— Приятно слышать! Тебя что, это возбуждает?

— Представь себе, да.

Но тут вошла мадам Дюбрей, и Аманда оставила последнее слово за Пьером. На какой-то миг мадам Дюбрей ошеломило “великолепие” Аманды, но с завидной выдержкой она быстро взяла себя в руки.

— Как.., как прекрасно вы выглядите, моя дорогая. Вы нас всех приятно удивили.

— Благодарю, — улыбнулась Аманда, и ей опять пришло в голову, что, когда ей приходится обманывать мадам Дюбрей, весь этот розыгрыш не доставляет ей ни малейшего удовольствия.

— Вы уже видели подарок вашего сына Мэнди по случаю помолвки? — спросила Мариетт хозяйку дома.

Мадам Дюбрей тут же посмотрела на кулон, потом в глаза Аманде, и девушке показалось, что вид у нее заговорщицкий.

— Прелестная вещица, под стать невесте, — заметила мадам Дюбрей и многозначительно переглянулась с сыном. — Пожалуй, пора ужинать.

Пьер вне себя от радости, что наконец сменили тему, повел всех на террасу, где уже накрыли стол: были поданы свежая лососина и разнообразные салаты.

"Что может быть лучше?” — думала Аманда. Изысканный ужин в старинном замке, в обществе двух красивых мужчин (в одного она влюблена) и очаровательной хозяйки. Только присутствие Мариетт все портило. Мысленно она представила, как бы чудесно она жила здесь, став женой Пьера. И хотя замок прекрасный, она знала, что с Пьером ей и в хижине было бы хорошо.

— О чем задумалась? — прервал ее мечты Люсьен.

Вздрогнув, она вернулась с облаков на землю и сказала специально для Мариетт:

— Думаю, чем заняться, когда буду жить здесь постоянно.

— Ну, постоянно — это вряд ли, — возразил Пьер. — Мы будем жить и в Нейпа Вэлли.

— Вот здорово! Никогда не была в Америке!

— Значит, вы действительно собираетесь пожениться? — спросила Мариетт. — Или ваша помолвка будет длиться вечно?

— Со мной этот номер не пройдет! — фыркнула Аманда и прильнула к Пьеру. — Дорогой, ну когда же мы поженимся? Мне нужно выбрать свадебное платье и решить, кого приглашать на свадьбу.

— О гостях и речи быть не может! Я не собираюсь устраивать пышное торжество.

— Ну что ты, Пьер! — упрекнула его мать. — Почему ты не считаешься с желанием Мэнди?

— Я уверен, мама, она сделает все, чтобы мне было приятно.

— Только не тогда, когда речь идет о нашей свадьбе, — заявила Аманда. — Хочу, чтобы все было по высшему разряду.

— Обсудим это потом, — сдерживая раздражение, выдавил из себя Пьер.

Краем глаза Аманда заметила, как Мариетт криво усмехнулась: наверное, она догадывается, что у нее с Пьером не все гладко. Аманда решила исправить дело и, пододвинув свой стул поближе к Пьеру, нежно погладила его руку. Его кожа была гладкой и прохладной, и она вдруг представила себе, что лежит рядом с ним и ласкает его.

От одной только мысли у нее вспыхнули щеки, и она украдкой взглянула на Пьера, не заметил ли он ее волнения. Но ему было не до этого, он с трудом справлялся с собой: у виска дергался нерв, рот напряженно сжат. Аманду как током пронзило чувство неудержимой любви, и она была готова обнять его прямо сейчас.

Когда стемнело и на террасе зажгли свет, появились комары, и все пошли в дом, где гостей ждали кофе и вина. Вскоре мадам Дюбрей сказала, что хочет пораньше лечь спать, и, извинившись, поднялась к себе, а Мариетт предложила завести музыку и потанцевать.

Пьер охотно согласился и пригласил Мариетт, прижав ее так близко, что между ними не протиснулся бы и лист тонкой бумаги!

Аманда возмутилась, что он не пригласил ее первой, но сдержалась, зная, что если начнет их растаскивать, то сыграет на руку Мариетт, да и Пьеру тоже: совершенно очевидно — он делает это нарочно, чтобы показать, что сам себе хозяин.

— Пошли потанцуем, — сказал Люсьен, помогая ей подняться, — покажем им, как это надо делать.

— Вот под эту музыку?

