улыбнулся. — Бедные инспектора. Как вы считаете, Кен Рик, я должен прийти им на помощь? Нехорошо, если против нас выдвинут обвинение в жестоком обращении с людьми, имеющими ограниченные умственные способности!

— Господин дэа-Гаусс вызвал ко мне в кабинет трех посланников, которые имеют отношение к сложившейся ситуации. Он сейчас инструктирует инспекторов. Думаю, какое-то время им ничего особенного не грозит. — Кен Рик фыркнул. — Вы знаете, что мы воспользовались услугами местной бухгалтерской фирмы для подсчета убытков, которые несут порт и корабль, пока на «Исполнении долга» лежит запрет?

Шан потрясенно уставился на него.

— Неужели? Это мы умно поступили, правда? А как мы это сделали?

— Мы опубликовали объявление, — объяснил старый суперкарго, чей голос едва заметно подрагивал, — в деловой газете порта.

Шан громко расхохотался, так что растение у него в руках опасно затряслось.

— О, небо! О нет! В деловой газете порта? Кен Рик, на наши души легло пятно: мы ввели профессионала в любительскую игру! Кстати об этом — думаю, мне следует присутствовать в качестве арбитра. Моя милость не пропустит такого зрелища даже за… Ладно. — Он протянул растение Кен Рику. — Окажи мне любезность и отнеси вот это в каюту посланника Келмик. Она сказала мне, что ей неуютно в отсутствии какой-нибудь зелени.

Кен Рик вздохнул.

— Как дела в библиотеке любимцев?

— Лина с Присциллой держатся. Право, у нас просто необыкновенная команда! Когда я уходил, инспектора обливались кровью, но не сдавались. На обеих дамах не было ни царапины.

— И не будет, — с удовольствием предсказал суперкарго. — Пожалуйста, передайте господину дэа-Гауссу, что я о нем не забыл и что он в ближайшее время получит нужное оборудование.

— Обязательно передам, — пообещал Шан, устремляя свои быстрые легкие шаги к кабинету суперкарго.

Кен Рик ухмыльнулся и направился к гостевому коридору. Ветви растения трепыхались у него над головой при каждом шаге.

— А еще, — поучительным тоном объяснял господин дэа-Гаусс своим слушателям, когда Шан вошел в кабинет суперкарго, — следует учесть, что люди, работающие на клан Корвал, получают жалованье, которое на десять—пятнадцать процентов превышает жалованье аналогичных служащих на других кораблях. Это, конечно, означает больший объем трат во время увольнений членов команды кораблей клана. Я рассчитываю получить точные экстраполяции в течение… О, ваша милость!

Он немедленно встал и низко поклонился. Шан подавил вздох и кивнул.

— Господин дэа-Гаусс, я счастлив вас видеть. Простите, что я не пришел лично вас встретить, когда вы поднялись к нам на борт.

— Ваша милость очень любезны. Понятно, что вашего внимания требуют много вопросов. Господин йо-Ланна прекрасно обо мне позаботился. Полагаю, не будет слишком оптимистичным сказать, что дела идут хорошо и вскоре будет положен конец этому недоразумению.

— Я уверен, что все мы на это надеемся, — серьезно откликнулся его милость. — Будьте добры, продолжайте. Наблюдать за вашей работой всегда невероятно полезно.

Господин дэа-Гаусс принял этот комплимент, серьезно кивнув, и снова уселся. Шан прошел налево, обменялся вежливыми улыбками с четырьмя посланниками и занял такую позицию, откуда он мог видеть лица инспекторов и рабочий экран поверенного.

— Мы в ближайшее время, — вернулся к прежней теме поверенный клана Корвал, — должны получить ответ от производственной компании «Пинглит». Если они согласятся на предложенный им вариант — то есть, ваша милость, на то, чтобы счесть присутствие этих четырех лиц, посланников Мэй, Шарпа, Гомеса и Суганаки, равносильным присутствию одного из их агентов, — то мы сможем приступить к снятию печати и инспекции трюма номер сорок три. Тем временем, господа… — тут он повернулся к обалдевшим инспекторам, — …я прошу вас представить мне список помещений корабля, которые уже были осмотрены, — и удостоверение на каждое из них.

— Удостоверение, сэр? — с трепетом переспросил более низкий инспектор (Шан вспомнил, что его зовут Уильямом). — Какое именно удостоверение?

Господин дэа-Гаусс устремил на него суровый взгляд из-под нахмуренных бровей.

— Разумеется, удостоверение о том, что в указанном помещении не найдено ничего противозаконного. Мне нет нужды спрашивать, так ли это. Иначе быть просто не могло.

Инспектор Уильям переглянулся со своим напарником.

— Это не так? — возмущенно вопросил господин дэа-Гаусс.

Более низкий инспектор судорожно сглотнул.

— Нет, сэр, конечно. То есть — мы не обнаружили никаких запрещенных веществ в тех трюмах, которые проинспектировали на данный момент. Однако, сэр, нам даны указания обыскать весь корабль целиком и выдать удостоверение по окончании проверки.

— Этого недостаточно, — объявил господин дэа-Гаусс, снова поворачиваясь к экрану. — И кроме того, я нахожу необъяснимым, что на это задание направлены всего две группы инспекторов. Корабль такого размера, как «Исполнение долга»! Это просто смешно. А пока вы занимаетесь своим делом, Корвал теряет сумму порядка… — он нажал кнопку с благоговейной нежностью, какую другой мужчина мог бы приберечь для прикосновения к щеке возлюбленной, — …семь кантр за торговые сутки. Арсдредский порт теряет четыре целых восемь десятых кантры за торговые сутки. И эта сумма не включает в себя убытки со стороны тех торговцев, которые гарантировали поставки товара, полагаясь на нашу надежность. Нам необходимо как минимум еще две команды инспекторов.

— Я, — негромко проговорила посланник Суганаки, — почла бы за честь, если бы мне было дозволено наблюдать за работой одной из этих групп. Абсурдно, что команде приходится нести все тяготы инспекции, когда здесь присутствуют так много моих коллег, обязующихся оказывать помощь. Я уверена, что у всех членов команды есть свои регулярные обязанности, которые им необходимо выполнять, несмотря ни на что.

Шан поклонился.

— Благодарю вас, мадам. Именно такое содействие нам и нужно. Если бы я мог предположить, что «Долг» вот так возьмут на абордаж, то я с самого начала полета заключил бы контракт с гораздо большим количеством народа.

— Это, безусловно, оказалось событием неожиданным и беспрецедентным, — совершенно серьезно согласилась Суганаки, хотя глаза ее весело заискрились. — Возможно, объявление на приеме, назначенном на этот вечер, позволит моим коллегам узнать о ситуации, в которой требуется их помощь. — Она повернулась к поверенному Клана Корвал. — Мне кажется, что даже четырех дополнительных групп для инспекции не было бы чрезмерно много. «Исполнение долга» — большой корабль.

— Весьма достойное предложение, посланник. Приношу вам мою благодарность. Я узнаю у судьи Бермерта, как нам получить дополнительных инспекторов. А теперь… — Тут раздался сигнал внутрикорабельной связи, и господин дэа-Гаусс нажал кнопку переговорного устройства. — Да?

— Говорит рубка, господин дэа-Гаусс, — официальным голосом объявил Расти. — Производственная корпорация «Пинглит» согласилась с вашим предложением. Бумажная копия соглашения будет доставлена ближайшим курьерским кораблем. Они просят вас сообщить им, чем они еще могут быть полезны.

— Превосходно, рубка. Благодарю вас. — Он отключил связь и обвел всех присутствующих удовлетворенным взглядом. — Ну что ж, теперь давайте отправимся в трюм сорок три.

Гораздо позже, когда инспектора отправились на планету, Шан проводил господина дэа-Гаусса до гостевого коридора.

— У меня для вас послание от Первого представителя, ваша милость, — негромко проговорил старый поверенный на высоком лиадийском. — Она просила меня передать вам, что клан берет на себя все расходы, связанные с этими событиями, поскольку удар направлен на Клан Корвал в целом, а не только на «Долг» или вас самого.

Шан рассеянно кивнул.

— Первый представитель, моя сестра, проявляет большую щедрость.

Такой ответ был в высшей степени уместным. Господин дэа-Гаусс откашлялся, готовясь говорить дальше. Ему редко приходилось видеть его милость столь податливым. В эту секунду он не помнил, что каждый период послушания, который ему приходилось видеть у Шана, непосредственно предшествовал какой-нибудь безумной выходке. — У меня также есть для вас послание от лорда йос-Феллиума.

Крупные губы изогнулись в улыбке.

— Правда? И что же сказал мой брат?

Поверенный Клана Корвал немного замялся. Послание было странным: небрежным до неприличия. Однако господин дэа-Гаусс был убежден в том, что молодой Вал Кон унаследовал хитроумную прямоту своего отца, а это значило, что подлинное послание скрывалось за теми словами, которые ему поручено было передать. Тщательно стараясь передать все в точности, он медленно проговорил:

— Он просил меня сказать вам, что не сомневается в том, что у хорошего разведчика и хорошего вора есть определенное сходство в важных сторонах личности. Он благодарит вас за предложение новой карьеры и спрашивает, что он может иметь честь украсть у вас в первую очередь.

Шан расхохотался.

— Изменник! Его надо было утопить сразу после рождения. Сколько он пробудет дома?

Господин дэа-Гаусс разрешил себе негромко фыркнуть, выражая неодобрение такими словами, сказанными в адрес наследника Клана Корвал, и чопорно ответил:

— Он провел на Лиад всего четверть релюммы, а потом неожиданно получил приказ вылететь на разведку. Насколько я знаю, он покинул планету в тот самый день, когда я предстал перед Первым представителем. Я по чистой случайности имел честь ненадолго увидеть его и обменяться с ним приветствиями.

Шан задумался над услышанным.

— Получил неожиданный приказ заняться разведкой, вот как?

— Да, милорд. И это стало ударом для леди Новы. Она пригласила в гости леди Имельду. Полагаю, она рассчитывала на брачный контракт между этими сторонами, так что его милость смог бы исполнить свой долг перед кланом.

— Но она уже оправилась? — озабоченно спросил Шан.

Господин дэа-Гаусс растерянно заморгал.

— Прошу прощения, ваша милость, я вас не понял. Кто уже оправилась?

— Моя сестра. Нашла кого попытаться навязать Вал Кону!

— Леди Имельда, — строго заявил старый поверенный, — принадлежит к хорошему клану. Она благородна и послушна.

— Очень послушна. И недостаточно глупа или недостаточно блестяща, чтобы у нее что-то вышло. Вал Кон уже через релюмму был бы на грани нервного срыва. — Они задержались у двери темно-синего цвета. — Готов спорить с вами на что угодно, сэр, что этот неожиданный приказ вылететь на разведку последовал после личной просьбы о вызове.

На это можно было бы дать несколько ответов — но все они были бы совершенно непристойными. Господин дэа-Гаусс решил хранить ледяное молчание. Его милость ухмыльнулся и поклонился.

— Ваша каюта, сэр. Надеюсь, вы найдете все в соответствии с вашими пожеланиями. Прием для посланников будет в двадцать часов. Надеюсь увидеть вас в числе веселящихся.

Господину дэа-Гауссу ничего не оставалось, как только поклониться и уйти к себе.

Шан направился к своим комнатам. Его большие шаги стремительно несли его в нужном направлении, а лоб задумчиво морщился.

Конечно, парню следует исполнить свой долг перед кланом.

Каждый должен дать клану своего личного наследника или наследницу. Даже Шан, неисправимый циник, дал Клану Корвал дочь, которая со временем займет его место как глава семейства йос-Галан, как командир «Долга»… Будь они прокляты с их упрямством! Если бы только Нова попыталась попросить Вал Кона заняться поисками какой-нибудь подходящей леди, все могло бы пойти нормально.

Шан вздохнул, остановился в центре своей спальни, закрыл глаза и начал дышать глубоко и ровно, как его когда-то научили мастера-целители. Постепенно все его тревоги — семейные, профессиональные, личные — улеглись.

Надо решать проблемы по очереди, сказал он себе с уверенным спокойствием.

И перед его внутренним взором возник образ Присциллы — такой, какой он видел ее в последний раз, когда она с воинственным блеском в глазах вступила в схватку с запуганными инспекторами.

Он со стоном опустился на кровать и закрыл лицо руками.

«Ты хочешь слишком многого, твоя милость, — сказал он себе. — Постарайся быть достойным ее дружбы. И если тебе повезет, то у тебя это получится».

Он поднялся на ноги и направился к освежителю, скидывая на ходу одежду. Там он встал под игольчатый душ, решительно направив свои мысли на предстоящий прием для посланников и на то, какую пользу можно будет из него извлечь.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Нет! — воскликнула хрупкая лиадийка, хватая подругу за Руку. — Ты идешь на прием, одетая как положено. Я больше ни о чем не желаю слушать!

Присцилла не сдавалась. Закусив губу, она сказала:

— Лина, мне жаль, искренне жаль. Но у меня нет денег, милая. Совсем. И я уже потратила часть будущего заработка, купив те вещи, которые ношу сейчас. Платье… вечернее…

— Ха! — Лина вскинула вверх свои изящные руки, а потом шагнула вперед, легко прислонясь к плечу своей более высокой подруги. — Я куплю платье, и ты его наденешь, чтобы сделать мне приятное, а? — Она улыбнулась. — Все устроилось!

Присцилла улыбнулась и покачала головой.

— Я не могу обращаться к тебе с такой просьбой, Лина. Почему ты…

— А почему нет? — прервала ее Лина. — Мы же сестры: ты сама это сказала! Разве я могу позволить, чтобы моя сестра шла на прием, одетая не так, как надо? И при чем тут просьбы: тебе удивительно трудно сделать подарок! — Она со смехом потянула Присциллу за руку к входу на общий склад. — Идем, денубиа. Тебе надо учиться красиво принимать подарки.

Землянка тихо засмеялась.

— Еще один урок этикета? А потом ты еще велишь мне надеть серьги, которые мне подарил капитан!

— А почему бы и нет? — вопросила Лина. — Фасон у них удачный. По-моему, они будут на тебе очень хорошо смотреться. Шан — человек благородный, он не делает подарка, чтобы потом закричать: «Вы у меня в долгу!» — Она заглянула подруге в глаза. — Серьги твои, Присцилла. Это подарок, сделан добровольно. Нет ничего плохого в том, чтобы их надеть.

Она провела подругу через первый зал, где хранилась рабочая одежда и повседневная обувь, а потом — даже мимо праздничных туник и мягких туфель — в следующую комнату, где сказочные ткани манили взгляд со всех сторон, а в воздухе пахло праздником.

— Не думаю… — начала Присцилла, озираясь вокруг, словно дикарка.

— Ха! — снова воскликнула Лина, не оставляя ей времени на возражения. — Почему тебе не иметь платья, которое тебе к лицу? — Она снова чуть прижалась к подруге, протягивая ей как руку, так и мысленное прикосновение, умерившее зарождающуюся панику. — Присцилла, ты такая красивая! От этого — лишняя радость. Почему не доставить удовольствие себе — и тем, кто тебя видит, — надевая красивые вещи? Событие этого требует!

Но Присцилла уже не слушала. Она наклонилась и нежно погладила Лину по голове, а потом положила пальцы под остренький подбородок и повернула ее лицо так, чтобы на него падал свет. Лина встретила взгляд ее вспыхнувших глаз спокойно: все Дороги ее души были открыты, Стена находилась позади.

— Ты из Круга, — прошептала Присцилла, обращаясь не столько к Лине, сколько к себе. — Я ощущаю, как от тебя исходит тепло, словно от пламени в камине, подруга. И раньше — боль, потом исцеление…

Она убрала руку. Лина не опускала головы и продолжала смотреть прямо в глаза Присцилле.

— Ты — Жена, Лина? Или ты Ведьма?

— Я была Женой. Два брачных контракта, как положено. И я — мать двух сыновей, Бей Лора и Зака. По специальности я — библиотекарь, по подготовке — целитель. Я не знаю, кто такие Ведьмы, подруга.

— Целитель? — Присцилла нахмурилась. — Целитель — это… Плетельщица душ. Так мы называем их на Синтии. Когда кто-то болен душой…

— Когда кто-то не принимает радости, — согласилась Лина. — Шан говорит, что правильное название на земном — это эмпат. — Она немного поколебалась. — Я не уверена. По моим впечатлениям… Целитель может помочь не каждому. Есть такие, кого я совсем не чувствую. И существует специальная подготовка: надо научиться способам защиты, освоить методы…

— Да, конечно. — Присцилла продолжала хмуриться. — Но я…

— Ты, — перебила ее Лина, — отталкивала радость, отрицала смех и возможность доброты. Так не могло продолжаться! У меня была возможность тебе помочь. Почему мне было этого не сделать? — Она подалась Присцилле навстречу, не обращая внимания на присутствие посторонних, по-прежнему не закрывая всех Дорог. — Присцилла! Мы сестры. Ты это сказала. Я этого не отрицаю.

Она ощутила вспышку боли — такой острой, словно капля концентрированной кислоты, а потом — волну радости, почти такой же обжигающей. Лина обвила руками талию подруги и крепко ее сжала, чувствуя, как Присцилла тоже притягивает ее к себе.

— Сестра и подруга…

Напоследок стиснув ее так сильно, что кости захрустели, Присцилла ее отпустила. Лина поняла, что ее Дороги затопила яркая, звонкая радость ее подруги. Ей едва хватило сообразительности закрыться, чтобы не опьянеть окончательно.

— Пошли! — сказала она с улыбкой и взяла Присциллу за руку. — Давай выберем тебе великолепное платье!

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Когда Лина ушла, Присцилла еще долго стояла перед зеркалом, разрываясь между ужасом и восторгом.

Платье действительно было великолепное: черный блеско-шелк с причудливо разбросанными серебряными молниями, которые переливались и танцевали при каждом ее движении. Ткань закрывала ее тело от колен до шеи, от плеча до запястья, скрупулезно повторяя все линии, которые она облегала. Разрез справа позволял делать шаги привычной длины, на мгновение дразняще открывая гладкое бедро. Одной Богине известно, сколько мог стоить такой наряд. Когда Присцилла задала этот вопрос, Лина ей не ответила.

Она хмуро посмотрела на свое отражение. На правом запястье у нее было три оставшихся браслета, на левой руке — кольцо с голубой эмалью, одолженное у Лины. Серебряная лента молнией перевивала ее штормовые кудри. И все же чего-то не хватало.

Присцилла медленно вернулась к шкафу и покопалась на полке. Бархатная коробочка приятно согрела ладонь. Возвращаясь к зеркалу, она открыла защелку, а потом аккуратно вдела кольца в мочки ушей и отступила на шаг, чтобы оценить результат.

В следующую секунду она кивнула, от чего кольца затанцевали. Положив пустую коробочку на столик, она вышла из каюты.

Расти воззрился на нее с нескрываемым восторгом, а потом шагнул вперед и галантно предложил ей согнутую в локте руку.

— Цилла, ты просто несравненна. Как насчет контракта на совместное проживание?

Она ухмыльнулась.

— Ты слишком долго сидел в рубке, друг мой.

— Ну, это правда, — мрачно отозвался он. — Когда кэп и господин дэа-Гаусс объединили свои усилия, мне показалось, что я вообще больше не уйду со связи! Клянусь, мы захватили четырнадцать основных точек!

— Звучит серьезно, — посочувствовала она. — Попробуй уйти в библиотеку любимцев и защищать право Мастера Фродо на жизнь.

Расти возмущенно фыркнул.

— Зануды! Почему бы им не найти себе какое-нибудь настоящее дело? Можно подумать, мы стали бы возить контрабанду! Наверное, все свои шарики порастеряли, раз попробовали повесить это на «Долг»!

Тут к ним подошла Лина рука об руку с пожилым лиадийцем в парадной черной тунике и строго подходящих к событию брюках пепельного цвета.

— Присцилла, это господин дэа-Гаусс, поверенный Клана Корвал, — проговорила она с торжественностью, которую можно было стерпеть только благодаря ее улыбке. Повернувшись к своему спутнику, она повторила формулу знакомства: — Господин дэа-Гаусс, это Присцилла Мендоса, моя близкая подруга.

Библиотекарь любимцев и поверенный обменялись поклонами. Выпрямившийся господин дэа-Гаусс позволил себе улыбнуться.

— Леди Мендоса, я счастлив нашему знакомству. Леди Фаалдом отзывалась о вас чрезвычайно тепло.

— Я рада с вами познакомиться, господин дэа-Гаусс, — тепло сказала Присцилла и добавила дипломатичную фразу: — Я уверена, что дружба Лины послужит связующим звеном между нами.

— Я тоже так подумал, — отозвался пожилой поверенный, придя в восторг от такой вежливости. Он кивнул ее спутнику. — Господин Моргенштерн! Как вы поживаете?

— Да неплохо, сэр, — ответил Расти так, словно он не провел большую часть этого дня, выполняя инструкции немолодого лиадийца. — А как поживаете вы?

— Благодарю вас, сэр, я нахожусь в полном здравии, несмотря на то что совсем недавно был вынужден совершить перелет. А, я вижу посланника Кунга! — Он умело адресовал поклон одновременно Присцилле и Лине. — Прошу меня простить. Долг всегда приходится ставить выше удовольствия.

— Бедный посланник Кунг! — пробормотал Расти, когда господин дэа-Гаусс отправился к своей жертве.

Лина рассмеялась.

— Ах, он не так уж плох, этот старый джентльмен. Он искренне пытается заботиться о людях. Он не виноват в том, что работу он любит больше.

— Как скажешь, — с сомнением ответил Расти, которого ее уверения явно не убедили. — По крайней мере он не заводится с полоборота, как эта леди… как там ее? Карин? Помнишь, когда она и ее сын летели с нами? По-моему, Шан и носа не показывал в гостевой отсек, пока она была на борту! Даже капитан Эр Том нервничал.

Лина улыбнулась.

— Но ведь это длилось всего несколько недель. А остальной полет прошел очень хорошо. Ха! А теперь я должна извиниться! Я обещала поговорить с господином Лайлом. И нам действительно надо вести себя с ними любезно, потому что мы хотим, чтобы они на нас работали. — Она поклонилась им как равным и адресовала Присцилле отдельную улыбку. — Леди Мендоса, господин Моргенштерн.

Расти покачал головой и картинно вздохнул.

— Ну, вообще-то она права. Мне следует найти ту глупую тетку, которая так заинтересовалась узким лучом, и продемонстрировать свою воспитанность. — Он поднял руку и виновато ухмыльнулся. — Еще увидимся.

Присцилла осмотрелась. Господин дэа-Гаусс что-то серьезно обсуждал с истощенным и невероятно высоким землянином. Дженис Уэзсрби и Тони развлекали разговором трех или четырех гостей, которые то и дело весело смеялись. Кен Рик вежливо слушал толстую женщину с разрисованным лицом и множеством косичек, украшенных самоцветами, а Лина мило улыбалась явно завороженному джентльмену (Присцилла заключила, что это и есть господин Лайл). Расти исчез в толпе, скопившейся в дальней стороне зала. И она не смогла найти еще одного человека, которого искала взглядом. Она раздраженно пожала плечами и наугад пошла сквозь толпу. Какая ей разница, если Шан йос-Галан решил не приходить на прием?

— Конечно, было бы весьма прискорбно, — доверительно говорил посланник Гомес, обращаясь к старику в одеянии арсдредца, — если бы Клан Корвал сообщил своим союзникам и торговым партнерам, что их корабли больше здесь не останавливаются.

— Ущерб, придется восстанавливать на протяжении жизни нескольких поколений, — пробормотал кто-то еще рядом с Присциллой. — Экономическая катастрофа… второразрядный порт…

Проскальзывая с улыбкой мимо Дженис и Тони, Присцилла невольно задалась вопросом, действительно ли клан Корвал настолько влиятелен. Неужели он может разорить космопорт? Оставить без работы тысячи людей? Просто дав знать, что его корабли больше не будут здесь останавливаться? Это казалось невероятным. И в то же время Шан йос-Галан потерял по вине Сав Рида Оланека небольшое состояние и заявил, что деньги при этом его волнуют меньше всего!

«Он — человек честный, — подумала Присцилла. — Если бы денежные потери были по-настоящему серьезными, он бы мне сказал».

Заметив стоящего в одиночестве посланника, имевшего важный вид в своей украшенной лентами тунике и широком кушаке, она улыбнулась и поклонилась.

— Добрый вечер. Я — Присцилла Мендоса, член команды «Исполнения долга».

Посланник оказался одержим жаждой знаний. Ему хотелось узнать как можно больше о «Долге», его капитане, Клане Корвал, библиотеке любимцев и членах команды. Присцилла отвечала на его вопросы, внося кое-какую правку, где ей это казалось необходимым. В кои-то веки она была рада своей привлекательной внешности, которая позволяла ей притвориться немного глуповатой. Хотя она не могла считать свою игру столь же вдохновенной, как исполнение Шана йос-Галана, для данной аудитории этого оказалось достаточно.

Распределение групп изменилось, и посланник Присциллы начал разговор с кем-то себе подобным. Получив свободу, она отошла. В поле ее зрения попал Сет: сложившись чуть ли не пополам, он говорил что-то на ухо Тони. Расти оказался рядом с композицией из комнатных растений вместе с Кэйзин Не-Зейм. Держась довольно официально, он что-то рассказывал группе слушателей.

А под самыми крыльями дракона, прислонившись к стене и внимательно слушая блондинку в форме посланника, обнаружился Шан йос-Галан. Он был одет в парадный костюм, в котором сочетались лиадийские и земные элементы: белая рубашка с кружевом, парчовый пиджак, темные облегающие брюки. С мочки правого уха свисала аметистовая подвеска. Присцилла, испытывая явное облегчение, шагнула в его сторону.

Он поднял взгляд, и его большой рот раздвинулся в улыбке. Присцилла застыла на месте и почувствовала, что краснеет.

— Госпожа Мендоса?

Раздавшийся за ее плечом голос оказался неприятно пронзительным. Она обернулась и улыбнулась толстухе с множеством косичек.

— Да! Чем я могу вам служить?

Женщина улыбнулась, на секунду разрушив линии своей парадной раскраски, и проделала резкое движение, которое Присцилла истолковала как поклон.

— Я — посланник Диа Гриттл со Скандии. Суперкарго йо-Ланна сказал мне, что вы — уроженка Синтии.

Улыбка на лице Присциллы застыла. Она была уверена, что побледнела. К счастью, посланник Гриттл этого, похоже, не заметила. Присцилла кашлянула.

— Да, это так, сударыня…

Она закончила фразу легким подъемом интонации, словно вопрос.

Посланник резко кивнула.

— Я так и подумала, когда увидела, как вы вошли. Похожи на мать.

Присцилла глубоко вздохнула, с трудом проталкивая воздух сквозь сведенное судорогой горло.

«Только не здесь, Богиня! — взмолилась она. — Только не сейчас!»

— Леди Мендоса, посланник Гриттл, простите, что прерываю ваш разговор, но со мной человек, который очень хочет с вами познакомиться, леди.

Это говорил господин дэа-Гаусс. У Присциллы от облегчения подогнулись колени. Мысленно она возблагодарила Богиню. Улыбка, которой она одарила поверенного клана Корвал, была искренней.

— Конечно, сэр.

Посланник Гриттл промямлила нечто невнятное, но, несомненно, подобающее случаю. Господин дэа-Гаусс поклонился, представляя джентльмена, который подошел с ним.

— Присцилла, леди Мендоса, могу я представить вас судье Абрахантану Зару?

Старый судья шагнул вперед, шелестя рубиново-красным одеянием, и протянул ей холеную узкую руку.

— Я рад с вами познакомиться, леди Мендоса. Особенно потому, что это дает мне возможность лично принести вам мои извинения.

— Извинения, сэр? — Лоб Присциллы на секунду наморщился, а потом разгладился. — А, ордер! — воскликнула она, стараясь изобразить внезапное просветление. — А я и забыла, сэр. Пожалуйста, забудьте и вы.

— Вы очень добры. — Судья с улыбкой поклонился. — Но я хочу сказать вам, что не в моем обычае клеймить кого-то как вора на основании столь скудных доказательств, как те, что представил купец Оланек. Конечно, говорил он очень убедительно. Но я служу Закону и считаю себя виновным. Этот ордер не следовало выписывать.

— Ордер! — Посланник Гриттл воззрилась на судью с недоверием. — Вы выписали ордер на арест? Вы хоть на секунду задумались, сэр? Вы приняли во внимание, с кем вы имеете дело? — Она сделала глубокий вдох, и ее голос зазвучал еще пронзительнее, перекрывая шум зала. — Даже подумать о том, что Мендоса с Синтии может быть вором… Это недопустимо, сэр! Мы на Скандии имеем торговое партнерство с Синтией. Я лично знакома с семейством Мендоса. Это оскорбление, сэр! И почти нестерпимое! Какое… Был назначен залог? — спросила она у бледной и напряженной Присциллы.

— Был назначен залог в одну кантру, — пробормотал судья после секундной паузы, — который выплатил корабль «Исполнение долга». Клан Корвал гарантировал присутствие леди Мендоса в том случае, если дело дойдет до суда. — Он слабо улыбнулся. — Чего, я уверен, не случится.

— Мендоса с Синтии не нуждается, чтобы кто-то гарантировал ее слово! — огрызнулась посланник. Сунув руку в бархатный ридикюль, висевший на ее широкой талии, она достала оттуда одну тускло поблескивающую монету и сунула ее в руку судьи. — Скандия удваивает залог! Так мы стоим за своих союзников.

Присцилла провела языком по пересохшим губам, а потом открыла рот, чтобы сказать… что?

Ей на помощь снова пришел господин дэа-Гаусс. Он шагнул вперед и с прохладной улыбкой предложил посланнику свою руку.

— Леди Мендоса поистине счастлива, что ее родная планета имеет такого верного торгового партнера. Позвольте мне предложить вам рюмку вина, посланник.

Присцилла кивнула судье Зару, а когда подняла взгляд, то увидела, что он улыбается с неподдельной веселостью. Ее губы ответно изогнулись.

— А теперь я должна просить прощения у вас.

Его улыбка стала еще шире.

— Без всяких оснований, леди Мендоса. Вы же не грубили! — Он посмотрел куда-то за ее плечо. — Я вижу, что подали закуски. Позвольте мне проводить вас к столу.

— Вы очень добры, — поспешно ответила она, — но я… мне надо прямо сейчас увидеть одного человека. Возможно, мы сможем поговорить попозже.

Двигаясь с быстротой и грацией пилота, она проскользнула сквозь густую толпу и вышла в коридор. Стремительно пройдя по нему, она свернула за угол и привалилась к стене, слушая отчаянное биение своего сердца.

«Эта ужасная женщина! Кто слышал ее слова? Скорее всего все присутствующие. И она утверждает, что знакома с Анмари Мендоса! Всематерь, что мне делать?»

— Добрый вечер, Присцилла. Спишь? Ужасная толкучка, правда? Моя милость в таких случаях мало на что годится. Я страшно огорчаю мою сестру: ни манер, ни умения вести светский разговор!

Она стремительно открыла глаза и задохнулась.

— Капитан!

— Иногда, — согласился он. Его светлые глаза насмешливо блеснули. — Тебе не нравится прием? Господин дэа-Гаусс показался мне очень довольным.

Ее лицо немного оттаяло, губы едва заметно дрогнули. Это еще не было улыбкой, но хотя бы шагом в том направлении.

— У меня не хватило духа сказать ему, что я не леди, — призналась она, стараясь попасть в легкий тон. — Боюсь, ему это будет неприятно.

Шан рассмеялся.

— Господин дэа-Гаусс в этих вопросах никогда не ошибается. Советую тебе приспособиться к своей аристократичности. — Он склонил голову набок. — Это будет не так уж трудно, правда, Присцилла? В конце концов, Мендоса с Синтии…

Ее лицо смертельно побледнело, рука поднялась, словно пытаясь отстранить его.

— Нет!

— Присцилла! — Он стремительно подался вперед, протягивая ей руку. — Присцилла, это была шутка! Я… я совсем не хотел тебя расстроить! — Он сделал еще один шаг, с силой прикусив губу. — Извини, Присцилла.

Ее рука задрожала, опустилась — и стиснула его пальцы.

— Ничего, — с трудом выдавила она, делая прерывистый вдох. — Пожалуйста, не надо спрашивать…

— Я не спрашиваю. У меня нет права спрашивать, Присцилла. Это была всего лишь шутка. У тебя был такой вид, словно тебе очень полезно было посмеяться. — Он виновато улыбнулся. — Мой проклятый язык!

Ее дрожащие губы уже готовы были улыбнуться.

— Посланник Гриттл…

— Ага, поневоле задумаешься, правда? Как ей удалось стать посланником? Как ты считаешь, она могла для этого кого-нибудь прикончить?

— Если это так, то еще есть надежда. — Улыбка наконец появилась, и она не отняла у него руки. — Может быть, кто-нибудь прикончит и ее.

Шан рассмеялся.

— Остается только надеяться. — Тут он вздохнул. — Моей милости положено вернуться на празднество. Ты пойдешь со мной? Или отправляешься спать?

Она убрала руку, но продолжала улыбаться.

— Наверное, я постою здесь еще минуту-другую. А потом вернусь.

— Хорошо, — согласился он, неохотно направляясь обратно. На углу он обернулся. — Присцилла!

— Да, капитан?

