Глава 3

Нейл лежал на спине, уставясь на неструганые деревянные брусья, пересекающиеся на потолке его комнаты, и громко проклинал свою самонадеянность и свой несдержанный язык. В яростном порыве он повернулся на бок и попытался встать на ноги, но обнаружил, что не может – стальные наручники, обхватывавшие его запястья, были пристегнуты к металлическому остову кровати. Ему удалось расстегнуть свой мундир, стряхнуть его с плеч и наполовину снять с одной руки, после чего он понял, что из-за наручников раздеться не сможет. Он был связан, как рождественский гусь, в то время как незаделанная дыра в стене взывала о помощи. И ему некого было винить в этом, кроме самого себя. Он сознательно изводил Спотти Оливера, намеренно испытывал его власть как командира, а четырехфутовая дыра в стене манила его, как сирены заманивают моряков, завлекая их в неизвестность. Необходимость вернуться к своим обязанностям – продолжить патрулирование у стены, которую он трудолюбиво строил, – терзала его, как блохи в матрасе, но он был слишком зол, чтобы при помощи логики доказать этому идиоту, напыщенному рябому самовлюбленному хлыщу и, к несчастью, его командиру, его ошибку. И в результате Нейл оказался прикованным к кровати, как какой-то разбойник. Он набрал в легкие побольше воздуха и вновь разразился потоком страшных проклятий. Ему надо было действовать иначе. Не стоило врываться к Оливеру и вести себя как слон в посудной лавке. Нужно было принять его приглашение на праздник, потом как можно скорее откланяться и организовать охрану стены, как он делал это каждый вечер без ведома Чарлза Оливера. Но он испортил все, потому что не терпел дураков – особенно таких заносчивых, как Спотти, – и не сумел держать свой рот закрытым, оставив свое мнение при себе.

– Расслабься, старик, и не отказывай себе в удовольствии, – сказал тогда Спотти. – Отпразднуй завершение плода своих долгих трудов.

– Плод моих трудов еще не закончен, – процедил Нейл сквозь стиснутые зубы. – Наружная стена недостроена, и форт все еще остается незащищенным. Я не вижу причин привлекать к этому внимание, устраивая вечеринку.

– Чепуха. Я послал рапорт генералу Уэйду и проинформировал его о завершении строительства наружной стены. – Спотти разглядывал себя в полированном серебряном зеркале, играя длинным золотым шнурком, прикрепленным к эполету его мундира. – У нас есть прекрасная причина откупорить бутылки.

– Твой рапорт преждевременен, Чарлз.

– Сэр, – поправил его Спотти, небрежно теребя золотой шнурок и стряхивая невидимую ворсинку с идеально сшитого мундира.

– Что?

– Сэр. Ваш рапорт преждевременен, сэр. Ты можешь превосходить меня по знатности в свете, но здесь, в армии его величества, я твой командир.

– Дерроуфорд, – не остался в долгу Нейл. – В армии его величества или вне ее, я – граф Дерроуфорд, а ты всего лишь сэр Чарлз Оливер. Пока я в армии, ты действительно мой командир, но в любом случае ты ниже меня. Старший офицер понял бы, что соблюдение графика постройки важнее, чем беседа со своим портным. И старший офицер знал бы, что четырехфутовая дыра во внешней стене форта – это, черт побери, совсем не причина для веселья!

– Вы ведете себя дерзко, сэр! – Шея и уши Чарлза побагровели, а голос дрожал от ярости. – Ваша дерзость и неподчинение вынуждают меня наказать вас. Вы не будете принимать участия в празднике, разговаривать с друзьями, общаться с женщинами и пить виски вместе со всеми.

Нейл едва сдержал улыбку. По-видимому, Спотти решил, что запрет участвовать в празднике станет для Нейла наказанием. Что ж, он не будет его разочаровывать.

– И это все?

– Сэр, – прошипел Спотти.

Нейл даже не старался скрыть презрение:

– И это все, сэр?

