Глава 1

Небрежно облокотись на мраморную полку, поигрывая стаканом с виски, у камина стоял высокий интересный мужчина. Его задумчивый вид и атлетическая фигура резко контрастировали с элегантным французским будуаром, позолоченной мебелью и изящными безделушками.

— Ты на самом деле хочешь, чтобы я женился на Аманде Герберт? — В голубых глазах Пьера Дюбрея промелькнуло удивление. — Да ведь я в последний раз ее видел, когда ей было всего тринадцать!

— Это был бы идеальный выход из весьма щекотливого положения, — ответила мать.

— Я не виноват, что титул Генри по закону перейдет ко мне, — горячился Пьер, — и тебе не удастся уговорить меня взять в придачу его уродину дочку!

— Может, с годами она похорошела. Когда ты ее видел, она была гадким утенком.

— И речи быть не может, мама. Знаешь, я всегда считал, что разговоры о свадьбе всего лишь шутка.

— В какой-то мере да, но во всякой шутке есть доля истины. Подумай сам: Аманда — единственный ребенок в семье, родители заботятся о ее будущем и их волнует, где она будет жить.

— Не вижу никакой связи. В деньгах у нее недостатка не будет. — Пьер пригладил черные волнистые волосы и, взглянув на мать, помрачнел.

— Дело не только в деньгах, — возразила мадам Дюбрей. — Поместье Гербертов веками принадлежало их семье, а теперь, раз у них нет сына, оно переходит тебе, и, когда отец умрет, Аманде придется оставить отчий дом…

— Я все равно не соглашусь связать свою жизнь с девушкой, которую совсем не знаю.

— Ну вот и познакомься. Жаль, что ты в прошлом году не приехал на ее совершеннолетие.

— Мы же были в Калифорнии.

— Если бы захотел, вполне бы успел вернуться. Ну ради меня — поезжай к ним на выходные. Иначе как ты составишь о ней мнение?

— Мнение о ней я составил восемь лет назад. — Чувственный рот Пьера с полной нижней губой упрямо сжался. — Тогда она была маленькая дурнушка, а теперь, вне всякого сомнения, дурнушка большая!

— А Маргарет пишет, что она хорошенькая.

— Интересно, а что еще может сказать мать о своей дочке? — усмехнулся Пьер. — Ты бы только посмотрела на ее дивные глазки, мама. Она так бы и впилась в меня ими, если бы ей удалось их сфокусировать.

Мать невольно улыбнулась.

— Говорят, косоглазие теперь лечат.

— А фигуру? Да рядом с ней палка покажется статуэткой!

— Помилосердствуй, ей же было всего тринадцать! А теперь она расцвела! Маргарет уверяет, что Аманда красавица и умница. Окончила колледж, работает в журнале.

— Синий чулок! Час от часу не легче. — Пьер засунул руки в карманы брюк, обтянув мускулистые бедра. — Послушай, мама, я отлично тебя понимаю, но, повторяю, я не просил титул Генри, не говоря уже о его пресловутом особняке. Мой дом здесь — в этом замке на Луаре.

Он подошел к окну и с гордостью оглядел зеленые ухоженные лужайки, за которыми тянулись стройные ряды виноградников. В профиль Пьер казался моложе своих тридцати трех лет: кожа гладкая, без морщин, подбородок твердый, резко очерченный. Судя по живому блеску глаз и чувственному изгибу рта, это был азартный человек, любящий играть чувствами людей, но не из тех, кто позволяет играть своими.

— Я потратил двенадцать лет жизни, чтобы здесь, на Луаре, создать один из лучших сортов вин, — уже спокойно продолжал он, — да и наша винодельня в Нейпа Вэлли набирает обороты. Ну зачем мне еще дом и земля в Англии?

— Чтобы завещать своим детям.

— Когда у меня появятся дети, они будут жить и работать здесь, вот на этом клочке земли. — Он повернулся к окну. — Пойми, люди не шахматные фигуры, ими нельзя манипулировать, и я не намерен связывать свою жизнь с девушкой, которую не люблю. — Лихорадочный румянец на лице матери (верный признак тахикардии) заставил его смягчиться. — Знаешь, мама, пожалуй, пока есть время, я загляну к Генри и объясню ему, как можно тактичнее — даю слово! — что такой повеса, как я, не пара его очаровательной дочери.