По его лицу пробежала едва заметная тень, которая исчезла прежде, чем Присцилла успела понять, в чем дело. Он слегка поклонился.

— Так, ничего. Увидимся позже, Присцилла.

Она осталась одна.

Прислонившись к стене, она закрыла глаза и стала дышать так, как учат всех Новопосвященных: вдыхайте спокойствие, выдыхайте смятение. Вдыхайте силу, выдыхайте слабость. Вдыхайте надежду, выдыхайте отчаяние.

Спустя несколько минут она открыла глаза, выпрямилась и вернулась в зал приемов.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Шан застонал и перевернулся. Длинная рука выпросталась из-под одеяла и безошибочно шлепнула по пластине будильника. Подчиняясь этой подсказке, в каюте зажегся свет и заиграла музыка. Громко.

— Подождите вы! — пробурчал он, садясь и причесывая волосы пальцами. Музыка немного стихла — что весьма оценила его раскалывающаяся от боли голова. — Проклятая травка! Поднимает вас до облаков, а потом дает по башке камнем. И зачем только ее курят?

Спальня не ответила.

Ну что ж — недельная торговля принесла неплохой доход. Похоже, арсдредцы приложили все усилия к тому, чтобы «вернуть» каждую кантру убытков, которые так тщательно отслеживала портовая деловая газета. Оставалось только огорчаться, что прибыль еще никому не помогала избавиться от мигрени.

Шан снова застонал, а боль усилилась с возвращением памяти. Господин дэа-Гаусс высказал желание побеседовать с его милостью этим утром по вопросам, касающимся Клана Корвал. Великолепно.

Он осторожно спустил ноги на пол и встал, поморщившись. Может, ему еще не поздно отказаться от своего лордства? Но в этой мысли не было убежденности. Он нужен брату и сестрам, так что лордом Шан останется.

— Душ, — решительно сказал он себе. — И завтрак. Кофе. Чудесный горячий кофе.

Завтрак — это была недурная мысль. А кофе — так просто гениальная. Вооружившись второй по счету дымящейся кружкой, Шан переместился в свой рабочий кабинет, обмениваясь кивками и словами приветствия со встречными членами команды.

Хорошая новость, решил он, прикладывая ладонь к сенсорной пластине, заключается в том, что его разговор с поверенным клана не может не быть коротким. «Долг» получил разрешение уйти с орбиты Арсдреда по прошествии одного корабельного часа.

Дурная новость заключалась в том, что господин дэа-Гаусс мог вместить в один час больше благовоспитанных нравоучений, чем проповедник культа Морелеки. Особенно пугали слова «по вопросам, касающимся Клана Корвал».

Если Шан не заблуждается, то ему предстоит мастерская выволочка.

Ставя кружку на рабочий стол и удобно устраиваясь в капитанском кресле, Шан размышлял о странностях жизни. Почему хваленые власть и привилегии лордства нисколько не защищают человека от благонамеренного приставания тех, кто заботится о его благе?

Раздалась трель дверного сигнала, и Шан вздохнул. Секунду он делал вид, что намерен молчать, а потом с сожалением решил, что это некрасиво, и взялся за кружку.

— Входите!

Господин дэа-Гаусс сделал от порога три шага, а потом низко поклонился, как агент своему лорду.

Шан кивнул и сделал глоток обжигающе горячего кофе.

— Господин дэа-Гаусс. Как радостно видеть вас таким цветущим! Трудности всегда шли вам на пользу, сэр. Садитесь, пожалуйста.

— Ваша милость все так же любит пошутить, как я вижу, — укоризненно отозвался пожилой поверенный. — Однако дело, по которому я пришел, весьма серьезное. Я уверен, что ваша милость в следующие несколько минут будет слушать меня со всем вниманием.

— Конечно, — вежливо отозвался Шан.

Господин дэа-Гаусс пристально посмотрел на Шана. Обе ноги поверенный твердо поставил перед собой, руки сложил на коленях. Прямая спина не касалась спинки сиденья.

— В процессе выполнения распоряжений, данных мне Первым представителем Клана Корвал, — отчетливо проговорил он, — я обнаружил факты, которые указывают на то, что вы взяли на себя сведение счетов с Сав Ридом Оланеком из Клана Племиа. Я спрашиваю, так ли это.

«Ну, начинается», — подумал Шан. Он слегка наклонил голову.

— Это так.

Господин дэа-Гаусс резко выдохнул.

— Возможно, следует счесть прискорбным, — начал он, хотя в его тоне Шан не заметил никакой особой мягкости, — что ваша милость приступили к такому мероприятию, не сочтя нужным сначала проконсультироваться с теми, кто лучше разбирается в делах такого толка. Если бы меня осведомили о ситуации в самом ее начале, счета можно было бы свести быстро и, смею сказать, красиво. В настоящем случае…

— В настоящем случае, — перебил его Шан, позволяя ноткам досады пробиться в его слова, — я являюсь капитаном этого корабля. Как капитан, я обязан защищать его честь, честь его экипажа и мою собственную честь как капитана.

— Совершенно верно, — согласился господин дэа-Гаусс. — Однако положение не столь ясно. В ваши обязанности капитана не входит вовлечение корабля и его экипажа в сведение счетов без информирования об этом Первого представителя. В конце концов, долг Первого представителя заключается в том, чтобы защищать честь Клана. А я рассматриваю это как удар по Клану Корвал в целом. — Он помолчал, потирая сухие руки. — Думаю, вы осведомлены о том, что Сав Рид Оланек ранее дал вашей сестре, Первому представителю, основание считать, что он перед ней в долгу?

Шан сделал глоток кофе и пожал плечами.

— На мой взгляд, дело в том, что моя сестра, Первый представитель, дала Сав Риду Оланеку повод считать, что долг существует в отношении его самого. Но — да, я был об этом осведомлен. Положение дела от этого мало менялось.

— В чем, — очень сурово сказал пожилой поверенный, — и заключается суть моих замечаний. Я состарился на службе интересам Клана Корвал. Только тщеславие могло заставить такого молодого и неопытного человека, как вы, считать, что он может взять на себя столь важное дело, не имея рядом более старшего и искушенного советчика.

Он замолчал. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, это не самый лучший тон, который можно было выбрать при разговоре с Шаном, известным своей непредсказуемостью.

— Конечно, — добавил он более мягким тоном, — ваша милость еще молоды. Опыт приходит с возрастом, когда мы наблюдаем за действиями людей старше нас и изучаем их мысли. Мое самое искреннее желание — это помогать вам, вашему семейству и вашему клану. Я делал это всю мою жизнь. Если я говорил слишком вольно, то только потому, что знаю: молодость сильнее всего ошибается именно тогда, когда стремится сделать все, как надо.

Наступила пауза — достаточно долгая, чтобы внушить господину дэа-Гауссу страх, что он действительно зашел слишком далеко. В соответствии с властью Шана — и определенно в соответствии с его характером — он мог опасаться, что от его помощи откажутся, а его самого немедленно отправят обратно на Лиад. В этом случае встреча господина дэа-Гаусса с Первым представителем обещала стать крайне болезненной. Нова йос-Галан имела четкие понятия о том, каковы ее обязанности исполняющего обязанности Первого представителя. Она не потерпит поражения.

— Итак, — непринужденно заметил Шан, — что вы хотите от меня, сэр? Чтобы я передал командование «Долгом» в ваши умелые руки? Или остановил сведение счетов на том, что уже сделано, и надеялся, что этого окажется достаточно?

Господин дэа-Гаусс поспешно напомнил себе, что непредсказуемость Шана — это палка о двух концах.

— Я слышал от всех одно: что вы — превосходный капитан, — спокойно ответил он. — И купец высшего класса. Что же до текущей проблемы… Возможно, ваша милость сочтет нужным ознакомить меня с тем, какие шаги были предприняты?

— На четыреста двадцать восемь планет были отправлены сообщения по узкому лучу, в которых содержалось общественное и гражданское предупреждение и указывалось на участие принадлежащих к «Даксфлану» лиц в совершенном в порту насильственном преступлении. К настоящему моменту получено триста подтверждений по узкому лучу и обратной связи. Также была оповещена Торговая комиссия, которая прислала свою благодарность и обещание расследовать это дело. — Он сделал паузу. — Я надеюсь, что вы не сочтете эти усилия совершенно неэффективными.

Господин дэа-Гаусс осторожно вздохнул.

— Мне, конечно, хотелось бы познакомиться с записями вашей милости для моего собственного просвещения. — Он секунду подумал, а потом осмелился задать еще один вопрос: — Леди Мендоса — ваш партнер в этом предприятии?

— Леди Мендоса, — ответил Шан, губы которого вдруг сурово сжались, — была объектом жестокого обращения, а ее честь была поставлена под сомнение. Приказами и прямыми действиями Сав Рида Оланека. Вы можете найти подробности в ее личном деле. — Он подался вперед, одним пальцем набрал цепочку цифр и выпрямился во весь свой немалый рост. — Если вы сядете за мой стол, сэр, вы сможете увидеть, какие меры были предприняты на данный момент. Надеюсь, вы найдете их не слишком бездейственными. — Он слегка поклонился. — Уверен, что вы меня извините, сэр. Долг зовет меня на мостик. Корабль вскоре покинет орбиту.

— Конечно, ваша милость, — ответил господин дэа-Гаусс, поднимаясь на ноги.

Он проводил уходящего Шана поклоном, а потом направился к его столу, доставая из рукава самописец.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Уходим с орбиты Арсдреда, — задумчиво проговорил Расти. — Давно пора. Знаешь, что я тебе скажу, Цилла: по-моему, никогда мне еще так не надоедал ни один порт! Потерял кучу денег… Ну, не корабль. Кэйзин за завтраком сказала, что портовый доход представляется ей вполне удовлетворительным. — Он ухмыльнулся. — А это переводится так, что капитан отхватил крупный куш.

Присцилла почти беззвучно засмеялась.

— Но это хорошая новость, так ведь? По возвращении на Солсинтру твоя доля станет больше. И ты не потерпел убытков на спекгрузе, правда? Кажется, на дерево был предварительный заказ?

— Угу, тут все в порядке. Но дело в том, что нам пришлось заплатить большой штраф, чтобы… э-э… убедить инспекторов, что проклятые духи Лины в некоторых местах не запрещены, пусть даже на Арсдреде на них запрет и наложен. И что мы вовсе не собирались продавать их на Арсдреде. — Он замолчал, и на его круглом лице отобразилось изумление. — А знаешь что? Мы ведь собирались предложить немного и здесь, только кэп запретил. Уф! Чуть было не накололись! Я тебе скажу, Цилла, Шан чертовски хорошо знает свое дело!

— Ну, — отозвалась Присцилла, пока перед ними открывалась дверь, ведущая на мостик, — он ведь все-таки мастер-купец.

— Еще бы! Что собираешься делать после вахты? Давай захватим Лину и устроим пикник в саду! Я угощаю.

— Звучит приятно. Но может быть, у Лины другие планы.

Расти поставил свою чашку кофе на стол с коммами.

— Я проверю, прежде чем мы пойдем. Ну, пока, пилот.

— Работай, связист.

Она пошла дальше по мостику — мимо пульта навигации, вокруг метеорологии. Ее путь лежал к пультам пилотирования. Улыбаясь, она устроилась в кресле и кивнула третьему помощнику Джил Дон Балатрину. Тот ответил рассеянным полупоклоном.

— Рано пришла, а, Мендоса? — спросила Дженис Уэзерби. Она тоже пришла на вахту загодя. — Ну, можешь начать вычисления.

Она откинулась на спинку своего кресла, демонстративно скрестила руки на груди и устремила взгляд на пустой экран помощника пилота.

Присцилла кивнула, вставила свою карточку в паз, ввела данные о начале своей вахты и начала вызывать цифры, строя на экране изображение. Нахмурив брови, она проверила получившийся результат, сделала несколько уточнений, снова все проверила и кивнула. Изящный палец прикоснулся к клавише отправки, и изображение повторилось на дублирующем экране. Присцилла откинулась в кресле и картинно закрыла глаза.

— По мне, так все нормально, Мендоса. Вводи и запускай.

Она кивнула и подавила вздох. Ее тонкие пальцы порхали по пульту. «По мне, так все нормально» в устах Дженис было высшей похвалой. «Может, это ребячество, — подумала Присцилла, — но было бы приятно услышать, что я сделала то или это хорошо!»

Раздался мелодичный сигнал, негромкий шум голосов затих, сменившись одним голосом, ясным и греющим душу.

— Всем доброе утро. Отчет всех постов, пожалуйста. Полагаю, все готовы к отлету?

* * *

Экран был сплошь серым за исключением красных цифр в правом нижнем углу, где отсчитывалось «реальное время», которое они проводили в гиперпространстве.

Присцилла удобнее устроилась в кресле пилота, ощущая тепло, разлившееся у нее в груди. С момента ухода с орбиты и до входа в прыжок пилотировала она. В течение всей вахты Дженис сидела и внимательно за всем наблюдала, но от нее не последовало ни указаний, ни поправок.

Дженис встала и потянулась.

— Ладно, Мендоса. Я сбегаю вниз и схвачу чашку кофе. Должна вернуться до конца прыжка. Если не вернусь, действуй сама. Там настоящее захолустье. Ничего сложного. Тебе что-нибудь принести?

— Нет, спасибо.

Второй помощник кивнула.

— Ладно. Вернусь через пару минут.

— Ваша милость? Я могу немного переговорить с вами?

Шан со вздохом остановился, давая господину дэа-Гауссу возможность с ним поравняться.

— Добрый день, сэр, — вежливо сказал он. — Чем я могу быть вам полезен?

— Несколько слов по вопросу о том, что происходит между кланом Корвал и Сав Ридом Оланеком, ваша милость. Я взял на себя смелость приказать провести проверку кредита «Даксфлана» во всех портах этого сектора. Это в некотором смысле продолжение собственной тактики вашей милости.

Шан поднял руку.

— Господин дэа-Гаусс, я сожалею. Мы должны выйти в нормальное пространство меньше чем через пять минут. Долг снова зовет меня на мостик.

— Конечно, — пробормотал старый поверенный. — Можно ли мне пойти с вашей милостью?

Путей для отступления не было. Шан утвердительно наклонил голову.

— Конечно, сэр.

Он двинулся к мостику, сурово подавив желание перейти на свой привычный стремительный шаг.

— Я уверен, — сказал господин дэа-Гаусс, — что ваша милость сообщит леди Мендоса о том шаге, который я предпринял. А еще необходимо выяснить, оповестила ли она свой Дом о том факте, что он стал партнером Клана Корвал в вопросе, касающемся удовлетворения чести. У меня создалось впечатление, что на Синтии Дом Мендоса пользуется большим влиянием и охватывает разнообразные меланти. Было бы разумно установить с ними дружеские отношения.

Он помолчал, и Шан рассеянно кивнул. Поскольку ему пришлось принять скорость старого лиадийца, он не успел попасть на мостик до окончания прыжка. Сигнал прыжка прозвучал спокойной трелью.

Они завернули за угол и вошли в длинный коридор, который вел к мостику. Господин дэа-Гаусс нервно кашлянул, почувствовав, как по кораблю прошла щекочущая волна, возвещающая приближающийся переход.

— Ваша милость очень успешно провели начальные шаги. Предупреждения заставят купца Оланека понести большие потери в деньгах, гибкости и времени. Конечно, в этом деле, как в шахматах, которые, насколько я знаю, изучает ваша милость, важно планировать свои дальнейшие ходы, принимая во внимание контрмеры, к которым может прибегнуть ваш противник.

Легкая дрожь прыжка. И ниоткуда — отовсюду — вой сирены. Над головой у Шана панель освещения переключилась с желтой на красную, а сам Шан внезапно исчез, бегом бросившись на мостик.

Цифры в углу экрана наконец остановились и начали блекнуть: на мостике прозвучал сигнал выхода из прыжка. Вытянутая рука Присциллы замерла над пультом.

«КУРС НА СТОЛКНОВЕНИЕ» вопили алые буквы. Ее руки стремительно замелькали над клавишами, включая защитные экраны, вызывая данные. Тем временем ее глаза осматривали показания приборов, оценивая происходящее, насколько большое и быстрое и…

НАПАДЕНИЕ ИЗВНЕ

Запасные экраны включены, сигнал начала прыжка дан, координаты снова введены, аккумуляторы… Быстрее, аккумуляторы! Теперь она уже видела противника — экран дал максимальное увеличение: крошечный корабль, ощетинившийся орудиями, идет на второй заход к цели… Аккумуляторы, аккумуляторы… Есть!

Ее рука легла на кнопку прыжка, взгляд устремился на датчик расстояния. Места хватало — едва-едва. И…

— Прекрасно сработано, Присцилла.

Крупная рука сжалась на ее запястье, убрав ее пальцы с кнопки, пока сам капитан стремительно усаживался в кресло второго пилота и всаживал свою карточку в паз.

— Последовательность А-29, вариант 42… вторые экраны включены? Конечно…

Пальцы Присциллы послушно заплясали, передавая командование капитану. Она услышала, как он бросил Расти приказ включить картинку и еще один — кому-то неизвестному относительно башни 7.

— Поскорее, Расти, будь добр.

— Поймал, кэп. Ваш экран.

Изображение заполнило оба их экрана: мостик чужого корабля, на несколько порядков меньше их собственного. За пультом сидел какой-то мужчина. Откуда-то сбоку женский голос, поначалу неразличимый, быстро становился ясным:

— Сказать Джури, чтобы начинала заход?

— Вам следует обратить внимание, — произнес капитан рядом с Присциллой, — на положение орудийной башни на нашем дальнем борту.

Пилот второго корабля изумленно поднял голову, стремительно сделал какие-то поправки на оставшемся невидимым для них пульте и чертыхнулся.

— Прикажи Джури оставаться на месте! — бросил он через плечо.

— Мудрое решение, — мягко проговорил капитан. — Мне неприятно говорить об очевидном, но теперь на ваш корабль наведено пять башен. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

Пилот судорожно вздохнул.

— Вы правы.

Он оглянулся назад, и на экране возник еще один человек — мужчина старше пилота, суроволицый и спокойный.

— Что происходит, Клаус?

Пилот молча ткнул пальцем во что-то, находившееся за пределами обзора наблюдателей с «Долга». Командир на секунду задумался, а потом повернулся к экрану и кивнул.

— Ничего личного, капитан. Контракт.

— Контракт, — повторил Шан. — С кем?

Командир ухмыльнулся и покачал головой.

— Это конфиденциально. Но скажу вам одно: ему очень хотелось вывести вас из игры.

— Неужели? Надеюсь, вы получили деньги наличными и вперед, сэр. Нет? — При виде появившегося на лице наемника смущения он укоризненно покачал головой. — Это было очень непредусмотрительно с вашей стороны. Полагаю, вы уверены в том, что вышли на нужный корабль?

— Он дал мне вашу кривую выхода из прыжка, примерные сроки появления, приблизительную массу… Очень приблизительную.

— Но названия он вам не сказал? И вы не спросили… Да, но зачем бы вы стали это делать! Это — «Исполнение долга», сэр. Клан Корвал. Семейство Дерева и Дракона. Остановите меня, когда услышите нечто знакомое.

— «Дерзаю!»

Оставшаяся невидимой женщина задохнулась от благоговейного восторга.

— Изучаете геральдику? Совершенно верно. «Дерзаю».

Казалось, второму капитану очень неуютно. Его глаза перешли с экрана на невидимый пульт пилота, потом снова устремились на экран.

— Ладно, капитан, что вы предлагаете? У вас есть оружие и масса, чтобы поддерживать огонь. Вы собираетесь пустить все это в ход?

— Это зависит от вас, разве нет? Думаю, не было бы нарушением конфиденциальности, если бы я спросил вас, не звали ли вашего нанимателя Оланек и не назывался ли его корабль «Даксфлан»? Вам не надо говорить «да», достаточно сказать «нет».

Ответом стало молчание. Шан покачал головой.

— Надеюсь, вы хотя бы половину денег получили в виде аванса, сэр. Нет? Сорок процентов? Тридцать? Двадцать пять?! — При виде глубочайшего смущения капитана наемников он искренне расхохотался. — Мне за вас стыдно, сэр! Неужели ваша матушка никогда не говорила вам, чтобы вы не подписывали лиадийских контрактов? Двадцать пять процентов аванса за дело, которое навсегда сделает вас изгоями? Спросите мнение вашей служащей относительно того, позволит ли вам семейство, чьим девизом служат слова «Дерзаю», остаться безнаказанными в случае успеха.

Капитан наемников пожал плечами.

— Контракта не было, — смущенно признался он. — Это было джентльменское соглашение. Но я знаю, где его найти.

— Я в этом не сомневаюсь, — дружески проговорил Шан. — Мне, наверное, следовало бы сказать, что «Даксфлан» тоже неплохо вооружен. И капитан считается метким стрелком.

Капитан понурил голову.

— Какая ваша цена?

— Убирайтесь отсюда! — отрезал капитан йос-Галан, чей голос вдруг стал жестким и холодным. — Мы определили и зарегистрировали ваши корабли. В данный момент вся информация по узкому лучу передана Объединенной Торговой комиссии. Я советую вам найти себе новую область работы.

Командир оглянулся назад.

— Скажи, чтобы Джури и Сал уходили. Мы сделаем то же, если капитан отведет свои орудия.

* * *

Последний корабль добрался до точки перехода и, мигнув, исчез. Приборы Присциллы показали, что вокруг «Исполнения долга» во всех направлениях на протяжении нескольких световых минут пусто. В кресле рядом Шан йос-Галан глубоко вздохнул и ледяным голосом произнес:

— Второй помощник.

После секундной паузы Дженис ответила у него из-за спины:

— Да, капитан?

— Вы явитесь к капитану сразу же после первого часа. Вы принесете первый экземпляр вашего контракта. Можете идти к себе в каюту.

Присцилла затаила дыхание, ощутив потрясение пилота. Какую-то долю мгновения ей даже казалось, что одна из них протестующе вскрикнет.

Второй помощник тихо откашлялась.

— Слушаю, капитан.

И Присцилла услышала, как она уходит.

Ее затопило чувство облегчения — ошеломляюще сильное, — а к нему примешивались возмущение, боль и почти безумная радость. Захваченная водоворотом эмоций, она сжала руки на подлокотниках, стараясь найти спокойствие. Выброс адреналина, сказала она себе, продолжая искать тропу к тишине.

— Госпожа Мендоса.

Она перевела дыхание и смогла ответить:

— Да, капитан?

— От лица этого корабля и Клана Корвал, госпожа Мендоса, я приношу вам глубочайшую благодарность. На вашем месте я не смог бы действовать лучше, если принять во внимание те ресурсы, которые находились в вашем распоряжении. Я только надеюсь, что держался бы не хуже. — Он извлек свою карточку из паза и рассеянно спрятал ее в карман. — Сразу же после первого часа состоится собрание экипажа. Мне хотелось бы, чтобы вы зашли ко мне сразу же после него.

— Конечно, капитан.

Ее внутреннее смятение немного улеглось. Осмелившись повернуть голову, Присцилла встретилась с парой любопытных светлых глаз — и тут эмоции снова захлестнули ее. Иные, хотя и не менее сильные: неудержимое желание откинуть голову и рассмеяться, обнять сидящего рядом с ней человека…

И когда ей уже стало казаться, что она пропала, тропа вдруг нашлась. Она стремительно понеслась по внутреннему пути, нашла дверь и с силой захлопнула ее за собой.

Рядом с ней Шан резко вздохнул, быстро встал и повернулся к вошедшим пилотам новой вахты.

— Пульты ваши, — отрывисто бросил он.

Вилобар поклонился.

— Вахта меняется, пилоты.

Присцилла с трудом встала. У нее все еще кружилась голова от слишком большого количества эмоций, которые пришлось пережить слишком быстро. Однако уйти она не смогла: дорогу ей перегородил капитан, который гневно смотрел на господина дэа-Гаусса.

— Ну, сэр? — требовательно спросил Шан.

Пожилой поверенный склонил голову.

— Мне составить послание Первому представителю, ваша милость?

— Полагаю, — ледяным тоном ответил Шан, — что это — обязанность капитана. Благодарю вас за вашу заботу.

Господин дэа-Гаусс низко поклонился.

— Простите мне мою смелость, ваша милость. Вы, конечно, всецело правы.

— Рад это слышать, — отрезал капитан и стремительно прошел мимо него, направляясь к связистам.

Присцилла проводила его взглядом. Потом, осознав, что наблюдает за ним, она покраснела и отвела взгляд. Однако ее инстинктивное движение в сторону было остановлено.

Господин дэа-Гаусс поклонился ей — не так низко, как капитану, но со взмахом руки, свидетельствовавшим о глубочайшем уважении. Присцилла заставила себя остановиться и составить подходящую к случаю фразу на лиадийском.

— Господин дэа-Гаусс, чем я могу вам служить?

— Это я хотел бы служить вам, ваша милость. Вы не примете мои услуги для установления контакта с вашим семейством? Возможно, их следует поставить в известность о случившемся. — Он внимательно посмотрел на нее. — Я прошу вашего снисхождения, миледи, если мое предложение неприятно.

Присцилла ошеломленно уставилась на него, но потом опомнилась и вежливо кивнула.

— Вы — сама доброта, сэр. Спасибо вам за заботу и предложение, но я отказываюсь. Нет необходимости беспокоить Дом Мендоса моими делами.

Господин дэа-Гаусс секунду колебался. А потом, наученный своим последним общением с лордом йос-Галаном, он решил проявить осторожность. Поклонившись снова с таким же уважением, он пробормотал:

— Как пожелаете, миледи.

Он отступил в сторону, давая ей пройти.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Нет, — ответил Лине Горди, — совсем. — Он сделал ужасающе большой глоток молока. — Наверное, я просто тупой. Или слишком хилый. Как я ни стараюсь, мне никак не удается держаться. Я каждый день прихожу в зал, хватаюсь за перекладину, а Паллин пытается меня оторвать. — Он вздохнул. — И у него всегда получается. И он все твердит, что я должен представить себе свою силу, как реку, которая течет по моей руке и наливается в пальцы, которые хватают перекладину. Но знаешь что? Это… ну вовсе… глупо! Реки ни за что не хватаются.

— Действительно, они этого не делают, — совершенно серьезно согласилась Лина. — Но, наверное, Паллин просто хочет, чтобы ты понял: сила — это нечто текучее. Это… э-э… переменная величина.

Горди недоуменно на нее уставился.

— Тут я тоже смысла не вижу, — решил он. — Либо ты сильный, либо — нет. Быстрота у меня неплохая, но Паллин говорит, что мне надо сначала научиться держаться, а уже потом — как бить или убегать.

— О! — только и отозвалась Лина, встав в тупик.

Она взяла чашку и посмотрела на третьего члена их компании.

Присцилла сидела, обхватив обеими руками чашку кофе и устремив взгляд в ее темные глубины. Она отодвинула обеденные блюда, не притронувшись к ним, и, казалось, была полностью погружена в свои мысли. Но теперь она подняла голову и, сдвинув брови, перевела внимание на мальчика.

— Я знаю одну вещь, которая могла бы помочь, — тихо сказала она. — Тебе это может показаться глупым, но это помогает.

— Я готов попробовать все что угодно, — заявил Горди, со стуком ставя стакан на стол, чтобы подчеркнуть собственную решимость. — Не могу себе представить ничего более глупого, чем слова, будто, думая о реке, станешь сильным.

Присцилла слабо улыбнулась и сделала глоток кофе.

— Чтобы это сделать, — медленно проговорила она, — ты должен закрыть глаза и сесть прямо, но без напряжения, и сделать два глубоких вдоха.

Он выполнил ее указания: передвинулся так, чтобы обе его ноги стояли на полу, и расправил худенькие плечи.

Лина замерла, обратив на обоих свои чувства целителя. Горди источал доверие и юную любовь, не тронутую страхом. А Присцилла…

Полностью исчезли серые и коричневые тона нерадости, холод неучастия. Присцилла стала пламенем — факелом — уверенности и сострадания. Словно потайная дверь в темном и безрадостном погребе вдруг распахнулась, впустив туда все сияние солнца. Лина наблюдала за тем, как Присцилла раскрылась и окружила собой детскую любовь и доверчивость. Ее внутреннее зрение показало ей, как Присцилла высвободила из яркой ткани эмоций Горди одну крепко закрепленную нить уверенности в себе и умело начала плетение.

— А теперь, — сказала она, и Лине показалось, что в голосе подруги тоже прибавилось глубины и звучности, которых только что там не было, — ты станешь деревом, Горди. Сначала представь себе дерево — мощное, крепкое дерево в расцвете своих сил. Дерево, которое не согнет ни один ветер, не сломает ни один снегопад.

Мальчик сосредоточенно нахмурился.

— Как Дерево Клана Корвал.

— Да, — согласилась Присцилла все тем же полным уверенности голосом, — именно как Дерево Клана Корвал. Представь его себе живым. Его корни погрузились глубоко в почву, вбирая из нее силу, дождь с небес. Сосредоточься на этом князе деревьев. Приблизься к нему в своих мыслях. Приложи ладонь к его стволу. Ощути запах его листвы, его аромат.

Она замолчала, пристально наблюдая за Горди.

Лина осторожно отставила чашку, изумленно глядя на плетение. Мастер из Дома целительства мог бы сделать точно то же, что делала сейчас Присцилла…

На лице мальчика сосредоточенность сменилась радостью.

— Оно — мой друг!

— Твой друг, — подтвердила Присцилла. — Твое второе «я». Подойди еще ближе. Прислонись спиной к его стволу. Почувствуй, как силен твой друг. Прижмись к нему теснее. Разреши Дереву взять тебя, сделать тебя единым целым с ним. Почувствуй, какие вы сильные — ты с твоим другом. Твоя сила — как ствол, и сила, бегущая по тебе, приходит из глубины. Это чистая, живая, совершенно непоколебимая сила. Ты такой сильный…

Наступило недолгое молчание. Горди сидел с радостным лицом, окруженный любовью, принимая образ в свою душу. И Лина услышала, как образ встает на место с таким чистым звоном, которого не мог услышать наружный слух. И в следующую секунду он с тихим щелчком закрепился. Присцилла осторожно отдалилась. В ткани души мальчика Лина не смогла различить никаких следов нового плетения.

Рядом с ней Присцилла нарисовала в воздухе перед лицом Горди какой-то знак.

— А теперь тебе пора прощаться с твоим другом, Горди. Сделай с ним еще один общий вдох… шагни… еще… Ты можешь навещать его, когда захочешь. Твой друг всегда с удовольствием тебя примет.

Она взяла чашку кофе и сделала еще один глоток.

— Разве ты не хочешь сладкого, Горди? — спросила она, и ее голос прозвучал совершенно обыкновенно.

Мальчик открыл глаза и широко улыбнулся.

— Здорово! — сказал он, продолжая улыбаться. — А завтра ты мне так сделаешь?

Она удивленно подняла брови.

— Я? Я ничего не делала, Горди. Это сделал ты. Тебе достаточно только закрыть глаза и подумать о своем Дереве, и ты возобновишь свои силы. — Она улыбнулась. — Проверь это завтра на Паллине.

— Крелм! Вот он удивится, когда не сможет меня оторвать! — Горди рассмеялся и посмотрел на часы. — Но, наверное, сладкого я уже не буду. Надо идти в зал собраний и проверить, чтобы все было в порядке, пока экипаж не начнет собираться. Ну, увидимся, Лина! Спасибо, Присцилла!

И он ушел.

— Это поможет? — осторожно спросила Лина.

Присцилла улыбнулась.

— Обычно помогает. Это простой заговор, но очень полезный. Он один из первых, которым обучают Новопосвященную, когда ее вводят в Круг для подготовки.

— Заговор?

Лина плохо понимала это слово. Присцилла не спрятала внутреннее пламя, а только заслонила его. Лина не знала, поняла ли ее подруга весь смысл происходящего.

— Так это называют… на Синтии, — виновато говорила тем временем Присцилла. — Заговор. Другие, возможно, могут назвать это гипнозом или голосовыми фокусами и психологией. Но какое бы название этому ни давали, это работает. Образ такой легкий, и такой сильный.

Она снова улыбнулась.

— А для… Посвященной… так важно быть сильной? — поинтересовалась Лина, осторожно нащупывая дорогу, держа все пути открытыми на тот случай, если подруга потянется к ней как целитель к целителю.

Присцилла отпила немного кофе и кивнула.

— Обучение тому, как принимать решения, обучение применению голоса, символов силы… а потом — более крупное волшебство, для которого может потребоваться переплетенная сосредоточенность десяти или двенадцати членов Круга. Быть сильной очень важно.

Лина склонила голову набок, подыскивая самые правильные слова. Звон, возвестивший об окончании первого часа, прервал ее мысли.

Присцилла встала и протянула ей изящную руку.

— Пойдешь на собрание со мной, подруга?

Лина улыбнулась и вложила свои пальчики в более крупную ладонь подруги. Внутренние тропы остались пустыми. Присцилла не пошла к ней навстречу.

— Конечно, — пробормотала она. — И нам надо занять место для бедного Раа Сти. Он всегда опаздывает.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Да, ей понятна причина ее увольнения. Небрежное выполнение своих обязанностей — дело серьезное. Нет, она не готова принять предложение стать пилотом шаттла на одном из меньших кораблей Клана Корвал, хотя и благодарна капитану за такое предложение. У нее есть друзья на Ангелусе, четвертой планете системы, в которую они только что вошли: она собирается погостить у них, прежде чем искать новое место. Немного помолчав, она решилась высказать мнение, что Мендоса — чертовски хороший пилот, созрела для первого класса.