— А мы сейчас заведем другую.

Он подошел к музыкальному центру, перебрал компакт-диски, выбрал один и вставил его. Тут же комната завибрировала от бодрого ритма буги-вуги пятидесятых, задрожали подвески на люстрах, и Люсьен протянул руки к Аманде.

Она включилась в зажигательный ритм. Аманда всегда любила танцевать и даже училась в балетной школе, пока не выросла до своего роста и ей не пришлось расстаться с балетом. Но она продолжала заниматься танцами и сегодня была настроена превзойти саму Джинджер Роджерс.

Ее гибкость, легкость и изобретательность воодушевили Люсьена, и он тоже был в ударе: поднимал ее над головой, закидывал за спину и наконец, после головокружительного вращения, притянул к себе, и они остановились как вкопанные.

Тяжело дыша, Аманда стояла, прислонившись к нему и чувствуя, что ее сердце бьется так же часто, как и его.

— Невероятно! — зааплодировала Мариетт. — Вы что, работали в кордебалете, Мэнди?

— А то? И еще платной партнершей в ночном клубе, пока Пьер не скупил все билеты!

Мариетт взглянула на Пьера, который не отпускал ее. Она чувствовала, что сейчас ее разыгрывают, но в то же время знала, что Мэнди не та девушка, с которой мог общаться Пьер.

— Так все-таки где вы познакомились?

— В доме Гербертов, — спокойно ответил он. — Мы как-то оба оказались там в выходные дни.

— То есть в доме, который переходит тебе по наследству?

Пьер молча кивнул и пошел менять диск. Аманда надеялась, что на этот раз он обязательно пригласит ее, но Пьер вновь привлек к себе Мариетт, и Аманда опять сдержалась.

— Не понимаю, что это с Пьером, — шепнул ей на ухо Люсьен. — Можно подумать, он до сих пор влюблен в Мариетт.

— А может, так оно и есть.

— Ничего подобного. Это все в прошлом. Их роман продолжался месяца два, не больше. Впрочем, Мариетт до сих пор не теряет надежды.

— Поэтому ты и привез ее сюда?

Люсьен покраснел.

— Просто я подумал, ты должна понять, что тебе не удастся влюбить в себя Пьера.

— А с чего ты взял, что я хочу? — возразила она, стараясь не выдать своих чувств.

— Значит, когда ты уедешь отсюда, у меня есть шанс?

— Зависит от того, что ты можешь предложить, — сказала Аманда нарочито громко, чтобы Пьер мог ее услышать. По его крепко сжатым губам она поняла, что это ей удалось, и, довольная, прижалась к Люсьену. Но не успели они сделать и пары шагов, как Пьер заявил:

— А теперь мой танец, — и резким движением отправил Мариетт к Люсьену и притянул Аманду к себе.

От прикосновения его рук Аманда вспыхнула, у нее бешено заколотилось сердце, ноги, казалось, не касаются земли. Они прижались друг к другу, им не нужна была музыка: их тела и так двигались в унисон, а страсть задавала свой ритм. Пьер наклонил голову, его щека коснулась ее щеки. Она дрожала, и ее руки сами притянули его еще ближе. Господи! Как же она хотела Пьера, ее губы ждали его губ, а тело тосковало по его рукам.

— Ты не просто стерва, — шептал он, — ты еще и ведьма, ты меня околдовала.

— А ты меня чуть не одурачил.

— Я хотел одурачить Мариетт, — сказал он.

— Это подло!

— А как же Люсьен? Мэнди, он тебе не подходит.

Неужели Пьер ревнует?! Счастье переполнило ее, но ей надо быть осторожной, и она слегка отстранилась.

— Боишься? — спросил он тихо.

— Устала, — уклонилась она. — Пора спать.

— Согласен.

— Одной, — подчеркнула она.

— А вот тут я против! — Отпустив ее, Пьер объявил:

— Мы с Мэнди пошли спать.

— Я тоже, — присоединился Люсьен.

— Да что с вами со всеми случилось? — недовольно спросила Мариетт. — Еще так рано!

— Хочешь, смотри видео, — равнодушно предложил Пьер.

— Спасибо, что-то не хочется. — С недовольной миной Мариетт поднялась вслед за всеми наверх.