— А может, ты еще не понравишься Аманде, — прервала его мать, хотя выражение ее лица говорило обратное.

— В таком случае честь будет удовлетворена и твоя совесть успокоится! — торжественно изрек сын. — Пожалуй, я приглашу с собой Люсьена. Вдруг они понравятся друг другу!

Мадам Дюбрей рассмеялась.

— Что ж, тогда Аманде повезет. Твоя беда, Пьер, в том, что ты слишком красив и по этой причине крайне избалован!

— Ну раз так, постараюсь не выпадать из образа и не буду тебя слушаться! — Пьер наклонился и поцеловал мать в лоб. Его черные кудри оттенили ее седину. — И больше ни слова об этой дурацкой свадьбе, договорились?

— А ты поедешь к ним на выходные?

— Поеду. Хотя бы для того, чтобы Генри и Маргарет перестали считать цыплят, которым не суждено вылупиться — на меня пусть не рассчитывают!

Мать улыбнулась, а когда сын ушел, вздохнула. “Ох уж эти дети! — думала она с нежностью. —Сколько с ними хлопот!”

Глава 2

— Ты это серьезно? — Аманда тряхнула рыжеватой копной волос. — Чтобы я вышла замуж за Пьера Дюбрея?! Да я его с детства не видела!

— Тогда он тебе очень понравился, — заметила мать, — и с тех пор он вряд ли сильно изменился. Через неделю он приезжает, так что сама во всем убедишься.

Аманда не забыла свою детскую любовь к троюродному брату: он как-то приехал к ним отдохнуть на каникулы, а заодно и познакомиться с поместьем, уготованным ему в наследство.

— Я помню, вы с папой поговаривали о нашей свадьбе, но я думала, вы шутите.

— Да, шутили, но… — Маргарет Герберт открыто взглянула дочери в лицо. — Это было бы весьма кстати, дорогая моя. Ты ведь любишь этот дом, и если вы с Пьером понравитесь друг другу, он останется твоим. — Она помолчала. — Если ты полюбишь Пьера, само собой разумеется. Хотя он так хорош собой и умен, что многие женщины спят и видят, как бы его заполучить. — — Особенно замужние, — уточнила Аманда. — Я так полагаю, они его слабость.

— Ты не должна верить всему, что прочтешь в прессе. Тем более во французских журналах: они обожают скандалы. Между прочим, Элиана пишет, что Пьер отзывается о тебе с большой нежностью.

"Не говоря уже о моих деньгах”, — подумала Аманда, но, чтобы не огорчать мать, сказала:

— Разве влюбляются только в красивых и умных? Даже науке пока неизвестно, что привлекает людей друг в друге. Говорят, это связано с половыми аттрактантами, феромоном и…

— Пощади мои уши! — прервала ее мать. — Ведь ты же не научную статью пишешь!

— Кстати, мне нужно закончить статью. На прошлой неделе я задержала работу, так Лиз меня чуть не съела.

— Я еще не закончила разговор, — попыталась настоять на своем Маргарет Герберт.

Но Аманда, вскочив на длинные стройные ноги, уже подлетала к двери. Выйти замуж за Пьера Дюбрея? Да она скорее всю жизнь будет одна! Если она кого не переносит, так это бабников — а Пьер в этом деле не имеет равных!

Она улыбнулась, вспомнив, как разнюнилась, когда он приехал к ним на две недели на каникулы: она ходила за ним тенью, как влюбленный щенок, и впадала в восторг, если он удостаивал ее улыбкой. Ну что же, хотя бы с этим глупым увлечением покончено. И все же она опять вернулась к мыслям о свадьбе.

Несколько лет назад мать сказала, что Пьер поправил семейное состояние, подорванное отцовским неумением вести дела. Аманда была убеждена, что Пьера привлекают не ее прелести, а весьма солидное наследство. Ведь он — истинный француз, а они славятся тем, что женятся на деньгах и заводят любовниц на стороне.