Шан кивнул, отсчитывая монеты, которые обеспечивали расторжение их контракта. Дженис сообщила ему, что упаковала вещи и может покинуть «Долг» немедленно. Прощаться ей не с кем.

Шан снова кивнул, повернул переключатель и адресовал несколько негромких слов Сету, дежурившему на причале шаттлов. Отлет Дженис был назначен на четырнадцать часов. К этому моменту они окажутся на расстоянии перелета шаттла от Ангелуса.

Прозвенел сигнал двери. Капитан стремительно вскочил и обернулся.

— Входите!

Кэйзин Не-Зейм вошла в комнату, резко остановилась и отвесила капитану глубочайший поклон.

— Здравствуйте, капитан.

— Если вы пришли, чтобы напомнить мне о том, что я должен присутствовать на собрании экипажа, Кэйзин, то в этом нет необходимости. Память у меня в полном порядке, хотя, полагаю, очень скоро она начнет ухудшаться.

Приходя в себя от потрясения, она снова поклонилась. Лицо ее оставалось бесстрастным.

Шан резко вздохнул и прошел мимо нее к бару. Оглянувшись через плечо, он налил чашку мисравота и попытался найти более спокойный тон.

— Кэйзин, вы не выпьете?

— Спасибо, — нейтральным тоном ответила она, — но — нет. — Она подождала, пока он не повернется к ней лицом, а потом добавила: — Если это не будет вам неприятно, капитан, я хотела бы пойти с вами. Есть вопрос, который нужно обсудить. Вопрос о перераспределении обязанностей, чтобы компенсировать отсутствие второго помощника.

— Хорошо.

Он прошел к двери и с поклоном пропустил ее впереди себя. Это было в высшей степени неуместно: высокий чин обеспечивал такую привилегию ему. Но что ей оставалось делать, когда он таким повелительным жестом направил ее к дверям?

— Дело в том, — вернулась к своему делу Кэйзин, пытаясь справиться с обидой, — что третий помощник не хочет, чтобы его повысили до второго. Он считает, что лишен необходимой квалификации, что его время реакции недостаточно для того, чтобы выполнять такие обязанности, как те, что были связаны с недавно закончившейся вахтой.

Она сделала паузу. Шан ничего не ответил.

— Я согласна с его оценкой своих сильных и слабых сторон. Он готов помогать в исполнении тех административных обязанностей, которые ложатся на второго помощника. — Она очень серьезно посмотрела на капитана. — Рекомендация первого помощника своему капитану заключается в том, что так и следует сделать. На короткое время. И с определенными условиями.

— Капитан вас слушает, — отозвался Шан, не делая ей никаких уступок. — Каковы условия?

Еще один нюанс зазвучал в симфонии эмоций, которой была Кэйзин. Холодящий туман… смущение, понял Шан — и изумился.

— Ввиду близкого ухода первого помощника на покой, — ровным голосом проговорила она, — и отсутствия второго помощника, вкупе с неспособностью третьего помощника занять данную должность, интересы корабля требуют, чтобы для командования был подготовлен еще один человек — и срочно. Я обращаюсь к капитану с просьбой прикрепить к первому помощнику Присциллу Мендоса, чтобы ее можно было усиленно обучать обязанностям второго помощника.

— Ваши доводы, пожалуйста.

— У нее есть способности. Вы сами определили ее для подготовки. Я признаю, что ваша программа не настолько интенсивна, как та, которая будет предложена мною. Однако, по моим наблюдениям, Присцилла Мендоса обладает сильным характером, быстрым умом и уверенностью суждений. Я полагаю, что она принесет кораблю пользу, если только ей будет предоставлена такая возможность. А если нет, — тут Кэйзин пожала плечами, — то положение корабля будет не хуже, чем в настоящий момент.

— Существует явление, которое земляне называют «конфликтом личностей». Капитан наблюдал признаки наличия данного явления в отношениях первого помощника и Присциллы Мендоса.

— Первый помощник с собой справилась.

Шан кивнул.

— Ваша рекомендация имеет смысл. Она будет осуществлена с часа завтрашнего дня при условии, что госпожа Мендоса даст свое согласие. Капитан будет ожидать от первого помощника ежедневных докладов о ходе подготовки и прогрессе — или отсутствии оного.

Он задержался у двери зала собраний и поклонился.

— Простите мне мой неуклюжий язык, мой старый друг. Я сожалею, что причинил вам боль.

Чувство облегчения было для нее равносильно затяжке арсдредского дыма. Она улыбнулась и ответила поклоном.

— Все забыто.

— Обоими, — отозвался он как подобает и прошел в помещение впереди нее.

Шан откинулся на спинку кресла и отпил небольшой глоток. Зал был полон. Те члены команды, чьи обязанности не позволяли им присутствовать на собрании лично, наблюдали за ним со своих постов по мониторам. Царивший в комнате шум свидетельствовал об общем хорошем настроении и уверенности.

Он проверил свою внутреннюю Стену, а потом позволил едва заметной щели появиться в ее непроницаемом заслоне.

Горячая, переливающаяся, ослепительная льдистость чуть не хлынула на него. Он сделал глубокий вдох, еще сузил щель и начал перебирать самые крупные нити, скользя вдоль переплетений горячих цветов, не сливаясь с ними, но и не отделяя себя от людей.

Удовлетворившись увиденным, он замкнул щель, отпил немного вина и мгновение подержал его во рту, пересохшем от затраченных усилий. Конечно, экипаж возмущен нападением. Но паники или ужаса не ощущалось совершенно. Они были уверены в своем корабле — и в своем капитане.

Он сожалел, что не разделяет их уверенности.

Он пошевелил пальцами, и лампы в помещении померкли, а главный экран начал светиться. Болтовня экипажа стихла.

— Вы все знаете, — непринужденно начал капитан, — что сегодня предупреждение о прыжке прозвучало дважды. Я хотел бы, чтобы вы все посмотрели запись событий, которые заставили пилота включить этот сигнал.

Краем глаза он заметил, как Присцилла вздрогнула. Лина протянула ей руку, и ее более высокая подруга снова села неподвижно, но на ее лице отражалась тревога.

— Мы в минус двадцати секундах от выхода из маршрутного прыжка. За пультом пилот Мендоса. И вот — нормальное пространство.

«КУРС НА СТОЛКНОВЕНИЕ», — вопили алые буквы. Руки Присциллы стремительно замелькали над клавишами, включая защитные экраны.

— Первый защитный экран включен. — НАПАДЕНИЕ ИЗВНЕ. — Запасные экраны включены, координаты введены, сигнал начала прыжка дан. Мы ждем дозарядки аккумуляторов. Аккумуляторы полностью заряжены, и мы готовы улететь.

На экране его собственная рука остановила завершение маневра. Изображение застыло, освещение снова включилось на полную силу.

— Время реакции, — сказал Шан главным образом пилотам, которые могли это оценить. — От момента первого предупреждения до полной защиты — полторы секунды. От полной защиты до готовности к прыжку — две секунды. Мы были готовы улететь спустя двадцать четыре секунды после первого сигнала тревоги. Большая часть этого времени ушла на ожидание дозарядки аккумуляторов.

Тишину в зале собраний нарушил едва слышный шелест рук пилотов, которые начали двигаться по воображаемым пультам, пока мозг пилотов отсчитывал секунды.

В правой стороне зала на ноги поднялся Сет. Шан ему кивнул.

— Да?

— Я предлагаю, чтобы Присцилла Мендоса получила премию в виде увеличенной доли прибыли. Она выручила нас из трудного положения. Та торпеда была направлена прямо на двигательный сектор. Если бы она в нас попала, ущерб получился бы серьезный.

Не успел Сет договорить, как уже вскочил Расти.

— Я поддерживаю.

— Я тоже, — откликнулся Кен Рик. — И предлагаю также корабельную компенсацию, капитан. Здесь есть долг.

Джил Дон Балатрин робко поддержал это предложение.

Шан кивнул.

— Будут какие-то комментарии? Возражения? Аргументы? Нет? Голосуем открыто: кто «за»?.. Первый помощник?

— Единогласно, капитан.

— Мой подсчет дал тот же результат. Спасибо. — Он подписал бумагу, лежавшую перед ним. — Зарегистрировано и сделано. — Он слабо улыбнулся всем присутствующим. — Также зарегистрировано и сделано — двойная оплата риска для всего экипажа, которая будет выплачена на Солсинтре. Еще вопросы есть?

Вопросов не было.

— Спасибо. Все свободны.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

В атмосфере ощущалась такая напряженность, что волоски на руках у Присциллы встали дыбом. Она сосредоточила все свое внимание на гобелене, висевшем над баром.

— Бренди, Присцилла?

Она вздрогнула, потом выдавила из себя улыбку.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Он вручил ей рюмку, а потом прошел дальше, направляясь к рабочему столу.

Она последовала за ним и устроилась на стуле, стоявшем справа. Напряженность ощущалась ею как едва слышный звон.

Капитан отпил глоток выбранного им напитка.

— Горди сказал, что ты научила его быть деревом, — заметил он. — Я не говорю, что это — плохая мысль, Присцилла. Но я не могу не задуматься над тем, как отреагирует его мать, если я передам в ее объятия сына, покрытого зеленой листвой.

У нее вырвался тихий смешок.

— Нет, это внутреннее дерево. Паллин все время говорил Горди, чтобы он представил себе свою силу в виде реки. Но Горди Уверен в том, что сила — это сила, и вариаций тут нет.

— Понимаю. — Светлые глаза смотрели на нее очень внимательно. — Это был очень добрый поступок, Присцилла. Спасибо тебе за заботу о моем родственнике.

Она сделала кистью движение, которому научилась по гипнозаписям, предоставленным ей Линой.

— Доброта тут ни при чем. Он мне нравится. Он напоминает мне Брэнда — моего младшего брата — таким, каким я его в последний раз видела.

— Приношу тебе мои соболезнования. Но, возможно, когда ты в следующий раз приедешь домой, то убедишься, что он превратился в юного джентльмена. Я помню, как эта метаморфоза произошла с Вал Коном. — Он рассмеялся, и напряженная атмосфера словно заискрилась. — Это было по-настоящему страшно!

Она тоже засмеялась — тихо и неубедительно. Делая глоток бренди, она заметила потайное течение теплого восхищения: такого она не испытывала с того времени, когда была Сестрой в Храме.

— Я попросил тебя ко мне зайти, — продолжал тем временем капитан, — для того, чтобы обсудить новую структуру управления на корабле.

Она молча ждала пояснений. Он вздохнул.

— Дженис Уэзерби нас покинула, освободив должность второго помощника. Ты должна признать, что это — проблема. К третьему помощнику обращались, но он вежливо — я бы даже сказал, с забавной поспешностью — отказался от повышения. Первый помощник обратилась к капитану с просьбой о новом кандидате для подготовки на эту должность. — Он вытянул в ее сторону широкий указательный палец. — О тебе.

— Обо мне? — недоверчиво переспросила она, пристально глядя на капитана. — Я не имею квалификации, чтобы выполнять обязанности второго помощника.

— А разве я сказал, что имеешь? Тогда прошу меня простить, Присцилла. Я намеревался сказать, что Кэйзин попросила меня прикрепить тебя к ней, чтобы она научила тебя быть вторым помощником. Как это говорится? Ах моя ужасная, ужасная память!.. Ага! — Он прищелкнул пальцами. — Обучение на рабочем месте!

К напряженности и восхищению прибавилось смятение. Присцилла отпила еще бренди.

— Я не… Но почему я?

— А почему не ты? В конце концов, ты уже начала проходить подготовку. Я, конечно, признаю, что обучение, предложенное Кэйзин, будет гораздо более напряженным, но это то же самое обучение. Разница только в интенсивности. — Он немного помолчал. — Кэйзин — очень хороший учитель, Присцилла. Она летает на «Долге» больше пятидесяти лет, из них тридцать — в должности первого помощника. И она много обучала и меня — каким бы неблагодарным ни было это занятие.

Присцилла судорожно вздохнула.

— Я ей не нравлюсь.

— Нет. Она тебе не доверяла, насколько я понимаю. Но я также полагаю, что это — в прошлом. Но даже если бы это было не так, Кэйзин не из тех, кто позволит какой-то личной предубежденности помешать ей делать для корабля все, что в ее силах. — Он замолчал, вопросительно глядя на нее. — Ну, Присцилла? Ты хочешь получить эту должность?

Хочет ли она получить эту должность? Как жизнь! Испытывая глубочайшее изумление, она заглянула в себя — и обнаружила там такую же уверенность, как та, что позволила Горди найти Дерево.

— Да, — просто ответила она.

— Хорошо. Тогда остается объяснить несколько вещей. — Он помолчал, потом кивнул. — Во-первых, необходимо, чтобы ты получила лицензию пилота первого класса. Ты будешь приходить на мостик ежедневно сразу по окончании своей вахты. Я буду тебя обучать. Нет никаких препятствий к тому, чтобы к моменту нашего возвращения на Солсинтру ты стала пилотом первого класса.

Она подумала над тем, что он ей сказал.

— Шан?

Напряженность каким-то непонятным образом изменилась, хотя теплота осталась.

— Да, Присцилла?

— Разве при этом не получится… — Она вздохнула и сделала вторую попытку сформулировать свою мысль: — Капитан.

— А что капитан, друг мой?

— Если я должна буду являться для уроков при смене с вахты, разве капитану не придется нести тройную вахту?

— Время от времени. — Он ухмыльнулся. — Капитан сделан из прочного материала. Когда я знакомился с кораблем, я часто имел двойные вахты: меня обучали Кэйзин и мой отец, — а потом не спал еще полвахты, готовясь к следующему дню. — Он вопросительно наклонил голову. — Ты возражаешь, чтобы тебя обучал капитан, Присцилла?

— Нет, конечно…

Она ощутила эхо напряженности и эхо тепла. Если она не проявит осторожности, это эхо может ее захлестнуть.

— Прекрасно, значит, этот вопрос мы решили. Остальные моменты. Второй помощник подписывает стандартный корабельный контракт. Это означает, что ты больше не будешь находиться под моим покровительством, а перейдешь под покровительство «Исполнения долга»…

Остаться без его покровительства? Паника затянула отклики эха ледяной корочкой. Выйти из-под крыла клана Корвал, где были тепло, дружба и помощь? Оказаться изгоем… Стать…

— Присцилла! — Его голос превратился в пламя здравомыслия, которое стало растапливать лед. — «Исполнение долга» принадлежит клану Корвал и управляется им. Корабельный контракт гарантирует тебе такую помощь, какой не в состоянии дать частный контракт с Шаном йос-Галаном. Конечно, перед тем как его подписывать, ты его прочтешь.

— Да, конечно…

Чувствуя себя ужасно глупо, она поспешно сделала глоток бренди.

— Ты, конечно, хочешь узнать условия оплаты. — Он постучал по клавишам и развернул экран к ней. — Второй помощник получает три кантры за короткий полет плюс половину корабельной доли. Премии и выслуга лет… в настоящий момент неприменимы. Ты, конечно, начинаешь с низшего уровня оплаты. Нам осталось лететь четыре месяца, так что это следует пропорционально изменить… плюс количество, причитающееся по предыдущему контракту… компенсация за опасность… корабельная доля, надо о ней не забыть… о, и повышение доли… минус долг кораблю. Ну, кое-что из этого нельзя будет окончательно оценить до возвращения на Лиад, но, по-моему, я ничего не забыл, Присцилла. Вот минимум. Эта сумма тебя устроит?

Сумма была потрясающей. Светящиеся янтарные цифры представляли собой такое количество денег, какого она в жизни не имела. Этого хватило бы на то, чтобы трижды выкупить ее заложенные браслеты. Она могла бы купить Сто часов для Лины, и у нее все равно остались бы деньги на одежду, на книги, на записи, на жилье, на еду. Возможно, такой суммы она не заработала за всю свою жизнь… И это за один полет!

— Это… тут должна быть ошибка!

— Правда? — Шан нахмурился и повернул экран к себе. — Ну, тогда давай подсчитаем все снова. Базовый оклад второго помощника, процентный пересчет…

Она ощущала накатывавшиеся одна за другой волны эмоций: восхищение, волнение, возбуждение, усталость… Присцилла почувствовала, что она распухает под их напором, принимает их в себя и снова излучает, опять и опять. Радостное возбуждение все росло — как никогда с той поры, когда они с Неясытью…

Неясыть мертва.

А отголоски набегали все стремительнее — оттуда, где вообще не должно было быть звуков. Где не могло существовать движения. Благая Богиня… Она представила себе Дерево. Она сделала глубокий вдох, слыша, как голос Шана произносит какие-то цифры, и прислонилась к стволу — такому знакомому и уютному. Дерево получилось! Может получиться и Вихрь.

Она начала первую последовательность и почувствовала, как образ встает на место и приобретает отдельную жизнь. Спасибо тебе, Богиня! Ей необходимо попасть в свою каюту в течение ближайшего часа. За Спокойствием были покои Сна: окончание танца Вихря.

— Нет, Присцилла, боюсь, что эта цифра правильная. Но ты должна понять, что это — короткий полет и что нам до Солсинтры осталось меньше четырех месяцев. Если ты возобновишь свой контракт по окончании полета, то получишь больше. Это — простая арифметика. Ты будешь работать с самого начала и до конца, а следующий маршрут — длинный. На него уходит целый год. Присцилла?

Она прошла через Первую и Вторую Двери. Следующей была Дверь Спокойствия, где ей можно будет на какое-то время задержаться, пока она не войдет в Сон.

— Эта сумма более чем достаточна, капитан, — пробормотала она. — Я удивилась потому, что она показалась мне очень большой.

— О! Ну, «Долг» — это же все-таки флагман Клана Корвал. Ты ведь не хочешь, чтобы мы платили столько же, сколько на рудовозе, правда?

— Да, капитан.

Спокойствие было уже совсем близко… а потом она вошла в него. Присцилла спокойно вздохнула и сделала глоток бренди.

Сидевший напротив нее капитан напряженно застыл, потом встряхнул головой и встал.

— Кажется, мы обсудили все основные вопросы, Присцилла. Ты начнешь свои занятия с Кэйзин в час. Я буду ждать тебя на мостике для урока пилотирования в шесть. Когда ты проснешься, у тебя на экране будет копия контракта второго помощника. Доброй ночи.

Такая резкость была для капитана нехарактерна. Однако Присцилла решила, что он тоже устал, и, кланяясь, улыбнулась ему.

— Доброй ночи, капитан.

Дверь за ней закрылась — и в этот момент у Шана подкосились ноги. Он с судорожным вздохом рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

С трудом овладев собой, он тяжело поднялся на ноги и направился было к двери с красной полосой, за которой была его личная каюта. Но у двери он остановился.

Повернувшись, он пересек комнату и вышел в коридор.

Там было тихо и царил полумрак: очень кстати для его отчаянно пульсирующей болью головы. Инстинктивно отыскав нужную Дверь, он приложил ладонь к сенсору.

Секунду он испытывал отчаяние: ее нет! Но тут дверь отъехала в сторону. Глаза цвета меда вопросительно устремились на него.

— Шан? — А в следующую секунду она уже обхватила его рукой за пояс и завела в каюту. — Мой бедный друг! Что случилось? Ах, денубиа…

Позволив усадить себя на кровать, он спрятал лицо в теплую ложбинку у основания ее шеи и почувствовал, как начинается исцеление.

— Она отгородилась от меня, Лина. Она уже дважды от меня отгородилась!

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Контракт был совершенно ясен. К нему было добавлено приложение, где оговаривалась минимальная сумма, которую второй помощник получит на Солсинтре, и содержалась формула, по которой она была исчислена. В приложении оговаривалось, что данная цифра не является окончательной и будет пересчитана после прилета на место по той же формуле с учетом дополнительных премий, премий за нахождение нового товара, корабельных долей или долгов.

Присцилла приложила руку к экрану и почувствовала легкое покалывание в ладони: машина зарегистрировала отпечаток. Тихий гудок был знаком заключения контракта.

Когда она отняла руку от экрана, ее пальцы сжались в полузакрытый кулак. Она секунду смотрела на него, а потом широко улыбнулась и повернулась, чтобы надеть рубашку.

Когда Присцилла повернула за угол, дверь Лининой каюты открылась. Она ускорила шаг.

— Доброе утро.

— Присцилла! Рада тебя видеть, подруга. А я уже считала себя обреченной на одинокий завтрак из-за того, что разнежилась в постели!

Присцилла решила, что это пошло Лине на пользу. Лицо ее буквально светилось, губы мягко изгибались. Она так и лучилась теплой радостью и удовлетворением.

— Ты прекрасна! — сказала она неожиданно и потянулась за хрупкими золотистыми пальчиками.

Лина рассмеялась.

— Хоть мне, конечно, очень неприятно возражать подруге, я считаю необходимым сообщить тебе, что по клановым меркам считаюсь лишь умеренно привлекательной.

— Слепцы, — прошептала Присцилла, а Лина снова рассмеялась.

— Но я слышала, что ты всего через час должна начать работу в качестве второго помощника! — весело проговорила она. — Гешада, денубиа. Кэйзин очень осмотрительна, но она человек холодный. Такой уж у нее характер. Не обращай на это внимания.

— Хорошо, не буду, — согласилась Присцилла, благоговейно глядя на подругу.

— Обидно, что у тебя не будет времени, чтобы регулярно приходить в библиотеку любимцев, — продолжала трещать Лина. — Ты там многого добилась. Я даже не рассчитывала на то, что молодых сильфоков удастся хоть немного приручить. И другие тоже заметили, как много ты там смогла изменить. Да, вот и Шан только этим утром сказал…

Присцилла ахнула, почувствовав удар обжигающей боли, и стремительно отшатнулась от ревности к спокойствию… чтобы обнаружить, что ей преградили дорогу, а тонкая рука сжала ее запястье.

Лина вскрикнула:

— Не надо!

Присцилла замерла — внешне и внутренне.

— Ладно.

— Хорошо. — Лина улыбнулась. — Мы с Шаном — давние друзья, Присцилла. А к кому еще ему было обратиться, когда он был травмирован и ему понадобилась помощь? А ты… Денубиа, тебе не следует ограждаться так неожиданно: вежливость требует предупреждать о таком! Это же больно! Ты ведь не можешь не знать… Неужели твои учителя никогда не говорили тебе, что с собратом-целителем себя так не ведут?

— Собратом-це… — Присцилла попыталась понять услышанное, но сначала уцепилась за первую нелепость. — Ты хочешь сказать, что открыта все время?!

Лина заморгала.

— А мне следовало бы вечно прятаться за Стеной и бояться воспользоваться тем, чем я владею? А ты бы добровольно согласилась на слепоту, вместо того чтобы пользоваться глазами? Я — Целитель! Как же мне не быть открытой?

Присцилла была засыпана недоумением-симпатией-досадой-следами пережитого удовольствия. Стараясь устоять перед напором эмоций, она услышала вздох подруги.

— Совсем необязательно терять голову. Ты можешь закрыться наполовину? Сейчас тебе необязательно чувствовать все оттенки.

Присцилла отыскала нужные приемы, действуя неуверенно, словно новичок. Мощные, волны эмоций превратились в фон. Она глубоко вздохнула: ее мысли уже были заняты вторым абсурдом.

— Шан — целитель? Мужчина?!

Улыбка Лины стала по-кошачьи довольной.

— Это так верно, что Шан — мужчина, — пробормотала она, и Присцилла снова ощутила болезненный укол ревности. — Верно и то, что он — обученный и умелый целитель. Разве я люблю тебя меньше, денубиа, если люблю и других?

— Нет. — Она снова вздохнула, продолжая разбираться с непонятной ей нелепостью. — Это… На Синтии мужчины — даже посвященные в Круг — не бывают плетельщиками душ. Нас учат, что они лишены этой способности.

— Возможно, на Синтии они ее лишены, — сухо ответила Лина. — В конце концов, Шан — лиадиец, и учение Синтии до нас пока не добралось. Тех из нас, кто способен это вынести, учат обращать внимание, пользоваться данными, которые дают нам все наши чувства. Шан не из тех, кто способен только воздвигнуть Стену и оберегать свое душевное равновесие, никогда за нее не выглядывая. И я тоже. И это больно, денубиа, когда ты находишься в контакте с кем-то и вдруг — без всякого повода и без предупреждения — от тебя отгораживаются. Ты больше не должна так делать. Экстренная ситуация — дело другое: ты должна действовать, чтобы спасти себя. Если вдруг оказывается, что тебе необходимо отгородиться от другого целителя, полагается сказать: «Извините, но я нуждаюсь в уединении» — и только потом скрываться за Стеной.

Присцилла понурила голову.

— Я не хотела сделать ему больно. Я хотела его защитить! Мне казалось, что я создаю… ложное эхо, из-за того, что устала.

Ее охватили сочувствие, тепло и приязнь. Присцилла почувствовала, как ее отпускает напряжение, и подняла голову. Лина улыбалась.

— Он знает, что боль была причинена ненамеренно. Лучшей компенсацией будет просто больше так не делать. — Она протянула руку. — Пойдем, нам придется спешно заглатывать еду!

ТРЕАЛЛА ФАНТРОЛ, ЛИАД

Таам Оланек сделал еще один глоток превосходного бренди, смакуя его букет. Нову йос-Галан вызвали с приема несколько минут тому назад.

— Дела, — тихо сказала она Элдему Глоди, с которым разговаривала.

Оланек позволил себе с любопытством подумать, что за дело могло заставить Первого представителя ведущего клана Лиад (в конце концов, что толку притворяться, будто это не так?) на столь долгое время оставлять прием, на котором она исполняет роль хозяйки.

Конечно, оставалась леди Антора, которая только-только окончила университет, но держалась с непринужденностью, сделавшей бы честь и человеку лет на десять старше ее. В данную минуту она с очень милой серьезностью выслушивала леди йо-Хата. Он подумал было, не вызволить ли девочку из когтей этой старухи, но тут леди Антора сама сумела это сделать, да так изящно, что он преисполнился восхищения. Отнюдь не красавица, не то что ее сестра: по общепринятым меркам слишком пышные грудь и бедра — но ума и вкуса предостаточно.

Оланек мысленно признал, что это относится ко всем йос-Галанам. Даже уродец-старший может похвастаться таким острым умом, что того и гляди обрежешься.

Их недостаток — как каждого в отдельности, так и всех вместе — заключался в их молодости. Если боги пожелают, они перерастут — или перехитрят — этот недостаток без особых проблем, и Корвал по-прежнему будет оставаться на своей вершине, яркий и неколебимый.

А Племиа будет медленно скатываться в забвение.

Оланек раздраженно поднес к губам рюмку. Это казалось ему несправедливым.

— Элдема Оланек? — произнес рядом с ним мягкий влекущий голос.

Он повернулся и сделал поклон — не ниже положенного, но без чувства раздражения. То, что она обратилась к нему как к Первому представителю, а не как к лорду Оланеку или Делм Племиа, было достойно внимания.

Он улыбнулся.

— Элдема йос-Галан. Чем я могу вам служить?

— Вашим терпением, сэр, — пробормотала Нова. Ее бледные губы изобразили то, что для нее считалось улыбкой. — Я глубоко сожалею в том, что это необходимо. Возможно ли, чтобы вы позволили небольшому делу помешать вашему удовольствию?

Все более странно. Он медленно кивнул.

— Я полностью в вашем распоряжении.

Было очевидно, что Нова желает обращаться с ним как с коллегой. Интересно, зачем Клану Корвал обсуждать какие-то дела с кланом Племиа, когда они вращаются в столь разных сферах? И почему это происходит в такой странный момент, посредине пышного и весьма приятного приема? Почему не связаться с ним завтра в его кабинете? Неужели ее дело может быть настолько срочным?

Тем не менее он вышел следом за ней из зала, отказавшись от новой рюмки бренди. Они молча прошли рядом по широкому коридору, который перешел в следующий. Там его спутница повернула направо.

Оланек заметил, что эта часть дома гораздо старее. Двери в ней были деревянные, с большими нарядными ручками в центре. Нова йос-Галан остановилась у второй по порядку двери, повернула ручку и отступила в сторону, с поклоном пропуская его вперед.

Этот знак был приятен: никто не мог обвинять Клан Корвал в склонности к лести. Какой им был бы от этого прок? Оланек кивнул и прошел в комнату.

Он остановился у самого порога, чтобы рассмотреть помещение. Это оказался кабинет или офис, где дерево и ковер с красным узором создавали атмосферу тепла. Символ Клана Корвал, почтенные Дерево и Дракон, висели над горящим камином. Он сделал шаг к огню, услышал шорох — и повернулся к хозяйке дома.

Она жестом попросила у него прощения — изящные руки стремительно взметнулись — и прошла к письменному столу. Оланек последовал за ней.

— Будьте так добры, прочтите это сообщение. Мне следует пояснить, что оно только что получено по узколучевой связи.

«Приветствие от капитана Шана йос-Галана Элдема Нове йос-Галан», — говорили ярко-желтые буквы. Такое начало послания от брата к сестре было что-то чересчур официальным — но это деловое письмо. Оланек допил остатки бренди и стал читать дальше.

Закончив чтение, он застыл в полном молчании, а когда заговорил, то тон его был ледяным, а слова — из самого высокого наречия.

— Племиа не в восторге от этой шутки, Элдема. Мы требуем…

— Нет, — спокойно прервала она его, — вы не требуете. Невозможно думать, будто мой брат мог придумать и сыграть подобную шутку Невозможно, чтобы он выдвинул официальные обвинения таким образом — в виде вопросов капитана «Исполнения долга» к своему Первому представителю. — Она глубоко вздохнула, и сапфирово-синяя ткань платья у ее горла затрепетала. — Мой брат не дурак, Элдема. Он разбирается в поступках и последствиях поступков. Что, я полагаю, он продемонстрировал, пока сам был Первым представителем. Вам следует знать, что в момент нападения на мостике находился господин дэа-Гаусс. Я предоставлю вам решать, мог ли он принять участие в подобном, не будь все переданные нам сведения абсолютно правильными.

— Я хотел бы поговорить с господином дэа-Гауссом.

— Конечно, — спокойно согласилась она. — Я уже отправила послание, отозвав его специально для этой цели.

— Возможно, следовало бы вернуть обратно и корабль вашего брата, — угрожающе сказал он.

Она высокомерно подняла брови.

— Не вижу оснований. Их маршрут уже почти закончен. Капитан йос-Галан получил указания от своего Первого представителя, за которыми он обращался. На данный момент, естественно. — Она устремила на него многозначительный взгляд своих необычных лиловых глаз. — Нет нужды говорить, что Клан Племиа будет действовать благородно и разумно, слушая во все уши, глядя во все глаза. Корвал на это рассчитывает.

Чтобы его так поучала эта девчонка, когда он был Первым представителем — да, и Делмом к тому же! — дольше, чем она прожила на свете! Он овладел собой, поднес к губам опустевшую рюмку — и с достоинством кивнул.

— Племиа только желает самостоятельно прийти к выводам, как и подобает, чтобы потом возобновить переговоры с Кланом Корвал. — Он сделал короткую паузу. — Я попросил бы — если Первый представитель Клана в своей мудрости сама не сделала этого, — чтобы капитана йос-Галана… умолили… задержать ответный удар, пока все заинтересованные стороны не смогут разобраться в происходящем.

Нова йос-Галан кивнула.

— В этом и заключалась суть указаний Первого представителя капитану йос-Галану. Я не сомневаюсь в том, что Племиа даст такие же указания капитану йо-Ваад.

— Конечно, — ответил он сквозь стиснутые зубы.

Его собеседница поклонилась и улыбнулась.

— Тогда наше дело закончено, Элдема. Благодарю вас за терпение, которое вы ко мне проявили. Надеюсь, вы сможете вернуться к тем развлечениям, которые вам предлагает прием.

Почему-то Оланек очень в этом сомневался.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Кэйзин Не-Зейм оказалась дотошной учительницей — и очень упорной. Голова Присциллы уже была до отказа набита новыми сведениями. А надо было выучить еще так много!

Она спешила, чтобы не опоздать на свой урок пилотирования с капитаном.

Капитан! Она нырнула в лифт и набрала код, который соответствовал сердцевине корабля и внутреннему мостику. Сотрясаемая бурей информации, она в течение последних шести часов не вспоминала о капитане.

Он оказался целителем — плетельщиком душ, хотя прежде ей никогда не приходилось слышать, чтобы мужчина овладел этим искусством. Он был постоянно открыт, постоянно чувствовал, постоянно знал…

Знал ее эмоции. С самого начала он прочитал ее, прикоснулся к ее чувствам и знал ее так же близко, как… Правящая Сестра.

Нет! Так не делают. Это неприлично, это богопротивно! Способность читать души дается Богиней, через Ее избранников. Неясыть, которая умерла, была такой избранницей, а Присцилла Мендоса — ее добровольным вместилищем. Использовать силу сознательно, без божественного направления…

Дверь открылась, и Присцилла вышла в коридор. Она нырнула в первую попавшуюся подсобку и замерла с отчаянно бьющимся сердцем.

«Богиня, помоги мне! — мысленно взмолилась она. — Помоги! Я заблудилась…»

Дерево, Вихрь, Комната Спокойствия, Наблюдательный пост — за последний день она прибегла ко всему. Она, которая была ничем и никем, — если не считать того, что когда-то в ней жила Святая.