"Интересно, пойдет ли Пьер провожать Мариетт, — подумала Аманда, — и если пойдет, как себя вести?” Но вдруг она заметила, что Пьер, пожелав гостям спокойной ночи, направляется за ней в западное крыло. Скрывая радость, она с невозмутимым видом шла по коридору и, подойдя к своей комнате, остановилась, чтобы попрощаться на ночь. Пьер тоже остановился.

— Спокойной ночи, Пьер, — сказала она, не поднимая глаз, и приоткрыла дверь.

— Не так быстро! — Пьер втолкнул Аманду в комнату и плотно закрыл дверь. — Нам надо поговорить.

— О чем?

— О тебе и обо мне. Пойми, Мэнди, я не твоя собственность.

Расстроенная тем, что она превратно истолковала его намерения, Аманда вспылила.

— Моя собственность? Да ты мне даром не нужен!

— Что-то не похоже, судя по твоему поведению.

— Просто я хотела достать Мариетт. И если уж на то пошло, я оказала тебе услугу. Или ты хочешь продолжить с ней роман?

— Спасибо, но я не нуждаюсь в твоих услугах! Я в состоянии сам защитить себя от хищниц, и от тебя в том числе.

— Ты.., ты самодовольная свинья!

— Потому что уверен, что тебе нравлюсь.

— Это я должна тебе нравиться, кретин! Не забывай, ты мне за это платишь! — Она заметила блеск его глаз, но слишком поздно; Аманда попятилась, но он уже схватил ее за талию. — Пусти меня!

— Подожди! Ты ведь моя невеста и, кажется, любишь меня? И один поцелуй в знак благодарности за королевский подарок не так уж и много? — Он запрокинул ее голову и наклонился к пылающему лицу Аманды.

Она замерла, хотя каждая клеточка ее тела тянулась к нему.

— Мужчины, которые соблазняют девушек против их воли, давно вышли из моды, — невозмутимо сказала она.

— Против воли? После вечеринки у меня сложилось другое мнение, а теперь я просто уверен, что не ошибся. Я прошу немногого — один поцелуй.

— Только и всего?

— Представь себе!

Чувства, накопившиеся за неделю, когда “Мэнди” без устали дразнила его, вырвались наружу. Он поймал губами ее рот и разжал языком губы. У Аманды перехватило дыхание, и она в порыве страсти прижалась к Пьеру. Ее язык затрепетал в ответной ласке. Они словно пили друг друга и все не могли напиться.

Его руки скользили по тонкому шелку, лаская ее податливое тело. Он расстегнул молнию, и платье спустилось, обнажая высокую, полную грудь. Отпустив ее рот, он наклонился и приник к ее набухшим соскам.

— Господи, какая ты красивая! — застонал он и расстегнул молнию еще ниже. Платье упало у ее ног; он поднял ее на руки, понес к кровати и осторожно положил, не отрывая восхищенных глаз от ее тела. Скинув рубашку и слаксы, он лег рядом. — Какие милые трусики, — прошептал он, а его палец скользил между ее кожей и эластиком, — но как пояс верности они не годятся!

— Зато у меня железная воля, — нашлась Аманда, и его глаза насмешливо блеснули.

— Ты, Мэнди, за словом в карман не лезешь. Он нежно целовал ее, а руки продолжали свое дело: ласкали каждый изгиб ее тела и наконец добрались до шелковистых волосков на бугорке. Аманда напряглась.

— Нет? — прошептал он.

— Нет.

— Я так хочу тебя!

— Я заметила! — И она коснулась его затвердевшей плоти у своего бедра.

— Но почему нет? — настаивал он. — Ведь мы оба взрослые люди, и ты, наверное, пьешь таблетки?

Она не пила таблетки и не собиралась докладывать ему об этом. Да если он узнает, что у нее был всего один мужчина и она спала с ним, потому что думала, что они поженятся, он умрет от смеха.

— Не отказывай мне, — умолял он и опять приник к ее губам, а руки скользили по нежной коже живота и спускались все ниже и ниже.

Он погладил мягкие волоски, и она вздрогнула от возбуждения и чуть не раздвинула ноги, хотя прекрасно понимала, что если позволит овладеть собой, то уже не сможет скрыть свои истинные чувства. Но у нее не хватило силы воли сопротивляться, и ей хотелось насладиться этим мигом, ведь он может и не повториться! Прежней Аманды, уверенной в том, что она поставит Пьера на колени, уже не существовало, и больше всего она боялась, что, как только они уедут отсюда, Аманда перестанет существовать для него.