Однако интересно взглянуть на его физиономию, когда он увидит, как она изменилась. Аманда улыбнулась, вспомнив, какой невзрачной и угловатой была тогда. Но теперь тощая жердь превратилась в стройную и гибкую лозу, жесткая поросль морковного цвета — в золотисто-рыжую пышную гриву, зубы выровнялись, косоглазие вылечили. Словом, если раньше она вызывала жалость, то теперь — зависть и восхищение!

— Ну и когда приезжает наш красавчик? — спросила она, открывая дверь.

— В пятницу. И будь с ним полюбезнее, моя дорогая! Элиана — одна из самых близких моих подруг.

— Да ты ее сто лет не видела!

— Только потому, что она проводит много времени в Калифорнии с Пьером. Аманда, ты, в конце концов, дашь мне договорить?

— Потом, ма. Сейчас мне некогда. Наступила пятница, статья дописана и отослана, и Аманда, хотя она и не признавалась в этом даже самой себе, с нетерпением ждала встречи с человеком, в которого была когда-то по-детски влюблена. С некоторым удивлением она узнала о том, что Пьер приезжает с приятелем, и ей впервые пришло в голову, что, пожалуй, Пьер, так же как и она, побаивается встречи с ней.

Она как раз раздумывала над этим, когда в гостиную вбежала Мэнди (девушка, которую приглашали помогать по дому, когда приезжали гости) и доложила, что приехали два француза.

— А ты успела их разглядеть? — спросила Аманда.

— А то! Они оба такие обалденные, особенно ваш кузен. Во всяком случае, я почти уверена, что это он — видели бы вы, как граф молотил его по спине! — Мэнди мечтательно закатила глаза. — Я бы работала здесь целыми днями, если бы знала, что он будет тут поблизости. — Спохватившись, она прикрыла рот рукой. — Извините! Я не хотела…

— Все в порядке, — сказала Аманда. “Да у меня мороз по коже, как подумаю об этом хлыще, терпеливо поджидающем папин титул и все прочее”. Отогнав неприятную мысль, она выключила фен. — Мне бы хотелось взглянуть на гостей тайком, прежде чем нас представят. Постарайся узнать, куда они пойдут, когда распакуют вещи, а я попробую их увидеть.

— Будет сделано! — весело отрапортовала Мэнди и убежала, а через четверть часа вернулась с сообщением, что гости пьют чай на террасе.

Облачившись в темно-зеленое платье и такой же шарф (чтобы замаскироваться), Аманда, крадучись, спустилась по черной лестнице и обошла дом с тыла.

Низко пригибаясь к земле, кошачьим шагом она обогнула террасу и увидела за столом двух мужчин. Они были увлечены беседой, и, подойдя совсем близко, Аманда притаилась среди зарослей рододендронов, настолько густых, что ее нельзя было заметить даже с расстояния нескольких шагов.

Чтобы получше их рассмотреть, Аманда осторожно отогнула ветку.., и чуть не задохнулась! Перед ее глазами возник самый красивый мужчина из всех, кого ей доводилось видеть. В том, что это был Пьер, не могло быть и капли сомнения, и детская любовь, которая, как она думала, растаяла в тумане забвения, вновь ожила. Ее захлестнула волна чувственности, исходящей от высокого гибкого тела и выразительных черт мужественного лица. Медленно, словно стараясь вобрать в себя, Аманда рассматривала тонкий аристократический профиль, большой, красиво очерченный рот, высокие скулы, придававшие загорелому лицу некоторую надменность, и изогнутые черные брови над глубокими голубыми глазами.

С незнакомым до сих пор чувством незащищенности Аманда еще полюбовалась им, потом нехотя перевела взгляд на его собеседника.

Кроме роста и телосложения он был полной противоположностью Пьеру — яркий блондин с волосами медного оттенка и светло-карими глазами, с мягкими чертами лица и, как решила Аманда, с податливым, легким характером.

По правде говоря, оба представляли собой достойные образцы мужской фауны и без труда могли привести в трепет любую женскую особь. Кроме того, оба отличались отменным вкусом:

Пьер был одет в голубых тонах, подчеркивающих цвет его глаз, а его друг, соответственно, в коричневых.