Забыв о времени, она закрыла глаза и заглянула в Глубинные Покои, где в давнем прошлом пела душа Старейшей.

Неясыть?

Эхо мысли окружила тишина. Там не было никого, кроме Присциллы.

А Присцилла магией не владеет.

Магия действовала! Она уцепилась за эту мысль и открыла глаза. Три — нет, четыре раза магия действовала! И в обещании, которое она дала Лине, не было примеси неуверенности. Она не станет отгораживаться от капитана. Она будет держать Балахон наготове, чтобы приглушить сильную вспышку и как можно лучше защитить его от боли.

Прозвучал сигнал времени, и она ахнула.

Тарлин Скепелтер, направлявшаяся в подсобку 28, чтобы сменить вышедший из строя сенсор, стала свидетельницей интереснейшего зрелища: новый второй помощник со всех ног неслась прочь от нее, в сторону внутреннего мостика.

— Нет! Совершенно бессмысленно!

Она поняла это прежде, чем он это сказал, и едва успела пригасить вспышку направленной на себя ярости. Сидевший рядом капитан стремительно подался вперед и провел всей своей большой кистью по пульту. В следующую секунду он уже вскочил на ноги и навис над ней.

— Ты злишься, Присцилла?

Она поморщилась от такой громкости и заставила себя удержать Балахон на месте.

— Да.

— Ну, так злись! Ты можешь пилотировать гораздо лучше! Горди, и тот мог бы пилотировать лучше! Из всех непростительно небрежных, бездарных попыток пилотирования, что мне приходилось видеть…

— И надо полагать, вы смогли бы лучше — если бы половина вашего внимания была не на пульте, а на том, чтобы следить за отголосками!

— А я тебя просил следить за отголосками? Я сказал вам, чтобы вы следили за пультом, пилот! Если вы не можете сосредоточить на нем все ваше внимание, то мы сейчас же отменим все занятия! Я не допущу, чтобы корабль подвергался опасности из-за того, что пилот думал о чем-то, помимо текущей ситуации!

Он стал жужжащим пламенем ярости. Присцилла подсознательно отмахнулась от него, хотя при этом ее власть над собственным гневом ослабела.

— А я не просила, чтобы меня сажали за пульт с открытым настежь эмпатом! Что я должна была делать? Забыть о том, что переливается? А как насчет…

— Да! Именно это ты и должна была делать! Проклятие… — Он снова плюхнулся в кресло второго пилота и вскинул руки вверх. — Присцилла, разве я хрустальный? Неужели ты считаешь, что я разобьюсь при первом же контакте с вполне заслуженной злостью на себя?

Она молчала, кипя раздражением и не пытаясь его сдержать.

Капитан вздохнул. Теперь он излучал не столько гнев, сколько чувство досады, за которым ощущались призвуки интереса-восхищения-тепла-дружбы.

— Я не открыт настежь, Присцилла. В этом нет необходимости. Тебя ясно слышно и без этого. И к тому же я не кретин. Я могу изменять уровень восприятия, если атмосфера станет настолько напряженной, что мои мысли начнут разбегаться. Кроме того, я пилот! Я успел поработать с десятками разных людей. Один из лучших пилотов, с которыми мне доводилось работать, пребывал в состоянии ужаса на протяжении всей вахты. Еще одна почти все время почти спала, каким бы отчаянным ни было положение, но при этом ее реакции были идеально точными. Однако стоило только спросить ее, почему она сделала то или это — и она впадала в панику… — Он чуть повернулся и адресовал ей примирительную улыбку. — Я не хрустальный, друг мой. Даю тебе слово.

Присцилле страшно хотелось потянуться к нему, ухватиться за его тепло, закутаться в него. Она тряхнула головой.

— Я… Лина сказала, что… целители всегда открыты, если не считать экстренных ситуаций. На… Меня учили оставаться закрытой, за исключением тех случаев, когда требуется плетение души, а по выполнении долга возвращаться в Спокойствие.

Его реакцией стало недоумение, смешанное с возмущением.

— Тогда как же ты занимаешься любовью?

— Это не для того!

Капитан передернул плечами.

— Прости меня, Присцилла. Похоже, наша подготовка была очень разной. Однако для этих уроков, пожалуйста, знай, что я могу о себе позаботиться — за исключением захлопывающихся у меня перед носом дверей! Ты приходишь сюда учиться пилотировать. Когда мы встретимся в следующий раз, я буду рассчитывать на то, что ты сосредоточишься исключительно на пилотировании. Если ты решишь пребывать вне Спокойствия, то не старайся подавить любую вспышку раздражения или радости. Если хочешь быть закрытой, то, пожалуйста, позаботься о том, чтобы уйти за свою Стену раньше, чем придешь сюда.

Он встал.

— На сегодня урок окончен. Увидимся завтра, Присцилла.

ТРЕАЛЛА ФАНТРОЛ, ЛИАД

Таам Оланек находил путь к истине тяжелым. Даже показания такого безупречного свидетеля, каким был господин дэа-Гаусс, оказались недостаточными, чтобы избавить его от затруднений.

Из чувства милосердия Нова сидела молча, хотя они обсуждали основные факты снова и снова. Она нашла в себе силы выполнить эту задачу, вспоминая те бесчисленные случаи, когда Шан дурил ей голову. Когда очарование этих эпизодов померкнет, она сможет начать перечисление тех моментов, когда Шан своим поведением доводил их отца до полной ярости.

Всему миру было известно, насколько непредсказуем Тоделм йос-Галан. Обвинения были бы бесполезны, конечно. Напоминать Шану о его роли Главы семейства йос-Галан — значило вызывать его на новый взрыв возмутительных поступков, специально рассчитанных, казалось, на то, чтобы заставить ее краснеть.

Но никто и никогда не осмелился бы утверждать, что Тоделм йос-Галан не является человеком стопроцентно порядочным.

И в то же время она понимала, что на месте Таама Оланека любой скорее предположил бы, что Шан наконец скатился до бесчестья, чем поверил, будто Клан Племиа нанес удар Клану Корвал.

— Эта Мендоса, — говорил тем временем Оланек господину дэа-Гауссу, — кажется, я не до конца все понял. Кто она, сэр? Какова ее роль в этих событиях?

Итак, они наконец перешли с Шана на более глубокие вопросы. Нова попыталась уверить себя, что имеет место прогресс. Вполне удовлетворительный.

Господин дэа-Гаусс откашлялся.

— Леди Мендоса родом из высокого Дома на планете Синтия, в секторе Тардом. Вахтенный журнал корабля говорит, что клан Племиа в лице Сав Рида Оланека — или тех, по отношению к кому он является лордом — причинил ей значительный ущерб. Собираются сведения, которые это подтвердят. Однако я не сомневаюсь в том, что записи «Исполнения долга» соответствуют действительности.

Он выжидательно замолчал.

Делм Племиа наклонил голову (чем заслужил молчаливое одобрение Новы). Человек более слабый, видя господина дэа-Гаусса в подобном настроении, обязательно пробормотал бы «конечно». Племиа просто стал ждать дальнейших пояснений.

Они не замедлили.

— Создается впечатление, что идет учет меланти, связанных с этими событиями. Леди Мендоса по происхождению землянка, так что может потребоваться некоторое время, чтобы все разъяснилось. Было отправлено сообщение Дому Мендоса с информацией о ситуации, какой она была к моменту моего возвращения на Лиад. Ответа я пока не получил. Тем временем леди Мендоса готова идти дорогой клана Корвал, так что я говорю и от ее имени.

— Ее положение? — продолжал расспросы Оланек. — Некоторые меланти должны быть очевидны, сэр. Например: здесь говорится, что она служит по частному контракту. Могу я из этого заключить, что капитан йос-Галан распространяет покровительство всего Клана Корвал на свою любовную игрушку?

Нова вынуждена признать, что такой вопрос закономерен для того, кто не знаком с привычкой Шана спасать всех бездомных собачек и кошек галактики. И в нем определенно не было ничего настолько неуместного, чтобы господин дэа-Гаусс возмущенно выпрямился и резко втянул в себя воздух.

— В момент моего отлета, — ледяным тоном сообщил он Племиа, — леди Мендоса служила на «Исполнении долга» стажером — вторым помощником и пилотом второго класса. Именно она несла вахту в тот момент, когда произошло нападение на «Долг», и именно она предотвратила повреждения и гибель людей. То, что она почтила капитана йос-Галана своей дружбой, не вызывает сомнения. Леди Фаалдом также является объектом ее дружеских чувств. Личность, о которой мы говорим, не может дарить бесчестного отношения.

Великие боги, вот это хвала! Нова с трудом удержалась, чтобы не воззриться на поверенного Клана Корвал.

Таам Оланек сделал примирительный жест. Яркая эмаль кланового кольца отбросила яркий блик.

— Я не хотел проявлять неуважения ни к леди, ни к капитану, сэр. В целях достижения полной ясности такой вопрос задать следовало. Вы сами упомянули о сложностях меланти.

Господин дэа-Гаусс слегка кивнул.

— Меланти фигурирует совсем в другом плане, сэр. Несомненно, ответ Дома Мендоса разъяснит ситуацию. Есть ли еще какие-то вопросы, требующие ответа? Не могу я служить вам еще чем-нибудь?

Оланек резким поворотом кисти убрал записи со своего экрана и вздохнул.

— Полагаю, что оставшиеся вопросы лучше будет задать моему родственнику. Элдема, я отправлюсь на «Даксфлан» и выясню, что делалось, а что — нет. Я прошу, чтобы в интересах Кланов Корвал и Племиа меня сопровождал господин дэа-Гаусс.

— Я, — негромко проговорил старый поверенный тоном предостережения, — глаза и уши Клана Корвал.

— Я прошу о вашем присутствии именно поэтому, сэр. Вы имеете репутацию человека дальновидного и мудрого советчика. В столь сложной ситуации разумно предусмотреть, что Клану Племиа может понадобиться и то, и другое ваше качество.

— Клан Корвал, — спокойно сказала Нова, — возражений не имеет.

Господин дэа-Гаусс на короткое мгновение встретился с ней взглядом и при этом почти улыбнулся. Он сдержанно кивнул Оланеку, выражая свою готовность служить.

— Я готов отправиться в путь по слову Племиа.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Присцилла приближалась к нему с грацией пилота, протянув изящную руку. На ее лице загоралась улыбка радости. Едва дыша, он ждал, переполненный головокружительной радостью. Она не воздвигла Стены, не закрыла дверей — и это было ее выбором, сделанным свободно! Он подставил лицо ее ласковому прикосновению, целуя ресницами ее ладонь. Его сознание потянулось к ней, выходя за защитные барьеры.

Изумленный вздох закончился тихим смехом.

— Шан…

Ее рука легла на его другую щеку, повернув его лицо навстречу любящему взгляду. Чувство пело между ними, поднимаясь к невыносимым высотам. Он ощущал стремительное биение своего сердца и знал, что ее пульс не отстает от его собственного.

Она поцеловала его.

Одно отчаянное мгновение он стоял совершенно неподвижно, захваченный отраженным восторгом, а потом ощутил ее вопрос — и его губы ответили ей. Он притянул ее тело к себе, а их песни стали переплетаться между собой, создавая единую мелодию.

И тут пронзительно заверещал будильник.

Она вздрогнула — и исчезла, хотя он пытался удержать ее.

— Присцилла!

Его разбудил собственный крик, хотя будильник создавал гораздо больше шума. Резко повернувшись на сбившейся постели, он гневно ударил ладонью по выключателю и упал обратно на подушку, крепко зажмурив глаза от усиливающегося освещения.

— Дьявол, дьявол, дьявол, ДЬЯВОЛ!

Заиграла музыка: «Праздничные радости» Артелмы, со страстью исполненные на омнихоре его братом Вал Коном.

— Дьявол! — еще раз с чувством бросил Шан и направился в освежитель.

Спустя некоторое время он прошел через столовую, возвращав ясь из кабинета суперкарго. Этим утром Кен Рик был немного резок. Наверное, еще не успокоился из-за того, что господина дэа-Гаусса неожиданно отозвали на Лиад.

Присцилла с Расти сидели за угловым столиком, наклонив друг к другу головы. Чувствуя, как у него от ревности сводит желудок, Шан взял себе чашку кофе и спелую страфлодыню.

«Целитель! — с издевкой сказал он себе. — Ты не можешь управлять даже собственными чувствами! А что такого ты прочел в ней, что дало бы тебе право на ревность? Дружелюбие? Короткие вспышки восхищения, оцененной эмоциональной поддержки, желания?..»

Он судорожно вздохнул и решительно вгрызся в сочный плод. «Такие чувства человек может испытывать к кому угодно. Старайся взять себя в руки, Шан».

— Привет, кэп! — приветствовала его из дверей камбуза БиллиДжо. — Вы ведь позавтракаете по-настоящему, правда? Нельзя дожить до ленча на одном яблоке!

Он улыбнулся ей, минуту поболтал о работе камбуза, согласился взять сладкий рогалик, которым она твердо решила его накормить, и снова налил себе кофе. Из столовой он ушел через боковую дверь, решительно не глядя в сторону уединенного столика в углу.

На капитанском экране мигал сигнал о полученном сообщении. Он положил рогалик на край бара и, усаживаясь в кресло, нажал кнопку «Прием».

От сестры узколучевых сообщений больше не было, отметил он. Хотя бы эти страхи можно забыть. Продолжая пить кофе, он просматривал список сообщений. Ничего срочного. Так, письмо от Дорты Кэйл. Может быть, на этот раз сделка состоится. А это что такое?

Узколучевое послание с Синтии, адресованное господину дэа-Гауссу?

Хмурясь, он сделал запрос, обнаружил, что это — ответ на отправленное сообщение, и вызвал текст, начиная смутно припоминать все обстоятельства. Кажется, Присцилла принадлежит к влиятельному семейству? Господин дэа-Гаусс пожелал ознакомить их с положением дел.

«Дэа-Гауссу на торговый корабль „Исполнение долга“. От дома Мендоса, Круг реки Синтия. На запрос касательно Присциллы Делакруа и Мендоса. Дочь Дома, носящая это имя, год рождения (по местному календарю) 986, год ухода к Богине (по местному календарю) 1002. Конец сообщения».

Он уставился на экран. «Уход к Богине»? Умерла?! Он представил себе Присциллу мертвой, и у него чуть не остановилось сердце. Он резко тряхнул головой.

— Не глупи, Шан.

Он очистил экран и запросил занесенные в банк данных личные данные Присциллы вместе с теми, которые были автоматически затребованы с переписи землян.

На экране параллельно появилось два набора цифр: шифр сетчатки, отпечатки пальцев, группа крови, генная карта.

Женщина, назвавшаяся Присциллой Делакруа и Мендоса, действительно была Присциллой Делакруа и Мендоса: это можно было утверждать с точностью до 0,999.

Мендоса с Синтии… Он вспомнил холодную волну отчаяния, бледное как мел лицо Присциллы, руку, которой она его отстраняла:

— Вы не должны спрашивать…

Но господин дэа-Гаусс, чтоб он был проклят, спросил. И присланный ответ оказался хуже, чем полное отсутствие ответа.

Он испытал сильное искушение уничтожить сообщение. Однако он понимал, что это — слабость. И глупость. Если в течение разумного периода времени ответа не будет получено, господин дэа-Гаусс просто пошлет еще один запрос.

Ну, из нее получился удивительно деятельный труп. Он сделал глоток кофе, глядя в никуда. Спасти капитана. Спасти корабль… Что она могла сделать, о космос?

Он со вздохом допил кофе.

Самым легким и простым объяснением было бы — сбежала. Легко можно поверить, что Присцилла разочаровалась в жесткой социальной структуре, где вся власть принадлежит священничеству.

Значит, так. Юная Присцилла сбегает, а ее семья, чтобы не потерять лица, объявляет ее умершей. В конце концов, какой у них выбор? Местные записи отражают этот «факт».

Однако земная перепись, которую не волнует местная политика, по-прежнему числит Присциллу Делакруа и Мендоса в числе живых, весьма даже живых.

Просто. Спокойно. Даже логично. Если не считать того, что что-то не сходится.

— Она может быть преступницей, — громко сообщил он пустой комнате. — Я так не думаю. Лина в такое не поверит. Господин дэа-Гаусс, не обладающий и каплей эмпатии, в такое не поверит. А, дьявол!..

Любой путешественник может с уверенностью утверждать, что местные преступления бывают самыми разнообразными и любопытными. То, что на одной планете считается уголовным преступлением, на другой не заставит побледнеть даже самую добрую из добропорядочных бабуль.

Остракизм. Преступление, которое наказывается таким образом, должно быть самым серьезным.

От мира к миру среди самых серьезных преступлений есть различия. Но они не так уж велики.

Умерщвление родича. Изнасилование. Похищение ребенка. Убийство. Манипулирование сознанием. Порабощение. Богохульство.

Убийство? Она, безусловно, была готова причинить Сав Риду Оланеку тяжелые телесные повреждения. Он сохранил яркие воспоминания об их первом собеседовании с его бурей ярости, ужаса и смертельной усталости. Убийство исключить нельзя.

Умерщвление родича?

Похищение ребенка?

Манипулирование сознанием? Порабощение? Она — эмпат, и очень сильный. Эти преступления тоже возможны.

Богохульство?

Он вздохнул. Прекрасное слово — «богохульство». Может означать все что угодно.

Необходимо получить точное определение ее преступлений: это нужно для корабля и для Клана. Корвал обязан ей многим. Жизненно необходимо знать человека, перед которым у клана долг, — знать досконально. Находясь на борту «Исполнения долга», Присцилла Мендоса продемонстрировала изящество и силу меланти. Однако она не возникла из небытия два месяца назад, как бы ему этого ни хотелось. Необходимые действия может предпринять капитан «Долга» или же их может предписать господин дэа-Гаусс — ради блага Клана Корвал. В обоих случаях желания и склонности Шана йос-Галана никакой роли не играют. Существует необходимость.

Проклиная эту необходимость, он набрал новый код и повернулся, чтобы отдать нужные распоряжения рубке.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

— Присцилла? — виновато прервал ее Горди. — Привет, Расти. Присцилла, я тут подумал: ты не можешь научить меня быть драконом?

Расти возмущенно нахмурился. Она ощутила искру его раздражения, но не стала на него реагировать.

— Драконы возможны, — признала она, оценивая сияние предвкушения, которое буквально источал мальчик, — но они очень трудны. Для них нужны умения и дисциплина.

И душа святого? В течение последних суматошных недель Лина приложила немало труда, демонстрируя, как в этой огромной вселенной положено вести себя эмпатам. В этих уроках постоянно фигурировало понятие меланти. А души — нет. Рядом с ней шумно вздохнул Горди.

— Но ведь ты-то умеешь это делать, правда?

Умеет ли она? Дракон был заклинанием Внутреннего Круга, но душа Неясыти была древней. Она знала путь…

Перед ее мысленным взором открылась последовательность действий. Внутреннее ухо уловило первый шорох кожистых крыльев. Она вздохнула и повторила действия в обратном порядке.

— Да, — признала она, испытывая глубокое изумление, — я умею. И если ты действительно хочешь научиться, я могу начать тебя обучать. Но между Деревом и Драконом лежит очень много занятий, Горди. И нет никаких гарантий, что ты это сможешь освоить.

— А Расти может быть драконом? — спросил Горди, видимо, пытаясь определить диапазон.

— Я не желаю быть драконом, — безапелляционно объявил тот. — Меня вполне устраивает быть связистом. Тебе никуда не надо идти, парень?

— Сейчас — нет. Через двадцать минут мне надо будет помогать Кен Рику. Присцилла, а почему не все могут научиться этой драконьей штуке? Дерево-то легкое!

— Конечно. — Дерево, Комната Спокойствия — это могли усвоить все. Более серьезную магию? Лина не имеет иной души, кроме своей собственной. — Дерево — это очень простое заклинание, Горди. В нем только хорошее. А в Драконе есть и то, и другое: это и щит, и оружие. К нему нельзя прибегать по пустякам. Можно прожить целую жизнь и ни разу не попасть в такое положение, когда возникнет необходимость призвать Дракона.

Он нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что дракон — это и хорошо, и плохо? Это — такая же чушь, как река Паллина!

— Парадокс — это мощная магия. Река силы — это базовый парадокс. Дракон невероятно сложен, Горди. Надо научиться уравновешивать добро и зло, силу, которая охраняет, и силу, которая пожирает. Надо быть осторожным, чтобы огонь не пожрал твою волю, или примитивная сила не победила твое… сердце. И нельзя… парить… слишком близко к солнцу.

Беспокойство Расти проникло сквозь словесную сеть. Она отодвинулась от стола и улыбнулась им обоим.

— А еще нельзя опаздывать на занятия по пилотированию, которые ведет капитан. Поговори со мной попозже, Горди. Если ты не остынешь. Расти, спасибо тебе, друг. Боюсь, что за главной трапезой мы не увидимся. Следующие две вахты у меня плотно расписаны.

Он присвистнул:

— Ничего себе занятие по пилотированию!

— Зато я сегодня не занимаюсь с Кэйзин Не-Зейм, — ухмыльнулась она. — Настоящий отдых!

Хохот Расти провожал ее до самой двери.

Ей удалось добраться до причала шаттлов раньше него. На несколько секунд.

— Доброе утро, Присцилла. Как всегда, вовремя.

— Доброе утро, капитан.

Он резко остановился и отвесил ей такой поклон, какой должен был бы оказаться невозможным из-за висящей у него на плече сумки.

— Второй помощник, пусть сегодня к вам придет успех. Я вижу, что попал в немилость.

— Можно подумать, вы бы очень огорчились, будь это действительно так! — парировала она, принимая первые лучи его ауры с чем-то похожим на жажду.

Еще пару недель назад она бы изумилась собственному нахальству. Просто невероятно, насколько быстро она привыкла полагаться на чувство, которое не может принадлежать ей.

— Очень огорчился бы, — ответил он, жестом приглашая ее пройти к причалу впереди него. — Подходящий денек для короткого полета на шаттле, правда?

Это хотя бы звучало разумно. «Долг» в настоящее время находился в нормальном пространстве и неспешно приближался к Дайен в системе Ирроби.

— Если, по мнению мастер-пилота, дополнительное время за управлением шаттла необходимо, — ответила она.

— Однако какая ты сегодня важная! Повторение — мать учения, как говаривал дядя Дик. Шевелись, Присцилла. Опаздывать не годится.

Он уронил сумку рядом с креслом второго пилота и уселся, закрепляя паутину безопасности и одновременно разглядывая показания приборов. Присцилла пристегнулась в кресле пилота, ощущая его радостное возбуждение, словно свое собственное: чисто школярский восторг от возможности провести день без учителей и надзирателей, предвкушение чего-то еще, наложившееся на его привычную жизнерадостность. И проблески чего-то еще, что она сначала приняла за его хорошо сдерживаемую нервную энергию, но теперь оценила как нечто более острое — почти тревогу.

— Пульт мне, пожалуйста, — пробормотал он, снуя пальцами по клавиатуре.

Она послушно переключила управление шаттлом на пульт второго пилота и откинулась на спинку кресла, наблюдая за его работой.

Сигналы вспыхивали и гасли. Раздавались звонки, гудки и жужжание: он проводил предполетную проверку с такой скоростью, которая показалась бы головокружительной любому, кто не был пилотом. Из отсека был откачан воздух, люк внешней оболочки «Долга» открылся — и они, кувыркаясь, отлетели от корабля. Шан тихо рассмеялся, выполнил быструю цепочку маневров, столь же стремительно отключил экраны и приборы — и вернул управление ей.

— Экран, пожалуйста.

Она послушалась, запоздало встревожившись.

«Долг» оказался нелепо далеко, огромный, как луна — в левом нижнем углу сетки координат. Четыре крохотные планетки Ирроби безмятежно висели ниже.

Шан указал на вторую планету.

— Я хочу оказаться там, если тебе не трудно. Через… — тут он быстро взглянул на часы на пульте — … восемь часов мы должны сесть в порту Свунакет. Займись.

Он развернул кресло, расстегнул сетку безопасности и потянулся за сумкой. Под его руками она превратилась в переносной компьютер. Демонстрируя полную незаинтересованность ее действиями, он углубился в работу.

Присцилла сжала зубы, проглотив едкое замечание, и взялась за решение скучной задачи: надо было определить, где именно они находятся в отношении того места, куда пожелал направиться капитан.

ДАЙЕН

— Порт Свунакет, капитан. Пилот сожалеет о том, что приземление состоялось на пять минут раньше указанного времени.

Он поднял голову и рассеянно заморгал. Поскольку в последние два часа его аура представляла собой ровную картину сосредоточенного внимания — примерно такую же, как при игре в шахматы, — то эта уловка ее с толку не сбила.

— Все еще кипишь, Присцилла?

Рассеянность сменилась широкой улыбкой. Она заставила свои губы не изгибаться.

— Это был отвратительный трюк!

— Я прекрасно помню, как такой устроил мне отец, — сочувственно сказал он. — И не только этот. В большинстве случаев совершенно не по-сыновнему. Кстати, ты прекрасно справилась, особенно когда мы попали в турбулентность. Эти дивные градины! Право, местная погода прекрасно мне подыграла!

Смех захватил ее врасплох, наполнив ее живот, грудь, голову и сердце — и, наконец, всю кабину.

— Вы — ужасный человек!

Шан со вздохом принялся упаковывать переносной компьютер.

— Тетка моего брата, моя старшая сестра — а теперь еще ты! Я склоняюсь перед вашим коллективным разумом, Присцилла.

— Еще бы! — Она встала, и сеть безопасности со щелчком втянулась обратно в пазы. — Пилот ждет дальнейших распоряжений капитана.

Он отставил сумку с компьютером в сторону и с явным удовольствием потянулся.

— Капитану в настоящее время услуги пилота не нужны, спасибо. Однако ему хотелось бы, чтобы второй помощник сопровождала его в некое место в городе, где надо будет делать кое-какие дела.

Она подозрительно посмотрела на него.

— Какие именно дела?

— Ну-ну, Присцилла! Я же купец! Мне ведь надо хоть изредка торговать, правда? Хотя бы, чтобы поддерживать иллюзию.

Он адресовал ей ироничный поклон.

— И мне понадобится твоя поддержка — здесь. Я буду идти на положенном расстоянии позади тебя. Место, куда мы направляемся, находится на Тралута Сиамн. Название фирмы «Фашольт и дочери». — Он помахал своей крупной кистью. Блеснуло кольцо мастер-купца. — Веди меня!

Она остановилась в тени арки и выглянула на улицу. Шан следовал чуть позади.

В лучах масляно-желтого маленького солнца сновали или прогуливались женщины, поодиночке и парами. Позади каждой, на почтительном расстоянии в три шага, шел мужчина или мальчик — а порой и двое. Одна немолодая женщина прогуливалась, опираясь на руку молодого мужчины: оба в роскошных одеждах и дорогих украшениях, в сопровождении процессии из шести мальчиков, поразительно красивых в строгих туниках и брюках.

Присцилла проводила их хмурым взглядом. Мальчики распространяли вокруг себя одинаковое довольство. «Игрушки, — подумала она. — Ухоженные — и, возможно, даже обласканные — любимцы».

— Ну, Присцилла?

Его голос звучал очень тихо. Она прочла в нем озорство — и нечто более серьезное.

Она обернулась и гневно посмотрела на него.

— Предполагается, что вы мне принадлежите?

Он кивнул.

— Но не горюй. — Он привычно пощупал ткань своей рубашки, прихватив ее двумя пальцами, потом постучал по кольцу мастера и причудливой серебряной пряжке на поясе, провел рукой по обтянутому мягкой тканью бедру. — Ты явно меня балуешь.

Она покраснела:

— Непонятно почему.

— Жестоко, Присцилла. Я не считаюсь неумехой. А еще я пилот, механик, знаток вин, тканей, пряностей…

— И неисправимый болтун! — договорила она с чуть насмешливым возмущением. — Будь вы моим, я бы вас выпорола!

Разлетающиеся к вискам брови изумленно изогнулись.

— Насилие? Вы можете попортить товар, высокая дама. Разумнее попытаться произвести обмен на менее шумную модель, если постоянно звучащий голос вас раздражает.

— Не соблазняйте меня! — попросила она.

Напряженно выпрямившись, она повернулась и зашагала по улице.

Нагнув голову так, чтобы спрятать улыбку, Шан пошел следом.

Ломар Фашольт оказалась круглолицей и взлохмаченной женщиной. Туника на ней была приятного розового цвета. Как только Присцилла вошла к ней в кабинет, она широко улыбнулась и велела дочери уйти.

— Добрый вам день, сестра Мендоса, — сердечно поздоровалась Ломар, выходя из-за сияющего полировкой стола из терловой древесины и протягивая надушенную руку. Присцилла пожала ее и облегченно улыбнулась.

— И вам добрый день, сестра.

Ломар негромко рассмеялась, и ее взгляд устремился Присцилле за плечо.

— Шанни! Какая радость для старушки! Так ты все-таки решился на мне жениться? Твоя комната готова и ждет тебя!

Он засмеялся и шагнул вперед, чтобы поклониться. Присцилла отметила, что это — поклон глубокого уважения.

— Очень приятно тебя видеть, Ломар, — мягко ответил он. — И сколько у тебя теперь мужей?

— Восемь! Представляешь себе? Но ничего нельзя поделать, Шанни: я не могу не делать деньги! А чем больше у меня денег, тем больше мужей они мне навязывают. — Она покачала головой. — Последний — просто щенок, ровесник моей младшей дочери! Что, по их мнению… — Она нервно взмахнула рукой. — Ну ладно, я отправила его учиться, бедного ягненочка. Хотя очень трудно найти учителей, которые не считают ниже своего достоинства обучать мальчика. Но я все болтаю, а вы оба стоите! Проходите, садитесь.

— Мне кажется, — не отступал от темы Шан, — что я не очень подойду на роль девятого, правда? Я привык к некоторой свободе. — Он ухмыльнулся и развалился в кресле, вытянув ноги перед собой. — И потом, я тоже не лишен способности делать деньги. Сколько мужей ты можешь прокормить?

— О, наверняка еще несколько! Хотя не столько, сколько мне хотели бы навязать. Будь я на двадцать лет моложе, я бросила бы эту глупую планету и устроилась где-нибудь в другом месте. Не знаю, почему мои дочери здесь остаются — и тут я говорю истинную правду! — Она села, обласкав их теплой улыбкой. — Ну, я так и подозревала, что ты откажешься, милый, но надежда умирает последней. Ты бы меня смешил. Почему ты здесь, Шанни?

Еще до того, как он ответил, Присцилла уловила искру недоумения.

— Я здесь, потому что у меня есть товар для продажи. Клан Корвал торгует с домом Фашольт уже два поколения.

— И больше этого делать не будет. Я надеялась, что мое послание было достаточно ясным. — Круглое лицо отразило печаль. — Ведь это правда, Шанни, что твою семью — твой клан — возглавляет мужчина?

Он нахмурился и сел прямее.

— Да, конечно: Вал Кон — наследник по старшей линии, будущей Делм. Но йос-Фелиумы — не купцы, Ломар: торгуют йос-Галаны. Две разные семьи.

Она секунду думала над услышанным, а потом осведомилась:

— И кто мать твоей… линии, Шанни? Нет, это не так звучит, да? Я не знаю правильного слова.

— Тоделм, — подсказал он его, еще более недоуменно. — Я. Ломар, в чем дело? Неужели мы чем-то тебя оскорбили? Ты недовольна нашей политикой, нашими ценами? Но это ведь можно исправить! Мы так долго торговали!

— Неужели ты думаешь, что я этого не знаю? Долго, взаимовыгодно, и всегда так приятно было встречаться! Твой отец всегда был готов посидеть, выпить пару рюмок, рассказать мне, что делается в огромной галактике… И ты такой же, как он… — Она грустно улыбнулась. — Все было бы лучше, Шанни, будь ты девушкой.

Шан сел очень прямо, не сводя глаз с лица собеседницы.

— Ломар, я в растерянности. Я всю жизнь был мужского пола, и мой отец тоже. А торговля всегда шла хорошо!

— Разве я не сказала то же самое? — Она вздохнула, излучая горе и симпатию. — Все дело в новом законе, Шанни. Из храма. Трижды благословенные велели нам вести торговлю только с теми семьями, которые, как и подобает, возглавляют женщины. Не торговать с кораблями, если их капитан и купец не женщины. — Она нервно переставила на столе какие-то безделушки, а потом резко подняла глаза. — Это — закон, Шанни!

— Ломар, — Шан говорил очень осторожно, — контракт между Кланом Корвал и семьей Фашольт заключен во время жизни наших бабушек. Он гласит, если память мне не изменяет, вот что… Да! «Между Петреллой йос-Галан или назначенными ею лицами и Тулет Фашольт или назначенными ею лицами». — Он повел плечами — почти пожал ими — и улыбнулся. — Мы оба — назначенные ими лица.

— Знаю, — ответила она, качая головой. — Казалось бы, тут есть некая надежда, правда? Я написала прошение, добавив, что среди инопланетников существует обычай считать женщин и мужчин равными. — Она поморщилась. — Трижды благословенные сказали совершенно определенно: торговля разрешается только с теми семьями или кораблями, которые теперь возглавляют женщины. Пусть инопланетники и следуют неестественному обычаю, но это еще не повод для того, чтобы мы делали то же самое.

— В конце концов, — тихо проговорил Шан, — ведь Богиня всех нас создала по Своему образу и подобию.

— Не богохульствуй, Шанни.