– Нет, не все. – Оливер побагровел от ярости. – Дерроуфорд, вы не только отстраняетесь от участия в празднике, но и будете содержаться под домашним арестом до моего дальнейшего распоряжения.

– Я не согласен, – ответил Нейл.

– Что?!

– Я отказываюсь находиться под домашним арестом, пока внешняя стена форта остается неохраняемой и незащищенной.

– У вас нет выбора. Либо вы пойдете к себе добровольно, либо я прикажу заковать вас в кандалы и доставить в тюрьму, – заявил Оливер.

– Здесь нет тюрьмы, – насмешливо напомнил ему Нейл. – Я должен был построить оборонительные укрепления и обеспечить солдат казармами. Тюрьма в моем списке стоит на последнем месте.

– Здесь командую я! А твое дело строить то, что я прикажу! – проорал Спотти.

– Я начну строительство тюрьмы, как только закончу наружную стену, – заверил его Нейл. – Когда она будет построена, можете меня туда посадить. А до тех пор рекомендую вам дать мне указание поставить охрану по периметру стены форта.

– К-к-как вы смеете, сэр?! – брызжа слюной, прошипел Чарлз. – Ваша дерзость что, не имеет границ, Дерроуфорд?

Нейл хмыкнул:

– Похоже, нет.

Он не думал, что Оливер может рассвирепеть еще сильнее и стать еще багровее, но вскоре обнаружил, что ошибался. Генерал-майор сэр Чарлз Оливер был дураком, тщеславным и могущественным дураком – самым опасным из всех разновидностей дураков, – и уже зашел слишком далеко.

– Марсден! Стенхоп! Стража! – взревел Оливер. – Немедленно отвести майора Клермонта в его комнату и не спускать с него глаз! Если понадобится, приковать его к кровати!

Это оказалось необходимо. Нейл не любил ограничения – особенно вынужденные. Через некоторое время он смог повернуться на кровати настолько, насколько позволила длина цепи, и прислушался к знакомому рокоту голосов сержанта Марсдена и капрала Стенхопа за дверью. Похоже, они были здорово навеселе. Вся казарма гудела – пирушка была в самом разгаре. Нейл напрягся, пытаясь разобрать слова, как вдруг разговор прекратился.

У него волосы встали дыбом, когда он услышал за стеной звук тяжелых тупых ударов.

– Сержант! Капрал! – крикнул Нейл. – Вы там? Что случилось? Вы в порядке? – Едва он успел выкрикнуть эти слова, как дверь с грохотом распахнулась и отлетела в сторону на толстых кожаных петлях.

– Ничего с ними не случилось, дружок. Ничего такого, чего не смогут исправить несколько часов сна.

– Черт побери, вы кто? – спросил Нейл, когда на пороге появился крупный краснолицый старик, одетый в поношенный плед.

Горец улыбнулся, продемонстрировав черные дыры, окружающие его четыре последних зуба.

– Несколько месяцев назад я был твоим злейшим врагом, но сейчас, думаю, могу назвать себя твоим надежным защитником.

– Как вы проникли сюда? – Нейл должен был это спросить, хотя уже знал ответ.

– Я прошел через дыру в стене. Очень мило с вашей стороны оставить ее открытой для нас, ваше лордство. – Он окинул взглядом Нейла, ожидая его реакции. – Вы Нейл Клермонт, седьмой граф Дерроуфорд, не так ли?

– Да, это я. – Нейл разразился потоком проклятий и рванул цепь, приковавшую его ногу к железной кровати. – Что вы собираетесь делать?

Горец вошел в комнату:

– Сначала я освобожу вас от цепей, а потом препровожу на свадьбу.

– На свадьбу! – усмехнулся Нейл, натягивая цепи. – Я не собирался ни на какую свадьбу.

– Осмелюсь возразить, ваше лордство, я здесь, чтобы заставить вас пойти.

– Кто тебя послал?

– Вы узнаете об этом позже, – ответил горец. Нейл покачал головой и начал снова:

– Хорошо, и на чьей же свадьбе я должен присутствовать?