— Я так и не понял, зачем ты меня сюда притащил, — говорил друг Пьера на французском с характерным парижским прононсом (несмотря на быструю речь, Аманда все прекрасно понимала).

— Полюбоваться на меня в роли послушного сына и быть свидетелем обручения с очаровательной Амандой.

— Твоего обручения? Вот рассмешил! Да еще не родилась та женщина, которая способна заставить тебя расстаться с холостяцкой жизнью!

— Именно так я и сказал матери, да разве она станет слушать! Чтобы ее успокоить, я согласился приехать и познакомиться с Амандой, а заодно представить и тебя, мой друг, одной из самых красивых юных леди в Англии.

Аманда довольно улыбнулась. А еще говорят, что, если подслушивать, ничего хорошего о себе не узнаешь! Но радость ее была недолговечной.

— Боюсь, тебя ждет разочарование, старик, — сказал Пьер. — Если Аманда и сейчас такая же уродина, как и в тринадцать лет… — Он вздохнул и закинул ногу на ногу. — Но мать не переупрямишь!

— А может, она похорошела?

— Ну и куда же, по-твоему, подевались ее кривые зубки и косые глазки?

— Тяжелый случай! — согласился Люсьен. — Что будешь делать?

— Со свойственным мне шармом и тактом я дам понять ее родителям, что хотя и нахожу их дитя прелестным созданием, но в обозримом будущем не имею ни малейшего желания жениться на ком бы то ни было.

— Сказать женщине, что ты не создан для семьи, опасно для жизни, — заметил Люсьен. — Это все равно что размахивать красной тряпкой перед носом у быка! Женщин не пугают трудности: чем труднее тебя заполучить, тем с большим упорством они тебя преследуют.

— А что, если… — Пьера осенила новая мысль. — А что, если сказать, что я ухожу в монастырь?

— Надеюсь, не в женский? — расхохотался Люсьен.

Пьер усмехнулся, а Аманда в своей зеленой засаде обдумывала изощренные пытки, которым подвергнет эту самовлюбленную свинью. Значит, кривые зубки и косые глазки?! Погоди, дай только срок! Да я разорву все твое холеное тело на кусочки!

— Кроме шуток, Пьер, — заговорил опять Люсьен. — Если эта бедняжка на самом деле такая страшная, пожалуй, лучшее, что ты можешь сделать, — не лезть в это дело.

— Да как ты не можешь понять, я уже и так влез в это дело! Ясно одно: чем быстрее пройдут выходные, тем лучше.

Раздался скрип отодвигаемого стула по каменному полу, и сквозь листву Аманда увидела, что Пьер встал из-за стола. В полный рост, с широкими мускулистыми плечами, он был еще внушительнее, в отличной спортивной форме. “Я разглядываю его, как кусок говядины на прилавке”, — пришло в голову Аманде, и она чуть не рассмеялась. Но ведь именно так он расценивает ее! С той лишь разницей, что дает понять, что покупать не собирается ни при каких обстоятельствах! Впрочем, она сама сказала матери то же самое.

Люсьен тоже поднялся, и они не спеша пошли через террасу в гостиную, оставив Аманду в раздумьях среди рододендронов.

Если быть до конца честной, надо признать, что в тринадцать лет она не была Мэрилин Монро, но и с Мисс Дракулой ее тоже никто бы не спутал! Неожиданно ей пришла в голову отличная мысль (она даже рассмеялась): заставить этот великолепный кусок мяса взять назад свои слова. Вот именно! Она преподаст Пьеру Дюбрею урок, который он запомнит на всю жизнь!

Убедившись, что все спокойно, Аманда выбралась из кустов и побежала в спальню матери. Леди Герберт сидела у туалетного столика и вплетала длинные светлые пряди в шиньон. Увидев в зеркале порозовевшее от возбуждения лицо дочери, Маргарет Герберт повернулась к ней.

— В чем дело, дорогая?

— Я слышала, как Пьер говорил со своим другом. — И, не переводя дыхания, Аманда пересказала все, что подслушала, и даже несколько обиделась, когда мать перестала возмущаться и от души рассмеялась.