— Пьер! — севшим от волнения голосом шептала она и дрожащими руками гладила его широкие плечи, гибкую спину, все его мускулистое литое тело, чувствуя, как он весь дрожит от возбуждения.

Его пульсирующая от возбуждения мужская плоть налилась и коснулась ее бедра. Аманду захлестнула волна желания. Господи! Как она хотела, чтобы он вошел в нее, наполнил своим семенем, заполнил каждую ее клеточку своей сутью.

"Я люблю тебя!” — молча кричала Аманда, радуясь, что у нее хватает сил сдержаться, и жалея, что нет сил оттолкнуть Пьера.

Словно чувствуя ее раздвоенность, он сильнее прижал ее к себе, приподнялся, и вот она уже была под ним, а он опирался на руки, чтобы не причинить ей боли своей тяжестью.

— Не отказывай мне, — прерывисто дыша, повторял он, и его глаза горели страстью. — Я так тебя хочу, что даже мысли путаются. Как только я тебя увидел, Мэнди, ты, как заноза, вошла в мою жизнь, и так глубоко, что мне тебя уже не вынуть!

Она так мечтала услышать эти слова, хотя здесь не было главного — люблю!

Пьер говорил только о желании, о необходимости утолить бушевавшую в нем страсть. И он думает, что, переспав с ней, ему это удастся? А если она уступит, не скажет ли он: “До свидания, Мэнди, и спасибо за приятные воспоминания”?

Аманда понимала, что именно так и может случиться, это придало ей силы противостоять натиску Пьера, и она выскользнула из-под его тела.

От удивления он замер и лишь вопросительно поднял бровь. Вместо ответа Аманда прикрылась простыней.

— Пьер, я прошу тебя, уходи.

— Ты это серьезно?

— Да.

Он не спеша поднялся. Потянулся за рубашкой и трусами, а она смотрела на его сильные мускулистые руки, смуглую кожу; потом опустила глаза ниже, и ее пальцы чуть сами не прикоснулись к его плоскому животу и возбужденной плоти, которую он не торопился прикрывать.

Заметив, что она следит за ним, он произнес:

— Жаль, что ты сказала “нет”. У нас с тобой получилась бы отличная музыка.

— Не люблю шлягеры-однодневки.

— Но это музыка восьмидесятых.

— Значит, я родилась не вовремя.

Он застегнул слаксы и, не отрывая глаз от ее груди, подошел к ней, и Аманда почувствовала, что ее выдают набухшие соски.

— И ты станешь отрицать, что меня хочешь?

— Хочу, но шлягер мне не нужен. Я хочу постоянства.

— Вот как? Маленькие девочки, которые играют по большой, могут остаться ни с чем.

— Ничего, я рискну. — Она натянула простыню еще выше. — Пьер, а тебе не наскучили шлягеры?

— Пока нет. Слушать их приятно, да и забываются они быстро: меня это устраивает.

"Ну что же, яснее ясного”, — подумала Аманда и про себя поблагодарила его за откровенность. Понемногу она успокоилась и собралась с мыслями.

— Ну а как сюда вписывается Элен? — спросила она и с удовлетворением отметила, что Пьер смутился. Посмотрим, сумеет ли он выкрутиться на этот раз!

— Никак, — помедлив, ответил он. — Она как симфония, и, если я начну слушать такую музыку, другая будет мне не нужна.

— Я тоже могу стать для кого-то симфонией.

— Не сомневаюсь.

Встретившись с ним взглядом, Аманда ничего не смогла прочесть в его глазах. Она лишь увидела, как они посветлели, и даже в полумраке комнаты в них появился серебристый блеск. Ей показалось, что его посетило какое-то озарение.

Аманда ждала, сама не зная чего, но Пьер отвернулся и быстро застегнул рубашку. Подойдя к двери, он оглянулся и спросил:

— Хочешь завтра утром пойти со мной на виноградники?

Удивленная, Аманда молчала. Он все время отказывал ей, а теперь… Может, его отношение к ней все-таки изменилось? И теперь Мэнди для него не просто хорошенькая мордашка и роскошное тело, которые легко купить, а потом так же легко выбросить? Может, он уже думает об их совместном будущем? Просто хочет сначала, подобно Свенгали, подчинить ее своей воле и потом никогда не расставаться с ней? Судя по выражению его лица, так оно и есть — Аманда с трудом сдерживала радость.