Присцилла пошевелилась.

— Так нас учат — на Синтии.

Немолодая купчиха улыбнулась.

— Здесь не Синтия, сестра. Здесь мы следуем указаниям храма. Или нас ломают на кусочки и рассеивают по всему миру, отрывая мать от дочери и сестру от сестры.

Присцилла подняла руку и начертила в воздухе Знак Предотвращения. Ломар кивнула.

— Так, и я тоже надеюсь. Но похоже, что мои пожелания в этой жизни не исполнятся. Возможно, следующий оборот Колеса приведет меня в более счастливое время.

— Да будет так, — прошептала Присцилла, и Ломар склонила голову.

Шан осторожно кашлянул.

— Допускают ли трижды… благословенные, чтобы я поговорил с вами о товаре, который принадлежит члену моей команды? Леди Фаалдом, которая возглавляет свое семейство, и к тому же женщина! Присцилла подтвердит мои слова. Или нам лучше уйти?

Она внимательно посмотрела на Шана.

— Этот товар действительно собственность леди Фаалдом, Шанни? Почему она сама не пришла ко мне?

Присцилле показалось, что он был немного уязвлен этим вопросом.

— Конечно, это груз Лины! Я ведь так сказал, правда? А что до того, почему она сама не пришла, так зачем ей было это делать? Я — мастер-купец, она — библиотекарь. Вполне разумно, чтобы в этом вопросе ее интересы представлял я.

Помар покачала головой.

— Если она принесла тебе клятву, то глава она семьи или нет… Извини, Шанни. Закон есть закон. Я не смею.

Дав волю глубокой тревоге, Шан резко подался вперед, протягивая через стол руку.

— Ломар, уезжай отсюда!

Она потянулась ему навстречу и ласково потрепала по руке.

— Ну-ну, милый. Какой ты хороший мальчик, Шанни! Но все будет в порядке.

— Не будет все в порядке! — отрезал он. — И ты, и я — мы оба знаем, что все будет все менее и менее в порядке. Перекрыть торговлю с половиной галактики? Это безумие — или нечто хуже! Это самоубийственно. Вы будете голодать — это если на вашей стороне будет удача. А если нет… Общество, которое поработило половину своего населения? Ломар, что происходит, когда рабы замечают, что их господа слабы?

— Революция, — проговорила Присцилла, почувствовав, как в ней просыпается предвидение. — Война. Ненависть. Смерть.

— Я изучала историю, сестра. — Ломар вздохнула и снова погладила Шана по руке. — Что же мне, остаться без монеты, чтобы купить путеводитель, Шанни? Мне надо ликвидировать вложения. Для этого нужны время и тщательный расчет. А мои дочери? Это невозможно. Не сейчас.

Купчиха села прямо. Присцилле показалось, что она постарела у них на глазах.

Шан сидел напряженно, тревога окружала его почти видимым облаком. А потом он тоже со вздохом выпрямился.

— Конечно. Ты поступишь так, как сочтешь разумным. У тебя есть мой узколучевой код, Ломар?

Она тихо засмеялась:

— И твой личный код, и код «Исполнения долга». А зачем?

— Одолжение, ради нашей дружбы. Когда будешь готова, сообщи мне. Будет предоставлен транспорт. А еще я обещаю стать вторым компаньоном в любом деле, которое ты пожелаешь начать.

Она рассмеялась уже громче.

— Странное создание! И опять — зачем?

Шан даже не улыбнулся.

— Здесь тебя знают. Чтобы обосноваться на новом месте, тебе понадобится местный кредит. Имея меня компаньоном, ты эту проблему снимаешь. — Тут он все-таки улыбнулся — устало и невесело. — Ты действительно умеешь делать деньги, Ломар. Я это знаю. Почему бы мне не предоставить тебе помощь в обмен на прибыль, ради которой мне не придется себя утруждать?

Она покачала головой.

— Но ты ведь родом с Лиад, Шанни. Я не…

— Клан Корвал, — мягко прервал он ее, — пользуется репутацией повсюду. За исключением, наверное, этой планеты.

Наступило короткое молчание, а потом она развела руками.

— Хорошо, тогда — компаньон без участия в делах. Скажем, на пять лет? Лучше на десять. А потом я твою долю выкупаю.

Он кивнул.

— Это будет легко устроить. Но это — чисто деловая сторона. Главное, чтобы ты переехала и перевезла всех своих как можно скорее… Прости за вольность, старый друг. Семейство йос-Галан будет радо — счастливо — видеть вас своими гостями в течение какого-то времени, чтобы ты смогла осмотреться и принять решение на основе всей информации.

— Ты — хороший мальчик, Шанни, — снова повторила она. — Я это буду помнить. А теперь, дорогой мой, боюсь, что я должна попрощаться с вами обоими.

— Мы не подвергли вас опасности, сестра? — спросила Присцилла, пока они шли к выходу.

Ломар улыбнулась и тоже похлопала ее по руке.

— Благослови тебя Богиня, дитя мое, все еще не настолько плохо. Но лучше не испытывать то, что Шанни называет судьбой. Пусть вас не оставляет Ее улыбка, дети мои.

Присцилла быстро шагала по утренним улицам. Беспокойство Шана усиливало ее собственное. У себя за спиной она ощущала холодок тревоги, скрывший его привычное тепло.

«Матерь, даруй нам безопасность!» — мысленно молила она.

Впереди показались ворота космопорта. Она ускорила шаги и облегченно вздохнула, проходя в заповедник инопланетников. У нее за спиной тревога Шана тоже немного уменьшилась.

«Благодарю тебя, Богиня!» — беззвучно выдохнула она.

И тут же ощутила изумление — и возмущение, похожее на вспышку молнии.

Она обернулась и увидела, как женщина в белом одеянии бесцеремонно трясет Шана.

— Тварь! Как ты посмел пройти мимо меня, не отдав земного поклона? — Ее посох поднялся у него над головой с намерением вызвать страх, а не ударить. Ярость Шана вспыхнула ярким пламенем, и женщина снова его встряхнула. — Как тебя зовут, бездушный?

— Хлад, высокая дама.

Тихий голос был в полном противоречии с ревом его ярости.

— Хлад, вот как? «Высокая дама», неужели? Ты что, совсем не умеешь себя вести или слишком туп, чтобы узнать храмовницу с первого взгляда?

Присцилла ощутила волну злобной силы. Воплощения! Она раскрылась, отклонила удар незнакомки и ощутила, как ее собственная сила устремляется наружу…

— Хватит! — рявкнула она.

Оба стремительно повернулись к ней и изумленно на нее уставились.

— Хлад, — резко приказала она, — извинения трижды благословенной. А потом — за мою спину!

Долю секунды ей казалось, что он не станет ей подыгрывать. А потом он напряженно поклонился, коснувшись лбом собственных колен.

— Простите его, трижды благословенная. Вашей святости не хотели нанести оскорбления.

Такое извинение едва ли можно было назвать нижайшим: аристократическая ярость сыпалась из него искрами, словно мощный заряд электричества. И трижды благословенную оно не смягчило. Ее посох стремительно вытянулся вперед, перекрыв ему путь к отступлению.

— Он будет прощен. После наказания, как предписано. Публичная порка…

— Я сказала — хватит! — вскричала Присцилла, излучая суровую властность, силу духа и благоговение. — Неужели вы учините насилие над этим человеком, когда на нем лежит печать самой Матери?

Она протянула руку и начертила светящийся знак перед лицом Шана так, чтобы храмовница смогла его прочесть.

— В этом мужчине есть больше, чем вам дано знать. У него есть силы, как у храмовой сестры! Глубокая ученость, умение действовать — тайна. И еще большее!

Жрица была надежно поймана: ее окружила сверкающая словесная сеть. Присцилла резко потянула на себя благоговение, тайну, веру — и начала плетение. И тут она заметила нечто еще: одну мощную ноту, которая становилась все более властной и страстной, росла, переливалась, лучилась… Копье величия, потрясающее в своем великолепии.

Это был Шан, излучавший на всех уровнях.

Захваченная словесной сетью храмовница ахнула и подняла руку, чтобы заслонить глаза от этого сияния.

Нота еще усилилась, и Присцилла сделала нужные поправки. Наверное, он пойман, захвачен отголосками ловушки, которую устроила трижды благословенная…

Нота замерла, а потом перешла в глиссандо: сила уменьшалась с каждым биением, пока последнее не приостановилось, рассыпая поющие радуги… и исчезло.

Трижды благословенная обвисла в своей сверкающей сети, пульсируя тайной. А мужчина стал просто мужчиной и ничего не излучал.

— Так вы видели, — провозгласила Присцилла, осторожно размыкая сеть. — Так вы слышали. Так будет. Мы живем в благословенное время, юная сестра, когда со всех сторон нас окружают тайны и чудеса. Смотрите пристально на все, что вы видите, и знайте, что Богиня защищает каждого из нас.

— Олли! — прошептала храмовница. — Я благословенна без меры, видев подобное чудо. Старшая сестра, я прошу прощения. И вашего благословения.

Присцилла подняла руку и начертила положенные знаки у глаз, ушей и сердца.

— Во имя Ее, прощение, как Она прощает каждого из Своих детей. Ходите под Ее покровом. Живите праведно. Служите долго.

Храмовница покорно склонилась, а Присцилла повернулась и сделала Шану знак следовать за ней. Они ушли — медленно, не оглядываясь.

Шан рухнул в кресло второго пилота, и его голова ударилась о подголовник. Он приоткрыл один серебряный глаз.

— Пожалуйста, Присцилла, я был бы очень рад получить предупреждение, когда тебе в следующий раз понадобится подобная поддержка.

В его голосе звучали нотки улыбки и усталости. Его аура… его аура — исчезла.

«Нет!»

Она неловко села и потянулась по внутренним путям, пытаясь отыскать его тепло так, как слепой ищет лицом прикосновения солнечных лучей. Ее поиск натолкнулся на гладкую Стену, холодную и скользкую, словно зеркало. Она преграждала дорогу, не отталкивая. А он, наверное, за этой преградой…

— Присцилла?

Она вернулась в физический мир, стараясь успокоиться.

— Мне не пришло в голову спросить… Мне показалось… Я испугалась, что вы попали в отголоски.

Он фыркнул.

— Я не попадался в отголоски с двенадцатилетнего возраста, Присцилла. Верь хоть немного в мои способности!

— Да, конечно… — Но это стало настоящим кошмаром: он рядом с ней, а она не может слышать, не может убедиться… — Шан…

Он чуть подался вперед и протянул ей руку. Ярко блеснул гранями перстень мастер-купца.

— Я здесь, друг мой.

В его голосе и на его лице была тревога за нее, но внутри — только ужасная, неприступная холодность. Она сжала его пальцы, ощущая их тепло. Этого было мало.

— Шан…

— Я устал, Присцилла, — мягко сказал он. — Мне уже давно не приходилось устремляться вовне сразу по всем дорогам. Позволь мне отдохнуть. — Он всмотрелся в ее лицо, сжал ее пальцы. — Я снова у тебя в долгу.

— Пожалуйста… — начала она, а потом судорожно вздохнула и нашла подобающую фразу на высоком лиадийском: — Умоляю вас забыть об этом.

Он снова откинулся в кресле, и его пальцы выскользнули из ее руки.

— Я вижу, что Кэйзин — внимательная учительница. — Быстрый взгляд на пульт позволил ему заметить белый огонек близости. — «Долг» на орбите. Великолепно. Летим домой.

Домой. Несмотря на то что он по-прежнему прятался за своим зеркалом, она ощутила чувство облегчения и уловила нотки настоятельной потребности.

— Да, Шан, — сказала она и поспешно поправилась: — Да, капитан.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Кен Рик смотрел на него, отказываясь верить услышанному.

— Приготовить трюм тридцать два к приему груза? — переспросил он наконец.

Шан поднял брови и вдобавок бросил на него высокомерный взгляд.

— Вы с этой задачей справитесь, Кен Рик, не так ли? Или трюм тридцать два уже полон?

— Нет, он не полон, — огрызнулся старый лиадиец. — Как вам прекрасно известно. Но вы же не берете… а, будь проклят этот язык! — этот ланза пелшек! Его груз?!

— Не беру? Ну, мне было приятно это узнать, мастер Кен Рик. Благодарю вас за информацию. Но, знаете ли, у меня было такое впечатление, что я все-таки собирался его взять. — Он помолчал, а потом мягким голосом нанес решающий удар. — А еще мне казалось, что суперкарго получает приказы от капитана.

У Кен Рика на глазах выступили слезы.

— Шан! Но он же… пытался убить «Долг»! — А потом он перешел на высокий язык, модальность обращения старшего к юнцу чужого клана. — А теперь вы берете его груз и гарантируете доставку! Ваш отец…

— Поступил бы точно так же! — закончил Шан ледяным тоном на земном. — Это не относится к сведению счетов. Товар нужен — необходим — на Теофолисе. Начальник порта обратился к нам из-за этой необходимости. Мы гарантируем доставку — из-за необходимости. Мы ведь летим на Теофолис, не так ли, Кен Рик? Прояви немного благоразумия, ради всего святого! Какими бы мерзкими акулами мы показались людям, если бы стало известно, что к «Долгу» обратились в Рэггтауне с просьбой, а мы отказались взять груз.

— Да, конечно.

Он ответил едва слышным шепотом, но на земном. Он поклонился как обучаемый обучающему.

— Простите…

— Ах, чтоб тебя, надоедливый ты старик! Ты же набрасывался на меня все эти годы. Пожалуйста, не начинай вести себя прилично!

Кен Рик рассмеялся.

— Признаюсь, это потребовало бы немалых усилий. — Он снова поклонился, как подчиненный начальнику. — С позволения капитана, я иду готовить тридцать второй трюм к приему груза.

— Спасибо, Кен Рик, — мягко ответил Шан. — Я был бы тебе очень признателен.

БАШНЯ НАЧАЛЬНИКА, ТЕОФОЛИС

Начальница порта Роминкофф смотрела на пожилых господ. Сам по себе тот факт, что они вообще перед ней стояли, свидетельствовал о находчивости и состоятельности. Размер взяток, необходимых для того, чтобы провести двух человек вверх по лестнице ее подчиненных до ее кабинета, был несомненно велик. Она мысленно пообещала себе узнать, какова сейчас такса. Приятно знать, как оцениваются ваши услуги.

Более молодой из пришедших поклонился, но не низко.

— Я, — объявил он, тщательно произнося слова торгового языка, — Таам Оланек, Делм Племиа. Моему клану принадлежит корабль под названием «Даксфлан», который в настоящее время должен был находиться в порту. Я обнаружил, что он не прибыл.

Начальница порта села прямее. Возможно, пожилой господин заплатил все-таки не слишком много.

— Тут я с вами согласна, сэр, — ответила она любезно. — «Даксфлан» не прибыл.

— Я надеялся, — продолжил Таам Оланек, Делм Племиа, — что вы не откажетесь сообщить мне, что вам известно об этом. От других лиц я узнал, что посадочное пространство было зарезервировано и отмены резервирования не было. И что здесь ожидают грузы.

— И мы ожидаем грузов, — договорила она, растеряв часть своей вежливости. — Вот именно. Похоже, вам известно все, что я могла бы сообщить вам о ситуации, сэр. «Даксфлан» опоздал на четыре местных дня. Однако можете успокоить себя, что с ним не произошло ничего плохого. У меня есть сообщения, что корабль находится в пределах сектора и ведет торговлю в неких… э-э… свободных от пошлин портах. Похоже, прежние обязательства не учитываются. — Она сдвинула перед собой пальцы обеих рук. — Что весьма неприятно. Это, конечно, неприятно вам, но еще больше — Теофолису. Среди грузов, которые должен был доставить «Даксфлан», находилось два отправления из Рэггтауна, состоящих из лекарственных препаратов. Они были необходимы для завершения программы вакцинации. А еще — драгоценности, которые должен надеть регент во время коронации, назначенной на следующую неделю. Согласно последнему сообщению из Рэггтауна, эти отправления по-прежнему находятся на складах, ожидая доставки.

Наступило короткое молчание. Начальница порта уже решила было, что давала объяснения слишком быстро, так что ее немолодые посетители не смогли ее понять.

Делм Племиа поклонился.

— Положение очень серьезное. Клан Племиа гарантировал доставку. Доставка будет осуществлена. Если вы разрешите мне воспользоваться вашим оборудованием, я позабочусь о том, чтобы найти субподрядчика для доставки груза из Рэггтауна.

Ну что ж. Это уже было неплохо. Начальница порта кивнула.

— Я попрошу провести вас к связистам, сэр. Минутку.

Ее рука потянулась к пульту, но замерла на полдороге: раздался щелчок замка в двери справа, откуда появился ее запыхавшийся помощник.

— Госпожа начальник порта! — начал он, запоздало заметил посторонних и замолчал.

Начальница порта Роминкофф выразительно подняла брови:

— Продолжай.

— Да, госпожа. Мы получили узколучевое сообщение с торгового корабля «Исполнение долга». В нем говорится, что они везут грузы с Рэггтауна. — Помощник судорожно глотнул воздух и закончил доклад: — Предположительное время прибытия — в течение следующих местных суток.

— Ну вот. — Она широко улыбнулась посетителям. — Похоже, проблему за нас решили.

Однако оказалось, что Тамм Оланек не оценил счастливого поворота событий. С застывшим от гнева лицом он набросился на помощника:

— Как могло получиться, что «Исполнение долга» везет груз «Даксфлана»?

Юноша испуганно моргнул и посмотрел на свою начальницу, ища поддержки. Она кивнула.

— Порт… портовое начальство Рэггтауна, господин… — пролепетал он. — «Исполнение долга» попросили взять грузы, которые были срочными и скоропортящимися. Место нашлось, и… капитан… любезно согласился…

— Как оно и должно быть, — неожиданно пробормотал второй посетитель. Первый стремительно развернулся и негодующе уставился на него. — Я предлагаю подождать до завтра. Капитан йос-Галан, несомненно, будет рад сообщить вам все подробности.

Несколько мгновений длилось напряженное молчание, а потом первый господин поклонился второму.

— И даже так, — тихо сказал он, а потом повернулся к начальнице порта и снова поклонился — на этот раз ниже. — Я благодарю вас за доброту и прошу прощения от лица моего клана. Конечно, контракты надо выполнять. Я даю слово, что в будущем так и будет.

Начальник порта не испытала сочувствия к купцу «Даксфлана». Гнев, горевший в глазах пожилого господина, был вполне праведным.

— Я, конечно, рада, что настоящий кризис был так вовремя разрешен. Не будет забыто и то, что ваша первая реакция, сэр, заключалась в том, чтобы предложить свой выход из ситуации. — Она встала и поклонилась обоим посетителям. — Было очень приятно с вами беседовать. Надеюсь, мы еще встретимся.

— Надеюсь, мы еще встретимся, — отозвался второй господин, очень четко кланяясь.

Он предложил руку своему спутнику и заботливо провел к двери.

Начальница порта кивнула помощнику.

— Сообщи мне, когда «Исполнение долга» окажется на орбите. Думаю, мне надо приветствовать капитана йос-Галана. Лично.

РЭГГТАУН

Сумма оказалась чудовищная. Стоя позади купца, капитан йо-Ваад с трудом сохранила спокойное выражение лица. Торговля на Дретхилите не принесла им и половины этой суммы, которая к тому же ушла на оплату неиспользованной посадочной площадки. И товар тоже ушел, так что будут новые убытки, а на Теофолисе их будет ждать еще один счет.

— То есть как это, — вопросил Сав Рид, и в его голосе начали появляться визгливые ноты, которых она так боялась, — моего груза тут нет? Вы даете мне поддельную накладную и одновременно говорите, что товара у вас на склада нет? Тогда где он?

Управляющий складами пожал по-земному широкими плечами.

— Вы не появились, клиент встревожился и попросил кого-то другого взять груз. Его отправили вчера.

— По какому праву? Кто? Какой корабль забрал мой груз? Потому что, говорю я, это не что иное, как кража!

Мужчина снова пожал плечами.

— Это дело ваше и вашего клиента, мой друг. Груз взял Дерево и Дракон. А теперь насчет…

— Дерево и Дракон… — ошеломленно повторил Сав Рид. А потом он закричал, коверкая торговое наречие почти до неузнаваемости: — Йос-Галан! Воры, шлюхи, идиоты! Мой груз! Мой! И вы отдаете его йос-Галану? Дурак!

Он порвал в клочья накладную, швырнул обрывки в лицо ошалевшего управляющего и стремительно ушел, не глядя по сторонам. Челса йо-Ваад секунду поколебалась, испытывая соблазн — очень сильный соблазн — дать ему уйти. Потом она быстро повернулась к управляющему складами, стягивая с пальца нирелиновое кольцо, а с запястья — тяжелый чеканный браслет.

— Они старинные, — быстро проговорила она, кладя их ему в руки. — Этого хватит, если вы продадите их в антикварном магазине.

И она бегом бросилась за Сав Ридом.

Сав Рид шагал по посадочной площадке для шаттлов. Чуть позади него двигалась массивная фигура второго помощника Коллиер. Значит, он не оставался без охраны. Чувствуя некоторое облегчение, Челса уцепилась за его рукав.

— Сав Рид! Кузен, я вас умоляю — оставьте это. Это… вы слишком много об этом думаете. Закончите дело. Объявите, что вы квиты.

— Квиты? — Он стряхнул ее руку, сжав губы, сверкая глазами. — Мы квиты?! С преимуществом этого жаболицего полудурка и полукровки? Именно из-за йос-Галана мы терпим убытки в каждом нашем предприятии! Йос-Галан украл наш груз, очернил наше имя, гонит нас из одного порта за другим… Никакой речи о том, что мы квиты, и быть не может! — Он вытянул руку с крепко сжатым кулаком. — Я раздавлю их — обоих! Дурака и его шлюху-сестру! — Он помолчал секунду и добавил: — И сучку-землянку, которая прижимает свою щеку к его лицу!

У Челсы судорогой скрутило желудок от страха… перед ним? за него? Она обхватила его кулак дрожащими руками.

— Сав Рид, это же Корвал! Оставьте это! Оставьте! — Она умоляла его со слезами на глазах. — Давайте вернемся домой, кузен!

— Ха! — Он вырвал у нее руку, и его кольца порвали ей ладони. — Корвал! Свора недоростков, привыкших к богатству и покою, вот и все! Но ты такая же, как все: скажи им «Корвал!», и они трепещут, как бы не нанести обиды. — Он плюнул в пыль и зашагал дальше. Второй помощник не отставала от него. — Трусы!

Слезы заструились у нее по щекам. Она на секунду приостановилась, справилась с собой и медленно пошла следом за ним.

ГОРОД КОРОНЫ, ТЕОФОЛИС

Дагмар потрогала рукоять ножа и дала добыче немного оторваться — но не слишком далеко. В самом начале она чуть было их не потеряла, когда решила, что в их хождениях есть хоть какой то смысл, до того, как поняла, что они просто следуют прихотям мальчишки.

Она выскользнула из дверного проема и неспешно пошла за ними, ускорив шаги, когда они свернули за угол. Мальчишка тянул женщину за руку — они направлялись к порту. Медленно, время от времени возвращаясь обратно, они завершали примерно круговой маршрут. Дагмар ускорила шаги.

Скоро. Скоро Присей заплатит за то, что натравила беловолосого полукровку на «Даксфлан», забрав их прибыль. Забрав прибыль Дагмар. Долю Дагмар. Да, ее долю. Без нее купец ни за что не догадался бы взять на борт снадобье. Именно она показала ему, как это будет выгодно для корабля и его драгоценного клана. Именно у нее были все связи, именно она показала ему, как надо вести эту игру. Так что она получила долю от прибыли. Вознаграждение за сделку. То, что лиадиец назвал бы счетом.

Они снова остановились. Дагмар скользнула в переулок, а потом выглянула из-за угла, чтобы не потерять их из виду. Присей со смехом показывала на что-то, выставленное в витрине магазина за шесть дверей от Дагмар. Мальчик прижался носом к стеклу.

Это будет мальчишка. Она уже решила. Как ни приятно было бы сделать больно Присей, поставить черные синяки на эту белую кожу, сломать хрупкие косточки… Дагмар вытерла потные ладони о брюки, наслаждаясь приливом похоти, который породили эти мысли. Может…

Нет. Она схватит мальчишку. Это причинит самую сильную боль — и Присей, и ее полукровке-любовнику.

Они снова двинулись дальше. Дагмар пощупала нож и дала им уйти немного вперед.

Вывеска гласила «Электронные радости Диллиби». Горди остановился и подошел ближе к застекленной витрине. Он источал такую звонкую радость, что оставалось только удивляться, как это физические уши не воспринимают ее как кошачье мурлыканье. Присцилла улыбнулась и легко положила ладони ему на плечи. Он уютно ими пошевелил, не отрывая взгляда от пестрого кружения за стеклом.

Прошло пять минут — и не было никаких признаков того, что его интерес спадает. Присцилла ласково сжала его плечи.

— Пошли, Горди.

— У!

Она тихо засмеялась и взъерошила ему волосы.

— Сам ты «У!». Шаттл улетает ровно через корабельный час. Может, тебе капитан и простит, если ты его пропустишь, а вот мне — нет. Пошли.

— Ладно, — сказал он, продолжая смотреть на витрину. Присцилла вздохнула и отошла шага на два.

— Горди!

— Угу, иду.

Покачав головой, она прошла немного дальше по кварталу, настроив свое внутреннее зрение так, что рисунок его эмоций оставался четким.

Удар страха пронзил ее одновременно с его криком. Она стремительно обернулась.

— Присцилла!

С быстротой пилота она рванулась обратно к женщине и вырывающемуся из ее рук ребенку. Когда до них оставалось всего два шага, женщина повернулась, упершись плечом в столб для гирлянд и одной рукой уложив мальчика себе на бедро. При этом вторая оказалась у его груди, прижимая к поднятому вверх подбородку что-то блестящее.

— Замри, Присей.

Блестел вибронож — пока отключенный. Присцилла замерла.

— Хорошо. Очень хорошо, Присей. Оставайся на месте. — Дагмар гадко ухмыльнулась. — Где твой беловолосый дружок? Сегодня он тебя выручать не явится?

Горди источал ярость и ужас. Присцилла отключилась от его эмоций. Она открыла узкий коридор: от своего сердца к Дагмар. И тогда она услышала, попробовала на вкус и увидела жажду убийства, страх, ярость и похоть. Рваная какофония, в которой не было закономерностей: она сдвигалась, замирала и снова распадалась, опять и опять.

Безумие.

Горди попытался вывернуться из рук Дагмар и вскрикнул, когда она жестоко его стиснула.

— Будешь хорошим мальчиком, — прорычала она, — и я позволю тебе жить. — Тут она издала звук, немного похожий на смех. — Ага, я позволю тебе жить — минуту. А может, две.

Ища какой-нибудь инструмент, Присцилла пошарила в своем сознании и обнаружила некий ритм. Она подхватила его, и в ту же секунду почувствовала в себе движение другого и увидела мелькание света и темноты, которое охватывало крупную голову Дракона. Гигантские крылья развернулись — она пропустила ритм заклинания по своему телу. Она чуть отклонилась направо, но не сделала шага.

— Стой на месте! Если хочешь, чтобы мальчишке осталось побольше секунд, Присей, то замри и не шевелись! — Дагмар с ухмылкой пошевелила ножом, но не включила его. — И не отводи глазки, милочка. Я хочу, чтобы ты пересказала своему дружку, как все было.

— Хорошо, — согласилась Присцилла тоном, рассчитанным на магию: слова превращались в липкие шелковые нити. — Я буду смотреть, Дагмар. Конечно, буду. Но неужели я должна буду рассказать ему все? Это было бы неразумно. Если я расскажу ему все, тогда они тебя заполучат, Дагмар. Они будут знать, кто ты. Они будут знать, где тебя найти.

Далекие крылья наполнились ветром и замерли. Она решилась сделать еще один полушаг, не отпуская глаз Дагмар. В это же время ее сердце следило за сердцем Дагмар.

— Лучше ты его отпусти. Дай ему уйти — и тебе тоже дадут уйти. Отпусти его и будь свободна. Отпусти его и отдохни. Отдохни и успокойся. Покой и безмятежность. Отпусти его. Уйди свободно. Никаких погонь. Никаких жертв. Отпусти его…

Эмоции Дагмар выравнивались, соединялись в нечто похожее на здравый разум. Вдалеке Дракон медлил, оставаясь готовым к полету.

Тяжелый грузовик прогрохотал по соседней улице, разрушив сплетенный Присциллой круг. Нож в руке Дагмар снова прижался к горлу Горди.

— Замри! — прошипела она.

Присцилла стояла спокойно, не отрывая глаз от врага, не позволяя ей отвести взгляда.

— Дагмар, — снова начала она, подхватывая нить плетения.

— Дружок выкупил твои вещички, Присей? — перебила ее Дагмар. — Выкупил, так ведь? Но не сережки. Их больше никто не увидит. С жучками были, да? Ну, теперь уже нет. Взяла молоток и разбила их в пыль. И выпустила пыль в космос. — Она резко захохотала. — Пусть попробует их отыскать! Хотел проследить, куда мы летим! Хотел поймать нас на продаже? Ничего у него не вышло! Не так уж он умен, а?

— Это была уловка, — пробормотала Присцилла на фоне поднятого Драконом вихря. Она заледенела. Она пылала. Она сопротивлялась, еще надеясь на силу своего голоса и слов. — Всего лишь уловка, Дагмар. Он хотел тебя напугать, только и всего. Как ты напугала меня. Я скажу ему, как это было. Я скажу ему, что ты — серьезный противник. Что ты хотела свести счеты. Что ты свела счеты. Мы в расчете, Дагмар. Ты можешь отпустить мальчика. Отпусти его, Дагмар. Это — маленький мальчик. Всего лишь мальчик. Он не может причинить тебе вреда. Отпусти его и спокойно уйди.

Шаги на соседней улице перерезали тонкую нить. Дагмар крепче ухватила заложника.

— Тут многовато народа. Двигайся, парень. Славно так, медленно. Присей, а ты стой, пока я тебе не разрешу двигаться.

— Нет!

Горди извернулся и ухватился рукой за столб с гирляндами. Мысленно Присцилла увидела Дерево, зеленое и полное жизни. Его корни глубоко ушли в камни тротуара, почву и магму, до самого сердца планеты…

Дагмар выругалась и рванула Горди. Ее и без того безумные эмоции разбились в нечто, несовместимое с порядком. Она снова рванула, а потом решила оставить попытки и нажатием большого пальца разбудила нож.

Присцилла услышала его гул, низкий и злобный.

А в ней крылья бились громом. Огромное тело заслонило сердце и глаза, разум и душу, с криком накопленной за долгую жизнь ярости — огнем Дракона!

БАШНЯ НАЧАЛЬНИКА, ТЕОФОЛИС

«Будет интересно посмотреть, как она сумеет отправить отсюда господина дэа-Гаусса без меня», — думал Шан, медленно попивая вино. Желание начальницы порта охватывало его теплом, и он бесстыдно в него погружался. Планировалось взаимное удовольствие, не основанное ни на старой дружбе, ни на ожидании чего-то большего: именно то, что ему было нужно.

«Врачу, — с иронией сказал он себе, — исцелися сам».

Вино оказалось превосходным.

— Так признайтесь, капитан, — лениво говорила начальница порта. — Это предложение вас заинтриговало.

Это был мастерский ход. Они обсуждали возможность вложения ее личных средств, и в разговоре они с господином дэа-Гауссом участвовали наравне. Шан улыбнулся и, вскинув густые темные ресницы, послал начальнице порта многозначительный взгляд.

— Меня всегда интригуют, — смело заявил он, — предложения дам.

Она рассмеялась, весьма довольная его ответом.

— Возможно, мы с вами могли бы встретиться, чтобы обсудить этот вопрос более подробно. — Она кивнула, адресуя улыбку не только молодому капитану, но и пожилому поверенному. — Господин дэа-Гаусс, конечно, придет с вами. Я уверена, что нам обоим понадобятся его советы.

Он приветственно поднял рюмку.

— В ближайшие дни — завтра и послезавтра — торговля займет все мое время. Вы должны понимать, мадам, что мне необходимо увидеться с целым рядом людей, с которыми я веду дела.

— Конечно, — понимающе отозвалась она. — Возможно, мне следует зайти к вам обоим на Большую Площадь через день-другой. Возможно, к этому времени вы будете лучше представлять свое дальнейшее расписание.

— О, это было бы чудесно! — воскликнул он с широкой улыбкой. — Я буду счастлив видеть вас, мадам.

Так оно и будет, хотя он будет гораздо более счастлив увидеть ее этой ночью — как она и планирует.

— Тогда я, конечно, буду у вас.

Она хотела было добавить что-то еще, но остановилась: дверь справа открылась — несомненно, это подавали третью перемену блюд.

Однако у вошедшего не было ни подноса, ни сервировочного столика, и вид у него был встревоженный.

Начальница порта нахмурилась:

— Что такое?

— Прошу у вас прощения, мадам, — официальным тоном проговорил ее помощник. — Вас вызывает участковый полицейский Велник. Он уверяет меня, что дело срочное.

Секунду она колебалась, хмуря брови, но потом движением кисти направила помощника к настенному экрану. Сама она повернулась к столу.

— Извините меня, пожалуйста, за эту помеху, господа. Моя должность сопряжена со многими привилегиями. Однако наличие свободного времени к их числу не относится. Это займет не больше секунды. Не обращайте внимания.