— Так тебе и надо — нечего подслушивать! Между прочим, Пьер прав. Ты была на редкость нескладным подростком.

— Но ведь и не Медузой Горгоной, как он меня обрисовал! — возмутилась Аманда.

— Вряд ли молодой человек (сколько ему тогда было — двадцать четыре или двадцать пять?) может разглядеть лебедя в гадком утенке. — Широко расставленные серые глаза матери (такие же, как и у Аманды) оглядели волнистые золотисто-рыжие волосы, нежный овал лица и высокую стройную фигуру дочери. — А ты превратилась в настоящего лебедя, и Пьер очень скоро в этом сам убедится. Спорю, он будет валяться у тебя в ногах!

— Может, еще и лизать их? Напрасный труд Я не намерена любезничать с этим напыщенным, высокомерным…

— Неотразимым и сексуальным…

— Мама!!!

— Да-да! Он именно такой! Пусть мне пятьдесят, но я же не слепая Я понимаю, ты расстроена, моя милая, но не должна во всем винить его. И вообще, стоит вам увидеть друг друга, все встанет на свои места.

— Ты бы послушала, что он говорил! — обиженно сказала Аманда.

— Понимаю, но отнесись к этому с юмором. Представь, как он удивится, когда тебя увидит. Ведь смысл этого визита как раз и состоит в том, чтобы вы познакомились поближе. — Тут мать остановилась, заметив характерный блеск в глазах дочери. — Аманда! Что ты задумала? Мне не нравится выражение твоего лица.

— Пьеру это еще меньше понравится, — сказала дочь, возбужденно шагая по комнате. — Я придумала отличный способ с ним расквитаться.

— Не желаю больше ничего слушать! — сказала графиня и встала, чтобы достать платье. — Не желаю!

— Придется, мамуля. Мне нужна твоя помощь.

— Аманда, я против!

Но Аманда смотрела такими умоляющими глазами, что решимость матери дрогнула, и она села.

— Ну что ты еще придумала? Аманда быстро объяснила суть дела, и хотя сначала Маргарет Герберт слушала с явным не одобрением, постепенно, как и надеялась Аманда, чувство юмора взяло верх над благоразумием.

— Если все получится, будет забавно, — неохотно согласилась мать, — хотя и не представляю, как тебе все это сойдет с рук.

— А почему нет? Разве я не была ведущей актрисой в школьном театре?

— Как ты можешь сравнивать! Это же не школьный спектакль!

— Весь мир подмостки, — продекламировала Аманда. — Послушай, ма, я просто хочу его немного попугать. Сначала пусть увидит меня страшной, а потом, когда дойдет до кондиции, я спущусь к ужину во всем блеске.

— Знаешь, вообще-то неплохо придумано, — согласилась мать, надевая платье — Тогда позвони папе и скажи, что у меня корь.

— Корь? Это обязательно? — Посмотрев на дочь, Маргарет Герберт покорно подняла трубку домашнего телефона. — Генри? Случилось нечто ужасное! У Аманды корь.

— Я так и знал! — загремел в трубке голос графа. — И у конюха корь, а она каталась с ним верхом дня два тому назад. Послушай, а разве Аманда не переболела корью в ту зиму, когда мы ездили в Сент-Мориц?

Прижав ухо к трубке, Аманда отчаянно жестикулировала, взывая к изобретательности матери.

— Тогда у нее была коревая краснуха, Генри, — солгала жена.

— Ну и ну! — проворчал граф. — Значит, знакомство с Пьером отменяется, если, конечно, он еще не переболел корью.

— Болел или не болел, не имеет значения:

Аманда не может видеться с ним в таком жутком виде.

— Глупости! Что он, сыпи не видел? Аманда отчаянно затрясла головой, и мать сказала:

— Нет, Генри. Пока ей не станет лучше, она не может встретиться с ним.

— Упрямая девчонка! Ума не приложу, в кого она такая уродилась.

— В твою мать, надо думать, — ответила жена.

— Тогда сама поговори с Пьером, — продолжал граф, не обращая внимания на ее реплику. — Скажи, что, если захочет, может уехать сразу после ужина.