– На своей, ваше лордство, – заявил старик, вынимая боевой топор из складок ветхого пледа.

– Ты сумасшедший?

– Вовсе нет, ваше лордство. – Старик мгновение смотрел на Нейла сверху вниз. – Но я, знаете ли, спешу, и, хотя мне не хочется признавать это, я уже не тот, что был прежде. И поскольку я уверен, что вам понадобятся все ваши конечности, может быть, вам лучше не смотреть. – С этими словами он поднял топор.

Но Нейл не внял предупреждению. Он сурово посмотрел на горца, потом покосился на мелькнувший в воздухе топор в последней попытке видеть лицо убийцы до своего последнего мгновения на земле. И он преуспел в этом – он видел его лицо до того момента, как старик повернул топор и ударил его обухом по голове.

– Упрямый, – с уважением заметил старик, разрубая цепи на запястьях Нейла. – Упрямый и храбрый. Мне нравится это в мужчинах.

Джессалин сразу заметила их отсутствие. Они шептались о чем-то весь вечер, то и дело поглядывая на нее, а когда она отвлеклась, Олд Тэм, Дугал и Алисдэр украдкой улизнули. И от ее внимания не ускользнуло, что две дочери Тэма – Магда и Флора и юный Йен Маккарран тоже исчезли сразу после похорон ее отца. Родственники могли иметь секреты от нее, но Йена видели направляющимся в сторону земель Сазерлендов. Джессалин вовсе не обязательно было слышать, что планировали старейшины клана, но она знала, что они обсуждают вылазку к их ближайшим соседям. А поскольку Джессалин не придавала большого значения краже, она не видела особого вреда в том, чтобы освободить Сазерлендов от скота, – его они получили уже после того, как английские солдаты разогнали последних лошадей и коров из стад Макиннесов. По мнению Джессалин, это было не воровство, а возвращение утраченного имущества. Она не возражала против вылазки, но ей не нравилось, что все решили за ее спиной. Она была главой клана, а глава не сидит праздно, когда ее клан отправляется куда-то без ее ведома. И как только Эндрю закончит свой невероятно многословный рассказ, она исправит их оплошность и последует за ними.

Она подсчитала время, прошедшее с тех пор, как она в последний раз видела Олда Тэма и двух его товарищей. Они опередили ее на час, а может, и больше. Но она могла бы успеть их перехватить. Они старые и медлительные, а она знала короткую дорогу к границе Сазерлендов. Джессалин неловко поерзала в кресле, поймала взгляд Эндрю и неторопливо отложила грифельную дощечку. Рассказ продолжался слишком долго, и теперь ему пора было уступить желанию госпожи и завершить эпическое повествование.