— Ничего страшного, — заверил ее Шан с сочувствующей улыбкой. Господин дэа-Гаусс молча кивнул.

Участковый полицейский имел озабоченный вид. Что было вполне понятно, решил Шан: начальник порта не скрывала своего неудовольствия.

— В чем дело?

Полицейский судорожно сглотнул.

— Извините, что я вас побеспокоил, тра Роминкофф, — поспешно проговорил он. — На первый взгляд дело кажется обычным. Но мальчик настоял, чтобы мы с вами связались. Говорит, что он — подопечный… капитана йос-Галана.

Шан пересел, устремив пристальный взгляд на экран. Начальник порта отрывисто кивнула.

— Он находится здесь. С мальчиком что-то случилось?

На лице Велника появилось облегчение.

— Нет, тра Роминкофф, с ним все в полном порядке. Но у нас тут мертвая землянка…

«Нет!»

В следующую секунду он уже летел во всех направлениях одновременно — это был взрыв поисковых волокон, которые промчались мимо ауры начальника порта, и господина дэа-Гаусса, и ливрейного слуги за дверью, и персонала на кухне в конце коридора… Он растягивал, растягивал их, как не мог ни один целитель, пытаясь увидеть город за стенами, разыскивая один знак, одну жизнь… Присцилла!..

В его оставшемся далеко позади теле что-то хрустнуло — и отозвалось болью, которая слилась с новой болью, когда его поиск с силой ударился в границы его возможностей и был отброшен назад…

Он уронил сломавшуюся ножку рюмки рядом с расколовшейся чашечкой в яркую лужицу вина и крови и обмотал кисть салфеткой. Начальница порта стремительно повернулась обратно к экрану, прищелкнув пальцами.

— Быстро! Кто мертв?

— Дагмар Коллиер, мадам. — Полицейский запинался, переводя взгляд с Шана на начальника и обратно. — Уроженка Тройта. Второй помощник с «Даксфлана», приписанного к Чонселте.

Которого они здесь не ждали! Шан проглотил проклятие и увидел, как на лице начальника порта отразилась та же мысль.

— Доставьте мальчика сюда, — приказала она полицейскому. Он покачал головой.

— У нас задержана женщина, которая убила Дагмар Коллиер, тра Роминкофф. Она призналась. Но убийство требует официального судебного процесса, поскольку наказанием служит реабилитация…

— Нет!

Этот возглас вырвался у него раньше, чем он успел овладеть собой.

Начальница порта бросила быстрый взгляд на Шана, а потом снова сосредоточила свое внимание на экране.

— Женщина, которая призналась, — друг мальчика? Он отказывается уехать без нее?

— Да, тра Роминкофф.

— Госпожа начальница порта! — Ему каким-то образом удалось не потерять контроль над голосом, несмотря на острую боль в руке и ужас в сердце. — Личность, о которой идет речь, — это член моей команды. Мне позволено выступить в ее защиту?

Реабилитация! Боги, реабилитация — здесь…

— Возможно, она не поняла. Она здесь впервые. И, возможно, не все… обстоятельства… были выяснены участковым полицейским.

Она кивнула.

— Конечно. Ваше право — выступить в защиту члена вашей команды, капитан. — Она снова устремила взгляд на полицейского. — Мы приедем в течение часа. Сообщите об этом подопечному капитана. И позаботьтесь о том, чтобы охранник пропустил нас без задержки.

— Слушаю, мадам!

Он отдал честь по всем правилам, и экран потемнел. Начальница порта встала.

— Аптечку! — бросила она оцепеневшему помощнику.

Тот умчался, чтобы вернуться в считанные секунды. Мистер дэа-Гаусс принял у него аптечку и самолично нанес линимент, закрыл глубокий разрез и забинтовал все мягкой тканью. Он буквально источал озабоченность.

Аура старика раздражала Шана почти сверх меры, а сложное переплетение ярости, недоумения и — восхищения? — со стороны начальницы порта чуть было не довело его до слез. Он с трудом начал последовательность, которая должна была закрыть его восприятие, снять самую острую боль от шока, так чтобы он смог через час раскрыться — возможно, даже не понапрасну.

— Моя машина ждет, господа, — сказала начальница порта. Лицо у нее было встревоженное.

— Вы — сама доброта, мадам.

Он с трудом воспроизвел положенную формулу, встал и поклонился.

— Глупости! — отрезала она. — Мой долг — следить за тем, что происходит в этом порту, капитан. И это включает в себя отправление правосудия. — Она указала на своего терпеливого помощника. — Мелекка проводит вас до машины. Я скоро к вам присоединюсь. Мне надо заняться срочным делом.

Она исчезла, взметнув вихрь яркой ткани.

— «Даксфлан» в порту, — негромко сказал Шан господину дэа-Гауссу, пока они шли за Мелеккой к машине. — Интересно, правда?

— Очень, — согласился старый поверенный. И вздохнул.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК

В комнате находилось слишком много народа. Начальница порта Роминкофф приостановилась, чтобы разобраться, кто есть кто. Молодой капитан даже не замедлил шага.

— Шан!

Мальчик оказался довольно маленьким и пухлым. Он со всех ног бросился им навстречу. Молодой капитан опустился на одно колено, поймал пытающегося затормозить мальчугана и обнял его — почти отчаянно.

— Горди! — Он чуть отстранил мальчика, быстро провел руками вдоль пухлого тела, прикоснулся к гладкой щеке. — С тобой все в порядке, дорогой?

— Крелм! — возмущенно фыркнул мальчик. — Со мной-то все в порядке. — Круглое личико затуманилось. — Шан — они меня не слушают! Я им говорил, говорил! Они не лечат ей руку, и…

— Тш-ш… — Он снова погладил мальчика по щеке, а потом ласково прижал палец к его губам. — Горди. Успокойся на минутку, ладно? — Маленькое тело немного расслабилось, словно одних этих слов было достаточно. — Хорошо. Где сейчас Присцилла?

Карие глаза наполнились слезами.

— Я пытался им не дать… — Он судорожно вздохнул. — Они посадили ее в клетку.

— Ну-ну, молодой человек! — проговорил участковый полицейский, опасливо приближаясь к ним. Его взгляд перебегал с лица начальника порта на мужчину с мальчиком, а потом — обратно к ее лицу. — Это не клетка! Это — камера предварительного заключения, честное слово!

Капитан легко выпрямился и наклонил голову.

— Камера предварительного заключения, — тихо повторил он.

Полицейский невольно облизнул пересохшие губы. Начальница порта с трудом заставила себя не улыбаться.

— Я — капитан «Исполнения долга», — внятно продолжил Шан. — Госпожа Мендоса — член моей команды. Я здесь для того, чтобы защищать ее интересы, как оговорено в торговых соглашениях. Вы освободите ее из… камеры предварительного заключения — и препроводите сюда, чтобы все можно было сделать… в соответствии с законом.

Начальница порта с еще большим усилием подавила желание улыбнуться. Да, этот молодой капитан нравился ей все больше и больше.

Участковый полицейский тем временем начал качать головой.

— Боюсь, что я не могу этого сделать, капитан. В соответствии с ее собственным признанием, она — убийца. Мы спросили ее дважды, как полагается по закону. Она поняла вопросы и ответила на них. Дважды. Она говорила что-то безумное, но не про это. Закон говорит, что в таких обстоятельствах мы задерживаем преступника до суда, который происходит на следующий день. Скорее всего в свете собственного признания и за отсутствием свидетелей судья вынесет приговор к реабилитации…

— Как это — «за отсутствием свидетелей»? — возмущенно вопросил капитан. — Мальчик говорит, что рассказывал вам, как все происходило, и что вы отказались его слушать!

Полицейский Велник протестующе поднял руку.

— Его показания не учитываются, капитан. Он — несовершеннолетний.

— На его родной планете, — раздался сухой голос из-за плеча капитана, — возраст мастера Арбетнота рассматривается как достаточный для дачи свидетельских показаний.

— Я уверен, господин… э-э…

— Дэа-Гаусс, — представился поверенный, выступая вперед. — Я — деловой представитель клана Корвал, членами которого являются капитан йос-Галан и, в силу опекунства, мастер Арбетнот. Будьте любезны, разъясните причины вашего отказа принять показания от свидетеля, который находится в здравом рассудке и является достойным членом общества. Вы сами заронили зерно сомнений, заявив, что леди Мендоса говорила нечто иррациональное по вопросам, не относившимся к конкретному происшествию. Вам подобает представить судье все интерпретации событий, которые были доступны. Иным способом правосудие осуществлять невозможно.

— Послушайте…

Пришло время вмешаться начальнице порта.

— Господин дэа-Гаусс затронул важную тему и задал вполне законный вопрос, — лениво проговорила она от двери. — Почему мальчику было запрещено давать показания, Велник? Я следила за процессами, на которых говорили дети гораздо более младшего возраста, нежели этот мальчик, — и их выслушивали.

— Тра Роминкофф, по закону все свидетели по делам, где произошли преступления, сопряженные с насилием, должны давать показания под действием того же средства, которое вводится обвиняемой. Людям, не достигшим совершеннолетия, то есть девятнадцати стандартных лет, применение данного средства не может быть предписано.

— Что это за средство? — очень тихо спросил капитан.

— Пиммадрин, — ответила начальница порта. — Его используют уже много лет. «Я» временно растворяется, что дает весьма правдивые ответы. — Она посмотрела на участкового полицейского. — И все же мне по-прежнему кажется, что я видела, как показания давали очень маленькие дети. Закон говорит «предписано». А что, если предложен свободный выбор?

Он передернул плечами.

— В тех случаях, о которых вы упоминали, тра Роминкофф, разрешение давали родители.

— Или официально признанный опекун?

Он поклонился.

— Но это опасно? — все так же тихо спросил капитан.

— Опасно? Нет. Врач изменяет дозу в соответствии с весом тела и дежурит у монитора. Однако это неприятно. Это не такая вещь, которую навязывают тому, кто не может… ребенку. Побочными эффектами являются головокружение, спазмы желудка, жар, потеря ориентации. Некоторые люди на несколько дней слепнут, но это бывает редко. Доктор здесь, он может рассказать вам все более подробно.

— Я это сделаю, — неожиданно вмешался мальчик, дергая капитана за рукав. — Шан? Скажи им, что я это сделаю! Я твой подопечный. Дедушка мне сказал!

— Дорогой, подумай хорошенько. Побочные эффекты, похоже, весьма неприятные. И основной эффект тоже не слишком хорош. Я сделаю то, что ты мне скажешь. Решать тебе. Но подумай, Горди. Ты должен быть уверен.

— Шан, это же Присцилла! — Он схватился за большую руку, встревоженно заглядывая ему в лицо. — Они сказали… Ты знаешь, что они с ней сделают, если судья скажет, что ее надо… надо реабилитировать?

— Знаю, Горди. Тише.

Но Горди не желал замолчать. Он повис у капитана на руке и, глядя на господина дэа-Гаусса, адресовал объяснение ему. Его голос бился обо все стенки комнаты.

— Они сказали, что… раз она — убийца… то она попадет в банк донорских органов. Ее опустят в ванну и будут кормить через трубки, пока кому-нибудь не понадобится, например, глаз. Тогда они возьмут у Присциллы глаз. И она будет плавать там дальше, пока кому-нибудь не понадобится еще один глаз, или почка, или легкое, или нога… И ее будут разрезать, кусок за куском…

— Горди! — Капитан упал на колени, крепко прижал мальчика к плечу и зарылся лицом в его светлые волосы. — Перестань, Горди. Пожалуйста.

Наступила полная тишина.

Мальчик отстранился, осторожно приложил пальцы к осунувшейся щеке мужчины и хлюпнул носом.

— Шан, ты бы сказал им, что я буду свидетелем. Нельзя, чтобы они… Присцилла же ХОРОШАЯ!

— Да, — прошептал капитан, медленно вставая с колен. — Я тоже это знаю.

Он едва заметно поклонился участковому полицейскому.

— Принято решение, что мой подопечный будет давать показания на слушании дела госпожи Мендоса. Будьте любезны сообщить нам время и место слушания, а также должную процедуру заявления на участие в нем.

— Нет причин, — вмешалась в разговор начальница порта, — почему бы не устроить слушания прямо сейчас. Я имею право выступать в качестве судьи в делах, касающихся порта. Можно будет начать, как только доставят мою мантию и подготовят помещение.

Она бросила взгляд на дежурного, который поспешно сделал вызов.

Мантия тяжело легла ей на плечи. Возможно, дело было в отсутствии привычки: она редко принимала участие в подобных делах. Обычно она предпочитала, чтобы все шло по заведенному порядку и своим чередом. Возможно, дело было в маленьком мальчике. Или молодом капитане. По особому разрешению они сидели рядом. Глаза беловолосого великана-лиадийца были суровыми, а глаза мальчика — тусклыми и пустыми из-за снадобья.

Она тяжело вздохнула, звякнула колокольчиком, давая сигнал к началу слушания, и монотонно зачитала первые документы. Установив личности присутствующих, она взглянула на монитор. Удовлетворенно кивнув, она снова посмотрела на мальчика. Лицо у него было чуть влажным, глаза широко открылись, зрачки расширились так, что каряя радужка почти исчезла.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Горди.

Голос у него был вялым, почти сонным.

Начальница порта посмотрела на карточку и нахмурилась. Она снова обратилась к мальчику.

— Хорошо, Горди. Как твое полное официальное имя?

— Гордон Ричард Арбетнот.

Она кивнула.

— С какой планеты ты родом?

— С Нового Дублина.

— Каков твой возраст в стандартных годах?

— Мне одиннадцать лет.

— Как зовут твоего отца?

Молчание.

Она нахмурилась:

— Горди, как зовут твоего отца?

— Его отец, — прошептал господин дэа-Гаусс ей на ухо, — умер.

— Понимаю. — Будь оно проклято, это снадобье! Оно неуклюжее, сбивает с толку. — Горди, как звали твоего отца?

— Финн Гордон Арбетнот.

Еще одно подтверждение.

— Как зовут твою мать?

— Кэти-Роза Дэвис.

И еще одно. Она повернула голову.

— Доктор, мы установили, что средство действует?

— Да, тра Роминкофф.

— Превосходно. Мы переходим к даче показаний.

Она помолчала, приводя в порядок свои мысли. Необходимо было учитывать ограничения, налагаемые снадобьем.

— Горди, когда вы с Присциллой Мендоса прибыли на планету?

— С первым шаттлом.

С первым шаттлом? Что это за время?

— Примерно в час регента, — тихо проговорил капитан, и она кивнула в знак благодарности. — Почему ты был с Присциллой Мендоса, Горди?

— Мы были партнерами по увольнению.

— Вас назначили ходить друг с другом?

— Нет.

Она вздохнула.

— Как вы стали партнерами по увольнению?

— Я спросил Присциллу, не станет ли она моим партнером, и она сказала «хорошо».

— Кто выбирал, куда вы пойдете в городе?

— Я.

— Это ты захотел пойти на улицу Ницше?

— Да.

— Почему?

— Мне показалось, что там интересно.

— Присцилла Мендоса просила тебя пройти по улице Ницше?

— Нет.

— Дагмар Коллиер просила тебя пройти по улице Ницше?

— Нет.

— Присцилла Мендоса действительно убила Дагмар Коллиер, Горди?

— Да.

Она проглотила проклятие, услышав это невинное признание. Велник рядом с ней пошевелился. Она увидела, как губы капитана сложились в беззвучное слово, — и озвучила его:

— Почему Присцилла Мендоса убила Дагмар Коллиер?

— Чтобы спасти меня.

Сидевший по другую сторону от нее господин дэа-Гаусс слегка подался вперед, сосредоточенно глядя на неоформившееся юное лицо.

— Ты был в опасности, Горди?

— Да.

— Как получилось, что ты оказался в опасности?

— Я не пошел с Присциллой, когда она меня позвала.

Начальница порта мысленно пообещала себе навести справки относительно возможности использования какого-нибудь другого средства для допроса.

— Горди, я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что происходило с той минуты, когда ты не пошел с Присциллой на улице Ницше, и до прихода полицейского, который произвел арест.

— Присцилла сказала, что шаттл улетает через корабельный час и что, может, мне капитан и простит опоздание, но ей — нет, и что нам надо идти. Она отошла на два шага и сказала: «Горди!» Я ответил: «Угу», и она отошла еще немного, и я уже собрался идти с ней, и тут меня схватили, и это оказалась Дагмар, и она меня дернула и держала, и я попытался убежать, а она прижала меня к столбу и уложила себе на колено, и Присцилла побежала к нам, а у Дагмар был нож и она сказала: «Замри, Присей». И Присцилла остановилась.

Наступила коротенькая пауза, и мальчик облизнул губы.

— Где Дагмар держала нож, Горди?

— Поперек моей шеи. У меня под подбородком.

— Ладно, Горди. Присцилла остановилась. Что потом?

— Дагмар сказала, чтобы Присцилла оставалась там. Она спросила, где Шан. Я снова попытался вырваться, и она — она сделала мне больно. Она сказала, если я буду себя хорошо вести, она даст мне прожить минуту или две.

Снова наступила пауза. Начальник порта щелкнула пальцами, не отрывая взгляда от потного лица.

— Она сказала, что Присцилла должна смотреть. Чтобы рассказать Шану, как все было.

Пришла помощник начальника порта со стаканом воды. Начальник жестом направила ее к мальчику.

— Отдохни минутку, Горди, и попей.

Он послушался, жадно осушив весь стакан.

— Ладно, Горди. Значит, Дагмар велела Присцилле смотреть, чтобы она смогла рассказать Шану, как все было. Что потом?

— Присцилла стала говорить. Я не помню, что она говорила, но голова у меня стала какая-то странная. Она говорила, и немного прошла вперед, и рука у Дагмар расслабилась, и я уже решил убежать, но тут на соседней улице что-то зашумело, и Дагмар опять напрягла руку и заставила Присциллу остановиться. Присцилла попробовала говорить снова, но Дагмар спросила, выкупил ли Шан вещи Присциллы. Она сказала, что разбила Присциллины сережки в пыль, а пыль выбросила в космос. Она сказала, что Шан не умный и не поймает их на продаже этой штуки. Присцилла снова начала говорить, и у меня снова стало странно в голове, но тут послышались шаги и Дагмар попробовала заставить меня идти с ней — потому что «тут слишком людно», сказала она. Но я испугался и не захотел с ней идти и ухватился за столб, и не отпускал, и подумал про Дерево, как меня научила Присцилла. И Дагмар включила нож. Я услышал, как он жужжит, и испугался, и держался, и думал о Дереве, и тут услышал… рычание. Словно огромный зверь. И Присцилла бежала быстро — быстрее, чем Шан бегает. И Дагмар меня отпустила, а Присцилла… все было так быстро! Она схватила Дагмар и повернула, и что-то сделала руками. Я услышал щелчок, как ветка ломается. Дагмар упала. Присцилла минуту постояла, а потом тоже упала.

Он судорожно сглотнул.

— Я подошел и отбросил ногой нож подальше от Дагмар, а потом попробовал помочь Присцилле встать. У меня не получалось, и я подумал, что она… подумал, что она мертвая. Но она пришла в себя и назвала меня «Брэнд», и голос у нее был какой-то странный, словно ей больно говорить. А потом она встала и велела мне возвращаться на «Долг». Я сказал, что Шан будет недоволен, если я оставлю ее одну, когда она попала в неприятности, а она обняла меня и бросила камень в витрину «Портновского универмага Марселя». А потом она сказала, что убила Дагмар и что сейчас придут полицейские и арестуют ее за убийство. Она снова велела мне уходить, но я не послушался. А потом пришел полисмен.

Начальница порта откинулась на спинку кресла и с закрытыми глазами досчитала до двадцати пяти. Потом она открыла глаза.

— Участковый полицейский Велник, — очень медленно проговорила она. — Я желала бы теперь увидеть запись… признания… Присциллы Мендоса.

Женщина оказалась худенькой, среднего роста по земным меркам. Велник и производивший арест полицейский возвышались над ней, словно два великана. Волосы у нее были короткие, темные и вьющиеся, на лице — грязь. Огромные глаза — угольно-черные, полные усталости.

— Присцилла Делакруа и Мендоса, — ответила она прерывистым шепотом на вопрос арестовавшего ее полицейского.

— Планета рождения?

— Синтия.

— Вы служите на торговом корабле?

— Да.

— Назовите название корабля, его порт приписки и вашу должность.

— «Исполнение долга». Солсинтра, Лиад. Пилот, условный первый класс. Второй помощник.

— Вы убили женщину Дагмар Коллиер?

— Да.

— Вы намеренно убили женщину Дагмар Коллиер?

— Да.

— Где вы убили Дагмар Коллиер?

— Перед магазином «Электронные радости Диллиби» на улице Ницше в городе Короны на Теофолисе.

— Когда вы убили Дагмар Коллиер?

— Час назад.

— Вы пытались скрыться после того, как убили Дагмар Коллиер?

— Нет.

— Почему?

— Мне некуда было бежать.

Молодой капитан протестующе вскрикнул. Словно услышав его подсказку, участковый полицейский Велник спросил у Присциллы Мендоса:

— Почему вы не вернулись на «Исполнение долга»?

— На «Долг» убийц не берут.

Капитан резко втянул в себя воздух.

— Ваше имя, — продолжил допрос полицейский, — Присцилла Делакруа и Мендоса?

— Да.

— Вы намеренно убили женщину Дагмар Коллиер?

— Да.

— Опишите ваши действия, которые привели к смерти Дагмар Коллиер.

— Я призвала Дракона. Когда он оказался со мной, мы зарычали и бросили огненный шар, чтобы отвлечь внимание Дагмар от Горди. А потом я сломала ей шею.

Наступило короткое молчание, во время которого участковый и производившие арест полицейские недоуменно переглянулись.

— Вы, Присцилла Делакруа и Мендоса, — осторожно проговорил участковый полицейский, — сломали шею Дагмар Коллиер с намерением добиться ее смерти?

— Да.

— Вы уроженка Тройта?

— Нет.

— Как ваше полное имя?

— Присцилла Делакруа и Мендоса.

— С какой планеты вы родом?

— С Синтии.

— Вы убили Дагмар Коллиер?

— Да.

Снова короткая пауза.

— Где Дракон сейчас?

— Над Деревом.

— Сколько будет два плюс два?

— Четыре.

— Вы произнесли какую-нибудь ложь с тех пор, как были доставлены сюда производившим арест полицейским?

— Нет.

— Дагмар Коллиер убил Дракон?

— Нет.

— Кто убил Дагмар Коллиер?

— Я.

— Вот видите, — сказал Велник, обращаясь ко всем присутствующим, когда зажегся свет. — Драконы, деревья…

— Дерево и Дракон, — сурово прервал его господин дэа-Гаусс, — это герб Клана Корвал. На нем изображен дракон, охраняющий покрытое листвой дерево. Девиз «Дерзаю!». Леди Мендоса хорошо знакома с этим гербом. Он выставлен на «Исполнении долга» во многих местах.

— Так что это имело для нее смысл — она понимала, что говорит.

— Да! — рявкнула начальница порта и стремительно встала. Велник отступил на шаг. — Она понимала, что говорит и что делает. Мальчик жив. Личность, которая могла стать его убийцей, мертва. Присциллу Мендоса не спросили, почему она намеренно и обдуманно убила Дагмар Коллиер, участковый полицейский. Ваш допрос был далеко не полным.

Велник облизнул пересохшие губы и вытянулся в струнку.

— Доктор, снадобье, которое вы ввели Мендоса, еще действует?

Он покачал головой.

— Оно довольно быстро выводится из организма. Сейчас она на нисходящей. — Он обвел взглядом присутствующих. — Ей нельзя делать новую инъекцию в течение двух дней. Это — медицинский факт. Она может не оправиться.

Начальница порта кивнула.

— В этом нет необходимости, спасибо. Я выношу следующее решение по этому делу. Присцилла Делакруа и Мендоса признана невиновной в убийстве. Защита ребенка на этой планете — не преступление! Производивший арест полицейский, приведите Присциллу Мендоса сюда, чтобы ее можно было передать заботам капитана.

Господин дэа-Гаусс встретился взглядом с молодым капитаном.

— «Даксфлан»…

— Мои подчиненные в настоящий момент занимаются этой проблемой, господа, — ответила она, поворачиваясь к ним. — Даже с учетом их некомпетентности корабль в эту минуту должен быть арестован на низкой орбите. И там, полагаю, мы можем его оставить до завтра.

Старый поверенный поклонился.

— Вы совершенно правы, мадам. Я должен упомянуть, что вражда между леди Мендоса и Дагмар Коллиер имеет давнее происхождение. Я имею точные сведения о том, что Дагмар Коллиер уже один раз угрожала насильственными действиями ее милости и мастеру Арбетноту. На Арсдреде.

— Я буду благодарна вам, если вы сообщите мне подробности того происшествия, сэр. И еще — капитан, мне очень стыдно, что моя недоработка стала причиной случившегося. Дагмар Коллиер не должна была находиться в порту. Я в этом виновата и глубоко сожалею. Пожалуйста, распоряжайтесь мной для разрешения этой проблемы.

— Вы очень добры, мадам, — ответил он с бледной улыбкой.

— Госпожа начальница, — проговорил вернувшийся в одиночестве полицейский, явно совсем разнервничавшись. — Мадам, она… отказывается идти. Я открываю дверь и зову, но она просто сидит, госпожа начальница.

— Я пойду к ней. — Молодой капитан отодвинулся от мальчика и поманил к себе поверенного. — Будьте так добры, сэр.

— Конечно.

Господин дэа-Гаусс осторожно уселся и непривычной рукой обхватил детские плечи, позволив голове опуститься ему на плечо.

— Пойдемте, — резко приказал капитан полицейскому, стремительно шагая к двери. Тому пришлось догонять его бегом.

КАМЕРА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОЛИЦЕЙСКОГО УЧАСТКА

Комната была безжалостно ярко освещена — так что даже теней в ней не осталось. В центре койки сжалась оборванная фигурка, сидящая скрестив ноги, обхватив руками свой пояс и положив голову на левое колено. Ее сотрясала мелкая непрерывная дрожь.

— Пошли, Мендоса! — резко окликнул полицейский, отпирая дверь камеры.

Несчастный комок даже не пошевелился.

Полицейский нервно облизнул губы и сделал новую попытку.

— Ну же, Мендоса! Твой босс пришел!

Никакой реакции.

Шан дотронулся до локтя полицейского.

— Оставьте нас. Я ее приведу.

Тот начал было отрицательно качать головой: губы уже приоткрылись, чтобы процитировать какое-нибудь бессмысленное правило.

— Идите! — Он усилил приказ отзвуком ярости.

Полицейский подскочил от неожиданности — и сбежал.

В Шане пылала раскаленная добела ярость — ярость клана Корвал. Он с трудом подавил ее, пригасил, спрятал до того момента, когда она сможет ему пригодиться. Успокоившись, он подошел к краю койки.

— Присцилла!

Она содрогнулась, и он чуть не задохнулся от боли. Снова взяв себя в руки, он присел рядом с ней на корточки, упершись руками в край матраца.

— Присцилла, это Шан.

— Шан… — В прерывистом шепоте слышалась обжигающая мука. — Шан, у меня не было времени проверить!

От ее боли у него перехватило горло — даже при том, что он оставался за защитным экраном. В следующую секунду он убрал защиту, соткав нить успокоения, любви…

И столкнулся с ужасом-желанием-томлением-горем-стыдом-любовью… С водоворотом чувств, острых до боли. Он ахнул и впился ногтями в матрац, стараясь отыскать ту нить, которую соткал для нее. Уцепившись за эту нить, он резкими рывками вернулся обратно — и с трудом призвал Стену.

Она стремительно встала на место — с такой силой, что у Присциллы вырвался стон, хотя она так и не подняла головы.

— Мой милый друг… — Он медленно разжал пальцы. — Присцилла, пожалуйста, посмотри на меня.

Она по-прежнему молчала и не двигалась — если не считать постоянной дрожи.

— Присцилла?

— Я… предпочту… поговорить… с вами. Пожалуйста, Шан… Они собираются… меня убить. Я… Вы не могли бы побыть со мной? Пожалуйста! Пока… за мной не придут. — Она судорожно вздохнула. — Вы… все время уходите…

Он заставил свой мозг работать, понять ее слова.

— Я уже был здесь, Присцилла?

— Кажется… да. Я… говорила с вами — пыталась сказать вам… Я пыталась… пыталась достичь асетилью, но вы были закрыты. И я попробовала… удержать вас, а вы ушли, и я подумала, что вы рассердились… — Она едва заметно пошевелилась, крепче сжав руки у себя на поясе. — Кама ее матра те эзо ми…

Это была синтийская речь. Он терял ее — и не мог действовать, не осмеливался выйти из-за Стены. Сотрясаясь от дрожи, он протянул руку и погладил растрепанные кудри.

— Присцилла, пожалуйста, посмотри на меня! Я понимаю, что не слишком радую взор, но ты же не захочешь меня обидеть!

Она ничем не показала, что слышит его. Но потом медленно, почти неуклюже она распрямилась и села прямо, обхватив правую руку левой. На испачканном измученном личике угольно-черные глаза казались бездонными.

Он улыбнулся и перенес руку с ее головы на колено.

— Спасибо. А теперь, раз у меня появилась такая склонность то появляться, то растворяться… Дай мне твою руку, Присцилла.

Ей понадобилась почти минута на то, чтобы сделать требуемый жест, но она все-таки протянула ему дрожащую левую руку.

— Хорошо. — Он стянул со своего пальца кольцо мастера и надел его ей на большой палец, где оно все равно держалось не очень прочно. — Если ты вдруг обнаружишь, что я снова исчез, заметь, что на тебе мое кольцо. Я должен буду вернуться хотя бы ради него, правда?

Она подумала над этими словами.

— Да.

Он вздохнул, легко удерживая ее руку.

— Какое я чудовище! Удивительно, что ты вообще даришь мне свою дружбу, Присцилла. Я поражаюсь тебе. Что у тебя с рукой?

— Обожгла.

— Бросала огненные шары?

Она сильно вздрогнула. Его пальцы слегка сжались на ее руке, и она снова расслабилась, облизнув губы.

— Да. Я… не привыкла… бросать огненные шары.

— Еще бы! Ты в силах идти?

— Да.

— Вот и хорошо. — Он встал. — Тогда пойдем.

Она недоуменно посмотрела на него, и рука, которую он держал, дернулась.

— Пойдем куда?

— На «Долг». Ты ранена, и устала, и тебя тошнит. И я устал, и господин дэа-Гаусс устал, и даже Горди устал. — Он широко улыбнулся. — Начальник порта тоже устала, но она с нами не пойдет.

Она попыталась высвободить руку. Он ей не позволил.

— Я не могу.

Он нахмурился:

— Не можешь?

— Шан… — У нее на глазах показались слезы, потом перелились через край и проложили дорожки на щеках. — Шан, я убила Дагмар!

— Да, я знаю.

Наклонившись, чтобы взять ее вторую руку, он обнаружил, что ее лицо так близко, что он мог бы прижаться щекой к ее щеке. «Присцилла, я тебя люблю…» Он с трудом справился с чувствами и нашел в себе силы говорить с ней мягко.

— Мне очень жаль, Присцилла. До этого не должно было дойти. У тебя не должно было возникнуть такой необходимости. Прости, я плохо о тебе заботился.

— Ты сказал…

— Я сказал «никаких убийц», будь проклят мой язык! Но самозащита — это не убийство, как и защита жизни друга. — Он резко вздохнул, пытаясь избавиться от самой острой боли. — Пожалуйста, Присцилла, ради той дружбы, которая есть между нами — разреши мне увести тебя на «Долг». Тебе нужны забота, исцеление, кров, под которым ты могла бы спать. Когда ты поправишься, я лично отведу тебя туда, куда ты пожелаешь. Позволь мне помочь тебе.

На ее лице и в глазах отражались смятение. Она молчала. Он поднял руку, чтобы прикоснуться к платиновому кольцу у нее в мочке уха, погладить опустившуюся на него кудряшку.

— Пожалуйста, Присцилла!

— Суд…

— Уже состоялся. Горди дал показания. Начальница порта выступила в роли судьи. Тебя признали невиновной в убийстве. Никто не придет и не уведет тебя умирать. Пришел только Шан, чтобы увести тебя домой.

— Домой… — Ее пальцы на секунду судорожно сжались, потом ослабели. — Пожалуйста, Шан, уведи меня домой.

— Конечно, Присцилла.

Встав, она зашаталась и ухватилась за его руку, чтобы не упасть.

— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы идти самостоятельно, друг мой? Или мне попросить начальницу порта, чтобы тебе нашли кресло?

— Не надо.

Она решительно выпрямилась, сжав зубы.

— Прекрасно. — Он обхватил ее за талию и повернул к двери. — Господин дэа-Гаусс, — предсказал он с напускным весельем, — ужаснется.

Если господин дэа-Гаусс и ужаснулся, то прекрасно это скрыл. Поклон, который он ей адресовал, был самым низким.

— Леди Мендоса!

Она кивнула: большего не позволили ни ее головокружение, ни обнимавшая ее за талию рука Шана.

— Господин дэа-Гаусс. Я рада вас видеть.

— Вы очень добры. — Он взглянул на Шана. — Врач сделал мистеру Арбетноту укол, который, как он надеется, снимет самые неприятные побочные эффекты или хотя бы позволит ему спать, пока они не пройдут. Он также дал нам распечатку с формулами обоих препаратов.