— По-моему, это не слишком любезно, дорогой. Пусть решает сам.

Положив трубку, Маргарет заговорщически улыбнулась.

— Знаешь, эта игра мне начинает нравиться.

— Я так и знала! Теперь позвони Пьеру. На этот раз графиня была намного увереннее в себе, и Аманда, с любопытством слушала низкий сексуальный голос Пьера.

— Как жаль! — говорил он с едва заметным акцентом. — А я так хотел познакомиться с вашей очаровательной дочерью!

— Аманда тоже очень расстроена, — отвечала хозяйка, добавив после выдержанной паузы:

— Но ведь вы можете хотя бы одним глазком взглянуть друг на друга.

— Одним глазком?

— Да, мой милый мальчик. — Графиня, как и дочь, с трудом сдерживала смех. — Если через полчаса вы будете в розовом саду и посмотрите в окно на втором этаже, Аманда помашет вам рукой.

— Отличная мысль! А потом, с вашего позволения, мы с Люсьеном вернемся в Лондон. Учитывая недомогание Аманды, присутствие гостей в доме обременительно.

— Ну что вы! Мы так рады, что вы приехали! Пожалуйста, останьтесь на ночь, Пьер, а утром поедете. Жаль только, что вы зря потратили время.

— Ну что вы! Ведь я же увижу Аманду хотя бы в окне, — сказал Пьер таким фальшивым тоном, что Аманда отодвинулась от телефона, чтобы он не услышал ее смех.

— Через полчасика он увидит нечто такое, что я в свои тринадцать покажусь ему сногсшибательной красоткой, — сказала Аманда, когда мать положила трубку.

— Ну и что же ты придумала?

— Пока не знаю, но это будет зрелище не из приятных!

— Но за ужином ты должна предстать в лучшем виде, — настаивала мать.

— Я же обещала, не волнуйся!

Через двадцать минут, приоткрыв шторы спальни, Аманда увидела Пьера, входящего в розовый сад. Казалось, он не замечал ярких цветов с их дурманящим ароматом: все его внимание было приковано ко второму этажу. Аманда подошла поближе к окну и раздвинула шторы.

Как она и рассчитывала, он в ужасе отшатнулся, и Аманда сжала кулаки, чтобы сдержать истерический смех. Медуза ей явно удалась!

Оранжевые лохмы торчали из-под фиолетового шарфа, намотанного на мертвенно-бледное, покрытое крупной сыпью лицо (спасибо тальку и губной помаде “Макс Фактор”!). Изо рта торчали большие кривые зубы: по сравнению с ними Большой Каньон казался мелким овражком; очки с толстыми линзами в темной оправе, отражавшие лучи заходящего солнца, придавали лицу завершающий штрих.

— Эта корь так некстати! — проскрипела Аманда, словно резанула ножом по стеклу. — Надеюсь, когда я поправлюсь, мы еще встретимся во Франции.

— Я на днях улетаю в Калифорнию, — с трудом выдавил из себя Пьер.

— Увидимся, когда вернетесь.

— Это будет не скоро, может через полгода.

— Неважно! Я ведь могу прилететь к вам сюрпризом. — Аманда радостно заржала и высунулась из окна, чтобы продемонстрировать грудь. Он назвал ее палкой, и, чтобы сразить Пьера наповал, она подложила себе подушку и теперь могла соперничать с беременной коровой!

— Пьер, а вы болели корью? — проскрипела она.

— Я? А что?

— Если болели, можете подняться ко мне. Корью нельзя заболеть дважды.

— Никогда не болел корью, — поспешно отозвался Пьер. — И пожалуйста, не стойте так долго у окна, а то еще простудитесь.

— Как это мило, что вы такой заботливый! — восторгалась Аманда. — Как бы я хотела быть сейчас рядом с вами!

— Я тоже, — солгал Пьер, отступая назад.

— А что вы сейчас будете делать? — спросила она, облокотившись “грудью” на подоконник, чтобы он мог оценить ее по достоинству.

— Погуляю в лесу до ужина, — ответил Пьер упавшим голосом. — До свидания, Аманда. Желаю вам скорейшего выздоровления.