— С удовольствием, — сонным голосом ответила она и, как только он вышел, помчалась в ванную за ночной рубашкой, нырнула в постель, взбила подушку и улеглась, строя воздушные замки.

В дверь негромко постучали, и Аманда спустилась на землю. Сердце ее тревожно забилось. Неужели это опять Пьер? Она включила ночник, надела халат, глухо запахнула его и подошла к двери.

— Кто там?

Она очень удивилась, услышав голос Люсьена.

— Мэнди, можно с тобой поговорить?

— А что, утром нельзя?

— Я никогда не вижу тебя одну. Мэнди, впусти меня, пожалуйста. Я на минутку.

Сжалившись, Аманда открыла дверь, жестом приглашая его войти.

— В чем дело? — спросила она, сев на край кровати.

— Я пришел просить прощения. Сегодня и тогда, в прошлые выходные, я говорил тебе непростительные вещи.

Она не могла взять в толк, о чем он, но, видя его трагический вид, решила его успокоить.

— Я.., я все уже позабыла, — пробормотала она.

— Только так и может ответить такая славная девушка, как ты. Но это ни в коей мере не оправдывает мое поведение: я предлагал тебе помочь найти работу в Париже, а сам только и думал о том, как затащить тебя в постель!

— Не ты первый, не ты последний! — скептически заметила она.

— Поверь, теперь мои чувства к тебе изменились. Просто до сегодняшнего вечера, пока не увидел, как ты танцуешь с Пьером, я этого не осознавал. Я люблю тебя, Мэнди, и хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Женой? — Аманда от изумления не знала, что и сказать.

— Да, женой, — повторил Люсьен. — Когда закончится весь этот фарс, надеюсь, ты останешься в Париже и позволишь мне узнать тебя поближе. Я не тороплю тебя, моя дорогая. Просто не хочу, чтобы ты ушла из моей жизни.

Аманда совсем растерялась. Вид у него был такой, словно с тех пор, как они простились вечером, Люсьен прошел все круги ада. Респектабельный фасад, который он предъявлял миру, рухнул, а за ним оказался страдающий, легкоранимый человек, переполняемый чувствами, с которыми он не в силах справиться. Таким Люсьен нравился ей гораздо больше, но она знала, что полюбить его никогда не сможет. Аманде было тяжело сознавать, что она причинила ему боль. Как же глупо все получилось, она должна была предвидеть, чем это кончится. Но, ослепленная любовью к Пьеру, Аманда не заметила чувства другого человека.

— Прости, Люсьен, но я… Ты всегда будешь мне другом — добрым, верным другом, но не больше.

— Откуда ты знаешь? Может, если мы будем чаще видеться…

— Это ничего не изменит. Любовь или есть, или ее нет.

— Но любовь может возникнуть, — настаивал Люсьен. — Не отвергай меня вот так, сразу.

— Я не могу иначе. Забудь меня, Люсьен.

— Не могу. — Он подошел к ней, наклонился и нежно поцеловал. Аманда не ответила на его поцелуй. — Прости меня, Мэнди. Насильно мил не будешь. Прошу тебя об одном: помни, если я вдруг стану тебе нужен, я всегда буду рядом.

Молча она кивнула и со слезами на глазах смотрела, как он уходит.

Оставшись одна, она зарылась головой в подушку. Мысль о том, что она обидела Люсьена, отравляла приятные воспоминания о Пьере. Аманда вдруг испугалась, что ложно истолковала его поведение. Он предложил ей сходить вместе на виноградники, а не выйти за него замуж!

Впрочем, разве это не говорит о том, что Пьер хочет изменить их отношения? Ведь всего несколько минут назад она была почти уверена в этом. Глупо сомневаться в его чувствах из-за Люсьена с его обидой. Пьер влюблен в “Мэнди”. Она уверена в этом. Просто его пугает, что они такие разные.

Тяжко вздохнув, Аманда вытерла глаза. Давно пора отказаться от грубых замашек, которые она придумала для “Мэнди”, и постепенно стать самой собой. Больше никакого вульгарного хихиканья, никаких “хочете” и прочих выкрутасов. С завтрашнего дня она начнет новую жизнь и докажет Пьеру, какая она способная ученица!

И с этой приятной мыслью она улеглась поудобнее и сладко заснула…