— Недурно, — спокойно ответил Шан, словно не было ничего удивительного в том, что Горди лежит на скамье, мертвенно-бледный и неподвижный.

— Я не… — Присцилла дернулась, словно для того, чтобы идти к мальчику. Рука у нее на талии чуть заметно сжалась, и она повернулась, чтобы заглянуть в серебристые глаза. — С ним же все было в порядке! Его собирались отправить на «Долг»!

— Но он отказался возвращаться без вас, — объяснил незнакомый голос. — А потом стало необходимо дать ему снадобье, чтобы можно было выслушать его показания.

Присцилла заморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Высокая красивая женщина в сверкающем вечернем платье официально улыбнулась и поклонилась.

— Госпожа… леди Мендоса. Я — Элиана Роминкофф, начальник порта на службе у регента. Позвольте мне принести вам мои извинения: в городе, порученном моим заботам, такого не должно было произойти. Когда вы отдохнете… в удобное для вас время… свяжитесь, пожалуйста, со мной, чтобы мы смогли встретиться и обсудить справедливую компенсацию.

— Да, конечно, — промямлила Присцилла.

Она не в состоянии была толком услышать то, что ей говорила незнакомая женщина. Она стремительно погружалась в темно-синий туман, где единственной реальностью была рука Шана, державшая ее за талию, и сильное тепло его тела, дававшего ей опору. Она резко оттолкнула от себя синий туман и потянулась наружу, зачерпнув из ближайшего источника энергии.

Сила щедро потекла к ней, чистая и бодрящая. Она выпрямилась. Комната вокруг нее снова стала четкой. Она кивнула обращавшейся к ней женщине.

— Госпожа начальник порта, прошу меня простить. Я сейчас… нездорова. Я с вами свяжусь, и мы поговорим.

— Ну, значит, все хорошо. — Женщина перевела взгляд немного дальше, и ее улыбка из официальной стала теплой. — Капитан йос-Галан, помните, что я вам сказала. В этом деле я полностью к вашим услугам. Вы в любой момент можете воспользоваться моими глазами и ушами. — Тут она поклонилась и взмахнула рукой, перебив его ответ. — В данный момент вам необходимо позаботиться о ваших людях. Моя машина вас ждет. Если вы разрешите, участковый полицейский понесет мальчика. Леди Мендоса, ваша лицензия и бумаги — у господина дэа-Гаусса.

— Спасибо вам, — мягко сказал Шан. — Вы — сама доброта.

Путь до машины оказался благословенно коротким. Присцилла опустилась на сиденье. Рука Шана по-прежнему поддерживала ее, его сила подпитывала ее. Она сжала кулак вокруг большого пальца, чтобы лучше ощущать его кольцо. А потом она повернулась внутрь себя и отключила источник сил.

Последнее, что она помнила, — это что ее голова легла ему на плечо.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Шан дрожащей рукой наклонил бутылку. Бренди выплескивалось на крышку бара, случайно попадая и в чашку. Стиснув зубы, он сумел наполнить ее наполовину и даже вернуть графин на полку.

Присцилла была в лазарете, под грамотным присмотром Лины. Горди тоже находился там. Оба лежали в постели и спали. Что следовало бы делать и ему — предварительно выполнив упражнение, которое сняло бы пульсирующую боль в висках и позволило отдохнуть. Бренди — не самое лучшее лекарство для эмпата в его состоянии.

Он сделал глоток и на секунду недоуменно нахмурился на пятно у себя на манжете. Кровь.

Да, конечно. Надо не забыть отправить начальнику порта набор хрусталя. Глупый Шан. Силы своей не помнит.

Сав Рид Оланек… Боги, если бы он мог сомкнуть пальцы на тощей шее Сав Рида Оланека…

«И что потом?» — насмешливо спросил он себя, делая новый глоток. Пылающий лед гнева Клана Корвал зашевелился за преградами, которыми он его окружил. А потом он заплатит по счету своей собственной жизнью! Неужели он подвергнет опасности леди, приемного сына, корабль?

Присцилла… Этот ужасный взрыв ненависти к себе, ужаса и смятения. Последствия действия снадобья? Или какой-то более постоянный фактор? Лина должна знать.

Он остановился на полпути к комму. Лина будет знать — рано или поздно. А когда она это узнает, узнает и Шан йос-Галан. Он не станет сейчас делать ничего, что могло бы отвлечь ее от главной задачи.

— Ложись в постель, Шан, — сказал он себе.

Однако он медлил, отпивая понемногу бренди и устремив невидящий взгляд на гобелен над баром.

Мелодичный дверной сигнал заставил его вздрогнуть всем телом.

— Входите! — громко сказал он.

Вошел господин дэа-Гаусс с шуршащей пачкой бумаг в руке. Выражение его лица говорило о том, что он принес важные новости. О его усталости — или важности дела — свидетельствовало то, что он заговорил сразу же, не став даже кланяться.

— Ваша милость, я получил отчет госпожи Вельтрад, которую вы направили на Синтию по делу леди Мендоса. Оказывается…

— Нет!

Господин дэа-Гаусс моргнул.

— Прошу прощения, ваша милость?

— Я сказал, — повторил Шан пронзительным от напряжения голосом, — нет. Нет, я не желаю слышать отчет Химены. Нет, я не желаю знать, какое именно преступление якобы совершила Присцилла. Нет, я не хочу, чтобы этот отчет появился на моем экране в начале следующей вахты. Нет, я не хочу, чтобы Химена со мной связывалась или прилетала сюда, чтобы самой рассказать мне то, что содержится в ее отчете. Нет.

Господин дэа-Гаусс оценил ситуацию. Шан стоял в центре комнаты, держа в забинтованной руке на четверть полную чашку. Залитый кровью манжет изящно падал на побелевшие от напряжения костяшки. Суровое смуглое лицо казалось вытесанным из древесины стрелла, и только в серебряных глазах горели искры безумия.

— Сообщение с Синтии, — начал он снова, — говорит о том, что…

— НЕТ! — Шан стремительно пересек комнату и надвинулся на господина дэа-Гаусса. Его лицо было холодно-гневным, слоги высокой лиадийской речи потрескивали, словно наэлектризованные. — Я вас не слышу! Идите.

Господин дэа-Гаусс не отступился. Он видел подобное раньше — у Эр Тома йос-Галана. Должная реакция никогда не включала в себя отступление.

— Вы предпочтете услышать все не от меня, а от Первого представителя? Это — вопрос о корабельном долге. Требуется внимание капитана.

Какое-то мгновение Шан застыл совершенно неподвижно. А потом он повернулся, прошел к своему столу и сел, аккуратно отставив чашку в сторону.

— Йос-Галан вас слышит, — проговорил он на высоком лиадийском: Тоделм, разговаривающий с наемным служащим.

Господин дэа-Гаусс подошел ближе. Ему не было предложено сесть привычным небрежным жестом. Шан бесстрастно ждал. Господин дэа-Гаусс поклонился.

— Тоделм, со слов Химены Вельтрад, которая предложила деньги за документально подтвержденную информацию, мне стало известно, что Присцилла Делакруа и Мендоса была подвергнута остракизму на своей планете за преступление, называемое «богохульством». Это произошло десять стандартных лет тому назад. Подробности этого преступления подробно изложены в докладе госпожи Вельтрад. В данный момент я хотел только заверить вас, что в случае данного инцидента меланти Синтии нанесен сильный урон. Действия леди Мендоса, как всегда, были безупречными.

— И все-таки кто-то ее упрекнул. И очень сурово. — Высокая речь не допускала тепла. — Извольте объяснить этот парадокс.

— Да, Тоделм. Я не в курсе тонкостей ситуации, доложенной госпожой Вельтрад. Насколько я понимаю, леди Мендоса, будучи ученицей в Доме Круга (это называется «Дева» или «Новопосвященная жрица»), навлекла на себя обвинения из-за героического поступка. Я признаюсь, что не понимаю, почему спасение трех жизней могло вызвать такие обвинения. Доклад госпожи Вельтрад заставляет думать, что это можно объяснить соображениями доктрины, а не логики. Как бы то ни было, леди Мендоса призвали мастера ее ремесла. Ей было предложено отречься от содеянного и подвергнуться соответствующему наказанию. Леди Мендоса отказалась раскаяться. После этого ее лишили имущества и звания и запретили заниматься ремеслом. Чтобы не потерять лица, ее семейство также ее изгнало. — Господин дэа-Гаусс помолчал, глядя в ледяные глаза. — Это была политика, Тоделм, а не справедливость.

— Так. — Шан медленно допил бренди и вернул чашку на стол. — Йос-Галан вас услышал. Вы оставите доклад мне. У вас что-то еще, что мне следует услышать в данный момент?

— Нет, Тоделм.

— Хорошо. Вы можете идти.

Поверенный Клана Корвал поклонился и повернулся к двери.

— Господин дэа-Гаусс.

Он повернулся:

— Да, Тоделм?

Шан устало улыбнулся и положил перебинтованную руку на доклад Химены.

— Спокойного вам сна, сэр. И спасибо.

С чувством абсурдного облегчения господин дэа-Гаусс ответно улыбнулся.

— Спокойного вам сна, ваша милость. И не за что.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Шан поднял голову, пытаясь определить, что за звук он слышит. Право… А! Дверной сигнал.

— Войдите.

Дверь раздвинулась, и она вошла — худенькая и невысокая, с золотистой лиадийской кожей.

— Мой верный друг!

— Лина. — Воспоминания вернулись с такой силой, что его несчастная голова содрогнулась от боли. Он стремительно начал вставать. — Присцилла…

— Отдыхает. И здорова. — Тонкие руки взметнулись вверх в успокаивающем жесте. — И что важнее — она пришла в себя. Мы с ней говорили. Она в полном сознании, она понимает, что случилось, сознает, что была необходимость и она действовала так, как могла. — Лина вздохнула. — Большая часть бреда, о котором ты мне сказал, должна быть отнесена на счет снадобья — и отчаяния. Жизнь приучила ее не ожидать ни помощи в трудную минуту, ни избавления от боли. Исцеление дало немало, но такой урок забывается нескоро.

Шан закрыл глаза. А когда они снова открылись, Лина была потрясена тем, насколько глубокая усталость в них отразилась.

— С ней все будет в порядке, — пробормотал он, и его красивый голос звучал тускло и неровно. — Спасибо тебе, Лина, что ты пришла мне об этом сказать. У тебя ведь время отдыха, кажется?

— И у тебя тоже, — довольно резко объявила она. — Присцилла отправила меня позаботиться о том, чтобы ты тоже спал. Она сказала, что ты полон гнева — и боли.

Он рассеянно потер рукой лоб.

— Сглупил. Пытался увидеть всю планету… — Он постучал пальцем по стопке бумаг. — Пришлось прочесть доклад Химены. Господин дэа-Гаусс… Героический поступок. Ей надо бы с этим прекращать, Лина. Она все время себя травмирует. Спасает трех человек, используя какую-то штуку, которой ее еще не учили. Но она сказала, что старая душа — они дают новопосвященным старые души со старыми именами. Душу Присциллы звали Неясытью. Очень сильная дама. Очень уважаемая. Сказала, что это сделала старая душа во славу Богини, и… Кто знает? Короче, ее выгнали. Хорошо иметь при себе ручную драмлизу, но когда она начинает требовать того, что ей положено, то это становится опасным.

Лина нахмурилась и отняла у него пустую чашку.

— Присцилла — волшебник, Шан?

— Очень возможно. Тебе бы стоило посмотреть, как она… Нет, я надеюсь, что ты этого не увидишь. Делает такое, что нам, жалким целителям, и не снилось. А с какой легкостью… — Он снова потер лицо. — Боги, боги, какая же она сильная!

Лина подалась вперед и погладила теплые густые волосы.

— Шан. Иди в постель.

Он недоуменно заморгал.

— В постель?

— Ты устал. Тебе надо отдохнуть, дать время на исцеление. Сколько бренди ты выпил?

— Полчашки, — пробормотал он. — Но чашечка ничего себе, да?

Она рассмеялась, разрываясь между досадой и чувством облегчения.

— Иди в постель, денубиа. — Она схватила незабинтованную руку и потянула его с собой. — Шан, имей совесть! Я обещала моей чалекет проследить, чтобы ты отдохнул. Ты хочешь, чтобы я отвернулась от нее тогда, когда я ей нужна?

— Чалекет?

— Присцилла назвала меня сестрой. Я вижу, что мое сердце с ней согласно. Так ты ляжешь?

— Раз уж ты так меня уговариваешь. Но толку тебе от этого будет мало, сокровище мое.

Он с трудом поднялся на ноги, но не пожелал опереться на плечо, которое она ему подставила. С трудом доковыляв до внутренней двери, он приложил ладонь к сенсорной пластине.

Лина уговорила его лечь на кровать, расстегнула тугую парадную рубашку и села рядом. Она гладила его по голове и что-то тихо приговаривала, сплетая сеть теплого утешения и наполняя желанием спать глубоко и долго.

Спустя какое-то время глаза его закрылись, дыхание выровнялось.

Лина продолжила плести и гладить его, пока не ощутила, что он достиг первых глубин, где начинается первичное исцеление. Тогда она осторожно встала и бережно накрыла его одеялом, притушила свет и отключила будильник. Кэйзин пообещала, что отдых капитана без нужды прерываться не будет.

Устроив все как нужно, Лина наклонилась и погладила его по щеке.

— Спи спокойно, мой друг, — прошептала она.

И ушла.

ГОРОД КОРОНЫ, ТЕОФОЛИС

Такси подъехало к краю пешеполосы и остановилось. Водитель оглянулся через плечо и проговорил что-то на своем варварском диалекте. Сав Рид ответил холодным взглядом.

— Машина дальше ехать не может, — проговорил водитель на резком торговом. — В порту разрешается только пешеходное передвижение. С вас пять монет.

Сав Рид молча протянул ему соответствующую сумму и вышел из такси. У него за спиной водитель сплюнул сквозь зубы и пробормотал:

— Тля!

Однако его поступок был недостоин внимания Сав Рида: всего одно слово на земном.

Он осторожно пошел через заполненный людьми порт, остро ощущая отсутствие телохранителя. Этим утром Дагмар Коллиер не явилась к оговоренному заранее месту встречи. Ему неизвестно было, что могло случиться с этим существом, но он отбросил мысль о ней, нетерпеливо пожав плечами. В конце концов, кого это интересует? Если Дагмар Коллиер пожелает сбежать с корабля раньше, чем закончится полет, то это не волнует никого, кроме самого этого существа. «Даксфлану» ее невостребованное жалованье будет на что потратить.

По пешеполосе навстречу ему решительно шел какой-то мужчина — немолодой: в его редеющих волосах седины было больше, чем темного цвета. Сав Рид окаменел.

Его Делм продолжал энергично шагать навстречу, а потом остановился на положенном расстоянии и наклонил голову.

— Родич, я вас приветствую.

Сав Риду удалось изобразить поклон.

— Как и я приветствую вас, родич и Делм. Мне удивительно видеть вас здесь, так далеко от Дома и семейства.

— Не более удивительно, — сухо отозвался его старейшина, — чем мне — видеть вас здесь, когда начальник порта сообщает мне, что «Даксфлан» отсутствует.

— Мы заняли орбиту примерно на уровне четвертой планеты, мой Делм. Нам было… удобнее… воспользоваться другим кораблем, чтобы доставить товар с «Даксфлана» на первую планету.

— Вот как. — Таам Оланек с холодной улыбкой протянул ему руку. — Прошу вас, пройдитесь со мной. Мне любопытно услышать об этом столь удобном способе. Вы передали свои грузы по субподрядам другим, Сав Рид?

Несколько шагов они шли молча.

— Возникла необходимость, — пробормотал наконец Сав Рид, — приобрести корабль, который бы служил шаттлом между «Даксфланом» и портом. Этот метод очень прост, сэр, и прекрасно работает.

— Должен ли я понять, — вопросил Племиа, — что вы по сути превратили «Даксфлан» в грузовой склад?

— Вот именно, — подтвердил Сав Рид, весьма довольный собой.

Его Делм глубоко вздохнул.

— Понятно. Простите за вопрос, родич, но такая покупка, как торговый корабль… Казалось бы, мне следовало заметить на своем столе столь крупный счет. Однако я его что-то не припоминаю.

Сав Рид торжествующе улыбнулся, не замечая тревоги на лице собеседника.

— Это была мелочь, сэр: нам не понадобилось прибегать к кредиту. Мы заплатили наличными.

— Наличными, — бесстрастно повторил Племиа. Секунду или две он шел молча, а потом вдруг резко выпрямился и крепче взял Сав Рида за руку. — Я только сейчас вспомнил, родич: вот о чем я хотел с вами поговорить. Я узнал от начальника порта, что члена вашей команды — некую Дагмар Коллиер — нашли мертвой в городе недалеко от порта.

— А, так вот куда оно делось, — спокойно отозвался Сав Рид. — А я-то гадал! Ну, оно всегда отличалось дурным характером.

— Вот как? — тихо переспросил Таам, с трудом проталкивая слова мимо вставшего в горле ледяного комка. — И давно ли Дагмар Коллиер служила вам, родич?

Сав Рид передернул плечами.

— Кажется, два или три полета.

— О! — Остановившись, Таам резко повернулся к своему собеседнику. — Сав Рид, умерла женщина, которая находилась на вашей службе последние четыре года! Неужели вы хотя бы не пойдете в участок, чтобы забрать ее тело и как подобает возвратить его ее близким?

На юном лице отразилось искреннее недоумение.

— Нет. А с чего мне это делать? Не думаю, чтобы у него была родня. Оно же из землян, понимаете? — добавил он, реагируя на ошеломленное молчание своего Делма.

— У землян тоже бывает родня, Сав Рид, — тихо проговорил Таам. Его глаза налились слезами: неожиданно страх сменился жалостью. — Они люди, так же как и мы. — В устремленных на него прозрачных глазах по-прежнему читалось только непонимание и удивление. Он нежно прикоснулся к гладкой щеке. — Но даже если бы это было не так, дитя мое, мы-то люди! Наш крест и наша гордость в том, чтобы всегда и во всем вести себя порядочно.

— Да, конечно. Но — земляне, сэр…

— Оставим это, дитя. Это будет сделано. — Он снова взял Сав Рида за руку и повел дальше. — Я узнал от Клана Корвал, что вы с молодым Шаном попытались свести какие-то щенячьи счеты. Неужели вы еще не переросли такие шалости, Сав Рид?

Рука, которую он удерживал, напряглась. Молодое лицо тоже напряженно застыло.

— Это не шалости, сэр, — это серьезно. Я поставлю йос-Галана на колени — уродливого братца и первую сестру! Да, и юного Вал Кона тоже! Как он посмел так обойтись с гостем? Это было настоящим оскорблением, сэр! Они ни на минуту не задумались о том, какого уважения заслуживает представитель Клана Племиа! Они получат урок — и не скоро его забудут! «Корвал!» — блеет Челса, и на лице у нее появляется страх! Сброд, невоспитанные юнцы! Они у меня в долгу, сэр, и я с ними сквитаюсь. Это я обещаю!

— Понятно, — снова печально сказал Таам. Он глубоко вздохнул. — Тогда, я полагаю, вы будете рады услышать еще одну новость, которую я принес вам. Корвал требует встречи в присутствии начальника порта и свидетелей, чтобы подвести итоги и закрыть все счета. Время встречи назначено на вечер по местному времени, если вы сочтете возможным присутствовать.

— Корвал требует встречи! — расхохотался Сав Рид. — Но еще бы — у них нет выхода! Как они могут допустить, чтобы этот идиот старший себя погубил? — Он высвободил руку и с серьезным видом поклонился. — Я буду сопровождать вас с величайшим удовольствием сэр.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Сон ушел, и Присцилла открыла глаза. Помещение показалось ей смутно знакомым; не ее собственная каюта, но и не тюремная камера… «Лазарет», — подсказала ей память. Лина погрузила ее в сон, заставив плыть на волне одной звучной ноты, чтобы проснуться, когда стихнет последнее целительное эхо.

Сколько прошло часов? В этой мысли не было ни тревоги, ни настоятельной потребности получить ответ. Она по-кошачьи потянулась в постели, заметив, что правую кисть у нее свело судорогой в странном положении: большой палец спрятан в глубину кулака.

Она медленно сняла напряжение — и огромный аметист кольца мастера засверкал в сумраке комнаты. Присцилла улыбнулась. Богиня да благословит тебя, мой милый, за то, что ты привез меня домой.

Она снова потянулась, наслаждаясь каждым движением, а потом села, сбросив тонкое одеяло. Пора вставать, какой бы сейчас ни был час. И она просто умирает с голода!

Дверь слева с тихим вздохом открылась.

— Доброе утро, красавица!

Она вздрогнула, а потом улыбнулась долговязому медику.

— Вилт! Ты всегда пугаешь своих пациентов, когда они едва успели проснуться?

— Так разумнее, — ответил он, беря ее руку и начиная снимать мягкий бинт. — Если они близки к инфаркту, лучше пусть это случится здесь, где о них будет кому позаботиться.

— Это кто же о них сможет позаботиться? — удивленно спросила она, и он рассмеялся, складывая бинты в лоток.

— Давай-давай, показывай себя с самой плохой стороны. Только не забывай, кто здесь проводит прививки. Рука выглядит прекрасно. Чертовский ожог — никогда ничего подобного не видел: с внутренней стороны, между запястьем и локтем. — Он покачал головой. — Как это ты умудрилась?

Она ответила, глядя ему прямо в глаза:

— Бросила огненный шар.

— Да неужели? Ну, тогда тебе повезло, что ты не осталась без пальцев. В следующий раз лучше надень перчатку.

— Если Богиня будет благосклонна, то следующего раза не будет.

— Ну, тебе виднее. Как горло?

— В порядке.

Вилт с напускной суровостью покачал головой.

— Думаешь, я поверю тебе на слово? Открывай-ка рот, красавица. И даже не думай кусаться.

Она неохотно подчинилась. Вилт провел тщательный и, как она заподозрила, намеренно неспешный осмотр, потом хмыкнул и отошел от постели.

— Выглядит неплохо. Но на всякий случай в следующую пару дней береги голос.

— Пусть за меня говорит капитан, — подсказала она выход.

Он снова рассмеялся.

— Он так и так это сделает. Я знаю Шана с тех пор, как пришел на корабль учеником медика, а он был тогда не старше Горди. И все это время он говорит без умолку. Наверное, даже родился разговаривающим. Его мать была лингвист, так что этим все, наверное, и объясняется. Гены, знаешь ли, — глубокомысленно пояснил он, и Присцилла негромко рассмеялась. Он отступил еще дальше, резко отбросив шутливость. — Ладно, красавица, а теперь слушай внимательно. За то время, которое прошло с момента твоего отлета в увольнение и возвращения на корабль, ты ухитрилась потерять одну десятую веса тела. На кухню отправлены специальные меню, составленные лично для тебя. Ты будешь съедать все, что тебе подадут, пока не восстановишь вес. И чтобы ты не вздумала жульничать, мы тебя будем взвешивать в начале каждого твоего дежурства. — Он посмотрел на часы. — Вкусный и высококалорийный завтрак будет здесь через три минуты. После того как ты съешь все, что будет стоять на подносе, можешь воспользоваться освежителем — он в коридоре напротив. Лина приготовила там для тебя чистую одежду. Вопросы есть?

— Нет.

— Великолепно. — Он легонько хлопнул ее по плечу и ухмыльнулся. — Увидимся позже.

— Вилт!

— Да?

— Горди в порядке?

Он фыркнул.

— Этот парень? Встал уже давно. Потребовал, чтобы его пустили посмотреть на тебя. Лина увела его помогать в библиотеке любимцев. Сказала, что ты зайдешь за ним туда, когда проснешься.

— Хорошо, так я и сделаю.

— Прежде чем хоть что-то делать, ты позавтракаешь. Ага! — Он торжествующе посторонился, пропуская санитара с сервировочным столиком. — Ну, приятного аппетита!

Присцилла вышла из-под потока сушки, причесала пальцами непослушные кудри и хмуро посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее учителей всегда тревожила ее худоба: они говорили, что ее тело — вместилище Неясыти — недостаточно сильное, чтобы выдержать работу серьезных заклинаний.

Зеркало свидетельствовало о том, что они были правы. Потеря четырнадцати фунтов означала торчащие ребра и острые бедра, обтянутые кожей кости пясти и запавшие ключицы. Она обхватила ладонью грудь и вздохнула. Вид у нее, как у жертвы катастрофы. Резко отвернувшись от зеркала, она залезла в шкафчик.

Свежая одежда оказалась неожиданно высокого качества. Присцилла не могла понять, где Лина могла найти такие вещи: у них был такой вид, словно их сшили вручную по мерке, а не покупали на складе. Изумленно она развернула шелковистую рубашку, заметив, что воротник у нее пышный и широкие гофрированные рукава, собраны на узком манжете с рюшем. Ее цвет был переливчато-розовым. Мягкие брюки приглушенного синего цвета. Бархат? Она осторожно провела рукой по ворсистой ткани. Брюки немного расширялись ниже колена и доходили точно до подъема новых черных ботинок. Она продела в пояс кожаный ремень, застегивавшийся на пряжку из розоватого агата, и снова повернулась к зеркалу.

— Тоделм! — прошептала она, прикоснувшись к воротнику, который обрамил ее лицо и отбросил на щеки теплый цвет румянца.

Лина приготовила ей костюм, который мог бы надеть глава лиадийского семейства, направляющийся по официальным делам.

Она неуверенно подошла к зеркалу и приложила к стеклу палец, чтобы проследить черты своего лица: тонкие брови, прямой нос, удивительные скулы, упрямый подбородок, пухлые губы — а вокруг них ореол спутанных иссиня-черных кудрей, оттененных с обеих сторон изящным изгибом платиновых колец, вдетых в уши.

— Присцилла Мендоса, — вслух сказала она.

На одной руке блестел данный на время аметист — и это было неправильно. Она не мастер-купец. Но она и не изгой.

Она заглянула в фиолетовые глубины, размышляя над этой новой идеей.

«Неясыть вернулась к Матери».

Это — истина.

И что означает эта истина через десять лет, через две дюжины миров — неужели смерть? Что значит эта истина здесь, в том месте, которое сердце Присциллы назвало домом, где ее окружают друзья, наполняет сила, которую она считала ушедшей?

Старый поверенный неизменно называл ее «леди Мендоса», обращаясь к ней с величайшим уважением. Лина не видела ничего необычного в том, что ее подруга владеет силой, ее удивляло только то, что ее никто не обучил правилам вежливости при ее применении. Шан…

Но о Шане было невозможно думать спокойно. Он определенно относится к ее способностям — и к своим собственным — как к чему-то естественному и приемлемому.

Она вспомнила его вопрос: «Но как же ты занимаешься любовью?» — и прижала ладонь к внезапно загоревшейся щеке. Не делай этого, Присцилла…

Прошлым вечером… Что из случившегося было галлюцинацией, а что — реальными действиями? Он пришел — у нее на пальце и сейчас оставалось свидетельство этого! Он привез ее домой. Что еще помимо этого было правдой?

Испытывая сильное беспокойство, она повернулась и ушла из освежителя.

В коридоре она в нерешительности остановилась. Ей пора было заступать на дежурство. Однако Вилт не говорил, что она отпущена из лазарета, а ее наряд не был рассчитан на то, чтобы выполнять в нем обязанности второго помощника.

— Привет, Присцилла. Ты не могла бы уделить мне несколько секунд?

Вопрос Шана прервал ее размышления.

— Сколько угодно секунд! — с радостью ответила она ему, одновременно пытаясь почувствовать его ауру.

Аура была приглушенной, хотя Присцилла и ощутила вспышку какого-то непонятного чувства, когда он приостановился и пристально посмотрел на нее.

— Ты здорова, Присцилла? Ответь мне правдиво, пожалуйста, без героического стоицизма.

— Здорова. — Она уловила его сомнение и бессознательно шагнула к нему с успокаивающей улыбкой. — Я немного потеряла в весе — сильные заклинания всегда так действуют. Вилт заставил меня съесть просто невероятное количество еды! Но я здорова. По правде говоря, я как раз готовилась выписаться отсюда и вернуться на вахту.

— На вахту? Присцилла… — Он замолчат и осмотрелся. — Ты была в этой комнате? Ты не возражаешь, если мы поговорим там? Я…

Что-то случилось. Присцилла усилила внимание, стараясь прочесть что-то по его ауре, но ощутила только диссонанс боли, горечи, гнева, отчаяния… Эта смесь была столь нехарактерна для Шана, что она не узнала бы его, если бы ее физические глаза были закрыты.

— Конечно.

Он посторонился, пропуская ее в палату первой, потом закрыл за ними дверь и опустился на единственный стул. Она неуверенно устроилась на кровати.

Наступившее молчание было неловким. Попытка прочесть его подсознание — хуже, чем просто бесполезной. Она стянула с большого пальца кольцо мастер-купца и протянула его Шану.

Он уставился на него — и его отчаяние стало сильнее. Потом, взяв кольцо, он зажал его двумя пальцами и стал поворачивать, рассматривая игру света в гранях.

— Ты уже решила, — спросил он хрипло, не отрывая взгляда от кольца, — куда мне тебя отвезти?

Она молча смотрела на него, и ее тело наполнилось леденящим холодом.

— А почему, — с трудом выдавила она, — вы должны куда-то меня отвозить?

— Я дал тебе слово, — сказал он аметисту. — Ты только сказала, что останешься, пока не… выздоровеешь, Присцилла.

Перебрав отрывочные, путаные воспоминания прошедшего дня, она вспомнила эти слова и облизнула пересохшие губы.

— Вы сказали, что… пришли отвезти меня домой.

— Разве? — Он по-прежнему отказывался встретиться с ней взглядом, продолжая смотреть на кольцо, которое держал в руке. — Тогда я так и сделаю, Присцилла. Но сначала ты должна сказать мне, где это. Дом.

— Шан!

Ее пронзила мучительная боль. Она не стала пытаться ее приглушить. В нем поднялась ответная волна тревоги — и он наконец поднял голову.

— Вы не хотите, чтобы я уезжала! — воскликнула она, уверенная в том, что это так. — Тогда почему…

— Мои желания не имеют значения, Присцилла! Важно, чего хочешь ты! Если существует место, где ты дома, где ты знаешь, что если с тобой что-то случится, то есть кто-то… кто угодно!.. кто поможет тебе, я тебя туда отвезу. Прослежу, чтобы ты была в безопасности… устроена…

Его голос, звучавший непривычно резко, сорвался. И темные ресницы сразу же опустились, скрыв от нее его глаза.

Он сделал вдох, потом — еще один. В водовороте его чувств разобраться было невозможно.

— Женщина из экипажа моего корабля считала, что ей некуда обратиться в момент серьезнейшей опасности… Мне стыдно, Присцилла. Я подвел тебя как капитан… и как друг.

— Я хочу остаться. — Ее слова были едва слышным вдохом. Она стиснула руки на матраце и попыталась снова: — Капитан, пожалуйста! Вы никогда меня не подводили. Это я виновата — тем, что не научилась достаточно быстро… не поняла, что значит быть членом команды. — По ее щекам текли слезы, и она не пыталась их сдержать. — Шан, ради Матери! «Долг» — это мой дом! Не… не заставляй меня уезжать!

Она судорожно вздохнула и отпустила матрац, чтобы дрожащими пальцами утереть слезы.

— Право, Присцилла, тебе следовало бы заранее предупреждать меня, если ты хочешь, чтобы я снабжал носовыми платками нас обоих!

Она испуганно ахнула — почти засмеялась и приняла протянутый квадрат ткани.

— Спасибо.

— Не стоит. У меня их дюжины. Просто сейчас при мне их всех нет.

Он выпрямился на стуле. Его лицо стало не таким мрачным, в ауре появились проблески того, что могло быть надеждой.

— Кораблю не хватало бы услуг второго помощника, — проговорил он осторожно. — По сведениям капитана, обучение второго помощника проходит превосходно и с каждой вахтой она берет на себя все больше обязанностей. Первый помощник довольна. Капитан также доволен.

Меланти. Она постаралась сделать очень ровный вдох и выдох, расслабляя мышцы грудной клетки так, как ее учила Лина и уроки под гипнозом.

— Второй помощник всем сердцем желает продолжить служить кораблю и капитану.

Чувство облегчения прохладным каскадом потекло от него к ней.

— Хорошо. Ты вернешься к своим обязанностям по прошествии четырех вахт. — Он поднял руку, останавливая ее протесты. — На местную полночь назначена встреча в офисе начальника порта, Присцилла. Поскольку ты глубоко вовлечена во все происходившее, тебе хорошо было бы там присутствовать. Там будут также Делм Племиа, Сав Рид Оланек, начальник порта Роминкофф, Шан йос-Галан, Гордон Арбетнот, господин дэа-Гаусс и Лина Фаалдом в роли наблюдателя.

— Счеты?

— Вот именно, счеты. Кстати, это напомнило мне Тоделм. Господин дэа-Гаусс желает сейчас встретиться с вами на несколько минут, чтобы уточнить масштаб долга, который несут перед вами кланы Племиа и Корвал…

— Корвал ничего мне не должен! — воскликнула она. — Если тут есть какой-то долг, то это я в долгу у Клана Корвал за то, что он дал мне работу, за…

— Присцилла, постарайся все-таки вести себя разумно! Если бы тебя не было на этом корабле, то очень возможно, что сейчас корабля вообще не существовало бы, и неизвестно, был бы капитан или нет. Долг корабля существует. Как и личный долг.