Стремительно развернувшись, Пьер быстро зашагал прочь, словно за ним гнались злые духи, а Аманда рухнула на стул и смеялась до слез.

Глава 3

Отдышавшись, Аманда выплюнула “зубы” из апельсиновой корки, которую она искусно пристроила под губами, и вытащила из волос оранжевые перья, а Мэнди, трясясь от смеха, тщетно пыталась запихнуть их в безнадежно испорченную метелку для пыли.

— Ты видела, какое у него было лицо? — давилась от смеха Аманда. — Какой у него был перепуганный вид?

— Думаю, вы до конца дней будете сниться ему в кошмарных снах! — хихикала Мэнди. — Жаль, урок нельзя продолжить.

Серые глаза Аманды загадочно блеснули.

— Может, еще и продолжим. Как это ты говоришь — “нельзя так просто снять его с крючка”. — Обмакнув пальцы в очищающий крем, Аманда быстро стерла с лица губную помаду.

— Что это вы задумали? — спросила Мэнди.

— Пока ничего. Только размышляю. Промокнув лицо салфеткой, Аманда подбежала к окну, как будто ответ на ее вопрос таился в розовом саду. Но внизу лишь пестрели цветы да виднелась фигура Пьера, быстрыми шагами направлявшегося в сторону леса.

— Придумала! — закричала Аманда и отвернулась от окна. — Ну, а теперь слушай меня внимательно!

Аманда изложила свой план, а Мэнди только охала и ахала от восторга и сгорала от нетерпения помочь своей хозяйке.

— Обалденная идея! Только вдруг не получится?

— Получится! Но надо спешить, а то я его упущу.

Через две минуты Мэнди, давясь от смеха, выбежала из комнаты, облаченная в халат Аманды, а Аманда быстро надела темно-синее платье и белый передник горничной. На этот раз она загримировала себя совсем по-другому, не как клоуна, но опять не пожалела ни губной помады, ни румян, ни туши для глаз. Особенно основательно поработала над волосами: взбила мягкие пряди в пышную копну так, что они стояли дыбом, а потом щедро облила лаком с золотыми блестками, что придало им морковный оттенок.

Оглядев себя в зеркале, Аманда осталась весьма довольна результатом. Высокая (173 сантиметра без каблуков), стройная, но с упругой грудью, она была полной противоположностью Мэнди, которая была на голову ниже и с плоской грудью. Униформа горничной тесно облегала фигуру, что весьма соответствовало плану Аманды. В приподнятом настроении она бегом спустилась по черной лестнице и помчалась к лесу.

После жаркого дня в лесу было приятно и прохладно, и Аманда, крадучись, как тигрица, преследующая свою жертву, направилась к опушке, куда, как она заметила из окна, пошел Пьер.

Он сидел на бревне, спиной к ней, и швырял камешки в росший неподалеку бук.

При виде Пьера сердце у Аманды тревожно забилось, и она чуть было не отказалась от своего плана. Но, вспомнив все обидные слова в свой адрес, Аманда собралась с духом, одернула узкое платье и игривой походкой направилась к Пьеру.

От треска сломавшегося под ногой Аманды сучка Пьер резко повернулся и оглядел ее всю оценивающими глазами. Аманде стало неловко в тесном платье Мэнди. (Вот коротышка! Была бы хоть чуть-чуть повыше!) Громче, чем это принято, она сказала:

— Здрасьте, сэр!

— Здравствуй! — Не вставая с места, Пьер продолжал рассматривать ее с откровенным и бесстыдным восхищением.

"Ну и манеры”, — подумала Аманда, бросив на него испепеляющий взгляд. Словно почувствовав насмешку, Пьер не спеша поднялся, и Аманда, глядя на него, растерялась от незнакомого до сих пор ощущения собственной слабости. Даже босиком она не привыкла смотреть на мужчин снизу вверх; сейчас, в туфлях на плоском каблуке, как и подобает горничной, она оказалась именно в таком унизительном положении.

— Вы не прочь, если я тут поваляюсь? — спросила Аманда и, не дожидаясь ответа, плюхнулась в траву.