Джессалин шла, прикрывая от сквозняка огонек свечи рукой, по лабиринтам коридоров под главной башней. Как и в большинстве старинных замков, в замке Маконес было множество потайных комнат, и запутанная сеть коридоров и лестниц, и много железных дверей, сделанных, чтобы запутать и сбить с толку врага. Почти все подвальные коридоры заканчивались в старом донжоне и погребах. Другие вели к наружным стенам, но Джессалин шла по тайному тоннелю, ведущему за стены замка прямо к землям Сазерлендов. Ее предок построил его много лет назад, чтобы встречаться с дочерью Сазерленда, а потом использовал ход, чтобы похитить ее и объявить своей невестой. Дверь в коридор и тайная комната были заперты, и только вождь и его жена имели ключи. Джессалин вытащила из-за корсажа две серебряные цепочки. На каждой висел серебряный ключ. Она сняла цепочки и отперла оба замка в толстой, окованной железом двери. Зажав ключи в кулаке, Джессалин толкнула дверь и, войдя в коридор, тщательно заперла ее за собой. В конце коридора были еще две запертые двери, сделанные из толстого, твердого дуба. Та, что слева, вела наружу, а правая – в комнату тайных встреч вождя. Хотя тайный совет знал о существовании этого коридора, никто, кроме ближайших членов семьи вождя, не знал, какой коридор ведет туда и где он заканчивается. В мирное время секретный покой использовался как уединенная спальня вождя, а во время войны он становился убежищем от врагов и изменников. Джессалин узнала о коридоре вскоре после смерти матери. Отец передал ей ключи, ранее принадлежавшие ее матери, особо указав на необычный серебряный ключ, и показал ей тайный проход и дверь, ведущую в комнату. Он не показал ей саму комнату, а она не просила об этом. Скорбь ее отца была так сильна, воспоминания такими нежными, что секретная комната казалась слишком личным местом, чтобы водить в нее других. Он дал ей ключ и показал дорогу – этого было достаточно. Много лет она носила ключ на серебряной цепочке на шее. Теперь у нее было две цепочки – одна тонкая, другая толстая – и оба ключа. Матери и отца. Джессалин отперла левую дверь и вошла в переход, ведущий в пещеру, скрытую в холмах, отделяющих ее земли от земель Сазерлендов. Она осторожно открыла еще один замок на последней двери и повесила ключи на шею, спрятав их под поношенным платьем. Погасив свечу и поставив ее в нишу, она прошла остаток коридора в темноте. Вход в пещеру загораживали густые заросли, скрывавшие его от взглядов чужаков уже больше ста лет. Джессалин нащупала ключи под тонкой тканью платья. Они подходили друг другу так, как будто их создали для того, чтобы они были вместе. Она унаследовала один после смерти матери, а второй через семь лет после этого. Семь лет. Семеро детей. Теперь ее семья погибла. Ее родители и братья воссоединились в смерти. Она была единственной дочерью. Не похожей на них. Одиночкой. Аутсайдером. Она одна осталась в живых. И теперь превратилась в главу клана Макиннес и сегодня должна была заработать уважение своего клана, став именно тем предводителем, в каком они нуждались. Олд Тэм, Алисдэр и Дугал старались защитить ее, организовав набег на клан Сазерлендов без ее ведома, но Джесси не могла позволить старейшинам клана нянчиться с собой. Она ускорила шаги и вскоре достигла выхода из пещеры. Пробравшись через кусты, она сбежала с холма по тропинке, протоптанной коровами, и вступила на землю Сазерлендов.

Джессалин, оказавшись на земле Сазерлендов, к своему удивлению, не нашла там своих людей. Она поискала хоть какие-нибудь следы старейшин клана, но ничего не нашла. Она была совершенно уверена, что знает, куда направились ее родственники, но, как выяснилось теперь, ошиблась. Никакого сомнения – старики отправились куда-то по своим делам, но вот куда? Ближайшими соседями Макиннесов были Мунро и Сазерленды, но Макиннесы редко нападали на Мунро, потому что у них практически нечем было поживиться. Лишь несколько косматых пони, которых Макиннесы и не пытались украсть, потому что не могли их прокормить. Единственной ценностью, которой обладали Мунро, был рецепт приготовления лучшего в Шотландии виски. Но поскольку Мунро всегда были готовы поделиться своим виски с соседями, не было причины у них красть, а по наблюдению Джессалин, мужчины ее клана в изобилии имели виски Мунро. Оставались Сазерленды. Если только… Джессалин посмотрела в южном направлении и увидела блики на воде там, где воды Лох-Несса омывали земли Макиннесов. За узкой полоской земли лежал Килкемин. Джессалин покачала головой – идея показалась ей смехотворной. Такого просто не может быть. Три старика, к тому же пешие, не решились бы на такое. Но ее родичей не было там, где она ожидала их увидеть. Хотя Джессалин считала более вероятным, что ее родичи будут пить вместе с Мунро, а не нападать на них, Олд Тэм, Дугал и Алисдэр могли думать по-другому. Мунро были легкой мишенью для опытных воинов, но старейшины Макиннесов были старыми и усталыми. Возможно, они больше не хотели никого задирать. В любом случае она ошиблась. Она так была уверена, что ее клан устроил набег на Сазерлендов, что начисто забыла о Мунро.