— Нет, — упрямо сказала она. — Я не приму от тебя платы. Никакого долга сейчас не осталось, если он когда-то и существовал. — Она подалась вперед, нерешительно протягивая руку. — Шан! Ты дал мне… жизнь. Я дала тебе жизнь. Мы квиты.

Он немного помедлил, а потом вложил свою руку в ее.

— Хорошо. Квиты, Присцилла. — Он улыбнулся. — Ты умеешь торговаться. Господин дэа-Гаусс нас ждет. Я могу проводить вашу милость на встречу с ним?

— Нет, — ответила она, стискивая его пальцы и с пьянящей радостью впивая его просветлевшую ауру. — Но ты можешь проводить своего друга.

Шан широко улыбнулся и встал.

— Так гораздо лучше, я согласен с тобой. — Он адресовал ей поклон равных. — Иди вперед, Присцилла.

БАШНЯ НАЧАЛЬНИКА ПОРТА, ТЕОФОЛИС

Таам Оланек строго запретил себе такое излишество, как перекладывание лежащих перед ним на столе бумаг. Не допускается, чтобы Делм выказывал беспокойство. Справа от него молча сидел Сав Рид. Таам понимал, что его молодой родич так и не понял, что происходит, и жалость боролась в нем с гневом. Он ненадолго задумался над тем, что могло послужить причиной безумия купца, но отогнал мысли об этом. Это едва ли имело значение.

На другой стороне комнаты господин дэа-Гаусс тихо говорил о чем-то с начальницей порта Роминкофф. Остальные участники встречи еще не появлялись.

Дверь зажужжала и была открыта охранником, поставленным рядом с ней. Таам Оланек почувствовал, что у него перехватило дыхание.

Вошли некрасивая лиадийка в костюме Тоделма, рядом с ней шел светловолосый мальчик-землянин. Таам Оланек снова задышал свободнее. Конечно, Корвал прибудет последним. Это соответствовало процедуре.

— Я не сяду с ним за один стол!

Ребенок остановился, устремив взгляд на… «На меня?» — изумился Таам.

Нет. На Сав Рида.

Женщина положила руку мальчику на плечо, мягко обратившись к нему на земном.

— Гордон! Мы пришли сюда, чтобы уладить прошлые разногласия. Ты это знаешь. Чтобы это сделать, мы должны сидеть и говорить друг с другом.

— Я, — процедил сквозь стиснутые зубы Гордон, — не сяду с ним за стол. Он назвал меня «оно» и сказал, что Присцилла — воровка.

Чувствуя бесконечную печаль, Таам Оланек встал и прошел через комнату. «Ребенок, Сав Рид», — подумал он.

Они с господином дэа-Гауссом дошли до места одновременно. Попросив разрешения взмахом кисти, Таам Оланек поклонился ребенку: как старший молодому человеку, обладающему статусом. Мальчик посмотрел на него с недоверием, но ответил на поклон как положено, а потом выпрямился и стал ждать.

— Я, — сказал Таам Оланек, тщательно выговаривая слова на непривычном языке, — Таам Оланек. Человек, против которого вы возражаете, это тот, кто будет повиноваться моему приказу. Удовлетворит ли вас, молодой человек, если я пообещаю, что мой родич Сав Рид в продолжение нашей встречи будет вести себя с подобающей вежливостью?

Карие глаза смотрели на него пристально: взгляд был оценивающим. Таам встретил его спокойно. Мальчик посмотрел на господина дэа-Гаусса.

— Это правда?

В тоне не было ничего оскорбительного: он просто запрашивал информацию. Таама Оланека это позабавило. Господин дэа-Гаусс наклонил голову.

— Слово Делма Племиа безукоризненно, мастер Арбетнот. То, что он обещал, будет.

— Ладно. — Мальчик кивнул. — Благодарю вас, Делм Племиа.

Таам любезно поклонился:

— Это вам спасибо, мастер Арбетнот.

Господин дэа-Гаусс представил терпеливо ожидавшую женщину:

— Племиа, это Тоделм Фаалдом, клан Дешнол.

Он склонил голову.

— Тоделм, я рад с вами познакомиться.

Она поклонилась — как глава семейства Делму другого клана.

— Я рада познакомиться с вами, Племиа.

Ни голос, ни выражение ее лица не выдавали ее мыслей. Вела она себя в высшей степени благопристойно.

Как наблюдатель, Тоделм Фаалдом села в конце стола слева. Мальчик сел справа от нее, рядом с господином дэа-Гауссом. Сав Рид посмотрел на обоих холодно. Он не пытался ни здороваться с ними, ни представляться.

Часы над дверью пробили, почти заглушив дверной звонок.

Женщина была высокая, хотя не намного выше Шана йос-Галана, который шел чуть позади за ее правым плечом, темноволосая и стройная. Если бы не бледная кожа, ее можно было бы принять за лиадийку. Она была облечена в спокойную властность, словно накидку на костюме Тоделма.

Плавным шагом она пересекла комнату и, подойдя к начальнице порта, поклонилась ей как равной.

Глядя на то, как грация молодой женщины отражается в ее спутнике, Таам Оланек понял, что видит пилота. Теперь ему стала понятной вспышка возмущения со стороны господина дэа-Гаусса. Она может быть возлюбленной, эта величественная леди, но ничьей игрушкой она быть не может.

— Начальник порта, — говорила тем временем женщина мягким и неожиданно низким голосом, — я счастлива снова вас видеть. Пожалуйста, примите мою благодарность за вашу доброту ко мне и моему другу.

Начальница порта искренне улыбнулась, а потом отрицательно помахала рукой.

— Вам не за что меня благодарить, леди Мендоса. Мой долг был ясен. Я полагаю, что за нами по-прежнему остается компенсация: надо будет оговорить ее, прежде чем вы улетите.

Темноволосая женщина негромко согласилась и отступила в сторону.

Шан йос-Галан поклонился начальнице порта.

— Мне приятно снова вас видеть, мадам. Пожалуйста, примите и мою благодарность, чтобы отмахнуться от нее, как от благодарности леди Мендоса.

Она рассмеялась.

— Урок вежливости, капитан? Хорошо. Я принимаю благодарность от всех, включая мальчика, хотя он мне ее не предлагал. Наверное, он реалист. — Она обвела рукой присутствующих. — Мы все в сборе. Господин дэа-Гаусс?

Поверенный Клана Корвал выпрямился во весь свой небольшой рост и глубоко поклонился двоим вошедшим.

— Тоделм йос-Галан, Тоделм Мендоса! Здесь присутствуют Элиана Роминкофф, начальник порта; Таам Оланек, Делм Племиа; Лина Фаалдом, Тоделм и наблюдатель; Гордон Арбетнот, приемный сын и свидетель; Сав Рид Оланек, купец.

Племиа кивнул. Рядом с ним Сав Рид резко дернулся и огрызнулся:

— Леди Мендоса?

Лицо женщины осталось безмятежно спокойным. Казалось, она ничего не слышала. Йос-Галан явно услышал: в его светлых глазах появился стальной блеск.

Племиа повернулся к молодому родичу. Медленно, прибегнув к Повелительному наклонению высокого языка, он приказал так, чтобы слышно было всем:

— Вы будете вести себя здесь с подобающей вежливостью!

Как это ни невероятно, но Сав Рид заметно обиделся.

— Конечно, сэр.

Таам беззвучно вздохнул и увидел, как по лицу Лины Фаалдом пробежала тень какой-то реакции. Леди Мендоса села во главе стола. Лорд йос-Галан сел справа от нее. Племиа чуть было не вздохнул громко. Тем самым Корвал продемонстрировал, что поддерживает требования, которые выдвигает Тоделм Мендоса, и заявляет, что его собственные требования менее весомы.

— Следует сообщить присутствующим, — объявил господин дэа-Гаусс, — что от Элдема йос-Галан получено узколучевое сообщение. Оно звучит так… — Тут он взял лист бумаги из лежащей перед ним стопки. — «В настоящем деле между Кланами Племиа и Корвал Тоделм йос-Галан говорит самим голосом клана. Я, Нова йос-Галан, Первый представитель по доверенности, Клан Корвал».

Йос-Галан склонил голову. Его уродливое лицо было строгим.

— Будет так, как нас инструктирует Первый представитель.

Господин дэа-Гаусс отложил лист.

— Для сведения счетов будет принято, что Присцилла Делакруа и Мендоса действительно Тоделм. Поскольку она предпочла отделиться от Дома Мендоса с Синтии, она должна также рассматриваться как Делм Мендоса Вне планеты…

— Вне планеты? — воскликнул Сав Рид, прервав пожилого поверенного. — Скорее уж вне закона!

— Сав Рид! — Таам Оланек позволил своему раздражению прозвучать в его голосе. — Я снова напоминаю вам, что я требую от вас вежливости по отношению ко всем, кто здесь присутствует!

— Какая разница, — вопросил молодой лиадиец с лихорадочным блеском в глазах, — если эта сука скажет, что оно — Тоделм? Наши счеты с Кланом Корвал, который имеет легкомыслие поручить говорить за него этому шуту…

— ВЫ БУДЕТЕ МОЛЧАТЬ!

Волна жара прошла мимо щеки Таама и растворилась прежде, чем он успел осознать, что эти слова прозвучали на высоком лиадийском, в модальности высшей власти в отношении человека без всякого статуса, и что эти слова были сказаны Присциллой Мендоса.

Рядом с ним Сав Рид открыл рот. Горло его напрягалось. Он не издал ни единого звука.

— Ваш Делм, — продолжила женщина на безупречном лиадийском, — будет говорить за вас. Когда потребуются ваши слова, вам будет дозволено говорить.

— В высшей степени правильно, — пробормотал господин дэа-Гаусс.

Таам быстро обвел взглядом присутствующих. Шан йос-Галан оставался бесстрастным. Начальница порта была озадачена, но спокойна. Глаза Гордона Арбетнота широко распахнулись. Леди Фаалдом смотрела на темноволосую женщину с благоговейным изумлением.

— Клан Корвал, — негромко проговорил лорд йос-Галан на торговом, — признает свою вторичную роль в переговорах. Долги перед леди Мендоса намного больше и должны быть оплачены. Мы поддерживаем ее требования и руководствуемся ее соображениями.

— Прекрасно.

Племиа кивнул, изо всех сил стараясь не думать о том, чему только что был свидетелем. Рядом с ним сидел онемевший Сав Рид и мелко дрожал.

— Тоделм Мендоса! Я видел предоставленную господином дэа-Гауссом информацию, касающуюся ваших претензий к клану Племиа. Также я слышал от моего родича то, что убедило меня в справедливости ваших претензий. Нет сомнений в том, что Племиа перед вами в долгу. Размер этого долга необходимо установить. Мне интересно услышать ваши соображения по этому вопросу.

Черные глаза смотрели на него совершенно спокойно.

— Сав Рида Оланека необходимо немедленно снять с командования «Даксфланом».

Он напрягся.

— Это решать клану, Тоделм.

— Тогда я требую от клана такого решения, — безмятежно отозвалась она. — Сав Рид Оланек не способен командовать. Если бы завтра его проинспектировала Гильдия Купцов, сэр, то его нашли бы некомпетентным и лишили лицензии. Более того, — она подняла руку, не давая ему протестовать, — я заявляю вам сейчас, сэр, что ваш родич не обращает внимания на честь его экипажа — не только землян, но и лиадийцев. В его груз были включены запрещенные вещества. Относительно беллакезы я могу поклясться, относительно других — только догадываюсь. Он представляет опасность для чести вашего клана, сэр, для чести вашего корабля… и для себя. — Она посмотрела на мужчину, сидевшего справа от нее. — Допускается ли, чтобы я попросила леди Фаалдом высказаться… в качестве целителя?

— Если Племиа согласится.

Таам наклонил голову.

— Племиа не возражает.

— Целитель Фаалдом!

— Да, леди Мендоса?

— У меня сложилось ощущение, что Сав Рид Оланек… не совсем адекватен. Вы смогли составить свое мнение? Вы не поделитесь им с нами?

Целитель едва слышно вздохнула.

— Мое мнение совпадает с вашим. Сав Рид Оланек безумен. Такую картину я иногда наблюдала, в основном в связи с потреблением опасных наркотиков. Болезненное пристрастие к беллакезе, например, может создать подобную картину.

— Его можно исцелить?

В голосе землянки слышалась искренняя надежда. Таам Оланек посмотрел на нее с изумлением. Целитель поколебалась.

— Это выше моих способностей.

— Выше всяких способностей, Лина?

Она не готова была сдаться, и изумление Оланека усилилось еще больше.

— На Лиад, возможно, кто-то справится. Думаю, дорога будет длинной и утомительной. — Она снова вздохнула. — Если Племиа пожелает, я смогу назвать имена и дать направление.

— Вы очень добры, целитель. Приношу вам мою благодарность.

— Вам понадобятся эти имена, сэр, — сообщила ему леди Мендоса. — Мое второе требование заключается в том, чтобы его исцелили.

— Тоделм, — с глубоким достоинством ответил он, — вам нет нужды этого требовать. Ребенок получит все, что требуется.

Она опустила голову.

— Простите меня, сэр. Я не хотела вас обидеть.

— Никаких обид, Тоделм. Могу я узнать, что еще сопряжено с уплатой долга Клана Племиа?

— Следует напомнить, — вмешался йос-Галан прежде, чем леди снова заговорила, — что было совершено несколько покушений на леди Мендоса, что равносильно жизни всего ее Дома целиком. Первую попытку надо отнести целиком на счет Сав Рида Оланека, который приказал Дагмар Коллиер это сделать. Второй и третий инциденты также лежат на купце Оланеке из-за его неспособности контролировать поступки той, которая находилась у него на службе.

— Есть также практические моменты, — вставил господин дэа-Гаусс. — Невыплаченное жалованье, отступные по контракту, одежда, компенсация опасности для жизни, компенсация за унижения, перенесенные во время службы на «Даксфлане», потеря фамильных ценностей…

— За ценности, — прервал его йос-Галан, — расплатится Клан Корвал, сэр. Факты показывают, что они были уничтожены в отместку за слова, произнесенные капитаном йос-Галаном.

Господин дэа-Гаусс сделал пометку у себя в бумагах.

— Хорошо. Сумма, которую был бы должен Клан Племиа, не будь за ним других долгов, составляет две кантры.

Племиа кивнул. Его удивило то, что женщина получала столь низкую плату, что у нее было так мало имущества.

— Племиа выражает готовность выплатить две кантры в качестве компенсации за все перечисленное.

— Леди Мендоса, — мягко проговорил йос-Галан, — отказалась от своего права на жизнь купца Оланека в качестве компенсации за покушения на ее собственную. Компенсация, установленная Советом Кланов за жизнь пилота первого класса, составляет триста кантр. Следует помнить, что леди Мендоса в настоящее время является воплощением своего семейства и Клана. Следует полагать, что человек в ее положении захотел бы создать прочную основу для своего Дома. Трое детей, полагаю, это вполне разумное количество. Можно не без оснований предположить, что это потомство унаследует врожденные способности пилотов. Значит, девятьсот кантр за нерожденных детей.

Дюжина сотен кантр!

— Справедливая сумма, — пробормотал Племиа, чувствуя, как у него обрывается сердце. — В наши намерения входит полная уплата всех долгов. Однако с разрешения леди Мендоса я предложил бы альтернативный план: Племиа выплачивает сумму в пятнадцать сотен кантр в течение четырех стандартных лет, причем деньги получаются с прибыли «Даксфлана»…

— Нет! — резко сказала она. — Я не хочу получать деньги от «Даксфлана»!

Он устало поднял глаза и встретился с ней взглядом.

— Леди, заверяю вас, что не всю прибыль «Даксфлан» получал нелегально. Выплата трехсот семидесяти пяти кантр в каждый стандартный год будет гарантирована даже в том случае, если «Даксфлан» не сможет заработать такую сумму. Этот план для вас приемлем?

Она несколько секунд пристально смотрела на него, потом перевела взгляд дальше.

— Господин дэа-Гаусс!

— Да, Тоделм?

— Если Клан Корвал не возражает, сэр, мне хотелось бы, чтобы вы взяли на себя обсуждение этих… деталей. Сумма в двенадцать сотен кантр немедленно или пятнадцати сотен на протяжении нескольких стандартных лет меня устраивает. Помимо этого было бы… утешительно… знать, что вы блюдете мои интересы.

— Корвал не имеет возражений, — вставил лорд йос-Галан, — в том случае, если господин дэа-Гаусс считает, что может взять на себя эту задачу.

— Я принимаю ваше поручение, Тоделм Мендоса. Я почитаю за честь служить вам. — Он наклонил голову. — Возможно, Делм Племиа и я встретимся завтра, чтобы обсудить этот вопрос более подробно.

— Конечно, сэр. Как вам будет угодно.

— Теперь мы переходим, — объявил господин дэа-Гаусс, — к долгам, которые причитаются Клану Корвал. Имели место убытки, намеренно подстроенные Сав Ридом Оланеком. Имело место оплаченное нападение на «Исполнение долга»…

— Корвал, — вмешался йос-Галан, — для сведения счетов выдвигает следующие требования. От Племиа — двадцать кантр в счет убытков от покупки меззик-корня. Капитан йос-Галан также выплатит кораблю двадцать кантр, что послужит ему уроком впредь быть внимательнее. Кроме того, Клан Корвал также настаивает на том, чтобы купца Оланека немедленно сняли с «Даксфлана» и отправили домой, чтобы начать его исцеление. И последнее. Капитан йос-Галан желает поговорить с Делмом Племиа и капитаном йо-Ваад относительно управления торговыми кораблями и планирования торговых маршрутов. Такое обсуждение может принести Племиа выгоду.

Таам Оланек совершенно растерялся, однако сумел кивнуть.

— Племиа соглашается на условия компенсации Клану Корвал.

— Быть посему, — официально провозгласил господин дэа-Гаусс, делая соответствующие пометки.

— Мне кажется, что компенсация также полагается мастеру Арбетноту, — нерешительно проговорил Таам, все еще плохо осознавая, что именно произошло.

— Мне? — Мальчик удивленно посмотрел на него. — Шан! Разве этот… разве Делм Племиа что-то мне должен?

— Ты ведь подвергался немалой опасности из-за того, что делал купец, Горди.

Йос-Галан говорил так спокойно, словно обсуждал второсортную пьесу.

Мальчик нахмурился и покачал головой.

— Единственное, что он мне должен, так это извиниться за то, что называл меня «оно». Но раз его будут показывать целителю, то, наверное, он и сам все поймет, так что все в порядке. Опасности меня подвергла Дагмар, а она заплатила столько, сколько могла. — И тут, как это ни удивительно, ребенок наклонил голову и на вполне приличном высоком лиадийском сказал: — Спасибо, сэр, но полагаю, что мы квиты.

Таам ответно склонил голову.

— Благодарю вас, мастер Арбетнот. Если у вас будет необходимость, то вы всегда можете воспользоваться именем Племиа.

— Спасибо, — снова сказал Горди в ответ на адресованный ему взгляд леди Фаалдом.

Племиа посмотрел на начальницу порта.

— Мадам, я прошу вашей помощи. «Даксфлан» необходимо обыскать и удалить с него все нелегальные вещества. Вы не могли бы проинформировать меня относительно порядка действий в таких случаях?

Она сдержанно кивнула.

— Делм Племиа, я почту за честь вам помочь. Позвольте мне с этой целью посетить вас завтра в полдень.

— Вы очень добры, мадам. Я вас благодарю.

— Полагаю, — сухо объявил господин дэа-Гаусс, — что собрание может быть окончено.

Не встретив возражений, он сложил свои бумаги.

Сидевшие во главе стола два Тоделма встали, поклонились и плавно направились к двери. На пороге женщина повернулась и, подняв руку, начертила в воздухе невидимый знак.

— Сав Рид Оланек, — провозгласила она на высоком лиадийском, — теперь вы можете говорить.

Они прошли в дверь и исчезли.

Таам Оланек почувствовал легкое дуновение — словно лопнул пузырь. Рядом с ним Сав Рид громко разрыдался.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

Исполняющая обязанности первого помощника Мендоса направлялась к рабочему кабинету капитана. Трюм номер шесть, пустовавший в течение последних двух месяцев, дразнил память запахами кожи, смолы и пряностей. Она сделала глубокий вдох, а потом с широкой улыбкой выдохнула ароматный воздух. Трудно было поверить в то, что уже через пять часов они выйдут на орбиту Лиад. Трудно было поверить во все то, что произошло за пять месяцев. От библиотекаря любимцев она поднялась до исполняющей обязанности первого помощника. Она чуть не засмеялась, прикладывая ладонь к двери.

Капитан хмуро смотрел на экран компьютера. Его аура носила яркие следы раздражения. При ее появлении он поднял голову и раздражение померкло.

— Привет, Присцилла.

Она улыбнулась, привычно наслаждаясь его аурой.

— Вы хотели меня видеть?

Он ухмыльнулся.

— Прекрасно. Когда сомневаешься, старайся действовать осторожно. Капитану надо обсудить с первым помощником несколько вопросов. Кроме того, первому помощнику полагалось выяснить, что Лина Фаалдом намерена делать со своими проклятыми духами.

Присцилла рассмеялась.

— Она нашла покупателя в Чонселте. Они намерены разливать дистиллят и продавать его по одной кантре за четверть унции. Название «Воспоминания о празднике».

Она замолчала: Шан хохотал.

— Ох, нет! Бесстыдница, бесстыдница! Ей следует переквалифицироваться из библиотекаря в купца, Присцилла! «Воспоминания о празднике», ну надо же! Она опасная женщина. — Он откинулся на спинку стула, продолжая широко улыбаться. — Надеюсь, она зарезервировала какую-то часть для экипажа?

Присцилла кивнула. От наслаждения у нее кружилась голова.

— Все, кто захочет получить часть прибыли духами, могут это сделать. До двух флаконов.

Он снова рассмеялся, уже тише.

— Прекрасно, прекрасно! Налей себе чего-нибудь выпить, Присцилла, и садись.

Она направилась к бару.

— А что вы пьете?

— В настоящий момент — ничего. Но я выпил бы бренди, если ты будешь так любезна мне налить.

Она наполнила две рюмки, подала ему бренди и устроилась в левом кресле.

Шан сделал небольшой глоток, не спуская с нее светлых глаз.

— Ты уже решила, что будешь делать, Присцилла?

— Делать?

Он виновато взмахнул рукой.

— Конечно, ты теперь у нас человек довольно состоятельный. Ты можешь предпочесть вообще ничего не делать. Но скажу тебе откровенно, Присцилла, ничегонеделание — это ужасно скучная работа. — Он задумчиво выпил еще немного. — Не то чтобы многие люди не находили это занятие совсем не утомительным. Например, мой двоюродный брат Пат Рин. Лучшие драгоценности, самые популярные знакомые… Да если бы он не играл в рулетку с подозрительно постоянным успехом, у него вообще не было бы своих денег, а жить на свои четверть доли он не смог бы.

Она улыбнулась:

— Думаю, что хорошего игрока из меня не получится.

— Честно говоря, я тоже. Но ты можешь иметь совсем иные планы. Купить дом, земли, начать переговоры с разными людьми — заложить основу для будущих контрактов и союзов.

— Чтобы создать свой собственный клан! — догадалась она.

— Вот именно — чтобы создать свой собственный клан. В этом ведь нет ничего предосудительного, правда?

Она пригубила вино, изучая своего собеседника. Эмоциональная аура сказала ей слишком мало. Он не был в отчаянии, но она почувствовала… неуверенность, которая примешивалась к желанию, на которое она в последнее время реагировала все более остро.

— Я собиралась инвестировать мои деньги, — негромко сказала она. — Господин дэа-Гаусс любезно предложил мне свои услуги.

Шан приветственно поднял рюмку.

— Как я вижу, Клану Корвал придется искать себе нового поверенного. Господин дэа-Гаусс явно влюбился. Признаюсь, Присцилла, я надеялся, что это всего лишь юношеская влюбленность, которая окажется недолговечной.

Она рассмеялась.

— Скорее уж он находит меня слишком юной для того, чтобы управлять моими собственными делами! Он помог мне получить деньги и статус, и теперь как же он может оставить меня — я ведь могу все испортить!

— Довольно точная оценка меланти господина дэа-Гаусса в данной ситуации, — признал Шан. — Но ты так и не сказала мне, что собираешься делать, Присцилла.

— У вас были известия от Кэйзин Не-Зейм?

Разлетающиеся брови сдвинулись.

— Она благополучно привела «Даксфлан» домой и продолжает тесно сотрудничать с Племиа, пересматривая корабельные порядки и разрабатывая маршрут, который не был бы для них непосильным. Кажется, она надеется показать ему преимущества работы в кооперации с нами, с каковым проектом я и желаю ей успеха. Племиа не слишком понравилась эта мысль, когда я ее высказал ему во время наших разговоров.

— Она рассчитывает закончить свою работу там в такие сроки, чтобы успеть на следующий полет «Долга»?

Новый прилив неуверенности. На этот раз Присцилла знала, что это ее собственная неуверенность. Шан не скрыл удивления:

— Кэйзин уже довольно давно предупредила меня о своем намерении уйти на покой по окончании этого полета. Как то и положено, что несомненно признал бы господин дэа-Гаусс. В некотором отношении даже удачно, что нам попался «Даксфлан» со всеми его проблемами. Это придало ее мыслям новое направление — отвлекло от… окончания ее карьеры. — Он снова отпил немного бренди. — Капитаном Кэйзин был мой отец, Присцилла. Они вместе управляли кораблем в течение тридцати лет. Ей трудно видеть на его месте другого, хотя она сама помогала готовить меня для этой роли. Она летала с нами так долго только для того, чтобы убедиться, что я справляюсь со своими обязанностями. Ее последний долг по отношению к ее капитану.

— Так вам нужен будет и первый помощник, и второй?

— Безусловно. Что снова возвращает нас к моему первому вопросу, Присцилла. Ты уже подумала о том, что будешь делать? Твой контракт истекает… когда?.. через день?

— Через четырнадцать часов, — механически уточнила она.

Ее мысль лихорадочно работала. Она не знает еще очень многого, ей надо еще столько выучить и узнать… А на «Долге» были люди, которые летали тут всю жизнь, с детства до преклонных лет. Кэйзин Не-Зейм служила на корабле пятьдесят лет, тридцать из них — рядом с капитаном. С капитаном, которому она продолжала служить даже после его смерти…

Шан продолжал неспешно пить бренди. Она ощутила в нем напряженность, непонятную сдержанность. Решение надо принять ей самой. «Богиня, какая я дура! Почему мне легче представить себе, что я буду смотреть в его лицо, слышать его голос, ощущать его эмоции в течение еще тридцати лет, чем подумать о том, чтобы остаться без всего этого хотя бы на неделю?» Она нервно облизнула губы.

— Если… Я предпочла бы не возобновлять мой контракт второго помощника… — Она ощутила его острую боль, которая мгновенно была подавлена, и поспешно договорила: — …и заключить новый, как первый помощник!

Ее подхватило звонкое торжество, переплели сложные извивы других эмоций, из которых она смогла выделить страсть, облегчение и радость — и еще что-то, что буквально обожгло ее. Она не смогла определить, что это было: весь хор был почти мгновенно взят под контроль и сдержан так, что стал едва различимым гулом.

— Спасибо тебе, Присцилла.

У нее отчаянно колотилось сердце, она задохнулась от силы его чувств, которые пробудили ее собственные. «Богиня, какое эхо!» — подумала она. Но это было не эхо.

— Присцилла! — Он стоял перед ней, излучая тревогу. — Прости меня.

— Нет. — Она отставила рюмку в сторону, неуверенно протянула к нему руку. Он взял ее обеими руками. — Шан…

— Да, Присцилла?

Она перевела фразу с высокого лиадийского, поскольку правила гласили, что между лиадийцами это делается именно так. Ей было отчаянно важно, чтобы он понял, чтобы не счел ее амбициозной, не знающей своего места выскочкой без клана и родни.

— Ты разделишь со мной удовольствие, Шан?

Его пальцы сжались, и между ними пробежала искра изумленной радости, которая, однако, была притушена чем-то еще. Обратившись в духовную сферу, ее внутренний взор увидел Стену, толстую и глухую, а в ее гладкой поверхности была всего лишь узкая щель. На ее глазах щель стала расширяться, пожирая Стену, пока та не исчезла, и там остался только… Шан.

Теперь она ощущала не просто звук, или ауру, или даже случайное дуновение какой-то незнакомой пряности. Это было все: переплетенное целое, открывшееся ее внутреннему зрению. Шан был без защиты, открылся перед ней полностью.

Присцилла вскрикнула, вскочила на ноги, схватила его за плечи.

— Нет! Шан, ты не должен!

И тогда появилась печаль — хотя и не отчаяние, и духовный ландшафт растаял, снова скрывшись за почти сплошной Стеной. Присцилла бессильно привалилась к Шану: ей мучительно жаль было того, от чего она только что отказалась. Она уткнулась лицом ему в плечо.

— Присцилла, я снова прошу у тебя прощения. — Голос у ее уха был очень нежным. — Я не хотел тебя расстроить.

Она сделала дрожащий вдох и отстранилась от него.

— Я…

Она не находила слов. «Богиня! — подумала она. — Я дважды дура!» Он вздохнул и подвел ее к дивану. Сев рядом с ней, он взял ее за руку.

— Когда я пришел забрать тебя из полицейского участка в Теофолисе, Присцилла, ты сказала одну вещь.

Она напряглась. Что именно из ее обрывочных и путаных воспоминаний было реальностью?

— Ты сказала, — мягко продолжил он, — вот что: «Шан, у меня не было времени убедиться».

Она немного расслабилась. Это она помнила.

— Да, это так.

— Это может оказаться правдой и сейчас, Присцилла. Не надо торопиться. И есть много оснований для того, чтобы… убедиться.

Она пыталась усвоить услышанное, согласовать лиадийское понятие любовного удовольствия с тем, что она испытывает по отношению к нему.

— Я просила… об удовольствии. И ты его хочешь!

— Присцилла, моя самая драгоценная! — Он поднял ее руку, прикоснувшись губами к ее ладони, проведя щекой по кончикам ее пальцев. — Конечно, я его хочу! Но не за счет твоей уверенности. Я был бы тебе плохим другом, если бы согласился на такой обмен. — Он вздохнул. — И я уже тебя рассердил.

— Не рассердил! — запротестовала она, зная, что Шан может прочесть в ней отсутствие этого чувства. — Просто… Шан, это неправильно — так сильно открываться. Позволять кому-то видеть… все, что ты есть.

— Даже когда этот кто-то — мой милый друг? Даже когда я хочу сделать этот дар?

Она открыла было рот, чтобы ответить утвердительно, но не смогла этого сделать.

— Так меня учили, — виновато сказала она. — Мне и в голову не приходило усомниться в этом.

И в этот момент она поняла, как называлось то обжигающее чувство, и к глазам у нее подступили слезы. Действительно, не было времени…

Он ощутил ее понимание и кивнул.

— Есть и другие основания, чтобы не торопиться, как я уже сказал. Например, подумай о своей новой должности. Разве ты хочешь, чтобы люди говорили, будто ты стала первым помощником потому, что ты — любовница капитана?

Она резко подняла голову.

— Это касается только нас, и больше никого!

— Не только нас, — возразил он. — Это — вопрос меланти и командования кораблем. Экипаж должен знать, что двое людей, которые стоят во главе команды, — люди порядочные и надежные. И действительно способны командовать. Когда это будет доказано, ты сможешь взять какого угодно любовника — и столько любовников, сколько пожелаешь! Но тебе ведь действительно еще предстоит пройти очень интенсивную программу обучения, пока ты достигнешь уровня Кэйзин.

Как это ни странно, она почувствовала, что может смеяться.

— Как будто я этого не знаю!

Он широко улыбнулся — с облегчением и восхищенно.

— Ты поживешь на Лиад, Присцилла?

Она кивнула.

— Погощу у Лины, пока не подберу себе собственного дома.

— Хорошо. Тогда у тебя будет надежная гавань на то время, пока мы стоим на причале. А следующий маршрут будет длинным — полный стандартный год. Думаю, этого времени будет достаточно, чтобы все поняли, что получается, а что — нет. — Он еще раз сжал ее пальцы. — Несмотря на все, из нас может не получиться хорошей команды, Присцилла. Такое порой случается.

— Мы — хорошая команда, — заявила она, с изумлением услышав в своем голосе напевность Провидицы. — А станем еще лучше. Самой лучшей.

В серебряных глазах появился озорной блеск.

— Ты говоришь очень уверенно, Тоделм. Не хочешь заключить небольшое пари? Скажем, на кантру? Победитель будет определен на Солсинтре по окончании следующего полета.

— Договорились.

Она ухмыльнулась, удивляясь тому, насколько непринужденно себя чувствует, и читая такое же глубокое спокойствие в Шане. Значит, на каком-то уровне они понимают друг друга. Фигуры танца Богини определят остальное. Она крепко пожала крупную руку, а потом выпустила ее и встала.

— Доброго сна, мой друг.

— Доброго сна, Присцилла.

Она направилась к двери.

— Присцилла!

— Да?

— Я могу навестить тебя у Лины, Присцилла? Это может прибавить уверенности.

Она улыбнулась, умиротворенная.

— Видеть вас будет для меня глубочайшей радостью.