— Добро пожаловать! — ответил он, одарив ее чарующей улыбкой, и опять уселся на бревно, вытянув ноги. — Работаешь в доме Гербертов? — заметил Пьер, кивнув на униформу.

— Да. Только что улизнула от этой злой сучки!

— Какой сучки? — с удивлением спросил он.

— От леди А., от кого же еще? Опять не в дурах: заболела корью и не смогла встретиться со своим альфонсом, а тот специально приехал…

— Альфонсом? — Пьер прищурился.

— Ну да! Тот француз, который хочет заграбастать ее денежки. Правда, навряд ли ему это удастся. Она видела его через окно, и ей не больно-то он и понравился. Говорит, отпусти он чуть длиннее волосы, вполне бы сошел за девушку!

— Вот как! — Несмотря на загар, было заметно, что Пьер покраснел, и Аманда с трудом сохраняла невозмутимый вид.

— А одет-то как! — хихикнула она, входя в роль. — Леди А, говорит, что он вырядился будто на званый ужин, а не на загородную прогулку.

— Понятно. — Пьер нервно сжал губы и с силой швырнул камень в бук.

— Так что по всему видать, — продолжала безжалостная Аманда, — он вряд ли чего добьется. Она назвала его голубеньким мальчиком!

Ну это уже слишком! Пьер, как ужаленный, вскочил с бревна.

— Пожалуй, мне пора, — небрежно сказала Аманда, но, как только она встала, Пьер схватил ее за плечи. От его прикосновения по телу разлилась приятная истома, и, разозлившись на саму себя, Аманда поспешила высвободиться.

— Не бойся, — ласково сказал он. — Я тебя не обижу. Мне просто хочется знать твое мнение.

— Какое еще мнение?

— А ты тоже считаешь, что я женоподобный?

— Вы, сэр? — Аманда широко раскрыла глаза, изображая испуг. — Вы что.., ой! Вы что, тот самый француз, что приехал к леди Аманде?

— Тот самый, и я жду твоего ответа.

Запрокинув голову, Аманда не спеша рассматривала Пьера с выражением глубокой сосредоточенности.

— Ну и что? — нетерпеливо повторил он. — Каков твой приговор?

— Я думаю, вы обалденный! — прямо сказала Аманда. — На самом деле, очень даже привлекательный. Ой! — Аманда зажала рот рукой. — Вы ук, не разболтайте, что я туг вам наговорила, а не то я потеряю работу.

— Я никому ни слова! — Пьер сжал кулаки. — Мне плевать, что обо мне думает Аманда. Да и что она могла разглядеть, с ее-то косыми глазками!

"Ну нет, я-то не слепая, со злостью думала Аманда. Во всяком случае, прекрасно вижу, что ты за свинья!” Как быстро он отошел от оскорблений в свой адрес! Еще бы — ведь столько женщин валяются у его ног, чему же тут удивляться?

— Ты давно здесь работаешь? — неожиданно спросил Пьер. — Такой красивой девушке не место в деревне.

— Знаю. — Она опять захихикала. — Только работу в наше время найти нелегко.

Пьер усмехнулся с видом дьявола-искусителя.

— Пожалуй, в этом я тебе помогу.

— Как?

— А вот мы сейчас все и обсудим.

— Если вы намекаете на то, что я думаю, сэр, — раскипятилась Аманда, — лучше сразу утопитесь в озере!

— Да я просто сделал тебе комплимент!

— Сомнительный комплимент, мне такой ни к чему. Понятно, куда вы клоните! Пьер изобразил искреннее раскаяние.

— Извини, пожалуйста. Просто я хотел сказать, что ты очень красивая юная леди. У меня не было никаких дурных намерений, честное слово! Я предпочитаю иметь дело с утонченными женщинами.

— Как же вы тогда собрались жениться на леди А.?

— Я и не собирался! Да я скорее стану монахом, чем свяжу жизнь с этой уродиной. — Пьер нервно ходил взад-вперед по опушке. — Дело в том, что, пока я не женюсь, мать не оставит меня в покое.

— Эдак она вас изведет! — мрачно заметила Аманда.

— Сомневаюсь. — Вдруг Пьер остановился и пристально взглянул на Аманду.