Если ее старейшины устроили вылазку против Мунро, ома найдет их и присоединится к ним в битве, но сначала ей нужно добыть лошадь. Бросив взгляд на пещерные конюшни Великого Сазерленда, Джессалин уже точно знала, где ее найти.

Четверть часа спустя она осторожно направила свою «одолженную» лошадь по неровной каменистой тропе, по которой ездить было опасно, потому что она проходила вдоль границы земель Мунро, пересекала угол поместья Сазерлендов и углублялась в земли Макиннесов. В давние времена клан Макиннес расставлял вооруженных дозорных вдоль всей дороги, чтобы отпугнуть воинственных соседей и непрошеных, гостей, но сейчас тропа не охранялась. У Макиннесов не осталось ничего, что можно было бы украсть, а Мунро не пытались защищать то, что имели. Только Сазерленды были достаточно богаты для набегов, но могущественный Сазерленд не видел необходимости охранять заросшую тропу, отделявшую его земли от Соседей. Кто из них наберется храбрости на него напасть?

Джессалин, глубоко вздохнув, прикусила губу. Она посмела украсть у Сазерленда одного из самых лучших его жеребцов, и ее родичи, вероятно, сделали то же самое. Она срезала изгиб дороги и оказалась лицом к лицу с другим всадником. У нее перехватило дыхание, а сердце уже начало барабанить по ребрам, когда вдруг она узнала в наезднике одного из своих пропавших родственников.

Юный Йен Маккарран сидел верхом на коняге, носящем клеймо Мунро. Он крепко держался за гриву пони, а вокруг его талии были обмотаны две длинные веревки, к которым он привязал корову и бычка. Рядом с матерью бежал теленок.

Когда Йен узнал Джессалин, его лицо побелело, потом покраснело, потому что новая глава клана застала его на месте преступления. Он стыдился не того, что украл животных, а того, что его поймали. Если бы на месте Джессалин оказался кто-нибудь из Мунро или Сазерлендов, его ждала бы смерть.

Джессалин стало жалко мальчишку, когда она увидела его огорченное лицо. Ей захотелось обнять его и утешить. Она хотела показать, как высоко ценит его смелость, но знала, что, сделав это, только унизит его еще сильнее. Йен едва ли бы согласился, чтобы его госпожа обращалась с ним как с ребенком. Он участвовал в набеге со старейшинами клана, и это приравнивало его к взрослым мужчинам. Поэтому и Джессалин должна была обращаться с ним соответственно.

Подъехав ближе, она улыбнулась ему и кивнула на корову с теленком:

– Ты молодец. Твой отец был бы доволен. А теперь скажи мне, где остальные, и уезжай поскорее, пока Мунро не обнаружили пропажу.

Юный Йен открыл рот, но ничего не сказал.

– Йен Маккарран, твоя госпожа желает знать, куда отправились ее родичи, и ты обязан мне ответить, – отчеканила Джессалин. – Они на земле Мунро?

Йен помотал головой:

– Олд Тэм и другие не нападали на Мунро. – Джессалин удивленно подняла брови:

– Но ты же едешь на пони Мунро и ведешь их скот? – Йен вдруг улыбнулся, забыв о том, что он молодой воин на пороге зрелости. Сейчас это был просто гордый десятилетний мальчишка.

– Набег на Мунро совершили Магда, Флора и я, – объявил он. – Мы захватили девять пони, корову, теленка и этого отличного молодого быка.

Магда и Флора с детства были ее лучшими подругами. Значит, они тоже участвовали в заговоре? Джессалин скрыла свое удивление и обиду.

– Где Магда и Флора? – спросила она. – И где остальные пони?

– Магда и Флора поскакали вперед, чтобы привести их к старейшинам.

Джессалин нахмурилась:

– Я проехала по землям Сазерлендов и не видела их там.

– Это потому, что они туда не ездили, – ответил Йен. – Они поехали на юг.

Джессалин повернулась на юг и увидела лунные блики на водной глади Лох-Несса.